2 september
Благодаря первому сентябрю, выпавшему на субботу, можно было еще один день насладиться некой свободой. Кто-то решил выбраться на улицу, потому что в душе еще лето, когда ты можешь беззаботно гулять, ни о чем не волнуясь, а кто-то предпочел остаться дома. Этим «кто-то» оказалась и Лиза. Все же воскресенье — день хандры. Ничего не хочется делать, возникает некая апатия ко всем и всему. Даже просто лежать без дела надоедает, что уж говорить о прогулках. В этот день хочется лишь испариться.Злость берет, сокрушает хандра, Так и просятся слезы из глаз…
Но, несмотря на свое подавленное состояние, Лиза всячески старалась отвлечься. Мама Елизаветы, не успев вернуться поздней ночью, еще ранним утром снова уехала по делам Москву на несколько дней, так что дом был полностью в распоряжении девушки. Решено было сидеть дома и смотреть сериалы. Осталось лишь сходить в магазин и закупить не очень полезной еды. Чипсы и газировка, что еще нужно подросткам, желающим круто провести выходной, а заодно и уничтожить свой желудок? Особенно если половину этого выходного ты уже пролежал в постели. Неохотно поднявшись, девушка направилась в ванную, чтобы умыться и вновь стать более менее похожей на человека. Быстро надев другое уже черное худи на футболку, в которой недавно проснулась, не меняя черных домашних штанов с летучими мышами, взяла недавно приобретенную кепку, чтобы никто не заметил немного растрепанных русых волос, оставленные матерью деньги с полки и выбежала из дома. Вот она — типичная питерская погода: серое небо, затянутое тучами, вот-вот предвещающими дождь, колышущиеся раскидистые ветви деревьев. Людей на улице гораздо меньше, чем могло быть, будто весь город внезапно опустел. Ветер то и дело норовил сорвать головной убор с русой макушки. Надеясь не встретить никого знакомого, Елизавета опустила глаза в пол и накинула капюшон на серую, как сегодняшняя погода, кепку с разноцветной вышивкой. Потерять ее из-за порой уж очень сильных порывов ветра в ее планах не было. Старенький магазинчик, где даже вывеска не менялась в течение десятилетий, в котором в основном пенсионеры покупали теплый хлеб по утрам, а школьники, у которых даже не спрашивали паспорт, энергетики и дешевое пиво, находился в соседнем доме. Войдя в магазин и здороваясь с уже знакомой кассиршей, в нос сразу же ударил запах старины, какого-то детства, несмотря на то, что это был абсолютно другой город. На пол, как и во всех подобных магазинах, была уложена большая квадратная плитка двух цветов, уже потрескавшаяся от времени. Ну, или из-за буйных покупателей. Лиза проходит в глубь магазина, стараясь не наступать на линии. Не самая полезная привычка, оставшаяся с детства. Тогда мама всегда забирала ее из садика, и они вместе шли в магазин, находившийся прямо в их доме. За все свои шестнадцать с небольшим лет в памяти все еще хранятся лица добрых продавщиц, которые иногда пытались научить маленькую Лизоньку пользоваться «глупыми и непонятными» по ее словам счетами, пока мама выбирала конфеты к чаю. Желтый свет от больших ламп отражался в стекле витрин, на которых девочка, подобно матери, искала любимые леденцы, привставая на носочки, буквально прижимаясь лицом к стеклу, отчего то запотевало. Выбирать особо не приходилось, так как ассортимент предложенных товаров был довольно скудным. Похоже, что все эти магазинчики сделаны под копирку каким-то гением. Только в этом можно было взять, что тебе надо, и пойти на кассу, не контактируя лишний раз с продавщицами. Изучив его еще летом, девушка вышла оттуда так же быстро, как и зашла, взяв нужные для ее посиделок продукты: пару упаковок чипсов даже разных вкусов, небольшую бутылку «Колы» и мороженое, спокойно решив донести все в руках, о чем сразу же пожалела. Хорошо, что дом недалеко. — Хэй! — кто-то со спины окликнул Лизу. — «Блять, ну почему ко мне все лезут?» — быстро промелькнуло в ее голове, шаг автоматически ускорился. Несмотря на уже трезвый голос, девушка сразу узнала юношу. — Лиза, да? — высокий парень догнал ее, теперь они шли наравне. — Воу, да ты решила гастрит заработать? — в ответ молчание. — Юлий, — парень дружелюбно протянул руку, — можно просто Юлик. Я вчера бухой был, извини. Да все мы бухие были. Все ведь нормально? Ты же живешь тут? — излишняя разговорчивость начала немного раздражать. — Да, — все же протянула ладошку в знак приветствия, но упаковка со снеками начала медленно ускользать из ее рук. — Давай помогу, — подхватил падающую упаковку, забирая из другой руки газировку. — Ты куда набрала столько? — Домашние посиделки. — Я думал, ты к Кашину бухать собралась, — усмехнулся. — Боже, упаси, лучше на вокзале пить буду, — передернулась, всячески убирая из головы мысли по поводу вчерашнего дня. — Хах, я бы на твоем месте подумал, ты понравилась ему, это точно. Он редко кого зовет выпить. Ну, из новеньких, — улыбается, слегка пихая локтем в бок, — тебя же он тоже зацепил? — Издеваешься, да? — решает опустить все оскорбления в его адрес и не совсем удачную историю знакомства. — Нет, я серьезно. Девочкам же нравятся плохие парни? — голос парня понижается. — Не в моем случае. Тем более завтра же понедельник, какой тусич может быть? — Думаешь, я знаю, че у Дани на уме? Просто захотел выпить в последний выходной и позвать нескольких людей. Ты, кстати, тоже приглашена. — Ты ради этого ко мне приебался?Спасибо, я воздержусь, — до парадной оставались считанные шаги, чему Елизавета была рада. Настойчивый парень все же проводил ее до самой квартиры, отдавая еду, еще раз напоминая про вечернюю тусовку. Краткое «пока» и Лиза дома. Первым делом заходит в кухню, кладя снеки на полку, где обычно стоят различные крупы, и раз в пару недель появляется что-нибудь вкусное, газировку ставит в холодильник. Холодная «Кола», чипсы есть. Осталось повесить различные гирлянды, позвать кучу подружек и все будет в лучших традициях типичных американских ночевок в фильмах про тинейджеров. Время текло медленно, поэтому голову девушки внезапно посетила мысль об уборке дома. Ну, или его части. Комнату матери решила не трогать, поэтому начала со своей. Включила любимый плейлист, составленный специально под различные тусовки, несмотря на полное одиночество. Сначала аккуратно разложила свои вещи по шкафам, ритмично двигаясь под музыку, напевая слова одной из песен группы «Тату». Вчерашнее худи вместе с еще несколькими вещами лениво переворачивались в стиральной машине, дабы избавиться от неприятного запаха табака. Следующим на очереди было мытье посуды. Еще раз прошлась по комнате, собрав всего пару больших кружек, из которых еще вчера пила чай, и тарелку с остатками еды. Не слыша из-за шума воды музыку, Лиза все равно продолжала подпевать, зная мелодию наизусть. В голове сразу же чересчур быстро промелькнули картинки, вновь теряясь в памяти. На каждую из песен приходилось свое воспоминание: под эту она сидела и рыдала из-за ссоры с подругой, а под эту они уже вместе танцевали во дворе на скамейке. Одно за другим, воспоминания снова расплылись по телу приятным теплом, в голове застряла картинка темной улицы и забавно танцующей подруги. Отогнав их от себя, дабы не загрустить вновь, несколько раз нажала мокрыми пальчиками на экран, в попытке нажать выключить музыку. После нескольких попыток комнату наполнил лишь шум текущей воды. Сложив посуду в шкафчик, Елизавета решила хоть как-то украсить место будущих посиделок. Старый меховой плед и куча подушек, под определенным углом расставленных на диване, сделали свое дело. Да и пролив что-либо на диван, поставленное пятно будет не таким заметным, а плед можно просто застирать. Задернула темные плотные шторы, дабы создать вечернюю атмосферу. Дарья Каплан — Лиз, привет) 15:39 — Если что, то я у тебя осталась сегодня, окей? 15:39Лиза Неред — привет 15:41 — ладно, а куда это ты намылилась? 15:41 — ( ͡° ͜ʖ ͡°) 15:41
Дарья Каплан — Меня чел один на бухич позвал, а родители, сама понимаешь, пойти туда не разрешат 15:43 — А ночевка с подружкой звучит очень безобидно) 15:44 — Ты тоже собирайся давай 15:44 В памяти мгновенно проплыли слова Юлия по поводу сегодняшней «тусовки» у Данилы.Лиза Неред — ты хотя бы знаешь кто хозяин вечеринки? 15:44
Дарья Каплан — Да, я помню что мы со Светиком тебе говорили, но я же не собираюсь набухиваться в хлам и стелиться под всех 15:45 — Кароч, ты идешь, и это не обсуждается 15:45Лиза Неред — вы, я смотрю, уже все решили за меня, да? 15:45 — лан, я и так собиралась дома сидеть, а тут есть шанс бесплатно выпить 15:46
Дарья Каплан — Другое дело, наш человек) 15:46 — Я напишу, мы как всегда к школе подойдем 15:46Лиза Неред — а кто еще идет? 15:46
Дарья Каплан — Вообще только знакомые Кашина 15:46 — Ну 15:46 — Светик, Миша там, Настя возможно 15:46 — Хотя она редко тусуется 15:46 — Но она будет 15:47 — Кароч, я со Светиком точно будем 15:47Лиза Неред — заинтриговала) 15:47 — ну тогда спишемся 15:47
Дарья Каплан — Ага, давай :з 15:47 Что ж, сегодняшние планы в образе вечерних посиделок с едой накрылись. В принципе, как всегда. Очень редко наши планы на будущее совпадают с реальностью. Обидно, но такова жизнь. Никогда не стоит планировать свой день идеально, вероятнее всего что-то пойдет не так, и в итоге настроение мгновенно ухудшится. Ожидание и реальность — две совершенно разные вещи. Не стоит рассчитывать на судьбу, ведь она все равно покажет средний палец и им же нажмет на «delete», стирая все ваши надежды с насмешкой в глазах. Сегодня Лизу ждет выход в свет. Не какой-нибудь гламурный вечер, конечно, но люди там тоже будут. На мнение незнакомцев девушка уже давно наплевала, но все же решила привести себя в порядок, направившись в душ. Сразу же становится босыми ногами на холодный кафель, тянет за края худи, поднимая руки вверх и снимая его с тела. Кладет вещь на стиральную машину, снимая домашние штаны, а затем и футболку. Смотрит на себя в большое стоящее напротив зеркало: бледная кожа, покрывшаяся мурашками, русые волосы, едва достающие до узких плеч, небольшая аккуратная грудь, про отсутствие которой Лиза не прочь пошутить, выпирающие ребра, тонкая талия. Кажется, что прошло минут пять, пока Елизавета рассматривала себя. Такая привычка в основном появляется из-за комплексов. Ты постоянно ищешь в себе недостатки, вглядываясь в малейшие детали, ведь уже появилась привычка хоть что-то ненавидеть. Редко кто может взглянуть на себя в зеркало и похвалить свою внешность, фигуру. Всегда будет что-то мешающее это сделать, будь то маленькая родинка, которая не эстетично смотрится, или некрасивая форма носа. Из-за этого человек закрывается в себе, старается спрятать свои