23.12.17
Как только приехали остальные, на базу словно влетел, снося всё на своём пути, поток жизни. На каждом этаже что-то происходило. Люди сновали туда-сюда. Агентство, Люси, два-три каких-то незнакомца, даже Мори Огай. Ацуши напрягли сразу же. Он пересказывал информацию, полученную от Люси, помогал носить чемоданы, бежал туда, откуда доносились возмущённые крики, потому что время от времени кто-то что-то не понимал, терял или путал. В течение дня он перевидал всех. Кроме того тронутого постояльца. Тем временем раздражение росло. Это было абсолютно точно не нормально — то, что он сделал. Ацуши искренне не понимал и не хотел мириться с ситуациями, когда ему доставалось ни за что. Особенно сейчас, когда он мог дать отпор. И пока он бегал взад-вперёд с чемоданами, пока помогал Люси по этажам, пока чувствовал ноющую боль в коленях и шее (ясно из-за чего), Ацуши планировал всё, что выскажет тому парню, когда встретит его. Но его просто нигде не было. А потом на базу опустилась ночь. За весь вечер Ацуши едва ли провёл в своем номере больше десяти минут. А сейчас, распрощавшись с коллегами за ужином, подметив момент, когда на столе выпивки стало больше, чем еды, у Накаджимы просто не было никаких сил на оценку интерьера. Интуитивно он добрел до кровати и упал на неё, уснув в тот же момент, когда голова коснулась подушки.??.12.17
Его ноги свободны, но руки до ломоты крепко завязаны за спиной. Нельзя сделать шаг. Он и не стоит. Он падает коленями на горох. Горошин много. Они с глухим стуком рассыпаются по полу. Катятся, катятся, их становится больше. Одна горошина становится вытягивается, а потом распадается на две. И так с каждой. Они как клетки. Живые организмы. Организмы имеют свойство эволюционировать. Теперь он стоит коленями на шипах. Они все, все, все покрылись шипами. «Береги ноги.» Надо беречь ноги. Ноги смогут прокормить и спасти от угрозы. Ноги могут двигаться быстро, бесконечно быстро. Береги ноги. Поэтому Ацуши не двигается. Миллиметр в сторону — он знает — шипы войдут в мышцы. Проникнут под кожу, там удлинятся, будут рвать мышцы как дешёвую ткань, будут оставлять трещины на костях до тех пор, пока те не превратятся в крошево. Вокруг начинают появляться звуки. Он в тёмной комнате? Он ослеп? Ничего не видно. Всё слышно. Справа слышится смех. Слева, совсем над ухом, выдох. Снова смех. И крик. Весёлый крик с нотками истерики. Крик, задыхающийся от смеха. Прямо над ухом. Так близко, что его обдаёт теплом от выдоха. За руки хватают. Хватают и смеются. Хватают за щеки и шепчут. Дергают за волосы и кричат. Плечи сжимают. Плач. Они везде. Звуки, ощущения. Его трогают везде. Он слышит сотни разных голосов, сотни разных эмоций. Все они пришли за ним. Ему не вырваться из сотни рук, ему не закрыть уши. Чьи-то руки сжимаются, входят ногтями в кожу, как в пластилин. Звук наполняет его, вытесняя из его тела Ацуши и оставляя только эту какофонию. В груди становится жарко. Горячо. Сгусток. Он растёт, повышает температуру и поднимается вверх по горлу. Достигает рта. Раскалённый. И вырывается криком. А Ацуши всё стоит на горохе. Он не в порядке. Он не сможет сбежать. Он не сможет сбежать. Он не сможет сбежать. Он не сможет— Вдох. Ничерта не видно. Глаза медленно привыкают к темноте. Всё ещё не видно. Потому что в глазах слёзы. Одеяло пропиталось пóтом, прилипая к телу. Нет, нет, нет. Встать. Убраться. Никаких, никаких касаний к телу. Не сейчас. Сознание возвращается волнами, крупица за крупицей. Он не в детдоме. Он в Агентстве. Он в безопасности. Но он не в своей стране. Всё, чего сейчас хотел Ацуши — оказаться подальше от этой комнаты. Хотя бы на минуту, на полминуты. Не видеть этого всего. Он стёк с кровати, на негнущихся ногах направляясь к двери. Только каким-то чудом не забыл взять с собой ключ. Ветер гулял по этажам, застревая в половицах, в дверях, в оконных рамах. Всё это негромко поскрипывало. Звуки. Тихие, на грани слышимости. Отовсюду. В углах начала собираться