Куроо Тецуро
Куроо проснулся лицом в подушку. Само по себе это не было чем-то необычным, но подушка была слишком пушистой и совсем не того кремового цвета, к которому он привык. И пахла она совсем по-другому… запах напомнил ему о Цукишиме, и это немного прояснило туман в голове. Он поднял голову, приоткрыл глаза, но тут же закрыл их, только завидев свет. Застонав, Тецуро перевернулся на другой бок, скручивая за собой простыни, и через мгновение попытался снова разлепить веки. Он чертовски ненавидел утро. И также ненавидел тот факт, что Цукишимы нигде не было видно. В комнате было холодно, и хотя на кровати и было одеяло, оно оказалось сбитым в изножье. А Куроо никак не мог найти в себе силы поднять его. Он провёл руками по лицу, пытаясь проснуться. Замерев на несколько секунд и не услышав абсолютно ничего в квартире, он в замешательстве нахмурился. Где Цукишима? С этой мыслью, засевшей в голове, Тецуро поднялся с кровати. Вздрогнул, когда обнажённое тело атаковал прохладный воздух, быстро надел трусы, скинутые ночью, и наклонился, чтобы подобрать свои спортивные штаны и рубашку, прежде чем потащиться в ванную. С одеждой на теле, пустым мочевым пузырем, чистыми зубами и лицом, обрызганным холодной водой, он почувствовал себя гораздо-гораздо лучше. Наконец, выйдя из ванной, он оглядел спальню. Она всё также была пустой, так что Тецуро вышел в гостиную. Блондин сидел на диване. От одного взгляда на него у Куроо потеплело в груди, но потом он всё понял. Одна нога согнута — ступня упиралась в диванную подушку, а руки обхватили её, — а подбородком Цукишима упирался в колено. В одной руке слабо зажат телефон; казалось, он может упасть в любой момент. На Цукишиме всё ещё надеты только боксёры, и Куроо был уверен, что ему холодно. Медово-карие глаза смотрели куда-то вдаль. Казалось, он совершенно не видит ничего вокруг; Тецуро мог бы поспорить, что его присутствие прошло совершенно незамеченным. Он медленно подошёл. — Цукишима? — тихо позвал Куроо, чтобы не испугать. Блондин моргнул, выходя из оцепенения, и посмотрел на него. — …доброе утро, — поздоровался он. Хотя это была и не самая восторженная его фраза, но Цукишима и не выглядел так, будто собирался заплакать, так что Куроо нашёл в этом некоторое облегчение. Однако всё ещё нервничал. — Какого чёрта ты тут делаешь? Здесь холодно. — Тецуро поёжился, плюхаясь на диван и обнимая парня. Цукишима опустил ногу на пол, положил телефон на стол и прижался к нему. — М-м-м, но ты тёплый. — Голос Цукишимы был приглушён, так как губы были прижаты в местечке между шеей и плечом Куроо. — Так бывает, если одеться, — пошутил Куроо и почувствовал, как ему улыбнулись в ответ. — Извини? — полувопросительно произнёс Цукишима, хотя в его голосе не было ни капли сожаления. Тецуро провёл рукой вверх-вниз по руке Цукшимы, создавая трение, чтобы помочь согреться. — …всё в порядке? — …мне мама звонила, — несколько потерянно отозвался Цукишима. Глаза Куроо расширились. — Твоя мама? — бестолково повторил Тецуро. Цукишима отстранился от шеи и поднял глаза на парня, чтобы смотреть на него, пока будет говорить. — Она ничего не знает, — признался он, нахмурившись. На его губах появилось озадаченное выражение. — Я сразу понял, что всё в порядке, как только она заговорила. Она поздравила меня с днём рождения, а потом сказала, что не звонила мне вчера, потому что… потому что Акитеру сказал ей, что я буду занят на работе, а потом пойду праздновать с друзьями, так что она решила, что не будет отвлекать меня. Куроо чертил узоры на бицепсе Цукишимы. — …ну, как я уже говорил раньше, предложить оплатить учебу — поступок явно не ненавидящего человека, — рассуждал он, но Цукишима только ещё сильнее