недостатки. Но ведь именно этими «недостатками» мы и отличаемся друг от друга. Нужно научиться принимать себя таким, какой ты есть. Зачем стесняться своего лица, если ты все равно ходишь с ним по улице и его не изменить? Если тебя все устраивает в твоей внешности, то почему бы просто не забить на тех людей, которые пытаются указать на что-то в тебе и в твоей жизни? Особенно, если они сами не следят за собой. В конце концов, их это абсолютно не должно волновать. Ты — это ты, а на замечания со стороны незнакомых тебе людей не стоит обращать столь огромное внимание. Нужно просто забить и любить себя, ведь именно от этого зависит красота как внешняя, так и внутренняя. Любящий себя человек по-другому смотрит на мир, вдохновляет других людей. Спустя неопределенное количество времени Лиза все же сняла последнюю часть одежды, встала под душ, включая воду. Пока еще холодные капли мгновенно падали, быстро соскальзывая с русых волос. Рука девушки автоматически тянется к крану с горячей водой, повышая градус. Запрокидывает голову назад, зарываясь руками в волосы, медленно проводя пальцами от корней до кончиков. С верхней полки достает шампунь, нанося небольшое количество на ладошку, снова проводя руками по волосам. Пена, в отличие от многочисленных струек воды, медленно стекала с головы, создавая дорожки по всему телу. Протирая от нее глаза, девушка достает все с той же полки бальзам, равномерно распределяя его по волосам. Обычно шампуня вполне хватало, но сегодня, исходя из редких вылазок на всякие вечеринки, настроение резко стало «total clean». Пока «чудесное средство, которое смоет все, начиная с жира на волосах и стойкой краски и заканчивай вашей гнилой личностью», согласно инструкции, должно было находиться на голове несколько минут, Лиза достает гель для душа. Приятный ванильный запах сразу же проявился, стоило ей только открыть его. Наносит немного геля на тело, растирая руками сначала по шее, затем выпирающим ключицам, груди, животу, потом на ноги. Вновь поднимает голову вверх, смывая с волос бальзам, а с тела гель, оставивший после себя на теле приятный аромат. Смотрит на запотевшее от почти горячего пара зеркало, висящее напротив, протирает его часть ладошкой, чтобы видеть себя: красное от поднявшейся температуры в ванной комнате личико, прилизанные водой потемневшие русые волосы, мокрое тело, по которому все еще стекают капли. Красиво. Воу, Лиза, неужели сейчас ты себе нравишься? Ха, да это действительно редкость. Почему-то хочется запомнить себя именно такой. Неохотно становится на холодный кафель, снимает махровое полотенце с крючка на двери, вытирая сначала волосы, ведь именно с них остывшие капельки воды падали на плечи и пол, заставляя подрагивать от холода. Слегка взлохмачивает их, дабы быстрее убрать влагу, выпрямляет пальцами и наконец-то оставляет в покое. Вытирает полотенцем бледную кожу, как можно быстрее укутываясь в него. Берет вещи, которые ранее положила на машинку, направляется в комнату, быстро шагая босыми ножками. Благодаря солнечной стороне днем в комнате Елизаветы всегда тепло, но сегодняшние тучи, закрывшие солнце, явно нарушили эту традицию. Решив надеть «парадный» комплект белья, девушка быстро переоделась, скидывая с себя мягкое мокрое полотенце на кровать. Классические черные трусики, удобный спортивный топ без «ебучих» по ее словам застежек и вечно трущих лямок, идеально сочетающийся с ними. Да и эффект «накладной груди» в виде пуш-апа смотрится нелепо. Ищет более праздничную одежду, которыми стали бы вчерашние вещи — черные штаны и то самое худи персикового цвета — если бы от них не пахло табаком. Удивительно, как за пять минут общения с курящими людьми, вещи уже приходится отправлять в стирку. Немного порывшись в шкафу, Лиза достает обычную белую футболку, которая даже ей по размеру. Следующими на очереди были первые попавшиеся черные штаны, но уже с надписями на коленях, затем худи, в котором сегодня она уже выходила на улицу. Ну, а что? Черный цвет всегда в моде, даже если ты и выглядишь так, будто собрался на похороны. Это всего лишь типичный подростковый бухич на хате одного из них, так что Лиза не стала сильно наряжаться, да и вылить пиво на одни из любимых штанов не очень хотелось. У каждого есть любимые вещи, в которых ты всегда выходишь в свет. Будь то любимые брюки в клетку в сочетании с цветной рубашкой или большая, но такая любимая кофта, под которую ты наденешь джинсы, заправляя ее вовнутрь или оставляя так. Все зависит от вкуса, желания выделиться и, конечно же, абсолютного похуизма на мнение других людей. Не думаю, что закомплексованный и зависящий от оценки незнакомцев человек сможет воплотить в своем образе истинного себя. Нет. Он будет стараться слиться с толпой, ничем не выделяясь, лишь бы не привлечь к себе внимания потому что боится, будет постоянно думать, что завтра он решится на эксперименты со внешним видом, решится стать собой. Но не решается. И так по кругу. Очень плохо, когда человек не является самим собой, ведь он уже вживается в образ, все глубже зарываясь в него, из-за чего и избавиться от него будет труднее с каждым днем. До своего рода вечеринки, на которую Лиза изначально не хотела идти, оставалось несколько часов, которые она благополучно потратила на просмотр сериала. Дохрена сезонов с множеством серий, которые длятся по часу, что может быть лучше? Тем более она была уже полностью собрана, так что в любой момент можно было выходить. Спустя несколько серий, девушка лениво повернула голову в сторону окна: уже по-вечернему темное синее небо, тусклый из-за тумана свет фонарей, полумесяц, который под определенным углом можно было разглядеть сквозь пока еще по-летнему зеленые ветви деревьев. Прервав просмотр на середине, забрала телефон с зарядки, решая взять лишь его и ключи. Все-таки неизвестная квартира — неизвестные обстоятельства. Бежать особо некуда, так что нужно держать себя в руках, тем более, если там будут бухать, и тем более, если в квартире Данилы Кашина. Где он вообще живет? Если далеко, то сейчас можно добраться на метро, а к окончанию веселья оно точно закроется. Перспективы переночевать в доме юноши не было, поэтому девушка решила сильно много не пить и уйти раньше. Хотя, тут уже как получится. Быстро пробегает по квартире, проверяя, выключила ли она свет. Такая привычка осталась еще с детства, ведь мать потом будет ругать. Напоследок смотрится в зеркало, заправляет прядь волос за ухо и выходит, дважды поворачивая ключ в замке. На этот раз первой к школе, где девушки вновь договорились встретиться, подошла Елизавета. Сильный дождь, обещанный синоптиками, пока что и не думал начинаться. Только прохладный ветер и тучи, из-за которых на улице было еще темнее, напоминали, что погода сегодня оставляет желать лучшего, так что и одеваться надо было теплее. Но всем, конечно же, плевать на прогнозы синоптиков, так что куртку девушка благополучно оставила дома. Влажный воздух создавал ощущение мороси, заставляя неприятно морщиться. Не лучший день для прогулки. Именно поэтому ты идешь бухать на хату к этому рыжему долбоебу, да, Лиза? А ведь сначала ты абсолютно не хотела выходить из дома. Даже в доме рыжеволосого юноши, который уже успел напугать ее, было бы приятнее находиться, нежели под темным небом, пока морозный воздух пронизывал насквозь. Хотя, может он не такой уж и отбитый. Девушка села на ту же лавочку, около которой еще вчера находилась компания будущих скорее всего уже друзей. Спустя минут пять еле различимые из-за уже буквально черного неба, закрытого тучами, силуэты начали приближаться к ней. — Приве-ет! — Света громко крикнула, еще вдалеке подняв руку вверх, чтобы привлечь внимание подруги. Лиза быстро поднялась, подбегая к девушкам, поочередно обнимая их. — Воу, а где же каблучки и макияж? — подмечает практически полное отсутствие макияжа и нетипичную, как ей уже показалось, для них одежду в виде огромных худи и джинсов. — Ага, потом попадем под дождь, и все наши старания пойдут по пизде. — Ну, тогда пойдемте, пока дождь не начался. Куда, кстати, идти? — Ща проведем. Пешком минут за двадцать вполне сможем дойти, чтобы не тратиться особо. Все-равно времени много еще, Юлик сказал, к девяти подойти, — Даша смотрит на экран телефона, — Без десяти девять. Нормально. — Юлик? — Елизавета вопросительно глянула на девушку, нахмурив брови. — Ага, — явно смутилась, — высокий такой, — поднимает руку над головой, приблизительно показывая его рост, — темноволосый, он выпустился уже. — Даш, может хватит о нем? — Светлана уже явно не раз слышала рассказы подруги о нем. — То есть с ним общаться нельзя, а с Юликом можно? — Ну-у, он хороший… — М-м, ясно все. Влюбилась? — Да что вы заладили? Пойдемте лучше, — стараясь уйти от темы, девушка развернулась, на что подруги пошли за ней. — Ну Дашуль, не обижайся, — Лиза обняла подругу со спины, положив две руки на плечи, скрещивая их вместе. — Сердцу не прикажешь. — Да все, отстаньте. Юлик классный, окда? Ты же вообще идти не хотела. Так сильно хочется с Данилой пообщаться? — развернулась к Елизавете лицом. — Ой, бля, да ну его нахер. Просто Юлик, — решает называть парня так, как и все остальные: все же Юлий — слишком официально,— с ним общается, а вы сами оберегаете меня от него и его компании, не так ли? — Не сужу человека по его кругу общения. С Кашиным мы не общаемся, он типа крутой стал, все дела, на нас можно хуй забить. К нему ж сейчас все девушки лезут, так что мы просто предупредили тебя. Разобьет он твое сердечко. А Юлик клевый, мы вроде как друзья. Надеюсь, — произнесла последнее слово чуть тише. — Ну ладно, — решает оставить девушку в покое, дабы не рассориться с ней, поворачиваясь к Свете. Та кивает головой, явно делая вид, что не верит подруге. — Мы чуть опоздаем получается, — русоволосая переводит тему. — Ага. Да и похуй. Прохладный ветер дул прямо в лицо, на что Елизавета накинула капюшон худи, через толстую ткань которого все равно продувал воздух, завязывая веревочки. Света, которая тоже решила надеть худи уже розового цвета с широкими рукавами, лишь развернулась спиной к ветру. Дарья шла позади всех, уткнувшись в телефон, стуча двумя большими пальцами по клавиатуре. — Хей, вернись к нам, — Елизавета остановилась, подходя к подруге, на что та сразу же убрала телефон в карман. — Показывайте путь, вы ж у нас профи. Пока маленькая стрелка на ручных часах Елизаветы уже заходила за «девятку», дождь и не думал прекращаться, а лишь сильнее барабанил по крыше. Большие холодные капли изредка попадали на девушек, оставляя после себя темные пятна на одежде и, будто кислотой, обнажая воспоминания.flashback.
