***
Имир наблюдала за гигантом, неспешно выхаживающим меж тел ее мертвых товарищей, и как бы между делом обеспокоенно поглядывала на подавленную товарку по несчастью. Она сидела чуть поодаль от нее, повернувшись спиной, сжавшись в комок и обхватив руками колени, всем своим видом показывая, что не стоит даже пытаться достучаться до нее. Имир казалось, что спасенная ею сошла с ума после увиденного и нет-нет да и бросится вниз в короткий полет до земли. Мина и вправду выглядела совсем плохо. Борясь на два фронта с чувством отвращения к самой себе и до сих пор мучавшим ее сильным жаром, она всеми силами пыталась удержать при себе остатки самоконтроля. Ей неудержимо хотелось достать свои клинки и утолить горечь утраты парой исполинских дымящихся трупов. Вдруг ее осенило, кто же на самом деле во всем виноват. Мина с ненавистью взглянула на кровавое побоище. На удивление, ее не вывернуло наизнанку, как в прошлый раз, лишь слабым протестом откликнулся желудок. Удивительно, как быстро человек привыкает к жестокости. - Так вот как теперь избавляются от лишних ртов? - горько вопросила она. Имир промолчала, безучастно глядя, как монстр внизу изгаляется над очередным телом. Может быть, сейчас он рвет в клочья одного из ее знакомых; а может, одного из друзей Мины. Ей-то что? На той равнине не выжил никто. И вряд ли кто-то выживет вообще. Имир вздрогнула от таких мыслей и в который раз загнала растущую депрессию далеко в глубины сознания. Сейчас определенно не то время, чтобы раскисать, справедливо решила она. - Один друг как-то сказал мне, что до сегодняшнего дня Разведкорпус дожил лишь благодаря неукоснительному соблюдению одной цели извне: успешному избавлению от тех неугодных обществу Стен, коих все еще нельзя предать казни традиционным способом. Надеюсь, осознав перед смертью свою полную правоту, он испытал хоть какое-то облегчение. Имир вздрогнула снова, но на сей раз не могла понять причины, и это испугало ее еще больше: или ее поразило то, в какую бездну отчаяния погрузилась собеседница в итоге, или она внезапно поняла, что внутренне согласна с каждым словом произнесенного высказывания. - Ты была кем-то из неугодных? - Мы все оказались неугодны, - Мина горько хмыкнула. - Томас Вагнер, Нак Тиас, Мирус Цельмск, Мина Каролина - "отныне отстраняются от несения службы в Гарнизоне и передаются под командование действующего командора Разведкорпуса". Аккурат к самому началу следующей экспедиции за стены. Экая оказия, правда? - Но... за что? - По причине, "детали которой не могут быть изложены на бумаге". О, Роза, если бы я знала, за что, мое нытье непременно развязало бы мне язык, не думаешь? Да за все что угодно: может быть, не хватало мест в казарме или очередной садист почувствовал власть над чужими жизнями. Какая теперь разница? - Так ты из Гарнизона? Едва ли не сегодня к нам перешла? - Имир совсем по-другому взглянула на собеседницу. - Как же ты выжила в той давке? - Выжила? Я не хотела выживать. Просто отбросила поводья в сторону и закрыла глаза, молясь, чтобы все это побыстрее закончилось. Но увы, меня спасли. Друг. Ну а потом ты, раз так говоришь. Он потянул мою лошадь за собой и едва не провел нас до конца, если бы... если бы не "что-то". Он всегда был хорошим ездоком, а я - закоренелой неудачницей. Может, это стремление помочь мне сыграло с ним злую шутку? Без меня он бы точно выкарабкался. - Знаешь, - тихо произнесла Мина после минутной паузы, - я бы хотела, чтобы этот мир сгорел.Глава Первая, часть Первая: "Никто не выжил"
1 сентября 2019 г. в 20:00
Гигант сидел и заинтересованно разглядывал стайку взъерошенных черных ворон, словно комья грязи облепивших утопающее в мутной воде тело. Те в свою очередь тоже не сводили с него взгляда бдительных черных глаз-бусин, готовые в любой момент сорваться с места и взлететь в воздух - в недосягаемость от цепких лап монстра.
Но двадцатифутового исполина не интересовала ловля падальщиц. Его пустые стеклянные глаза были направлены совсем не на них, как могло показаться сначала, - он с присущей гурману скрупулезностью осматривал поедаемый ими труп.
Все без исключения конечности мертвеца были вывернуты под неестественным углом, словно по его суставам поработал какой-то жестокий молотобоец. Толстая холщовая накидка когда-то темно-зеленого, а теперь гадко-болотного цвета всеми силами пыталась скрыть уродство изломанного силуэта, но для этого ей явно не хватало ширины: приглядевшись, можно было заметить, что большую часть тела покрывают страшные рваные раны, образовавшиеся в результате выхода наружу острых обломков костей. Складывалось ощущение, что кто-то большой и очень тяжелый не раз и не два наступил на несчастного, превратив все его внутренности в одну сплошную кашу. Это ощущение подкреплялось и тем, что тело покоилось в центре широкого углубления, куда уже стеклась вода со всех окрестных луж, превратив его в небольшое болотце цвета ржавой крови. Это углубление сильно напоминало собой отпечаток чьей-то исполинской ступни.
Несмотря на все это целой осталась голова: из-под сморщившегося капюшона топорщились короткие пряди светлых волос.
Увидев это и радостно осклабившись, гигант протянул свою неестественно тонкую длинную руку к добыче, разогнав по округе возмущенно каркающих птиц, и крепко схватил изувеченное тело. Широко раскрыв слюнявую пасть с двумя рядами идеально белых огромных зубов, он с довольным чавканьем впился в труп, отхватив от него верхнюю половину.