It is in our idleness, in our dreams, that the submerged truth sometimes comes to the top. Virginia Woolf В нашем безделье, в наших снах затаенная правда иногда выходит наружу. Вирджиния Вулф
Мария Старк часто рассказывала сыну о соулмейтах. О том, как отметка появляется в какой-то момент, определяя человека, очень важного для нас в жизни. Иногда он становился возлюбленным, иногда — нет. Бывает, что знак никогда не появляется, как в случае его отца. У матери же были буквы на запястье. Но это было не имя Говарда; оно принадлежало человеку, который давно умер. Тони всегда интересовало, была бы Мария с ним по-настоящему счастлива. С годами и его множащимися отношениями Тони начал думать, что, может, он освобожден от другого человека, накрепко привязанного к нему, от пустоты в сердце из-за того, что, хоть и имея соулмейта, так и не смог отыскать его в этом мире. Так что в свои сорок Старк уже забыл обо всей этой ерунде с родственными душами. До этого момента. Через два дня после битвы с Альтроном Старк спал в отеле, если спал было правильным словом; они занимались эвакуацией и пытались помочь с реконструкцией города. Он резко проснулся от того, что его запястье горело. Буквы были маленькие, будто напечатанные на машинке. Алого цвета. Ванда Максимофф Ох, как же он хотел, чтобы это оказалось галлюцинацией. Тони часами смотрел на имя, спрашивая себя, была ли это чья-то жестокая шутка. А ведь она любила жестокие шутки — достаточно было вспомнить о том, что Брюса сейчас с ними не было. В конце концов, он показал отметку Роуди. Тот побледнел. Да, все было реально. — У судьбы странное чувство юмора, — проговорил полковник, смотря на друга. — Думаешь, у нее тоже есть… — Нет, — немедленно ответил Тони. — Нет, точно нет. — Может, тебе стоит сказать ей? — предложил Джеймс. Тони воззрился на него, как если бы у Воителя было две головы. — Что? — Ну, у нее есть право знать, кто ее родственная душа. — Она ненавидит меня, Роуди. Она только что потеряла брата, и я слишком стар, чтобы стать ей отцом. — А что если это может быть началом чего-то нового для вас обоих? — Ее семья мертва из-за меня, Джим, — прошептал Тони. Его взгляд опустел, он смотрел не на Роудса, а сквозь него. — Я не буду вмешиваться в ее жизнь. Моя мать спокойно жила с отметкой много лет; у моего отца, слава Богу, ее вообще не было. Я вполне могу прожить без родственной души. Нет смысла устраивать драму на пустом месте. — Считаешь, соулмейт — это пустое? Роуди не знал о тех видениях и никогда не узнает. А после того, как Старк увидел тело Пьетро в руках сестры, он решил, что девушка тоже уже достаточно настрадалась. Только Фьюри знал, и он никому бы никогда не сказал. Тони просто хотел контролировать хотя бы одну вещь в своей жизни. Хотел изменить хотя бы одну трагедию, дав Ванде прожить ту нормальную жизнь, что он отнял у нее. — Пустое, потому что я не для нее. Поэтому давай оставим это, Джим, пожалуйста. Ванда скоро станет Мстителем, а я просто буду держаться подальше от нее до тех пор, пока все не уляжется. Он не сказал Роуди, что буквально пару недель назад они с Пеппер расстались. Поттс, конечно, позвонила ему после заварухи с Альтроном, ведь они до сих пор заботились друг о друге. Но после Киллиана все развалилось, и они просто поддерживали видимость отношений, чтобы не устраивать скандала. Как она сказала, им нужно время, и, возможно, была права. Когда Тони бывал на базе, то надевал рубашки с длинным рукавом или запудривал отметку. Ему не хотелось вопросов от остальных, он слишком устал для этого. Те несколько недель, что он провел на базе, были ужасными. Глупый кошмар возвращался каждую ночь, как только мужчина закрывал глаза, напоминая ему о крови на его руках и о работе, которую ему придется провести, чтобы исправить это. Так что он работал, был всегда на телефоне с Хелен Чо, с Тором. Он избегал ее как мог. Вплоть до того дня, когда ему нужно было уезжать. Тони уже готовился к отъезду в Нью-Йорк, когда случайно столкнулся с ней на кухне. Она смотрела телевизор. Слова Роуди вдруг всплыли у него в голове, и он прикоснулся к отметке на запястье. Возможно, это и правда могло стать новым началом для них. Соулмейты не всегда состояли в любовных отношениях; может, у них получится стать друзьями. Миллиардер подошел поближе, пряча руки за спиной и почесывая отметку. — Ванда. Девушка вздрогнула и повернулась, воззрившись на него с почти осязаемым отвращением. — Что случилось, Старк? Мужчина убрал пальцы от запястья. Его будто ударили по лицу. О чем он думал? Что все забудется из-за глупого знака, который был только у него? Он проклинал свой эгоизм и старался не смотреть на голые руки Ванды. На них не было никакого знака, ничего, за что можно было бы уцепиться и изменить ситуацию, которая сейчас была исключительно на его плечах. — Тебе что-нибудь нужно? — пришло ему в голову. — Для тренировок? Новая одежда? Ты довольна своей комнатой? — От тебя мне ничего не нужно, Старк. Спасибо, — выплюнула Ванда, холодно посмотрев на Тони. — Ок. Ладно, — ответил он без какой-либо неприязни и обиды в голосе. Его предположения оправдались — Максимофф до сих пор его ненавидела. Он попрощался, не ожидая услышать ответ. Ванда Максимофф была его соулмейтом, но она не переносила его, и Старк был не в том состоянии, чтобы попытаться изменить ее отношение к себе. Более того, он не имел на это права. А девушка имела все основания злиться на него. Тони же никогда не смог бы заставить себя относиться к ней плохо. И, даже если они никогда не станут друзьями, он всегда будет защищать ее — это было меньшее, что он мог сделать. Но после «Противостояния», после того, как он потерял единственное, что мог называть семьей, после того, как был оставлен умирать, отметка превратилась лишь в буквы на его коже.***