— Стой, — наплевав на лужи, темноволосый юноша бежал за Лизой через все дворы. Несмотря на конец мая, на улице стояла неприятная погода: дождь, который громко стучал весь день в окна, теперь превратился в холодную мерзкую морось, заставляя то и дело морщиться, а сильный ветер направлял капли прямо в лицо. Все адекватные люди сидят дома, да и на небе уже давно видны яркие звезды. Но сегодня уже суббота, а значит, что школа действительно кончилась, и впереди три месяца каникул. Только встретить счастливых учеников они решили непогодой.Небо — вечно в тумане, Почва — вечно в мокроте: Как в поганой лохани, На поганом болоте
Хотя, для кого-то именно дождь — самая прекрасная погода. Пасмурное небо и стремительно быстро падающие капли дождя успокаивают. Эта беззаботность и некое равнодушие, с которым они ударяются о холодный асфальт, даже вдохновляют. Можно часами наблюдать, как, абсолютно наплевав на все, капельки бесконтрольно окутывают каждый миллиметр земли под ногами. Даже наблюдая за дождем, можно понять, что природа неподвластна человеку, она существует сама по себе, для нее нет законов. Для кого-то дождь, громко барабанящий в окна, только поднимает настроение. В ночной тишине, когда даже шум машин становится редкостью, становится как-то по-детскому волшебно. Стук капель о стекло словно убаюкивает, унося прочь все мысли. Выходя на улицу, можно насладиться чистым и невероятно по-особенному свежим воздухом, ведь через какое-то мгновенье все это закончится. Ощущение, словно весь город мигом очистился от пыли и грязи, исходящей как от машин и различных заводов, так и от людей, безжалостно смывая их грязные слова и поступки, будто ничего и не было. Город снова начинает жить заново, обновляется. Да и если захочется немного поплакать, дождь надежно замаскирует слезы. А в конце такой ненавистной для многих мрачной погоды на небе появляется радуга. Серьезно, такое простое явление способно вызвать много восторга, будто ты снова перемещаешься в детство… — Ага, щас, — лишь ускорившись, девушка забежала за угол. — Ты так просто не убежишь, поняла? — ловко завернул за ней, почти догоняя. — Да стой же ты! — Ай, Паш, все, хватит, — русоволосая громко заливается смехом, нарушая сон жителей многоэтажек. — Ну уж нет, — хватает за ладонь, потянув на себя, дабы остановить ее, запрокидывая на плечо. — Убегать нечестно. Ты проиграла. — Это ты жульничал, — не унимается, пытаясь слезть с парня, колотя его по спине. — Уже неважно, — Павел доносит девушку до беседки, где все еще осталась стоять почти полностью выпитая бутылка «Колы» и банка с энергетиком, пустая пачка с сухариками и карты, в которые Лиза, честно говоря, особо и не умела играть, но зато любила спорить. Не совсем аккуратно опускает ее на ноги, «случайно» придерживая рукой точно за попу. — С тебя поцелуй. — Эй, так не пойдет. Мы так не договаривались! — Лизонька, я тебя обыграл в карты, тебе этого мало? Заставила бегать за тобой, а на улице ливень, простудишься еще. Два-ноль. Так что не выпендривайся. — Ну я же еще ма-аленькая. — Тебе сегодня пятнадцать исполнилось. Два года — не три. Так что не считается, — парень садится на скамью в беседке, протирая ее рукавом свитшота от маленьких капелек дождя, которые уже успели появиться за пару минут отсутствия друзей. — Сама захотела на желание играть. — Ну не на такие же желания. — Слишком поздно ставить условия. — Ла-адно, — победное «да» промелькнуло в голове юноши, но вида он не подал, а лишь ближе приблизился к Елизавете, с которой его прежде разделяли лишь карты и бутылки, протягивая щечку. Девушки тянется к щеке Паши, но тот резко развернул голову, соприкасаясь своими губами с ее; рука ложится на шею, притягивая голову Лизы ближе. От настойчивости парня, словно от грозы, пробежали мурашки, будто он и был той хмурой, но до безумия приятной дождливой погодой, в которую в один момент небо озарило яркой вспышкой молнии, а затем и громом. Большой горячей ладонью он все еще поглаживал шею, нехотя отстраняясь от губ подруги, а после вовсе убирая руку, напоминавшую о своем присутствии теплом на шее, которое сразу же забрал прохладный ночной ветер. — Так бы сразу и сделала, — как ни в чем не бывало поднимает банку. — За тебя, Лизочка, — подносит к ее бутылке, стукая об нее, а затем разом опустошает содержимое, пока подруга сидит с бутылкой в руках, смотря на него и уже даже не думая пить.flashback end.
Все так же сидя в капюшоне, русоволосая, чтобы выпутаться из воспоминаний, которые по ощущениям были только вчера, нарушила молчание: — Может уже наплюем на ваш внешний вид и добежим? Ты же сама сказала, что тут недалеко. А то я заебалась сидеть и мерзнуть. — Так сильно хочется к Данечке? — Даш, замолчи, пожалуйста. Ты же знаешь, что он мне не нравится. — Ну, всякое может быть, не так ли? — загадочно смотрит на Свету, на что та отводит взгляд. — Идемте, — Светлана поднялась и пошла на выход из беседки, не оглядываясь на подруг, которые пошли за ней, быстрым шагом догоняя. Часы показывали уже половину десятого, когда девушки дошли до места: неплохой район с чистыми, будто вылизанными, дворами, еще не сломанными лавочками и с красивыми детскими площадками без нецензурных надписей. Удивительно, каким разным может быть Питер. Из множества типичных домиков всегда какой-нибудь будет выделяться. И этой «белой вороной» среди домов сейчас был дом Данилы Кашина. Неожиданно, но это так. — Нам сюда? — все еще с недоверием Лиза посмотрела в сторону многоэтажного здания. Глаза, за все время пребывания в Питере, привыкли к не высоким домикам с маленькими балкончиками, а где-то они и вовсе отсутствовали. — Ага, вроде сорок третья квартира, — Даша поднимает глаза, попутно печатая кому-то. — Элитный район, хули. — Никогда бы не подумала, что кто-то вроде Кашина может жить в таком районе. А вы откуда адрес знаете? — Ну-у, — немного помолчав, Света продолжила, — скажем так, мы какое-то время общались с ними. — Ага, ты-то и общалась, — вновь подкалывает подругу, явно с целью напомнить о чем-то. — Ой, бля, все, идем, — снова идет впереди всех, набирая номер квартиры на домофоне. Даже не спрашивая «кто?», дверь открыли, отчего та издала характерное пиликанье. Квартира находилась на седьмом этаже, но девушки все равно решили пойти пешком. Уже на пятом этаже была слышна музыка, а в нос ударил запах табака. Поднявшись на нужный этаж в темноте виднелся только огонек сигареты. — О, дамы, здрасьте, — явно подвыпивший Руслан, опираясь на что-то вроде подоконника, выдохнул сигаретный дым в открытую форточку. — Заходите располагайтесь, мы вас ждем. Быстро заходят в большую квартиру. Громкие басы сразу же ударили в уши, после послышались знакомые голоса в глубине квартиры под какой-то типичный бит: — Эй, — мимо них прошел рыжеволосый юноша, заходя в большую комнату, стуча по только что найденному микрофону, — это Даня Кашин, — громкий голос Данилы зазвучал из колонок. В следующую секунду туда же вошел и Миша, держа в руках второй микрофон, издавая «модные рэперские звуки». — Я не достоин жизни, — уже шепотом сказал высокий парень, чтобы в следующую секунду проговаривать привычным голосом слова песни, которую прежде Лиза не слышала. — Ну че вы в проходе встали? — со спины девушек начал подталкивать Руслан, дабы протиснуть их и себя внутрь квартиры. — Шевелите жопами, — проталкивает их в комнату, где спокойно могло бы поместиться около полсотни человек, но людей было немного. От силы десять. Большинство из них Лиза уже знала, ведь это, в конце концов, ее новые одноклассники, оставшуюся пару человек мельком видела около школы. Разместившись на диванах, подростки пили любезно предоставленный алкоголь. Походу, смысл этих вечеринок и заключается в том, чтобы бесплатно выпить, пока тебе еще не исполнилось восемнадцать. Темноволосый юноша