нахмурился. — Это не имеет никакого смысла. Как он мог… сказать всё, что сказал, а потом раз, и захотеть помочь… а теперь Акитеру ещё и лжёт, — сказал Цукишима, опустив глаза. Куроо чертовски сильно ненавидел это несчастное выражение на его лице. — Это вовсе не ложь…? Скорее, умалчивание, — неуверенно произнёс Тецуро, на что глаза Цукишимы сузились. — Это ложь, — решительно заявил блондин. Куроо вздохнул, понимая, что, возможно, это не самое обнадёживающее, что он мог бы сказать. — Ты любишь своего брата? — Конечно, — почти обиженно ответил Цукишима и как-то сразу напрягся под рукой Куроо, так что последний быстро поцеловал его в щёку. — Ну, думаю, он тоже тебя любит. Любой был бы шокирован, услышав, что его младший брат работает в гей-стриптиз-клубе, после многих лет незнания, и да, он сказал некоторые довольно дерьмовые вещи, совсем не оправданные, но, может быть, вам просто нужно поговорить с ним снова? Он не сказал вашим родителям, когда была такая возможность… я уверен, он не хочет, чтобы тебе было больно, — говорил Тецуро, тщательно обдумывая свои слова. Цукишима некоторое время пристально смотрел на него, потом демонстративно отвернулся и встал. Куроо высвободил руки из его объятий. — …я сейчас, надену что-нибудь, — сказал блондин, проходя через гостиную в спальню. Тецуро глубоко вдохнул и выдохнул, опускаясь поглубже на диван. Он знал, что Цукишима обижен и сбит с толку, но очень надеялся, что всё не станет ещё хуже. В животе заурчало, и он хмыкнул, погладив его. Подумав сначала о еде, а затем о кухне, Куроо понял, что было бы неплохо приготовить немного горячего чая для Цукишимы. Поднявшись с дивана, он направился на кухню, чтобы именно так и поступить. К тому времени, как хозяин квартиры вышел из своей спальни, Куроо уже успел вскипятить чайник. Он бросил быструю улыбку. — Я завариваю зелёный чай. Надеюсь, ты не против, — произнёс Тецуро, взял плеер Цукишимы, который прихватил из гостиной, пока ждал, когда закипит вода, и поднял его вверх. — Я подумал, ты захочешь это. Цукишима перевёл взгляд с плеера на Куроо, потом на чайник на плите, который уже начинал свистеть. Тецуро быстро положил MP3 обратно и выключил плиту, подняв чайник, чтобы разлить дымящуюся жидкость по чашкам. — Мне больше нравятся жареные листья зелёного чая. Они слаще, — заметил наконец блондин. Куроо бросил взгляд на коробочки с чайными листьями, которые были выставлены на барную стойку, и заметил одну с надписью «жареный». — Упс! — ничуть не раскаиваясь воскликнул он, ставя чайник обратно на плиту. — Тогда в следующий раз. Тецуро правда не ожидал, что Цукишима будет так близко, когда обернулся, но вот тот уже поднял ладонь к подбородку Куроо и соединил их губы. Куроо издал короткий удивлённый возглас, прежде чем ответить на поцелуй, положив свою руку поверх ладони Цукишимы. Он наслаждался неспешным, плавным скольжением их губ снова и снова, пока блондин не отодвинулся. — Спасибо, — чуть слышно прошептал он, не встречаясь глазами с тёмными глазами Тецуро. По переносице пробежал лёгкий румянец. Цукишима выглядел смущённым, и сердце Куроо от этого вида просто таяло. — В любое время, — улыбнулся Тецуро, сжимая чужую ладонь, которую он всё ещё баюкал в своей. И, ну серьёзно, желудок выбрал именно этот милый момент, чтобы испортить его громким и гордо булькнувшим звуком. Долбанные киты. Цукишима насмешливо поднял бровь, а Куроо перебрал пальцами. Улыбка расцвела на тонких губах, а потом Цукишима фыркнул от смеха. — Есть хочешь? — Да, может быть, немного, — признался Тецуро с застенчивой улыбкой. — Там ещё остался торт, — ответил блондин, указав на холодильник. — Нормальная еда, Цукки. Я не могу жить на сахаре, как, наверное, мог бы ты, — съязвил