Куроо Тецуро
Тецуро испуганно дёрнулся и проснулся от звона будильника. Застонав, он хлопнул по нему рукой, чтобы зажать кнопку и остановить раздражающий звон. Предполагалось, что он воспользуется своим выходным днём и вдоволь выспится, но Куроо решил, что отдых для слабаков, и играл в видеоигры всю ночь после возвращения с фестиваля. Впрочем, он никогда не считал себя здравомыслящим человеком. Он хотел было встать с кровати, но замер, почувствовав лишний вес на спине. Подняв голову с подушки, оглянулся через плечо — Полночь свернулась калачиком у него на лопатках. — Чёрт возьми, девочка, — простонал Тецуро и прочистил горло, потому что голос оказался уж слишком каркающим. Он медленно повернулся, изо всех сил стараясь как можно мягче опустить Полночь на кровать, но, как результат, она соскользнула вниз, разбуженная его движениями, и раздражённо замахала хвостом. Куроо улыбнулся, легонько погладив её по голове. — Извини. — Словно простив его, она остановила свой чёрный хвост и уютно устроилась на матраце. Куроо занялся своими обычными «утренними» делами, хотя было уже около трёх часов пополудни. Такой вот был график у человека, работающего в ночную смену. Быстро заскочив в душ, запихнув в рот еду из микроволновки и приведя себя в порядок, он вышел в вечернее пекло. Уж для вечера-то солнце всё ещё сильно палило, и Тецуро поморщился от дискомфорта. А он так надеялся, что ужасные летние температуры оставят их в этом году пораньше. Он постучал костяшками пальцев в дверь соседней квартиры, в ожидании разглядывая муравья, ползающего под ногами. Мыслями вернувшись к прошлой ночи, Куроо нахмурился. Сейчас, после истерики Ойкавы, он чувствовал себя полнейшим придурком. Все эти шуточки о том, что Ивайзуми никогда не будет встречаться с Ойкавой, которые лились из него рекой… возможно, Куроо всё же был намного глупее, чем о себе думал. Выпрямившись, он оторвал взгляд от муравья и сердито уставился на дверь. Постучал снова, переминаясь с ноги на ногу. Никакого ответа. Может быть, Цукишима ушёл раньше? Он понадеялся, что это так, потому что номера телефона блондина, чтобы стать личным будильником, если тот сейчас спит, у него не было. Это показалось странным, особенно теперь, когда Тецуро подумал об этом. Они всё ещё не обменялись номерами, но, возможно, только из-за того, что жили и работали практически в одном месте. И вот Куроо осознал, что едет на работу один. Это оказалось невероятно скучным. Единственное, что спасло его от сна в поезде, — непрерывный поток сообщений от Бокуто. Чувак жаловался на какого-то «мудака», который «чуть не врезался в него» на перекрёстке, и хотя Куроо был рад, что настоящей аварии не произошло, он совсем чуть-чуть сомневался в полной непричастности Бокуто к произошедшему — Бо настаивал на своей невиновности. Просто Тецуро уже ездил на грузовике с Бокуто и очень часто удивлялся, как товары попадали в клуб целыми и невредимыми. ОХО-ХО! ЧУВАК, ЧТО МЫ БУДЕМ ДЕЛАТЬ НА МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ????? Куроо фыркнул, прочитав смс. Требовалось всего-то сходить на небольшое празднование дня рождения Ойкавы, чтобы Бокуто уже был заряжен к своему собственному дню рождения (даже если до него целых два месяца). Он ценил энтузиазм друга в подобных вещах. Потому что если для Куроо дни рождения были как бы ещё одним обычным днём, то Бокуто всегда удавалось найти способ сделать самые обыденные вещи захватывающими. В конце концов он ответил что-то вроде «расслабь свои булки», и Бо не разочаровал его ответной серией восклицательных знаков. Время в клубе прошло довольно быстро. Ночь была насыщенной: он порадовался, когда несколько завсегдатаев сказали, что скучают по нему, когда у него выходные; Цукишима пришёл вместе с Ойкавой и Акааши чуть позже, чем он сам, и Тецуро предположил, что у них там организована своя группа поддержки; он не видел, чтобы Ойкава и Ивайзуми разговаривали этой ночью. — Ты должен мне как минимум тысячу слов после того, как кинул меня