В ночь, когда появился знак, Ванда с криком проснулась. Руку нестерпимо жгло. Девушка включила свет и взглянула на то, как на ее запястье появлялись буквы. Красивые и рукописные, золотого цвета, они опоясали запястье, как браслет, медленно вырисовывая имя на бледной коже. Энтони Эдвард Старк Она опять закричала, и красные волны снесли предметы в комнате на пол. Девушка ударила себя по руке. Ей хотелось закричать еще раз, заплакать, и пускай ее никто не услышит. Это не мог быть он. Из всех людей на планете, во вселенной, почему судьба связала ее именно с ним? — Мы не выбираем себе соулмейтов, — прозвучал голос Пьетро в ее голове. Боже, как же она скучала по нему даже когда ей каким-то образом удалось установить связь с его мыслями. Ей так хотелось, чтобы брат был рядом в этот момент. Может, если бы он выжил, она не была бы здесь, в ссылке, испуганная своими собственными силами и прикованная к человеку, который был причиной всем ее страданиям. — Ты должна сказать остальным, — проговорил близнец. — Нет. — Почему? — Потому что это — ошибка, — отрезала Ведьма. — Не думаю, что соулмейт может быть ошибкой. Ты ведь не можешь купить его в магазине, — усмехнулся Пьетро. Она накрыла надпись повязкой — другие не должны узнать, даже если это было не в ее власти. За что? Вслед за Взрывом, за родителями. Он запер ее, сдал Россу, разрушил то, что было между нею и Виженом. Быть его соулмейтом — это еще одно наказание? Но Старк никак не мог этим управлять, отметка была не в его власти, приходилось это признать. Стив никогда не смотрел телевизор, потому что был уверен, что правительство распространяет ложь о них, но Ванда не могла унять беспокойство. Она попросила выдать ей компьютер и проводила время, ища в интернете имя, написанное на ее теле. — Хочешь побольше о нем узнать? — засмеялся у нее в голове Пьетро. Ванда простонала. — Я хочу узнать, что за ложь он рассказывает людям о нас. Как он прячет правду о том, что случилось с его соратниками? Согласно новостям, они были беглецами и террористами, и мир хотел, чтобы они заплатили по заслугам. Ванда почувствовала знакомый гнев, нарастающий внутри. Ублюдок. Он изобразил из себя героя, и теперь играет жертву, жалуется, что ему приходится лежать в больнице. Ванда уже собралась все рассказать друзьям, как один заголовок захватил ее внимание: Тони Старк возвращается к жизни после трех месяцев исчезновения в Афганистане. Интервью датировалось восьмью годами ранее. Она прочитала все меньше чем за 5 минут и перечитала снова. Старк отвечал на вопросы кратко, читать было легко. Но было сложно поверить в содержание слов. Слишком знакомо. Бомба взорвалась прямо передо мной. Я видел, как люди, которые были за меня, умирали. Я не хотел, чтобы мое оружие нанесло вред невинным людям. Это необходимо было остановить. Я думал, я защищал солдат. Я сделал это, чтобы защитить вас. Она со злостью закрыла страницу. — Знаешь, — поддразнил ее брат. — Когда ты много о ком-то думаешь, то отлично запоминаешь его голос. — Довольно, — прошипела Ванда. — Ты можешь заглушить мысли других людей, но не свои собственные, какая восхитительная ирония, не правда ли? Ведьма в ярости выбежала из комнаты. Почему она должна заботиться о здоровье Старка? Почему она должна заботиться о том, что произошло с ним из-за его собственного оружия? Ему же все равно, что ее родители умерли! — Это любопытно, не так ли? — брат улыбался, стоя перед ней. — Вы оба оказались в метре от бомбы, только в твоем случае она не взорвалась. А у него оставались считанные секунды до того, как его грудь наполнится… как это называется? Шрапнелью? «Все равно, он изготовил оружие, которое убило мою семью» — она боролась со своими собственными сомнениями. «Он убил тебя.» Максимофф посмотрела на Пьетро, и тот посерьезнел. — Ты знаешь, что это неправда, Ванда. Она расспросила Клинта о том, что случилось со Старком. — Почему ты мне никогда не говорил? — пробормотала Ведьма после того, как друг рассказал ей более подробную версию. — Я думал, ты знала. Все знали про Афганистан. После него он стал Железным Человеком. — Нет, — прошептала она. Она также не знала, что он закрыл производство оружия. В день, когда они обсуждали визит Росса и Заковианский Договор, Старк упомянул об этом, но тогда Ванда думала, что он просто красуется, чтобы хорошо выглядеть перед остальными и привлечь их на свою