Куроо. — Скоро мы будем питаться холодным чаем, — подметил Цукишима, и Куроо, поняв, что чай действительно остывает, отпустил его руку и быстро схватил чашки. Они оба подошли к дивану и сели пить чай. — Что ты хочешь попробовать на этот раз? — Неужели мы реально снова пройдёмся по списку моих любимых блюд? — Я спрашиваю, потому что мы так и сделаем. Тецуро оживился. — Серьёзно? Ты не хочешь просто расслабиться? — поинтересовался он. Цукишима сделал глоток чая, прежде чем ответить. — Обычно я бы так и сделал, но… — он на мгновение замолчал, — у меня гость, которого нужно развлекать. — Я прекрасно побездельничаю в свой выходной, — фыркнув, возразил Куроо. Уголки его губ изогнулись в усмешке. — И я уже достаточно развлёкся вчера. — О? — застенчиво протянул блондин из-за своей чашки. — И этого было достаточно? Сомнительно. Тецуро замер на мгновение. Намёков, стоявших за этим заявлением, было достаточно, чтобы по телу разлилось приятное тепло, и он сделал ещё один глоток чая. — …вот блядь, — пробормотал Куроо. У Цукишимы хватило наглости усмехнуться в ответ на его благоговейный трепет. — Неужели я лишил Великого Куроо дара речи? — спровоцировал он. — Не лишил. Нечестно возбудил? Возможно, — парировал Тецуро. Цукишима, всё также ухмыляясь, поставил свой чай на стол, затем потянулся за чашкой Куроо, и тот с любопытством её отдал. Блондин поставил её рядом со своей и подвинулся, пока его бок не оказался рядом с тёплым боком Тецуро. — Может, мне помочь с этим? — мурлыкнул Цукишима, а Куроо честно признался себе, что немного дёрнулся, когда по его бедру тихонько провели пальцами. Не то чтобы он действительно сильно возбудился от слов блондина ранее, но ситуация собиралась стать довольно горячей и возбуждающей, если тот продолжит в том же духе! — Не то чтобы я не сходил с ума от всего этого, но разве сегодняшнее утро не началось серьёзно? — поперхнулся Тецуро. Он невероятно остро ощущал тепло руки, так, что у него даже проступила испарина, особенно когда эта самая рука опустилась между бёдер и сжала внутреннюю сторону. Куроо пришлось на мгновение задуматься, будет ли он иметь дело с похотливым Цукишимой каждый день, или это просто новый уровень их отношений, или Цукишима хватается за что-то хорошее, вместо того, чтобы сосредоточиться на своей нестабильной семейной ситуации. Тецуро очень надеялся, что не последнее, и знал, что теперь, когда они начали встречаться, ему придётся узнать больше о Цукишиме. — Я поговорю с братом. — Серьёзность, с которой Цукишима произнёс эти слова, в данный момент казалась почти неуместной, но он тут же снова превратился в лиса. — Но прямо сейчас я хочу отсосать у тебя. И хотя Куроо не мог отрицать, что был очень-очень заинтересован в этом, его желудок имел другие мысли на этот счёт. Испортив ещё один момент, он громко заурчал. Ситуация в целом, и выражение лица Цукишимы в частности, заставили Куроо упустить нужное настроение. Он со смехом откинулся на спинку дивана, поняв, что рука Цукишимы исчезла с его бедра. — Я… ха-хах, мне очень жаль, я всё испортил, но… Ха-ха-ха, может быть, я могу воспользоваться этим в другой раз? — прокаркал Тецуро, глядя на блондина сквозь слёзы. Тот выглядел недовольным, но уголок его рта всё же дёрнулся вверх. — После того, как мой желудок перестанет орать на меня и я приму душ, потому что не принимал его вчера и, честно говоря, чувствую себя сейчас немного мерзко. — Тогда почему бы тебе не сходить сейчас? И подумай о том, что ты хочешь на обед, пока будешь там. Потом мы отправимся на рынок и купим всё, что понадобится, — проинструктировал его Цукишима, и Куроо усмехнулся, снова сев ровно. — Спасибо, Цукки! — воскликнул он, обнимая парня. Он поцеловал Цукишиму раз, другой, третий, прежде чем прижать их лбы друг к другу. — И я максимально серьёзно отнесусь к этому в другой раз. Цукишима обнял Тецуро за плечи и ответил, что он тоже, а затем снова крепко поцеловал.Цукишима Кей
