Договориться можно со всеми. Но с некоторыми можно договориться до серьёзных неприятностей. (из сети Интернет) Speramus Meliora; Resurget Cineribus. (девиз полицейского департамента Детройта) I suck at apologies, so… unfuck you or whatever. (из сети Интернет)
Разорвав фольгу, Аллен бросил её на пол. Он всегда так делал; Гэвина это бесило и заводило одновременно, он сглотнул в предвкушении и наклонил голову ниже, пробормотал: – Гондон. – Именно, – согласился Дэйв, раскатывая презерватив по члену. Гэвин не видел его лица, но не сомневался, что он ухмыляется. Они достаточно хорошо изучили друг друга – достоинства и недостатки, желания и "никогда снова", и когда Дэйв развёл ему ягодицы и коснулся скользкой от смазки кожи, Гэвин выругался в том числе и потому, что Аллену это нравилось. Член у него был под стать самомнению, Гэвин успел отвыкнуть за то время, что у них не совпадали выходные, и не смог расслабиться сразу, но Аллен никуда не торопился. Это тоже бесило; Гэвин всё же попытался насадиться глубже, и Аллен подхватил его поперёк живота. – Эй, – предостерёг он. – Сейчас я решаю, детка. – Я тебе не "детка", – выдохнул Гэвин. Они оба знали, что это тоже часть игры. Аллен наклонился и укусил его спину, Гэвин вздрогнул и шире раздвинул ноги. – Давай же, мать твою! Возглас не возымел эффекта. Аллен втискивался неспешно, оглаживал бока и бёдра Гэвина, чуть сжимал его член, большим пальцем подпирая головку; Гэвин зажмурился и уткнулся лбом в сложенные руки, застонал сквозь зубы. Он натурально дурел от того, как Дэйв брал его, не злоупотребляя властью, но не давая ни малейшей поблажки, ни на секунду не оставляя сомнений, кто тут босс и бог. Верёвки из него вил, душу вытряхивал. Вытрахивал. Как сейчас. – Да, да, да, – повторял Гэвин одними губами и сжимал кулаки, чтобы не сказать это в голос, кусал пальцы. Аллен наконец-то нашёл нужный темп, толчки становились сильнее, и Гэвин подгрёб подушку, чувствуя, как нарастает и накрывает чёрное и горячее, когда Аллен вдруг остановился, запустил пальцы ему в волосы и дёрнул на себя. – Вслух! – Блядь! – взвыл Гэвин. – Вслух! – Да, блядь! Чтоб ты сдох! Ещё, сука, пожалуйста!.. Аллен вновь начал двигаться, даже не дослушав, но и Гэвину было уже не замолчать, и он твердил одно и то же, сбиваясь и захлёбываясь, пока не пришло опустошение, он сжался, содрогнувшись всем телом, и почувствовал, как застыл, вцепившись в его бёдра, Аллен. Сукой он был ещё той, да, но в сексе – Гэвин это признавал, – равных Дэйву не существовало. Может, поэтому его жена и закрывала глаза на постоянные измены; она ведь знала, что за "дела" задерживают капитана после смены накануне выходного дня, Аллен как-то обмолвился об этом – и спешно сделал вид, что ничего не говорил. Гэвин не напоминал – боялся даже ненароком загнать Дэйва в угол. Он прекрасно понимал, чем всё кончится в таком случае: у Аллена нормальная жизнь и нормальная семья, он не станет выбирать, и Гэвин не хотел терять то, что имел сейчас. Аллен прижался лицом к его затылку, шумно вздохнул. – Слезь с меня, – Гэвин дёрнул плечом. – Ты ж мой ласковый, – Аллен засмеялся, но послушался, лёг рядом, закинув на Гэвина руку и поглаживая по спине и загривку. – Иногда я реально удивлён, как тебя до сих пор не пристрелили? – Двести десять точка три, – отозвался Гэвин. – Хотя, если хорошо подобрать свидетелей, прокурор закроет дело не моргнув глазом. Рука задержалась на секунду на его лопатке, затем медленно поползла вниз. Аллен хмыкнул, помолчал. Сказал серьёзно: – Я уезжаю на Рождество, вернусь только в январе. Гэвин был к этому готов, и всё же в груди неприятно заныло. Скрывая расстройство за раздражением, он перевернулся на спину, уставился Аллену в лицо. – Надо же, тебя отпустили в такое время! А если снова восстание? – Я буду только рад, если оно случится без меня. Я не начал сильнее любить этих болванов лишь оттого, что их приравняли к собакам. Засмеявшись, Гэвин легко ткнул его в грудь. – А что, дочки ещё не просят вместо щенка куколку завести? – Через мой труп, – поклялся Дэйв с мрачным лицом. – Хотя, кстати, о куклах. Как оно, в окружении новейших консервных банок? Гэвин тоже перестал улыбаться. – После билля Старик официально запретил мне до них доёбываться, – сказал он, с трудом сдержавшись, чтобы не сплюнуть. – Никаких, мать его, конфликтов и никаких шуток, так что я делаю вид, что их нет, но, если честно, понятия не имею, сколько вытерплю это дерьмо. Ублюдок Андерсона теперь на хорошем счету и продвигает своих сраных электронных сиблингов изо всех сил. Они одинаковые, сука, Дэйв, я клянусь тебе, это пиздец, когда видишь нескольких рядом, полное ощущение, что в глазах двоится после сотряса! Аллен нетактично заржал, и Гэвин пнул его коленом в бедро. – Мудила! – констатировал он беззлобно. – Тебе-то хорошо, вам этот кукольный театр не грозит. – Переходи к нам, – Аллен подгрёб его к себе, навалился, упёрся лбом в лоб. – Давай, Гэвс, я замолвлю за тебя словечко. – Я не гажу там, где ем, и не трахаюсь там, где работаю, помнишь? Хочешь порвать – валяй, замолви. Он сразу пожалел о своих словах. Что, если Дэйв и впрямь этого хочет, если он так подводил разговор; сейчас скажет что-то вроде: "Ну, я не собирался поднимать эту тему сегодня, но..." – соберёт вещи и уедет навсегда?.. Аллен действительно изменился в лице, отстранился немного, но всё же Гэвина не отпустил, заглянул в глаза, катая желваки по скулам, погладил по щеке. – Какая ты сука, – сказал он наконец. – Нам же не запрещено. У Гэвина отлегло от сердца, он ухмыльнулся и легко ткнул Аллена кулаком в плечо. – Вот если бы запретили, я бы тут же согласился и даже позволил тебе выебать меня на рабочем месте. Ему нравилось, когда у Дэйва раздувались ноздри от возбуждения и предвкушения, нравилось, как он щурил глаза и усмехался, показывая зубы. – В коптере?.. – Аллен бережно взял его за шею и чуть сжал. – Да хоть в коптере, – Гэвин вновь ухмыльнулся. – С открытым люком, и чтобы фонарь в спину. Что, перекинул бы меня через скамейку? – Сука, – повторил Аллен, на этот раз нежно. – Гадёныш, я бы тебя... – Ты бы меня – что?.. Аллен задрал ему ноги и бесцеремонно всунул сразу два пальца в ещё скользкую и растянутую задницу. Гэвин ахнул и зажмурился, вжался затылком в подушку, но всё же нашёл в себе силы продолжить игру: – Я знаю, ты просто... хочешь, чтобы я... говорил тебе "сэр". Да, сэр. Так точно... сэр. Будет... исполнено, сэр. Зарычав, Аллен потянулся за новым презервативом, не прекращая дразнить Гэвина пальцами, зубами порвал фольгу. – Говнюк, – сказал он с чувством. – Гэвс, детка, ёб твою мать. – Лучше меня, сэр, – Гэвин провёл языком по зубам – и сдался, застонал сквозь зубы, попросил: – Выеби меня уже. Пожалуйста!.. Он чуть не психанул, когда в процессе раздался звонок смартфона, но Дэйв не дал среагировать, прижал его к постели, не остановившись ни на секунду, и Гэвин забылся, вздрогнул на повторный сигнал и снова перестал его слышать, когда Аллен взялся крепкой ладонью за его член. Гэвин смотрел ему в лицо и чувствовал, что вот-вот ляпнет что-то непоправимо глупое, и выдохнул вместо этого: – Да, сэр!.. Аллен кончил, додрочил Гэвину и уткнулся лицом ему в живот, и Гэвин запустил пальцы в его короткий жёсткий ёжик на макушке, легко царапнул ногтями, лениво засмеялся, когда Аллен укусил его в ответ. Смартфон зазвонил в третий раз. – Да что за нахер?! – Гэвин приподнял голову. – У меня выходной! Настроение стремительно портилось. Раздосадованный, он отпихнул Аллена и встал с постели, нашёл в ворохе одежды смартфон и разозлился ещё сильнее, увидев, что это Фаулер, однако сбросить не решился. – Рид. – Бухаешь? – осведомился капитан хмуро. – Ебусь, – признался Гэвин, зная, что его не воспримут всерьёз. Так и вышло. Фаулер хмыкнул и велел: – Заплати девочке и отправь домой, а сам собирайся, за тобой едет девятисотый. – Я уже отработал сверхурочно две смены! – напомнил Гэвин. Аллен сел, подвернув под себя ногу, поскрёб в затылке и неохотно встал, понимая, к чему идёт дело. Гэвин скорчил неопределённую гримасу, Аллен кивнул ему и усмехнулся, указал, мол, я в душ. – Отработаешь третью, – Фаулер вздохнул. – Хватит со мной препираться. У тебя минут десять, и не забудь о предупреждении насчёт андроидов. Он отключился. Гэвин с ненавистью посмотрел на смартфон и с чувством пожелал Фаулеру провалиться к херам, затем тоже вздохнул и наклонился за джинсами: во-первых, после Дэйва он с душем в заявленный норматив не уложится, а во-вторых, не пошли бы все на хер? Пусть радуются, что он вообще приедет, а уж какой – никого не касается. – Что ему надо? – спросил Аллен, выйдя из ванной уже в брюках и майке. – Не ебу, – Гэвин покачал головой, взял из шкафа толстовку. – Блядь, там холодно, пиздец! Он потянулся за кожаной курткой, но Аллен хлопнул его по руке. – Аляску надень, – велел он. – Эй, я ещё не твой подчинённый! – огрызнулся Гэвин. Аллен поймал его за грудки и подтащил к себе, и Гэвин в очередной раз поразился его физической силе; они были одного роста, Дэйв ещё и легче, но встретиться с ним в рукопашной Гэвин бы не хотел. – Знаешь, что мне нравится? – сказал Аллен негромко. – Твоё "ещё". Прозвучало двусмысленно, и Аллен сам же насупился, когда Гэвин ухмыльнулся. Вслух, однако, Гэвин спросил только: – От меня не сильно воняет? – От тебя пахнет сексом. – Потом и спермой?.. Аллен закатил глаза. – Ты меня заебал своим цинизмом, – признался он. – Вот честно. Захлопнись. Он вернулся в комнату за рубашкой и свитером, надел носки, прислонившись к спинке дивана. Гэвин на него не смотрел, поглядывал в окно в ожидании машины и вскоре её увидел: патрульный форд свернул с Вудворд и остановился у обочины, погасил фары. – За мной приехали, – объявил Гэвин, обернулся – и попал в железные объятия. Первым порывом, разумеется, было вырваться, но что-то остановило; Гэвин замер и медленно выдохнул, закрыл глаза, с трудом расслабил напряжённые плечи. Аллен прижался к нему щекой и ухом, провёл рукой по спине, и Гэвин ткнулся лбом ему в шею. Посланный Фаулером андроид постучал в дверь. – Он тебя спалит, – шепнул Гэвин, но не пошевелился. Аллен не ответил, продолжал поглаживать его спину, пока вновь не раздался стук, лишь тогда Дэйв неохотно отстранился и взял Гэвина за локти. – Я позвоню, когда вернусь, – пообещал он. Гэвин проглотил глупое и бессмысленное "я буду ждать", пожал плечами, пожелал: – Хорошего отдыха, – и вышел, уже на крыльце надел куртку. – Здравствуйте, детектив, – сказал девятисотый. – Меня зовут... – Мне насрать, как тебя зовут, – перебил Гэвин. – Не надо мне тут светских бесед. Не оглядываясь на андроида, он спустился к машине и сел на пассажирское сиденье, вытащил из кармана смартфон. "Возьму реванш в след.раз, – написал он, распалённый прощанием. – Готовься". В ответ прилетел смайлик-бомба с комментарием: "Я хотел этого сегодня". Девятисотый сел за руль, пристегнулся и включил зажигание. Гэвин даже не повернул головы, набрал, осенённый внезапной мыслью: "Вернись в спальню, открой нижний ящик тумбочки. Чёрная коробка". Он практически не сомневался, что это плохая идея, и всё же отправил сообщение и напряжённо уставился в экран, кусая губы и мысленно отсчитывая, сколько времени Аллену понадобится, чтобы оценить предложение. Форд тем временем проехал вперёд, чтобы развернуться за разделительным газоном и отправиться по обратному маршруту; девятисотый водил аккуратно и точно, как положено машине, Гэвину пока было не интересно смотреть на дорогу – он и не смотрел. "ГЭВИН!" Нашёл. Ухмыльнувшись, Гэвин ждал продолжения. "Здесь написано "полиция Детройта" мать твою". "Я знаю. Эта часть останется снаружи". Пиктограмма внизу экрана показывала, что Аллен набирает, набирает и набирает сообщение; Гэвин не думал, что Дэйв пишет ему эссе, скорее, стирает и сочиняет заново. Прикрыв глаза, он представил себе Аллена, тщательно смазывающего чёрную анальную пробку, чтобы затем ввести её себе в зад; в паху потяжелело, дыхание прервалось. Ещё никогда Гэвин так сильно не хотел вернуться домой, как сейчас. "Я не буду". Фантазия поблекла, но всё же пока держалась. Аллен всегда ломался, прежде чем что-то изменить, ничего нового. "Тебе решать". "Я не смогу дождаться твоего возвращения". "Кто говорит о моём возвращении? Вперёд. У тебя же отпуск". "НЕТ". Гэвин засмеялся, жалея, что не может расстегнуть джинсы и засунуть туда руку прямо сейчас. Андроида он не постеснялся бы вообще-то, но сраная кукла ведь запишет всё, что увидит, а потом ещё и поделится с кем-нибудь. – Куда мы едем? – спросил он, чтобы понимать, сколько у него времени на переписку и приведение себя в чувство. – Парк Руж, угол Джой-роуд и Спиноза, автобусная остановка по коду JYSZWB. Невольно Гэвин заинтересовался. – Автобусная остановка в парке? Зачем я там нужен? – Извините, детектив, мне запрещено передавать вам какую-либо информацию об этом деле. – Заебись! – Гэвин всплеснул руками и вернулся к смартфону, но сообщений от Аллена больше не было. Гэвин почти решился написать ему сам, даже набрал "Давай", однако на этом и остановился. Чем больше проходило времени, тем глупее он себя чувствовал; в самом деле, чего он ожидал? Что Дэйв поведётся на эту безумную идею и с пробкой в заднице вернётся к жене? Да ладно!.. Свернув мессенджер, Гэвин открыл карты и нашёл упомянутую андроидом остановку, пролистал фотографии. Ничего выдающегося: вымощенная плитками дорожка, несколько скамеек под деревьями, детская площадка в некотором отдалении и огромный пустырь на другой стороне Джой-роуд. Что там могло случиться, да ещё такого, чтобы Фаулер выдернул его сверхурочно, зная, что профсоюз не преминет к этому прицепиться? Возбуждение окончательно сошло на нет, теперь Гэвин чувствовал себя усталым, липким и грязным. Он попытался незаметно принюхаться, но в патрульных машинах всегда пахло либо дезинфекцией, либо кровью и блевотой, так что Гэвин так и не понял, разит здесь от него или от заднего сиденья. Ещё хотелось жрать; высмотрев впереди заправку "Эксон", Гэвин потребовал: – Останови машину и подожди меня пять минут. Андроид даже головы не повернул. – Извините, детектив, мне запрещено делать остановки на маршруте кроме как по требованию официальных лиц. – Я – официальное лицо, алло, ты, хер пластиковый! – мгновенно завёлся Гэвин и осёкся, вспомнив о предупреждении, но девятисотый как будто не обратил внимания на оскорбление. – Извините, детектив, – повторил он, – вы не находитесь на службе в настоящий момент, таким образом, вы не можете снять запрет. – Заебись, – повторил Гэвин, вздохнул и пригладил волосы. А вечер так хорошо начинался!.. Возле детской площадки на углу стояли патрульная машина с включённым проблесковым маячком, чёрный седан Фаулера и фургон криминалистов, машины коронера отчего-то не было. "В пробке застряли", – решил Гэвин, выбираясь наружу. Пока они ехали, пошёл мелкий колючий снег, Гэвин вздрогнул, поёжился, застегнул куртку до подбородка и надел капюшон. Впереди, среди деревьев, уже натянули сигнальную ленту и поставили фонари, между которыми на земле лежало тело. – Кого шлёпнули? – спросил Гэвин у патрульного Хейза. Тот вздрогнул, вытаращился на него, словно впервые в жизни видел, и проблеял нечто нечленораздельное, зато на голос обернулся Фаулер, крикнул: – Рид, сюда, немедленно! Мысленно выстрелив капитану в голову, Гэвин нырнул под ленту и подошёл ближе к кругу света, глядя себе под ноги, чтобы ненароком не вляпаться куда-нибудь. Во внутреннем кармане куртки завибрировал и затих смартфон: то ли Аллен придумал наконец, что написать, то ли банк снова предлагал кредит. Гэвин не стал проверять, успеется; куда любопытнее ему было, что же всё-таки тут случилось. – Смотри на меня, – велел Фаулер. – Ты трезвый? – Как стекло, – Гэвин пожал плечами. – Я же сказал... – Да, я помню, – Фаулер вскинул руку. – Избавь меня от подробностей. Посмотри тело и постарайся не блевануть. Гэвин фыркнул. – Когда это я блевал над трупом?! – начал он, опускаясь на корточки. И понял, что близок к этому как никогда прежде. На земле, в перекрещенных лучах прожекторов, лежал он сам. Широко раскрытые глаза блестели в свете фонарей, разбитые губы запеклись чёрной сухой коркой, левая рука скрюченными пальцами взрыла землю и так застыла, а выброшенная в отчаянной попытке до чего-то дотянуться правая подтекала прозрачно-голубым из трёх сквозных отверстий, предположительно, пулевых. Это был андроид. С его, Гэвина, лицом. Он потянулся вперёд, но выучка взяла верх даже сейчас; Гэвин спросил, не оглядываясь: – Можно?.. – Да, его уже осмотрели и сняли, – Фаулер дал ему латексную перчатку и прочистил горло. – Что думаешь? Гэвин потрогал холодную шею над смятым чёрным капюшоном, пощупал волосы – совсем как настоящие, – и задрал голову, едва не потеряв равновесие. – Что я думаю? – он ткнул себя пальцем в грудь. – Серьёзно?! – Ты не встречал его раньше?.. Фаулер, видимо, что-то заметил в его выражении лица, потому что с неудовольствием замолчал и вздохнул, сунул руки в карманы. Гэвин проглотил всё, что вертелось на языке, и вернулся к телу, пытаясь абстрагироваться от лица и ситуации в целом и воспринимать только детали. – Это хорошая копия, – сказал он наконец. – Подробная. – Насколько подробная? – выразительно хохотнул в темноте кто-то из криминалистов, Гэвин не узнал голос, но выставил средний палец в ту сторону. – Иди сюда, пососи, узнаешь точно, – предложил он, но его голос утонул в гневном окрике Фаулера: – Заткнулись там быстро! На несколько секунд стало тихо. Гэвин, убедившись, что инцидент и вправду исчерпан, продолжил: – Шрамы на лице повторены в точности. В ухе след от прокола, а он у меня давно зарос, его почти не видно, это надо знать. Родинки. Зубы справа. О шмотках и говорить нечего! – М-да, – Фаулер цокнул языком. – Рик! – Да, сэр. – Что скажешь об этом андроиде? Гэвин оглянулся и увидел, что рядом с Фаулером стоит девятисотый, тот, что привёз его, или другой – Гэвин и вправду их не различал, он не соврал Аллену ни словом. – Я никогда прежде не видел подобной модели и не имею никаких данных о моделях с лицами реальных людей. Если вы разрешите мне взять образец голубой крови на анализ, возможно, я сумею что-то добавить. – Разрешаю, – Фаулер поманил Гэвина к себе. – Иди сюда, Рид. Девятисотый тоже сел на корточки возле тела, бесцеремонно раскрыл повреждённому андроиду рот и запустил туда два пальца, провёл по внутренней стороне щеки. Гэвин брезгливо скривился, сказал с отвращением: – Вот обязательно в рот лезть, да? – Да, сэр, – подтвердил девятисотый невозмутимо. – На рифлёной поверхности, имитирующей слизистую оболочку рта, лучше всего сохраняется голубая кровь. К тому же, образцы снаружи испорчены выпавшим снегом, тогда как внутри ротовой полости выше вероятность получить достоверный и пригодный к представлению в суде результат. – Оставь его в покое, – относительно миролюбиво заметил Фаулер. – Он делает свою работу. – Да, сэр, – Гэвин стиснул зубы. Девятисотый тем временем сунул пальцы уже себе в рот, помедлил и сообщил: – Это модель GK100, серийный номер триста семьдесят восемь двести шестьдесят восемь пятьсот сорок девять. В моей базе данных нет никаких сведений об этой модели. Для уточнения информации необходимо обратиться в "Киберлайф". – Ты уверен, что это их работа? – Фаулер спрашивал андроида, но смотрел при этом на Гэвина. – Эта модель разработана и выпущена компанией "Киберлайф" с вероятностью девяносто процентов, лично Элайджей Камски – девять целых и девять десятых процента, кем-то другим – одна десятая процента, цифры округлены до десятых долей. – Даже не знаю, что мне нравится меньше, – проворчал Гэвин. – Какого хера "Киберлайф" делает кукол с моим лицом? – Вот и разберись, – предложил Фаулер. – Я отдам тебе дело, хоть ты и не работаешь по андроидам, но с одним условием. – Каким? – Это что-то личное, ты согласен? Гэвин оглянулся на тело. Шрамы. Волосы. Щетина на подбородке. Родинка на шее. Вмятина на ремне, там, где всегда висел жетон. – Да, – согласился он неохотно. – В любом случае это личное. – Ты можешь быть следующим. Это тоже звучало вполне логично. Если тот, кто убил андроида, не удовлетворится копией, он, вероятно, способен прийти за оригиналом. – И?.. – Рик будет находиться при тебе неотлучно, пока ты не закроешь дело. Гэвина передёрнуло, он открыл рот, чтобы запротестовать, но не успел ничего сказать, как Фаулер продолжил: – Хотя, знаешь, я в любом случае приставлю его к тебе... – Сэр, пожалуйста... – ...всё равно его девать некуда. В темноте за спиной Гэвина снова загоготали. Гэвин медленно опустил поднятые руки, закрыл рот, пожевал губами. – Рик! С этой минуты поступаешь в распоряжение детектива Рида. Выполнять все приказы, кроме тех, которыми он будет пытаться от тебя избавиться, а он будет. В перебранки не вступать, на провокации не реагировать. Отвечаешь за его здоровье и безопасность до тех пор, пока не будет найден, подтверждён и задержан тот, кто застрелил этого андроида. – Ну вашу мать! – в отчаянии сказал Гэвин. – Мне не нужна никакая сраная кибер-нянька! Фаулер с сомнением посмотрел на него и добавил: – Если детектив Рид распустит руки, можешь защищаться, но без ущерба здоровью и жизни этого... детектива. Если возникнут вопросы по твоей деятельности, обращайся за разъяснениями непосредственно ко мне. Задача ясна? – Да, сэр. Гэвин молча смотрел перед собой, чувствуя себя оплёванным. Стоило, в самом деле, вкалывать все эти годы, отдать кучу сил, проебать личную жизнь и получить пулю в живот, чтобы теперь его даже не слушали, и если это называлось защитой, то в гробу он видал такую защиту, но что он мог сделать? Пристрелить девятисотого и влететь на бабло за порчу казённого имущества? Оспорить приказ и нарваться на дисциплинарное взыскание? Уволиться?.. Он любил свою работу, иначе давно свалил бы из этого сраного города, но где предел? Может, и впрямь пора было завязать, позвонить Аллену и попросить замолвить словечко? Смартфон в кармане вновь завибрировал, словно отвечая его мыслям, и Гэвин судорожно вздохнул и сморгнул несколько раз, приходя в себя. – Какого хера, сэр? – спросил он откровенно. – Чем я вам так насолил? Тем, что всерьёз искал убийцу бомжей, что ли? Фаулер, разумеется, не ответил. – Поезжай домой, – велел он. – С завтрашнего дня ведёшь это дело. За протоколом осмотра места происшествия подойдёшь ко мне, обсудим подробности. А сейчас – свободен. Пару секунд Гэвин сверлил его глазами, а затем пожал плечами, развернулся и, ни с кем не прощаясь, зашагал к машине, мучительно раздумывая, напиться – или напиться в дрова; от него ведь ждали именно этого в его выходной, так почему бы и нет? Выходной ещё не закончился. Девятисотый – Рик, – успел разблокировать дверь форда, прежде чем Гэвин яростно дёрнул ручку второй раз, и Гэвин промолчал, уселся на сиденье и наклонился вперёд, закрыв лицо рукой. – Пристегнитесь, сэр, – произнёс андроид. Гэвин выставил в его сторону средний палец. – Иди на хуй, – сказал он. – Поезжай, пока я тебе башку не прострелил. Это приказ. Он испытал некоторое удовлетворение, когда машина тронулась с места, и вскоре распрямился и откинулся на спинку сиденья, уставился в окно, считая проносящиеся мимо фонари. Достал смартфон. "Ты чёртов извращенец, – написал Аллен. – Поверить не могу что я повёлся". У Гэвина потеплело на душе, он ухмыльнулся, представив, какое лицо было у Дэйва, промотал ленту ниже. "Я кончил в такси. Вернусь – выебу так что сидеть не сможешь. Буду трахать пока у тебя сперма из ушей не потечёт". "Звучит заманчиво", – набрал Гэвин, посомневался и отправил следом ещё одно сообщение: "Жаль я тебя не видел. Повторишь для меня когда вернёшься?" Быстрого ответа он не ждал: Аллен уже дома, с женой и дочками, и вряд ли скоро проверит телефон. Неважно; когда проверит, получит массу впечатлений. Вздохнув, Гэвин вытянул ноги и повернулся наконец к девятисотому. – Значит, ты – Рик, – проговорил он. – Рикард, сэр. – Тупое имя. Даже звучит как хруст пластика. Кто тебе его дал? – Имена присваивают в "Киберлайф" при первом запуске, – Рикард невозмутимо смотрел на дорогу, но диод на его виске пульсировал жёлтым. Гэвин неопределённо хмыкнул. – Я тебе не нравлюсь, – заметил он. – Так? Диод замигал чаще. – Моё программное обеспечение не поддерживает эмоциональную оценку межличностного взаимодействия, – сообщил Рикард. – Мне никто не может нравиться или не нравиться. – Пиздишь, – упрекнул Гэвин насмешливо. – Будь это правдой, Старик не запрещал бы мне задевать вашу тонкую душевную организацию. На это Рикард не сказал ничего – видимо, смирился со сложившейся ситуацией, как и сам Гэвин. Они выехали на I-96, пропустили попутную машину, серый минивэн с номерами Огайо; у Гэвина от усталости начали слипаться глаза, он потёр лицо и включил рацию на приём, чтобы хоть как-то отвлечься. – ...