сторону. А потом, когда она узнала, что Наташа, которая всегда была другом Стива, и Вижен, ее дорогой Вижен, встали на его сторону, Ведьма уже больше не задумывалась о подобной ерунде. — Ну, теперь ты знаешь, но какая разница? Ведь это не значит, что Старк в одну секунду станет паинькой и выпустит нас отсюда. Ванда закусила губу и стянула повязку. — Оу, — выдохнул Клинт, дотрагиваясь до надписи, чтобы проверить, что она настоящая. — Как долго? — Почти две недели, — ответила девушка, чувствуя, как рыдание вырывается из ее горла. Было облегчением рассказать кому-то о своей жуткой судьбе, но, в то же время, это было ужасно. Осознавать, что все это реально, а не плод ее больного воображения. — На самом деле, ты зря волнуешься, — сказал Клинт, похлопывая ее по спине. — Не все соулмейты проводят жизнь вместе, Ванда. — Ты и Лора — соулмейты? — сухо спросила она. — Да, но… — Как и мои родители, — отрезала Ведьма, вытирая слезы рукавом. — Они были очень счастливы вместе, и они рассказывали нам о том, как крепко наши бабушки и дедушки дружили со своими соулмейтами. И мне так хотелось этого, Клинт, особенно после того, как не стало Пьетро. Мне было необходим кто-то, кто понял бы меня. Мне хотелось, чтобы им стал ты, или Вижен, неважно, но судьба ненавидит меня, и теперь я связана с этим… монстром. — Тони не монстр. Лучник и Ведьма повернулись к двери, в которой стоял, скрестив руки, Стив. — Что? — огрызнулась Ванда. — Прости, что подслушиваю, но судьба не связала тебя с Красным Черепом, или кем-то, кто… — Ты таким образом хочешь ее успокоить? — закатил глаза Клинт. — Я лишь имею в виду, что могло быть хуже, — вздохнул капитан. — Ванда, монстр — это бездушное создание, единственная радость для которого — вредить другим. И даже учитывая, какое у меня мнение о Тони Старке, я не могу сказать, что он такой. — Он пытался запереть меня, — прошипела Ведьма. — Я знаю это лучше других! Но, в конце концов, мы снова увидимся, и ты сможешь с ним это обсудить. Ты можешь заставить его слушать тебя, помириться с ним. Поверь мне: родственная душа не рядом с тобой, но живая и в невредимости — намного лучше мертвой. Ванда поняла, о ком он говорит, и поднялась, с сожалением посмотрев на Роджерса. — Ох, Стив… — Просто подумай об этом, Ванда, — сказал кэп и вышел. Клинт направился следом, понимая, что девушке надо побыть одной. Ванда застыла посреди комнаты, думая о том, что ей только что сказали друзья. Конечно, она сочувствовала утрате Стива, но он любил эту женщину, а она — его. У нее же была другая ситуация. Ванда ненавидела Старка. — Ты правда его ненавидишь? — услышала она голос Пьетро у себя в голове. — Даже твои друзья говорят тебе перестать. «Нет» — подумала она. — «Они сказали, что он не монстр. Но он все равно сделал оружие, которое убило моих родителей, и он все равно ответственен за это». Она попробовала не думать о нем. Она не смотрела на отметку, стараясь как можно лучше ее прикрывать, делала вид, будто ее не существует. Люди не могут жить без соулмейта? Что ж, тогда она будет выживать. И попробует забыть. Но напряжение в команде росло, особенно со стороны Скотта. Ему хотелось узнать, что твориться за пределами Ваканды, и он начал смотреть новости о Мстителях и Заковианском Договоре. Ванда знала, что Договор стал еще жестче, в неудовольствие для ее друзей, и что Роудс не может ходить. Старк снова засветился на публике и начал набирать новую команду. Прошел год, и Романофф, эта двуличная змея, опять присоединилась к Тони, по-видимому, обменяв свободу на информацию. Ванда не обращала на нее внимание, шпионка потеряла важность в ее глазах, когда предпочла Старка настоящим друзьям. Ведьма следила за миллиардером. Она хотела знать, что происходит в его голове. В каком-то смысле, ей было интересно узнать про его видение, Старковский главный страх, из-за которого он теперь создавал новую команду, пользуясь помощью той, которая помогла Стиву бежать. Да, он был в отчаянии. Ванда смотрела телевизор и подмечала, как сильно он изменился. Волосы поседели, и он выглядел еще более уставшим, чем в последний раз, когда они виделись, стал худее. Он выглядел, как ходячий труп. Девушка погладила метку почти инстинктивно. Может быть, как у его соулмейта, у нее есть привилегия самой пригласить его на свидание?***
Она опять оказалась в своей квартире, с огромной дырой в полу, но она была не ребенком. Ванда была в своем теле, стояла на коленях, здание рушилось, а перед ней была бомба… Все повторялось снова. Снова пожарные пытаются их достать. Но тут она увидела его. Тони сидел по ту сторону ракеты, и выглядел также, как в последний раз, когда они виделись — с синяками на лице и перевязью. — Помоги мне, — проговорила Ванда, чувствуя себя снова маленькой. — Пожалуйста, помоги мне. Но Старк не двинулся, просто посмотрел на нее, потом на бомбу, проклятое оружие, готовое в любую секунду прикончить ее. Бомба, на которой было написано его имя. И она собиралась взорваться. Она собиралась… — Во имя Бога, Старк, помоги! — закричала девушка. — Помоги или взорви здесь все к черту, и