Кей без малейших угрызений совести признался, что ему хочется заняться сексом с Куроо. Он был до смешного увлечён им. Прошлая ночь была фантастической, но она была вызвана гормонами, а Цукишима был отвлечён своей потребностью освободиться. А ещё Кей хотел увидеть, как Куроо будет выглядеть, если довести его до оргазма только руками и ртом. Он хотел трахнуть Куроо. Разговор об этом ещё предстояло провести с брюнетом. Он видел, как Куроо флиртовал и даже уходил с другими людьми после рабочих смен. Почти все, с кем он помнил Куроо, позволяли доминировать ему, а не наоборот. Конечно, это не был полностью достоверный признак, но Цукишима ещё знал, что Куроо был активом, когда уезжал с Акааши. И не то чтобы Кей был с Куроо только ради секса, но было бы разочаровывающе, если бы тот не захотел или даже и вовсе не любил быть снизу. У Цукишимы были свои проблемы с позицией пассива. Он быстро оделся во что-то подходящее для быстрой прогулки до рынка. Куроо вернулся в свою квартиру, чтобы принять быстрый душ, и Цукишима надеялся, что желудок бедняги продержится, пока они не вернутся домой и не приготовят что-нибудь. Может быть, Кей найдёт немного закуски, чтобы Куроо смог продержаться до обеда. Войдя в кухню, чтобы обыскать шкафчики, Цукишима заметил коробочки с чайными листьями. Вспомнив о самоотверженной попытке Куроо подбодрить его, он улыбнулся. Утром он был немного резок с Куроо, отчасти потому, что знал, что тот был прав: разговор с Акитеру был единственным выходом, хотя это и пугало до полусмерти. Он не хотел, чтобы от слов Акитеру ему снова было больно, и не хотел, чтобы его друзей оскорбляли. Но, как заметил Куроо, то, что брат предложил деньги и придержал всё это в секрете от родителей, уже говорил… о чём-то. А вот то, что Куроо предложил ему плеер и целый день релакса… Возможно, им ещё многое предстоит узнать друг о друге, но уже то, что Куроо подумал об этом, много значило для Кея. Если бы Куроо не было рядом, он бы сейчас лежал в постели и слушал музыку. Но брюнет был тут, и Цукишима хотел провести свой выходной вместе с ним. Он вообще хотел проводить много времени с Куроо. Это было волнующе и немного пугающе. Это была одна из причин, по которой он не был близок с большим количеством людей. Если он вмешивался, если ему было не всё равно, то это было целиком и полностью. Для Кея люди в его жизни были либо знакомыми, либо семьёй; очень редко между ними было что-то среднее. Куроо был первым человеком, который так быстро перешёл от знакомого к семье, и иногда, когда Цукишима был наедине со своими мыслями, он задавался вопросом, нормален ли такой огромный скачок в отношениях на самом деле. После, поразмышляв об этом больше, он понял, что не смог бы избежать этого. Кей знал, кто он и чего хочет. Он и дальше будет так жить, ни о чём не жалея. В дверь постучали. Цукишима прекратил поиск закуски и направился к выходу. Вопрос, любит ли Куроо чипсы с солью и уксусом, замер на языке, когда Кей открыл дверь и увидел на месте Куроо Акитеру. У него было такое чувство, что в животе что-то оборвалось. — …ты дома, — нерешительно сказал брат с каким-то странным акцентом. Цукишима ещё крепче вцепился в ручку двери. — Если ты здесь, чтобы снова устраивать мне разнос, то можешь уйти. — Эти слова буквально сочились ядом. Цукишима даже не осознавал, сколько гнева всё ещё клокотало в нём с момента их последнего разговора, но один только вид Акитеру заставил все эти ужасные чувства вернуться. Кей знал, что не хотел