Два года спустя
— Йен, пропастина ты, вставай, — Микки закрыл руками уши сына, который стоял уже одетый в джинсовый комбинезон, фиолетовую футболку и с оранжевым, волосатым рюкзаком за спиной. Там лежал новенький набор для копания в песочнице, запасные носки с носорогами и один самосвал. Мальчик крутил в руках игрушечную копию носорога, почти такую же как на коротких носках у самого Микки Милковича. Мик отвернул сына от спящего на их кровати Йена и хорошенько пнул под зад. Галлагер заорал, подпрыгнул на кровати, словно это был батут, а потом ошарашенно уставился на супруга.
— Я опаздываю на работу, отвези Маркуса в садик и не выё… Выпендривайся, пришелец, — Мик потрепал его по горячей ото сна щеке. — «Я чуть чуть выпью на корпоративе». Ты ебаная свинья, Йен. И ты сегодня готовишь сраный ужин. У нас в холодильнике мышь повесилась, мразота ты такая, — Микки подёргал себя за воротник кожаной куртки. Маркус, услышав последнюю фразу, начал реветь, прижимая к себе игрушку.
— Какая мышь, папуль?! Жалко мышку… — мальчик захныкал ещё сильнее и Милкович испуганно вытаращился на сына. Вот жеж блять! Парень подхватил ребёнка на руки и стал укачивать, чуть подпрыгивая на носках своих старых, посеревших кед.
— Хей, пацан. Я же пошутил, ёмаё. Хочешь докажу, что всё в поряде? М? Пошли посмотрим в холодильник, мелкий, — Микки перехватил сына чуть удобнее, усаживая на свою руку. Маркус размазал кулачком поток из солёных выделений из глаз и активно закивал. Милкович преувеличено бодро улыбнулся, а когда выходил то показал мужу кулак из-за спины сына. Йен поднял руки в примирительном жесте и начал искать глазами штаны и футболку, хоть какие-нибудь.
Микки про себя раз триста тяжело вздохнул, пару раз проклял тот день когда вышел за Галлагера, а затем окрестил благоверного сраным мусорным Суперменом, так как на кухне снова была куча обёрток из-под желейных конфет, которые жрёт тут только одно рыжее, (не)опознанное чудовище и три кружки из-под чая с лепестками каркаде. Который тут тоже пьёт только блядский Галлагер.
Вот пусть и моет, сволота такая, мстительно подумал Микки и промаршировал к белому другу номер два в этом доме. Маркус у него на руках более менее успокоился, хоть и ныл, но это уже прогресс для тех, у кого есть ребёнок почти трёх лет от роду!
Пока шкет удоставеривался в том, что никакой ёбаный грызун не покончил с собой в их семейном холодильнике, Йен успел умыться, одеться и даже расчесать свои лохматые патлы. Изо рта у него больше не воняло помойным ведром, как обычно это бывает после пьянки, и он даже улыбался, глядя на мужа и сына. Милкович просверлил в нём пару дырок среднего диаметра, настолько злобно на него зыркнул, а потом отдал уже смеющегося малыша на руки супругу и подхватил со стула свою сумку с документами и блядским белым халатом лаборанта.
— Я тебя урою, если к вечеру тут всё не будет блестеть, мистер-я-не-умею-пить, Галлагер. Я на работу. Ребёнка в садик, а сам гони до Фионы. Она просила тебя заехать, там что-то у Хлои важное.
— Будет сделано, мой генерал, — Галлагер отдал мужу честь, ха, как иронично, получил пенделя, поцелуй в губы и короткое «люблю» уже у двери. — Ну чтож, поехали в садик, шпион, — Йен осмотрелся по сторонам, взял ключи от двери и от машины и вышел, запирая всё на три оборота.
***
У Фионы ничего ужасного не случилось, только он немного отремонтировал кроватку Хлои, там треснуло перило, а потом собрал кресло-качалку, которую привёз пару часов назад Тони и умчал по срочному вызову. Хлоя, которой было уже почти четыре года, утащила Йена рисовать в свою комнату. После лёгкой возни с племянницей, парень заехал в магазин, взял ящик пива, курицу, пять килограмм картошки, гору каких то специй, которые обычно выбирал Микки, а сегодня они все резко кончились. Даже блядский укроп, и тот скончался. Йен пару минут подумал, захватил ещё рыбу, пачку лапши и быстрорастворимые каши для Маркуса. Сваренные шкет есть отказывался, чем бесил своего брюнетистого отца, но куда деваться?