покончим с этим! — Я не могу сделать этого, — спокойно ответил тот. — Что? — рявкнула Ванда. — Ты это сделал! Это твоя ракета! Твое оружие! Покончи с этим, покончи, трус! Прекрати давать нам ложную надежду, перестань заставлять нас желать смерти! Его ответный взгляд был как пощечина, и его голос, чертов голос. Он был так спокоен и собран, что ей хотелось орать на него. — Я не могу ничего сделать, Ванда. Меня здесь нет. — Нет, — замотала головой Максимофф. — Нет… Ты знаешь, что меня там не было. — Нет! — девушка села на кровати, тяжело дыша. Такие сны снились ей часто; иногда Ванда оказывалась у себя дома, иногда на базе, снова низвергая Вижена через все эти этажи. Он не хотела тогда этого делать, но это был вопрос ее или его свободы. — Врешь, — ухмыльнулся Пьетро в зеркале. Девушка заплакала. — У тебя был выбор, Ванда. Ты могла остаться с роботом, все равно бы угодила за решетку. — Замолчи, — прошипела Ведьма. — Ты же знаешь, меня здесь нет, сестренка, — прошептал он, и Ванда подавила рыдание. Текли дни в ее новой тюрьме. Ваканда — их новое место заточения — была полна красоты и удобств, но она не могла никуда выбраться. Король отвел им маленький домик прямо на территории дворца, чтобы не привлекать лишних взглядов, при условии, что они никуда не будут выходить. Ванда скучала по своей гитаре. Раньше, когда ей было скучно, девушка могла затеряться в музыке. Она скучала по Вижену, по их разговорам, наполненным невинным любопытством, вызванным его нелепой, но логичной сущностью. Клинт и Стив проводили время за разговорами о том, как мир обходится без них. Максимофф смотрела все каналы, на которых рассказывалось хоть что-то про Договор и действия Старка. Он почти нигде не появлялся. Много миссий, как говорили по телевизору. Но Ванда знала, что они врали. Однажды она увидела его снова. Ванда ужинала, и в новостях женщина по имени Кристин делала обзор на фотографии, сделанные недалеко от башни Старка. По-видимому, у Тони был определенный интерес к его коллеге Наташе Романофф. Клинт с тревогой посмотрел на девушку, но Ванда сохраняла невозмутимый вид на протяжении всего времени, пока блондинка болтала о возможных отношениях двух Мстителей. Фотографии были… обычными. Никто не поймал их за чем-то запретным. Из того, что можно было разглядеть, было видно, как Старк обнимает рыжую разведчицу; это не выглядело чем-то сверхъестественным. Они были друзьями, так выражалась предательница. Просто друзьями. — Ванда, что-то не так? — Спросил Стив, и девушка посмотрела на него. Потом обнаружила, что стоит. Почему это она вдруг стоит? — Думаю, я знаю ответ, — голос Пьетро был полон сухого юмора. — Все нормально, — ответила Ведьма. — Думаю, я сегодня пораньше лягу спать. Спокойной ночи, парни. — Ванда чуть не упала, когда спешила уйти изо стола. Она не обернулась, когда услышала протест Клинта. — Да, Ванда, все очень деликатно, — услышала она любимый голос, но в данный момент девушке хотелось, чтобы он замолчал. — Похоже, Старк очень занят… — Заткнись, — прошипела она, закрывая лицо руками. — Только не говори мне, что ты… — Я не влюблена в Тони Старка, Пьетро, — от Максимофф требовалось титанических усилий, чтобы не закричать. — Но ты хочешь его, — наглая интонация в его голосе была явной. — В самом деле, ты уже не ребенок, а он такой привлекательный мужчина. — Я не… — простонала Максимофф, пытаясь контролировать свои силы и не взорвать всю комнату. — Я не хочу этого монстра! Как ты смеешь предположить такое. — Я в твоей голове, Ванда, ты споришь сама с собой, — девушка глубоко вздохнула. — И почему тогда ты так бурно среагировала на то, что между ним и Романофф что-то есть, если тебе все равно на него? Ведьма закричала, приглушая крик ладонью. Красные волны магии разбили зеркало. Отметка на запястье опять горела.***
Она опять была в здании, опять смотрела на дыру, в которую упали ее родители. В этот раз девушка снова почувствовала кого-то рядом с ней, но это был не Пьетро. Тони Старк сидел около нее в такой же позе, что и она, прижав колени к груди. Он снова был одет в свою кожаную куртку, у него опять было разбито лицо. Мужчина не смотрел на нее; девушка знала, на что он смотрел. — Почему все это повторяется снова и снова, Ванда? — прошептал он, смотря на бомбу, которую сам сделал. — Почему бы тебе не остановить это, Старк? — прошипела Ведьма. — Я не могу этого сделать, — тихо ответил он. — Не лги мне, черт возьми! — рявкнула Ванда, стараясь не двигаться, бомба все еще была здесь. — Ты не дал Заковии упасть на землю и ты говоришь мне, что не можешь исправить одну проклятую ракету?! — Меня здесь не было, Ванда. Меня не было здесь, когда бомба упала, — яростно закричал Тони, смотря на нее большими карими глазами. — Это твой сон, дорогая, и твои воспоминания. Ты единственная, кто имеет над этим власть, и всегда была. — Что ты имеешь в виду? — начала девушка, но вдруг — раз — ракета начала вибрировать, и Ванда запаниковала, позабыв обо всем. — Старк, останови это! — Я не могу, — повторил тот, и Ванда тяжело задышала. — Я не хочу умирать, только не