сел на диван, на котором в углу уже разместилась Настя, приобнимая ее за плечи. По ее лицу сложно было понять, нравится ли ей подобное нарушение личного пространства, но отталкивать парня она не стала. — О-о, Дашенька, — со стаканом с неизвестным содержимым Юлий подошел к девушке, прижимая к себе. — Где была? — В смысле? — подняла голову, смотря парню в глаза. — Прическа у тебя клевая. Шлялась по улицам, вместо того чтобы ко мне идти? — Прекрати, — стукает Юлия в грудь, вдыхая его запах, перемешанный с алкоголем. — Нехер было под дождем шарахаться, заболеешь еще, — переводит взгляд на ее подруг. — Ой, Лиза, и ты пришла? А как же «ой, да нахер этого Кашина, я на вокзале буду бухать»? — специально подкалывает ее и, не дожидаясь ответа, хмыкает и уводит Дарью куда-то вглубь дома. Удивительно, каким разным может быть один и тот же человек в трезвом и не очень виде. — Нас все меньше и меньше, — Лиза усмехнулась и взяла Свету за ручку, чтобы та никуда не пропала. — Где тут пиво? — Елизавета, да ты уже с Юликом познакомилась? — Было дело. Кстати, вчера, — берет со стола банку с «Балтикой», ловко открывая ее, и отпивает, ища место, чтобы сесть. — Так кто еще должен придти? — Мишенька вон, — указывает пальцем на прыгающего в такт песни парня, — выпил уже, раз караоке поет, ну, и Настя, — переводит взгляд на стоящий в противоположном углу комнаты большой кожаный диван, где сидели только двое: Настя и Руслан, рука которого уже спустилась с плеча и лежала у девушки на талии. Абсолютно не разговаривая, юноша другой рукой копался в телефоне, а красноволосой девушке оставалось лишь уткнуться парню в плечо, в страхе нарушить молчание. — В чем смысл того, что они просто так сидят? — русоволосая проследила за взглядом подруги, смотря на эту парочку. — Знаешь, уж лучше так, хотя я бы на ее месте вообще ушла. — Что это за песня? Мелодия знакомая, — после нескольких песен, в исполнении которых участвовали Михаил и Даня, из колонок послышался бит, который Света, кажется, прекрасно знала ее. — Это Миша с парнями кальян-рэп писали, — подтверждая теорию девушки, откинулась на диван. — «Девочка-кальян». Чисто по рофлу. — А-а, слышала, да. Они реально музыку пишут? — Вообще изначально это была идея Дани. Он в основном биты пишет, но можно и полноценные песни найти. Руслан тоже во всем этом участвовал, но закладки прятать ему как-то больше нравится. Потом они с Мишей сдружились, — смотрит на друга, волосы которого сильно взлохматились от бесконечных прыжков, — ну и Даня, добрая душа, приютил их. — Это его хата? — Как бы да, но нет. От родственников досталась. Они переехали в какую-то заграничный залупу, а квартиру ему оставили. Круто, да? — Балдеж. А ты откуда так много знаешь? — Мы раньше общались. До лета. — А почему перестали? — Ох, там столько всего, лень вспоминать, — Светлана, не сводя глаз с Миши, облокотилась на спинку дивана. Заметив ее взгляд, парень широко улыбнулся, заставляя девушку отвести глаза на Лизу. — Блять, они уже набухались, щас песни орать будут. Думаю, в этой огромной хате должна быть хоть одна свободная комната, — хватает подругу за руку, — идем. Девушки выходят из большой комнаты, сразу же попадая в длинный для квартиры в обычной многоэтажке коридор, откуда можно было зайти в остальные комнаты. Света открывает самую дальнюю дверь, за которой, к счастью, никого не было. Зато была большая кровать, на которую девушки сразу же легли. Из гостиной был слышен гул от басов музыки, отчего даже стены тряслись. Хотя, скорее всего это было действие алкоголя. Оказавшись на кровати, накатила волна усталости. До этого желание просто лечь и расплыться по кровати не так сильно ощущалось, теперь же казалось, что подняться уже не получится. Небольшую комнатку освещал лишь лунный свет, проникающий сквозь единственное окно и преграду в виде тумана, но этого вполне хватало, чтобы темнота не так сильно давила на глаза. — Как соседи еще не вызвали ментов? — Соседей почти нет, дом новый все-таки, да и квартиры недешево стоят, — Светлана вытянула перед собой руки, стараясь разглядеть их в темноте, что не сильно удавалось. Еще минут двадцать девушки лежали, смотря в потолок, когда дверь резко открылась, пропуская в комнату полосу света, исходящего от большой люстры, висящей в коридоре. — И че вы ушли? — высокий силуэт показался в дверном проеме. — Ебетесь тут? — Блять, Кашин, и так голова болит, свали, — в голосе Светы было слышно явное раздражение. — Можно присоединиться? — Нахер сходи. — Ой, бля, не будут мешать вашим лесбийским играм, но все равно не по понятиям кидать братву. Короче, мы вас ждем. — Заебал, — с выдохом тихо сказала Елизавета, полностью вытянувшись на кровати. — Может таблеточку поискать? — Единственные таблеточки, которые ты тут найдешь, — какие-нибудь «экстази» или «ЛСД», Руслан персонально «кодеин» может дать. — Как хочешь… Слушай, а куда Даша делась? — Хах, да по-любому с Юликом в одной из комнат лижется. Они, вроде как, даже не вместе. Она по нему еще с класса шестого течет. Он еще в школе учился тогда. Да и не против. — Ты так спокойно реагируешь. — Ой, да она даже не пьет, так что я не думаю, что у них все зайдет дальше поцелуев. По крайней мере сейчас. Да и Юлик нормальный. Ну, такой. Видно, что не просто сунуть-плюнуть хочет. — Весело у вас, конечно. — А ты как-будто не влюблялась?flashback.
Господи, я серьезно его поцеловала? Он же мой друг. А если подумает что-то? Бля-я, ну и нахер я согласилась? Так, все, Лиза, спокойно, это всего лишь обычная игра на желание. Да это даже не поцелуй. Черт, почему я думаю об этом? Все, забудь. Тем более он сам предложил. Похуй. Все попытки уснуть были тщетны. Голова русоволосой была полностью забита ненужными мыслями вперемешку с событиями сегодняшнего дня. Лишь это самое «похуй», которое она постоянно повторяла в своей голове, помогало на секунду отбросить все мысли. В конце концов, для Лизы пятнадцать лет — возраст, когда ты влюбляешься в буквально каждого встречного мальчика, а любое действие с их стороны заставляет сердце биться сильнее. Какое-то ебанутое одиночество и некая зависть. В конце концов все одноклассницы уже давно ходят с мальчиками за ручку и лижутся на каждом углу, шепча на ушко милые вещи. Все эти сентиментальные розовые сопли девушка не любила. Но, по какой-то неведомой для нее причине, воспоминания о друге заставляли нелепо расплываться в улыбке. А может и не такой неведомой. Она… Влюбилась? Похоже на то. Лиза и сама это прекрасно понимала, но боялась озвучить даже в своей голове, так что эта мысль ютилась в самой глубине сознания. Да и Павел не был против поухаживать за юной Елизаветой и сделать парочку комплиментов, на что та лишь шуточно переводила тему, несмотря на нескрываемую радость от внимания со стороны юноши. Почему ты хочешь быть с ним, но в то же время абсолютно отрицаешь свои чувства? Непонятные ей самой чувства к другу были чем-то новым, пугающим. Конечно, можно было признаться в симпатии к нему и все в таком роде, но она боялась. Удивительно, но люди действительно боятся рассказывать о своих чувствах. Будто некий барьер все время останавливает нас. А ведь в детстве такого не было. Детям вообще плевать, как они выглядят, что говорят. Они даже не задумываются об этом. Они искренни в своих эмоциях и желаниях, а значит искренни сами с собой. Взрослея люди обзаводятся комплексами, и, несмотря на то, что они думают, прежде чем говорить, учатся умело скрывать свои чувства. А ведь они — часть нас, и, избавляясь от них, можно считать, что мы просто избавляемся от самих себя, постепенно переставая быть теми, кем мы являемся. Вместе с детством от нас уходит та самая эмоциональная искренность, а на ее место приходят двери и замки, которые сами же и запираем, закрываясь от других людей и самих себя.flashback end.