Когда альфа уже хотел идти на кассу, то вспомнил, что он вроде как гандон и вчера облажался, выпив больше нужного. Блять. Йен подумал, что это было бы несправедливой предъявой, если бы… Блять, да как не крути это был косяк. Галлагер припёрся домой в час ночи, пьяный и блевал в горшок с азалией. Позорище. Поэтому рыжий купил ещё бутылку розового вина, все ингредиенты для лазании и двинулся на кассу.
***
День у Микки был мягко говоря нагруженный. Ночью Йен ебал не его жопу, а мозги, потом Маркусу приснился кошмар и он пришёл к ним спать, пока от Галлагера несло
таким омбре, что Милкович спал с открытыми окнами, а ещё на сраной работе мудак-начальник взбесился. Мол вы тут булки мнёте, а кафедра всё никак свои премиальные не получает. Если быть откровенным, вся кафедра со своей ебучей премией Милковича и не ебала, но вот то, что с утра все на мозг капают, то ещё удовольствие.
На обеде в школе Саутсайда он чуть не блеванул от вкуса котлет, это ж надо так крипожопо готовить сраный фарш! Потом к нему приставили новую лаборантку Элисон Фанрс, взвалив на плечи омеги экскурсию и стажерство. Нет, омега была тихая, спокойная и быстро запоминала, кое где даже записывала, но это не отменяло того, что он мог сидеть на жопе ровно всё это время и пить местное дрянное кофе. После обеда и инструктажа, Микки пол часика посидел, листая ленту в соц.сети, а потом они с Элис пошли готовить кабинет к уроку химии для шестого класса.
— Я кстати три года назад окончила универ. Должна сказать, что видимо зря, — девушка нервно поджала губы и поставила очередную пробирку в секцию. Микки вздохнул. Ну ладно, потрепаться всё равно можно.
— И на кого ты училась?
Элис издала нервный смешок, дура что ли? , и пожала плечами.
— На криминалиста. А работаю теперь тут.
Милкович чуть душу Дьяволу не отдал раньше срока.
— На криминалиста?! Ёбаный в рот, вот это ты сменила профессию, называется, — парень отнёс набор на очередную парту и вернулся обратно. Элис как раз ушла расставлять сразу три секции.
— Ты женат? — девушка кивнула на его левую руку, где красовался золотой ободок. Микки кивнул.
— Да. Мы с мужем живём отсюда в пятнадцати минутах езды. А вот до садика пилим почти все пол часа, — Милкович вспомнил про сына и тепло улыбнулся. Интересно, что они сейчас с Йеном делают? Отвлекшись от разговора с новой коллегой, омега достал телефон и напечатал короткое СМС:
«Как там у вас дела? Что было у Фионы?»
Элисон тем временем широко распахнула глаза и показала на его телефон. На заставке было фото где Марси пол года и Йен вытягивает его на руках к потолку и строит смешные рожицы.
— Ты муж Йена Галлагера? Вот это да. А Земля то круглая!
Микки про себя сматерился. Нет, блять, плоская, какого хрена лысого она вообще знает его мужа? Хотя боже, это же Чикаго.
— Ой, ты не подумай. Я училась с Липом Галлагером на одном потоке и он как то упоминал, что его брат женился и у него сын растет. Я просто не думала, что это ты.
Милкович не расслабился после этих слов. Нет, нет и ещё раз нет. Он не сопливая десятиклассница, чтобы переживать будто его парня кто-то знает. Он жеж блять живой. Ну, будет, пока он, Микки, его не прибьёт в один прекрасный (или не очень) день.
***
После рабочего дня, когда Милкович уже подходил к дому, на часах было почти семь. Одно радовало — завтра у него выходной и можно расслабиться дома. Не радовало то, что Галлагер работал два дня подряд. Микки почувствовал себя неловко и тряхнул головой. Ему же не пятнадцать и его оставляет бойфренд в субботний день. Какого хуя вообще?