так! Останови это, Старк. Останови! Я хочу домой. Я хочу домой! — закричала Максимофф и инстинктивно спрятала лицо в груди Тони, когда ее глаза застлало пламя. Когда Ведьма снова открыла их, они были уже на базе, в комнате, в которой она жила до тех пор, пока спокойствие в ее жизни не кончилось. Ванда задыхалась, была обескуражена. Как это возможно? Но тут она осознала, что до сих пор утыкается носом в грудь Старка. — Я же говорил тебе, — прошептал тот. — Ты единственная, кто может что-то изменить. Ведьма отодвинулась от него. — Тебя здесь нет, — сказала она, тяжело дыша. — Нет. И в том здании меня тоже не было. — Но это все равно твоя вина, — проговорила Ведьма и грустно улыбнулась. — Да? Каким же образом? — Ты мог исправить это! — рявкнула она. — Еще до того, как это произошло! Это твое оружие, Старк! — Это было мое оружие, но это был не я, Ванда. Ты знаешь это, — его голос был все таким же спокойным и собранным. Она взглянула на него, и ей хотелось заставить его замолчать. Хотелось ударить его, наделать больше синяков, навредить ему. — Уйди прочь из моей головы, — сказала Максимофф, сжимая зубы. — Это ужасно, правда? — глаза Старка вдруг потемнели. — Когда кто-то против твоего желания оказывается в твоем сознании. «Нет», подумала она. «Ты не можешь в него влюбиться». — Тебя здесь нет, — упрямо проговорила Ванда. — Ты, возможно, в Нью-Йорке, в постели с Романофф. — Это ревность? — ухмыльнулся Старк. — Я не ревную к ней. — прошипела девушка. — И не буду делать вид, что ты мне так важен, Старк! — При этом ты обсуждаешь, с кем я сплю. Ведьма зарядила ему пощечину с такой силой, что аж рука заболела. Но почему она это почувствовала? Ведь все было не по-настоящему. Кроме ее гнева. Он всегда был реален. Ванда не использовала магию, а просто снова ударила его кулаком в грудь. — Замолчи! Замолчи, ублюдок! Монстр! Думаешь, мне нравится это? Думаешь мне хочется иметь твое имя у себя на запястье? Быть связанной с тобой? После того, что ты сотворил со мной? — Я ничего тебе не сделал, — прошептал Тони. — Ты запер меня на базе! — Я хотел защитить тебя! — заорал он, и Максимофф отпрыгнула. Она никогда не слышала, чтобы он так кричал. — И ты никогда не задумываешься о том, что если бы я даже хотел, то никогда не смог бы навредить тебе. — Что? — переспросила девушка. — Что из того, что ты сейчас делаешь со мной, я делаю с тобой? Он подошел вплотную к ней, их лица почти соприкасались. И тут к ней вернулись воспоминания: база Гидры в Заковии, его отчаяние, когда она коснулась его мыслей, все те ночи, что ее магия окутывала его, терзая во сне. Аэропорт в Германии, и каким беспомощным был тогда Старк. Слабым. Он вдруг перестал казаться монстром. Он был человеком, немного выше ее, немного сильнее, но все таким же человеком. Хрупким, уязвимым. И он принадлежал ей. Он был подвластен ей, она могла ранить его, убить. Ванда знала, в какое дерьмо превратилась жизнь Старка после того, как она наслала на него видения. И теперь, когда их души были связаны, это имело еще большее значение. Никто не отнимет такое удовольствие у нее. Энтони Старк был ее соулмейтом, и она была единственной, кто мог уничтожить его. Ванда счастливо улыбнулась, как в то утро в Заковии, когда она поняла, что ее месть будет исполнена. Девушка прикоснулась к его лицу, погладив длинными белыми пальцами щеку. Ощущая необычайную эйфорию, Ведьма прильнула к его губам. Этот поцелуй был наполнен силой, властью и страстью. Потому что страсть не всегда означала любовь. Ванда надавила губами на губы Старка, принуждая его отвечать, размыкая губы и углубляя поцелуй, обвивая его руками и обнимая, хватаясь за поврежденную руку так сильно, что Тони застонал ей в рот, заставляя улыбаться. Максимофф зарылась руками в его волосы, не давая отстраниться. Старк ответил на поцелуй, не замечая ничего. Ванда позволила поцеловать ее в шею, попутно расстегивая молнию на его куртке. Она почти порвала перевязь на его руке. Тони подхватил ее за талию, укладывая на кровать, наклоняясь перед ней. Ведьма улыбнулась снова, сталкиваясь своими губами с его, когда он запустил руки ей под платье. Ванда разрешила раздеть себя, но она не могла позволить Старку доминировать; девушка порвала его рубашку и поцеловала шею и плечи, оставляя следы и стараясь не стонать, кога его руки ласкали ее грудь. Руки Старка… Тони были грубы и мозолисты, но прикосновения — нежными и воздушными, как если бы она была сделана из фарфора. Ведьма все же простонала, когда он взял в рот ее сосок, и схватила голову мужчины, чтобы повернуть его к себе и грубо поцеловать. Ее поцелуи были далеко не нежными. Ведьма была не из фарфора или стекла; она была из мрамора. Она была той, кто отымела Старка, оцарапала, сломала. У него уже были синяки, но ведьмины губы добавят еще. Если их души были связаны навсегда, почему бы не позволить им гореть в ненависти и похоти? Почему они не могли умереть в Заковии, чтобы найти друг друга в следующей жизни? В жизни, в которой он не будет Продавцом Смерти, а она не будет Алой Ведьмой? В той жизни, была бы она жива? Была бы ненависть такой же? Страдания? Желание было бы таким же, как в этой жизни? Эти мысли проносились у нее в голове, когда он взламывал ее руками и языком. Ванда зажмурилась, когда оргазм прокатился по ее телу. Эй очень хотелось открыть глаза, чтобы он увидел в них ало-зеленые всполохи, которые стали бы его смертью. Но она не открыла. Потому что боялась, что в его она увидит их отражение. Ванда вздохнула и проснулась. Странное чувство спокойствия окутало ее тело. Одеяло было скомкано у нее в ногах, и на голове был беспорядок. Ее ночная рубашка задралась до талии. — Мне казалось, ты не хотела его, — проговорил наглый голос. — Заткнись.***