днём, — шутливо сказал Куроо, когда они с Цукишимой шли к выходу. Блондин бросил на него скептический взгляд. — Я когда-нибудь говорил по тысяче слов в день? Тецуро мысленно застонал, когда они снова вышли на влажный теплый воздух — в такой поздний час влажность немного уменьшилась, однако это не помешало ей напитать всю его одежду, сделав её тяжёлой. — Ты удивишься, но они быстро складываются, — сказал он. — Где вы были с Ойкавой и Акааши? — Ойкава захотел встретиться в кафе перед работой. — Ты любитель кофе? — Не особо, — пожал плечами Цукишима. Куроо наклонился чуть ближе к нему, прозрачно намекая, чтобы тот продолжил рассказ. На самом деле, это может стать рутиной — стараться поддерживать полноценный разговор с блондином. Цукишима бросил на него ещё один взгляд, явно поняв намек. — …у них хороший клубничный торт, так что я доволен уже этим. Ах, победа сладка. — Ого, вам лучше следить за тем, в каком количестве вы едите эту дрянь, Мистер Танцор. — У меня очень быстрый обмен веществ. — Кстати, о еде! Не думай, что я не помню, что ты никогда не отвечал мне на этот вопрос! Ты хороший повар или во всех этих «Я повар в ресторане» больше притворства? — …ты действительно помнишь это. — Ну конечно же, да! Я хватаюсь как можно крепче за каждый ключик к твоей тайной двойной жизни. — Ты идиот, — вздохнул Цукишима, когда они подошли к станции. — Не уверен касательно ресторанного уровня, но готовить я умею. — Хм. Не знаю даже, верю я тебе или нет. Думаю, тебе придётся когда-нибудь доказать мне это. — Это жалкий предлог, чтобы получить бесплатную еду. — Это отличный предлог, чтобы получить бесплатную еду. Мы живём рядом; было бы очень просто приготовить немного больше и для своего друга, мм? — Друга, говорит он, — усмехнулся Цукишима, не дав определённого ответа. Когда они приблизились к жёлтой линии около путей, Цукишима как ни в чем не бывало полез в карман за наушниками, но неожиданно замер. Он проверил левый, затем задние карманы, раздражённо прикрыв глаза, когда не нашёл ничего, кроме воздуха. — Всё в порядке? — поинтересовался Тецуро, пронаблюдав за этим действом. — Я оставил свой MP3 в шкафчике, — признался Цукишима, явно недовольный собой. Брови Куроо взлетели вверх. MP3-плеер был практически приклеен к Цукишиме, как ещё одна конечность. И это первый раз, когда он забыл его, с тех пор, как они начали ходить на работу и с работы вместе, и, судя по реакции Цукишимы, такое с ним случалось нечасто. Когда их поезд подъехал к станции, до Куроо наконец-то дошло, что именно это означало. — О-о-о да! — воскликнул Тецуро, демонстративно вскидывая вверх сжатые в кулаки ладони. Он опустил их вниз и с ухмылкой на губах толкнул локтем Цукишиму. — Какое счастье. Похоже, я выиграл наше пари, даже не обыграв тебя в игре! Насколько это могло быть совпадением? Он сказал, что если выиграет, то Цукишима должен будет разговаривать с ним во время поездки на поезде, и теперь, похоже, именно это и произойдёт. Однако Цукишима не выглядел радостным. — Я могу просто поспать. — Ты не знаешь, насколько я могу быть настойчив, — предупредил Куроо. Они вошли в поезд, когда двери открылись, и заняли места в полупустом вагоне. Когда Цукишима замолчал, состроив кислое лицо, Куроо привалился плечом к его плечу, заговорщицки ухмыляясь. — Отвали, — вздохнул блондин, отталкивая его. — Да ла-а-адно тебе! — настаивал Тецуро. — Эй, я придумал! Если ты продолжишь разговаривать со мной сейчас, то я помогу тебе с твоими розовыми ленточками. Это была твоя часть пари, верно? Цукишима скептически поднял бровь. — Ты хоть знаешь, как обращаться с иголкой и ниткой? — Моя мама научила меня пришивать пуговицы. Неужели это труднее? Едва заметная улыбка тронула губы Цукишимы, и, возможно, это заставило Куроо немного насторожиться. — Я вызвался сделать их тридцать штук. Посмотрим, будешь ли ты полезен. — Мне больно, что ты сомневаешься во мне. А вообще, для чего они нужны? Куроо слушал, как Цукишима рассказывал о своем друге Хинате Шоё и их