Тринадцать ударов Черного Колокола/Thirteen strokes of Black Bell

П/а: спасибо за помощь в работе над главой kerrydvenn. Сжимая в руке волшебную палочку, Белла, смеясь и запрокинув голову, стояла на чем-то холодном и шершавом посреди… А посреди, собственно, чего? Эйфория боя истаивала, и женщина в недоумении озиралась по сторонам. Мутный туман колыхался вокруг нее холодными волнами. Где она? Кто она? — Беллатрисса Лестрейндж приговаривается… — прозвучал безэмоциональный знакомый откуда-то из прошлого низкий голос. Беллатрисса Лестрейндж… Кто это — Беллатрисса Лестрейндж? Женщина подняла к лицу руки, внимательно их рассматривая. Знакомые руки. Ее руки. Две. Попыталась оглядеть себя. Полосатое платье открывает ноги. Две. Две босые ноги. Ее ноги. Полосатое платье… Тюремная роба. Она сбежала из заключения? Память услужливо подкинула ей вид грозного замка на острове, окруженном холодными стальными волнами, и какое-то чуждое, нездешнее название — Азкабан. Но это было давно, не в этой жизни. Что еще? На плечи накинута черная длинная мантия. Мантия приближенных… Приближенных — к кому? Мантия, в которой она билась… Билась — с кем? И перед глазами всплыла рыжеволосая кудрявая девочка. — Молли! Солнышко! — узнав, женщина окликнула образ, но тот пошел рябью, изменяясь и превращая ребенка сначала в молодую девушку, а потом в неопрятную тетку, с ненавистью глядевшую на нее. — Пожирательница Смерти Беллатрисса Лестрейндж… — снова произнес тот же низкий голос. — - Блэк! Я Беллатрисса Блэк! — попыталась крикнуть женщина, но из горла вырвалось лишь хриплое сипение, нарушив царящую вокруг тишину. — Я Белла Блэк, — еле слышно повторила она. И громче: — Белла Блэк! — и, срываясь на крик: — Я Белла Блэк! — и, сухо давясь рыданиями, бессильно опустившись на колени и стуча кулаками по шершавой поверхности: — Я Блэк, Белла Блэк! Я Белла… И — нахлынуло: — Ты — Больше — Никогда — Не — Притронешься — К — Нашим — Детям! — визгливый крик -нет, больше не Молли — миссис Уизли, глядевшей на нее с отвращением. Зеленый луч заклятия пролетел под вытянутой рукой Беллы и поразил её в грудь, прямо над сердцем… Она умерла? Неправда, она не могла умереть просто так! Не было! Не было ни черного тоннеля, ни яркого приближающегося света, ни толпы умерших родственников и знакомых — ничего, кроме грязно-серого промозглого тумана, который обволакивал ее слизистыми волнами, мерно дыша, как огромное спящее животное. И это — ее посмертие? — Я Беллатрисса Блэк, — повторила женщина сквозь зубы, гордо вскинула голову и тяжело поднялась на ноги. — И я должна… * * * Сколько Белла брела в сером тумане? Час? День? Год? Век? Ни голода, ни жажды, ни усталости. Только вязкий полумрак и тишина, которую не нарушал даже звук шагов. Давящая, холодная, безразличная. Монотонность движения и неизменность окружения усыпляли разум, и лишь одна мысль заставляла Беллу двигаться: — Я Белла Блэк, и я должна… — упрямо повторяла она себе. И тут сквозь окружающую бесформенность донесся звук: тихие, глухие удары, как будто что-то хлопало, билось, корчилось. Звук был жалобный, но какой-то слегка непристойный. Туман расступился, освобождая кусок пола, на котором стоял обычный стул. Под стулом на голом полу, дрожа и сжавшись в комок, тяжело дышало существо, похожее на крохотного голого ребенка, но с грубой, шершавой, как будто ободранной кожей. Существо было маленькое, хрупкое, израненное. Его затолкали под стул, как ненужную вещь, чтобы убрать с глаз долой. Существо нуждалось в помощи и