Тор объявился снова. Ванде не приходилось много видеться с ним за то короткое время, что она провела на базе, блондин относился к ней недружелюбно, проводя больше времени с Виженом, Старком и доктором Чо. А она в ответ не особо им интересовалась. И ее никогда не заботили его мысли, Бог казался девушке довольно скучным. Но он вернулся с доктором Беннером и новостями. Новостями о смерти. Пришелец. Сумасшедший инопланетянин должен был явиться по их душу. Видимо, чтобы убить Вижена, потому что тот хранил Камень во лбу. Милый Вижен, почему ты не можешь просто быть счастлив? И еще это был последний раз, когда она видела Старка. Призыв был прост, ответ очевиден: миру пришел конец, и Мстители опять были нужны. Несмотря ни на что. И это уже не был вопрос государственных границ, ведь речь шла о выживании человеческой расы. И, может быть, не только человеческой. Стив молчал, когда президент ООН сообщил, что Мстители прощены, потому что ситуация требует их присутствия, но его глаза горели странным огнем. Было ли это удовлетворение? Ведь капитан оказался прав, они нуждались в них. Клинт выглядел счастливым, понимая, что снова сможет увидеть свою семью и лучшую подругу. Сэм был серьезен, будто до сих пор подозревал правительство. А Ванда? Она смотрела на человека в телевизоре, что анонсировал их свободу. И почти не узнавала в нем того, кого целовала и к кому прикасалась в своих снах. Этот был бледно-серой тенью его. Его голос, обычно такой сильный и энергичный, сейчас был тихим и спокойным. — Что с ним? — украл Сэм вопрос Ванды, и Стив, находясь в приподнятом настроении, ответил, что, возможно, миллиардер просто заработался. Ничего не значило для Стива в данный момент, потому что они были нужны им. Но ночь после объявления была кошмаром. Отметка мучила ее. Если раньше бывало, что она горела, то сейчас будто дьявольский огонь окутал все ее тело. Ванда кусала губы до крови и кричала в подушку, пока, наконец, этот кошмар не кончился, прямо под утро. Девушка открыла болевшие от слез и бессонницы глаза и посмотрела на отметку. Буквы из золотых стали черными. Черными. Ванда встала с кровати, как робот. Был уже день, парни, видимо, не хотели ее будить, но Ванда и не слышала их. В доме стояла абсолютная тишина, не считая звука телевизора. Все сидели за обеденным столом в тишине, смотря на экран. Диктор только что сказал все. Тони Старка не стало. Переключили канал. На нем репортер разговаривал с одним из представителей Мстителей, женщиной с каре, одетой в костюм, похожий на костюм Скотта. Максимофф чувствовала, что ее сейчас стошнит. Тони Старк. Национальный герой и гений умер сегодня утром. Дальнейшая информация пока не доступна. — Он хотел, чтобы мы знали — у планеты есть надежда даже после его смерти… Он верил в это и хотел бы, чтобы мы смогли победить и выжить после того, что скоро произойдет. Он всегда… пытался… — Нет, — Ванда попятилась назад, и Стив обернулся. Его глаза были красные, он, что, плакал? — …Смотреть в будущее, — закончила женщина, и Ванда не выдержала. Красная волна энергии взорвала всю технику на кухне, и Ведьма исчезла в своей комнате, игнорируя просьбы друзей. Клинт зашел к ней в комнату два часа спустя. — Ванда… — Как? — оборвала она его. — Ванда, тебе надо… — Как это произошло? Как он… — она не могла заставить себя произнести это слово. Клинт вздохнул и присел рядом с нею. — Наташа смогла рассказать мне немного, остальное за нее сказал Вижен. Она выглядела плохо и… — То есть, она была с ним тогда? — выплюнула Максимофф. — Она сказала, что они отправились спать, а когда она проснулась… его уже не стало. Он болел долгое время, Ванда. — Черт бы его побрал, — прошипела девушка, вскакивая и царапая почерневшую отметку на запястье. — Что? — Черт бы его побрал! Будь он проклят! — крикнула Ведьма, выбегая из комнаты. «Как ты посмел?» — думала она. — «Как ты посмел бросить меня? Как ты посмел умереть у нее на руках? Это такая шутка, да? Твой последний удар, последнее оружие, которое ты сотворил? Будь ты проклят, Энтони Старк. Будь проклят за то, что оставил меня одну!» — Ванда, ради всего святого, успокойся, — лучник поднял руки. Он злился на Старка целый год, это правда, но сейчас это было неважно. Человек умер, и он был его другом, в конце концов. Но Максимофф не хотела слушать его. Красная волна отбросила Бартона в сторону. Клинт с удивлением посмотрел на девушку: она никогда не использовала свои силы против