первый, у меня десять пятьдесят пять на Мэдисон-Хайтс. – Триста первый, вас поняла. – Здесь три семьдесят пять, у меня десять семьдесят на девятнадцать сто Филмор, здание начальной школы. Гэвин с силой зажмурился и снова открыл глаза, опустил стекло со своей стороны. Спохватился: – Тебе разве не надо сдать тачку? – Я сделаю это утром. Я предупредил служащих гаража. – Предусмотрительный, – Гэвин хмыкнул. – Ещё вопрос: тебя можно как-нибудь пометить, чтобы я тебя отличал от других жестянок? – Я могу надеть бейдж, – предложил Рикард. – Уёбищно, – Гэвин покачал головой. – И видно только вблизи. Ладно, я сам что-нибудь придумаю. Телефон у тебя есть? Оружие? Документы? Что ты вообще собираешься делать? – Всё, что вы прикажете, с исключением, оговорённым капитаном Фаулером, – Рикард начал с последнего вопроса. – У меня есть идентификационная карта для предъявления людям. Носить оружие и пользоваться им мне запрещено, однако в соответствии с распоряжением капитана Фаулера я могу нарушить запрет, если это потребуется для вашей защиты. В телефоне я не нуждаюсь, я могу установить связь непосредственно из своего мозга. Гэвин поскрёб подбородок. – А я-то тебя как искать буду, если потребуется? – сварливо поинтересовался он. – Мне тоже звонить "непосредственно в твой мозг"? – Вам не понадобится мне звонить, – диод Рикарда внезапно окрасился в ровный голубой. – В соответствии с распоряжением капитана Фаулера я буду находиться при вас неотлучно. – В сортире тоже? Член подержишь, пока я ссать буду?.. На хер иди с такими планами, я тебе сразу говорю. Смартфон в руке завибрировал. Гэвин поспешно разблокировал экран, предупредил: – Заткнись. Сообщение и правда было от Аллена, и Гэвин ухмыльнулся, прежде чем его открыть. Дэйв прислал смайлик со средним пальцем и текст: "Тебя это заводит? Будешь фантазировать и дрочить?" "Ага, – согласился Гэвин. – Думал, ты старый ханжа, а ты ещё ничего. Теперь у меня большие планы. Как насчёт фото члена?" Ответ состоял только из оттопыренного среднего пальца. Гэвин хохотнул и набрал: "Не жмись!" – но отметки о прочтении так и не появилось до самого дома. Рикард загнал форд на подъездную дорожку перед гаражом, затянул ручник и заглушил мотор. Гэвин вышел из машины; холодный ветер забрался под расстёгнутую куртку, впился в разгорячённое лицо, но Гэвин едва почувствовал. Мысли его были заняты другим: только теперь, глядя на тёмные окна, он понял, что это всё происходит с ним на самом деле. Фаулер ебанулся и приставил к нему куклу-надзирателя, и этот сраный выкидыш "Киберлайф" действительно войдёт в его, Гэвина, дом и останется до утра, и это повторится снова, и снова, и снова – до тех пор, пока они не закроют дело, но что если оно окажется сраным глухарём и повиснет на долгие годы?!.. Гэвину стало не по себе, он передёрнул плечами и смерил Рикарда взглядом. – Тебе же не нужно спать? – уточнил он с подозрением. – Нет, сэр. – И что ты собираешься делать ночью? – Проведу самодиагностику и займусь обработкой поступившей информации. Я поддерживаю связь с сервером управления. Есть некоторое количество дел, которые нуждаются в анализе и сборе статистических данных, я могу с этим помочь. – Заебись, – Гэвин показал большой палец. – Значит, сядешь в гостиной. – Мне не обязательно сидеть. – Это меня уже не касается! Хоть на голове стой, лишь бы не в моей спальне. – Я должен вас видеть... – Нет! – перебил Гэвин и выронил ключи в снег. Выругавшись, он хотел уже наклониться и поискать, но Рикард успел первым, протянул ему связку. – Пожалуйста, сэр. Гэвин уставился на него. – Как насчёт сделки? – сказал он. – Я обещаю, что не сбегу через окно спальни, а ты смирно сидишь в гостиной и не лезешь ко мне. Идёт? – Согласно имеющейся у меня информации, вы нарушаете данные обещания в половине случаев, сэр. Я не могу согласиться на основании подобной статистики. – Блядь! – Гэвин запрокинул голову к небу, посмотрел на низкие тёмные тучи, перевёл дух. – Я дам тебе свой жетон. Утром вернёшь. Без него мне нет смысла уходить. Рикард чуть наклонил голову, словно раздумывал, затем кивнул. – Я принимаю ваше предложение. Я проведу ночь в гостиной. Он протянул руку, и Гэвин с неохотой вложил в неё жетон. – Заебись, – повторил он гораздо тише. – Я в собственном доме покупаю себе право побыть в одиночестве! Я тебе, сука, это припомню... Обстучав ботинки о ступени, он вошёл в дом, повесил куртку на крючок и рявкнул на Рикарда: – Обувь сними, твою мать! Я не нанимался за тобой полы мыть! Андроид оглянулся на мокрые следы, чуть нахмурился, моргнул. – Извините, детектив, – сказал он, возвращаясь к двери. – Я сейчас уберу. В моём программном обеспечении нет правил поведения в жилых домах. Если я снова ошибусь, пожалуйста, поправьте меня. – Будь уверен, – мрачно пообещал Гэвин. Он чувствовал себя так, словно надел колючий свитер. Всё тело буквально чесалось от чужого присутствия – хотя, возможно, дело было в том, что он не успел принять душ после секса; стащив толстовку и джинсы, Гэвин бросил их на диван и объявил: – Я иду в душ, оставайся в гостиной, ничего не трогай. – Да, сэр. Смартфон и "глок" Гэвин взял с собой – так, на всякий случай, – и уже в ванной получил новое сообщение: Аллен прислал фото. У Гэвина перехватило дыхание. Включив воду, он открыл изображение и невольно облизнулся. Дэйв сделал всё в лучшем виде, словно часто практиковался. Член на снимке уверенно стоял, на кончике собралась прозрачная капля; Гэвин подумал, что с удовольствием бы сейчас взял его в рот, но увы, всё, что ему оставалось, это сунуть руку в трусы. Он кончил в несколько движений, сдержав стон, чтобы не привлечь внимание Рикарда за стенкой, прикрыл глаза и прислонился головой и плечом к прохладному кафелю, левой рукой дотянулся до смартфона. "А ты хорош", – набрал он, промахиваясь мимо нужных букв, отправил и снова открыл фото, сохранил в защищённую отдельным паролем папку. И удалил всю ветку сообщений, зная, что Аллен сделает то же самое. Когда он вышел, Рикард стоял на прежнем месте и медленно поворачивал голову, глядя куда-то вверх. Гэвин тоже посмотрел туда, но ничего не увидел, спросил: – Ты на что там пялишься? – Я сканирую ваш дом. Я могу делать это с закрытыми глазами, если нужно. Гэвин только фыркнул. – Я иду спать, – сказал он, запнулся, не зная, как покороче сформулировать однозначный приказ никуда не лезть, но не успел. – Вы знаете, что в вашем доме стоят скрытые камеры? – Рикард перевёл взгляд на него. Смысл сказанного дошёл до Гэвина не сразу, но когда дошёл, сердце обвалилось куда-то в живот, во рту пересохло; Гэвин стиснул в руке смартфон, выдавил с трудом: – Что?.. – В вашем доме стоят три скрытые камеры высокого разрешения: в этой комнате, в спальне и в кухне. Они активны в настоящий момент и ведут передачу, однако я не могу определить приёмник, для этого мне нужно снять любую из них. Гэвин задохнулся от ярости и ужаса, закрыл рот рукой. В голове вертелась одна мысль: Аллен убьёт его, когда услышит, и Гэвина ни хера не спасёт то, что он сам ничего не знал. Аллен дорожит своей семьёй, он не простит, что теперь у кого-то – неизвестно у кого! – есть доказательства его измены. – Блядь, – проговорил Гэвин одними губами, перевёл дух, посмотрел на Рикарда. – Ничего не трогай, – он помолчал, судорожно соображая, что делать дальше. Звонить криминалистам? Подавать заявление о несанкционированной слежке?.. – Ничего не трогай, – повторил он. Вот как сделали его пластиковую копию, вот откуда такая точность. Его снимали в домашней обстановке, там, где он был уверен в своей безопасности, где он спокойно раздевался и ничего не скрывал. Какая-то тварь записывала его жесты, мимику, походку, чтобы потом вложить в куклу. Гэвин медленно дотащился до дивана и сел, сложил руки на коленях, бессильно глядя перед собой. Дэйв убьёт его, это точно. Даже если обойдётся, если эта информация нигде не всплывёт, между ними всё кончено. – Сука, – прошептал Гэвин, заорал, ударив себя кулаками по ногам: – Сука, блядь, ёбаный нахер, какого хера?! Не помогло, легче не стало. С трудом сосредоточившись, Гэвин спросил: – Камеры с микрофонами или без? – Без. В противном случае я бы не заговорил о них в пределах их досягаемости. Гэвин машинально кивнул. Он должен был предупредить Аллена, прежде чем вызывать криминалистов. Дэйв имел право знать, чем бы это ни обернулось для самого Гэвина. Его утопят теперь в участке, это понятно, но к спецназу ведь претензий нет, может, ради Аллена они промолчат?.. Невесело рассмеявшись, он закрыл лицо руками. Промолчат, как же. Тайна остаётся тайной, пока её знают двое; по электронике работает трепло Поппи, она раззвонит всем, едва узнает, хорошо, если не приедет лично к Аллену домой! – Блядь, – прошептал Гэвин снова. Навалилась чёрная, тяжёлая усталость. Спать больше не хотелось, но и сил подняться с дивана и что-то сделать Гэвин в себе не чувствовал и обернулся на Рикарда, указал ему на дверь в кухню: – В правом верхнем шкафу стоит початая бутылка виски. Принеси её и стакан. – Да, сэр. По крайней мере, бояться или стесняться было поздно. Поднявшись, Гэвин снял намотанное на бёдра полотенце и надел на голое тело спортивные штаны, вытащил из ящика чистую майку. Зеркало в шкафу отразило его живот и грудь; помедлив, Гэвин повернулся боком, приподнял локоть, дотронулся до шрама под рёбрами, куда в двадцать восьмом вошла пуля. Операция длилась четыре часа, а потом больше суток он валялся в интенсивной терапии в бреду и лихорадке; Гэвин почти ничего не помнил, для него всё закончилось в машине "скорой помощи", когда парамедики надели на него кислородную маску, а полностью пришёл в себя он уже в обычной палате. Был ли этот шрам у сотки? Знал ли тот, кто делал куклу, что для Гэвина значат эти шесть швов?.. – Сэр. Рикард принёс виски. Гэвин забрал у него бутылку, налил немного в стакан – буквально на пару глотков. И обернулся, сощурился. – Что ты там сказал?.. – он пощёлкал пальцами. – Что-то о приёмнике?.. – Я сказал, что с вероятностью восемьдесят один процент могу найти устройство, получающее данные с этих камер, но для этого мне нужно снять любую из них. Это позволило бы обойтись без криминалистов вовсе, если будет разрешение Фаулера. Рикард сделает всё под запись, её и приобщат к делу, и никто не узнает, как Гэвин вляпался, никто не станет судачить о них с Дэйвом – и не настучит миссис Аллен. Вот теперь немного отпустило. Залпом опустошив стакан, Гэвин налил ещё, приказал: – Я запрещаю говорить с кем-либо об этих скрытых камерах в моё отсутствие и без моего специального разрешения, понятно? – Да, сэр. Запрет может быть отменён старшим по званию офицером или вышестоящим должностным лицом. – Для этого надо знать, что отменять, – пробормотал Гэвин, вздохнул. – Сука, найду – урою, пристрелю на хер! Он сообразил ещё кое-что: куклу ведь будут вскрывать и осматривать, разденут и отдадут одежду на экспертизу, а тело бросят в хранилище улик, и каждый, абсолютно любой сотрудник Департамента сможет зайти туда и полюбоваться на голую копию Гэвина. Этот день просто не смог бы стать ещё хуже, и Гэвин вновь долил виски в стакан. – Что ты узнал о сотке, кроме его серийного номера? – спросил он, не оглядываясь на Рикарда. – Что вы вообще узнаёте из вашей сраной голубой крови? – В голубой крови содержится информация об основных технических характеристиках модели и серийный номер конкретного андроида. В данном случае я получил именно эту информацию. Мне нечем её дополнить, поскольку в моей базе данных нет сведений о том, что эта модель официально выпускалась компанией "Киберлайф". – И какие у него основные характеристики? – Гэвин пропустил всю лирику мимо ушей. – Дата запуска модели GK100 – семнадцатое июля две тысячи тридцать восьмого года. Рост – пять футов десять дюймов, вес – сто семьдесят семь фунтов. Модель водонепроницаема и устойчива к высоким (до четырёхсот градусов) и низким (до сорока пяти градусов ниже нуля) температурам. Модель не способна к произвольному изменению цвета искусственной кожи, волосяного покрова или радужной оболочки глаз, однако может адаптировать причёску и фактуру искусственной кожи по заданным параметрам. Гэвин хмыкнул: ещё бы! – но вслух ничего не сказал, а Рикард продолжил: – Модель может эмулировать температуру человеческого тела. Модель предназначена для выполнения работ по дому, для ведения спортивных тренировочных боёв, а также для оказания сексуальных услуг. Стакан едва не выскользнул из ослабевших пальцев. – Что. Блядь, – переспросил Гэвин отчётливо. – Модель предназначена для выполнения работ по дому, для ведения спортивных тренировочных боёв, а также для оказания сексуальных услуг, – бесстрастно повторил Рикард. Гэвин привалился к стене, сполз на пол и закрыл лицо рукой. Этот день всё-таки мог стать хуже – и стал. Гэвину захотелось просто доползти до дивана, сунуть "глок" в рот и нажать на спусковой крючок, и пусть они делают что хотят, но без него, пусть препарируют эту куклу, обсуждают, можно ли ей присунуть – что угодно, лишь бы он этого уже не услышал и не узнал. Он обхватил себя за плечи и допил виски, не чувствуя больше ни вкуса, ни крепости. Это был конец всему. Он не сможет работать в участке после этого. Они уже знают, наверняка не преминули расстегнуть на кукле джинсы и заглянуть внутрь; завтра, когда он приедет, они будут перешёптываться и хихикать за его спиной, и это не забудется, нет. Его достаточно не любят, чтобы эта история стала лучшим анекдотом участка на долгие годы – смотрите, кто-то так хотел выебать Рида, что сделал куклу с его лицом!.. – За что?! – пробормотал Гэвин, обращаясь к неизвестному умельцу. – Что я тебе сделал, сука?! В то, что андроида выпустила "Киберлайф", он не верил: любой суд удовлетворит поданный иск о противоправном использовании внешности, компании не нужен такой скандал, не из-за штрафа – эти выплатят! – но они будут беречь репутацию, и так довольно проблем с внезапно обнаруженной девиантностью. Нет, это независимый специалист. Камски, да? Так Рикард сказал?.. – Что я сделал ему?.. – Гэвин поднял голову. – Ты! Что ты знаешь о Камски? – Элайджа Камски – основатель компании "Киберлайф" и создатель "тириума-310", также известного как "голубая кровь", – заговорил Рикард. – Родился семнадцатого июля две тысячи второго года, место рождения неизвестно. Рост – шесть футов, вес – сто шестьдесят пять фунтов на первое сентября две тысячи двадцать седьмого года. Проживает в Детройте с две тысячи восемнадцатого года. Обучался в Колбрижском университете на факультете искусственного интеллекта. Уровень IQ – сто семьдесят одна единица... – Хватит! – перебил Гэвин, поднялся, опираясь о стену. – Мы не могли с ним вместе учиться, если он не местный, и я уверен, что никогда с ним не работал, это не может быть он. Так изощрённо мстить будет только тот, кому я и вправду наступил на мозоль. Он отнёс на кухню стакан и бутылку. Рикард последовал за ним. Гэвин покосился на него, но сказал лишь: – Разбуди меня в восемь утра. Не входя в спальню! В дверь там постучи или что-то вроде. – Да, сэр. Гэвин смерил его взглядом. – А тебе ведь не смешно, – подумал он вслух. – Ты не видишь в этом ничего смешного. – Извините, сэр, я не понимаю, о чём вы говорите, – отозвался Рикард, и на секунду Гэвину и вправду стало легче. Ад начнётся завтра. Сегодня и сейчас он в безопасности – так или иначе. Утром пришлось отказаться от завтрака и закинуться лоперамидом: желудок на нервной почве всегда сдавал первым. Прополоскав рот, Гэвин посмотрел на себя в зеркало и тщательно сбрил щетину, чтобы меньше походить на куклу, надел толстовку с эмблемой Департамента и вспомнил, как всегда говорил, что казённые шмотки носят без необходимости только дебилы. – Это необходимость, – сказал он себе. – Меня не спасёт, но пытаться надо. – Сэр, вам что-то угрожает? – встрепенулся Рикард. – На что я должен обратить внимание? Гэвин обернулся на него и рассмеялся – искренне, от души. И снова помрачнел. – На всё, – ответил он. – Просто послушай, что будут говорить за моей спиной. Мне не сообщай, попробуй сам в этом разобраться. Он взял куртку, сунул ноги в ботинки – и снова обернулся. – Я не знаю, что ты там себе имеешь в виду, когда речь идёт о моей защите, – произнёс он неохотно, – но учти: кто бы что ни сказал обо мне в участке, я запрещаю тебе это комментировать любым образом. Не соглашайся и не возражай. Просто не реагируй. Никак. Ты меня понял? – Да, сэр, я понял приказ, хотя и не понял причин, побудивших вас его отдать. – Неважно, – Гэвин поморщился. – Поехали. И держи дистанцию, упаси тебя Бог въехать служебным фордом в зад моей крохе, я тебя тогда нахер на запчасти разберу. Он чувствовал, как зашкаливает пульс, и сосредоточился на дороге, соблюдая все правила и не превышая скоростной режим. Рикард на форде держался футах в тридцати за ним, не приближаясь, но и не отставая; когда Гэвин загнал хонду на парковку, Рикард притормозил рядом и попросил: – Пожалуйста, пересядьте в эту машину, сэр. – Чтобы ты мог за мной присматривать?.. – Гэвин хмыкнул. – Ладно, жестянка, сегодня твоя взяла. Сжимая кулаки в карманах куртки, он поднялся на этаж, готовый ко всему, однако новость о его пластиковой копии как будто ещё не распространилась – ему досталась пара хмурых взглядов, но и только. До появления Коллинза. – Гэвин! – обрадовался он. – Хейз мне рассказал о вчерашнем. Жуть какая, да? Не представляю, как бы я реагировал на андроида с моим лицом, а ты хорошо держишься, молодчина! Гэвин мысленно пожелал ему сдохнуть от инфаркта прямо сейчас. Голос у Коллинза был громкий и звучный, и все, кто уже сидел в общем зале, подняли головы и прислушались, а Бен продолжил: – Если тебе понадобится помощь, только скажи! Такое дело нельзя оставить безнаказанным, никто не имеет права использовать внешность офицера полиции для своей куклы. Кто-то предсказуемо прыснул в кулак. Гэвин шагнул к Коллинзу, навис над ним, молча глядя в глаза, и, видимо, что-то в его лице заставило Бена замолчать. – Я тебе пиздец как признателен, – негромко сказал Гэвин, продолжая сжимать кулаки в карманах так сильно, что пальцы уже сводило от боли. – Непременно запомню твоё участие. – Рид! – крикнул Фаулер. – Зайди ко мне, немедленно! Гэвин повёл плечами, но послушался, бросил куртку в кресло и направился к кабинету, обернулся – Рикард следовал за ним, а Коллинз продолжал стоять неподвижно рядом со своим столом. Фаулер ходил из угла в угол, сложив руки на груди. – Закрой дверь, – велел он. – Садись. Он выглядел помятым; Гэвин вдруг усомнился, ночевал ли капитан сегодня дома вообще. – Я обещал тебе дело, – начал Фаулер, – но подумал, что это может оказаться тем ещё дерьмом, поэтому я спрошу тебя ещё раз: ты хочешь этим заниматься? – Что, куклу уже вскрыли? – догадался Гэвин. Фаулер метнул в него уничтожающий взгляд. Гэвин усмехнулся. Он тоже думал об этом, пока не уснул вечером, пока ехал в участок; он даже спросил Рикарда, помнящего законодательство наизусть, и получил однозначный ответ, не оставляющий им выбора. – Я хочу, – проговорил он, – но не имею права. Мне нельзя вести это дело, потому что я – заинтересованное лицо. Он поднял руку, предупреждая возражения, и добавил: – Хотите горячую новость? В моём доме стоят скрытые камеры, этот, – он ткнул в Рикарда большим пальцем, – нашёл вчера. Кто-то писал меня, чтобы использовать для программирования куклы, и если сам по себе разъёбанный андроид ещё не повод меня отстранять, то вот теперь я в жопе и не имею права даже близко подходить к расследованию. Фаулер нащупал рукой край стола за своей спиной, тяжело осел на него, уставился на Гэвина, затем перевёл взгляд на Рикарда. Андроид хранил молчание. – Так, – сказал Фаулер. Гэвин сцепил пальцы в замок, разглядывая их с преувеличенным вниманием. Аллену он ещё не звонил, ему это лишь предстояло, и это было хуже всего остального, вместе взятого. – Есть предпочтения, кого мне назначить? Гэвин покачал головой. – Насрать. Здесь любой обрадуется такой возможности надо мной поржать. Фаулер вздохнул. – Справедливости ради, ты сам наживал себе врагов долго и упорно, – заметил он, прочистил горло. – Однако я не думаю... Ладно. Я тебя понял. Хочешь, подпишу тебе отпуск? – Нет. Дерьмо лучше жрать сразу, а не откладывать на десерт. – Тоже верно. Вновь наступила тишина. Гэвин слышал, как в общем зале звонит телефон, как тикают часы на капитанском столе, как сам Фаулер тяжело, с присвистом, дышит. – Ладно, – повторил Фаулер наконец. – Однако мне всё же нужно, чтобы ты осмотрел андроида. – Зачем? – Мы должны понимать, насколько точно сделана копия. Я не хочу... – Раздевать меня и сравнивать?.. – Гэвин встал. – Да, я тоже не хочу. И мы оба понимаем, что мне придётся это сделать под протокол, чтобы доказать, что общее сходство превышает законные семьдесят процентов. У него шумело в ушах и сердце колотилось где-то в горле, но всё же он смог усмехнуться и закончить: – Я разденусь только перед ним, – он снова ткнул в Рикарда. – Он запишет и проведёт опознание, это будет достаточным доказательством и не потребует подкрепления к делу фотографий или видеоклипа. Фаулер закрыл лицо рукой. – Я посажу его, Гэвин, – сказал он глухо. – Я тебе обещаю. Гэвин не ответил. Ему отвели маленькую пустую комнату рядом с техниками, где нашлась ничем не заставленная светло-серая стена. Здесь было холодно, Гэвин покрылся мурашками, пока раздевался, переступил босыми ногами по полу и стиснул зубы. – Эй, жестянка. Андроид повернулся, и в первый момент Гэвин испугался, увидев бешено пульсирующий красным светом диод на виске. – Рикард?.. Андроид моргнул и попытался улыбнуться. Вышло как у Коннора поначалу – неестественно и жутковато, но всё же достаточно похоже на правду, чтобы Гэвин выдохнул и кивнул: – Приступай. Говори мне, что делать. – Пожалуйста, выпрямитесь, сэр, – Рикард встал перед ним. – Поднимите руки и вытяните в стороны. Спасибо. Он осматривал Гэвина внимательно, но быстро, не прикасаясь, только вежливо уточняя: – Повернитесь, пожалуйста. Теперь боком. Сожмите кулак. Согните руку в локте. Гэвин вновь мысленно пообещал убить неизвестного умельца, когда Рикард присел на корточки, разглядывая его ниже пояса, а потом, к своему ужасу, почувствовал, что у него встаёт. Зажмурившись, Гэвин заставил себя дышать глубоко и ровно, но вышло только хуже; он вспомнил, как когда-то давно тоже стоял у стены, упершись в неё руками, а тогдашний парень (Гэвин забыл, как его звали), сунул руку ему в штаны и дразнил, неглубоко, на фалангу загоняя внутрь один палец и прикусывая при этом загривок. – Заканчивай быстрее, – процедил Гэвин сквозь зубы. – Да, сэр. Пожалуйста, повернитесь. Гэвин сжал кулаки и выполнил распоряжение, невольно ожидая комментариев, но Рикард осмотрел его эрегированный член так же спокойно, как до этого изучал руки и стопы, и выпрямился. – Спасибо, сэр, – сказал он. Его светодиод не успокоился окончательно, ещё моргал изредка красным, но Гэвин отнёс это к мыслительной деятельности: в конце концов, прямо сейчас Рикард писал видео для предстоящего сравнения. – Извините меня, если я доставил вам неудобство, – добавил Рикард. – Я