этого говорить. Он хотел всё разъяснить, действительно хотел. Но это было трудно сделать, когда пытаешься остановить дрожь во всём теле. Акитеру глубоко вдохнул. — Я хочу поговорить. Обо всём, — сказал он, держа голову выше, стараясь казаться более уверенным, хотя в его глазах мелькало беспокойство. Это была привычка Акитеру, возможно, даже привычка любого старшего брата, желать казаться сильным перед младшим. — О том, что я стриптизер, — уточнил Кей, прищурившись, и Акитеру нахмурился. — …да. Об этом, — вздохнул он. — Можно мне войти? — …я собирался кое с кем встретиться, — ответил Цукишима, не отходя от двери. Он понимал, что ведёт себя глупо, и если Акитеру сейчас действительно уйдёт, он об этом очень пожалеет. Несмотря на то, что он взрослый двадцатичетырёхлетний мужчина, Кей полагал, что всегда будет немного дерзок в словах со старшим братом. — Пожалуйста, не избегай меня, — взмолился Акитеру. — Я говорю правду, — сказал Цукишима, складывая руки на груди и отводя взгляд. — Ты можешь отменить встречу? Кей, это очень важно. Я… ты хоть представляешь, как я был потрясён? Как мне было? Я почти не спал прошлой ночью… — Неужели тебе так противно? — Цукишима возненавидел то, как задрожала его нижняя губа в конце предложения. Эти слова, казалось, потрясли весь мир вокруг них. Но, несмотря ни на что, он продолжал говорить. — Кто я и чем занимаюсь. Разве я недостаточно хороший для тебя? Горло горело. Именно этот вопрос вертелся в голове с тех пор, как они в последний раз говорили. Кею было всё равно, что подумает о нём общество, ему было наплевать на чужих людей. Его заботило мнение брата. Акитеру выглядел потрясённым. — Кей, нет, — почти в отчаянии прокричал он. — Я беспокоюсь за тебя! Ты держал такую большую часть своей жизни в секрете от меня, то, что ты чувствовал, когда лгал всей нашей семье! Дело в том, что ты работаешь в опасной среде: пьяницы, и наркоманы, и венерические заболевания, и…! Подверженность дискриминации и преследованиям… Я так волнуюсь за тебя! В конце концов, слова спутались, но Цукишима смог понять суть. Его гнев смешался с беспокойством и тревогой. Глаза начали гореть так же сильно, как и горло. — Значит, ты меня не ненавидишь? — прошептал он, и боже, как же он это ненавидел. Кей ненавидел быть слабым и уязвимым перед кем бы то ни было, и всё же стоял здесь, задавая такой вопрос дрожащим голосом и чувствуя, что вот-вот заплачет. Куда же делась его прежняя решимость? — Я никогда не смогу возненавидеть тебя, Кей, — настойчиво проговорил Акитеру, сделав шаг вперёд и обняв его. Всегда было неловко, когда Акитеру обнимал его с тех пор, как он начал расти в старших классах, но сейчас Цукишима особенно не мог не оценить неловкость. Он выругался сквозь зубы, когда слёзы покатились по щекам, хотя постоянное напряжение, которое росло в плечах в течение последних двух дней, ослабло. Он мог справиться с этим. Пока Акитеру не смотрел на него с презрением, он мог с этим справиться. — И ты всё это время так думал? Прости. Кей поднял руки и вцепился пальцами в рубашку Акитеру сзади. — Ты вёл себя не слишком позитивно. — Я был в шоке. Если я сказал что-то не то, мне очень жаль. Я просто пытался всё переварить. Мне всё ещё нужно всё обдумать. Но я всегда буду любить тебя, ты же мой младший брат. И Цукишима поверил ему. Отстранившись, он поднял очки и вытер глаза тыльной стороной ладони. Он посмотрел направо, в сторону квартиры Куроо. С места, где он стоял, было почти не видно двери, только узкая щель, но эта щель была чёрной. Двери их квартир были зелёными. — …ты сможешь справиться с ещё одним сюрпризом? Прежде чем мы поговорим, — спросил Цукишима. Акитеру, казалось, вот-вот упадёт в обморок, но Кей решительно