Микки взбежал по лестнице в дом и открыл незапертую дверь. Это ещё в честь какого блядского праздника?! Милкович хотел уже было оторвать голову рыжему пришельцу, но как только зашёл в дом и включил свет, то чуть не заорал где Йен и кто блять всё это приготовил?! Но альфа и сам выполз из кухни, держа в руках бутылку какого то пойла, вообще не похожего на пиво или хотя бы сидр, к которому Микки пристрастился после родов.
В коридоре были расставлены свечки разного цвета в стаканчиках, на полу расстелено покрывало для пикников, а на нём лежали блюда с курицей из духовки, какой-то салат и порезанная лазания. И ананас. Колечками.
Микки вытаращился на супруга и обвёл всё это… то ли безобразие, то ли великолепие рукой. Обручальное кольцо блеснуло в свете свечей.
— Я вроде как виноват. Цветы ты не любишь, а ужин это хорошо.
— А…
— А Маркус у Фионы до завтрашнего утра.
Милкович хмыкнул, потом расплылся в нежной улыбке и обнял своего мужа, зарываясь пальцами в рыжие, нормально уложенные волосы. Галлагер обхватил его рукой поперек талии и сделал нежное, лёгкое ПА, наклоняя голову к отблескам свеч. Омега рассмеялся и припал губами к ямке под ключицей альфы. Последний муркнул у него под ухом и опустил на плед.
— Это типа извинения за то что ты сволота?
Йен закатил глаза и потянулся к бутылке, в которой Милкович признал шампанское неизвестного происхождения.
— Тем более сегодня семь лет как мы вместе.
Микки взвыл. У него никакущая память! Ну чтож, будем отдуваться в постели.
***
— Завтра день рождения Маркуса. Ребёнок хочет праздника, так что давай думать что да как, рыжий, — Микки поставил вымытую тарелку в шкаф и повернулся к мужу, наматывая полотенце на кулак.
— Давай надуем шарики, сделаем торт и позовём соседский детей, — Йен отвлёкся от их домашних счетов и посмотрел на мужа. Микки подумал о чём-то своём, кивнул Галлагеру и открыл холодильник.
— Тут не хватит продуктов. Давай ты за продуктами, а я обзвоню соседей.
— Хорошо. Маркус ещё спит, поэтому звони лучше со спальни, — Галлагер чмокнул мужа в щёку и, взяв со стола ключи от машины и джинсовку, вышел из дома. Милкович услышал только как пиликает машина и как Йен уезжает в магазин.
Микки сел за телефон, прихватил тетрадку с номерами соседей. Блядство. Микки ненавидит общаться с людьми.
Через пол часа засиживания за перезвоном Микки записал четыре семьи которые смогут привезти своих детей, двое послали его нахуй и одна семья просто скинула телефон. Смиты, Фоксы, Зельмары и Янги придут завтра к двум часам, поэтому Микки включил интернет, взял листок и стал записывать меню.
Через десять сраных минут, которые Микки составлял перечень блюд на день рождения сына, приехал Йен, еле доволакивая за собой три пакета из супермаркета и один из хозяйственного.
— Нихуя ты накупил конечно, — Милкович запустил пятерню в волосы и открыл первый бумажный пакет.
Пока они вытаскивали продукты, проснулся Маркус. Мальчик прыгал вокруг родителей, радостно взвизгивал и спрашивал, что будет завтра. Ребёнок довёл Йена до головной боли, так что Микки увёл сына в комнату и там они уже проторчали до обеда, пока Галлагер скатался до работы, сдал отчёты и они вместе с Милковичем стали готовить. Потом до середины ночи надували шарики, половину надули гелием, из балона в подвале. Потом делали торт, а потом запаковывали подарки.
День рождения Маркуса. Просто лютый пиздец, как бы его охарактеризовал Микки. Хотя постойте, он его так и назвал. Лютый пиздец из детского визга, плача, смеха, грязи, падений, шариков и сладкого. Ужас. Микки кажется, что он сойдёт с ума, но всё очень даже гладко проходит. Маркус уже большой и он просто обожает эти странные конфеты в виде червяков. Йен считает, что у мелкого будет диатез такими темпами, но сегодня они решают ничего не делать с этим. Сегодня же ебаный день рождения их сына! Какие уж тут могут быть правила?