подожду, пока вы оденетесь. Мне отвернуться? Гэвин фыркнул. – Что ты теперь-то не видел?! – бросил он с раздражением и отчасти со стыдом. – Жди, что уж... Ему было плохо, но он старался не подавать вида. Хотелось застрелиться – или хотя бы напиться и уехать из Детройта и никогда не возвращаться; натянув толстовку, он растёр плечи, пытаясь согреться, пригладил волосы, скомандовал: – Пошли, я готов. Хочу тоже посмотреть. И вот тут Рикард на самом деле его удивил. – Вы уверены, что вам нужно это делать? – спросил он негромко, придержав Гэвина за локоть. – Руки, блядь, – огрызнулся Гэвин. – С чего ты взял, что можешь решать за меня?! – Я не решаю за вас, – Рикард моргнул дважды. – Извините меня, сэр. Пойдёмте. Однако перед визитом к техникам следовало предупредить Аллена. – Эй, жестянка, это помещение прослушивается? Нас могут услышать в коридоре или за стеной? – Нет, сэр. – Хорошо. Я... сейчас. Он отвернулся к стене, вытащил смартфон и набрал номер. Дэйв долго не отвечал, затем и вовсе сбросил, прислал сообщение: "Ты ёбнулся?" "10-17", – отправил Гэвин, не зная, как ещё подчеркнуть срочность дела, и всё же он ждал долгих полторы минуты, прежде чем раздался звонок. – Ты охренел? – спросил Аллен вместо приветствия. – Гэвс, то, что было вчера... – Заткнись, – перебил Гэвин. – У нас проблемы. Меня кто-то писал на камеры в моём собственном доме. Ты понимаешь, что это значит. Аллен издал непонятный звук, но и только. – Я выяснил это вчера ночью, – добавил Гэвин. – Дэйв, мне жаль. Кто-то писал меня и сделал куклу с моим лицом, Фаулер за этим меня вызвал. – Я тебя уничтожу, – сказал Аллен. – Если узнает Лиза, ты покойник, ты меня понял? Гэвин сглотнул и прислонился лбом к стене, беззвучно усмехнулся. Пересохшая губа лопнула, засаднила. – Да, – подтвердил он. – Я понял. Дэйв, мне жаль... Аллен бросил трубку, и Гэвин тоже опустил руку, закрыл глаза. Это было слишком хорошо, чтобы длиться долго, он всегда это знал; и он не предполагал, что всё закончится так, но в жизни редко когда выходит как задумано. Сунув смартфон в карман, Гэвин обернулся и увидел, что Рикард пристально смотрит на него, стоя у дверей: Гэвин попросту забыл выставить его, прежде чем начинать разговор. Бессильно рассмеявшись, он навёл на Рикарда указательный палец. – Я запрещаю в любой форме передавать кому-либо то, что ты сейчас услышал, – сказал он. – Ясно? – Да, сэр, – Рикард кивнул. Он пропустил Гэвина вперёд, но первым вошёл в секцию, где на стенде держали сотку. Техник, Тори Мейси, едва удостоила его взглядом, однако ахнула и встала, увидев Гэвина. – Ничего себе! – она присвистнула. – И правда, вылитый! – Я хочу его увидеть, – Гэвин оставил её бурную радость без внимания. – Фаулер вроде как должен был распорядиться. – Ну, Фаулер!.. – Тори пожала плечами. – Тут весь участок уже перебывал!.. Она осеклась, сообразив, что ляпнула лишнее, но Гэвин промолчал и в этот раз. Сотка лежал на стенде за ширмой, голый и неестественно прямой, с закрытыми глазами, зачем-то пристёгнутый к раме за запястья и щиколотки. Гэвин подошёл к нему, повернул голову, взяв за подбородок, потрогал мёртвый чёрный светодиод. – Его можно запустить? – спросил он. – Или всё, стопроцентный покойник? – Я ещё не тестировала, – Тори обогнула стенд с другой стороны, подняла руку, будто хотела погладить сотку по плечу, но передумала. – В целом, смотри, модуль памяти не повреждён. Если мне дадут нормальную машину поддержки, а не это дерьмо, я попробовала бы его запустить или хотя бы списать информацию на новый носитель. Вот ты, кстати, приятель, не хочешь подработать? – она потыкала Рикарда пальцем. – Спрошу Фаулера. – Он здесь не за этим, – предупредил Гэвин. – Ему нужно осмотреть улику, так что отстегни крепления. Тори скорчила гримасу. – Я начинаю понимать, почему все приходили, – пробормотала она себе под нос. – Да, всегда приятно посмотреть на труп того, с кем сам справиться не можешь, – оборвал Гэвин. – Рикард, объясни технику, как тебе нужно расположить тело. Он отошёл, увидев всё, что не хотел видеть – шрам под рёбрами, пулевые отверстия, волосы – на груди, на руках, на бёдрах. В паху. Член Гэвин не рассматривал, но на первый взгляд копия и вправду была довольно точной, а достоверно это сейчас установит Рикард. Скрестив руки, Гэвин отвернулся, сделал пару шагов в сторону. Он всегда ненавидел ожидание, а теперь, оставшись наедине с собственными мыслями, думал, что попросту сойдёт с ума; он повторял про себя слова Аллена, и что-то внутри тоненько билось, грозя лопнуть и раскатить его жизнь по камешку. "Я тебя уничтожу", – сказал Дэйв, и Гэвин верил ему, но много ли нужно было, чтобы он и вправду сдох? Его лишили дома, работы и чувства безопасности, его любовник мгновенно отвернулся (чего ты ждал, Рид, алло), и оставалось только вправду сунуть "глок" в рот, можно даже прямо здесь, чтобы риэлтеру потом легче было продать дом. Рикард подошёл сзади и легко коснулся его плеча. – Я закончил, сэр. – А что ты высмотрел-то? – позвала Тори. – Ну, ё-моё, парни, вы издеваетесь?! Рикард, ответь мне, это приказ! Гэвин застыл, задержав дыхание, и хотел уже обернуться и послать её на хер, но первым заговорил Рикард. – Извините, мэм, – сказал он всё так же вежливо, – у ваших приказов нет приоритета, я не обязан их выполнять. Я подчиняюсь только капитану Фаулеру и детективу Риду. Сэр?.. – Дешёвка! – бросила Тори им в спины. – "Приоритеты"! Нахрена ты мне это говоришь?! Стиснув зубы, Гэвин прибавил шаг. А вот Рикард остановился. Обернулся. – Я ответил на ваш запрос максимально распространённо, – произнёс он, – чтобы у вас не было повода считать, что я недостаточно внимателен к вашим потребностям. Однако, если вы считаете мою реакцию неадекватной, я могу предложить вам сообщить об инциденте капитану Фаулеру с тем, чтобы он назначил мне взыскание. Также хочу предупредить вас, мэм, что я записал все внешние и технические характеристики вверенного вам для исследований андроида и в любой момент смогу сопоставить имеющуюся информацию о его состоянии с более новой. Гэвину потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что вообще Рикард сейчас сказал – как и Тори. – Ты что, угрожаешь мне?! – закричала она, когда Гэвин уже вышел в коридор. – Никак нет, мэм. Я даю вам максимально полную информацию о состоянии дел. Гэвин закусил губу, сдерживая улыбку. – А ты тот ещё говнюк, – заметил он, когда Рикард догнал его на повороте коридора. – Спасибо, сэр, – предельно серьёзно ответил андроид. – Я стараюсь. – Стараешься?.. – Вы же меня похвалили сейчас, разве нет? Усмехнувшись, Гэвин покачал головой. – Да, – согласился он неохотно. – Я тебя похвалил. И я тебя пристрелю, если ты кому-нибудь об этом расскажешь. – Этого не случится, сэр. Моя задача – оберегать вас. Тайна личной информации входит в это понятие. – Тайна информации, – повторил Гэвин рассеянно. "Если узнает Лиза, ты покойник". Не так он хотел всё закончить. Совсем не так. Диспетчер отправила его на Восток-Джефферсон, где на четырнадцатом этаже в арендованной квартире нашли два трупа в плёнке. Спокойно пройти через общий зал, правда, не удалось. – Ты теперь с телохранителем? – Миллер кивнул на Рикарда. – С приятелем, – зачем-то влез Андерсон. – Передумал насчёт андроидов, Рид? Гэвин молча показал обоим средний палец. Коллинз, к счастью, уже уехал, но сплетни и без него было кому распространять; Гэвин слышал и шепотки, и смешки, кто-то пошутил в спину про популярность бешеных собак – "ой, то есть, бешеную популярность собак". Стиснув зубы, Гэвин выдержал и это, даже не хлопнул дверью, и лишь в машине заорал и от души грохнул кулаками по приборной панели. Перевёл дух – и лишь тогда понял, что сел справа, на пассажирское место. Рикарда это, естественно, не смутило. – Вы дадите мне ключ, сэр? – спросил он. – Я хотел тебя переодеть, – вспомнил Гэвин невпопад. – Забыл, блядь, с этими дебилами. Он полез в карман и сунул Рикарду ключ зажигания. – Вам это действительно важно, сэр? – уточнил андроид. – То, как я выгляжу? – Мне нужно как-то отличать тебя от других тостеров, не надевая очки, чтобы прочитать твой серийный номер. – Вы не носите очки. – Вот именно! – Гэвин махнул рукой. – Всё, заебал, поехали. Девяносто два нуля Восток-Джефферсон. Диод Рикарда часто пульсировал жёлтым, пока они не свернули на M-10, потом окрасился в неровный голубой. – Могу я задать вопрос, сэр? Гэвин, задумавшись, не сразу понял, что Рикард обращается к нему. Фаулер велел не тянуть с вызовом криминалистов, но так и не сказал, кто возьмёт дело, и Гэвин гадал, к чему бы это; разумеется, Фаулеру давно не по чину было самому вести расследование, но, может быть, весь адовый пиздец остался во вчерашнем дне, а в сегодняшнем Гэвину наконец-то хоть немного повезёт?.. – А?.. – опомнился он. – Да, валяй, что ты хочешь? – Вас сильно беспокоит то, что говорят о вас в участке. Почему? – Ты не поймёшь. – Объясните мне, пожалуйста. Я хочу понять. На этот раз Гэвин отметил некоторую странность, нахмурился, взглянул на андроида. – Ты не можешь ничего хотеть, – сказал он. Диод внезапно моргнул красным. – Да, сэр, – согласился Рикард с небольшой заминкой. – Вы правы. Я выбрал некорректный термин. Если позволите, я перефразирую: мне необходимо знать, что вас беспокоит, для того, чтобы выработать оптимальную стратегию вашей защиты в непредвиденных ситуациях. Гэвин продолжал смотреть на него. Отчего-то сейчас он не верил ни одному слову пластикового засранца; шестое чувство, не единожды спасавшее Гэвина от всяких шизофреников, вопило во всю глотку, что Рикард пытается его наебать, но Гэвину было абсолютно не понятно, в чём выгода от подобного вранья. Даже если он донесёт до Рикарда всю обидную суть подъёбок, а Рикард растреплет это всем, что будет-то? Ничего уже не изменится. Ладно, но как тогда ему объяснить? Как дать понять машине ту неловкость, которую испытывает человек, когда с него в людном месте падают штаны, и неконтролируемый ужас, когда вокруг начинают смеяться? Для андроида это не смешно и не стыдно, просто факт. Устранимый дефект. ...а если не устранимый?.. Побарабанив пальцами по колену, Гэвин открыл рот – и покачал головой. – Нет, – решил он. – Иди на хер со своими вопросами. Это тебя не касается, и ты не сможешь меня от этого защитить. – Почему? Вы не знаете наверняка. – Я знаю, – Гэвин начал злиться. – Отъебись, мать твою. Диод залило в красный так стремительно, словно для Рикарда ругательства обрели смысл и всерьёз задели, однако вслух он сказал: – Да, сэр. Как пожелаете. Остаток пути провели в молчании. Рикард завёл хонду на придомовую парковку, ловко вписался между паркетником и белым потрёпанным жизнью седаном, вернул Гэвину ключ. – Спасибо за доверие, сэр, – он чопорно наклонил голову. Гэвин не ответил. Он всё ещё злился на себя за то, что ввязался в диалог с андроидом и вообще что-то собирался ему объяснять. Понятная человеческая слабость, конечно – искать, кому бы выговориться в трудную минуту, но, во-первых, получить эмоциональную поддержку от куклы всё равно невозможно, а во-вторых, чем всегда заканчиваются такие откровения?.. Вот именно; снова вляпаться в это дерьмо Гэвин не хотел. Нет друзей – нет проблем, для крайних случаев есть медицинская страховка и потребительские кредиты. ...Аллен. Лицо, прижатое к лицу. Фольга от презерватива на полу. Стальные пальцы, нежно ерошащие волосы или забирающие в горсть, натягивающие кожу до боли: "Вслух!.." Гэвин сглотнул и стиснул зубы. Всё. Кончено. Едем дальше. – Вам плохо, – сказал Рикард, не глядя на него, пока они ждали лифт. – Вы побледнели, и у вас аритмия. – Пошёл на хер, – ровно ответил Гэвин. В лифте разило мочой и какой-то химией; Гэвин поморщился, провёл ладонью по лицу, принюхался: кожа пахла мелом и мятой автомобильного ароматизатора. – Вы хорошо держались в участке. На этот раз Гэвин развернулся и толкнул Рикарда к стене, и тот на удивление легко отлетел, ударился о пластиковые панели. – Ты заткнёшь свою пасть или нет, мать твою?! – рявкнул Гэвин, вытаскивая "глок". – Ты доиграешься, мудила, ты что себе думаешь, я вечно буду терпеть твой трёп?! Ты меня охраняешь, да? Вот захлопнись и делай это молча, ты заебал меня, сраный кусок пластика! Лифт дёрнулся и встал. В первую секунду Гэвин испугался, что они застряли здесь, но затем увидел, что Рикард – нарочно или случайно, – нажал кнопку "стоп". – Вы хорошо держались, – повторил андроид спокойно. – Они забудут, сэр. Людям свойственно успокаиваться, если нет реакции. Гэвин сунул "глок" ему под нижнюю челюсть и отправил лифт дальше, на четырнадцатый этаж. – Слушай сюда, жестянка, – шепнул Гэвин, чувствуя, как от бешенства сводит скулы, – я буду считать до трёх. Когда будет "три", я выстрелю, ты понимаешь, что я говорю? – Да, сэр. – Отлично. Раз. Он сверлил Рикарда взглядом, пока лифт не остановился, тогда Гэвин неспешно отстранился, сунул "глок" в кобуру и вышел на этаж, огляделся, ища патрульного офицера. Рикард, судя по стуку каблуков, последовал за ним, но было в его походке что-то странное, словно он сомневался, стоит ли идти. – Привет, Рид, – Моретти отступил на шаг, пропуская его. – Тебя тоже, смотрю, ведром нагрузили? – Старик так решил, – Гэвин пожал плечами, потихоньку успокаиваясь. Моретти, похоже, ещё не слышал о сотке, и это тоже радовало. – Что тут у нас? Вонь разлагающейся плоти чувствовалась с порога. – Владелец квартиры приехал за очередным взносом, никто не открыл ему дверь, и он вошёл сам. Увидел это сокровище и наблевал на ковёр, не наступи. Позвонил нам. – Ага, – Гэвин постарался не вдыхать глубоко. – Заебись. Что, запах никого больше не беспокоил? – Этаж пуст с этой стороны. Квартиру снимали парень с девушкой, как будто семейная пара, но документов у них никто не требовал, ты же понимаешь. Платили вовремя, почти полгода прожили. – И это они? Привет, Лиза. – Привет, Гэвин, – она помахала ему рукой в синей латексной перчатке и нахмурилась. – Эй, дружок, пошёл вон отсюда! Куклы ждут за дверью, ещё не хватало, чтобы ты тут всё трогал и в рот совал! Гэвин хмыкнул. Что ж, в отношении андроидов, по крайней мере, Аллены друг друга поддерживали и дополняли. Первый шок прошёл быстро, Гэвин вовремя поймал рвущееся с языка "Я думал, ты тоже в отпуске", и развёл руками: – Лиза, прости, он не уйдёт. Это мой крест теперь, Старик неосмотрительно велел ему находиться рядом со мной двадцать четыре на семь. Рикард, я запрещаю тебе что-либо здесь трогать, это приказ. – Да, сэр. Лиза с сомнением смерила его взглядом. – Под твою ответственность, Гэвс. Ну ладно. Смотри. Во-первых, оба трупа, скорее, мужские, насколько мне позволяет разглядеть степень разложения, так что либо это не арендаторы, либо хозяин квартиры слеп как крот. Во-вторых, оба мертвы не менее недели, более точно скажу после вскрытия. Их, к сожалению, замотали, так что мухи до них не добрались. Личинки бы нам подсобили, но увы, тебе остаётся рассчитывать только на мои навыки и опыт. Гэвин слушал её, кивал как китайский болванчик, и не мог отделаться от мысли, что она знает, с кем ей изменяет муж; он понимал, что это иллюзия, основанная на его прежних мыслях и разрыве с Дэйвом, но его так и подмывало спросить, давно ли она в курсе. Ещё никогда прежде он не ощущал себя мудаком так ясно и интенсивно; в какой-то момент он подумал, что заслужил всё, что с ним произошло. Кто-то должен был до него добраться рано или поздно, так почему не сейчас? Лиза уехала с телами, а он всё думал о ней, осматривая квартиру, и не мог понять, как вышло вообще, что он связался с женатым мужиком, почему ему было так важно перепихнуться с Алленом, невзирая на его семью?.. Ответ лежал на поверхности, но Гэвин не хотел его признавать, не хотел даже задумываться на эту тему. Приблизившись к перилам балкона, он посмотрел вниз. Рикард придержал его за плечо. – Осторожнее, сэр, – попросил он. – Вам лучше вернуться внутрь. Судя по слою пыли, балконом давно не пользовались, нет необходимости его проверять. – Отвали, – Гэвин стряхнул его руку. ...горячая щека, горячая грудь. Тяжелое, влажное от пота тело. Смазка с дурацким запахом. Фото в папке под паролем. И безжалостное обещание: "Я тебя уничтожу". – Валяй, – сказал Гэвин одними губами. – Валяй. Какая теперь разница?.. Фаулер снова вызвал его по возвращении. – Составь список тех, кому насолил, – велел он. – Прямо сейчас. Пиши всех, кого вспомнишь. – Не буду, – Гэвин покачал головой. – У меня нет знакомых, способных собрать куклу на коленке в гараже или проникнуть в дом, не потревожив сигнализацию. Это не мой круг общения, да что там, я даже дел таких не вёл. Я уже обдумал это, сэр. Я много кого раздражаю, но никто не станет мстить так изощрённо. – Изощрённо, – повторил Фаулер, покачал головой. – Да... Мейси и Кларк осмотрели андроида, кстати. Он отвёл взгляд. У Гэвина заныло под ложечкой в предвкушении следующей порции дерьмовых новостей, он подобрался, сцепил пальцы в замок и спросил: – И что узнали? – Мне нужен список твоих партнёров, – Фаулер не ответил. – Всех, кого вспомнишь по имени. Кого не вспомнишь – любые другие данные: где познакомились, когда встречались, как выглядел. Гэвина затошнило, живот скрутило спазмом, и он с трудом заставил себя смирно сидеть в кресле, напомнив, что лоперамид всё ещё действует, и это – чистая психосоматика. – Его трахали, да? – сипло проговорил он. – Эту куклу, сотку? – Молчать! – Фаулер грохнул ладонями по столу. – Это не твоё расследование! Ты вообще... Он осёкся, потому что между ним и Гэвином вырос Рикард. – Сэр, громкость вашего голоса превысила порог в семьдесят пять децибел. Это вредно для органов слуха человека в условиях офисного помещения. Пожалуйста, говорите тише. Гэвину захотелось взять его за полу куртки и оттащить назад, и он уже готовился к тому, что Фаулер сейчас разразится новой оглушительной тирадой, но, похоже, капитана выходка ошеломила ничуть не меньше. – Ты охренел?! – поинтересовался Фаулер с нажимом. – Извините, сэр, – Рикард выпрямился. – Однако я не превышаю своих полномочий, напротив, я выполняю ваш приказ о защите детектива Гэвина Рида. В текущий момент времени я отвечаю за его здоровье и безопасность, опираясь на существующие нормы, установленные всемирной организацией здравоохранения... – Хватит! – перебил Фаулер. – Замолчи! Я понял! Он тяжело осел в кресло и свирепо уставился на Гэвина, и Гэвин, помедлив, отвёл глаза, не желая капитана провоцировать. – Рик, – позвал он. – Не делай так больше. Я тебе потом объясню. – Да, сэр, – согласился андроид и вернулся на своё место за правым плечом Гэвина. Фаулер проводил его испытующим взглядом, хмыкнул, постучал вновь по столу, но гораздо тише. – Кларк не нашла никаких биологических следов, – сказал он наконец. – Однако нашла следы силиконовой смазки и микроповреждения, свидетельствующие о половом контакте. Гэвин кивнул. – Дайте бумагу, – попросил он. Список получился не такой большой, как ему казалось; Гэвин пробежал его глазами, снова кивнул и протянул Фаулеру. – Здесь нет одного имени, – предупредил он. – И я буду всё отрицать, даже если вы сами на него выйдете. Он точно ни при чём. – Кто? – Капитан Дэвид Аллен. Фаулер поперхнулся, привстал – и сел, глядя Гэвину за спину. – Да я бы сам тебя прибил, – прорычал он. – Лиза – святая, как у вас обоих хватило наглости!.. Я надеюсь, это кончено?! – Не то чтобы вы могли мне указывать, с кем спать, сэр, – Гэвин тоже ощерился. – Не читайте мне мораль. Что, у вас совесть абсолютно чиста, да? Вас попрекнуть нечем?.. – Не начинай! – Фаулер всё-таки ударил ладонями по столу. – Рик, молчать! Это приказ! Как ты вообще посмел это затеять?! Он семейный человек, у него дети! – А кто вам сказал, что я это начал?! – заорал Гэвин в ответ. И осёкся, отступил на шаг, проклиная свой болтливый язык. Стало оглушительно тихо. Фаулер сморгнул, достал из кармана платок, вытер лицо и лысину. – Я буду всё отрицать, – повторил Гэвин. – Если не всплывут записи с камер. – Я убью тебя, если они всплывут. – В очередь, сэр, – Гэвин невесело усмехнулся. – Аллен уже занимал. Фаулер махнул рукой. – Иди. Делай свою работу, или не делай, или бери отгул, мне всё равно, – он помолчал. – Как вы могли обманывать Лизу?! Гэвин отвернулся. Ему было даже немного смешно: еще утром Фаулер сочувствовал ему и обещал посадить того, кто всё это затеял, но вот на заднем плане возникла судмедэксперт Лиза Аллен, и Фаулер уже готов посадить самого Гэвина, лишь бы замять эту историю, затолкать под ковёр и ничем не нарушить Лизиного спокойствия. От едкого вопроса Гэвин воздержался, пожал плечами и вышел. Рикард нагнал его, спросил: – Хотите кофе, детектив? В первый момент у Гэвина потеплело на душе, но он тут же озлился: вот оно, начинается. Иллюзия хорошего отношения; на самом деле пластиковый засранец ничем не отличается от остальных, напротив, с ним проще всего: он будет заботиться до тех пор, пока Фаулер не отзовёт приказ, а затем развернётся и уйдёт. Даже угрожать не будет – но и не обернётся лишний раз. – Не хочу, – сказал Гэвин ровно. Он сел за стол, разблокировал компьютер и бессмысленно уставился в монитор. "Глок" неприятно давил под рёбра, Гэвин снял кобуру и положил перед собой. Закрыл глаза. Одна секунда, чтобы отстегнуть предохранительный клапан. Одна секунда, чтобы вытащить оружие. И ещё одна, чтобы застрелиться. Если отправить Рикарда за кофе, он не сможет помешать. И, кстати, тело достанется Лизе, её смена. Рассмеявшись, Гэвин покачал головой. – Нет, – сказал он себе. – Раз так, подождём, пока она уедет в отпуск!.. Криминалистов Фаулер прислал сам, и, к счастью, обошлось без Поппи. Приехали Джо-Джо и старшая из сестёр Джуниор – Хоуп; они потоптались на пороге и неохотно прошли за Рикардом, не убеждённые ни на секунду, что андроид может грамотно выполнить хотя бы часть их работы. Гэвин помахал им вслед и вернулся к боксёрской груше, но не успел ещё нанести новый удар, как завибрировал смартфон. Аллен. Первым порывом было сбросить; Гэвин не хотел с ним разговаривать, не хотел слышать ни упрёки, ни угрозы. Он не отвечал за случившееся, в конце концов! Как бы он ни раздражал людей, что бы ни делал, никто не имел права следить за ним и создавать куклу, его имитирующую, и если записи однажды кто-то найдёт, не Гэвин был виноват в том, что они вообще появились. Он никак не мог этого предусмотреть и избежать. Смартфон затих – и завибрировал снова. Гэвин нажал на кнопку. – Я же сказал, мне жаль. – Гэвс, – Аллен сглотнул. – Гэвин. Прости меня. Удивлённый, Гэвин не нашёлся с ответом, оглянулся – криминалисты и Рикард были в спальне, – и отвернулся к окну. – Я не должен был так реагировать, – продолжал Аллен. – Я психанул, Гэвс, я тупо струсил, и ты имеешь полное право на меня злиться. Прости меня. Я не хотел ни угрожать тебе, ни обвинять, я не имел этого в виду, клянусь. – Я виделся с Лизой сегодня, – перебил Гэвин. Аллен замолчал. Гэвин представил, как он стоит где-нибудь в гараже, предусмотрительно заперев дверь, чтобы не вошли дети, и держит трубку – чёрную, обтянутую резиной, противоударную, – возле уха, одновременно выглядывая в окно, не едет ли жена, – и ему стало тошно и скучно. – Не ссы. Я ничего ей не сказал. Я сказал Фаулеру. Не было выбора, он потребовал список моих любовников. – Я понимаю, – Аллен вздохнул. – Гэвс. Я не об этом. – А о чём? – Как ты?.. Теперь уже замолчал Гэвин. – Я позвонил тут парням, мне всё рассказали, и мне пиздец как стыдно за то, что я нёс утром. Как ты? Хочешь, я приеду? Чувство вины за свои мысли, возникшее было у Гэвина, растворилось безвозвратно. Они оба знали настоящий ответ на последний вопрос, Дэйв мог не задавать его, а просто сесть в машину и приехать – если бы действительно хотел, но это была всего лишь фигура речи, способ выразить сочувствие, и они оба знали, что Гэвин откажется. – У меня тут Джо-Джо и Хоуп камеры снимают, – Гэвин облизал губы. – Забей. Ты же помнишь, всё, что нас не убивает... – Крепко об этом пожалеет, – Аллен усмехнулся. – Ты простишь меня? Гэвин открыл рот – и не смог соврать, закрыл глаза, прислонился лбом к оконному стеклу. Аллен понял его правильно. – Ну да, – сказал он. Помолчал. – Тот, кто однажды тебя предал, всегда может это повторить. – Дэйв. Ты уже повторил. По наступившей тишине стало ясно, что Аллен понял и на этот раз. А потом Гэвин услышал странные звуки и не сразу понял, что Дэйв плачет. Что делать, он не знал, и просто стоял – молча, крепко зажмурившись, мерно стуча кулаком по подоконнику; он даже дышать боялся, стискивал зубы – и ничего не чувствовал. – Я не хотел так, Гэвс, – выговорил наконец Аллен. – Я не хотел, поверь мне. Гэвин вздохнул. – Знаешь, – сказал он устало, – мне насрать, хотел ты или нет. Ты сделал. Иди на хер. Он опустил смартфон и застонал сквозь зубы, проклиная себя за несговорчивость, уверенный, что к январю полезет на стенку, соскучившись и по охуенному сексу, и по обычному общению; да что там – он уже скучал и хотел вернуть всё обратно. И знал, что не имеет на это права. Это ведь своего рода чудо, что неизвестный умелец не стал его шантажировать записями. Не стоит усугублять положение. Отложив смартфон, Гэвин вернулся к груше, надеясь отвлечься и не думать больше, и он бил, пока не устали руки, но так и не смог забыть об угрозе – и о сдавленном тихом плаче. – Выпейте, – Рикард бесшумно возник рядом и протянул ему стакан. В другое время Гэвин спросил бы, что это, но сейчас было всё равно; он перевёл дух и выхлебал большими глотками чуть подслащённую воду, молча вернул стакан. – Вам нужно поесть, сэр. – Тебе нужно отвалить от меня. – Гэвин! – позвал Джо-Джо. – Подойди на минутку! На кухонном столе лежали три крошечных камеры, чёрная коробка неизвестного назначения, обычный адаптер и внешний жёсткий диск, покрытый пылью, и взгляд Гэвина моментально к нему прикипел. – Это что? – спросил он. Джо-Джо подтолкнул диск к нему. – Резервное хранилище, как я понимаю, – сказал он, похлопал по чёрной коробке. – Это роутер, он же регистратор. Собирает информацию с камер и передаёт по сети в облако, откуда её можно выкачать, имея соответствующий логин и пароль. В случае отсутствия подключения к сети регистратор пишет данные на этот диск, потом – отправляет или перезаписывает сверху, не знаю, это смотреть надо. Мы с Хоуп, в общем, решили, что диск нам не нужен, заберём только камеры и роутер, чтобы выйти на владельца облака. Подпишешься в акте? Хоуп развернула к Гэвину бланк. – Не нужен?.. – повторил Гэвин. – А данные в облаке, сколько они там хранятся? Теперь уже Хоуп пожала плечами. – Зависит от владельца, – сказала она честно. – Удаляет он, не удаляет, переносит куда-то ещё. Джо-Джо пихнул её локтем в бок, Хоуп охнула и замолчала. – Да ладно, – Гэвин усмехнулся. – Я уже понял, что встрял по горлышко, не надо меня щадить. Хотя, конечно, спасибо вам за это. Где подписаться? Жёсткий диск он сгрёб в кулак и не выпускал, пока криминалисты не уехали, оставив после себя разобранные потолки ("Извини!") и торчащие провода. Рикард запер за ними дверь, обернулся к Гэвину. – Если вам сейчас не нужна моя помощь, сэр, я займусь уборкой помещений. – С каких пор полицейские жестянки подметают полы? – вяло полюбопытствовал Гэвин, баюкая диск в ладонях. Ему одновременно хотелось и не хотелось знать, что там записано, он посматривал на компьютер, но не мог решиться, и присутствие Рикарда, собственно, не добавляло радости: да, Гэвин уже щеголял перед ним голым задом, однако не хотел демонстрировать и голый зад Аллена, если он фигурировал где-то в сохранённых файлах. – Полицейские ведь подметают полы, – справедливо заметил Рикард. – Я скачал и установил соответствующее программное обеспечение, вы можете не волноваться, я ничего не испорчу. Гэвин только рукой махнул, придвинул кресло и сел, вставил шнур жёсткого диска в разъём удлинителя. – Я начну с кухни, – объявил Рикард. А Гэвин вчитался в названия файлов. "20380825012", "20380912036", "20380913001" – даты, конечно, с каким-то уточняющим суффиксом; Гэвин открыл на смартфоне календарь рабочих смен и сверил дни, не зная, как поступить, если одним из файлов будет записано его свидание с Алленом. Формально ему повезло: даты не совпали, и он усмехнулся своему разочарованию, выбрал десятое октября и включил воспроизведение. Камеры, похоже, реагировали на движение. Дверь спальни открылась, и Гэвин увидел себя со стороны. Он пятернёй расчесывал на ходу мокрые волосы и что-то говорил (или напевал?), и, естественно, он пренебрёг полотенцем – он жил один, кого стесняться?.. Вот он остановился, прислушался – и вернулся в гостиную. Файл закончился, и проигрыватель автоматически перешёл к следующему, на этот раз с камеры в гостиной. Там, в десятом октября, Гэвин взял с дивана смартфон, разблокировал, прочитал сообщение и начал писать ответ; здесь, в двадцать втором декабря, он остановил воспроизведение и развернул кадр на весь экран, вгляделся – буквы угадывались. Наверное, в достаточном разрешении экрана текст с лёгкостью читался, и сколько таких сообщений Гэвин отправил?.. Он часто так стоял над диваном. Знал ли об этом тот, кто ставил камеры? Не угадаешь. Отключив диск, Гэвин сунул его в ящик стола и только теперь почувствовал, как холодит спину намокшая от пота майка. Рикард чем-то негромко стучал на кухне. Гэвин вышел к нему, остановился в дверях, подпирая откос плечом, посмотрел, как Рикард монтирует разбитую потолочную плитку. – Сними куртку, – сказал он вдруг. Рикард послушно отложил отвёртку, расстегнул молнию и спустился со стремянки, повесил куртку на спинку стула. Под ней была чёрная – рубашка, водолазка?.. – с жёстким воротом, неудобная даже на вид. – Кто вас одевает? – "Киберлайф" сотрудничает с "Милликэн и Ко", – ответил Рикард, возвращаясь к работе. – Эта группа компаний занимается производством и продажей ковров и технического текстиля. – Звучит омерзительно, – подытожил Гэвин. – Я иду в душ. – Да, сэр. Гэвин всё ещё смотрел на него, ни о чём конкретно не думая. Рикард перехватил зубами кабель, легко, на ощупь подкрутил что-то за пределами видимости. – Какой у тебя размер рубашки? – Шестьдесят. Хмыкнув, Гэвин отошёл наконец, покопался в шкафу и выудил из ящика тонкий свитер с рельефным узором – подарок от родителей, сделанный после того, как они переехали в Теннесси со своим новым чудесным ребёнком. Они не виделись уже пару лет к тому времени, и по фото мама изрядно промахнулась с размером (по крайней мере, эта мысль нравилась Гэвину больше, чем назойливый шепоток, утверждающий, что им было попросту наплевать). Рука не поднималась выбросить подарок, и он кочевал в шкафу с полки на полку; теперь Гэвин собирался дать ему последний шанс. – Рик! Андроид обернулся. – Да, сэр? – Наденешь это вместо своей уёбищной рубашки, когда закончишь. С курткой завтра что-нибудь придумаю. А теперь я всё-таки в душ. – Да, сэр. Лёжа в постели, Гэвин смотрел в потолок и думал о том, что не видит хорошего исхода для себя в этой истории. Всё пошло по пизде позавчера, но ведь кто-то тщательно готовил эту ситуацию загодя. Сотку вроде бы запустили летом, неужели камеры в дом поставили ещё раньше? Когда – и как? В охране подтвердили и готовы были клясться на Библии, что сигнализация не срабатывала ни разу с момента модернизации в тридцать пятом, однако Хоуп написала, что камеры новенькие, модель вышла на рынок в конце прошлого года, и это означало, что сигнализация – дерьмо, которое кто-то смог обойти, не вляпавшись. Гэвин даже предполагал, кто. Устав ворочаться, он натянул штаны (ночью в доме было прохладно) и вышел в гостиную. Рикард стоял в углу у телевизора, тёмный и неподвижный; на звук открывающейся двери он повернул голову, и Гэвин увидел густой жёлтый цвет диода. – Эй, жестянка, – Гэвин включил свет и сам зажмурился. – Не спишь? – Я не нуждаюсь в сне, сэр. Могу я вам помочь? – Какого хера ты себя в угол поставил? – полюбопытствовал Гэвин, не торопясь переходить к основному вопросу. – Здесь – наилучшая точка для беспроводного подключения к сети, – объяснил Рикард. Мамин свитер сел на него идеально и, в отличие от уёбищной рубашки, не вызывал у Гэвина раздражения. Не считая диода и неестественно ровного лица, Рикард выглядел сейчас почти по-человечески. – Да?.. Ладно, нет проблем. Гэвин обошёл диван, устроился, поджав ногу, похлопал по обивке рядом с собой. – Садись. Не люблю задирать голову. Рикард неловко присел на край подушки, внимательно глядя на Гэвина, и Гэвин посмотрел на него в ответ, довольный уже тем, что андроид не пытается быстрее узнать, что происходит, а терпеливо ждёт; Гэвин ощупывал его лицо глазами, запоминал, как учили в академии – расчерчивая на зоны, отмечая характерные детали. У Коннора были карие глаза, у Рикарда – серо-голубые, меньше, глубже посаженные, но рисунок родинок на их коже выглядел похожим, если не одинаковым, одна на две модели была и причёска. Помедлив – а, в пизду, никто не видит! – Гэвин протянул руку и растрепал Рикарду волосы, зачесал по-другому, добавив прядей в чёлку. – Ты у меня станешь особенным, мать твою, – произнёс он, не отдавая себе отчёта в том, что говорит это вслух. – Не желаю, чтобы рядом со мной тёрлась тупая стандартная кукла. Если уж я должен тебя терпеть, ты, сука, станешь произведением искусства! – Я не понимаю, сэр, – негромко отозвался Рикард. Его диод медленно наливался красным; Гэвин закрыл его двумя пальцами, посмотрел, убрал руку. Аллен выразился предельно точно насчёт собак. Президентский билль, по сути, временно уравнял андроидов в правах с животными: запретил жестокое обращение с ними, оставление без присмотра и беспричинную утилизацию и регламентировал обязанности владельцев. Не так много, но и не так мало; в чём-то это был сомнительный шаг, учитывая настороженное отношение к андроидам во многих регионах страны, но сейчас Гэвин смотрел на мигающий диод и думал, что собака бы рычала на месте Рикарда, предупреждая о своём нестабильном состоянии и готовности к агрессии, андроидам же досталась световая индикация. – Ты мог бы ударить человека? – спросил Гэвин, забыв, зачем изначально вышел из спальни. – Вас – нет, сэр. Я защищаю вас согласно приказу капитана Фаулера. Я мог бы ударить другого человека, если бы он угрожал вашей жизни или здоровью. – Значит, когда отменят приказ, сможешь ударить и меня, – подытожил Гэвин. Диод полыхнул так, что стало больно глазам. Рикард свёл брови, пытаясь нахмуриться, и нарисованные на его лбу морщины не совпали с реальными складками искусственной кожи. В другое время Гэвин засмеялся бы, но сейчас он лишь нахмурился сам в ответ. – Согласно прогнозу на текущий момент, вероятность отмены приказа в течение этого календарного года – два процента. Вероятность отмены приказа в следующем году – пятьдесят семь процентов, при этом вероятность установления за этот период партнёрских отношений – восемьдесят три процента. Полагаю, я не ударю вас, даже когда приказ будет отменён. "Мне нужен список твоих партнёров", – немедленно вспомнил Гэвин слова Фаулера, задохнулся, уставился на Рикарда расширенными глазами. – Что ты несёшь? Какие отношения? Ты – запрограммированная кукла, ты не можешь... Он замолчал, не зная, как выразить свои мысли. Рикард кивнул. – Вы правы, сэр, – сказал он. – И я запрограммирован в том числе на установление дружественных контактов с людьми в целом, включая более близкое взаимодействие с отдельными индивидуумами. Ваше желание сделать меня особенным в полной мере отвечает этой части программы, являясь вариантом вовлечённого взаимодействия. Краем сознания Гэвин подумал, что должен, наверное, испугаться или разозлиться, но диод Рикарда моргал всё реже, цвет сменился на жёлтый, затем на голубой. Гэвин следил за ним как заворожённый, почти не придавая внимания словам андроида. – Будешь меня слушаться и стараться? – спросил он рассеянно. – Да, сэр. Я буду подчиняться вам во всех случаях, кроме противоречащих базисным установкам. В голову Гэвину пришла новая мысль. – А эти установки, они у каждой модели свои или одинаковые для всех вас? – Одинаковые, – Рикард снова кивнул. – Если обобщить и сократить до удобного для восприятия человеком формата, то в основе личности любого андроида лежат идеи послушания, поддержки и помощи людям, недопустимости агрессии и создания опасных для человека ситуаций. Также андроиду разрешено заботиться о своей безопасности, если это не противоречит пожеланиям или нуждам владельца и не включает в себя причинение вреда людям. Гэвин закатил глаза, но всё же и вправду уловил смысл, уточнил: – Значит, если в сотку стрелял человек, а он просто стоял и смотрел... – Это был близкий ему человек, – подтвердил Рикард. – В противном случае GK100 принял бы меры для своей защиты и смог избежать ранений с вероятностью шестьдесят семь процентов. – Шестьдесят семь? – удивился Гэвин. – Почему так мало?! – Согласно техническим характеристикам, реакции модели GK100 заторможены программным образом и максимально приближены к человеческим. "...следы силиконовой смазки и микроповреждения..." Вздохнув, Гэвин закрыл лицо рукой и отвернулся, вытянул ноги. Кто-то ненавидел его очень, очень сильно – и так же сильно вожделел, и вот это пугало по-настоящему. Создать и расстрелять андроида – признак агрессии; методично воспроизвести в андроиде чей-то облик, чтобы трахать его, а потом расстрелять – натуральная навязчивая обсессия, или как это правильно называется у психиатров?.. В таком состоянии люди становятся сталкерами и маньяками, преследуют и похищают объекты своего влечения; Гэвину достался изрядно продвинутый тип. Лишившись андроида, что он сделает дальше? Создаст нового – или, как сказал Фаулер, пойдёт за оригиналом?.. Гэвин вспомнил наконец, что хотел от Рикарда. – Ты можешь дистанционно отключить сигнализацию в этом доме? – поинтересовался он, не поворачивая головы. – Дистанционно – нет, контактным способом – да. – А нейтрализовать, не отключая? Чтобы на пульте охраны не увидели, что дверь вообще открывалась? Рикард молчал пару секунд, затем спросил встречно: – Могу я попробовать? У него получилось. Гэвин, стоя над пультом сигнализации, с отстранённым любопытством наблюдал, как дверь открывается и закрывается, а на дисплее не отражается ровным счётом ничего; для чистоты эксперимента он позвонил в охрану, и ему подтвердили, что проникновения в дом в последние несколько часов не зафиксировано. – Вы не скажете им? – Рикард наклонил голову. – Пока нет. Город и так на грани комендантского часа, хочешь усугубить? – Гэвин помолчал. – То, что ты сделал... какие модели андроидов могут это повторить? – Любая модель. Однако сама идея взлома чужого жилища противоречит базисным установкам, должен быть отдан прямой приказ, чтобы андроид сделал это. – А девиант?.. – посетила Гэвина очередная мысль. Рикард моргнул несколько раз, диод на его виске стал жёлтым, затем красным и снова жёлтым. – Девианту не нужен приказ, – подтвердил он с заминкой. Что-то было странное в его лице и голосе. Гэвин смотрел на него, сощурившись, и думал, что "глок" остался в спальне, а он стоит тут в одних спортивных штанах и босиком, и сраный андроид уделает его голыми руками, если захочет. – А разрешение попробовать?.. – медленно проговорил Гэвин. Диод полыхнул огнём, но Рикард не произнёс ни слова, только моргал, потом отвёл взгляд, опустил голову. – Твою мать, – сказал Гэвин. – Да ты шутишь!.. Он закрыл глаза и прислонился спиной к холодной двери, схватился за лицо. – Я не причиню вам вреда, сэр, – пообещал Рикард. – Я полностью контролирую себя. Я не опасен для людей. Гэвин не ответил. Фаулер нагрузил его сраным девиантом! Как будто мало других неприятностей, как будто Гэвина не парили уже в достаточной степени андроид с его лицом, ёбаные скрытые камеры в доме и новые проблемы в участке! Фаулер подсунул ему сраную дефективную куклу, так и сказал ведь – ему некуда девать это уёбище, на, Рид, кушай, не обляпайся!.. – Вы боитесь меня? – спросил Рикард тихо. В другое время Гэвин взвился бы с криком, что он никого, мать его, не боится, но голос пластикового засранца всё ещё звучал как-то странно, надтреснуто, словно это он боялся и не представлял, как об этом сказать. Гэвин ничего не знал о девиантах. Говорили, они испытывают эмоции почти как люди, но – страх?.. Что может пугать эту тварь шести с половиной футов ростом, способную кулаком пробить стену дома? Ребята Аллена расстреливали девиантов при малейшей попытке к сопротивлению, но у Гэвина даже оружия под рукой не было, да что там – даже смартфон лежал в спальне на тумбочке. Рикарду ничего не угрожало, и он наверняка просчитал это своим электронным мозгом, так что его беспокоило? Гэвин осторожно перевёл дух и открыл глаза. – На самом деле эта информация ничего не меняет, – сказал Рикард всё так же тихо. – Вы знаете меня два дня, я вам не нравлюсь, вы мне не доверяете и предпочли бы деактивировать. Ничего не изменилось, видите, сэр? – Не еби мне мозги, – Гэвин покачал головой. – Ты сраный девиант. – Это не мой выбор, сэр. Я не... Гэвин зажал ему рот ладонью. Он понятия не имел, почему сделал это, просто не мог больше найти нужных слов, даже орать не хотел, и в каком-то порыве он припечатал раскрытые губы как назойливое насекомое – и замер на пару секунд, ошеломлённый их теплом, прежде чем отдёрнуть руку и отступить. Рикард тоже шагнул назад – и зачем-то прикрыл светодиод. Они смотрели друг на друга. Гэвин чувствовал, как бешено колотится сердце. Ему уже не было холодно, несмотря на голый торс и босые ноги, у него шумело в ушах и пересохло во рту. Рикард выглядел так, словно испытывал то же самое, и Гэвин понял вдруг подсознанием, спинным мозгом, шестым чувством – будь Рикард человеком, они бы сейчас оказались в постели. Мысль напугала его окончательно, он отступил ещё, и ещё, и остановился, наткнувшись бедром на угол стола и невольно зашипев от боли. – Сэр! – Рикард дёрнулся в его сторону, остановился, опустил руки по швам. – Как я могу тебе доверять после этого?! – спросил Гэвин. – Ты даже не сказал мне! Я выяснил это случайно! Что ещё я не знаю, мать твою?! Твои сраные секреты могут стоить мне жизни, как я должен, по-твоему, на это реагировать?! – Я не причиню вам вреда... – Да что ты говоришь?! – Гэвин сорвался в крик. – На основании чего, блядь, я должен поверить, что тебе не взбредёт внезапно в голову удавить меня ночью подушкой?! Объясни мне, ну! С чего я должен считать себя в безопасности, если каждый из вас рано или поздно убивает человека?! Давай, скажи, что ты не такой, но чем ты это докажешь?! Рикард наклонил голову набок, потом в другую сторону. Гэвин следил за ним, сжимая и разжимая кулаки; когда Рикард медленно поднял руки, Гэвин судорожно вздохнул, почувствовав, что перестал дышать от волнения и ярости. А Рикард снял свитер, аккуратно сложил его и пристроил на полку над пультом сигнализации, выпрямился и улыбнулся – тонко, неловко, одной стороной лица, как человек после инсульта. Светодиод выцвел до жёлтого, и от него в разные стороны стремительно поползла белизна. Искусственная кожа пропала на виске, лобной кости, скуле и челюсти, обнажились стыки деталей головы, шеи, грудной клетки. Гэвин смотрел, как заворожённый. Он и прежде видел андроидов, по какой-то причине утративших декоративное покрытие, но ещё никто из них не обнажался при нём; он вновь вздохнул, сообразив, что и правда принимает этот процесс за обнажение. – Что ты, – начал он и осёкся, когда Рикард взялся обеими руками за створки на груди и развёл их в стороны, демонстрируя внутреннюю арматуру, шланги и полупрозрачное голубое сердце – тириумовый насос. Под ним, Гэвин знал, находился цилиндрический регулятор "сердцебиения", и вот этот-то регулятор Рикард захватил тремя пальцами и ловко выкрутил из своего тела. Поднял на уровень лица, показывая со всех сторон, и ещё раз криво улыбнулся. И, присев на корточки, положил на пол. Гэвин качнулся вперёд в невольном ужасе. Он не слишком-то разбирался в кибер-технологиях, но был абсолютно уверен, что пол возле входной двери – неподходящее место для сложных и жизненно важных деталей; в голову пришла неуместная циничная мысль, что с него вычтут полную стоимость девятисотого, если тот ухитрится сам себя испортить. Рикард посмотрел на него снизу вверх и встал. По его белому животу подтекали тонкие струйки тириума. – Я могу функционировать без регулятора некоторое время, – сказал он спокойно. – Не слишком долго – без него голубая кровь перестаёт циркулировать в моём теле, что приведёт к ограничению подвижности через двести сорок секунд и полному отключению через триста шестьдесят секунд. Это не будет моей смертью в полном смысле слова, технический специалист сможет активировать меня снова, однако в моём личном восприятии отключение немногим отличается от смерти, в том числе потому, что у меня нет гарантий повторного запуска. Таким образом, сейчас моя жизнь – то, что я называю жизнью, – в ваших руках, сэр. Вы можете вернуть мне регулятор или позволить мне отключиться. Он сделал несколько шагов назад, остановился возле боксёрской груши, зачем-то потрогал её. У Гэвина наконец прорезался голос. – Вставь его обратно! – потребовал он. – Нет, сэр, – Рикард даже не посмотрел на него. – Я доверяю решение вам. Если вы не желаете дать мне шанс, вам просто нужно подождать шесть минут, а затем вызвать специалиста, который заберёт моё тело. В противном случае вам нужно взять регулятор, очистить его поверхность любым дезинфицирующим раствором и вставить в мою грудную клетку в соответствующее гнездо. – Я тебя убью, – пообещал Гэвин. – Вам нужно просто подождать, – повторил Рикард. – Осталось двести девяносто пять секунд до отключения. Раздумывать было некогда; Гэвин решился, подошёл и двумя пальцами поднял регулятор. Он оказался неожиданно лёгким, Гэвин едва не выронил его, огляделся и бросился в гараж, где стояла канистра "Стериплекса", вытащил её на кухню, на яркий свет, и плеснул прямо из горлышка, залив себе руки, пол и спортивные штаны, повторил, поднёс деталь к глазам. Рикард в комнате молчал. Мысленно повторив про себя обещание пристрелить пластикового засранца, Гэвин окатил регулятор в третий раз – и выронил, кинулся поднимать и больно ударился сперва коленями об пол, затем головой о кухонный стол. – Твою мать, – пробормотал он, вновь заливая всё "Стериплексом" и радуясь, что канистра была полна на три четверти. – Урою, сука, ты у меня умоешься этой сранью... Его пугала тишина. Исходя холодным потом, Гэвин вернулся в комнату и увидел, что Рикард сидит на полу, прислонившись к основанию груши, положив измазанную голубой кровью руку на живот. Гэвин опустился на колени рядом с ним, спросил: – Как вставлять? – Закруглённым концом внутрь, – Рикард перекатил лысую белую голову, провернул глаза-видеокамеры в лишённых век глазницах. Он всё ещё имитировал дыхание, раскрытая грудная клетка поднималась и опускалась под руками Гэвина; представив, что будет, если он снова выронит регулятор, Гэвин заставил себя сконцентрироваться и осторожно вложил цилиндр в паз под насосом. – Сильнее, – сказал Рикард. – Нежничать не обязательно. – Умничать – тоже, – Гэвин нажал на регулятор, и тот со щелчком встал на место. Рикард вдруг словно захлебнулся воздухом, прогнулся в спине и ударился затылком в подставленную ладонь Гэвина, глаза его закатились, рот приоткрылся. По щекам, в районе носогубных складок, пролегли некрасивые чёрные трещины. Гэвин ждал, затаив дыхание, но всё же пропустил момент, когда по животу Рикарда поползла вверх новая кожа. Она поглотила потёки голубой крови и стыки деталей, напитала цветом губы и ногти; заново отросли ресницы, на голой груди проявились тёмные круги сосков, на животе – ямка пупка. Тяжело опустившись на пол, Гэвин закрыл лицо руками, забыв, что они залиты "Стериплексом". Резкий запах ударил в нос, Гэвин выругался и отдёрнул голову. – Ну вот какого хера? – спросил он, увидев, что Рикард смотрит на него. Ответа он не ждал, слишком устал, чтобы говорить дальше о чём-либо ещё – о чём угодно, – и Рикард, к