хитром плане по обману семьи Цукишимы — заставить всю семью думать, что Цукишима работает в маленьком ресторане Хинаты. Он слушал, как Цукишима рассказывал, что всегда чувствовал себя виноватым и из-за того, что лгал своим родным, и из-за того, что впутывал Хинату в свою ложь. И именно поэтому всегда предлагал помощь ресторану, если в этом была необходимость. Они, по-видимому, скоро вводили в меню новый розовый чай с пирожными и хотели, чтобы ленточные розы были центральными элементами на столах в этот день. Тецуро узнал, что Цукишима больше всего любит печь и что он самый настоящий сладкоежка, а также, что его любимый цвет — тёмно-синий (хотя блондин смотрел на него так, будто он был смешон, задавая этот вопрос), и то, что парень, с которым он познакомился как-то на лестничной площадке, был единственным братом Цукишимы. Разговор шёл даже лучше, чем Куроо ожидал, но он не был уверен из-за того ли, что Цукишима наконец почувствовал себя комфортно рядом с ним, или из-за того, что блондин просто смирился со своей судьбой, оказавшись в ловушке в вагоне поезда вместе с ним. Тецуро решил, что подумает об этом позже. Когда они подошли к своему жилому комплексу, Куроо отвернулся и зевнул. — Полночь точно голодна, — сказал он, когда они поднимались по ступенькам. — Она давно у тебя? — Около трёх лет. Взял её ещё котёнком. Она уже такая большая, — задумчиво произнёс Куроо, вытаскивая ключи из заднего кармана и наблюдая, как Цукишима делает то же самое. — Спасибо за чудесное развлечение по дороге домой. Цукишима бросил на него быстрый взгляд. — Не так много и нужно, чтобы развлечь тебя, да? — заметил он, открыв дверь своей квартиры. Тецуро с любопытством наблюдал, как Цукишима нахмурил брови, прошёл немного вглубь своего жилища и издал какой-то совсем уж страдальческий звук. — Здесь прямо как в печке. Поддавшись любопытству, Куроо опустил собственные ключи и направился к соседней квартире, на себе ощутив, как только просунулся внутрь, что Цукишима имел ввиду. — Какого чёрта? Разве ты не включил кондиционер? Влажность в квартире была почти такой же, как и на улице, а это о чём-то да говорило. Цукишима прошёл дальше в квартиру, остановившись перед градусником. — Владелец говорил мне, что предыдущий арендатор жаловался на кондиционер, — недовольно пробормотал Цукишима, и Куроо присвистнул, прислонившись к дверному косяку. — Ещё пара часов до восхода солнца, тогда можно будет поговорить с ним, — рассуждал Тецуро, невольно жалея парня, но быстро оживился, когда ему в голову пришла мысль: — Эй, почему бы тебе просто не пойти ко мне? Сделаем эти твои ленточные розы. Цукишима выглядел по-настоящему удивлённо. — Ты не устал? — с сомнением спросил он, но Куроо только пожал плечами. — Немного, но я всё ещё в рабочем состоянии. Всё лучше, чем оставаться в этой парилке. Уверен, Полночь хочет, чтобы её погладил и кто-нибудь другой, — улыбнулся Тецуро. Цукишима задумчиво посмотрел на него. — Тогда, думаю, можно. Хочу её погладить, — признался блондин, и Куроо понимающе усмехнулся. — Она станет такой избалованной, — прокомментировал Тецуро, позвякивая ключами в руке. — Сделай всё, что тебе нужно, переоденься, собери вещи и потом приходи. Скоро увидимся? После очень медленного и неуверенного кивка Цукишимы Куроо коротко махнул рукой и направился в свою квартиру. Как и было сказано, Полночь стояла прямо у входной двери, мяукнув при его появлении. — Привет, девочка, — поздоровался Куроо, наклонившись и почесав её под подбородком. Она ласково подалась к нему, подняв голову, чтобы дать лучший доступ, и Тецуро улыбнулся. — Цукки скоро придёт. Только не говори ему, что я его так назвал. Полночь просто боднула его головой по ноге. Куроо снял обувь и зашаркал на кухню, а Полночь следовала за ним по пятам. Пока его тело совершало механические, заученные движения, Тецуро пытался вспомнить, чему его учила мама в шитье. Сдвоенную нитку продеть в иглу… завязать концы нитки в хвостик… ох, но им, вероятно, не понадобится хвостик