Потом, уже вечером, они сидят в доме вместе со всеми Галлагерами. Фиона толкает речи, а Фрэнк надирается до белой горячки. Потом им дарят абсолютно странные ходунки, которые им уже и не нужны вовсе. По крайне мере так говорит Йен. Но Микки вдруг тянется к своему абсолютно полному бокалу с шампанским и стучит по нему вилкой. Все затихают и смотрят на него.
— У нас тут такой ахуенный повод для тоста… Но я тут воздух сотряс не для этого. Йен… Э… Вот… Я тут типа готовился, — Микки вытащил из кармана джинс чёрную коробочку и протянул её Йену. — Открывай, пришелец.
Галлагер удивлённо вздернул рыжие брови и открыл то, что дал ему муж. На дне коробочки лежала соска. Обычная такая соска, оранжевая. А ещё был маленький кусочек белого картона.
Йен, ты папа во второй раз, говнюк
— П… Правда?
Рыжий поднял на него огромные глаза.
— Нет, бля, я тут шутки стою с тобой шучу. Конечно правда, идиот, иди сюда, папаша ебаный в рот, — Микки попал в сильные объятия своего альфы и уткнулся носом ему в шею, пока их семья орала и свистела поздравления.
***
И всё началось заново. Ну конечно, почти всё. Микки наотрез отказался уходить сейчас в декрет и работал теперь на два часа меньше, на меньшее его начальник не согласился. И его миновал токсикоз. Это Микки прозвал благословением богов. Его стошнило всего пару раз за месяц и это было прекрасно. Ещё отёки были не такими жуткими как в первую беременность, что тоже радовало. Микки влезал в свою обычную обувь вплоть до восьмого месяца.
Он как раз закончил развешивать стиранную одежду и поднялся домой, когда Маркус, игравший до этого в песочнице на территории их участка, идея Галлагера, естественно, закричал:
— Папа, это кто?
Микки устало обернулся, надеясь увидеть очередного кота, но увидев в ограде Терри, весь ощетинился и в два скачка оказался около сына, спешно забирая того на руку. Мальчик засмеялся от такого головокружительного подъёма, но Микки не разделял его радости. Омега частично трансформировался. Микки в ярости обнажил острые ряды зубов во рту и его глаза опасно заблестели в свете солнца. Терри передернуло.
— Убирайся, нахуй, отсюда, — голос парня сломался и теперь больше походил на звук наждачки. Старший Милкович сделал шаг назад, а потом вспомнил, что он альфа и оскалился в ответ.
— Ты отвратительный. Тебя настолько засосали эти твои ебаные пидорские инстинкты, что ты уже даже на себя на похож. В городе только и говорят, что Милкович подставился.
Микки зарычал и сделал шаг вперёд.
— Я омега. Я по своей ебаной природе могу рожать детей, ебаный ты гандон. А у тебя даже мозгов не хватает это понять! Убирайся, — Микки сделал ещё пару шагов вперёд. Терри под хищным, ледяным взглядом сына съежился и после того как Микки ощерил зубы ещё больше, то побежал вдоль улицы вниз.
Маркус на его руках заплакал и вцепился в футболку, брызжа слюной. В груди у Микки всё расслабилось и он улыбнулся сыну уже нормальной улыбкой, целуя того в мокрую щеку.
— Хей, Маркус. Всё в порядке. Не плачь. Ну же. Не надо, не надо, шкет. Это лишнее, пойдём в дом? Хочешь я тебе сделаю твоё это… Банановое пюре, во? А? Что скажешь? — мальчик тут же перестал плакать и улыбнулся. — Другое дело. Айда домой.
***
— Йен, я хочу переехать.
Микки хмуро смотрел в свою тарелку. Эта сраная мысль не давала ему покоя весь день. Йен удивлённо посмотрел на мужа, а потом кивнул.
— Хорошо, куда?
— Из Чикаго.
Рыжий отложил вилку и внимательно посмотрел в серьёзное лицо Милковича.
— Терри приходил?
Микки медленно кивнул.