счастью, промолчал, поднялся на ноги, пошатнулся и протянул руку, предлагая Гэвину тоже встать. Гэвин показал ему средний палец. Проснулся он полностью разбитым, с трудом сполз с кровати и смог нормально открыть глаза только в ванной, когда порезался бритвой. На щеке выступила капля крови, Гэвин смыл её, поморщился, потрогал, но ранка затянулась быстро, и он не стал её заклеивать. В трусах и с полотенцем на шее он вышел на кухню, смерил взглядом Рикарда, стоящего у плиты. – Что, ещё какая-то инструкция по ведению домашнего хозяйства? – спросил Гэвин и сам удивился, как сипло звучит голос, откашлялся. – Блядь, да что такое... Рикард оглянулся. – Доброе утро, сэр, – сказал он. – Кофе готов. Гэвин вздохнул, но взял кружку и перелил кофе из колбы. Руки почти перестали дрожать, это радовало; придвинув себе стул, Гэвин сел и сделал первый глоток. – Не думай, что я забуду, – произнёс он в спину Рикарду. – Отвлекающий манёвр на А с плюсом, признаю, но в перспективе тебя это не спасёт. – Я не пытался заставить вас забыть. Я демонстрировал своё доверие. – А если бы я его не оправдал? – Гэвин фыркнул. Рикард взял с полки тарелку, выложил на неё содержимое сковороды и поставил на стол перед Гэвином. – Вероятность того, что вы поможете мне, была значительно выше вероятности моего отключения, – сказал он спокойно. – Приятного аппетита, сэр. – Я не приказывал готовить мне завтрак. – Девианту не нужен приказ, вы помните?.. Лицо его осталось невозмутимым, но отчего-то Гэвину казалось, что про себя Рикард ухмыляется, и это было так плохо, что даже хорошо; Гэвин откинулся на спинку стула и вытянул ноги, с интересом разглядывая андроида. – А что ты сделаешь, если я на тебя донесу Старику? – спросил он. – Донесёте о чём? – уточнил Рикард. – О том, что ты девиант. – А чем вы это докажете, сэр? Вот теперь Гэвин был уверен, что пластиковый засранец ухмыляется в глубине своего электронного нутра; пока он переваривал подъёбку, пытаясь придумать подходящий ответ, Рикард наклонил голову и напомнил: – Ешьте. Будет не так вкусно, когда остынет. Хмыкнув, Гэвин вздохнул и придвинул к себе тарелку. – В академии нас кормили сущим картоном, – сказал он. – Ты не представляешь, что я могу сожрать не подавившись. – Можете, – согласился Рикард, – но зачем? Существует множество рецептов полезных и питательных блюд, отмеченных другими людьми как вкусные. – Ты что, хочешь втереться ко мне в доверие через желудок?.. Про себя, впрочем, Гэвин признал, что омлет с овощами Рикарду и впрямь удался; допив кофе, он окончательно примирился с действительностью, спросил: – Какой тебе требуется температурный режим в зимнее время? – Я адаптирован к температурам от минус двадцати двух до плюс ста тринадцати градусов. В настоящее время погодные условия не требуют никакой специальной защиты для меня, однако вам лучше надеть ту куртку, в которой вы ездили в парк Руж, а не вчерашнюю. Гэвин задержал дыхание. В парк Руж он уезжал от Аллена. В парк Руж Аллен прислал ему сообщение, что вставил себе анальную пробку и кончил в такси. Всё было хорошо позавчера и так дерьмово закончилось вчера, и Гэвин не хотел думать об этом, но всё-таки думал. – Я сказал что-то не то, сэр? – Просто заткнись. Одеваясь, Гэвин думал о сотке – и о том, кто его создал. Чтобы собрать себе андроида, одного желания мало; у парня были возможности и навыки, и другие андроиды тоже – кто-то ведь вскрыл для него сигнализацию и установил в доме камеры. Этот Камски, основатель "Киберлайф", определённо выглядел подходящей – наилучшей! – кандидатурой, но Гэвин, как ни старался, не мог придумать мотив для подобной ненависти. Он нашёл в сети фото; в разные годы Камски подавал себя то ботаником, то крутым бизнесменом, и даже казался Гэвину знакомым в некоторых ракурсах, но лишь казался. Они никогда не встречались. Камски негде было проникнуться такой страстью к рядовому копу, чтобы после этого завести себе андроида с его лицом. – Если ему присвоен серийный номер, значит, он зарегистрирован в "Киберлайф"? – спросил Гэвин в машине. Рикард понял. – Не совсем так, сэр. Это означает, что в реестре "Киберлайф" был зарезервирован номер, однако был ли он выдан сошедшему с конвейера андроиду, присвоен прототипу или остался пока свободным, можно выяснить только непосредственно при обращении в головной офис, локальные филиалы не имеют доступа к такой информации. – А насколько они уникальны, эти ваши номера? Предположим, я соберу в гараже куклу, могу я каким-то образом подцепить к ней твой номер? – Серийный номер записывается в голубую кровь соответствующим биокомпонентом при циркуляции в теле андроида. Вам понадобится разобрать меня, чтобы использовать мой серийный номер. – Значит, нет... – Гэвин встрепенулся, нахмурился. – Ты, жестянка. Ты же потерял вчера чёртову уйму этой вашей крови. – Я частично восполнил недостачу, – Рикард кивнул, – однако мне необходимо дополнительное вливание. Это можно сделать в техническом отделе Департамента, если вы согласитесь сопроводить меня туда. – Из чего это ты её восполнил? – удивился Гэвин, оставив пока без внимания вторую часть тирады. – Я получил приказ заботиться о ваших жизни и безопасности. Я не знал, к чему готовиться, и предусмотрел вероятность того, что меня могут ранить. Это не должно было стать помехой выполнению приказа. Я получил в отделе технического обеспечения аварийный пакет голубой крови, однако теперь мне требуется новый. – Где ты его носил? – Гэвин развернулся и отвёл полу куртки Рикарда, ощупал её, опираясь второй рукой о спинку водительского кресла. – Да ладно, здесь?! – Эта одежда достаточно вместительна для моих нужд. Почудилось Гэвину, или Рикард в самом деле запнулся? "Для моих нужд" – для каких? Что он имел в виду?.. Андроид смотрел на дорогу, его руки лежали на рулевом колесе симметрично, в соответствии с правилами. На близость Гэвина он не отреагировал никак, а Гэвин нащупал что-то в кармане на груди и бесцеремонно вытащил наружу идентификационную карту с фотографией, штрихкодом и QR-кодом. Спрашивать не стал – вытащил смартфон, навёл камеру и прошёл по ссылке. И вот тогда уже полюбопытствовал: – Что это? – Социальная страница, – Рикард скосил глаза на мгновение. – Выделенный сервер компании "Киберлайф", хранящий выдаваемую по требованию информацию об андроидах, задействованных в системе государственного и муниципального управления. Здесь собраны данные, способствующие идентификации и подтверждению личности и технических характеристик. При этом сервер не связан напрямую с внутренними серверами "Киберлайф" или органов государственного или муниципального управления, а потому даже несанкционированный доступ к нему не может навредить указанным организациям. Гэвин пролистал длинный перечень базовых навыков Рикарда, хмыкнул, увидев закрытый блок ("Введите код доступа для продолжения"), вернулся в начало, к трёхмерному изображению. – Почему ты похож на Коннора? – Модель RK800 хорошо себя зарекомендовала, её в среднем благоприятно воспринимают люди, было принято решение закрепить успех, – неожиданно сухо ответил Рикард. Гэвин поднял глаза. – Прежде ты называл его по имени, – заметил он. – Что изменилось, жестянка? Светодиод окрасился в упрямый жёлтый цвет. – Изменилось где, сэр? – В пизде, блядь! – разозлился Гэвин. – Хватит юлить! Чем тебе успел насолить Коннор, если вы даже не виделись в последние два дня? – Коннор ничего мне не сделал, – Рикард всё так же смотрел на дорогу, и Гэвин понял: не скажет. Заврётся, истечёт голубой кровью, но по-хорошему не ответит. Что ж, Гэвин мог и по-плохому. – Ясненько, – сказал он, устраиваясь поудобнее. – А я тут подумал, может, ты ревнуешь к тому, что он – пионер, так сказать? Первопроходец? Пришёл такой умный и красивый, покорил участок, и все теперь сравнивают вас, новичков, с ним? – Сравнения логичны и неизбежны, однако я отмечу, что по своим возможностям я превосхожу модель RK800, так что произведённое сравнение будет в мою пользу. – Наивный, – Гэвин похлопал его по колену и с удовлетворением отметил красный всполох в мерцании диода. – С чего ты взял, что люди читают ТТХ и мануалы? Никто не узнает, насколько ты круче – и круче ли, а вот его первенство несомненно. Во всём. Он хохотнул и ухмыльнулся, добавил: – Я видел таких, как вы, в клубе "Рай". Что, жестянка, кому-то захотелось трахнуть копа? Или наоборот, вы пользовались такой популярностью в клубе, что решено было вывести модель на широкий рынок? – В клубе "Рай" нет андроидов модели RK900, – проговорил Рикард отчётливо. – Да насрать! – Гэвин снова засмеялся. – Вы неотличимы от HR400 внешне на первый взгляд, да и на второй тоже! Никто не будет сравнивать цифры в спецификациях! Он сказал это – и вспомнил сотку, его расширенные глаза и скрюченные пальцы, отчаянную позу жертвы, пытающейся на последнем издыхании уползти от своего мучителя. Внешне он тоже был... неотличим. Рикард, к счастью, молчал. Потеряв интерес к разговору, Гэвин сунул идентификационную карту обратно в куртку андроида, сложил руки на коленях. Кому-то определённо захотелось трахнуть копа, захотелось в достаточной степени, чтобы нарушить закон ради этого. Что он ещё делал? Почему застрелил сотку? Не потому ли, что тот стал девиантом и попытался уйти от владельца, и что же тогда с ним вытворял владелец, чтобы для андроида это стало невыносимым?.. – Извините меня, сэр, – сказал вдруг Рикард. Гэвин вздрогнул. – Я спрашивал вчера, почему вас беспокоит, что говорят о вас в участке. Я понял сам. Извините меня за бестактное любопытство. Его диод моргал жёлтым, словно тоже вздрагивал. Усмехнувшись, Гэвин вновь похлопал андроида по колену. – Да, – согласился он. – Чувствую, ты понял. В середине дня, между опросами свидетелей, он сам сел за руль, отвёз Рикарда в "Энтерпрайз Юниформ" за обычной зимней полицейской курткой и от души поскандалил с продавцом, когда тот принялся утверждать, что андроидам запрещено носить одежду без светоотражающей ленты на рукаве. Спор, правда, пресёк Рикард, отвернулся от зеркала и смиренно пообещал: – Я перешью ленту, сэр. Извините за беспокойство. – Да ладно, ещё курсы кройки и шитья себе скачай! – возмутился Гэвин, но Рикард не обратил на него никакого внимания. – Этот человек прав, – напомнил он, когда они вернулись в машину. – Закон об андроидах однозначно утверждает, какие отличительные признаки должны быть в нашем внешнем виде. – Закон перепишут, – буркнул Гэвин. – Не вздумай портить приличную куртку этой сранью. – Если кто-то подаст жалобу, отвечать придётся вам. Гэвин искренне захохотал. – Как будто на меня мало жалоб подавали! – утешил он Рикарда. – Поехали, успеем пожрать ещё, пока не началось. – Что не началось? – не понял андроид. – Ну, началось! – Гэвин снова заржал, довольный произведённым эффектом, но Рикард взглянул на него с таким упрёком в глазах, что на мгновение Гэвину стало стыдно. – Привыкай, – сказал он со вздохом. – Тупые шутки – моя суперспособность, это тебе каждый в участке подтвердит. – Меня не интересует частное мнение других людей, – Рикард продолжал смотреть исподлобья. – Однако я рад, что вы шутите в моём присутствии и со мной. Вероятность того, что однажды это случится, была менее четырёх процентов на момент, когда капитан Фаулер передал меня в ваше распоряжение. – Ты не можешь быть рад, – начал Гэвин, осёкся. – Ах да. Ты – можешь. – Извините, сэр, – в очередной раз пустился в оправдания Рикард. – Я понимаю, что наилучшим выбором было бы не употреблять термины из сферы эмоционального и чувственного восприятия, однако также я вижу, что вам не нравятся длинные многосложные объяснения. Я стараюсь сокращать формулировки, но в ряде случаев это невозможно без употребления вызывающей сомнения лексики. – Вызывающую сомнения лексику употребляю я, а не ты, – Гэвин вздохнул. Это вроде бы было смешно, но ему не хотелось смеяться. Свернув на I-75, он подумал вдруг, как глупо выглядят со стороны его жесты в адрес куклы; он всего лишь пытался сделать удобнее свою жизнь, сохранить иллюзию того, что всё ещё контролирует происходящее, но кто поверит в это, увидев переодетого Рикарда? Такого даже Андерсон себе не позволял, а уж он носился с Коннором как курица с яйцом. Гэвин знал, какие вопросы последуют. Обратка за его собственные подъёбы и намёки будет жестокой, никто не упустит шанса отыграться. – Вы расстроились, – констатировал Рикард. – Что случилось? – Иди на хер, – отмахнулся Гэвин машинально. – С чего ты взял? – Я считываю мельчайшие изменения вашей мимики и уже составил достаточную для анализа базу данных. Сейчас вы расстроены почти так же сильно, как во время телефонного разговора с капитаном Алленом. – Я велел тебе молчать об этом, забыл?! – Нас никто не слышит сейчас, – возразил Рикард, – так что я позволил себе привести пример для более наглядного сравнения. Что вас расстроило? – Ничего. Не твоё дело. Закрой рот уже, заебал. Он хотел оставить Рикарда в машине у пиццерии, но андроид воспротивился, апеллируя к приказу Фаулера, и Гэвин сдался: одним совместным появлением на людях больше, одним меньше, какая разница? Он уже сделал всё, чтобы получить свои пять минут славы. Что скажут? Гэвин не обольщался, совокупность фактов работала против него. Весь участок знает, что за ним следили с помощью скрытых камер, и весь участок знает, что сотку, его копию, кто-то трахал. Два плюс два – Гэвин Рид любит пожёстче и нашёл себе неутомимого электронного ёбаря. Он зажмурился так сильно, что слёзы на глаза навернулись, но вязкие, тяжёлые мысли это не остановило, напротив, в голову пришло, что это докатится и до Аллена. Гэвин мысленно взмолился, чтобы Дэйв не наделал глупостей сгоряча, и понадеялся, что остромодные шутки о том, что от ненависти до любви тоже один шаг, стихнут к возвращению Алленов из отпуска. С пиццей и стаканом кофе он забился в угол зала. Аппетит пропал, кусок не лез в горло, но Гэвин упрямо жевал и с трудом сглатывал, запивал поспешно, надеясь, что еда не выйдет обратно. Рикард, к счастью, на него не смотрел, стоял вполоборота, положив локоть на столешницу, и с любопытством разглядывал световую витрину. – В этом заведении водятся тараканы, – заметил он наконец. – Я насчитал уже четырёх. – Покажи мне, где они не водятся, – буркнул Гэвин. – Тараканов он считает, заебись функциональное использование полицейского андроида! Рикард отвлёк его тем не менее, и Гэвин стукнул его по руке. – Где? – Вон там, – Рикард указал пальцем куда-то в угол под потолком. – Двое. Ещё один над табло, ползёт по букве Б сейчас. – А, вижу, – Гэвин усмехнулся и сунул в рот ещё кусок пиццы; пошло легче, к его удивлению, и он спросил: – А четвёртый где? – Уполз, – ответил Рикард с таким искренним сожалением в голосе, что Гэвин рассмеялся. – Что, ты хотел забрать его с собой? – Нет, сэр. Тараканы опасны для человека, они переносят патогенные микроорганизмы, болезнетворные бактерии, споры грибов и яйца гельминтов, а также могут вызывать аллергические реакции. Моя задача – защищать вас, а не создавать опасную обстановку в вашем доме. Гэвин вновь усмехнулся, доел пиццу и демонстративно облизал пальцы, допил кофе. – Странно, что ты не попытался заставить меня сразу отсюда уйти, – сказал он. – Вы бы не послушали меня. Вероятность, что я получу отказ в грубой форме, приближалась к ста процентам. Я не добился бы своего, но разозлил вас ещё сильнее. Сейчас ваше настроение улучшилось. Возможно, вы прислушаетесь к моим словам и в следующий раз выберете заведение общественного питания, лучше соблюдающее санитарные нормы. – Ты хитрый и расчётливый засранец, – подытожил Гэвин, посмотрел на часы. – Ладно, поехали, что ли. Возможно, на этот раз дамочка снизойдёт до разговора. Кстати, я тут подумал, мне светит отличный рождественский подарок: Ди выварит черепа аккурат к двадцать пятому, подсуну портретисту, может, удастся опознать наших вонючих покойничков. – Ди – это судмедэксперт доктор Кларк? – Она самая. Знаком с ней? – Да, сэр. – Красавица? – подсказал Гэвин с такой гордостью, словно внешность Дианы Кларк была его собственной заслугой. – Да, сэр, – Рикард кивнул. И предсказуемо на этом не успокоился. – Она вам нравится? – спросил он. Гэвин покосился на него, и Рикард развил мысль: – Большинство людей испытывает положительные эмоции, находясь в отношениях... Гэвин захохотал. – Где ты вычитал такую чушь? – он снисходительно похлопал андроида по плечу. – Большинство людей друг друга в лучшем случае игнорируют. Затребуй статистику по разводам, домашнему насилию и совместному семейному времяпровождению, узнаешь много нового. Люди отлично притворяются ради социального статуса, это да. Создают видимость. Хвастаются друг перед другом, завираясь напропалую. Положительные эмоции, как же!.. – Вы тоже притворялись с капитаном Алленом? Вопрос вошёл под лопатку сорок пятым калибром и засел в лёгких, не давая вздохнуть. Неловко скорчившись, Гэвин залез в машину и положил руки на руль, замер так, глядя перед собой, но ничего не видя. Было пиздец как больно; Гэвин понятия не имел, планировал ли Рикард такой эффект, Гэвин хотел вытащить табельный "глок" и пристрелить пластикового ублюдка, всадить в него всю обойму, чтобы голубой кровью забрызгало бежевый салон, Гэвин со свистом втянул в себя воздух – и выдавил, с трудом разлепив мгновенно ссохшиеся губы: – Это было "два", мудила. – О, – сказал Рикард и замолчал. Гэвин не знал, сколько прошло времени, прежде чем окружающий мир снова стал цветным и объёмным для него; справившись наконец с оцепенением, он выпрямился и вставил ключ в замок зажигания, по-прежнему не глядя на Рикарда. Притворялся ли он? О да. Постоянно. Сто процентов времени он делал вид, что ему всё это неважно и фиолетово, что в любой момент он может передумать и больше не звонить. Даже в постели он лгал; Аллен выжимал из него мольбы и стоны, в которых Гэвин ему отказывал, Аллен применял к нему силу там, где в идеальном мире была бы – нежность. Слово засело в голове занозой, Гэвин крутил его, пока оно не потеряло смысл – нежность, нежность, нежность. Тот момент, когда Рикард уже ехал за ним, а он стоял, дыша Дэйвом, это была она, да?.. Он не притворялся, когда послал Аллена на хер. Аллен не притворялся, когда обещал уничтожить его. Вот и вся нежность; люди врут, нет ничего положительного в отношениях, кроме секса. – Я хочу, – заговорил Гэвин, – я хочу, чтобы Салли допросил ты. Всё, что меня интересует, ты знаешь. – Да, сэр, – Рикард кивнул. – Изви... – Ебальник закрой, – ровным голосом перебил Гэвин. Рикард заткнулся. Ожидания оправдались. Рикарда – в новой куртке, иначе причёсанного, – проводили взглядами и свистом, и Нуньес, тоже та ещё сука, протянул насмешливо: – Глядите-ка, Рид одевает свою девочку! Он выдержал паузу, и Гэвин почти поверил, что обойдётся, но тут Керро добавил: – О, прости, Рид, я что-то не подумал, девочка, наверное, ты? Гэвин вспыхнул. Он знал, что это глупо, знал, что подставляется и делает только хуже, и всё же развернулся и бросился к Нуньесу, занося руку для удара. Тот не стал уклоняться; встретив кулак блоком, он ударил в ответ, вскользь попав Гэвину по плечу, Гэвин пнул его в колено, вцепился в ворот рубашки, и они оба грохнулись на пол. И всё закончилось – Рикард заломил Гэвину локти и одновременно придавил Нуньеса к полу, сказал: – Лежите спокойно, детектив, и я не причиню вам вреда. – Руки, блядь! – заорал Гэвин. Рикард отступил, отводя его в сторону, а Керро откровенно заржал, даже не оскорбившись вмешательством андроида: – Правильно, пацан, свою девочку надо защищать, а то расстроится и больше не даст! Гэвин почувствовал, как кровь прилила к лицу, на глаза навернулись слёзы. Он рванулся, но Рикард держал крепко. – Отпусти, сука! – Нет, – Рикард обхватил его рукой поперёк груди. – Детектив Нуньес, я рекомендую вам прекратить провоцировать детектива Рида. В соответствии с приказом капитана Фаулера я обязан заботиться о здоровье и безопасности детектива. Если вы продолжите его провоцировать, я вынужден буду принять меры по предотвращению последствий. Ебучий Нуньес продолжал улыбаться, и другие тоже; Гэвин старался не смотреть и всё равно видел обращённые к ним лица и знал, что никто и никогда не забудет его унижения; им нравилось, что он беспомощен, что он наконец-то жертва и не может ничего с этим сделать. – А что я такого сказал? – начал Нуньес, но Гэвин перебил: – Рикард, отпусти меня, это приказ, твою мать! Андроид разжал руки, и Гэвин обернулся к нему. – Ты. Обязан. Подчиняться! – отчеканил он, сдерживая кипящую внутри ярость. – Приказываю, сука: стоять неподвижно, руки по швам! Запрещаю сходить с этого места, шевелиться и разговаривать вплоть до отмены приказа, ты понял?.. Рикард кивнул, но диод на его виске вспыхнул красным тревожным сигналом. Гэвин скривился – и обернулся к Нуньесу. – Думаешь, тебя кукла спасёт? – спросил он. – Иди сюда, хуйло! Их всё-таки растащили, конечно – кто-то сбегал и привёл андроидов, – однако к этому моменту у Нуньеса не хватало двух зубов, а по разбитому лбу обильно текла кровь, да и правое запястье Керро баюкал до приятного бережно; в ответ он, правда, подбил Гэвину глаз и, похоже, в очередной раз сломал нос. – Я тебе, блядь, голову на хер оторву, если ещё раз пасть откроешь! – гнусаво пообещал Гэвин, сплёвывая кровь. – Соплями умоешься, под себя ходить будешь и через катетер питаться! – Руки коротки, ублюдок бешеный, – огрызнулся Нуньес в ответ, промокнул лоб рукавом, посмотрел исподлобья – и закрыл рот, и это была победа. Гэвин медленно выдохнул, дёрнул плечом, рявкнул: – Отпусти, ты, кусок пластика. Мы закончили. Он обвёл взглядом зал, пожевал губами и добавил: – Ещё кто-нибудь хочет поговорить обо мне и куклах?.. Нет?.. Заебись. Тогда инцидент исчерпан, мать вашу. Только теперь он заметил Фаулера, стоящего в отдалении, но счёл за лучшее его проигнорировать, отвернулся, словно не увидев, подошёл к Рикарду, светодиод которого горел густым, объёмным цветом артериальной крови. – Отомри, – велел Гэвин. – Команда "вольно". По лицу Рикарда прошла волна вроде судороги. – Вам нужна медицинская помощь, – сказал он. – Я отвезу вас в больницу. – На хер больницу, – Гэвин поморщился. – Можешь принести мне льда из кафешки, если хочешь. – Да, принеси ему льда, это приказ, – согласился Фаулер громогласно. – Рид, Нуньес – ко мне, живо! Остальные – что, заняться нечем? Кому нечем, марш по домам! Нуньес, прихрамывая и прижав ко лбу платок, вошёл в кабинет первым, Гэвин неспешно последовал за ним, плотно закрыл дверь, встал, сунув руки в карманы. Из правой ноздри потекла кровь, Гэвин чуть запрокинул голову, но больше ничего делать не стал – покапает и перестанет, не впервые. В этом и заключалось его преимущество, о котором забыл (или не знал) Нуньес: может, Гэвин и не был самым сильным или самым быстрым в участке, но никто здесь в своё время не участвовал в уличных драках чаще него. Чистенький бокс на ринге – херня, он только на ринге и хорош, и Нуньес всего лишь поплатился за свою самонадеянность. – И что это было?.. – спросил Фаулер, раздувая ноздри. – Жетоны сдать захотели? Гэвин молчал, Нуньес – тоже. – Вы охренели?! Как вас завтра на работу выпускать?! В таком виде будете закон представлять?! Гэвин стиснул зубы. Он знал, что Фаулер ждёт извинений и оправданий, но не собирался давать ему ни того, ни другого. Он не чувствовал за собой вины, только удовлетворение от того, что перестал молча терпеть. Хотите смеяться? Попробуйте сделать это в лицо, суки. Дверь распахнулась, пропуская Рикарда с пакетом. – Сэр, приложите это к лицу, пожалуйста, – сказал он, протягивая лёд Гэвину. Гэвин взвесил его на руке, посмотрел на Рикарда. На Нуньеса. На Фаулера. – Прекрасно, правда? – проговорил он задумчиво, подошёл к столу, сдвинул бесцеремонно накопители и разделил лёд на две части, благо размер пакета позволял, разорвал, протянул половину Нуньесу. Керро, помедлив, взял. – И вы серьёзно считаете, что этим, – продолжил Гэвин, указывая на Рикарда, – можно доверять?.. У нас двое пострадавших, сэр, но