него. Но сейчас Максимофф выглядела устрашающе. Ее волосы развивались вокруг нее, глаза и руки светились алым. Вдруг слова, которые сказал Вижен Ванде, пришли лучнику на ум: Если не остановишься, люди всегда будут тебя бояться. Ванда хлопнула дверью своей комнаты и увидела Пьетро. — Ванда, пожалуйста. — Почему ты здесь? — прошипела она, борясь с гадкими слезами. — Ты не реален. Ты умер. Все… все в моей жизни бросают меня. Ты погиб, спасая Клинта. Не подумал обо мне, что со мной будет, если я останусь одна. Ты обещал мне, что мы всегда будем вместе, Пьетро. И мне пришлось просто улыбаться всем вокруг, спасать мир только потому, что я не знала, куда мне идти и что делать! Она никогда не говорила вслух об этом, даже не думала, но сейчас, когда еще один человек, который что-то значил в ее жизни, умер, пусть даже она его ненавидела, реальность ощущалась камнем на душе. Она будто жила в пузыре, отгородясь от боли, живя надеждой на лучшую жизнь. Но мечта была мечтой, а она — была одна. Все ее друзья не знали ее и не могли понять. Они видели в ней и ребенка, и женщину, которая могла спасать жизни, но что скрывалось за этим? Знали ли они, что она хочет семью? Другую, не Мстителей. Ванда подумала о Клинте, который всегда проклинал миллиардера за то, что он не мог быть с семьей. Даже у Стива, человека, который принял ее с самого начала, были здесь те, кого он любил. У него были Баки и Сэм. Он никого не терял, занимаясь тем, чем он занимался. А Ванда потеряла своего брата, затем Вижена, и вот сейчас еще кого-то. Максимофф опять оказалась в здании, опять смотрела на бомбу, ожидая, когда она взорвется. Она обернулась, ожидая увидеть Старка, но его здесь не было. Его никогда здесь не было. — Дети, все хорошо, мы видим вас, сейчас вытащим, — Ванда услышала голос, пробивающийся через бетон, и вспомнила пожарного, который вытащил их с Пьетро. Она почувствовала, как ее поднимает на руки спасатель, такую маленькую и слабую. Затем что-то промелькнуло в ее памяти, разговор, который ее шокированный ум тогда не хотел понимать. — Бомбежки были жестокими в последние годы, но этому дому досталось больше других. — Только эти двое детишек, и все? — спросил другой пожарный. — Их родители свалились в дыру, когда упала ракета, все здание разрушилось. Эти ублюдки зашли слишком далеко, сбрасывают бомбы на гражданских, — голос мужчины был полон злости. — Если это не митингующие, то террористы или американцы. Наша страна зашла слишком далеко и хорошо она не кончит, — сказал пожарный, и в его голосе звучала такая же горечь, которой были наполнены ее с Пьетро жизни после происшествия. Заковия была обречена. Каждый день в приюте: Заковия обречена. Каждый день во время протестов, затем во время экспериментов; когда боль разрывала ее тело, когда ученые Щ.И.Т.а и Гидры превращали их во что-то, что было уже неузнаваемо. Ванда теперь знала правильное слово для того, что создавал Барон. Оружие. Она видела своего брата; он был по ту сторону стекла. Его глаза были закрыты от боли, а темные волосы постепенно становились белыми. И они терпели это все ради Заковии. Так они себе говорили. Но Заковия была обречена. Потеряна. Мертва. — Пьетро, — прошептала Ванда, поднимая руку и наблюдая, как по венам растекается красное свечение. — Прости. Когда Ведьма снова открыла глаза, она была в своей комнате на базе, обнаженная и закутанная в одеяло. Девушка дотронулась до другой стороны кровати. Она была теплая. Максимофф вскочила и, натягивая ночную рубашку, выбежала из спальни. — Старк! — прокричала она. — Старк! Она обнаружила его на балконе, опять с неизменной повязкой на руке. Девушка вспомнила, как повредила ему руку, сбросив на него машины в аэропорту, и подавила рыдание. — Тебя здесь нет, — сказать это — все равно что выпить яд. Чтобы она себе не говорила, в чем бы себя не убеждала, Тони Старк был мертв. — Нет, — ответил он, смотря на Ванду. — В здании тебя тоже не было, — сказала девушка, подходя ближе. — Это было нападение со стороны повстанцев или террористов, никто даже точно не знает. Заковия была коррумпирована, это могло случиться в любой другой точке мира. Но это случилось с нами, и мы на протяжении многих лет искали виноватого. Сначала были военные, потом террористы, потом Мстители, потом ты. Козел отпущения, на которого можно было свалить все наши несчастья. Наша, моя цель, за которую я держалась, когда эксперименты были совсем сумасшедшими, а боль невыносимой. Мой собственный враг. И меня устраивало, что ты был моим соулмейтом, потому что это значило, что наши судьбы связаны, и у меня до сих пор был шанс стать той, кто прикончит тебя. Но сейчас, когда тебя не стало, я чувствую себя… опустошенной. — Потому что это не ты убила меня? — Потому что ты больше не принадлежишь мне, — Ванда положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, чувствуя его тепло, которое хоть и было плодом ее воображения, но от этого не становилось менее желанным. Тони не двинулся и не обнял ее в ответ. — Я так тебя ненавидела, когда ты вернулся на базу, — прошептала девушка. — После той