для ленточных роз. Да и вообще, насколько трудно проткнуть иглой какую-либо ткань? Когда Полночь жадно набросилась на еду, раздался стук в дверь. Куроо закатил глаза и пошёл открывать. — Я знал, что ты придёшь, тебе не нужно было стучать, — произнёс он, впуская гостя. — Я и не ожидал, что ты поймёшь обычную порядочность, — ответил Цукишима, входя внутрь и снимая обувь. В руках он держал небольшой ящик с инструментами и рулоны красных и розовых лент, а на лице были очки в чёрной оправе. Блондин огляделся по сторонам. — Точно так же, как у меня, только наоборот. — Да, здесь всё шаблонно, зато дёшево, — кивнул Тецуро и указал головой в сторону дивана. — Устраивайся поудобнее. Я очень быстро переоденусь. Полночь на кухне, но ты сможешь противостоять своему желанию погладить её, пока она не закончит есть. — Спасибо, — пробормотал Цукишима, а Куроо не смог не заметить, что он выглядел немного неуверенно, когда шаркающей походкой подошёл к дивану. Сейчас Тецуро увидел другого Цукишиму. Приподняв уголок губ, он направился в свою комнату, чтобы переодеться. Парень счастливо вздохнул, выбравшись из брюк и рабочей рубашки и натянув спортивные штаны и свободную футболку. Он подавил ещё один зевок и вернулся в гостиную. А первое, что заметил, это Полночь, которая уже устроилась на коленях Цукишимы, выглядя вполне довольной его ласками. — Иногда я думаю, кошка она или свинья, с такой скоростью ест, — прокомментировал Куроо, плюхаясь рядом с парочкой. — От её мурлыканья у меня вибрирует нога, — смешливо фыркнул Цукишима, и Тецуро рассмеялся. — У тебя когда-нибудь были домашние животные? — Только рыбки. Когда я был маленьким. — Супер ску-у-у-учно-о-о! — Мой брат всегда интересовался морской жизнью. Поэтому формально они принадлежали ему, хотя о них заботились родители. — А что насчет тебя? Кого хотел бы ты иметь, как домашнего животного? — Эм… — Цукишима по правде выглядел застигнутым врасплох. Он немного отвернулся, когда пробормотал: — Я очень люблю динозавров. Не совсем домашние животные. Куроо моргнул, зависнув на секунду, пытаясь осознать эту информацию и тот факт, что… Цукишима прямо сейчас покраснел?! Куроо шлёпнул себя ладонью по губам, чтобы не дать вырваться смеху. — Я вполне могу представить тебя с домашним динозавром. О, чувак, ты бы привёл его на работу и всё такое. Он вполне мог бы быть таким же хорошим телохранителем, как Ивайзуми-сан. — Заткнись, — сказал блондин, но не зло, а с усмешкой на лице, тем самым разрешив Тецуро не сдерживать смех. — Ну всё, хватит с меня твоих глупостей. Давай, я научу тебя делать розы.Цукишима Кей
Было заметно, как быстро заканчивается энергия в Куроо. Изготовление ленточных роз очень сложный процесс. Необходимо было следовать точным шагам, без которых получилась бы просто ленточная клякса. Цукишима понял, что Куроо довольно быстро учится (после того как повторил по шаблону несколько раз). Его первая готовая роза, возможно, была немного рыхлой и неуклюжей, но определённо годной. Брюнет уже наполовину покончил со второй, а Цукишима продолжал поглядывать на него, замечая, как его веки потихоньку опускаются, а движения замедляются. Сонный Куроо был менее разговорчивым. Кей воспринял его молчание как возможность хорошенько осмотреться. Квартира была относительно чистой, и Цукишима почувствовал запах пряной корицы, когда вошёл. Что тоже было очень важно — всё было простым. Он всегда думал, что Куроо — шумная и открытая личность, поэтому ожидал увидеть плакаты на стенах, может быть, большой мешок-пуф, какие-нибудь причудливые, неуместные украшения (и то только потому, что Куроо бы думал, что они выглядят круто). Но на самом деле стены были голыми, в комнате стояла в основном только необходимая мебель, кроме разве что игровой консоли, спрятанной на нижней полке небольшой горки. На ней также располагались разные фоторамки, и Цукишиме стало любопытно. Их было трудно разглядеть, учитывая, что диван стоял у противоположной стены, но Кей был уверен, что на одной