(Не) заслуживающий прощения

Ссориться вообще никто не любит, но такой во всех смыслах ангел как Азирафаэль особенно это не приветствовал. Абсолютно любой конфликт в его понимании можно решить мирным путем, словами, не переходя на крики. Спокойно и тихо. Но, видимо, не этот. Он даже вспомнить не может, из-за чего, собственно, всё началось, лишь разъяренный взгляд желтых змеиных глаз. В груди обжигающе-больно, хлопок двери всё еще звенит в ушах, а по щекам скатываются горячие слезы, что он даже не старался сдержать. Впервые Азирафаэль думает о том, что Кроули не заслужил прощения, его, по крайней мере, точно.

***

Ангел с чистой совестью игнорирует семнадцатый звонок от Кроули за последний час и, наверно, сотый за этот день, а ведь еще не вечер даже. Спустя два дня после ссоры Кроули, видимо осознав, что не прав, начал донимать Азирафаэля смс-ками. Не получая никакого ответа перешел на звонки. И вот уже не первые сутки и мобильный ангела, и телефон в книжном разрывались противной трелью из-за неугомонного демона. Бог свидетель, Азирафаэль пару раз чуть не взял трубку, но не обида останавливала его, а внезапно проснувшаяся гордость. Чего он ожидает? Сколько бы он ни думал, ответа найти не получалось. Наведение порядка на полках, помощь паре покупателей с выбором — взять приглянувшуюся книгу или же нет, где ангел мягко и незаметно склонял их ко второму варианту, и Азирафаэль не заметил, как наступил вечер и пришло время закрывать магазин. Теплый ароматный чай и наугад выбранная книга по мнению ангела были лучшей компанией для коротания времени, если не всю прошедшую половину тысячелетия, то последнюю неделю определенно. В который раз перечитанный «Портрет Дориана Грея» сменяется «Сонной лощиной», на смену чаю приходит какао. А на место успокаивающей тишины приходит Кроули, которого табличка «ЗАКРЫТО» никогда не останавливала. В его руке бутылка красного вина, а на лице ослепляющая улыбка, будто он ни в чем и не виноват. Он просто находит Азирафаэля и разваливается на диване напротив кресла ангела, в котором он читает, делая вид, что и вовсе не заметил его прихода. Кроули что-то весело рассказывает, иногда делая крупный глоток из бутылки, чтобы смочить горло и продолжить, а ангел пропускает все мимо ушей, по крайней мере отлично играет, что это так, увлеченно читая книгу. Улыбка быстро сползает с лица демона, и он замолкает, и резко вернувшаяся тишина почти заставляет Азирафаэля оторвать свой взгляд от книги. Но он сдерживается. — Азирафаэль, — голос твердый и холодный, Кроули редко так разговаривает с ним. — Прекрати меня игнорировать. Он ставит полупустую бутылку красного на пол, опирается локтями на колени, подпирает ладонями свою голову. Демон снова замолкает и смотрит прожигающим взглядом на книжку, что закрывает чужое лицо, будто она в чем-то перед ним провинилась. — Азирафаэль, ну, — уже абсолютно спокойно произносит Кроули, а когда никакого результата это не приносит, повторяет имя по слогам. Тот, до кого безуспешно пытался достучаться демон, решил вернуться к чтению. Он облизал собственный указательный палец, перевернул им страницу и непринужденно выдохнул, отчего брови Кроули почти сошлись в одной точке, а губы вытянулись в ровную линию. Его слишком нагло игнорировали. Демон рваным движением снимает очки и кладет их в карман пиджака, который следом стягивает с себя, оставаясь в атласной черной рубашке. Кроули расстегивает ее аж до середины, распускает собранные до этого в неаккуратный пучок волосы и облокачивается на спинку дивана, широко расставив ноги снова зовет: — Ангел, — змеиный язык демона влажно проходится по его же губе, а пальцы накручивают на себя огненно-рыжую прядь. Ноль внимания. — Зира, — тотальный игнор. Он выдыхает и раздраженно шепчет: — Да посмотри ж ты на меня! Ангел все прекрасно слышит, но смотреть не собирается, проигрывать ему сейчас не хочется, как никогда до этого. Смоченный палец снова перелистывает страницу. Демон по-змеиному шипит и встает со своего места. Он