чертовой миссии в Лагосе, когда все телевидение хором объявило меня убийцей, сумасшедшей; и ты, просто ходящий рядом, как призрак. Напоминая мне о том дерьме, в которое я влипла. Своим присутствием ты напоминал мне, что не только ты создал Альтрона, и что не только Альтрон был виновен в смерти моего брата. Из глаз у нее полились слезы. — Помнишь, что сказал Вижен про Альтрона? Он сказал, что его боль перевернет мир. Но это была не его боль, а моя. Я использовала свою боль и взяла твою, чтобы погубить тебя, и это закончилось для меня потерей самого дорогого, что было у меня. Но по крайней мере… — она почти задохнулась от рыданий. — По крайне мере, для тебя тоже. Смотря, как ты пытаешься спасти людей, я убедилась, насколько я сильно я ошибалась. Ты лишь доказал, почему ты — это ты. Принимая падение, ты восставал из пепла… А я? Я всего лишь принесла смерть невинным людям и страдания тем, кто был мне близок. Так же, как тот чертов аппарат, который сделал меня такой. — Как глупо с моей стороны, — засмеялась сквозь слезы Ведьма. — Нужно было понять с самого начала, что все, что я могу — это нести смерть. Ванда понимала, что теперь это уже ничего не значит. Но эти мысли были своего рода освобождением. Много лет ее целью было убить человека, чье имя было Смерть, но она стала сама себе врагом. Она сама стала тем, чье лицо люди представляли на похоронах своих близких. Она была не лучше Старка. Может, потому они и были предназначены друг для друга. — В конце концов, судьба не ошиблась, когда связала нас вместе. — прошептала Ванда, и Тони обернулся. Девушка погладила его по щеке. Как же ей хотелось, чтобы это было реальностью, как ей хотелось стать той, кто услышал его последний вздох. Они были жизнью и смертью, фантазией и реальностью. Она поцеловала его с отчаянием, не желая отпускать фантазии. Но сны имеют свойства заканчиваться; часы в одном могут превратиться в минуты в другом. Больше всего Ванде хотелось убежать от реальности. Ей хотелось, чтобы настоящий мир стал плохим сном, и она бы проснулась здесь, на базе, в объятиях Тони. В объятиях ее врага, жертвы, соулмейта. — Миру скоро придет конец, — прошептала она, закрывая глаза и чувствуя его дыхание на своей шее. Пришелец убьет нас из-за Камня. Я не хочу возвращаться туда. — Ты должна, — тихо ответил Тони. — Не хочу вернуться и увидеть этот жестокий и пустой мир. Не хочу помнить, кто я такая, кем я была. Я не могу изменить, что я наделала; я не могу вернуть жизни, которые я отняла. Как я могу вернуться, зная, что невозможно ничего изменить? — Тебе надо попытаться, — сказал он, целуя ее в плечо. — Ты должна попробовать возместить нанесенный ущерб. Ты не изменишь прошлое, но можешь создать лучшее будущее, Ванда. Так ты сможешь что-то поменять. Девушка заплакала в подушку. — Тони… Он прервал ее поцелуем. — Прощай, Алая Ведьма.***
Два месяца спустя они вернулись в Штаты. Романофф и Роудс встретили их с прохладным безразличием. Понятно было, что единственным, кто им рад, был испуганный президент ООН. Когда они вошли на базу, Черная Вдова проводила их в комнату, где прибывших дожидался адвокат Тони Старка, чтобы объявить его последнюю волю. Наташа вручила Ванде оставленный ей подарок, не забыв посмотреть на девушку с явным презрением. Ванда не ответила ей, только осмотрела коробку. Она была большая, как для одежды, с запиской, привязанной на красной ленточке. Негодник. Когда Ведьма осталась одна, она открыла подарок. Внутри оказался боевой костюм, похожий на тот, что у нее был, но скромнее и с капюшоном. Она с нежностью прикоснулась к ткани и с комом в горле открыла письмо. Дорогая Ванда, Если ты читаешь это письмо, меня, скорее всего, нет в живых. И сейчас, умирая, я понимаю, что покидаю мир в опасности, мир, который опасен. Я старался спасти его, а дорогие мне люди — защитить. Прости, что не сказал тебе про домашний арест. Клянусь, я сделал это в целях защитить тебя, и, хоть я и не могу попросить у тебя прощения, у меня была причина на то, что я сделал. Ты мой соулмейт, Ванда. Это еще одна вещь, которую я должен был сказать тебе, но я подумал, наши обстоятельства не были подходящими для этого. Я знаю, что я не могу возместить то, что мы сделали друг с другом, но это мой последний подарок, и я надеюсь, что он станет предложением мира, хотя бы после моей смерти. Твой брат жив. Он с Хелен Чо, в реаниматоре. Мы не знали, выживет ли он. Но теперь все нормально, доктор сказала, что он вышел из комы два месяца назад. Ты скоро увидишься с ним. Надеюсь, тебе понравился костюм. Президент хочет, чтобы Мстители вернулись для последней миссии. Мстителей не существовало два года, но я уверен, что вы снова объединитесь вместе. Это последняя битва, Ванда. Я не хотел, чтобы вы принимали в ней участие, но вы там, где вы есть, так что просто выполни свою работу, Алая Ведьма. Твой, Тони Ванда прикоснулась губами к бумаге, и ее глаза наполнились слезами. Ее брат жив. «Ты подарил мне жизнь» — подумала она. — «Я подарю тебе смерть твоих врагов, Тони Старк. А потом… надеюсь, наши пути опять пересекутся в другой жизни».