— Было дело… — О, вот вы где, — в комнату заходит Михаил, замечая силуэты девушек. — У нас тусич как бы, а вы спрятались. Пойдемте. — Ой, Лиз, ты иди, а я тут полежу, ок? — поднимает руки над головой, потягиваясь от накатившей сонливости. — Я потом подойду, честное слово. — Ла-адно, — русоволосая поднимается с кровати и идет следом за Мишей. Несколько человек переместились на один и самый большой диван, обитый кожей, а те, кто не поместились, расположились на полу. Заметив Дарью, девушка села около нее на пол около дивана, слегка облокотившись на него. — Уже у моих ног? — над головой девушки донесся уже до боли голос. — Заткнись, — не поднимая глаз, Лиза с недовольством попыталась пнуть рыжеволосого парня по ноге, но тот ловко отодвинул ее. — Во что играем? — Юлий, прижавшись к Даше, оглядел небольшую собравшуюся компанию. — Правда или действие? — рука Данилы потянулась к стоящей бутылке виски, — но для начала нам нужно хорошенько напиться, — наливая в пластиковые одноразовые стаканчики немного алкоголя, — чтобы веселее было, — краем глаза поглядывает на русую макушку. — Короче, крутим бутылку, на кого выпадает, тот тому и ебет мозги, поняли? Только не надо, блять, одну правду выбирать. Дважды, короче, не повторяемся. Русь, начинай. — Кхм, окей, — темноволосый юноша, расположившийся на диване, все еще сидел и не отпускал от себя Настю. Ровно пять секунд, и горлышко точно показывало на Еву. — О, Евочка, давай, правда или действие? — Правда, — слишком банальный ответ в самом начале игры. — Расскажи о своем самом жестком... — показывает довольно неприличный в культурном обществе жест руками. — Да не было такого. — Пиздишь ведь. Заюш, у нас тут врать не принято. Не, ты если хочешь, строй из себя Деву Марию и дальше, — рука Руслана, словно сама по себе, перебралась на бедро красноволосой, — вот только обманывать не хорошо, — с неким раздражением в голосе своими холодными пальцами юноша начал медленно и незаметно для всех сидящих приподнимать край юбки, стараясь прикоснуться к внутренней стороне бедра. Резко и неожиданно для самой себя Настя поднялась, быстро поправляя юбку, и, сославшись на головную боль, быстро покинула комнату. Руслан сразу же чуть сдвинулся ближе к краю, где еще чувствовались тепло и приятных запах девушки. — Ну, бывает, хули. Твоя очередь, Ев. Светловолосая девушка несколько неуклюже крутанула бутылку пальчиками с аккуратными розовыми ногтями. Сделав несколько разворотов, она указала на Данилу. — Правда или действие? — будто ожидая такого стечения обстоятельств, девушка слегка улыбнулась. — Да похуй, давай действие. — Поцелуй меня, — кажется, даже Руслан подавился пивом. — Ага, блять, ну тебя нахер, лучше правду. — Ну так нечестно! — явно расстроенная его ответом Ева надула губки, обиженно и так по-детски откидываясь на спинку дивана. — Хорошо, — поворачивает голову в его сторону, — что тебе нравится в девушках? — Жопа. Ну и вся эта хуйня по типу честность, верность, понимание. — А если серьезно? — Ну, знаешь ли, у меня ебанутый характер, — в глазах появился огонек, — поэтому моя девушка должна уметь мириться с ним, потому что я, блять, меняться не стану. — Ладно… — его ответ явно не удовлетворил ее. Бутылочка перешла к Дане. Все те же пять секунд. Руслан. Действие. — Ну, брат, ты меня знаешь, — парень сказал это с неким азартом. — Засосись с Евой. — Эй! — она явно была против подобного. — С языком. Я хочу увидеть страсть. — Ты долбоеб или да? Хотя, — думает секуду, — похуй. Темноволосый юноша поворачивает голову в ее сторону, одним резким движением накрывая губы Евы своими, вжимая голову в диван и придерживая за подбородок. Данила, не скрывая удивления в глазах, одобрительно стал кричать его имя, подбадривая на это действие остальных. Не отрываясь от нее, Руслан притянул ее к себе за плечи и в ту же секунду кинул на спину, возвышаясь над ней, чтобы в следующий момент снова наброситься на девушку с поцелуем. Отпрянув от нее так же быстро, парень как ни в чем не бывало вытер губы тыльной стороной ладони, другой уже тянувшись к стакану с алкоголем. — Все, блять, я заебался, — встает с дивана, направляясь в сторону кухни, — о, Светка, там тебя твои девки ждут как бы. — Да, Свет, иди сюда, — заметив силуэт подруги в кухне, Даша махнула ей рукой. — Не хочу, вы тут орете. — О, спящая красавица наконец проснулась, — Михаил, сидящий в противоположной стороне, подмигнул девушке, на что та лишь закатила глаза. — Ты опоздала на наши игры, — рыжеволосый любезно налил ей виски. — Не хочешь продолжить? — Какой же ты все-таки пидор, — Светлана села между подругами, из-за чего даже на полу стало довольно тесно. — Лизонька, иди сюда, — чересчур ласково и даже мерзко рыжеволосый позвал ее к себе, отодвигая Еву в сторону. Русоволосая, казалось, даже не шевельнулась. — Блять, Лиз, сюда села, — резкая смена интонации заставила девушку повернуть голову. — Тебя эта корова в диван щас вдавит. — Как же ты заеб… — не дав Свете досказать, юноша перебил ее: — Я тебя давно не ебал, — парень бросил в ее сторону многозначный взгляд, — но если ты так этого хочешь… — слабый удар в ногу будто оборвал поток его мыслей, вызвав недовольное шипение. — Блять, Лиз, ты че бьешь меня? Я ж тебя сам отпизжу потом. Сюда села, — жестом указал на место около себя. Грозный взгляд смотрел прямо в душу, будто гипнозом вынуждая сесть около него. — Да, блять, дай мне начать. — О, да ты у нас доминируешь? — уголки губ приподнялись в ехидной улыбке. — Я смотрю, ты уже в хуй пьяный? — стараясь держать дистанцию, Елизавета двинулась в самый угол дивана. — Ты это подруге своей скажи, она раньше такое вытворяла, да, Светик? — Еще хоть одно слово, и ты выпьешь за потерю своей анальной девственности. — Ты же понимаешь, что в твоем случае это исправить куда легче, — разговоры начали медленно скатываться в пошлую бездну. — Завались лучше. Твоя очередь. — Как бы твоя. — Как бы похуй, давай. — Лады, — уверенно крутит бутылку, будто уже знает, на кого она покажет. — Вау, Света, вот это совпадение. Ну, киска, выбирай, правда или действие? — Действие, — с кухни раздался голос Руслана. — Эй, нет! — Поздно, — довольно откидывается на диван, все еще приобнимая Лизу за плечи, отчего она подалась назад. — Что ж, раз мы уже начали целоваться, то… — оглядывает людей, — вот, — указательный палец с набитой на нем буквой «D» указал на Дарью. — Покажи, как ты любишь свою подружку. Ну давай, как тогда. Ты же помнишь? — Заткнись. — Выполняй, — явно передразнивает ее. Поднявшись с пола, Светлана села на колени подруги, осторожно обнимая за шею. Сомкнув руки на ее талии, Даша медленно заправила волосы девушки за ухо, смотря на нее исподлобья и улыбаясь. — Действуй. Одновременно девушки двинулись навстречу, касаясь губ друг друга, чтобы в следующую секунду этот неловкий «дружеский» поцелуй перерос из маленького огонька в целый пожар. Повалив подругу на пол, Света чуть двинула бедрами, удобнее усаживаясь на ней. Под одобрительный гул парней они лишь больше поддавались страсти, сминая губы. Походу, уже не в первый раз. — Эй, все, хватит. Вы еще поебитесь тут, — Юлий все же решил вмешаться. — Я не против посмотреть на это, — уголок губ Данилы приподнялся в хитрой ухмылке.***
— Лизонька, правда или действие? — очередь снова дошла до Дани. — Я боюсь выполнять твои действия, так что правда. — Жаль, очень жаль, — изображает досаду в голосе. — Что ж, скажи, пожалуйста: с мальчиками целовалась? — Мне, конечно, шестнадцать, но я не по бабушкиным заповедям живу. — То есть да? — Ну, блять, не как Руслан, конечно, но да, — ответ вышел неожиданно спокойным даже для самой Лизы. — Ого, поделитесь впечатлениями? — щеки девушки быстро покраснели, но в приглушенном освещении это было незаметно. — Кто же этот счастливчик? Или ты всех нас наебала, и на самом деле твои губы пленили губы какой-нибудь симпатичной девочки? — специально заставляя Лизу краснеть еще сильнее, Данила закинул руку ей на плечо, заправляя волосы за ухо. — Может ты уже и любовью занималась? Ну же, Лизочка, колись давай. — А на хуй тебе не сходить? — разворачивает голову, стараясь убрать с себя татуированную руку парня. — В натуре, че ты пристал к ней? — Михаил, сидящий напротив, подал голос. — А я виноват, что мне нравится, когда она боится меня? — Блять, да не боюсь я. — Посмотрим, — рыжеволосый достает другую бутылку того же виски, разливая по пустым стаканчикам, — ну, выпьем за любовь и гетеросексуальные поцелуи, хули, — резко запрокидывает голову, вливая алкоголь в себя, который сразу же разлился теплом по телу. — Слышь, брат, ты себе щас всю печень убьешь, — Юлий, в отличие от своего друга, опустошил стаканчик небольшими глотками. — Лан, перекур. — Я на балкон, — Юлий поцеловал Дарью в лоб, поднимаясь с пола, и достал из кармана спортивок зажигалку. — Лиз, подойди. Немного опешив, она поднялась с пола и пошла за ним. Сразу же открыв форточку, юноша достал из кармана зажигалку и сигарету, поджигая ее. — Что такое? — девушка оперлась на холодную стену, скрещивая руки на груди. — Что между тобой и Даней? — от большого количества выпитого алкоголя, Юлик слегка перевернулся через окно, пытаясь найти опору, чтобы не упасть. — Эм, ничего. — А че он тогда лезет к тебе? Он себя обычно так не ведет. — Хуй знает, он просто ебнутый, вот и все. Тем более у него эта есть… Как ее? — Ева? Да я не знаю что он нашел в ней, не его типаж. Не любит он таких, которые вечно липнут. А она постоянно че-то ходит, блять, лижется, как бездомная псина, которую стоит погладить раз, и больше она не отстанет. — Тогда почему они вместе? — Ой, бля, да какой вместе? Дане она нахер не сдалась, серьезно. Ну, может иногда поебывает, а так больше ничего, — Юлий потушил сигарету. — Но ты это, поаккуратнее будь с ним, а то влюбишься еще, потом страдать будешь. Лиза вопросительно изогнула бровь, ожидая