преодолевает не такое уж и большое расстояние с грацией хищника, не отрывая глаз от мужчины перед ним. Он встает за кресло и руки его ложатся на плечи ангела, и тому очень повезло, что демон не видит его лица вовсе, иначе сразу бы понял, что уже выиграл. Руки скользят ниже, а губы оказываются на уровне чужого уха: — Ангел, — шепчут они, обжигая этим всего Азирафаэля. Широкие ладони ползут обратно вверх, бесстыдно лапая. Но тот лишь в очередной раз перелистывает страницу, незаметно сглотнув. Кроули отдергивает руки и вовсе прекращает скрывать то, как он раздражен. «Ты не заставишь меня сделать это!» хрипит он все в то же ухо, прикусив мочку. Пальцы Азирафаэля чуть сжимают книгу, отчего пара страниц немного мнется, но Кроули, к счастью, этого не замечает. Он резко отстраняется и просто остается стоять позади ангела, вероятнее всего облокотившись на стену. Но долго он не выдерживает и это понятно по разочарованному стону, заполнившему комнату, когда Азирафаэль перелистывает еще пару страниц. Кроули опускается перед ним на колени и выжидающе смотрит. Азирафаэль не читает, да даже не дышит, но на демона продолжает не смотреть. Рыжая голова опускается ангелу на бедро и тот с трудом сдерживается, чтобы не зарыться пальцами одной руки в огненные пряди. Кроули уже не в первый раз за вечер вздыхает, но уже устало, и начинает тихо говорить: — Ангел, ну посмотри уже на меня, — судя по голосу может сложиться ощущение, что демон вот-вот заплачет, но ангел терпит. — Азирафаэль, — рыжий прикусывает свою губу и мычит что-то неразборчивое, а потом просто продолжает: — Прости меня. Азирафаэль останавливает свой взгляд на фразе «…несмотря на строгое соблюдение всех внешних форм и обрядов религии, в глубине души Тома одолевал и преследовал мучительный страх, что дьявол все-таки потребует от него уплаты по долгу» и медленно переводит его на Кроули, а тот продолжает: — Мне жаль, я дурак, — он прикрывает глаза и сильнее прижимается щекой к чужому бедру, — Не обижайся и не игнорируй меня больше. Пожалуйста. На последнем слове он смотрит ангелу в лицо и выглядит при этом так печально, что Азирафаэль устает бороться с собой, мягко улыбается ему, наконец-то взглянув в ответ, и начинает перебирать пальцами густые пряди. В любом случае, он уже выиграл. Кроули не может выдавить ответную улыбку, он завороженно наблюдает за небесно-голубыми глазами, что прямо сейчас смотрят в его собственные практически не моргая. Но стоит чужой руке пройтись по его затылку, глаза закрываются сами собой, а из груди вырывается расслабленный выдох. — Милый, — Кроули слышит голос своего ангела впервые за очень долгую и мучительную для него неделю и несказанно этому рад, — Застегни рубашку, на полу холодно. Демон поднимает голову и все в нем выражает крайнее недоумение: — Серьезно? Это все, что ты говоришь мне после молчания, длиною с сотворение Мира? — он так эмоционален, разве что руками не машет на каждое слово. В глазах Азирафаэля появляется едва различимая смешинка, но демон ее прекрасно замечает, — Тебе смешно? Руками он скользит от мягких бедер ангела до круглых коленок, вместе с этим разводя ноги шире и вклиниваясь между ними. Заведя ладони под сгиб ног, Кроули с силой тянет Азирафаэля на себя, из-за чего тот неудобно сползает по креслу. Подбородок ложится на мягкий живот, и демон ведет им вниз, до линии колючих брюк. — Всё еще смешно? — спрашивает Кроули и отнимает у Азирафаэля книгу, которую он упрямо продолжает держать. Произведение Вашингтона летит куда-то далеко, а демон расстегивает ширинку. — Да, — ангел тихо смеется, прикрывая лицо ладонью, другую же возвращает в чужие волосы, — Только ты можешь слезно просить прощения, стоя на коленях, а сразу после — делать минет, не меняя положения. Энтони лишь ухмыляется и с усилием тянет брюки и белье вниз. Он мог бы потомить ангела в отместку, но ему так не терпится и на прелюдии уже просто не остается сил. Так что уютную библиотеку заполняет громкий и протяжный стон Азирафаэля, член