темнота, сердцебиение ускорилось. Уйти-уйти-уйти. Ацуши быстро прошёл к лестнице. Но руки не хотели его отпускать. Он чувствовал их на периферии сознания. Исходящее от них тепло. Они буквально в сантиметре от него. Они достанут, если Ацуши остановится. Но идти не помогало. Каждый новый лестничный пролёт ощущался как спуск к ним. В их владение. С каждым новым лестничным пролётом темнота в уголках глаз перебиралась к середине. Паника давила на горло. Он не может сбежать. Тишина и темнота. Спереди, сзади, сбоку. Тишина и темнота. Пока вокруг тишина и темнота, он не в безопасности. Пока вокруг тишина и темнота, их можно заполнить голосами и чьими-то руками. Ацуши сам не заметил, как добрался до первого этажа. Сознание совсем помутнилось, а по щекам стеками к подбородку слёзы. А потом он услышал. Звук. Он пробился в сознание, как сорняки пробиваются через бетон и асфальт. А потом будто накрыл все мысли покрывалом. Голова стала ощущаться во много раз легче. Он даже понял. Это было пианино. Звук всё лился и лился, ноты сменялись одна за другой, наползая, иногда звуча одновременно, поторапливая друг друга, меняя ритм и тон. Но главное — не затихая ни на секунду. Грустная, но лёгкая мелодия. Как небо после шторма. Всё ещё пасмурно, всё вокруг ещё серое. Но самое главное — всё самое страшное уже позади. Можно сделать… Выдох. Ацуши опустился на пол прямо так. Не было больше сил вообще ни на что, а одна только мысль об отдалении от этой мелодии опять возвращала панику. Но он здесь. Сейчас. Накаджима прислонился к чему-то спиной, подобрал к груди колени и уронил голову. Прикрыл воспалённые глаза. А звуки несли его всё дальше и дальше, вперёд, отгоняя всю тьму, даря ощущение безопасности. И когда Ацуши уснул, он не видел снов.24.12.17
— Ацуши-кун! — прямо над ухом. Ацуши распахнул глаза в тот же момент, растерянно озираясь по сторонам. Дазай-сан. — Ты чего тут делаешь, тигр? — Я… Я не… Я хожу во сне. Вроде как. — И это ты с пятого этажа на первый спустился во сне, получается?! Вот это новости. Надо будет сказать Мори, чтобы ещё замков повесил на дверь. А то так и уйдёшь в пургу. С волками жить, — Дазай ухмыльнулся. Ацуши, сориентировавшись пока тот говорил, тоже. Он сидел на нижних ступенях первого этажа, да. Часы показывали пять утра. Он хоть два часа успел проспать..? Конечно же он не ходил во сне. Что за чертовщина. Но не было ни сил, ни желания описывать Дазаю, что именно произошло. Если оно произошло. — Будешь завтракать, Ацуши-кун? — задорно. Как у него вообще получается излучать столько энергии в пять утра? — Разве завтраки готовят так рано? Дазай хитро прищурился, элегантным движением выудив из-за спины связку ключей. — А зачем ждать, когда что-то приготовят? Ацуши уже перестал удивляться. Вместе они дошли до кухни. Осаму начал рыться в холодильнике, в шкафах. Набрал яиц, сыра, хлеба, молока и какой-то зелени. Интересно, каким именно образом эта база снабжается чем-то настолько скоропортящимся? Ацуши порывался встать за плиту, но Дазай с легким «сиди уже» пихнул его обратно на стул. За что Ацуши, на самом деле, испытывал глубокую благодарность. Он вроде согнал с себя пелену сонливости, но конечности всё ещё слушались с переменным успехом. А через пару минут перед Ацуши уже стоял румяный омлет. В животе заурчало. Завтракали прямо там, за стойкой, на барных стульях. Видимо, в обычное время тут ел персонал. Кофе пить не хотелось, в таком состоянии его бы просто убило. Поэтому Дазай показал парню, где стоит зелёный чай. От начавшего уже донимать холода чай не спас, но изнутри слегка согрел. Кухня наполнилась запахами ромашки, тимьяна и козьего сыра. Ацуши пригрелся. Даже Дазай, кажется, прочувствовал эту атмосферу и молчал, подставляя голову пробивающемуся из окна солнцу. А потом заскрипели половицы. — О, Рю-чан! Доброе утро, присаживайся, мы поделимся. Ацуши запоздало повернул голову. И замер. Тот самый— — Воздержусь. Парень смотрел прямо на Дазая безразличным, но тяжёлым взглядом. В упор игнорируя Ацуши. Парень задался вопросом, а помнят ли тот инцидент в принципе..? Постоялец прошёл глубже в кухню, кутаясь в шаль и начиная рыться в шкафу. — Ацуши-кун, — внимание Дазая теперь переключилось на него, — вы случайно не успели познакомиться? — Мы… Ну… Как бы...