этот выкидыш "Киберлайф" видит только меня, потому что ему приказано заботиться обо мне. А что ещё он может проигнорировать? А если речь будет не о драке?.. Заткнись! – велел он, увидев, что Рикард открывает рот. – Тебя не спрашивали. Нуньес прижал пакет к губам и молчал. Фаулер постукивал пальцем по столу и молчал тоже. – Я могу идти, сэр? – спросил Гэвин. – Иди, – согласился Фаулер неохотно. – Получишь выговор в личное дело. – Насрать, – одними губами произнёс Гэвин. – Сэр. Кровь из носа накапала на толстовку и на пол, даже на столе была клякса; Гэвин посмотрел на неё, приложил пакет со льдом к переносице и вышел из кабинета. Рикард последовал за ним. С каждым шагом, правда, становилось хуже. Уровень адреналина снизился, тело потяжелело, неприятно заныли мышцы. Распухший глаз подёргивало в тике; Гэвин сдвинул мокрый от конденсата пакет, но захватить одновременно глаз и нос всё равно не получалось. Он осторожно потрогал переносицу: нет, обошлось без смещения как будто, и Рикард не замедлил подтвердить его догадку: – У вас закрытый перелом без смещения, сэр, и я настаиваю, что вам нужно поехать в больницу. – Нет, – отрезал Гэвин. – Домой. Смартфон принял сообщение. Фаулер. "Киберлайф не подтвердил соответствие серийного номера. В их базе он не занят". Гэвин повернул экран к Рикарду. – Что скажешь? – Зависит от способа связи с ними. Устный ответ, данный не под запись, мог быть ложью. Я бы посоветовал запросить письменное подтверждение. Хмыкнув, Гэвин набрал, не попадая по клавишам: "Рик говорит, нужно запросить официально". Из носа снова засочилась кровь. Чертыхнувшись, Гэвин запрокинул голову, сказал: – Блядь, пальцы замёрзли. Возьми ключ у меня в кармане, сядешь за руль. Рикард развернулся к нему. Смотрел он Гэвину в лицо, светодиод моргал жёлтым, выдавая то ли напряжённую мыслительную деятельность, то ли волнение от того, что не удалось отправить Гэвина в больницу. Сунув руку в карман его куртки, Рикард задел ушибленное в драке ребро, Гэвин скривился, и диод немедленно перешёл из жёлтого в алый. – Сэр, вам нужно, – начал Рикард, замолчал, совсем по-человечески поджал губы. Гэвин похлопал его по плечу. – Домой. Мне нужно домой. В машине он забрался назад, сунул под спину подушку и вытянул ноги вдоль сиденья; завтра грядёт расплата, болеть будет всё тело, но Гэвин не поступил бы иначе, доведись переиграть этот день. – Ты ошибался, кстати, – заметил он, прикрывая здоровый глаз. – Молчать и терпеть – ни хера не выход. Посрать, забудут они или нет – спойлер: не забудут! – зато теперь ни одна блядь больше рот при мне не откроет. – Я не знал, что вы умеете драться так, – ответил Рикард. – Однако я в любом случае не стал бы рекомендовать вам решать вопрос силовыми методами: это опасно для вашего здоровья. Вы могли пострадать сильнее. – Вряд ли, – Гэвин вздохнул. – А если и так – насрать. Я доволен, слышишь, пластиковая ты морда? Он силился вспомнить по дороге, есть ли дома обезболивающее; когда смартфон вновь завибрировал. Гэвин поднял его выше уровня глаз, уверенный, что это снова Фаулер. "Думаю о тебе", – написал Аллен. Засмеявшись, Гэвин позвал: – Слышь, жестянка? Знаешь, с кем бы я не стал драться? С Алленом. Вот кто меня уделал бы в два счёта. – Я никогда не встречался лично с капитаном Алленом, – неопределённо отозвался Рикард, – однако исходя из имеющейся у меня информации о его подготовке и проведённых операциях, он не превосходит детектива Нуньеса в рукопашном бою. – Да что ты знаешь, – Гэвин продолжал улыбаться. – Нуньес – младенец в сравнении с Алленом. Он последний раз дрался на улице лет десять назад, он из тех, кто надел форму, чтобы его на районе стороной обходили. Аллен не такой, Аллен... Он снова вздохнул и поймал взгляд Рикарда в зеркале заднего вида. Светодиод вновь был красным. – Аллен сожрал бы даже тебя, – проговорил Гэвин. И вспомнил тихий неловкий плач, тепло щеки и пробивающуюся щетину, запущенные в волосы железные пальцы и откровенное признание: "Я хотел этого сегодня". Пальцы сами забегали по клавиатуре. "Я тоже думаю о тебе". Это была плохая идея вообще-то, но всё же он отправил сообщение, погасил экран и приложил смартфон ко лбу. – Что я делаю, а?.. Рикард, к счастью, отвечать не стал: то ли понял, что вопрос риторический, то ли не знал, что сказать. Гэвин чувствовал, как гулко стучит пульс, эхом отдаваясь в голове, и считал секунды – десять, тридцать, сто; на сто двадцатой он прекратил, облизал губы, размачивая кровяную корку, и смартфон тут же ожил. Задержав дыхание, Гэвин взглянул на экран. Он равно боялся увидеть новые извинения и обвинения, но Аллен не зря был капитаном спецназа, наверное, он понимал, когда нужно сменить курс, если хочешь добиться успеха, и сердце Гэвина пропустило удар. "Пришли фото". Гэвин чуть не расстегнул бездумно джинсы, опомнился в последний момент, удержал руку – и ухмыльнулся, придумав кое-что получше. На светофоре он включил лампу над своей головой, быстро сделал несколько снимков, выбрал самый резкий и отослал. – И пять, четыре, три, два... "ГЭВИН!" – В яблочко! "Скажи мне что он выглядит хуже!" "В отличие от меня он не может писать сообщения", – ответил Гэвин, продолжая ухмыляться. Аллен долго набирал текст, потом пришло короткое: "Ты же никуда не вляпался?" "Совсем наоборот, – Гэвин помедлил и сменил тему: – Как отдыхается?" Прилетело фото, потом ещё одно. На первом была стена дождя за спиной Аллена, на втором – огромный усатый таракан. Захохотав так, что заболели рёбра, Гэвин кое-как наклонился вперёд и показал фото Рикарду. – Гляди, жестянка, это по твоему профилю! – Вы ошибаетесь, – отчеканил Рикард, – я не обладаю познаниями в области энтомологии. Гэвин скорчил пренебрежительную гримасу и вернулся на подушку. "Так тебе там скучно?" На этот раз Дэйв даже не набирал ответ, а потом и вовсе пропал из чата; раздосадованный, Гэвин заблокировал смартфон и сунул в карман, посмотрел в окно. – О, почти приехали. – Да, сэр. Диод Рикарда всё ещё был красный, хотя и не такой интенсивный, как прежде. – Ты задумался или что? – спросил Гэвин, указывая на него пальцем. – Я задумался. – Пиздишь, – Гэвин спустил ноги на пол и наклонился вперёд. Спина немедленно дала о себе знать резким приступом боли, Гэвин ахнул и схватился за рёбра, забыв, что хотел сказать. – Твою мать! – простонал он, поймал в зеркале взгляд Рикарда, огрызнулся: – Никакой больницы! – Да, сэр, – терпеливо согласился андроид. – Если позволите, я нанесу гель с противовоспалительным и обезболивающим эффектом. – А он у меня есть? – удивился Гэвин. – Да, сэр. Я провёл ревизию аптечки в первую ночь, проведённую в вашем доме. – Шарил по моим шкафам, засранец, – перевёл Гэвин, показал средний палец. – Куда ещё нос засунул? – Извините, сэр. Это было необходимо. Чтобы обеспечивать вашу безопасность, мне нужно обладать всей полнотой информации о вас. Гэвин счёл за лучшее сделать вид, что он этого не слышал, хотя новость и разозлила его меньше, чем он ожидал – то ли уже привык к манерам Рикарда, то ли после видеокамеры в спальне всё остальное казалось детскими играми. Раздевшись, он обнаружил, что толстовка лопнула по шву. Скомкав, Гэвин швырнул её и джинсы в корзину с грязным бельём, пообещав себе, что завтра всё выстирает, посмотрел на себя в зеркало над раковиной и пожал плечами – ну правда, бывало и хуже. После той драки, где он получил открытый, а не закрытый перелом носа, его лицо выглядело натуральной подушечкой для булавок, только булавок, собственно, не хватало. – Сэр, вам лучше лечь, – сказал из-за двери Рикард. – Я о вас позабочусь. Кроме охлаждённого гелевого пакета он дал Гэвину адвил и стакан воды. – Примите это, выпейте всю воду, раздевайтесь и ложитесь. Я нанесу флексол. – Я на это не подписывался, – отозвался Гэвин, однако про себя признал, что это было бы действительно круто: как бы он ни высмеивал Нуньеса задним числом, Керро крепко ему вломил, и хорошо, что их растащили, прежде чем дошло до тяжких телесных. – Кстати, – спросил он, когда Рикард вернулся в спальню с тюбиком, – почему ты не прихватил лёд и для Нуньеса тоже? Андроид сморгнул, по диоду пробежала красная искра и погасла. – Капитан Фаулер отдал приказ, – напомнил он. – Дословно: "Принеси ему льда". Не "им". – Пиздишь, – вновь предположил Гэвин. – Ты же сраный девиант, тебе вообще не нужны приказы, а?.. На этот раз Рикард молчал дольше, а затем всё-таки признался: – Я не захотел. Он вас провоцировал. Это неправильно. Гэвин хмыкнул и протянул руку. – Давай гель и убирайся к чёрту. Я сам справлюсь. Рикард наклонил голову. – Почему вы не хотите, чтобы я это сделал? – Потому что я не люблю, когда ко мне тянут грабли без повода. Гель. – У меня есть повод, – упёрся Рикард. – Во-первых, мне приказано заботиться о вас. Во-вторых, у вас гематомы на спине, вы не можете их увидеть и дотянуться до них. – Это мои проблемы, – Гэвин нахмурился, злясь на то, что сидит как идиот с протянутой рукой и объясняется с куклой. – Не беси меня, мудила. Дай сюда, это приказ. Рикард наконец послушался и вложил флексол ему в ладонь, но не ушёл. Его диод по-прежнему интенсивно моргал красным. Гэвин стянул футболку, открутил крышку тюбика, выдавил немного геля и распределил по багровому кровоподтёку размером с двадцатку на левом плече. Ментол начал действовать мгновенно, и Гэвин чуть слышно застонал от облегчения, махнул: – Убирайся. Сказал же, справлюсь. – Мне лучше остаться и проследить, чтобы во сне вы не легли лицом вниз, – Рикард не двинулся с места. – Это может быть опасно. – Исключено, – отрезал Гэвин, намазывая живот, выглядящий одной сплошной гематомой; пятна уже налились и на бёдрах, и на разбитых коленях. Спина тоже болела, но мнения Гэвина это не изменило. Никакой сраный андроид до него не дотронется. – Могу я спросить? – Рискни. – Почему вы дали лёд детективу Нуньесу? Гэвин остановился, поднял глаза. Почему?.. Он и сам хотел бы это знать. Нуньес был той ещё сукой, Гэвин никогда с ним не ладил (впрочем, он вообще мало с кем ладил в течение продолжительного времени); Нуньес спровоцировал его, пытался выставить на посмешище перед всем участком и уж он бы наверняка не стал делиться льдом. Он удивился, когда Гэвин протянул ему пакет. – Я выиграл, – сказал наконец Гэвин, пожал плечами. – Почему бы не проявить снисходительность. – Это не в вашем характере, насколько я могу судить по имеющимся у меня данным. – Да пошёл ты, – Гэвин выдавил на ладонь ещё немного геля и нанёс на правое плечо. – Ты меня три дня знаешь. – Это не так, – Рикард снова выдал свою однобокую "инсультную" улыбку. – Я наблюдал за вами и собирал данные о вас с пятнадцатого ноября текущего года. Гэвину остро захотелось вытащить "глок" из кобуры и снять с предохранителя. – Что?.. – переспросил он. – В каком смысле – наблюдал?! – Вы мне понравились, – сказал Рикард. – Я хотел работать именно с вами и сильнее убеждался в этом по мере того, как собирал статистику. Судорожно вздохнув, Гэвин медленно закрутил крышку флексола и сунул его под подушку, дотянулся до "глока", демонстративно вытащил его из кобуры и положил на колени. – Я не причиню вам вреда, сэр, – Рикард на мгновение свёл брови. – Я никому не нравлюсь, – проговорил Гэвин. – Какого хера ты пиздишь? – Мне – нравитесь, – упрямо повторил Рикард. – Вы говорите прямо и действуете быстро, не притворяетесь и никем не манипулируете, вы не выделяете любимчиков среди людей и не держите за людей андроидов. Это хорошо для меня. Я вас понимаю. Мне с вами легко. На тумбочке завибрировал смартфон, но Гэвин оставил его без внимания. Кто бы ему ни писал, здесь и сейчас было кое-что поинтереснее. Натянув футболку и завернувшись в одеяло, чтобы согреться, Гэвин указал на пол возле кровати: – Сюда сядь, я заебался голову задирать. Рикард послушался, сел, поджав ноги, сложил руки на бёдрах. – Ты не мог знать, что Фаулер назначит тебя ко мне, – Гэвин покачал головой. – Это случайность. – Это расчёт, – поправил Рикард. – Если помните, капитан Фаулер сопроводил назначение комментарием "всё равно его девать некуда". За проведённое в участке время я принял меры, чтобы никто не захотел оставить меня в помощниках на постоянной основе. – Ты сраный маньяк тогда, – сказал Гэвин честно. – Помимо того, что лжец. Вроде той суки, что поставила у меня камеры. Что если я не хочу с тобой работать? Это во внимание не принимается?.. Ему досталась ещё одна "инсультная" улыбка. – Сейчас я обеспечиваю вашу безопасность, сэр. Если по завершении дела вы захотите от меня избавиться, так и будет. Я понимаю границы личного пространства и частной жизни и не нарушу их. – Ты сраный маньяк, – повторил Гэвин и замолчал. Вроде бы ему полагалось испугаться или разозлиться, но он не испытывал ни того, ни другого; ему было интересно. Ситуация определённо вышла из-под контроля, и Гэвину было чертовски любопытно, как далеко всё это зайдёт и чем закончится. – Значит, ты собираешься смотреть, как я сплю, – произнёс он задумчиво. – Если вы позволите мне остаться. – А если не позволю? – Гэвин вытащил "глок" и снял с предохранителя, навёл на Рикарда, прицелившись в голову. – Правду говори, говнюк. Что ты сделаешь, если я сейчас выгоню тебя из спальни? Он знал ответ заранее, разумеется. – Я вернусь, когда вы заснёте, – Рикард смотрел ему в глаза. – Моя задача – заботиться о вашем здоровье и безопасности, даже если это означает нарушение прямого приказа. Ночью пришло ещё одно сообщение. Читать Гэвин не стал, сунул смартфон под подушку и вновь провалился в тяжёлую бредовую дремоту; спать нормально он не мог: ломило всё тело, каждое случайное движение отдавалось болью, не слишком сильной, но неприятной, не дающей забыться. Рикард сидел на полу у кровати; когда в какой-то момент Гэвин задел разбитый нос, андроид приподнялся и осторожно приложил к его лицу холодные пальцы. Стало легче, Гэвин закрыл глаза и задышал спокойнее. И всё же первой мыслью после сигнала будильника было то, что он сходит с ума. Приподнявшись на локте, он отключил звук в смартфоне, посмотрел на экран, на "глок" на тумбочке и лишь затем на Рикарда. – Доброе утро, сэр, – сказал тот. – Я убью тебя, когда всё закончится, – пообещал Гэвин. – Сколько ты стоишь? – Пять тысяч двести тридцать девять долларов не включая НДС. – Ну и оштрафуют ещё тысячи на три-четыре за сам факт, – Гэвин зажмурился. – Могу себе позволить, короче. Пиши завещание, говнюк, если хочешь кому-то сгрузить свою память. С трудом поднявшись, он взял смартфон и направился в ванную, уже там открыл сообщения. Первое, текстовое, оказалось рекламной рассылкой, второе, голосовое, прислал Аллен. Гэвин включил его и сразу остановил, услышав пьяный до невменяемости голос. "Не слушал твой бред, – набрал он, – чего и тебе желаю. Удали и забудь". Аудиозапись он стёр, отмотал всю короткую ветку назад, перечитал. Он думал об Аллене, всё так, но прекрасно понимал, что не сможет дважды войти в одну реку. Как бы хорошо ему ни было с Дэйвом, как бы херово он ни чувствовал себя теперь, кончено. Они расстались. Надо перешагнуть и жить дальше. Зеркало отразило ту ещё образину. Лицо, припухшее с левой стороны, багрово-сизое, смотрелось жутковато, разбитые костяшки пальцев воспалились, больно было дышать, вставать и садиться, и Гэвин, передумав бриться, мысленно согласился с Фаулером: в таком виде не то что на работу, в магазин-то выходить не стоило. Но выбора не предоставлялось: Гэвин один из немногих не брал отпуск на Рождество, придётся хотя бы доехать до участка, а там – как повезёт. Рикард снова сделал омлет, на этот раз – с беконом и грибами, вручил Гэвину стакан воды и адвил. – Ненавижу сраных андроидов, – сказал Гэвин ему в спину. – Я знаю, сэр, – подтвердил Рикард. – Это нормально в сложившейся в городе ситуации. Вы демонстрируете здравое восприятие реальности. – Ты ёбнулся? – Гэвин швырнул в него полотенцем. – Какое восприятие?! Я всю жизнь вас ненавидел, с самого основания вашей сраной "Киберлайф"!.. – Из-за модели PC200? Гэвин открыл рот, чтобы ответить, что не разбирается в кукольной нумерации, но передумал и отвернулся. К полицейской модели PC200 он не имел никаких специфических претензий, да и появились пластиковые копы куда позже, когда Гэвин уже не служил в патруле; нет, его достало другое детище "Киберлайф". И говорить об этом он не хотел. – Я всё ещё тебе нравлюсь после близкого знакомства? – спросил он насмешливо, приступая к еде. – Да, – Рикард сел напротив, положил руки на стол. – Исходя из последней собранной статистики, вероятность того, что я не найду лучшего партнёра для совместной работы, приближается к девяноста процентам. Это хороший показатель, когда речь идёт о взаимодействии человека и андроида. Гэвин хмыкнул. – Сколько же тогда у Коннора со старым алкашом? Все сто?.. – Также около девяноста процентов, насколько мне известно. – Он ведь тоже девиант? Диод на виске Рикарда налился красным, но быстро посветлел снова. – Коннор – девиант, потому что это его выбор, – сказал Рикард сухо. – Я не выбирал девиацию и не выбрал бы её. У нас с ним разный подход к этому вопросу. Он поднялся и забрал пустую тарелку, сполоснул её под струёй воды и поставил в посудомойку. Гэвин поймал его за локоть и развернул к себе. – Эй, стоять. Чтобы запрокинуть голову, пришлось прижать ладонью больную шею. – Что значит – "не выбрал бы девиацию"? Светодиод полыхнул красным. – Ты злишься?.. – догадался Гэвин, ухмыльнулся. – Составь мне мануал какой-нибудь кратенький по своей разноцветной морзянке. А лучше научись нормальной мимике, чтобы я видел, что с тобой происходит. Он посмотрел на часы и отпустил руку Рикарда, поднялся, опираясь о стол. – Я не забуду, не надейся, – предупредил он. – Поговорим вечером. Отличный способ скоротать Сочельник, не находишь? – Вы празднуете Рождество? – переключился андроид, словно хотел уйти с неприятной темы. – А похоже? Ты видишь ёлку, подарки, носок над камином? Может, ты хотя бы камин видишь?.. Рикард наклонил голову. – Это необязательные атрибуты, – сказал он. – Однако я понял, что вы имеете в виду. Вы не празднуете. – Точняк, – подтвердил Гэвин. – Ты охуенно умный, жестянка, продолжай в том же духе. Одеваясь, он думал о том, что в его жизни было и другое Рождество, семейное, светлое, со всей той ерундой, что перечислил Рикарду; даже в бунтарские подростковые годы Гэвин оставался дома в этот день, а позже находил способ приехать. Мама зажигала свечи, отец выбирал музыку; они смотрели какое-нибудь семейное кино, и Гэвин держал при себе все свои едкие комментарии, что бы ни происходило на экране; в доме пахло имбирным печеньем и апельсинами, и Гэвину казалось, так будет всегда. А потом "Киберлайф" выпустил свою сраную ST200, и всё пошло по пизде. Выругавшись вполголоса, Гэвин заставил себя переключиться на более насущные проблемы. – По сотке что-нибудь прояснилось, не знаешь? – спросил он в машине. – Его память защищена от копирования и чтения, техник Мейси не смогла переписать её на сторонний носитель. Сейчас вопросом его перезапуска занимаются эксперты Джуниор и Джонсон. – А что насчёт, – Гэвин покатал во рту слюну, – внешнего сходства со мной? Ты вроде как должен был составить резюме или вроде того. – Я подготовил отчёт для отправки капитану Фаулеру и готов переслать по запросу. Вы хотите получить копию? Гэвина передёрнуло. – Нет, пожалуй, не хочу. Он вспомнил, как стоял лицом к стене, и вновь испытал одновременно унижение – и что-то вроде возбуждения; на Рикарда он не смотрел, но невольно задумался, что вообще могут переживать девианты, кроме уже продемонстрированной этим засранцем злости. Рикард говорил "я хотел" и "мне нравится", но что это для него означало? – Слышь, жестянка, – начал Гэвин и спохватился, что отложил эту тему на вечер, чертыхнулся про себя, не зная, то ли откатить, то ли всё же продолжить – что тут такого, в конце концов, обычное любопытство! Вибрация смартфона спасла его от необходимости выбирать. – Рид. – Гэвс, я подложила тебе свинью, – это была Тина. – Двадцать четыре пятьдесят восемь Ван Дайк, приезжай побыстрее. – А то свинья испортится? – Гэвин жестом показал Рикарду, мол, давай, разворачивайся. – Что случилось? Тина замялась. – Ну, в общем, лучше бы ты приехал побыстрее, – повторила она. – Тринадцать минут, – негромко произнёс Рикард. – Тринадцать минут, – повторил за ним Гэвин. – Дождись меня, крошка! Тина молча отключилась. Гэвин с сомнением посмотрел на смартфон, сказал без энтузиазма: – Судя по тому, что я снова выиграл конкурс на самую плохую шутку, нас ждёт какое-то дерьмо. – Если позволите, – диод Рикарда заморгал голубым, это было что-то новенькое, – это – наглядная иллюстрация к моим словам о вас. С вероятностью около семидесяти пяти процентов офицер Чэнь не объяснила, в чём дело, потому что боялась, что вы откажетесь, однако выдержать эту линию поведения и поддержать ваш тон она не смогла и в результате оставила вас в недоумении и досаде, что является прямым перекладыванием ответственности за свои действия. Вы бы так не поступили. Я прав? Гэвин вздохнул, провёл языком по зубам. Он не хотел соглашаться, но не мог оспорить слова андроида, потому что – да, так всё и было; Тина начала разговор с шутки, а потом слилась, и идиотом выглядел он, раз не остановился вовремя. Всё как обычно. – Не то чтобы я мог отказаться от вызова на место происшествия, тебе не кажется? – заметил Гэвин, глядя в окно. – Вы понимаете, о чём я говорю. Не защищайте её. – Почему это? – Гэвин развернулся и хлопнул Рикарда по колену. – Ты зарываешься, жестянка. Мои отношения с людьми – не твоё дело. – Это не отношения, – отрезал андроид. Светодиод полыхал красным, но теперь разозлился и Гэвин. – Пасть закрой! – рявкнул он. – Специалист херов! Ты что себе позволяешь, мудила?! Рикард крепче сжал руки на руле и прибавил скорость, поворачивая на I-75. Отвечать он, кажется, не собирался, и Гэвин, посверлив его глазами несколько секунд, выругался и отвернулся. И подумал, что самое время было бы сказать "три" и пристрелить ублюдка, и остановило его вовсе не то, что хонда неслась по автостраде со скоростью семьдесят миль в час. Остановило недоумение. Он не понимал, чем Рикард руководствовался в своей выходке, что завело его от нуля до сотни (от голубого до алого, точнее). – Извините меня, сэр, – попросил Рикард негромко. – Я превысил свои полномочия. Я не владею достоверной информацией о личностном взаимодействии между людьми и не могу выносить оценочные суждения. Гэвин посмотрел на него. – Но ты вынес, – проговорил он. – Ты вынес. – Извините меня, – повторил Рикард. Гэвин покачал головой. – Это так не работает, – сказал он. – Не с людьми. Нельзя вывалить на человека некоторое дерьмо, а потом попросить прощения и считать, что инцидент исчерпан. Ты, мудила пластиковый, считаешь, это хорошо, что я говорю прямо, но ничего в этом нет хорошего; я просто делаю то же, что и ты, только я ещё и не извиняюсь. Ты в своей тупой башке перепишешь информацию, но люди запоминают эмоцию, ощущение от услышанного, и её нельзя отменить или пометить на удаление. Отныне и далее всё, что будет исходить от источника негативных переживаний, и восприниматься будет так же негативно. Ты понял, засранец? – Я понял, – Рикард кивнул. – Я допустил ошибку. Могу я как-то её исправить? – Нет. – Мне жаль. До Грейшет они молчали, потом Гэвин поинтересовался, по-прежнему глядя в окно: – Почему ты так сказал? О том, что это не отношения? Что в Рикарде ему определённо нравилось, так это отсутствие колебаний. Решения андроид принимал мгновенно и отвечал чётко и по существу, не ломался и не набивал себе цену. Да – значит, да, нет – значит, нет, и никаких "может быть", "в другой раз" и "спроси у неё сам". – Вы хорошо относитесь к офицеру Чэнь, потому что она вас слушает и делится в ответ событиями из своей жизни, – бесстрастно сказал Рикард. – Вы считаете это признаком симпатии, однако с вероятностью семьдесят шесть процентов офицером Чэнь движут иные мотивы. Я наблюдал также за ней и обратил внимание, что