отодвинулся от него и направился к двери Куроо. Чем ближе он подходил, тем легче было убедиться, что дверь открыта, а Куроо стоял там, прямо на пороге, свет в квартире был выключен. Его глаза расширились, когда Цукишима остановился перед его дверью. — …ладно, я правда не собирался подслушивать, но когда открыл дверь, чтобы вернуться к тебе, услышал вас… Кей схватил его за руку и вытащил наружу, а Куроо извернулся, умудрившись захлопнуть дверь. Цукишима не отпустил его ладони, когда остановился в нескольких футах от Акитеру, чьи глаза были широко раскрыты и полны любопытства. Однако Цукишима разглядел в них искру узнавания и обрадовался, что брат помнит Куроо по их короткому знакомству, состоявшемуся так давно. — Это Куроо Тецуро, мой сосед. И мой парень, — произнёс он, и Куроо резко повернул голову, чтобы посмотреть на него, а губы Акитеру приоткрылись. Кей тяжело вздохнул. — Теперь я больше ничего от тебя не скрываю. Это было почти комично — видеть, как два самых важных человека в его жизни потрясённо-нелепо смотрят друг на друга. Цукишима с силой сжал кисть Куроо, это заставило его дёрнуться, но в то же время выбило из ступора. — Воу, — сказал Куроо, прежде чем прочистить горло и глубоко поклонился. — Мне на самом деле нравится ваш брат. Я обещаю, что позабочусь о нём. Теперь настала очередь Цукишимы разинуть рот, жар залил лицо. — О Боже, встань, — пробормотал Кей, поднося свободную руку к лицу и не веря, что изо рта Куроо только что высыпались именно эти слова. Тот выпрямился, выглядя испуганным. — Хэй, это ты вытащил меня сюда вот так! Я пытаюсь произвести хорошее впечатление! Кроме того, я не лгу! — воскликнул парень. Цукишима был определённо унижен и, возможно, немного счастлив. — Как ты вообще можешь произвести хорошее впечатление с такими волосами? — спросил он, и Куроо взвизгнул. — Ты представляешь меня как своего парня, а потом оскорбляешь? — недоверчиво спросил брюнет. Тихий смешок заставил Кея отвлечься от своего взволнованного парня, и он понял, что Акитеру наблюдал за ними с призрачной улыбкой на лице. — Спасибо, — сказал брат, не сводя глаз с Куроо. — Позаботься о нём. Цукишима пришёл к выводу, что всё становилось более и более неловким, и уже сожалел обо всей этой сцене. — Я собираюсь немного поговорить с Акитеру наедине, — произнёс он, дёрнув Куроо за руку, чтобы заставить посмотреть на себя. — Извини. Мы можем перенести обед на попозже? У меня есть немного чипсов с солью и уксусом, чтобы ты перекусил, если хочешь. — Ам, я уже немного перекусил, — смущённо признался Куроо. — Ничего не смог поделать. Но да, конечно, столько времени, сколько понадобится. Мысль о прощальном поцелуе пришла Кею в голову, но он решил, что ни за что на свете не допустит, чтобы такое случилось на глазах у брата. — Я постучу, когда буду готов идти, — сказал он, отпуская чужую тёплую ладонь. — Скоро увидимся, — ответил Куроо, бросив быстрый взгляд на Акитеру, а затем снова на него с мягкой улыбкой. Цукишима понял всё без слов: Куроо был доволен тем, как сложилась ситуация. — …я никогда не видел, чтобы ты так сильно краснел, — сказал брат. Цукишима бросил на него сердитый взгляд, прежде чем вернуться в свою квартиру. — Давай ты расскажешь мне об этом дерьме позже. Входи, — ответил Кей, оставляя дверь за собой открытой. Акитеру следовал за ним по пятам. Говорить с Акитеру было неловко, но в то же время это приносило утешение. Его главной заботой была безопасность Кея, которую тот понимал, но спокойно защищался, объясняя законность деятельности в Hidden Gem. Это бизнес, хотя и, возможно, более сомнительный, который работал на платных правительственных чеках и менеджере, владеющим зданием и поддерживающим лицензию. В