— Что он хотел?
— Не ебу. Я его выставил быстрее чем что-либо спросил, Йен. Он подошёл близко к Маркусу и у меня блять зубы полезли наголо. Этот старый гандон струхнул.
На лице альфы заходили желваки. Йен посмотрел на Маркуса, который активно жевал овощное рагу.
— Ладно.
Йен кивнул.
— Хорошо. Ты хочешь сделать это до родов или после?
— До. Хочу чтобы малышка родилась в хорошем месте.
— Что насчёт Аляски? — спросил Галлагер, убирая тарелки в раковину. Сегодня его очередь мыть посуду.
— Ебу дал, пришелец? Я птица Южная.
— Ну тогда Гавайи?
Микки вздернул бровь.
— Ну да. Ты будешь спасателем, а я бабой в беде. Думай дальше, — Микки с тоской посмотрел на сигареты, лежавшие в прихожей. Они отказались от курения до рождения малышки. Бляяядство. Когда же уже пройдёт этот мрачный последний месяц?!
— Ну… Тогда может Лос-Анджелес?
— Богатый дохуя?
— Ну почему богатый сразу, Мик, — рыжий натирал тарелки вафельным, красным полотенцем. Микки про себя отметил, что красный очень подходит к его волосам. — У меня там знакомый один живёт. Со школы ещё. Подсобит первое время.
— Пиздец, это тот который с ирокезом ходил всю школу? — Микки стал оттирать лицо Маркуса от подливки в рагу.
— Да. Финч. Он женился недавно. Звал в гости нас всех. Ну, что думаешь?
— Ай, ебись оно конём. Поехали. Где вы, там и семья.
— Ебись оно конём! — радостно выкрикнул Маркус и Йен зашелся в приступе смеха, потому что лицо омеги вытянулось.
— И конечно же, это единственное, что ты запомнил из этого всего. Йен, кажется пацан в тебя пошёл, интеллектуал, — скорчил рожу Микки и ушёл укладывать сына. Пытаться укладывать.
***
Лили появилась на свет через три недели после переезда в Сан-Хосе. Йен успел устроиться на работу администратором в магазин по соседству, а Микки снова как на ебаных санях влетел в царство под названием «декрет». Обвинив во всем ебаных рыжих пришельцев, от которых рождаются такие же рыжие пришельцы, это он Лили имел в виду конечно, парень с головой ушёл в быт. Омежья натура чувствовала себя настолько комфортно, что Милковичу даже становилось страшно, что так не далеко и навеки дома застрять.
Его окружала… Теплота. Дом был двухэтажный, комнат хватало на всех. Микки, о ужас, понравилось выбирать занавески на кухню, а ещё он вплотную занялся воспитанием Маркуса. Он читал с ним книжки, учил алфавит, отчасти конечно же вместе с ним, а ещё собирал кубики. А ещё их красотка Лили. Девчонка умела выжать все соки за день, но Микки настолько комфортно себя ощутил в роли отца, что ему это приносило удовольствие. Он отлично разбирается в детях, но больше двух точно не хочет. Поэтому после операции по стерилизации, вместе с Йеном, ясен хуй, они поставили точку в списке своих детей. Им вполне хватало Маркуса и Лили. Микки часами мог смотреть на комнату, которая ясно давала понять, что здесь есть дети.
Пеленальный столик, деревянная светлая кроватка, кубики, игрушки, пачки смесей на кухне и ряд стерильных бутылочек. Соски, которые он периодически находит по дому, как только Лили учится ползать. Всё это так приятно, что Микки тает. Как и Йен, который теперь нацелился открыть свой магазин гаджетов. Всё таки Лос-Анджелес, ебаный в рот.
А через шестнадцать лет он и Микки станут дедушками. Засранка Лили со своим пацаном, ебаться в рот просто. Но Микки любит Андреа, он понимает это ещё когда держит его на руках в день выписки Лили из роддома.
— Я люблю тебя, Йен, — говорит он как-то ночью, стоя на балконе в их доме, где теперь слышится плач ребёнка. Давненько эти стены не слышали такого рёва.
— И я тебя, Микки, — Йен целует его в затылок и прижимает к себе крепче. Сегодня немного прохладно.
