````````````
— У тебя такое лицо, как будто тебя выдают замуж насильно, — хмыкнул МакКой, обнаруживший Джима в самом дальнем углу сада. Молодой человек нервно хмыкнул. — Да ну тебя, Боунс! Ты как скажешь… — Тогда что ты сидишь с такой кислой миной? Джим задумался, пытаясь понять, как бы объяснить… — Это всё так странно, как во сне… Я совершенно не уверен, что смогу соответствовать. — И всё? — фыркнул медик и махнул рукой. — Тю! Да это вообще не повод хандрить! — Серьёзно, Боунс? Это всё, что ты можешь сказать?! А ещё друг, называется! Леонард хмыкнул. — Знаешь, пожив столько среди остроухих, я понял, что они правы. Мы, люди, очень любим усложнять простые вещи. Он тебе нравится, так? Джим закрыл глаза, вспоминая, как плавно двигается Спок, и каким вкрадчивым голосом может говорить, и как… — Эй! А ну прекрати! — возмутился МакКой, ткнув его в бок. — Я тебя ответить просил, а не уходить в эротические фантазии! В общем, всё с тобой ясно. Так вот, сам остроухий тоже от тебя без ума. Поэтому мой тебе совет, наплюй на всё и просто радуйся жизни, парень. Остальное приложится и решится в процессе.````````````
День церемонии наступил как-то совсем внезапно. Сарек поднял весь дом с первыми лучами солнца и отправился в Храм P'Jem поверять, все ли приготовления выполнены безукоризненно. Едва успевшего продрать глаза Джима подхватил под руки Таурик и принялся наводить лоск. [P'Jem — Храм в котором проводятся связующие церемонии] Молодой человек был вымыт, высушен, расчёсан, растёрт какими-то кремами и поставлен на высокую скамью. Не успел Джим начать возмущаться, как Таурик заткнул ему рот какой-то булочкой и принялся одевать его в свадебное церемониальное одеяние. Судя по вороху синей ткани, которую ИскИн разложил на кровати, процесс грозил затянуться. Сначала предстояло надеть нижние складчатые шаровары и замотать пояс лентами. Поверх одевалась тонкая сорочка с длинными широкими рукавами, окантованными золотой цепочкой. Самым последним слоем шла длинная тяжёлая накидка. Джим сжал зубы, откусывая кусок сдобы и зажмурился… вкусно! Полтора часа спустя Таурик усадил его за стол. — Голову вверх, — велел ИскИн. Джим послушно начал изучать потолок, и Таурик тонкой, как иголка, кистью принялся выписывать на коже положенные ритуальные символы, призванные рассказать всем и каждому о его достоинствах и добродетелях. — Готово, — объявил андроид, и молодой человек с любопытством уставился на своё отражение. Подобранное Сареком одеяние шло Джиму чрезвычайно. Он смотрел на себя и не узнавал. Раньше он считал себя красивым?! Да уж… На него из зеркала смотрел совершенный незнакомец. Непонятный, непривычный и какой-то завораживающий. Лицо чужака было расписано золотистой краской и напоминало фреску… — Все собрались? — в дверь вплыл Стон и, оглядев человека с ног до головы, одобрительно кивнул. Джим бросил взгляд в зеркало, незнакомец по ту сторону предвкушающее улыбнулся. — Идём, — проговорил он. — Не стоит заставлять всех ждать. Стон развернулся и степенно вышел из комнаты, направляясь к посадочной площадке, где уже ждал кар. Джим и Таурик поспешили следом.````````````