— и вот действительно, как на такое ответишь? — Нет, — припечатали из глубины кухни, — не знакомы. В этот момент парень снова появился в поле зрения, неся под мышками какие-то снэки, а в руке — кружку чая. — Ну что же ты, Рю-чан, не проявляешь гостеприимства? Ацуши-кун тут, вообще-то, в первый раз, — Дазай разговаривал в своей привычной манере: неряшливо и с полуулыбкой. Но было что-то ещё. Нотки чего-то ещё, чего Ацуши не мог понять. Он переводил взгляд с одного собеседника на второго. А постоялец даже не сбавил шаг, направляясь к выходу из кухни. И вроде как не собирался продолжать больше диалог с Дазаем. И краем глаза Ацуши увидел реакцию на это. Уголки губ Осаму дрогнули. — Акутагава. Парень застыл в то же мгновение. Даже не опустив поднявшуюся для очередного шага ногу. Медленно обернулся. — Ну? Судя по реакции Ацуши-куна, вы уже встречались. И Ацуши понял. Понял, что за оттенки он не уловил в речи Дазая до этого. Это было едва ощутимое превосходство. Он как будто позволял собеседнику иметь при себе иллюзию контроля над ситуацией, но дергая за поводок каждый раз, когда ему что-то не нравилось. И Ацуши знал, что парень — Акутагава? — сейчас ответит ему. Потому что по-другому не мог (Накаджиме действительно пригодились все те учебники по психологии). — Мы… Разминулись вчера. Я был на пятом этаже. Читал. Уходил в тот момент, когда пришёл он. Всё. Постоялец говорил отрывисто, как будто сквозь зубы. Дазай перевёл взгляд на Накаджиму. — Это так, Ацуши-кун? Ацуши вдруг почувствовал внимание почти физически, касаниями к коже. Он посмотрел на па… Акутагаву. И понял, что видит его лицо вот так, прямо, в первый раз. Впалые скулы, брови — два бледных росчерка, серые глаза. Хотя, наверное, это кажется так из-за теней. Не бывает же идеально серых глаз, да? Скорее всего, это просто очень бледный оттенок голубого, и… Ацуши выталкивает себя из потока мыслей буквально силой. Не об этом сейчас. Серые глаза, на которых Ацуши подвис на несколько драгоценных секунд, сейчас смотрели уже напрямую на него. Накаджима уже хотел было высказать Дазаю за все эти «разминулись», рассказать о всё ещё ноющей спине, но… Он услышал звон. Тихий-тихий, краем уха. Перевёл взгляд ниже. Ложка в кружке с чаем. Слегка билась о её край. Потому что… Рука, державшая эту кружку, была сжата на её ручке до побелевших костяшек. И слегка подрагивала. Почти незаметно, только если сфокусировать взгляд. — Ага. Я даже едва ли увидел его лицо. И почти тут же забыл. В тот же момент Акутагава резко развернулся и быстрым шагом вышел из кухни. Дазай про себя усмехнулся. Надо же.***
Этот день, естественно, прошёл спокойнее. После завтрака Ацуши вернулся в свою комнату, намереваясь почитать, но через пару страниц отключился, сидя в кресле. Проснулся заполдень. Сменил, наконец, тонкую кофту на коричневый свитер крупной вязки, перестав зябнуть от любого сквозняка. Вышел из комнаты, побродил по этажам. Пусто. Постучался к Дазаю. Никто не ответил. Даже Люси, вроде, нигде не было. А ответ нашёл его сам. Через, примерно, полчаса после пробуждения к Ацуши постучал Рампо-сан. Сказал, мол, не работает телефон, можешь посмотреть? Естественно Накаджима, радуясь хоть одной живой душе, согласился. Зашёл в номер. Он явно был больше его собственного. И весь заставлен книгами. Серьёзно, весь. Коридор, гостиная, спальня. Башни из книг через каждые пять сантиметров. Рампо-сан точно не вёз такое количество сюда, это бы уже заметили. — А, Ацуши, кстати говоря, познакомься. Это мой… хм… мой По-кун! — закончил Эдогава радостно. Из-за угла показалась донельзя смущенная фигура. Скорее всего, смущённая, делая оговорку на то, что длиннющая