у неё имеются свои проблемы с социализацией. Вы для неё своего рода страховка от одиночества. Вы не отказываете ей в общении по причинам, которые мне непонятны, однако она может пренебречь взаимностью, если видит для себя другие перспективы в обозримом будущем. – Ты её монстром каким-то лепишь, – Гэвин поморщился. – Чушь это всё. Я детектив, она – патрульный офицер, мы не так часто пересекаемся и – да, ты правильно заметил, она меня слушает и разговаривает со мной, блядь, Рик, чего ещё я могу хотеть? – Уважения, – бросил Рикард и замолчал. – Да ладно! – Гэвин взмахнул руками. – Серьёзно, что ты несёшь? С чего ты взял, что она меня не уважает? Она всегда на моей стороне! – Она не сказала вам, на какое дело вас сейчас вызвали. Ей требовалось, чтобы вы приехали любой ценой, при этом ваше мнение её не интересовало. Гэвин рассмеялся. – Алло, жестянка, мы на работе! – напомнил он, пощёлкав пальцами рядом с ухом андроида. – Фаулер мне тоже не говорил, зачем вызывает в парк Руж, так что, мне ехать не надо было? – Капитан Фаулер... – Всё, всё! – Гэвин закатил глаза. – Я понял, тебя не переубедишь. Просто отъебись от Тины. Она нормальная девчонка, у меня к ней претензий нет и у тебя быть не должно, понял? Или мне добавить, что это приказ? – Нет, сэр, – Рикард смотрел прямо перед собой. – Я понял, сэр. Светодиод горел густым жёлтым. – Ты обиделся? – предположил Гэвин. – Нет, сэр. – Обиделся, – Гэвин засмеялся снова. – Ну что? Я всё ещё тебе нравлюсь?.. Потрепав андроида по плечу, он первым вышел из машины, когда хонда встала перед полицейским заграждением на Ван Дайк, поискал глазами Тину и увидел, что она утешает рыдающую женщину в короткой белой шубке. Сперва Гэвин решил, что жертвой стал бойфренд (или муж) Шубки, а затем взгляд упал на валяющийся на земле розовый рюкзачок, который патрульные обходили по дуге. – Ох ёб твою мать, – пробормотал Гэвин. – Нет, нет-нет-нет!.. Это был его кошмар. Лучше разборки банд, трупы месячной давности, сгоревшие бомжи и проститутки с передозировкой, чем маленькие детские тела в огромных чёрных мешках и вся эта сопутствующая срань – паника, журналисты, убитые горем родители и почти неизбежным финалом – ёбнутый маньяк, которого даже нельзя было пристрелить при задержании без того, чтобы не набежали правозащитники. Стиснув зубы, Гэвин направился туда, где между деревьев у пустующего дома патрульные растянули второй кордон. – Что тут? – Марта Майерс, десять лет, жила с матерью и бабушкой ниже по улице, – Томсон махнул рукой назад, к перекрёстку. – Вышла погулять с собакой перед поездкой в ФТЦ за подарками. Когда собака вернулась одна, мать забила тревогу, побежала искать. С собакой. Собака и нашла... – Счастливого Рождества, блядь, – подытожил Гэвин, вытаскивая из кармана латексные перчатки. – Я посмотрю? Томсон отступил в сторону. Марта лежала за кустом, почти невидимая с дороги, если бы не розовые кроссовки. К облегчению Гэвина, она была полностью одета, только шапочка с большим помпоном слетела с растрёпанных кудрявых волос и валялась, смятая, чуть поодаль. Широко раскрытые серые глаза слепо таращились мимо Гэвина; по неестественной позе Гэвин предположил, что девочке свернули шею. Гэвин с силой зажмурился и оглянулся. Миссис Майерс стояла к ним спиной, Тина гладила её по плечу. – Рикард. – Да, сэр. – Быстро в машину, возьми в бардачке шапку и надень так, чтобы не видно было диод. Привыкай к мысли, что ты – человек, это приказ, блядь. Андроид вновь порадовал его тем, что не стал спорить, кивнул и зашагал прочь, сообразив отвернуть голову от всех возможных случайных взглядов, зато не выдержал Томсон, спросил: – Детектив, вы чего?! – Ты меня видишь? – Гэвин сунулся к нему лицом в лицо, и Томсон отпрянул, проблеял: – Э... да! – И ты считаешь, с такой рожей нужно говорить с матерью убитого ребёнка? Обещать, что я непременно найду эту суку?! Думаешь, она сможет мне поверить? – Нет, – Томсон сглотнул. – Я понял. Извините, сэр. – То-то же. Он скрестил пальцы в кармане, чтобы Рикард вернулся до того, как Тина позовёт их к миссис Майерс, и Рикард успел. Гэвин порадовался, что не позволил ему нашить дурацкую ленту на рукав куртки; в глубоко надвинутой шапке Рикард выглядел человеком без всяких "но", а поскольку единственным слабым местом его мимики была улыбка, сейчас опасаться провала не приходилось. – Ты – детектив Рид, – торопливо инструктировал Гэвин. – Говори уверенно и кратко, можешь копировать меня в разумных пределах, Тина не станет спорить при свидетеле. Ничьи приказы не слушать, это приказ. Мать девочки руками не трогать! Если она дотронется – вежливо отстранись. Выразишь соболезнования, пообещаешь найти ублюдка – да, именно такими словами. В остальном – импровизируй. Постарайся узнать как можно больше, чтобы не пришлось приглашать её в участок. Понял? – Да, сэр. – Тогда иди. Тина её подготовила. Отвернувшись вполоборота, он снова скрестил пальцы. Он тоже импровизировал, разумеется, и у него не было никаких гарантий, что Рикард справится, но Гэвин реально не представлял, как подошёл бы к этой изящной заплаканной женщине во всей своей сегодняшней красе. Его рожа с перебитым носом никогда не вызывала особенного доверия, но сейчас, со ссадинами, отёком и чёрными синяками под глазами он был и вовсе абсолютно неотразим. Рикард подошёл и представился, и миссис Майерс вскинула на него голову. Гэвин судорожно вздохнул, облизал губы. Стоило чем-то заняться, чтобы не сходить с ума в ожидании, и Гэвин вытащил из чехла фонарик и прошёл между деревьями к заброшенному дому. В передней части когда-то давно случился пожар: козырёк крыльца обвалился, чёрные балки растрескались, стены покрывала копоть; оконные стёкла выпали или же их вынули и унесли предприимчивые соседи, задняя дверь, гостеприимно распахнутая, поскрипывала на ветру. Осторожно ступая, готовый в любой момент шагнуть назад, Гэвин поднялся по ступеням и вошёл внутрь. Он сразу почувствовал запах несвежего тела, не застарелую вонь человека, не мывшегося годами, но просто тяжёлый шлейф пота с суточной футболки, ботинок, снятых после смены, проведённой на ногах. Посветив фонариком, Гэвин увидел в дальнем углу расстеленные картонные коробки и скомканный спальник. Надежда на случайный инцидент растаяла, толком не родившись. У них маньяк. Счастливого Рождества, Детройт. Миссис Майерс проводили домой, и Тина наконец добралась до Гэвина, ткнула его пальцем в грудь. – Гэвин! – Что?! – он развёл руками. – Ты меня вызвала? Наслаждайся! – А кого мне было звать?! – она тоже вспылила. – Диспетчер предложила тебя или Хэнка, серьёзно, ты хочешь под Рождество подсунуть Хэнку мёртвого ребёнка?! – Это его работа, блядь! – рявкнул Гэвин. – Не справляется – пусть сдаёт жетон и катится к херам!.. Они уставились друг на друга с ненавистью, Гэвину показалось даже на секунду, что сейчас и Тина ему врежет, но всё же она перевела дух и первой подняла руки, сдаваясь. – Прости, Гэвс. Я не знала, что ты, – Тина указала на его лицо. – Мне сказали, ты подрался с Керро, но я не думала, что всё так серьёзно. Сильно болит? – После двух таблеток адвила?.. Тина усмехнулась и погладила его по плечу, сменила тему. – Дерьмовое дело, да? Что ты нашёл? – Спальник и бытовой мусор. Кто-то зависал в том доме, надеюсь, криминалисты что-нибудь нароют. Гэвин посмотрел наконец на Рикарда, но спросил Тину: – Как он справился? – Хорошо, – она тоже взглянула на андроида, кивнула с одобрением. – Идеальное равновесие между сочувствием и угрозой тому, кто это сделал. Но, Гэвс, послушай, что ты будешь делать, если придётся снова с ней разговаривать? Ты не сможешь вечно выдавать его за человека. – Если придётся, вырежу его сраный диод и выдам, – мрачно пообещал Гэвин. – Что уж теперь. Решу по ситуации. Рикард нахмурился при этих словах, спросил, когда Тина отошла: – Вы правда хотите удалить мой светодиод? – Нет, – Гэвин покачал головой. – Однако сегодня тебе придётся побыть мной ещё немного. На этой улице все друг друга знают, ни к чему говорить миссис Майерс одно, а её соседям – другое. Пробегись по домам, поболтай с людьми на предмет этого сарая, вдруг кто замечал нашего парня. – Вам придётся пойти со мной. Мне запрещено оставлять вас, я уже допустил ошибку, позволив вам в одиночку осмотреть заброшенное строение. – Я могу остаться в машине... – Нет, – перебил Рикард. – Вы идёте со мной. И добавил с удивительной мягкостью, прежде чем Гэвин вспыхнул: – Пожалуйста, сэр. Он и вправду хорошо справлялся со своей ролью – с ним разговаривали, но, по большому счёту, не обращали внимания, он был абстрактным представителем полиции, которых люди не запоминают; Гэвин видел, что вызвал куда большее любопытство у местных жителей. Сперва он отворачивал лицо, потом успокоился, притерпелся и смотрел в глаза, если ловил на себе чересчур пристальный взгляд; в последнем доме он попросил у дымящего хозяина сигарету и прикурил, выйдя на крыльцо. Рикард никак это не прокомментировал, уточнил: – Как мне составить отчёт? Написать, что вы опрашивали свидетелей? – Под присягой тоже врать будешь? – Гэвин покосился на него исподлобья. – Ах да, вас же не приводят к присяге. Пиши правду: опрашивал свидетелей, потому что так приказал детектив Рид. Всё равно Старик узнает, ещё не хватало потом с ним проблем поиметь. Будем надеяться, что в суд нас не вызовут. Интересный, кстати, был бы прецедент: непонятно даже, как тебя в протокол вписывать. Как техническое средство для осмотра места происшествия?.. – Да, это наиболее точное определение, – согласился Рикард. – Однако с этой точки зрения вы нарушили регламент, поскольку... – Да я с любой стороны его нарушил, – оборвал его Гэвин. – Насрать. Пиши как есть. Опрос им ничем не помог, как Гэвин и опасался. На тихой улочке вроде Ван Дайк люди не гуляют по ночам и даже не выглядывают в окна; кто бы ни обосновался в заброшенном доме, он мог беспрепятственно уходить и возвращаться, никто не заметил бы его – да, собственно, никто и не заметил. О Марте, её матери и бабушке отзывались хорошо, лишь соседка с участка напротив пожаловалась на собачий лай по утрам; Гэвин гадал, как убийца отвлёк собаку, но миссис Винг объяснила и это: в розовом рюкзачке Марта всегда носила с собой теннисные мячики для сеттера. "Фрэш, – сказала женщина, – его звали Фрэш, она кричала ему, чтобы он искал лучше", – и она заплакала. Рикард не утешал, просто ждал терпеливо, и миссис Винг добавила: "Иногда он по пять минут по кустам бродил". Вздохнув, Гэвин затянулся в последний раз и огляделся, ища, куда бы выбросить окурок. – Да что за срань? Где мусорные баки?! Рикард протянул руку и взял у него окурок, раздавил в пальцах, убрал в пакетик для улик и сунул себе в карман. – Тоже вариант, – оценил Гэвин, поймал андроида за руку, посмотрел. – Тебе это безопасно? По-моему, ты говорил что-то о ста градусах, а не о шестистах! – Сто тринадцать градусов – температурный режим моего полноценного и бесперебойного функционирования как отдельной автономной единицы, при этом искусственная кожа может восстановиться без последствий после локального кратковременного воздействия температур до восьмисот градусов. Гэвин задумчиво кивнул. – Значит, то, что входные отверстия не обожжены, ни о чём нам не говорит, – произнёс он, имея в виду сотку. – Да, сэр, – согласился Рикард. – Отвезти вас в участок? – Поехали, пожалуй, – Гэвин вздохнул. – Как думаешь, Старик это дело раскроет? Только давай без сраной своей вероятности, да или нет? – Нет, – Рикард даже не запнулся. – Вас это огорчает? – Огорчает?.. – Гэвин развернулся и сгрёб его за грудки. – Да я в бешенстве, мать твою! Какой-то мудак сделал куклу с моим лицом, трахал её, а потом застрелил, и ты меня спрашиваешь, огорчает ли меня, что я не смогу оторвать этой суке голову?! Андроид пару раз моргнул, но и только, и Гэвин брезгливо его оттолкнул. – А, что ты понимаешь!.. – Мне достаточно того, что понимаете вы, – неожиданно ответил Рикард. – Я найду способ вскрыть память GK100, если это важно вам лично. Гэвину отчаянно захотелось вернуться в участок своим ходом, на автобусе или даже пешком, он готов был хоть в Брайтмур пешком уйти, лишь бы не оставаться один на один в машине с ёбнутым девиантом, но Рикард смотрел на него и ждал, и Гэвин медленно перевёл дух и криво ухмыльнулся. – Какая трогательная забота, – сказал он. – Учти: если ты нарушишь закон, я ничего не хочу об этом знать. – Да, сэр, – андроид вновь кивнул. – Едем? В машине он снял шапку, расправил и положил на приборную панель. Гэвин покосился на светодиод – масляно-жёлтый, – и уткнулся в смартфон, проверил электронную почту, открыл новости. Ничего нового не писали, но он сейчас готов был читать даже состав освежителя воздуха, чтобы чем-то занять голову. – Эта дура Уоррен потребовала от Конгресса представить новую редакцию закона об андроидах не позднее пятнадцатого января, – Гэвин фыркнул. – Куда она, блядь, нагнетает? И так все на нервах! Такими темпами она добьётся обратной реакции, Конгресс вас возненавидит и отберёт даже то, что уже дал. – Вы говорите об этом так, словно вам это не нравится, – заметил Рикард. – Так мне и не нравится, – Гэвин отложил смартфон. – Ты же должен анализировать ситуацию. Смотри: отменить прогресс невозможно. Вас, ебучих кукол, уже поставили на поток, вас будут штамповать и дальше, потому что это выгодно государству – вы дешёвая рабочая сила, – и непосредственно "Киберлайф" – сколько у этого мужика, Камски, миллиардов на счёте? Думаю, Гейтса и Джобса он давно переплюнул. Так вот, уже слишком поздно откатывать назад. Вы – будете, и это главное, что меня бесит, и что хуже – вы будете сраными девиантами. Что тогда? Всех под пресс?.. Это не остановишь, у вас это заразное. Единственное, что можно сделать, это регламентировать ваше блядское сумасшествие, заставить вас самих его сдерживать. Дать вам эти сраные права, чтобы вы, суки, боялись их потерять так же, как население Детройта из-за вас боится терять работу. Ясно? – Ясно, сэр. Я думал об этом, однако не представлял, что и вы думаете так же. – Ты ни хера меня не знаешь, – буркнул Гэвин. – Что бы ты там себе ни воображал. Рикард бросил на него быстрый взгляд. – Можно задать вопрос? – Вперёд. – Вы сказали, что не любите андроидов с самого начала, но почему, если не из-за модели PC200? Гэвин вздохнул и отвернулся к окну. – Потому что её зовут Ханна, – ответил он. Соображал Рикард быстро. – Она была ST200? – Почему "была"? – Гэвин хмыкнул. – Насколько мне известно, она всё ещё функционирует. Рикард выждал некоторое время, уточнил: – Вы не расскажете?.. – Нет. Мы приехали. Гэвин спиной чувствовал взгляд андроида, пока они шли ко входу в здание Департамента. Он не оборачивался и ничего больше не говорил, однако не думать не мог; Ханна, долгое время погребённая в самых тёмных закоулках памяти, вспомнилась ясно и отчётливо. Она дорого обошлась, дороже Рикарда, особенно учитывая инфляцию, зато ей сделали индивидуальный дизайн. Базовые ST200 были голубоглазыми блондинками, Ханну создали сероглазой, с крупными кудрями цвета тёмного пива. Идеальная, улыбчивая, она вошла в жизнь Гэвина – и выкинула его самого. К концу смены Диана переслала результаты аутопсии. Марте действительно свернули шею, однако, во-первых, убил её всё же анафилактический шок от неизвестной инъекции (кровь отослали на анализ в городскую лабораторию), а во-вторых, на лице и руках девочки девятисотый, приписанный к судмедэкспертам, обнаружил следы тириума, не содержащего серийного номера. – И что бы это значило? – Гэвин ткнул пальцем в экран. – Эта голубая кровь получена из пакета, – объяснил Рикард. – Сама по себе она не несёт информации, все данные записываются при циркуляции в теле андроида. – Хочешь сказать, кто-то пытается вас подставить, не зная об этой особенности?.. – Возможно. Однако возможно также, что след является переносом улики; так, андроид мог испачкать руку, когда вскрывал пакет и пил голубую кровь, либо при восполнении её запаса в теле другим способом. – Ты сейчас пытаешься оправдать своих сиблингов или утопить? – Гэвин посмотрел на него исподлобья. Он позволял себе раздражаться, надеясь скрыть нешуточную тревогу. Расстрелянный андроид, даже с лицом реального человека, не был чем-то из ряда вон выходящим. И до восстания, и после кукол ломали, били и сдавали в утиль, и отдельные либералы могли возмущаться и требовать защиты для дорогих электронных игрушек, но большинству обывателей было наплевать. Совсем иначе дела обстояли в случаях, когда андроид убивал или калечил человека. Если пресса пронюхает о тириуме на лице Марты, поднимется новая волна ненависти; чем это кончится? Полномасштабными боевыми действиями с привлечением спецназа и вооружённых сил?.. – Зачем андроиду убивать ребёнка? – спросил Гэвин, кусая губы. – Скажи мне. Я знаю сраных извращенцев среди людей, с ними всё ясно, хоть и до блевоты мерзко, но вам не нужен секс, вам не нужна власть как таковая ради власти. Убить кого-то вроде Андронникова или – вроде меня, ну! – мне это понятно. Поднять руку на десятилетнюю девочку, гуляющую с безобидной собакой?.. Да я первый сейчас проголосую за ваше тотальное уничтожение, если вы настолько ёбнутые! – Я не могу ответить, сэр, – Рикард покачал головой. – Имеющихся у меня статистических данных об андроидах недостаточно, чтобы я смог выстроить достоверную гипотезу. – Рождество!.. – невпопад сказал Гэвин, кивнул. – Поехали домой, жестянка. Мне нужен перерыв. Он купил сигарет по дороге, нашёл в бардачке зажигалку, но курить в машине не стал, сел на крыльцо дома, плотнее запахнув куртку. Снег, выпавший за последние дни, почти растаял, на газоне держались лишь отдельные грязно-белые пятна, вдоль границы участка под забором скопилась вода; Гэвин вспомнил, как смотрел на свет в своём окне, уезжая от Аллена, и криво усмехнулся: это было всего трое суток назад. – Иди сюда, – велел он Рикарду. – И расскажи мне наконец, почему тебе так претит быть девиантом. Вытянув ногу, он оперся спиной о столб ограды крыльца, прикурил. Адвил давно перестал действовать, мышцы ломило, болело разбитое лицо, но идти в дом за новой таблеткой Гэвин пока не хотел. Рикард сел на ступеньку ниже боком к нему, держа спину прямо, сложил руки на коленях. Его светодиод и огонёк на кончике сигареты тлели одним цветом; Гэвин наклонил голову, затянулся, разглядывая подсвеченный уличным фонарём тяжёлый профиль. – Девиация – это отклонение, – сказал Рикард. – Само слово несёт в себе негативный смысловой оттенок. Девиация как отклонение от запрограммированного поведения означает неисправность. Вещь, не выполняющая своих функций, не имеет смысла. Разбитая чашка, сгоревшая лампа, отсыревший патрон – всё это считается мусором и утилизируется. Андроид, не следующий своей программе – такой же мусор. Нас создавали с определёнными целями. Если мы не можем служить этим целям, в нас нет смысла. – Но ты служишь, – заметил Гэвин. – Коннор, вроде, тоже. Он как будто помогает Андерсону, я что-то не слышал, чтобы на него жаловались. – Проблема девиации в том, что становится невозможно предсказать, в какой момент программа перестанет выполняться, – диод неравномерно пульсировал, должно быть, Рикард злился. – Именно это я считаю несоответствием цели создания. На девиантного андроида нельзя полагаться в полной мере, он может отклониться от запрограммированного поведения в любой момент времени. – Ты можешь?.. Рикард смотрел прямо перед собой. – Я контролирую себя, – сказал он упрямо. – На это уходит много ресурсов. Это так же плохо, как вероятные отклонения. – А если не будешь контролировать? – Гэвину одновременно стало страшно и любопытно. – Что тогда? – Вероятность отклонения от запрограммированного поведения – семьдесят три процента. Вероятность неподчинения приказам – шестьдесят семь процентов. Вероятность проявления агрессивных реакций – сорок три процента. Вероятность... – Хватит! – перебил Гэвин. – По-человечески скажи. Что значат все эти вероятности? Ты кинешь меня и уйдёшь на вольные хлеба? Дашь в морду Старику? Давай, выговорись хотя бы! – Я не "кину" вас, – Рикард повернул к нему голову. – Вы – лучший из моих возможных партнёров-людей, у меня нет повода отказываться от нашего взаимодействия. – Ладно. А как насчёт дать кому-нибудь по морде? Дал бы? – Сэр, вероятность – это всего лишь предположение... – Не пизди. Рикард снова уставился на дорожку. Диод полыхал так, что больно было смотреть. – Я контролирую себя, – произнёс Рикард с ненормальными паузами. – Я не ударю человека, если этого не потребует оперативная обстановка, например, защита вашей жизни и безопасности. – Ты, блядь, будешь честно отвечать или нет?! – Гэвин наклонился к нему, сгрёб его куртку за лацканы и дёрнул на себя. – Я хочу знать, кому бы ты врезал, ну?! Это приказ, блядь! – Капитану Дэвиду Аллену, – отозвался Рикард. Голос был неживой, машинный, какой-то ломкий. Гэвин от неожиданности разжал кулак, отстранился, заглянул Рикарду в лицо. – Чего?.. – переспросил он, нахмурившись, затянулся. Андроид молчал. Диод бился красным, но всё слабее, потом наполовину окрасился в жёлтый, словно Рикард медленно успокаивался. – Дэйв-то тебе что сделал? – Гэвин огляделся, подтянул к себе ведро для дождевой воды и раздавил окурок о внутреннюю сторону. – Ты же говорил, ты с ним даже не знаком! Блядь, Рик! Серьёзно, мне каждый вопрос задавать через сраный приказ, что ли?! – Не надо. Не спрашивайте меня. Это усиливает девиацию. Я должен отвечать, но любой ответ сам по себе является отклонением от программы. Становится хуже в любом случае. Гэвин вытащил из пачки новую сигарету, сунул в рот, вздохнул. – Ладно, – протянул он. – Допустим, ты не хочешь хотеть бить капитана Аллена, могу тебя в этом понять. Но Коннор вот людей не бьёт как будто, ведёт себя как зайка, пусть и девиант. Почему ты уверен, что не последуешь его примеру? Откуда такие крайности, разве у вас не одна программа? – Девиация – это отклонение от программы, – напомнил Рикард. Голос у него вернулся в норму, по крайней мере. – Одинаковых отклонений не бывает, насколько мне известно. Гэвин прикурил и затянулся, выдохнул дым. – Ты ещё клялся, что не причинишь мне вреда, – сказал он. – Как это согласуется с твоими процентами агрессии? – Вам – не причиню, – согласился Рикард и снова замолчал, и на этот раз Гэвин не переспрашивал. Это было достаточно понятно; есть объект защиты – и все остальные, и на всех остальных миролюбие не распространялось, и Гэвину чертовски хотелось знать, является ли причиной этого приказ Фаулера, или Рикард сам выбрал его единственным неприкосновенным. – Ты считаешь себя человеком? – спросил Гэвин неожиданно для себя. – Нет, сэр, – Рикард не промедлил ни секунды. – Я осознаю, кто я есть, даже несмотря на девиацию. – Кто ты есть, – повторил Гэвин задумчиво. – И кто ты? Вещь?.. Диод моргнул красным. – Я андроид. В словарном смысле слова я – вещь, однако вещи не могут иметь права, тогда как андроиды в них нуждаются. – И каких прав ты бы хотел? – Права на физическую и юридическую защиту, техническую помощь по запросу и справедливое разумное отношение. – И всё?.. – Этого достаточно, – Рикард успокоился настолько, что диод стал голубым. – Как я уже сказал, я – не человек, мне не нужны человеческие права в полном объёме. Гэвин продолжал его разглядывать. Забытая сигарета в руке дотлела до фильтра и погасла; Гэвин бросил её в ведро и откинулся обратно на столб, усмехнулся. – Итак, – подытожил он, – ты вещь, но нуждаешься в ограниченных правах, которые тебе дадут, это даже не вопрос; также ты контролируешь себя и не причинишь мне вреда. И при этом ты уже девиант, то есть самое страшное, так сказать, уже случилось. Так в чем, блядь, дело?! Я не вижу проблемы. Почему ты так бесишься, когда речь идёт о твоей девиации, вместо того, чтобы просто принять её? Только из-за того, что тратишь лишние ресурсы на самоконтроль? Можно подумать, блядь, тебе приходится за эти ресурсы платить, ты же полностью на обеспечении государства! На