продолжения. — Ну че ты так смотришь? Ждешь какой-то длинной ванильной истории про великого Кашина Данилу Владимировича? — Ну, да. — Вот пусть Даня тебе и расскажет, — с неким непонятным намеком в голосе тушит сигарету, оставляя ее в пепельнице. — Но лучше не связывайся с ним. Он довольно жесткий человек, — направляется к балконной двери, обходя полную вопросов Елизавету. — Ну че, продолжаем? — громко крикнул Данила, наблюдая, как Лиза вслед за парнем зашла обратно в теплую квартиру. — Только я больше не пью. — Ты ебнутая? Выпила, блять, один стакан вискаря и баночку пива. Слабачка. — Отвали. — Я тогда допью, да? Спасибо, — не дожидаясь ответа, Даня вылил остатки газировки из бутылки в стакан Лизы, где еще был алкоголь. — За твое здоровье. — Эй, это мой стакан, слышь, — девушка попыталась забрать его, но Данила закинул голову, выпивая все содержимое стакана. — Мне плевать, я не брезгливый. — Я туда плюнула. — Плева-ать. — Я болею. — Похуй, я с резинкой ебусь. — Я не про это. — А я про это. — Блять, голубки, потом уже решите свои ебучие семейные проблемы, а сейчас у нас время ебанутых подростковых игр. Кто там крутить должен? Юлий быстро проговорил себе под нос какую-то детскую считалочку. Палец остановился на Дане. — Да ты у нас везунчик. Данила потянулся за бутылкой, ловко крутя ее, будто зная, на кого она покажет. Пять секунд. Горлышко точно показывало на Елизавету. — Блять, снова? — Ну что, Лизонька, время выполнять мое действие. Поднимайся, — встает с дивана, протягивая ей руку. — Можно я лучше буду пить? — девушка явно не горела желанием выполнять его действия, но Данила показательно отставил бутылку подальше, поднимаясь. — Да бля, я не пойду с тобой никуда! — Это мое желание. Пойдем, поговорим на балконе, — все еще держит руку, ожидая ответной реакции. — Сопротивляешься? Не ссы, там ебаться не удобно, — Даня касается ее руки и тянет на себя, отчего та теряет равновесие и чуть заваливается на него. Наклоняется к самому уху, заставляя девушку замереть. — Расслабься, — едва уловимый шепот раздался по всему телу каким-то незнакомым прежде чувством. — Идем, — уводит девушку, все так же подталкивая в спину. — Не убей ее там, — крикнула Светлана уже скрывающимся за балконной дверью силуэтам, — у вас пять минут! — Десять, — рыжая макушка появилась в проеме. Хлопок. Дверь закрылась. Идти некуда. Разве что прыгать с балкона вниз. — Почему десять? — Хочу узнать тебя получше, — облизывает губы, медленно направляясь к русоволосой девушке. — Неред Елизавета значит? — Да, — хмурит брови, не понимая, что затеял юноша, и отводит глаза. — М-да, маленькая ты еще. Парень достал из кармана упаковку сигарет и любезно оставленную кем-то зажигалку с подоконника. Делает первую затяжку, вдыхая полные легкие табачного дыма, а после грациозно выдыхая в незакрытую кем-то из предыдущих посетителей балкона форточку. — Ты так и будешь стоять? — Лиза подала голос, на что он лишь усмехнулся. — А ты хочешь полежать? — Блять, да хватит этих намеков. Я серьезно. Рыжеволосый резко разворачивается. От Елизаветы его отделяет буквально один шажок, и он его охотно делает, прижимая девушку к неровной холодной стене так, что смотря в окно их было не видно, ставя руку около ее головы, не давая девушке и шанса на спасение. Губы вновь прикоснулись к фильтру, делая уже менее длинную, но не менее сладкую для него затяжку, испытывая ненормальное наслаждение от этой горечи во рту. Почему ему так нравится убивать свой организм? Возможно, когда-нибудь мы узнаем ответ на этот вопрос. — Что ты делаешь? — Лиза старается максимально подавить дрожь в голосе, поворачивая голову, дабы не вдыхать неприятный аромат. — Не видно? — разворачивает ее голову за подбородок, не спеша убирать руку с него, будто ювелир рассматривает новый драгоценный камень в своей коллекции. — Ты такая хорошенькая. Такая, что просто невозможно не дотронуться до тебя. Вся такая чистая, невинная. Большим пальцем юноша проводит по нижней губе, заставляя приоткрыть рот, надавливая на зубы, и выдыхает тонкую струйку дыма. Их губы друг от друга отделяют какие-то пара сантиметров, но юноша не решается нарушить эту невидимую границу. Или же просто выжидает. Вот только… чего? Елизавета отворачивает голову в сторону, стараясь выдохнуть из себя все полученные токсины. — Эй, смотри на меня, — властный шепот, — знаешь, что я хочу сделать с тобой? — рука медленно переходит на шею, задерживаясь на ней. Тишина. — Ну же, чего молчишь? — тихо, ласково, не так, как должны говорить люди как он в такой обстановке. Поднимает ее голову выше, держа за шею, будто желает к хуям задушить ее, но лишь выжидает. Играет с ней. — Отойди от меня, — девушка с некой опаской смотрит в его потемневшие от животного желания и возбуждения глаза. Если бы эмоции имели цвет, то страсть бы приобрела глубокий темно-синий оттенок, смешанный с миллиардом блестяшек, которые в некогда чисто-голубых глазах Данилы были искорками желания. — Ахах, — быстро отпрянув от нее, парень вновь направляется к окну. Стремительная и непонятная смена настроения. Биполярное расстройство? Глаза направлены в темную, как и они сами, пустошь улиц, где, словно множество светлячков, редкими желтыми пятнами выделялись окна дома напротив. — Извини, я просто бухой в хуй, — тушит сигарету о рядом стоящую пепельницу, выкидывая окурок вниз, абсолютно без угнетения совести, и поворачивается обратно к ней. Взгляд был направлен чуть в бок от Елизаветы. — Что? — Ушли. — В смысле? — Свет выключен. Прошу обратно в дом, — в темноте подходит к двери балкона, толкая от себя. — Блять. Будто по сценарию какого-то банального фильма дверь, конечно же, не поддалась. Приложив чуть больше усилий, рыжеволосый юноша толкнул ее бедром. Без толку. Нервный смешок сам по себе вырвался из груди девушки, которая даже не ожидала подобного стечения обстоятельств. — Я от них ничего большего и не ожидал, — стук по стеклу, но в комнате уже никого не было. — Заебись, заперли нас на балконе, будто ебучие пятиклассники. — И… что делать? — Придется ебаться тут, — что может быть лучше шуток в абсолютно любой ситуации? Ебанутый оптимист. — Замолчи, пожалуйста. — А что, неужели ты не хочешь меня? — Если честно, то нет, прикинь? — Да ладно тебе, меня все хотят, — все еще продолжает гнуть свою линию. — Я уверен, что ты тоже. — Блять, нет. — Давай проверим, — не вопрос. Вызов. — А давай, — «блять, Лиза, что ты творишь?». Не задумываясь о последствиях, она добровольно ставит галочку около пункта, где говорится, что пути назад уже точно не будет, принимая приглашение в игру. Сначала говорить, а потом думать? Пх, ну окей, хули. Только в некоторых ситуациях можно очень пожалеть о сказанном. — М-м, какие мы смелые. За долю секунды Даня резко преодолел расстояние между ними, потянув девушку на себя и разворачивая, теперь прижимая ее затылком к ледяному стеклу, по которому все еще барабанили уже порядком надоевшие капельки дождя. Еще секунда, и его губы могли бы соприкоснуться с ее, будто в типичных фильмах, но парень действует по другому сценарию. Собственному сценарию, главным словом в котором является импровизация и полная неизвестность дальнейших действий. Холодная ладонь медленно легла на русую макушку, плавно скользя по мягким волосам. Натянув рукава худи, Лиза напряглась всем телом и вцепилась в них пальцами, стараясь отодвинуть голову. Другой рукой юноша обхватил ее за талию, чуть поднимая край кофты и спускаясь медленно, но требовательно ниже, поглаживая пятую точку сквозь неплотную ткань штанов, все сильнее прижимаясь к ней, тем самым буквально вдалбливая девушку в стену. — Что ты… — не дав ей договорить, Данила положил указательный палец на ее губы, оттягивая нижнюю. Властный взгляд был прикован к ее глазам, в которых читалась смесь непонимания, страха и какого-то нового чувства, которое начало медленно зарождаться где-то внутри. — Тс-с, — парень, слегка согнув ноги, прикоснулся губами к тонкой шее Лизы. — Ты так сладко пахнешь. — Ты будто сбежал из сопливой мелодрамы, — ладони девушки уперлись в грудь парня, пытаясь сохранить между ними хоть какое-то расстояние, избегая такой близости. — Тебе же нравится, — чересчур страстно Даня выдохнул эту фразу в ее губы. Если бы не эти пара миллиметров, то можно было бы с уверенностью утверждать, что они тут явно не разговаривают. — Я так хочу тебя… — пара миллиметров превратилась в один, — всю… — вместо слов теперь слышался лишь шепот. Бесконечно страстный шепот, который нагло влетал в сознание девушки. Язык юноши прошелся по скуле Лизы. — Ты просто бухой в хлам, — пытается не выдавать дрожь в голосе. — Я уверен, что ты сгораешь от желания стать моей. Я прекрасно понимаю, что тот поцелуй, про который ты говорила, нельзя назвать поцелуем. Хочешь, покажу тебе, как должны целоваться взрослые девочки вроде тебя? Тебя научить? — Чего ты добиваешься? — девушка нахмурила брови, стараясь придать себе выражение некого отвращения на лице. Вот только скрыть блеск в глазах у тебя так и не получилось. Ему нравится ощущать ее рядом. Нравится прикасаться к ней. Нравится чувствовать ее. Нравится видеть этот страх в глазах. Ему просто нравится заводить эту правильную для него девушку. Да он и сам заводится от этого. — Ты сама согласилась на это, — все действия Данилы можно было сравнить с поведением типичного мартовского кота. Вот только на дворе сентябрь. — Мне продолжать? — снова шепот, пронизывающий до глубины души. — И что будет, если я соглашусь? — наконец Лиза самостоятельно подняла глаза, рассматривая каждый миллиметр его лица. — Скажи «да», и ты узнаешь, — будто какое-то заклинание, парень шептал ей прямо в ухо. — Боюсь, я вынужденна отказаться от вашего предложения, — снова выставляет руки вперед, стараясь увеличить дистанцию между ними. — Да блять, — за секунду его рука крепко сжала запястье девушки, пока другой он грубо прижимал ее к себе за попу. — Поцелуй меня, — не просьба, а приказ, который он хриплым от возбуждения голосом резко выдохнул ей в губы, легко и почти незаметно касаясь ее верхней губы, — ты же хочешь этого. Давай.Я выслежу тебя, прочитаю все мысли Мои глаза горят, когда вижу так близко тебя Так чешутся зубы, укусить тебя за твою шею Ты можешь кричать, но никто не услышит Поверь мне