челка человека кончалась как раз у щёк. — Ацуши Накаджима, — он протянул руку, но потом поспешно убрал, когда в ответ получил осторожную улыбку и кивок. — Эдгар Аллан По. Ацуши подошёл к столику с обычным стационарным телефоном. Тут же к нему подошёл Рампо, сев по-турецки на этот стол. Это вообще было одной из отличительных особенностей детектива. Если рядом была горизонтальная поверхность — Рампо на неё заберётся. Скорее всего, с ногами. А уж стол ли перед ним, стул, стиральная машина или Бог знает ещё что — это дело десятое. — Так что, говорите, случилось с телефоном? — В общем, мы заказали чай. А потом ещё чая. А потом ещё чая. А потом… — Да. Да, я заметил. У вас кружки по всему номеру. Я вот сейчас чуть на кружку не наступил. Эдгар Аллан, стоя около Рампо, виновато насупился. Самого детектива же это не смутило. — Ну вот в общем там на линии была девушка, она нам его и приносила. А потом телефон просто… перестал работать. Злющая она кстати, ужас. Ты же знаешь её? Ацуши про себя тяжело вздохнул. Господи, Люси… Скорее всего, она просто оборвала их линию или заблокировала номер или ещё что. Неудивительно, Ацуши бы тоже замотался всё утро бегать с кружками до четвёртого этажа. Так. А что же делать..? От одной мысли о том, что нужно идти к Люси и разбираться, из горла порывался выйти умученный стон. Посылать друга Рампо-сана не хотелось. Ну, незнакомый человек в конце концов, невежливо. А Рампо-сан… ну, сначала ему придётся минут двадцать растолковывать, что случилось с телефоном. Потому что детектив в человеческих отношениях абсолютный ноль. А потом всё-таки сопровождать его вниз. Убьётся же со своим зрением сто раз на лестнице. И в результате всё равно столкнуться с Люси… Стоп. Стоп. Точно. — А я же взял с собой чайные пакетики! А чайник стоит внизу в столовой. Подождите минутку, сейчас всё будет. Рампо-сан победно вскрикнул, Его друг на это улыбнулся одним уголком губ. Оба рассыпались в благодарностях. Ацуши даже смутился такой тёплой реакции. Насколько же для них важен этот чай, господи..? Ацуши вышел из комнаты. Готово было всё минут через пятнадцать. Бюджетно, конечно. Вместо нормальных кружек — одноразовые стаканы, а вместо заварки — пакетики. Зато целый поднос. Об этом Ацуши сразу смекнул, поставил на него штук двенадцать стаканчиков. А Рампо-сан в благодарность пригласил его остаться с ними. Оказывается, по словам детектива, Агентство с Мори Огаем уехали к подножию закупиться алкоголем, потому что вчера бар опустошили прилично, и никому это не понравилось. А Ацуши всё равно делать было нечего, остался с Эдогавой. Времяпровождение у них, конечно, было странное. Садились в кресла друг напротив друга (Ацуши уселся на подушки на полу), доставали книгу, читали и соревновались — кто быстрее отгадает следующий сюжетный поворот. Книги были короткие, зачастую рассказы, чтобы времени занимало не много. А когда к ним присоединился Ацуши, стали читать вслух. Его мнение, конечно, фигурировало там формально. Оба парня были на каком-то даже жутком уровне умны, Накаджима соревноваться с ними не мог. Но иногда вбрасывал свои теории и мысли. Иногда они веселили приятелей, а иногда на их лицах проскальзывала минутная растерянность, и они за эту новую мысль хватались и начинали её развивать. В любом случае, это было весело. Их дух соперничества было видно так сильно, настолько активно сквозил азарт в их речи. Но в то же время было что-то за этими спорами. Бесконечная поддержка. Ацуши пришла в голову картина: один человек подсаживает второго, чтобы тот влез на стену. Затем второй подаёт руку первому, затаскивая его на эту стену следом. Потом меняются ролями, чтобы забраться на стену повыше. Затем меняются снова. Когда Агентство вернулось, Ацуши, По и Рампо звали на попойку. Официально, так сказать, в честь приезда. Накаджима заметил, что помимо коллег в толпе есть незнакомые постояльцы, которых он бегло видел вчера (кроме, разумеется…). Сдружились-таки? Надо будет с ними