из фотографий был Бокуто, потому что эти волосы было очень трудно не узнать. Полночь всё ещё лежала, свернувшись калачиком, рядом с его ногой, ровно дыша, и Цукишима чувствовал некоторую долю самодовольства от того, что кошка всё это время оставалась рядом с ним, а не ушла к своему хозяину. Полночь действительно была великолепной и, вероятно, самой милой кошкой, с которой он когда-либо общался. Не то чтобы он общался со многими, но она была такой нежной и счастливой. Было трудно не улыбнуться ей. Он снова взглянул на Куроо и замер, увидев, что тот лежит навзничь с закрытыми глазами, скорее всего, спит. Цукишима фыркнул, отложив свою начатую розу, наклонился и осторожно забрал иглу и ленту из рук брюнета. Зная, что если Куроо останется в таком положении, то когда проснётся, будет ощущать себя дерьмово, он мягко толкнул его в плечо, тот повернулся на бок, и хмыкнул. Кей поднял ноги Куроо и положил их на диван, убедившись, что не раздавил Полночь в процессе. Куроо даже не пошевелился во время толкотни. — Я знал, что ты устал, — тихо пробормотал Цукишима себе под нос. Он сел на пол, прислонившись спиной к дивану, и снова принялся за свою ленточную розу. Он и сам начинал чувствовать усталость, но не мог без спроса пойти в спальню Куроо, но и пойти спать в сауну, в которую превратилась его квартира, тоже не мог. Бросив быстрый взгляд на телефон, он увидел, что уже почти шесть утра. Ему просто нужно было продержаться ещё час или два, а потом сходить проверить, встал ли Некомата. Внезапно позади него раздался громкий звук, и Цукишима напрягся. Конечно же, Куроо храпел. Если он ткнёт его локтем под рёбра, никто не узнает.***
Было семь сорок пять, когда Некомата, наконец, открыл ему дверь, выглядя при этом растрёпано и крайне недовольно. Кей извинился, что разбудил его, а затем рассказал о своей проблеме. Некомата пообещал позвонить и попросить кого-нибудь заглянуть сегодня и проверить кондиционер, но не смог сказать точно, когда это будет. Цукишима вернулся в квартиру Куроо, очень сильно желая, чтобы его MP3-плеер был сейчас с ним — так он мог бы хотя бы послушать музыку, пока Куроо спит. Хотя Кей не собирался ложиться на кровать Куроо, он без колебаний стащил с неё одеяло и устроился поудобнее у подножья дивана Должно быть, в какой-то момент он задремал, потому что его нагло разбудила Полночь, начав скрести лапой по плечу. Он знал это — как бы хороша ни была, кошка просто не могла быть идеальной. Ласково поглаживая Полночь, Цукишима поймал себя на том, что снова смотрит на фотографии на горке. Рассудив, что неплохо было бы подвигаться, он почти что пополз по полу, завернувшийся в одеяло, словно гусеница, пока не смог разглядеть фото более чётко. Он был прав насчет Бокуто. Первый снимок — селфи, сделанное Куроо, с Бокуто позади него, показывающего знак мира. На другой фотографии Кей увидел пожилую пару. Было легко заметить сходство между женщиной и Куроо, поэтому Цукишима предположил, что это его родители. На третьей фотографии явно была Полночь — пушистый маленький котёнок, и разве это не было восхитительным? Четвёртая фотография сбивала с толку. На ней была изображена девушка — молодая девушка, — которая выглядела счастливой, но невероятно бледной (может быть, все дело в освещении?). Куроо никогда не упоминал о своих братьях и сёстрах, даже когда Цукишима говорил о собственном. Мысль о том, что у соседа есть дочь, мелькнула в голове, но разве не было бы невероятно странно знать Куроо так долго и ничего не слышать о дочери? Позади послышалось шуршание, и Кей оглянулся через плечо. Куроо повернулся, выглядя несколько дезориентировано первые пару секунд, а потом распахнул глаза. Цукишима пронаблюдал, как эти глаза сфокусировались и, наконец, остановились на нём. Нахмурив брови, Куроо поднял голову и стал выглядеть таким чертовски смущённым, что Кей насмешливо фыркнул. — Добро пожаловать обратно в мир живых, — протянул он, и на лице Куроо, наконец-то, появилось понимание, и он поспешно сел. — Сколько