которого Кроули немедленно взял в рот. Слюна течет по подбородку и капает куда-то на обивку кресла, когда демон торопливо двигает губами по всей длине, прикрыв змеиные глаза. Азирафаэль слишком долго сдерживался от взгляда на демона, поэтому сейчас глаз оторвать не способен. Ему хочется зажмуриться до вселенных под веками, хочется откинуть голову и застонать в голос, но он упрямо смотрит, как раскрасневшиеся губы плавно движутся, как длинные ресницы трепещут, как собственные руки путаются в рыжих волосах, сильнее натягивая на себя. Ловкие пальцы демона, «чудесным» образом оказавшиеся в смазке, поочередно оказываются в ангеле, головка члена которого упирается в щеку, требуя больше внимания. Азирафаэль слабо двигает бедрами навстречу и закидывает одну ногу на чужое плечо. Кроули резко раскрывает глаза и встречается ими со взглядом ангела, от этого хватка на волосах становится вдруг грубой, и демон кротко стонет, не выпуская изо рта. Азирафаэль кусает себя за костяшку свободной руки и все же прикрывает веки. Его бьет мелкая дрожь, а дыхание в край сбивается даже при том факте, что дышать ему вообще-то не обязательно. Кроули сжимает член у основания и отстраняется, проведя языком по уретре напоследок. Так быстро заканчивать ему не хотелось. Он встает и тянет своего ангела за собой. — В спальню? — Азирафаэль шепчет почти в самые губы Кроули, расстегивая оставшиеся пуговицы на его рубашке. — Нет, — Энтони оставляет короткий поцелуй на щеке ангела и улыбается, обнажая острые клыки, — Здесь. Азирафаэль уже было двинулся к дивану, но был остановлен руками, параллельно снимающими с него свитер. Уха коснулось обжигающее дыхание и тихое «прям здесь». Коленями ангелу пришлось встать на кресло, а руками взяться за его спинку, чтобы не упасть. Кроули спустил свои по обыкновению черные и узкие брюки с бельем, но оставил на себе расстегнутую рубашку, приятно холодящую кожу. Заостренные ногти впиваются в мягкие бока, демон до конца проникает в Азирафаэля, а раздвоенный язык касается основания шеи. Кроули не медлит и сразу грубо толкается. Но он не думает о том, что кресло для подобного не предназначено, поэтому они чуть не совершают падение вперед, с вероятным разрушением половины комнаты. Демон кладет свою ладонь поверх ангельской, тем самым удерживая ненадежную мебель на относительном месте. Он прижимается грудью к спине ангела, туда, откуда растут крылья. Ноги Азирафаэля подгибаются, стоять на коленях в этой позе оказывается не слишком уж легко, особенно в такой момент, так что Кроули перехватывает его поперек груди, удерживая, а второй продолжает фиксировать кресло. Он движется медленно, тягуче. Входит до конца и выходит почти полностью, заставляя букиниста под собой захлебываться стонами. Но ангелу мало, ему хочется быстрее и жестче, хочется наконец уже кончить после долгой недели одиночества. Он подставляется навстречу, грязно просит ускориться, не будь Кроули демоном, он даже умолять бы начал. Энтони слушает его, упивается и, конечно же, делает все, о чем его просят. Он берет ангела грубо, так быстро, как только может, прижимается к нему всем телом, словно пытаясь слиться в одно. Все так же держа Азирафаэля, он щипает его за сосок, влажно проводит языком по шее и останавливается, войдя до конца. Ангел стонет, сильно жмурится и пачкает бархатную обивку кресла спермой, потому что не может больше. Его трясет и сил не остается совсем. Кроули следует за ним и кончает, не покидая теплого нутра. Он держит блондина под собой крепко, трется щекой о его лопатки, а свободной рукой гладит везде, куда дотягивается. Чуть позже, уже одетый Азирафаэль, прилегший на диван и использовавший в качестве подушки бедро Кроули, вслух подумает: — Может, стоит чаще на тебя обижаться? Взгляд у демона сделается дикий, а брови сложатся в чайку. — Блять, только попробуй, — он наклонится к лицу своего ангела и совсем уж по-детски поцелует его в лоб, перебирая серебристые кудри пальцами, — Я еще раз не выдержу. — И коснется его губ своими.