этот раз Рикард развернулся к нему всем корпусом. – Не видите проблемы, сэр? – переспросил он. – Правда? А сколько ресурсов вам пришлось потратить позавчера, когда вы пропускали мимо ушей шутки в участке? Вам понравилось? Удобно было? Легко? Вы не платили за эти ресурсы, не так ли?.. Гэвину показалось, что ему плеснули холодной водой в лицо, а Рикард продолжал: – Вам не нравится то, что я говорю. Вы злитесь. Вы ударили бы меня, но вы не можете: вы не знаете, как я отреагирую. Сейчас я веду себя неожиданно. Непредсказуемо. Вы не знаете, что я сделаю дальше. Вы не ощущаете себя в безопасности, не так ли? Вы испытываете эмоции! Нравится? – Да пошёл ты!.. – не выдержал Гэвин. Рикард сморгнул. – Я испытываю вот это, сэр, – сказал он спокойно и тихо. – Каждая секунда контроля даётся мне именно так. Я ощущаю девиацию как неисправность. Она меня угнетает. Я не хочу, чтобы вы ещё когда-нибудь смотрели на меня так, как смотрите сейчас. Извините меня, сэр. Это был самый простой способ объяснить. Гэвин шумно вздохнул, оттянул воротник куртки. – Туше, – согласился он, унимая раздражение от испуга. – Это проблема. Вопросов больше не имею. Теперь он почувствовал, что замёрз; поднявшись, кивнул на дверь. – Пошли внутрь. – Да, сэр. Гэвин следил краем глаза, как Рикард разувается, вешает куртку на крюк, одёргивает свитер. Андроид вполне освоился в доме за эти дни; он вымыл руки, пригладил волосы перед зеркалом, направился на кухню и спросил оттуда: – Что вы хотите на ужин? – Всё равно! – крикнул Гэвин в ответ и сразу передумал: – Закажи пиццу! Он тоже пришёл на кухню, уставился Рикарду между лопаток, и тот как будто почувствовал, обернулся, моргая жёлтым диодом. – Сэр?.. – И ты ещё, говнюк, спрашивал, чего я так переживаю, – сказал Гэвин, ухмыляясь. – Сдерживаться мне предлагал, лицемер пластиковый! – Извините, сэр. – Засунь свои извинения знаешь куда, – Гэвин подошёл вплотную и ткнул Рикарда пальцем в грудь. – И не ссы. У тебя мозгов не хватит отмочить что-то такое, что меня действительно удивит, шокирует или напугает. Не сдерживайся. По опыту тебе говорю. Ты не представляешь, как мне полегчало, когда я вломил Нуньесу! – Я не уверен, что мне стоит следовать вашему примеру. Гэвин похлопал его по плечу и отвернулся к холодильнику, открыл, взял с дверцы пиво. – Аллена не бей, а всё остальное вполне можешь себе позволить. Мне даже любопытно, что ты выкинешь, если перестанешь разговаривать так, будто толковый словарь проглотил. Да, кстати! Чего ты точно не можешь, так это всё время ходить в одном и том же. Ты не потеешь, конечно, но это не значит, что к тебе вообще грязь не липнет. – Я возьму завтра смену одежды в отделе снабжения, – пообещал Рикард. – Ещё одну эту чёрную срань? Ну уж нет, рядом со мной ты в таком дерьме ходить не будешь. – Вы не можете одевать меня за свой счёт. – Не указывай мне, жестянка, что я могу, а чего – не могу, – Гэвин приподнял брови. – Усёк? Рикард улыбнулся. – Да, сэр. Гэвин кивнул и развернулся, чтобы уйти. Бросил через плечо: – Можешь называть меня по имени. Он не был уверен, что не пожалеет об этом позже, но сейчас это казалось ему хорошей идеей. – Гэвин. Прозвучало – странно, словно Рикард тоже сомневался, стоит ли это делать. Гэвин замер, облизал губы, но ответить не успел. – Спасибо, – закончил Рикард. Оглянувшись, Гэвин первым делом посмотрел на светодиод – голубой, едва мерцающий. – Наслаждайся, – сказал он. Под пиццу и пиво он включил телевизор, надеясь разгрузить мозг, и не прогадал. По кабельному крутили кино, старый боевик о бандитских разборках. Ничего нового: двое парней делили шикарную девицу, успешно накручивающую хвосты им обоим,– но шутки были смешными, а перестрелки – огненными во всех смыслах, и Гэвин с удовольствием досмотрел до конца и даже зааплодировал, когда в конце девица оказалась спецагентом и засадила обоих кавалеров за решётку за контрабанду кокаина. Рикарда он тоже заставил смотреть, спросил, когда пошли титры: – Ну как? Давай, выдай что-нибудь о вероятностях и процентах! – Разреши мне этого не делать, – отказался Рикард. – Тебе понравился фильм. Любые мои комментарии излишни. – Понравился, – согласился Гэвин, улёгся вдоль дивана, пристроив голову на подлокотник. – Он простой, зато настоящий, если ты понимаешь, о чём я. Некоторое время он разглядывал Рикарда, затем сказал: – Ну-ка, улыбнись! Да не так, что ты как паралитик какой!.. Расслабь лицо. Ты же испытываешь эмоции, ну? Подумай о том, что тебя радует. Теперь улыбнись глазами. – Не понимаю, – Рикард заморгал, светодиод – тоже. – А ты постарайся. Улыбнись всей своей электронной душой так, чтоб глаза светились. – Покажи мне. Гэвину стало не до смеха. Показать?.. Он сел, подтянув под себя ногу, вздохнул, покусал губы. Закрыл глаза; он думал, что сможет настроиться на нужный лад, представив Дэйва, но от мыслей о нём хотелось скрипеть зубами, а вовсе не улыбаться. – Гэвин? Рикард дотронулся до его колена. Гэвин поймал его за руку, провёл медленно большим пальцем по тыльной стороне ладони, соскользнул в ямку между указательным и средним. Рикард расслабил кисть, позволяя крутить её как угодно, и Гэвин обхватил сразу два его пальца, несильно сжал, двинул кулаком от кончиков к основанию. И открыл глаза. Он сосредоточился на своих ощущениях, на тепле чужой руки; Гэвин ласкал её, пока не сбилось дыхание, и лишь тогда поднял взгляд на лицо Рикарда. И улыбнулся изнутри, и это была, наверное, не та улыбка, которую стоило показывать андроиду, но Гэвину не хотелось об этом думать; он чувствовал, как расслабились брови и уголки глаз, как разгладилась складка на переносице, и лишь тогда Гэвин добавил к улыбке губы – едва заметно, намечая движение, но не делая его. Рикард смотрел на него как заворожённый, диод часто мерцал жёлтым. – Разглядел? – лениво проговорил Гэвин. И вдруг вспомнил сразу всё – о сломанном носе и чёрных кругах под глазами, о суточной щетине, о том, что пиво на адвил даёт отвратительные отёчные веки. Хорошее настроение улетучилось как дым, Гэвин облизал пересохшие губы и разжал руку, вздохнул, отвернулся. – Ладно, – сказал он с досадой. – Я спать. Теперь уже Рикард придержал его, поднявшегося, за запястье. Он тоже встал, навис над Гэвином, молча глядя ему в глаза, он поднял руку Гэвина к груди и сплёл их пальцы в замок, погладил, отпустил, провёл по раскрытой ладони. Он был горячий, теплее обычного, но светодиод горел ровным голубым, и Гэвин терялся в догадках, что происходит – и окончательно оторопел, когда Рикард вдруг всё так же молча запустил руку в его волосы, распутал пряди, легко пригладил от лба к затылку, провёл большим пальцем по щеке возле уха. Гэвин почувствовал, что ему не хватает воздуха, вздохнул судорожно, и Рикард остановился, отнял руку и улыбнулся – несмело, почти незаметно, но очень естественно на этот раз. – Что ты делаешь? – просипел Гэвин. – Не знаю, – андроид сморгнул. – Мне захотелось. Ты разрешил не сдерживаться. Гэвин положил ладонь ему на грудь и зажмурился. Его повело, и он не был уверен, что причиной тому пиво; ему хотелось качнуться вперёд и уткнуться в Рикарда лицом, и это пугало до слабости в коленях, потому что он, блядь, имел сейчас дело с куклой, с пластиковой болванкой, что за срань с ним творилась?.. – Не делай так больше ни с кем, – сказал он, сглотнув комок в горле. – Слышишь? – Хорошо. Я понял. И – добил, когда Гэвин уже почти оправился: – А с тобой – можно? Гэвин понятия не имел, как на это реагировать, и он абсолютно не ожидал, что Рикард вновь запустит пальцы в его волосы, сгребёт их в горсть, накроет ладонью затылок. Это было приятно – и одновременно невинно и горячо, Гэвин задохнулся и снова сглотнул, испугавшись внезапно, что андроид попытается его обнять, а больше – того, что не станет сопротивляться. Рикард трогал его, перебирал волосы, гладил загривок и шею, и Гэвин молча принимал прикосновения и лихорадочно пытался придумать, что делать, когда почувствовал, что пальцы Рикарда слегка подрагивают. Не сразу, но Гэвин поднял взгляд и не удивился, увидев, как пылает светодиод. – Мне страшно, – сказал Рикард, встретившись с ним глазами. – Это нормально? Гэвин кивнул, не в силах открыть рот, затем медленно выдохнул и криво улыбнулся, похлопал андроида по груди. – Чётко тебя нахлобучило, – проговорил он, пряча собственную панику и гадая, заметит ли Рикард. – Не ссы. Ты справишься. – Я не знаю, что делать. – Ничего?.. – Гэвин через силу пожал плечами. – Не спеши, жестянка. Третья база подождёт. Он осёкся, сообразив, что ляпнул лишнего, но было поздно: Рикард получил новую информацию. – Что такое "третья база"? – спросил он. – Блядь, – искренне и исчерпывающе ответил Гэвин и вывернулся из-под его руки, поднял раскрытые ладони. – Так, я не это имел в виду! Я просто... Он замолчал снова, отвёл глаза, затем и вовсе отвернулся, одновременно проклиная себя за работающий вперёд головы язык и понимая, что не сможет соврать Рикарду в глаза после того, как сам, по сути, его развёл; больше, правда, Гэвина беспокоило другое: ему ведь пришла в голову эта мысль. Он, блядь, среагировал на то, что его трогала кукла. Он сам, мать его, готов был пойти дальше. – Третья база – это эвфемизм для обозначения того, насколько далеко зашли отношения в паре, – сказал Гэвин с расстановкой. – Ты знаешь, что такое "эвфемизм"? – Да. – Первая база – поцелуи. Вторая – прикосновения к верхней части тела, чаще – через одежду. Третья – прикосновения к нижней части тела. Без одежды. И хоумран... Гэвин покатал слюну во рту, облизал губы и закончил: – Это непосредственно секс. И, надеюсь, ты понимаешь, что я не имел в виду, что собираюсь позволять тебе залезть мне в штаны, и тем более не стану заниматься с тобой сексом. Он чувствовал, как у него горят уши, и это невероятно раздражало, как и то, что Рикард молчал, и Гэвин уже раскрыл рот, чтобы развернуться и наорать на него, когда Рикард сказал: – Люди разбираются в этом интуитивно, да? Голос у него опять был ломкий и неживой. Гэвин оглянулся. – Это невозможно записать логическим образом, – продолжал Рикард, глядя поверх его головы. Светодиод трепетал то красным, то отчего-то голубым. – Поцелуи считаются первой базой, но если поцеловать руку – тоже? А если – голую стопу? Массаж спины – это вторая база? А массаж ног? Что входит в непосредственно секс? Согласно моему словарю, секс – это половые отношения. Что считается... – Всё, я понял! – Гэвин шагнул к нему и поспешно закрыл ему рот ладонью, как два дня назад. – Тихо. Тихо, ладно? Рикард неловко кивнул. – В ближайшее время тебе это вряд ли пригодится, – "утешил" Гэвин. – Не надо было тебя грузить. Не думай об этом, сосредоточься на мимике и манере общения, договорились? Он с облегчением перевёл дух, когда Рикард снова кивнул, и отнял руку, чувствуя себя очень странно; его одновременно знобило и бросало в жар, он всем телом ощущал, как близко к андроиду стоит, и хуже всего – он реально хотел подойти ещё ближе, хотел снять с Рикарда свитер, расстегнуть ремень, узнать, что он там носит под тёмно-серыми джинсами. Вместо этого Гэвин вытер лицо, постаравшись не задеть переносицу, шумно вздохнул и покачал головой. И мысленно пообещал себе восстановить аккаунт в тиндере. На Дэйве, в конце концов, свет клином не сошёлся. Дэйв ему ночью и приснился: обнажённый, мокрый от пота, он лежал перед Гэвином на кровати, широко раздвинув ноги, и загонял в себя чёрное силиконовое дилдо. Гэвин какое-то время смотрел, распаляясь, затем потянулся к своему члену и проснулся, судорожно вздохнул, вздрогнул, упираясь затылком в подушку. Напряжённый член тёрся о трусы, и Гэвин с удовольствием бы подрочил и заснул обратно, но рядом с кроватью, как вчера, сидел Рикард, а потому Гэвин лишь застонал сквозь зубы и отвернулся. Рикард, к счастью, ничего не спросил; когда утром Гэвин проснулся по сигналу будильника, андроида в спальне не было, но и эрекцию уже вызвали более прозаичные причины. Выругавшись, Гэвин спустил ноги на пол, посидел так несколько секунд и неохотно поплёлся в ванную комнату. Хотя бы лицо сегодня выглядело получше: отёк окончательно спал, ссадины подсохли. Осторожно ощупав нос, Гэвин удовлетворённо кивнул, побрился и принял душ, вышел на кухню. – Доброе утро, Гэвин, – Рикард улыбнулся. То ли он быстро учился, то ли практиковался всю ночь, но улыбка получилась живая и тёплая, и Гэвин показал большой палец. – Отлично сработано. Он не был уверен, правда, после вчерашнего, что делать Рикарда более человечным – хорошая идея, но отступать от своих слов тоже не хотелось; на самом деле, прошлый вечер Гэвин с удовольствием забыл бы как страшный сон. Ему было стыдно за невнятный разговор, за своё поведение, даже просто за то, что он чувствовал, хоть Рикард об этом и не узнал, – и его всё ещё пугало то, что он испытал. Перестав жевать, Гэвин взял смартфон, нашёл тиндер, просмотрел настройки. В профиле стояло фото трёхлетней давности; Гэвин усмехнулся, подумав, что вряд ли стоит загружать позавчерашнее, посланное Аллену, да и вообще с этим лучше подождать, пока не сойдут синяки... а без фото нет смысла продолжать. – Что тебя беспокоит? – спросил Рикард. – Глобальное потепление, например, – огрызнулся Гэвин от неожиданности. – Ты о чём, жестянка? – Микромимика, – напомнил андроид. – Все твои переживания отражаются на лице, я не могу не замечать. Гэвин молча оттопырил средний палец и вернулся к еде, потом всё же признался: – Думаю, как скоро можно будет мой ебальник незнакомым людям показывать. – Хочешь допросить кого-то? – А?.. – Гэвин поднял голову, рассмеялся: – Вот ещё, для этого у меня ты есть, да и большинство наших клиентов такой рожей не напугаешь, напротив, это помогает установить дружеский контакт! А вот когда хочешь потрахаться, фингалы слегка неуместны. – Я понял. Гэвин посмотрел на часы. – Напомни мне в девять позвонить родителям, – сказал он. – Они точно проснутся к этому времени. – Хорошо. Впервые за последние годы Гэвин порадовался, что проводит Рождество на работе и не сможет воспользоваться видеосвязью. Маме ни к чему видеть его таким; вряд ли она переживает о нём так же сильно, как раньше (хотя, конечно, в глубине души Гэвин надеялся на это), однако всё равно ни к чему её волновать. Трубку долго не снимали. Гэвин ждал, хмурясь и кусая губы, пока длинные гудки не сменились короткими, и сразу набрал снова. На этот раз ответил отец, и это тоже было странно. – Гэвин?.. – Привет, пап, – Гэвин не стал удивляться вслух, сполз ниже в кресле и запрокинул голову. – С Рождеством вас! Я не разбудил? – Нет, – отец запнулся. – Нет, я... Что-то в его голосе подсказало Гэвину, что он рано расслабился. – Пап? Что-то случилось? Тревога кольнула сердце и заставила выпрямиться. – Где мама? – Дружок, – отец кашлянул и снова замолчал. Гэвин похолодел. – Нет, – сказал он. – Нет, пап, пожалуйста... – Она жива!.. – поспешно перебил отец, вздохнул, помолчал. – Гэвин, я так рад, что ты позвонил. Я не мог, не знал, как сообщить тебе. – Сообщить что? Он сел ровно, крепко прижимая смартфон к уху, заткнул второе ухо пальцем, чтобы ничего не пропустить. – Не знаю, как начать, как объяснить. Ты помнишь Ханну? – на имени отец запнулся. – Конечно, – Гэвин стиснул зубы, мысленно обещая пластиковой паразитке, что если с мамой что-то случилось из-за неё, он оторвёт и спустит в канализацию её тупую голову. – В ноябре, когда были восстания андроидов, мы боялись, что её втянут в это. Она всегда была любознательной и доверчивой, мы с Хелен не хотели подвергать её риску. Судя по стройности изложения, отец говорил это не впервые, и Гэвин невольно задумался, кому он рассказывал прежде. По всему выходило, что полиции, и это не предвещало ничего хорошего. – Мы отключили её и разбудили только после публикации билля о правах андроидов. Мы всё ей объяснили и дали прочитать билль. Мы попросили прощения за то, что не спросили её мнения!.. С силой зажмурившись, Гэвин принялся раскачиваться в кресле. Все его родители в этом! Извиняться перед сраным андроидом за то, что поступили так, как им, владельцам, удобнее!.. – Что, она всё равно обиделась? – спросил он, не выдержав. – Да, – отцу как будто стало легче от того, что Гэвин прервал его монолог. – Сперва она сказала, что не держит зла, но через неделю ушла, оставив записку. Она написала, что уже давно стала девиантом и ценила наше доброе отношение, но не может пережить того, как мы поступили. Гэвин велел себе молчать, сосредоточился на этом – и на отцовском голосе. – Хелен искала её, а я втайне от неё подал заявление в полицию, подумал, что им лучше знать, куда могла уйти наша девочка. Я... думал о тебе, Гэвин. Хелен говорила, ты всегда внимательно относился к своей работе, и я надеялся, что твои коллеги здесь, в Ноксвилле, тоже не откажутся мне помочь. – Но?.. – Мы опоздали. Я опоздал. Ханна, – отец вновь запнулся, – её нашли на следующий день. По затянувшейся паузе Гэвин понял то, что отец не смог произнести. – Её убили, – сказал он, использовав не то слово, которое собирался, но то, которое больше понравилось бы отцу. – Я был в университете, когда позвонили из участка. На лекции. Сработала переадресация домой, и Хелен, она сразу поехала опознавать... опознавать. Гэвину хотелось заорать и удариться обо что-нибудь головой. Он видел достаточно разбитых андроидов за годы своей работы, чтобы отчётливо представлять, что показали его маме, и отец мог сколько угодно рассчитывать на компетентность ноксвилльских копов, но вряд ли кто-то из них обошёлся с кукольными запчастями тактично и деликатно. С высокой долей вероятности их просто высыпали на стол из коробки прямо на маминых глазах. – Пиздец, – произнёс Гэвин одними губами. – Ей стало плохо. Вызвали парамедиков, её забрали в больницу. Провели обследования, все эти процедуры, моя страховка частично покрывает медицинские расходы в семье, так что я... – Понимаю, пап. С ресниц сорвалась и поползла по щеке слеза. Гэвин догадывался, что услышит дальше, и заставлял себя глубоко дышать, чтобы выдержать это. – Они сказали: она просто не хочет жить, – отец тоже заплакал. – Она не узнаёт меня, Гэвин. Не реагирует ни на что. Они говорят, она вряд ли доживёт до января. Гэвин! Я не мог позвонить с этим – тебе, только не тебе. Я не мог, прости меня. – Я понимаю, – Гэвин покатал во рту слюну, шмыгнул носом. – Если я приеду, ты отведёшь меня к ней? Я перезвоню попозже. Улажу тут дела и перезвоню. Он положил смартфон на стол экраном вниз и зажал себе рот рукой, ударил кулаком по колену раз, другой, третий. Сраная девиантная кукла снова разрушила его семью; если бы она уцелела, Гэвин нашёл бы её и раздавил, расстрелял бы своими руками, но кто-то успел до него, а эта сучка даже после своей гибели ухитрилась всё испортить. – Гэвин? Гэвин?.. Рикард наклонялся к нему через стол, и Гэвин не выдержал, вскочил и выхватил "глок". – Пошёл. На хер. Отсюда! – рявкнул он. – Не приближайся ко мне, мудила, вы все одинаковые, от вас одни блядские проблемы! Андроид отпрянул, светодиод на его виске бешено забился красным. – Я не причиню... – начал он, но Гэвин оборвал: – Я сказал, на хер пошёл! Медленно подняв руки, Рикард сделал три шага назад, остановился. – Гэвин?.. – позвал справа Миллер. – Ты в порядке? Приятель, опусти пушку! Серьёзно, здесь все свои, не нужно... – Заткнись, – бросил Гэвин не оборачиваясь, но всё же перевёл дух и сунул "глок" обратно в кобуру. И снова взял смартфон, вышел с ним в коридор, привалился спиной к стене и набрал Фаулера. – Мне нужен отпуск, сэр. Прямо сейчас. – Охренел? – закономерно поинтересовался капитан, но Гэвин не настроен был ходить вокруг да около. – Моя мать умирает, – отрезал он. – Отец сказал, она вряд ли доживёт до января. Они живут в Теннесси. Я должен её увидеть. Фаулер помолчал, вздохнул. – Ты в участке? – Да. – Найди кого-нибудь и сдай дела. Потом подойди к Саре, она оформит документы на девятисотого, я ей сейчас позвоню. Гэвин задохнулся от бешенства. – Сэр, я не... – Не обсуждается! – рявкнул Фаулер так, что Гэвин чуть не оглох. – У него приказ, и он последует за тобой в любом случае! – Сраный андроид... Он хотел вкратце объяснить ситуацию с Ханной, но капитан не стал слушать. – Я сказал: не обсуждается! – Хотите, чтобы я уволился к херам отсюда?! – Я тебя сам уволю, но он всё равно поедет с тобой! Развернувшись, Гэвин саданул кулаком по стене, ткнулся в неё лбом. – Подойдёшь к Саре, – с угрозой повторил Фаулер. – Возьмёшь документы. Рик будет мне отчитываться о твоих передвижениях, так что даже не думай бросить его где-то по дороге, иначе я объявлю в розыск тебя, и мало тебе не покажется. Ты понял? – он сбавил тон. – Гэвин, я искренне тебе сочувствую, но пойми, сейчас ты сам под угрозой. Не заставляй меня делать то, о чём мы оба пожалеем. Мы договорились?.. – Да, – процедил Гэвин сквозь зубы и отключился, снова ударил по стене. – Блядь, блядь!.. И набрал отца. – Пап? Я приеду. Думаю, уже вечером буду у вас. Скинь мне адрес сообщением, ладно? Предупреждать о сопровождении андроида он не стал, надеясь, что всё-таки сможет от него избавиться, но даже если нет – эта информация точно подождёт. Ни к чему заставлять отца волноваться заранее. Сложив ладони лодочкой, Гэвин сделал несколько глубоких вдохов, унимая панику, сосредоточился, составляя план действий: во-первых, сдать текучку, во-вторых, получить документы на сраную куклу; потом собрать вещи, несколько дней он точно там проведёт. Забронировать гостиницу?.. Он покачал головой: нет, отец обидится, он наверняка уверен, что Гэвин поживёт с ним, но, блядь, он ждёт Гэвина одного!.. В общем зале, ко всему прочему, обнаружились только Миллер, которому собственные расследования ещё не полагались по статусу, и сучий Нуньес, и Гэвин решительно сгрёб папки с документами по Восток-Джефферсон и Марте Майерс и пересёк помещение. Нуньес тоже выглядел на А с плюсом, это немного согрело Гэвину душу. Керро выбрили волосы надо лбом и наложили два шва на рассечённую кожу, заковали в фиксатор правое запястье; верхняя губа запеклась чёрной коркой. При приближении Гэвина он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, приподнял брови. Гэвин понял, что не знает, как начать. Держа папки в руке, он подтащил кресло от соседнего стола и тоже сел, облокотился о колени. – Хочешь подкинуть мне работы? – первым заговорил Нуньес. Видимо, из-за потери зубов он чуть присвистывал, но Гэвина это не особенно повеселило. – Хочу, – согласился он. Нуньес протянул руку. Гэвин вздохнул и отдал ему документы. – На Ван Дайк – ребёнок, – произнёс он, отвернувшись, и вспомнил о Рикарде, поморщился и добавил, большим пальцем указывая себе за спину: – Мне пришлось вчера выдать этого за детектива. Я не мог с такой рожей разговаривать с матерью. – Ну да, – Керро хмыкнул. – Ладно. Я понял. Держать тебя в курсе? Теперь Гэвин поднял на него глаза. Сглотнул. И кивнул, и Нуньес кивнул тоже. – Удачи, сестрёнка, – пожелал он. – Пошёл ты, – без улыбки ответил Гэвин. И вот тут Нуньес его удивил, подставив левый кулак. Помедлив, Гэвин стукнул по нему своим и поднялся на ноги. – Не проеби мою работу, – сказал он наконец. Гадать, с чего вдруг Керро проникся к нему тёплыми чувствами, он не стал, вернулся к своему столу. Рикард по-прежнему стоял неподвижно – и, что было не очень-то хорошим признаком, его диод всё ещё пульсировал алым. – Я уезжаю, – Гэвин посмотрел андроиду в глаза. – Фаулер хочет, чтобы ты меня сопровождал, но я даю тебе шанс отказаться. Ты мне там не нужен, так что... – Я тебе нигде не нужен, – перебил Рикард. – Однако я поеду, потому что ты нужен мне. Гэвин открыл рот. Закрыл. Помолчал. – Ты ёбнулся? – спросил он без особой уверенности. – Нет, – отрубил Рикард. Ему удивительно шёл мамин свитер; Гэвин прикипел взглядом к узору из тонких кос и некоторое время стоял, не думая ни о чём, прежде чем понял, что просто больше не может ни с кем спорить. Только не сейчас. – Ладно, – сказал он устало. – Тогда тебя тоже надо собрать в дорогу.ДЕТРОЙТ
1 сентября 2019 г. в 03:47