этом месте были телохранители и танцоры, которые проходили плановый медицинский осмотр. Акитеру испытал безумное облегчение, когда Цукишима объяснил ему, что не ходит домой с клиентами, но твёрдо сказал, что у него есть друзья, которые так делают, и он не потерпит ни единого плохого слова в их адрес. Акитеру легко уступил, и хотя Цукишима всё ещё ощущал некоторую неуверенность, некоторую неловкость от сложившейся ситуации, он был доволен тем, где они сейчас находились. — …ты почти ничего не сказал о том, что я гей, — прокомментировал Кей после того, как они обсудили все детали его работы. Акитеру задумчиво моргнул. — …ну, у меня правда нет проблем с этой частью. То есть, опять же, я беспокоюсь, потому что Япония не самая толерантная страна, но… судя по тому, что я слышал о твоих друзьях, ты счастлив, — объяснил брат, и с лукавым выражением лица добавил: — И у тебя даже есть парень. А вы были… вместе, когда я встречал его раньше? Цукишима громко рассмеялся. — Мы ненавидели друг друга, — невозмутимо ответил он. Брови Акитеру поползли вверх, и Цукишима заёрзал на диване. — За последние пару месяцев многое произошло. — …и я предполагаю, что он знает, где ты работаешь? — Он тоже там работает, — ответил Кей и, глядя на вытянувшееся лицо Акитеру, продолжил: — Он бармен, а не танцор. — О. Вау, — сказал Акитеру, наклоняясь вперёд и упираясь локтями в колени. — Знаешь, я немного ревную. Сейчас он знает о тебе гораздо больше, чем я. Цукишима почувствовал укол в груди. — …ну, теперь и ты знаешь, — примирительно произнёс Цукишима. — Я со временем заполню все твои пробелы. — А мама с папой? Кей плотно сжал губы. — Мне неудобно просить тебя лгать ради меня, но… — начал он и прикусил нижнюю губу, собираясь с мыслями, — …только некоторое время. Ты можешь притвориться хотя бы на время, что ничего не знаешь? Акитеру кивнул. — Если ты этого хочешь. — Спасибо. — Ну, — начал Акитеру, вставая. Он провёл руками по ногам, как будто смахивая пыль, — я, пожалуй, пойду. Отвлекаю тебя от очень важного свидания. — Подожди, — попросил Цукишима, вставая. Он быстро прошёл на кухню и достал из ящика стола блокнот с ручкой. Он записал всё, что было нужно, вырвал листок из блокнота и вернулся к Акитеру, который ждал в гостиной. Кей протянул ему листок. — Это мой рабочий график. Мой настоящий рабочий график. Брат взял бумагу, и по губам пробежала улыбка. — Спасибо, — сказал он, складывая листок и пряча в задний карман брюк. Он встретился взглядом с Кеем и вдруг поднял голову, пытаясь принять отеческую позу. — Обещай мне, что будешь осторожен. Цукишима чуть не закатил глаза, но сдержался, потому что знал, что, несмотря на браваду, которую Акитеру пытался изобразить в данный момент, его слова были более чем искренними. — Обещаю, — ответил Цукишима. Акитеру ухмыльнулся и поднял руку, чтобы взъерошить светлые волосы брата. Тот бросил на него свирепый взгляд, но даже не попытался вырваться. — Мне уже двадцать четыре. — Но ты всё ещё мой младший брат, — рассмеялся Акитеру, надевая туфли. Кей стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел, как Акитеру уходит. Его взгляд был прикован к дороге даже после того, как машина Акитеру исчезла. Он вдруг почувствовал страшную усталость и решил, что сегодняшняя встреча была достаточно эмоциональной, чтобы ему захотелось свернуться калачиком в постели на некоторое время. Тем не менее, Куроо ждал по соседству, а готовка с ним звучала весело. Цукишима изо всех сил вытянул руки над головой. После похода на рынок он надеялся, что Куроо захочет остаться и провести с ним время. Каким жадным Кей становился из-за Тецуро. Каким-то образом удовлетворившись этим знанием, Цукишима подошёл к соседней двери и постучал.