познакомиться. Хотя бы приличия ради. Но не сейчас. Ацуши нервничал жутко в компаниях, полных нетрезвых людей. В конце концов, «люди» довольно быстро махнули на них троих рукой и стеклись с праздником на первый этаж. А странная компания Ацуши вернулась к книгам. Но часам к десяти вечера подходящие рассказы, судя по словам Рампо-сана и По-сана, кончились. Оставшиеся были либо слишком большими, либо не такими захватывающими. Все трое заметно поникли, расходиться как-то не хотелось. А решение нашлось быстро. Ацуши притащил ноутбук. Как и ожидалось, в фильмах обитатели четвёртого этажа не разбирались абсолютно. А Накаджиме было стыдно показывать те, что он скачивал для себя. Условились так: По с Рампо прибирают комнату, приводят её в адекватное состояние для ночёвки, а Ацуши спускается вниз к вай-фаю, скачивает фильм и обновляет чай. Ацуши заметил свой косяк, когда уже спустился по лестнице с пакетиками, стаканчиками и ноутбуком. Горячая вода. Как раз там, где «пирует» Агентство. Черт, они же точно утянут его к себе. Черт. Черт, черт, ч— — Эй, смотри куда идёшь! Ацуши едва не роняет ноутбук от резкого удара в плечо. Но возмущение уходит почти так же быстро, как и приходит. — Люси! Я так рад тебя видеть, — девушка вздёрнула бровь, — как жизнь? — Э-эм, сойдёт… — А что ты делаешь? Монтгомери подвисла на секунду. Потом зажмурилась, завертела головой. — Так, Накаджима, тебе нужно что-то? Потому что да, я тут не для красоты хожу. После паузы, Ацуши всё-таки решился озвучить просьбу. — Не могла бы ты, ну… если не сложно… вынести мне чайник с водой? Девушка понимающе усмехнулась. — Не хочешь наведываться к любимым коллегам? Ацуши замялся. — Я... — Ладно, так уж и быть. Но ты будешь мне должен. На что Накаджима быстро закивал. Бог с ним, у него сейчас нет никакой энергии разбираться с, например, пьяным Дазаем. Всё сейчас лучше чем это. — Жди тут, — с этими словами девушка засеменила вниз. А Ацуши, не придумав ничего лучше, уселся прямо там, где стоял. Первая ступенька на первом этаже. По-моему, он тут и уснул этой ночью. Надо же, а казалось ведь, что это так давно произошло. Начал копаться в сети в поисках топов детективов. Ага, вот. Так, и что из этого он смотрел.? Нет, надо чтобы и он не смотрел тоже, а то неинтересно будет. Значит по оценкам… Люси торжественно вручила ему вскипяченный чайник минут через пять. Распрощалась, пообещав озвучить позже своё желание. И исчезла из поля зрения прежде, чем Ацуши понял, что подноса-то у него и нет. Хотелось хлопнуть себя по лбу. Пришлось изворачиваться. Нашёл-таки фильм с хорошими отзывами, поставил качаться. А пока шла загрузка, носил вверх, на четвёртый этаж, по два стаканчика. Потребовалось пять заходов. На этом запасы пакетиков чая кончились. Как и вода в чайнике. Ах, а как бы сейчас было легко с ключами от кухни! Интересно, их можно ещё у кого-то выпросить? Когда все стаканчики были уже наверху, оставалось ещё около шестидесяти процентов загрузки. Ацуши откинулся на перила и прикрыл глаза. Если почти пять минут назад сна не было ни в одном глазу, то сейчас дрёма накрыла его моментально. Как будто этому что-то способствовало. Как будто… Ацуши распахнул глаза. Звуки пианино. Едва слышимые из-за динамиков рядом и громких разговоров постояльцев, но это определенно было оно. Другая мелодия, но то же звучание. Ацуши поднялся на ноги. Пятьдесят пять процентов. У него есть на это время. Скорее всего, это играла Люси. Случай ночью всё ещё не укладывался в голове как что-то реальное. Но Ацуши помнил, что для него тогда та мелодия стала как глоток воздуха после удушья. Как минимум надо было сказать девушке, настолько хорошо у неё получается играть. Но понять бы ещё откуда раздаётся звук… Вроде сзади… Так. Где же, где же… Ой. Обойдя лестницу, Ацуши в первый раз заметил, что на первом этаже она не кончается. Идёт вниз. Что за чертовщина? Неужели Люси играет в погребе..? Ацуши осторожно спустился на первую из ступенек, ведущих в темноту.