утешении. Ребенок… Облезлое существо задыхалось и ныло в полумраке под стулом. Ощущение близости и нужности тянуло Беллу к нему. Узнавание волной жара пробежало от головы до кончиков пальцев на ногах. Ее ребенок. Слабый. Беспомощный. Родной! Один из украденных Уизли! Белла кинулась к нему, упала на колени, скидывая с себя мантию, в которую и завернула существо. Первый. Где-то еще шестеро. Она должна, должна найти их всех — ее не рожденных ею и потерянных детей. — Оставь его! Белла резко обернулась. К ней шел Альбус Дамблдор, высокий, стремительный, в развевающихся темно-синих одеждах. — Ты не можешь ему помочь, — Дамблдор протянул руки, готовясь забрать у нее хнычущего исцарапанного ребенка. — С дороги! — прижимая одной рукой к груди крошечное искалеченное существо, Белла направила на старого мага волшебную палочку. — Прочь, или я убью тебя! — Убьешь? — Дамблдор рассмеялся. — Глупая девочка, ты больше никого и никогда не сможешь убить. — Убью, — вскочив на ноги, прошипела Белла, и старик, испугавшись звериных нот в ее голосе, опустил руки и отступил в сторону. — Все равно этому ни ты, ни я не можем помочь, — успокаивающе-ласково произнес он. — Оставь его здесь. Он никому не нужен. И я требую, чтоб ты села в поезд и отправилась дальше. Рядом в клубах дыма запыхтел взявшийся неизвестно откуда паровоз, точь-в-точь Хогвартс-экспресс. — Он, точнее, они нужны мне. Нужны все. И мне, господин мертвый директор, все равно, что ВЫ требуете. И никуда я не поеду, пока не соберу всех семерых, — Белла продолжала держать Дамблдора на прицеле палочки. Тут ее внимание отвлекли стоны и судороги несчастного существа. — Тшшш, маленький, мама тебя не бросит. Мама всех вас найдет, и мы больше никогда не расстанемся. И никто, — она исподлобья взглянула на старика, — повторяю: никто больше никогда вас от меня не заберет… — Ты никогда не сможешь собрать их всех и никого не спасешь. Ты слишком упряма в своих заблуждениях и предана им, как и все Блэки. Отдай его мне, так будет лучше и для тебя, и для него, — снова начал Дамблдор, протягивая руки. — Это не твой… — Замолчите вы, борец за всеобщее благо! — на кончике волшебной палочки неожиданно начал разгораться зеленый огонек. — С дороги! Паровоз задрожал и исчез. Дамблдор склонил голову, развел руками и отступил еще на несколько шагов, пропуская босую женщину в полосатой тюремной робе, женщину, прижимающую к груди, словно драгоценность, стонущее изуродованное существо. Он проводил ее взглядом и долго стоял, вглядываясь в серый промозглый туман, как вдруг… Среди бесформенного полумрака он еле-еле расслышал хрипловатый голос: Спи, моя радость, усни! В доме погасли огни; Пчелки затихли в саду, Рыбки уснули в пруду. Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит… Глазки скорее сомкни, Спи, моя радость, усни!.. — Ах, музыка, — мечтательно улыбнулся Дамблдор. — Конечно же, прекрасный и бессмертный Моцарт... — он тяжело вдохнул, улыбка сползла с его губ. — Мне так жаль, девочка, так жаль... Любовь — великая Сила, но в твоём случае это Сила против Стихии. Твой путь не Её путь. Мало найти нужную дверь, нужно ещё и увидеть за ней выход. Ты не увидишь, Беллатрисса Блэк, даже если будешь стоять прямо перед ним. Иначе это была бы не ты. Фигура директора подернулась дымкой и растворилась в серой пелене. * * * Белла брела в тумане. Час? День? Год? Век? Существо на ее руках пригрелось в мантии и заснуло под старую колыбельную. Женщина замолчала, вслушиваясь в каждый шорох: она должна была найти и забрать еще шестерых.