времени? — хрипло спросил Куроо, проведя рукой по волосам. Ух ты, Цукишима не думал, что его волосы могут быть в ещё более сильном беспорядке, чем обычно, но поди ж ты. — Около половины десятого? — рискнул предположить Цукишима, и глаза Куроо ещё больше расширились. — Вот дерьмо. Мне очень жаль. Я собирался отдать тебе диван. Ты вообще спал? — Я немного подремал. Полночь разбудила меня, — ответил Кей, указывая на кошку рядом с собой. — Я уже поговорил с владельцем о кондиционере. Он сказал, что пошлёт кого-нибудь сегодня посмотреть. Куроо, очевидно, всё ещё пытался разобраться в ситуации, и Цукишима усмехнулся. — Ясно-понятно, ты поспи немного. Я закрою Полночь в комнате, чтобы она не беспокоила тебя, — предложил Куроо, поднимаясь с дивана. — Я определённо приму твоё предложение, но сначала схожу к себе. Почистить зубы и переодеться в более удобные штаны, — ответил Цукишима, всё ещё одетый в свои джинсы с прошлой ночи. — …ты же не жаворонок, да? — Ни капельки, — простонал Куроо, проводя рукой по лицу. — А ещё ты храпишь так же громко, как товарняк. Кей был в восторге от раздражённого фырканья Куроо вкупе с лёгким розовым оттенком на переносице. — Иди сюда, ты, — сказал брюнет Полночи, взяв её на руки; она мяукнула в ответ, обнюхивая его подбородок. Цукишима встал, бросив одеяло на диван. — Не расплавься в адском пламени. — Не надо так драматизировать, — язвительно заметил он, обувая туфли у двери. Выходя из квартиры Куроо, он меньше всего ожидал увидеть Ямагучи, стоящего перед его дверью. Он вдруг вспомнил слова мальчика, сказанные в ночь дня рождения Ойкавы, — тот собирался навестить его. Вот же ж блять. Ямагучи посмотрел на него, широко распахнув глаза и изучая фигуру Цукишимы, и у Кея возникло странное чувство дежавю с тем представлением, которое они исполнили для Куроо. Он был абсолютно уверен, что сейчас выглядел растрёпанным и измученным. Рот Ямагучи открылся, и Цукишима поспешил поднять ладонь. — Нет. Я знаю, о чём ты думаешь, и нет, — отрезал он, и мальчик нахмурился. — Мм, — неуверенно промычал Ямагучи, переминаясь с ноги на ногу. — Доброе утро? Благослови Господь душу этого мальчика, который прекрасно понял посыл, хотя казалось — ещё чуть-чуть и он бы взорвался вопросами. — Смотри. Я сегодня чертовски плохо спал, но я рад, что ты здесь, потому что хотел поговорить с тобой, — начал Кей. Ямагучи стал ещё более растерянным, но Цукишима продолжил, желая сказать то, что было у него на уме с тех пор, как Ойкава плакал. — Я буду очень прямолинеен. Мне не следовало позволять тебе целовать меня на фестивале. Я не ищу отношений прямо сейчас и не собираюсь водить тебя за нос. Всё это может плохо закончиться, потому что ты старшеклассник, а я, как старший, должен буду взять на себя ответственность. Поэтому, что бы это ни было, нужно остановиться. Ого, это было чертовски ужасно, выливать такое на кого-то, даже не поздоровавшись для начала, но Кей как будто наяву почувствовал, как с его плеч свалилась тяжесть. Тадаши уставился на него своими большими глазами, и Цукишима непроизвольно напрягся в ожидании реакции. Наконец, мальчик опустил взгляд в пол и принялся перебирать пальцами. — Вау, — в конце концов выдавил он. — Это… честно говоря, я не думал, что вообще приду сюда. Кей поморщился. — Мне очень жаль. Ямагучи покачал головой, затем поднял её, внезапно став решительным. — Могу я тоже быть откровенным с вами? Может, вы просто… выслушаете? — взмолился Ямагучи. Цукишима был всё также встревожен, но кивнул, решив, что он в долгу перед мальчиком. Они оба подошли к металлическим перилам балкона, облокотившись на них и глядя вниз на парковку. А следующие слова Ямагучи стали для Кея полной неожиданностью: — Моя семья… их ожидания очень высоки. Я самый младший из троих детей, и они относятся ко мне так, будто… будто я уже где-то ошибся. Я не получаю лучшие оценки, я не такой социализированный, как им хотелось бы, и у меня нет амбиций стать врачом или адвокатом. И потом, в довершение