— Ты ебнулся? Я, блять, пошутила! — как бы она не хотелось отойти от него, деваться было некуда. Оставалось лишь отворачивать голову в сторону, но сделать это не давала ладонь, перебравшаяся с ягодиц ей на щеку. Сделав глоток воздуха для новой порции возмущений, девушка была прервана. Одним быстрым, резким, властным движением юноша впился в ее губы. Все так же грубо он надавил на щеки, заставляя приоткрыть рот, дабы углубить этот странный спонтанный поцелуй. Затуманенный данной ситуацией и приятным ароматом духов девушки рассудок, лишающий всяческого понимания происходящего, и отсутствие отдачи с ее стороны лишь сильнее заставляют его прижиматься к ней, желая получить ответные действие. Пальцы с вытатуированными на них буквами сплелись с ее русыми волосами, придерживая ее голову под нужным для него углом. Последнее касание губ, а точнее уже зубов Дани и нижней губы Лизы, которую он в своеобразном порыве страсти, кажется, успел прокусить, и парень отходит от нее, выпрямляясь во весь рост. Все же разница в несколько десятков сантиметров не такая уж и милая, как про нее пишут в сопливых фанфиках. Облокачивается на противоположную стену, смотря в ее светлые и охуевшие глаза. Подняв на него взгляд, Лиза, сама того не ожидая, улыбнулась. Неловкое молчание. — Не шути со мной, Лизонька, я легко завладею тобой, если захочу. А я хочу. И даже очень, — огонь в глазах становился все ярче. — Да и ты будешь не против. Он не задает вопросов. Не предполагает. В его голове уже все четко спланировано, будто это игра, которую он перепроходит раз за разом. — Да ладно тебе, хватит играть в молчанку и ржать, я же знаю, что тебе понравилось, — скрестил руки на груди. — Ну, нет, — ответ вышел более неуверенным, чем предполагала Лиза. — Не ври сама себе, Лиз. Не думаю, что прежде тебе доводилось целоваться с таким мальчишкой-зайчишкой, как я. — Ты просто напился. — Я, между прочим, почти что трезв. У меня был тяжелый день, поэтому я предпочел сегодня расслабиться, — на лице появилась едва заметная в ночной темноте улыбка. — Ага, я вижу. — Блять, Лиза, не дерзи мне, — та самая ухмылка резко исчезла. — А то что? Снова засосешь меня? И смысл? — Ты боишься меня? — игнорирует все вопросы, резко отступив от стены. — Что ж, правильно делаешь. Я сделаю твою жизнь хуевой. Под вопросительным взглядом Лизы парень перебрался на пол, прижимаясь головой к шершавой поверхности стены. Снова достал сигарету, на секунду освещая свое лицо огоньком зажигалки. Все такие же темные голубые глаза говорили о том, что страсть еще не потухла в них. Да и покидать самого юношу она не спешила. В каком-то смысле человек состоит из эмоций. Что ж, тогда Данила определенно состоит из ебаного оливье из самых отвратных, но в то же время безумно влекущих чувств. В чем смысл, Даня? Чего ты добиваешься? — Ну, знаешь, я всех делаю несчастными. Смысла в жизни нет. Все, что я творю, происходит просто от того, что мне нехер делать. Серьезно, я просто хочу перестать существовать, — с сигаретой в зубах эта фраза выглядела максимально знакомой и сопливой. Вероятно, эту сцену не раз можно было наблюдать в каком-нибудь фильме. — Но ведь все всегда налаживается. Смешок. — Лиз, ты просто маленькая шестнадцатилетняя девочка, которая еще не видела всего того пиздеца, который может происходить в жизни. Мое существование уже глупая ошибка, — девушка, следуя его примеру, так же села на холодный, несмотря на постеленный ковер, пол, будто забыв все, что только что произошло. — Ну что ты смотришь? Я серьезно. В конце концов это правда. Что есть я, что нет меня, какая, блять, разница? Лучше бы я просто никогда не рождался. В чем смысл моей жизни? Ни в чем. Абсолютно ни в чем. — Бля, да не надо так говорить. Если ты сам будешь себя настраивать на это, то, конечно, так и будет. Лиза, зачем ты с ним общаешься? Что за внезапная биполярка? Ты же ненавидела его всей душой каких-то десять минут назад. Какого черта тебя так влечет к нему? — А это глупо. С чего вообще люди взяли, что если ты будешь как-то себя настраивать, то что-то, блять, изменится? Да хоть настраивай себя, что ты самый лучший в этом мире. Ничего не произойдет. Единственное — ты получишь разочарование, потому что то, что ты думаешь про себя, никто тебе не скажет. Все лишь будут говорить какое ты говно каждый день. Каждый день. Каждый день. Каждый. Каждый день существовать, каждый день, вернее, ощущать, что ты бесполезный кусок говна, каждый день слышать это. Это ведь убивает изнутри. Так что этот твой настрой абсолютно бесполезная херь. — Каждый день, блять, на полках в «Ашане» лежит. Вторая сижка и куча алкоголя, похоже, пробуждает в тебе сентиментального долбоеба. Затяжка. Не самая первая, но самая жадная. Глотает тяжкий привычный до рвоты дым. Приятный запах табака во рту отдавался уже давно знакомой горечью. Дыхание захватывало, словно в эйфории. Лишь под тусклым светом луны было видно, как через каких-то пару минут молчания вся комната наполнилась голубоватым облаком завораживающего дыма. — Тебе не надоело курить? — Нет. — Это же вредно для здоровья. — Да, — чересчур короткий ответ, который он решил сразу же дополнить. — Все же в нескольких вещах я хорош: убийство своего организма, секс и размышления о смерти. Если я сдохну — я возрадуюсь. Мало кто сделает так. Прекрасно же. Хотя самая радостная вещь, которая может быть, — это стереть мое существование из времени. Если время можно обмануть, то я бы с удовольствием занялся этим, но мне лень. Раньше моей целью было выбраться из абсолютного «ничего». Сейчас же я сам хочу стать ничем. — И зачем? Я все не могу понять. — Мир избавится от своей ошибки. Меня. Если меня бы не было, все явно было бы лучше. — Я опять не понимаю: каким образом? — Я приношу всем проблемы. Нет меня — нет проблем. — Почему ты считаешь себя ошибкой? — Долго объяснять. — Нам некуда спешить. Похоже, мы тут надолго… — Просто хочу задать вопрос: если ты не считаешь меня ошибкой, то какая от меня польза? В чем смысл того, что я существую? Тебе разве приятно находиться рядом со мной? Не думаю. — Наверняка есть люди, которые любят тебя, есть дело, которым тебе нравится заниматься. — Были. Сейчас нет, — еще затяжка. — Почему? — Блять, да потому что людям свойственно умирать! Свойственно заебываться от других людей. Свойственно убивать своими действиями и словами. — Извини… Снова тишина, которую нарушал лишь звук прикосновения губ Данилы к фильтру для новой порции сигаретного дыма. — Это произошло тем летом. В самом ебаном его начале. Ее звали Соня. Она была совсем маленькой. А потом связалась со мной. Я был таким долбоебом, каким являюсь сейчас. Соня не была похожа на всех. Я никогда не видел таких жизнерадостных глаз, никогда не слышал такого звонкого и искреннего смеха. Постепенно я стал понимать, что влюбляюсь в нее. Знаешь, мы так охеренно дружили, а я не хотел нарушать эту границу. Возможно, где-то она даже френдзонила меня. Но я ведь не промах, постоянно портфель ей таскал до дома, когда гуляли, пытался взять за ручку, покупал на переменах чай в столовке. Ее постоянно из очередей выпихивали ебанутые пятиклашки, которые каким-то хером были выше нее. А я ж здоровый, ебать, вне очереди лез, — в паузах между предложениями слышалось лишь тяжелое дыхание парня. — Когда наша дружба достигла пика, я понял, что ну просто, блять, не могу без нее. Обычно все девушки подлизываются, лишь бы я поскорее трахнул их. Статус, все дела, шаришь? А она… Блять… — большой веснушчатый нос резко дернулся, глаза, казалось, покраснели еще больше. — Она была не такой. Я раньше не верил в дружбу между парнем и девушкой, да и сейчас не верю. Кто-то всегда влюбляется. В этот раз влюбился я. Соня это прекрасно понимала, но, как и я, не хотела рушить нашу дружбу этим ебнутым чувством любви. Нам было просто хорошо вместе. У меня не было желания выебать ее, грубо схватить за волосы, глубоко входя в нее, как это бывает с большинством, хах, да каким там, абсолютно со всеми девушками. Нет. Не было этого ощущения заебанности от постоянного общения и навязчивости. Порой казалось, что это я навязываюсь на общение. Блять, прости за это ебанутое нытье… Честно, ты чем-то напоминаешь ее. — Тебе просто надо выговориться, я тебя понимаю, — ее слова больше напоминали слова какого-то именитого психолога. Спустя минуту юноша нарушил тишину: — А потом какая-то ебанутая вечеринка. Что-то похожее на вписку, но на вписках ебутся абсолютно все. Блять… Ненавижу этот день каждой частичкой своей души. Какие-то додики позвали Соню, а она, естественно, меня, ведь одной ей там было бы скучно. Она их плохо знала. Я не хотел идти, вернее, не хотел, чтобы шла туда она. Но согласился. Тогда как раз моя жизнь стала немного хуевить, и мне срочно надо было расслабиться, распивая «Гараж» под песни Элджея из дешевых колонок. Только я не разрешал ей пить. Да она и сама не хотела, а тут ей ебнули чего-то в стакан, она и выпила. Потом еще. Я тоже пил. Много. Давно так не напивался, вот серьезно. Бля, есть такая стадия дружбы, когда ты понимаешь, что вы не можете ссориться. Вы уже настолько близки, что все обиды моментально прощаются, забываются. То есть как таковой ссоры и нет, потому что не хочется потерять такого человека. Вот и тогда она перевела все в шутку. Мне это не понравилось. Не понравилось, что она не слушает меня, что она общается с кем-то, кроме меня. Нет, я не против, но на этих ебанутых вписках одни долбоебы. Я ж обычно не