Рыжее и черное

      Сидя на корточках в самом дальнем углу теплицы, Пенелопа без восторга и энтузиазма орудовала маленькой тяпкой и считала минуты до конца урока. Исчезновение записной книжки она обнаружила на прошлом занятии, и сказать, что она перепугалась ни на шутку, это ничего не сказать. Она была в полнейшем ужасе, и только любимый урок останавливал Райт от немедленных поисков во всем Хогвартсе.       Мысленно она уже прокладывала маршрут, который ей жизненно необходимо было изучить от и до. Каждый уголок, каждую щель в половицах и каждую исчезающую ступень на тех этажах, где она сегодня была после завтрака. Пенелопа надеялась, что ей хватило крупиц ее фортуны, иначе пришлось бы признаться сестре. А девушке меньше всего хотелось увидеть в глазах Патрисии грусть, на смену которого пришло бы смирение и принятие ситуации такой, какая она есть.       От таких невеселых мыслей Пенелопе безумно хотелось вытащить зеленую мандрагору из горшка без наушников, лишь бы это пытка закончилась. Однако они грелись в личном кабинете профессора Стебль, ожидая своего звездного часа на занятии у второкурсников. Вспомнив о своей первой встречи с молоденькой мандрагорой, губы Райт на мгновение дернулись в светлой улыбке, которая исчезла так быстро, словно некто произнес: «Экскуро».       «Шесть лет исследования, и все фестралу под хвост, — подумала она, вытерев пот со лба рукавом мантии. — Может, восстановить наблюдения по памяти? Не-е-ет, Патрисия раскусит обман сразу, как только откроет книжку. Мне конец. Мне определенно конец».       Отчаянно взвыв, Пенелопа ударила тяпкой слишком сильно, из-за чего влажные комья земли попали на мантию сокурсника. Она виновато улыбнулась и одними губами извинилась за содеянное. Он понимающе кивнул и вернулся обратно к работе, которую необходимо было закончить до звона колоколов.       — Пенелопа, будь внимательнее, пожалуйста. Не стоит так сильно бить тяпкой, — прозвучало замечание от профессора Стебль, и Райт мгновенно побледнела от стыда, ведь на этом предмете она никогда не ошибалась. — Милая моя, ты не хорошо себя чувствуешь? — Женщина всегда была внимательна к студентам и старалась не допускать перенапряжения на своих занятиях. — Если это так, то отправляйся скорей в школу и отдыхай.       — Спасибо, профессор Стебль, — девушке было так совестно, но она не могла не воспользоваться ситуацией. Это ее шанс найти записную книжку и вернуть ее сестре, словно ничего и не было. — Я так и поступлю.       — А завтра перед занятиями зайдешь ко мне в кабинет, я поручу тебе дополнительное задание. — Женщина, улыбнувшись, проводила студентку до выхода из теплицы, а затем вернулась обратно к уроку.       Лишь пройдя мимо следующей теплицы, Пенелопа ускорила шаг, однако сойти с места ей не удалось. Крепкие руки неожиданно схватили за плечи, ноги девушки почти оторвались от земли, и Райт от испуга стала икать, содрогаясь всем телом.       — Ты смотри. Мы кажется перепугали ее ни на шутку, — заговорил голос справа от девушки.       — И вижу, и слышу. Правда, это очень странно, — задумчиво начал второй, но ему не дали завершить фразу.       — Да что вы делаете?! — возмущенно заговорила Пенелопа, вырвавшись из хватки. Развернувшись, она увидела совсем невеселых Уизли и мгновенно прикусила свой язык, ведь сегодняшняя пропажа отыскалась именно у них.       «Это провал!» — завопил разум Райт, совершенно не знавшей, как выйти из этой ситуации хотя бы живой.       — Потрудись объяснить, что это, Райт? — хмуро заговорил Фред, держа перед лицом девушки злосчастную записную книжку. Мрачные тени залегли под глазами, и сейчас как бы странно это ни было, но юноша был безумно похож на профессора Снейпа. — Мы имеем полное право знать…       — Я не знаю, о чем вы. — Девушка состроила самые честные и невинные глаза, которые только могла, и на секунду братья купились. — Зачем вы мне это показываете? Я ничего не теряла и…       — Ложь, — сурово оборвал Фред бесконечную словесную лавину Пенелопы. Нахмурившись, он медленно с расстановкой заговорил, хотя ему это давалось с большим трудом. — Ты ее потеряла в коридоре, а значит, вещь твоя. Тебе и отвечать.       — Твои инициалы. П. Райт, — добавил Джордж, забив тем самым последний гвоздик в крышку гроба.       — Нет! Не мои! — выкрикнула она и тут же закрыла рот ладонями, но уже было поздно. Последний гвоздь в крышку гроба она вбила собственноручно. Серые расширенные от испуга глаза сначала обратились к Фреду, а потом к Джорджу. — Забудьте, что я только что сказала… пожалуйста…       «Сестренка, ну зачем ты его подписала? Зачем?» — мысленно вопрошала она, пятясь от Уизли. И когда Райт уперлась спиной в стену теплицы, словно эхом, в черепной коробке отозвался голос Патрисии: «А зачем ты его потеряла?» Действительно, зачем?       Слезы сами по себе выступили в уголках глаз, и Райт плотно сжала трясущиеся губы. Ей так было обидно. Обидно с собственной неуклюжести, обидно за раскрытие исследования сестры и обидно за то, что она совершенно не могла ничего сказать. Единственное, что сейчас она могла сделать, это заплакать, но так поступать ей казалось крайне по-детски и глупо, хотя и очень просто.       — Тише-тише, бурундучок, — не ожидав такой реакции, выдохнул Фред и сменил гнев на милость. — Не плачь. Отдадим мы твою книжку. Не волнуйся только так.       — Мы немного погорячились, — пришел на смену брату Джордж, сунув руки в карманы и продемонстрировав позой совершенную безмятежность и спокойствие. — Захотели немножко пошутить. Каемся. Переборщили.       Пенелопа растерянно хлопнула ресницами и, обняв себя за плечи, осторожно заговорила:       — Пошутили? Зачем?       — Ну, мы же Уизли, — как само собой разумеющееся ответил Фред, беззаботно пожав плечами с обворожительной улыбкой на лице.       — Мы даже не открывали записную книжку, — убедительным голосом поведал Джордж, искусно поддерживая игру брата.       — Почти, — вдруг признался юноша, а Пенелопа уже перестала дышать, — только взглянули одним глазком на последнюю страницу, чтобы узнать, кому нам нужно вернуть пропажу.       Райт подозрительно сощурилась, вслушавшись в интонацию голоса. Она искала даже слабую нотку фальши, но она ее не слышала. Она выдохнула, но расслабиться все еще не могла. Записная книжка была не в ее руках, а потому она не могла предугадать, чем все это могло кончиться.       — Выдыхай, бурундучок, и не злись на нас. Сегодня мы не в лучшей своей форме, признаю, — весело заговорил Фред, подойдя к девушке ближе. — Наша шутка не удалась. Видимо, неудачный день, — он оглянулся и подмигнул брату, а затем снова посмотрел на Пенелопу. — Держи.       Он легонько хлопнул записной книжкой по темной макушке девушки, но она лишь смиренно приняла удар и даже не пискнула. Тогда Уизли просто-напросто сунул предмет спора прямо в руки Райт, и в этот раз она быстро среагировала и крепко-крепко прижала к груди исследование сестры.       — Ладно. Мы пошли, а то профессор Стебль заметит наше отсутствие, — как ни в чем не бывало произнес Джордж и, шутливо отсалютовав, повернул с братом вглубь лабиринта теплиц.       Пенелопа очень медленно кивнула, пока осознание пробивалось сквозь толщу недопонимания и странности. Только провожая взглядом две фигуры с огненными головами, она выдохнула и почувствовала желанное облегчение. Ей повезло. Все обошлось. А главное, что сестре не обязательно было об этом знать. Решительными шагами Райт отправилась к школе, собравшись для начала заглянуть на кухню рядом с гостиной Пуффендуя, а уж потом, окружив себя едой, усесться на большом ворсистом ковре перед камином. Записную книжку она все же вернула бы Патрисии завтра.       — Значит, это дело рук второй Райт, — задумчиво постукивая указательным пальцем по нижней губе, сказал Джордж перед входом в теплицу № 2. — Орленка. Кхм… Да, это определенно звучит гораздо логичнее, — вспомнив о ночном рандеву в кабинете Амбридж, он невольно улыбнулся. — Это вполне в ее характере.       — Согласен, братец, однако это не объясняет зачем? — нахмурился Фред так сильно, что между бровями залегла глубокая складка.       — Много думать вредно, — хохотнул Джордж и слабо щелкнул по лбу юношу. — Особенно для такого неподготовленного мозга.       — Действительно. Стоит себя поберечь, а то мозгошмыги последнее съедят.       Близнецы переглянулись и одновременно заразительно рассмеялись. Как вдруг Фред резко застыл на месте и, схватив Джорджа за локоть, тихо заговорил:       — Погоди, мы сейчас просто так отдали единственную улику по этому делу? — Синие глаза расширились до размеров галлеона, а Джордж еле сдерживал рвущийся наружу смех.       — Ты за кого меня принимаешь? — Юноша вытащил из мантии такую же записную книжку, как и ту, что он отдал Пенелопе несколько минут назад. — Я снял копию, — довольно пропел он с блеском в глазах.       — Как хорошо, что не только красотой ты пошел в меня, но еще и умом, — расслабившись, произнес Фред, заложив руки за голову. Так быстро переключаться умел только он.       — То, что ты родился на десять минут раньше, не делает тебя оригиналом, — хлопнув по спине, пояснил Джордж, многозначительно посмотрев на брата.       Когда они наконец-то появились в теплице, профессор Стебль только покачала головой, воздержавшись от комментариев и снятии баллов с Гриффиндора. Слившись с толпой, близнецы успешно создали видимость усердной работы, а сами тем временем незаметно продвинулись к Ли, заканчивающего свою часть задания по Травологии.       Несмотря на занятость и увлеченность работой, он буквально кожей почувствовал Уизли рядом. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в своем умозаключении, а потому он просто спросил:       — Снова нужно прикрыть? Какое занятие в этот раз?       — Не-е-е. Другое, хотя предложение прогулять еще один урок звучит очень заманчиво, — заулыбался Фред, ероша рыжие волосы. — Нам нужны имена.       — Чьи? Новых подопытных для ваших экспериментов? — Джордан обернулся, заинтересовавшись темой разговора. Новая активность Уизли явно обещала нечто интересное, и упустить это он никак не мог.       — Не-е-е, — с той же интонацией заговорил Джордж, вызвав короткий смешок у Ли. Иногда ему казалось, что он дружил с одним человеком, которого при рождении по ошибке разделили на два тела. Однако это ощущение было столь мимолетно, что он про него забывал почти мгновенно. — Как зовут близняшек Райт?       — Пенелопа и Патрисия. Только вот мне неизвестно, — с искренней виной в голосе заговорил он, выдохнув, — кто из них когтевранка, а кто пуффендуйка.       — О-о, Ли, не волнуйся. Это мы выясним сами, — пообещал Фред, а Джордж согласно закивал.       Вот что больше всего близнецам и нравилось в Джордане так то, что он не задавал лишних вопросов и не жадничал на известную ему информацию. Их лучший друг с самого первого года в Хогвартсе никогда не подводил. Обычно они ничего не скрывали от него, но в этот особый случай они решили повременить с объяснениями. Чтобы расследование прошло как можно лучше, о нем никто не должен был знать кроме них.       И лишь поэтому в ночи на кровати закрывшись темным пологом, Фред и Джордж смастерили блокнот, который они окрестили: «Улики». Довольно переглянувшись, они открыли первую страницу. Обмакнув перо в чернильницу, Джордж приготовился записывать, а Фред зловеще прошептал:       — Ну что же. Пора записать ваши имена в тетрадь.