Школа в деревне Гадюкино

Скарапея Горыновна, не допив утренний кофе, тревожно глянула на часы и подумала: «Не опоздать бы мне на работу! Первый урок сегодня вести у пятого класса, а с ними надо держать ухо востро». И она, взяв сумку с тетрадками, решительно направилась в школу. На улицах было спокойно и тихо. Солнце подозрительно светило. Дети шагали на занятия парами, взявшись за руки, и все были в аккуратной школьной форме. На девочках были форменные платьица с белыми воротничками и белые банты, а на мальчиках строгие костюмы с галстуками. Никто не пинал пустые бутылки, не рассказывал неприличные анекдоты и не прыгал по лужам, и Скарапее стало не по себе. А ещё детки, завидев её, вежливо здоровались. И никто не корчил ей вслед рожи — она специально несколько раз оглянулась, чтобы проверить. Подходя к зданию школы, она чуть не перекрестилась, хотя и была неверующей: нигде не валялось ни одной бумажки, ни одной бутылки из-под лимонада, и на самой школе не было написано ни одной пакости. А школьники вежливо уступали ей дорогу. Какой-то двоечник даже открыл перед ней дверь и сказал, шаркнув ножкой: — Проходите, Скарапея Горыновна! Скарапею взяла оторопь. «Комиссия, что ли, какая приехала?» — подумала она, но никаких следов комиссии в школе не было. В то же время по коридорам никто не бегал, на полу не было жвачек, стены ничем не были вымазаны. Никто не орал, не катался в драке по углам и не стрелял из ручек по лампочкам. Скарапея вошла в кабинет к пятиклассникам, и они, не дожидаясь звонка, чинно встали возле парт. — Здравствуйте, дети, — сказала Скарапея и поставила на стол сумку. Она даже забыла, что перед уроком надо для приличия поорать. — ЗДРАААА! — хором ответили пятиклассники. И тут прозвенел звонок. — Садитесь. Начнём занятия. Дети тихо сели, и никто не выкрикнул: «Сесть всегда успеем!». Скарапея нащупала в сумке пузырёк корвалола и подумала, что скоро он ей понадобится, если так пойдёт дальше. Она раскрыла журнал и не обнаружила в нём ни одного дохлого паука. — К доске пойдёт… — она выбрала жертву. — Утюгов! Утюгов встал и вышел к доске, не уронив на пол ничего. Он был в костюме, при галстуке и аккуратно причёсан. — Просклоняй существительное «школа». Утюгов взял мел и каллиграфическим почерком написал: школа, школы, к школе, школу, школой, о школе. — Придумай и запиши предложение с этим словом! — усложнила задачу Скарапея. «Мы все очень любим нашу родную школу!» — написал Утюгов без единой ошибки. Скарапея хлебнула воды из графина. Там оказалась действительно вода — чистая и прозрачная, только что из фильтра. — Как проверить написание безударной гласной в слове? — в лоб спросила она Утюгова, но он даже не смутился. — Чтобы не ошибиться в написании безударной гласной в корне, нужно изменить слово или подобрать однокоренное слово, в котором проверяемая гласная была бы под ударением, — без запинки отчеканил он. — Садись, пять, — вынуждена была сказать Скарапея и хлебнула корвалола. Утюгов положил ей на стол свой дневник и сел на место. Становилось жарко. Скарапея спрашивала то одного ученика, то другого, и все отвечали правильно. Стоило задать вопрос всему классу, как над партами поднимался лес рук. Особенно старались Стешка и Нюшка: все письменные задания у них были сделаны безупречно чисто, да и на устных они ни разу не ошиблись. На головах сестёр красовались огромные банты вместо обычных бандан с черепами, и это смотрелось жутко. Никто не ныл: «Можно выйти?» Никто не дулся в игры. Никто даже не смотрел в окно — все сидели, сложив руки на партах, и внимательно слушали каждое училкино слово. У Скарапеи Горыновны в голове лихорадочно вертелись возможные объяснения происходящего. «Может, произошёл апокалипсис, и я давно нахожусь на том свете? — думала она, ставя в журнал очередную пятёрку. — Или эти чертенята пытаются усыпить мою бдительность, а сами устроили что-то совсем ужасное?» Она представила, что должны были отмочить гадюкинские детки, раз ведут себя так послушно, и её затрясло. А урок закончился. Услышав звонок, дети не шелохнулись и всё так же смирно сидели за партами, ожидая разрешения встать. Скарапея собрала тетрадки, раздала вчерашние и разрешила идти на перемену. Только после этого дети вышли в коридор — тихо и спокойно, не прыгая через головы друг друга с дикими воплями и не обзываясь. Остались только дежурные — Нюхов и Трындюхин, которые тут же принялись мыть доску и поливать герань на окнах. Скарапея на негнущихся ногах вышла в коридор. Доковыляв до учительской, она рухнула в кресло и спросила у улыбающихся коллег: — А в чём дело? — удивилась завуч Перепетуя Прокопьевна. — Дети как дети. — Но они шёлковые! — в ужасе крикнула Скарапея. — На них даже не за что орать! — Но в нашей школе они всегда такие. Ведь правда, коллеги? — сказал географ Евграф Евграфыч. — Конечно! Наши ученики всегда были примером для всей страны! — наперебой заговорили учителя, чем вогнали Скарапею в ещё больший ужас. — Но разве не они сорвали первый учебный день, катая по полу гранёные карандаши? — вскричала она. — Разве не они обмазали всю школу сгущёнкой? Разве не из нашей школы директора вылетают пулей, продержавшись одну неделю? — Да что вы такое говорите, Скарапея Горыновна, — укоризненно сказала физичка Нунехия Прокловна. — У вас, наверно, температура, — покачала головой историчка Серпалитония Сигизмундовна. — Шли бы вы лучше домой, а мы тут как-нибудь сами управимся, — произнёс дворник Михеич и хищно облизнулся, щёлкнув зубами. — Позвольте, а вы-то что в учительской делаете? — нахмурилась Скарапея. — Да закусить пришёл, — ответил дворник и разинул пасть, полную крокодильих зубов. У других учителей тоже внезапно выросли зубы и когти, а зрачки в глазах стали вертикальными, и молоденькая англичанка предложила Скарапее: — Присоединяйтесь, коллега! Сейчас как раз начинается урок. Как вам четвероклассники? Мелкие, правда, но вполне съедобные. А я отправлюсь в шестой класс, там много вкусной дичи. И тут Скарапея заметила, что у них у всех торчат за спинами перепончатые крылья. Оглянулась — и увидела точно такие же за своей спиной. Похлопала крыльями, взлетела над полом — понравилось. Скарапея вылетела в коридор и дала круг по рекреации… И проснулась. Часы на стене показывали 12 дня. — Эк я заспалась! — пробормотала Скарапея и потёрла глаза. — На работу же опоздала, теперь объяснительную писать. И тут она вспомнила, что сегодня воскресенье, и на работу ходить не надо. «Тьфу, приснится же такое», — подумала Горыновна и пошла пить утренний кофе.