вспыльчивый, — усмехается, — а тогда мне просто че-то в голову ебнуло, я немножко покричал, естественно, не на публике, она так мило улыбнулась, мол, не кричи, все хорошо, и ушла в компанию этих самых долбоебов. Я не понимаю какого хуя на меня бычат и без понятия че там было дальше, потому что ушел оттуда… Меня заебало все, я разозлился на нее и ушел, ничего не сказав. Понимаешь, если бы я остался, то этого бы возможно и не было. Все было бы как тогда. Так же розово и сопливо, ярко и радостно. И не существовало все этой грязи. Темноты. Мрака, — после каждого слова голос парня становился все тише. — Блять, я знаю тебя второй день, а уже ною, будто мы знакомы всю жизнь. Прости, — все то время, пока он говорил, сигарета продолжала гореть. Докуривает ее до самого фильтра, отчего последняя затяжка начинает обжигать губы. Обжигать, но при этом не переставать приносить удовольствие. — Так вот, — поднимается только для того, чтобы потушить и снова выкинуть с балкона сигарету, а после вновь оказывается на полу, ближе пододвигаясь к Лизе, но не нарушая своеобразного личного пространства, — я ушел оттуда, не дожидаясь Сони. Она жила не далеко, но проводить ее все равно стоило бы, потому что по улицам могут ходить такие твари, как эти. Я не удивлен, что на этой тусе были наркотики, камон, окраина Питера, тут закладки на каждом шагу, а в школах по несколько дилеров. Ей явно кто-то в стакан чего-то подсыпал, а потом… Да ты и сама прекрасно догадываешься… Бля… — рыжеволосый уперся лбом в колени, а в следующую секунду поднял на девушку уже покрасневшие глаза. — Я заебался жить в этих ебаных мучениях, мне уже абсолютно каждый выебал мозг этим. А теперь я ебу мозг тебе. Блять, ее просто изнасиловали, а всем похуй. Она умерла, а всем похуй. Вскрылась, а всем похуй. Всем. Это ведь несправедливо, — в глазах блеснули слезы, которые он, кажется, и не пытался подавить. — Так еще все считают, что это сделал я — человек, который любил ее всем своим сердцем, от которого сейчас уже ничего не осталось.Мальчики не плачут Мальчики не любят
— Кхм… Блять, все, извини, — казалось, что они просидели в абсолютной ночной тишине целую вечность, пока одним резким движением юноша поднялся с пола. Это краткое и быстрое действие словно какое-то обезболивающее резко вытащило его из депрессивного состояния, отчего в глазах, кажется, потемнело еще сильнее и незаметно утер слезы, придавая себе веселый вид. — Там Даша с Юликом, — быстро прокашлялся, выглянув вниз с балкона, подмечая выделяющиеся менее темные пятна, которые были освещены лишь холодным лунным светом и миллиардами маленьких огоньков в виде звезд. — Они на улицу свалили? — подобно ему, Лиза так же резко поднялась, о чем сразу же пожалела. Все-таки пусть и малое количество выпитого алкоголя дает о себе знать. — Долбоебы просто, — чуть сильнее высовывается в окно. — Эй, за совращение несовершеннолетней по сто тридцать пятой УК РФ сядешь. — У нас все по любви, пошел на хер, — сразу же отозвался голос снизу. Характерный удар, и дверь балкона поддалась под ударом бедра Руслана. — О, молодые, здрасьте, — явно не в самом трезвом состоянии он принялся искать зажигалку. — Хоть кто-то, ебать, — смотрит на часы, — ты продержалась со мной сорок минут. — Такое себе достижение, — мгновенно забегает в теплую квартиру и забирает свой оставленный на столе телефон, направляясь в прихожую. — Уже уходишь? — снова этот страстный, но одновременно с ним веселый голос, будто всего того, что только что произошло несколько минут назад не было. — А как же шрекс? — Успокойся, — находит свои кеды, уже садясь, дабы надеть их, но Даня обходит ее, поворачивая ключ в замке под характерный звук. Как же быстро меняется его настроение. Просто пиздец. — Беды с башкой? — замирает в том же положении. — М-м, мне нравится, когда девушка на коленях, — чуть присаживается, гладя по голове, — не дерзи мне, малыш. — Блять, убери свои грабли. — Будешь материться — придется придумать тебе наказание. Хочешь этого? — Не особо. — Тогда будь послушной девочкой, — садится на корточки, чтобы взглянуть в ее глаза. Что это? На мгновение в них проскользнул некий… интерес? Если бы Данила не знал этот блеск прежде, он бы с уверенностью мог бы предположить, а не показалось ли ему? Настолько резко он появился и исчез. Но этот взгляд был знаком ему. Даже слишком. — Ты же понимаешь, что несмотря на то, что мы так мало знакомы, ты уже моя, — снова едва уловимый, если ты не пытаешься его заметить, блеск, будто своими словами он нажимает на какую-то несуществующую кнопку. — Я живу азартом. В нашей схватке выиграю я, а ты будешь моим призом, с которым я сделаю все, что захочу. Я побеждаю. Я люблю побеждать. А вот проигрывать — нет. Понимаешь? Ты будешь моей, я тебе это гарантирую, — не в силах избежать зрительного контакта с ее светлыми даже в темноте комнаты глазами рыжеволосый усмехнулся. — Да ладно, шучу, я славный парень, но с удовольствием стану тем, кто овладеет тобой. — Да ну блять, замолчи. Заебал со своей биполяркой. Еще пять минут назад меня даже не тошнило от общения с тобой. Тем более Руслан в соседней комнате. — Он пьян. Даже слишком. — Как и ты. — Ну-у, знаешь, пьянство это плохо, но чувства — еще хуже. Так что Руслан предпочел напиться вдребезги. А я просто отдыхаю. — Можно мне уйти? — русоволосая медленно поднялась, так и не обувшись. — Спрашиваешь разрешения? Да ты быстро учишься, малыш. — Ты чересчур долбоеб? Я, блять, сказала, не называть меня так. — Снова обзываешься? Что ж, я быстро вытрахаю из тебя всю эту грязь, — спокойный, но страстный голос превратился в хриплый шепот. — Чувствуешь, что ты делаешь со мной? — прижимает девочку к твердой поверхности двери, упираясь в нее всем телом. — Ну давай, Лиз, скажи это. Скажи, что хочешь меня, — ровные зубы коснулись мочки уха, кусая ее сильнее, чем предполагалось. — Мы ведь именно на это и спорили. Я уверен, что я снова победил и оказался прав. Непонятное чувство сковало все тело, не давая пошевелиться, и комом встало в горле. Но ведь ты не боишься. Тогда что ты чувствуешь? — Не молчи, я хочу слышать тебя. У тебя такой миленький голосочек. Хотелось бы услышать твои стоны. — Ты и сама очень милая. Жаль, что я люблю грубо. Боюсь, тебе не понравится. Хотя, нет. Тебе понравится. Я уверен. Я буду делать с тобой все, что захочу, пока ты будешь лишь течь, как последняя сучка, не в силах отказать мне, — все эти слова жаром проникли прямо в сознание Елизаветы. Он даже не знал, почему так страстно шепчет ей, не знал, почему именно она так возбуждает его, почему заставляет сходить с ума. — У тебя нет выбора, детка. Ты влюбишься в меня, а после будешь умолять о том, чтобы я поскорее овладел твоим маленьким чистым телом. Он — дьявол, в предвкушении обладать ею. — Прекрати, — невероятной силой русоволосая все же смогла выдавить из себя слова. Вернее, одно слово, и то неуверенно. — Прекратить что? — глаза, словно у хищника, наполнились ненормальным извращенным желанием. Огонь и холод боролись между собой. С одной стороны ему хотелось поскорее сделать то же, что и со всеми другими девочками: выебать и оставить, как ненужную вещь. С другой — она зацепила его, разбудила дикую жаркую страсть, ему хочется подольше насладиться ее телом. Хочется изучить ее. Дотронуться, смотря прямо в глаза, плюя на нормы морали и личное пространство. В конце концов, хочется взять так грубо, чтобы потом никогда не отпустить. Его татуированная и до безумия холодная кисть, медленно перебралась под ткань худи, задирая его, нащупывая маленькую грудь. Сквозь тонкую ткань топа быстро нащупал сосок. Ухмыляется, подмечая, что в отличие от прочих девушек она предпочла именно такой тип белья. Тонкий, простой, дающий возможность полностью насладиться ее телом даже через ткань. Пары движений хватило, чтобы заставить девушку еще сильнее покраснеть, чего, к ее счастью, не было видно. Ты знаешь его второй день, а он уже облапал тебя. Что за хуйня, Лиз? — Твое тело говорит за тебя, — маленькая ладошка потянула парня за локоть, в попытке избежать того, что может произойти, если она будет потакать его желаниям. — Сопротивляешься? Да ты же этого хочешь, — схватил девушку за запястье, дабы ее руки не мешались, другой рукой медленно опускаясь вниз. Большая рука легла на внутреннюю часть бедра, поднимаясь выше. Будто играя, провел ребром ладони между ее ног. — Уверен, что ты уже мокрая там. Не так ли? Тишина, в которой можно было услышать, как она нервно сглотнула вязкую слюну. — Блять, Неред, я не могу больше терперь, — глухой рык вырвался прямо из груди, на что русоволосая протестующе закричала, дергая ногами в попытке хоть как-нибудь задеть его. В некогда свободных штанах сейчас было невыносимо тесно. Тесно до боли. Хотелось снять, нет, разорвать их, как можно жестче входя в нее. Еще секунда, и тот неловкий поцелуй снова бы повторился, но сзади раздался вопросительный кашель: — Так вот че вы тут делаете. Присоединиться можно? — Блять, Руслан, — юноша отпрянул от нее и, воспользовавшись возможностью, девушка быстро подняла кеды, поворачивая ключ, тем самым открывая себе дорогу на свободу. Все произошло так быстро, что в памяти остались лишь общие картинки: кеды, ключ, громкое «блять», многочисленные ступеньки, которые можно было считать за три. Какой это этаж? Пятый? Третий? Второй? Абсолютно похуй. Присев на ступеньку, чтобы отдышаться, Лиза быстро надела обувь, уже более спокойно спускаясь вниз. Нажимает на кнопку около двери, и та с уже знакомым пиликаньем дружелюбно открывается, выпуская девушку на свободу. Интуитивно накидывает капюшон худи, подмечая силуэты Даши и Юлия, все еще сидящих в обнимку на лавочке. В пизду эту тусу. В пизду этого Кашина. В пизду эту хату. Все в пизду. Посылая весь этот день как можно дальше и глубже, Лиза быстро проходит через дворы, стараясь не вспоминать недавние события.