всего… — Тадаши замолчал, закусив губу. — …ты понял, что тебя привлекают мужчины. Я полагаю, твои родители этого не примут, — задумчиво произнёс Цукишима, слишком хорошо понимая этот страх, и посмотрел на парня. — …я хотел быть кем-то более уверенным в себе. Кем-то, кто пойдёт за тем, что хочет, не думая о последствиях и не думая о том, что другие люди будут думать об этом. Я не лгал, когда сказал, что вы меня «спровоцировали». Вы действительно великолепны, и вы потрясающе танцуете, и я даже почти… ревновал. Вы выставляете всё это напоказ, не боясь. Я не могу так. Я думал… возможно… я мог бы попытаться вести себя с вами так, как мне всегда хотелось. Цукишима нахмурился, услышав эту детскую мысль… а потом понял, что мальчик перед ним фактически всё ещё ребёнок. — Я не школьный проект, — отрезал Кей. Ямагучи поморщился и слегка наклонил голову. Цукишима вздохнул, подавляя собственное раздражение, если мальчик был настолько честен, то и Кей решил, что может рассказать и собственную историю. — Я не выставляю всё это напоказ. По крайней мере, не для своей семьи, так что я понимаю, о чём ты. Мои родители и брат не знают, что я гей, и они определённо не знают, чем я зарабатываю на жизнь. У Ямагучи приоткрылся рот от удивления. — Так… на самом деле, вы, вроде, как я… — прошептал он. — Я вовсе не сталкер. И не целуюсь случайно на фестивалях с незнакомыми мужчинами, — возразил Цукишима, и Ямагучи снова поморщился. — Я слишком сильно старался. Мне очень жаль, — извинился Тадаши, опустив плечи. Цукишима цыкнул, но затем покачал головой. — Не только ты виноват, — признался Цукишима. — Ты симпатичный и произвёл на меня впечатление, так что я просто смирился с этим. Хотя не должен был этого делать. Может быть, если бы мы оба встретились через пару лет, я бы посмотрел на это по-другому, — последние слова Кей произнёс игриво, надеясь разрядить обстановку, но Ямагучи только пристально посмотрел на него, а затем неуверенно улыбнулся. — Спасибо, — честно ответил Ямагучи, всё ещё немного нервничая. — Я могу… хотя бы говорить с вами? Если вы не против… Было бы лучше просто положить конец их странным отношениям, но Цукишиме не давало покоя знание, что Ямагучи, как и он сам, находился в неоднозначном положении со своими родителями. И у Цукишимы было несколько человек, с которыми он мог поговорить о своей ситуации, а у Ямагучи не было никого. Кей даже представить себе такого не мог. — Да. Только если ты не будешь использовать фальшивые документы, — смягчился он, и улыбка Ямагучи стоила этого. — Так, эм… — Ямагучи замолчал, переводя взгляд с двери квартиры Куроо на Цукишиму. — Могу я спросить, что происходит, если то, о чём я подумал, неправда? — У меня не работает кондиционер. Куроо позволил мне переночевать у него, — Цукишима пожал плечами. — Мне очень жаль, что ты проделал такой путь, но я действительно чувствую, что сейчас упаду в обморок, а я работаю сегодня вечером. — О! Всё нормально, никаких проблем! Это я пришёл, не зная вашего расписания, — настаивал Ямагучи, а потом снова прикусил губу, секунду выглядя задумчивым, и вытащил свой мобильный из кармана. — Если я не слишком многого прошу, то мы могли бы обменяться номерами телефонов? — Это лучше, чем твое случайное появление, — кивнул Кей, забирая у Ямагучи смартфон и добавляя свой контакт. — Просто напиши мне, и у меня будет твой номер. Мой телефон в квартире Куроо. Ямагучи снова нахмурил брови, словно хотел что-то сказать, но тут же расплылся в улыбке. — Спасибо вам! А теперь хорошенько выспитесь! — попрощался Ямагучи и поспешил вниз по лестнице. Цукишима продолжал стоять, облокотившись на перила, и смотреть ему вслед, пока мальчик не скрылся из виду. Он надеялся, что с ним действительно всё в порядке. Улыбаться после того, как тебя отвергли… это тревожно. Но, возможно, Цукишима просто снова стал собой. Выбросив эти мысли из головы, он направился в свою квартиру, чтобы переодеться и почистить зубы, а затем вернуться к Куроо и немного поспать в прохладе.