— Боже, что это?! Здесь что, собрался весь ШиКар?! — Нет, только osu и t’sai C’Чн Т’Гай и родственных кланов, — проговорил Таурик. — Насколько мне известно, S’haile Сарек планировал именно так. [osu — господин, сэр (уважительная приставка к имени мужчины) t’sai — леди, госпожа (уважительная приставка к имени женщины)] Джим ошарашено оглядывал толпу Rihannsu, собравшуюся у входа в Храм P'Jem. Море празднично одетых мужчин и женщин расступилось, давая дорогу кару, и тотчас сомкнулось позади них. Кажется, всё-таки стоило заглянуть в список гостей, составленный свёкром. — Это совсем дальняя родня, — махнул рукой Стон. — Не обращай внимания. Их присутствие — дань традиции. Не позвать было бы неуважением. На самой церемонии их не будет. Они здесь только для того, чтобы засвидетельствовать, что обряд свершён. И на Сигму, догуливать, они с вами тоже не полетят. — И на том спасибо, — Джима передёрнуло, когда он представил себе реакцию друзей на всю эту толпу. Кстати о… Молодой человек огляделся, стараясь обнаружить знакомые лица. — А где… — Все свои уже ждут внутри, — отозвался Стон. — Сейчас сдадим тебя с рук на руки sa-kai, и тоже займём своё место в свадебной процессии. А вы… — Помню, — фыркнул Джим, одёргивая тяжёлый расшитый ворот накидки и выбираясь из салона. — Нужно будет подниматься по главной лестнице. Главное — не полететь кубарем вниз! Чувствую себя разряженной ёлкой… — Обернись, — посоветовал Стон, явственно ухмыляясь. Джим настороженно замер и, медленно разжав пальцы, выпустил ручку двери. Осторожно развернувшись в том направлении, куда указывал целитель, молодой человек поражённо замер, глядя на высокую фигуру, застывшую у подножия лестницы. — Ого… — вырвалось у него, пока он разглядывал Спока с ног до головы. Тот, как и сам Джим, был одет в церемониальный наряд кобальтово-синего цвета, волосы убраны в какую-то пугающей сложности асимметричную причёску с множеством шпилек. Вулканец застыл у подножия высокой лестницы памятником самому себе — невозмутимый и блистательный. И вот это в скором времени достанется ему? В единоличное пользование?! Кирк почувствовал, как по всему телу прошлась волна жара, а рот наполнился слюной. — А… эм… привет…? — проговорил он, не понимая, как ему ещё может повиноваться голос. Губы Спока тронула улыбка. — Гм… — смутился Джим. — Ты готов? — вулканец протянул молодому человеку руку. Шагнув в перёд, Джим сосредоточенно кивнул и опустил ладонь на запястье мужчины.````````````
Храм P'Jem, в котором традиционно проводились связующие обряды, не был похож на привычные Джиму строения T’Khasi. Не здание со строгой выдержанной архитектурой, а не пойми что. Каменные стены незаметно для глаза переплавлялись в живые изгороди и зелёные насаждения. Пол — резная мозаика: алая и охра. И не понять, где живое растение в кадке, а где невероятно тонкая скульптура, выточенная из камня или дерева. Буйство ярких красок и непривычных, нехарактерных для T’Khasi форм скруглило углы помещений и превратило проёмы дверей в высокие сводчатые арки. И среди этого странного великолепия стояли Rihannsu — невозмутимо спокойные величественные статуи — вулканцы, и хищники в человеческом обличии — ромулане. Экипаж «Дагора» — его команда, те, за кого он без колебаний бросится в самое пекло; экипаж «Ка-Икс-Мо», которые голову открутят уже за Спока, равно как и он за них. Все смотрели радостно и одобрительно. По центральной лестнице они неспешной процессией поднялись в главный зал Храма. Зал растянулся на десятки метров. В самом конце возвышался высеченная из единого куска породы огромная каменная табличка, испещрённая письменами — буквы гольского наречия были выбиты на поверхности и обведены тёмно-алой краской — свода семейных ценностей. Следующая за Джимом и Споком процессия, обогнув пару, двинулась вперёд, выстраиваясь по бокам. Из толпы выступила Т’Пау и, подойдя к алтарному камню, встала перед ним, собираясь вести церемонию. Медленным неспешным шагом Джим и Спок приблизились к матриарху семейства и опустились на колени. — Поклонитесь небу и земле… — голос Т’Пау отразился от высоких сводов. Опустив ладони на пол перед собой, Джим склонился вперёд в ovulaya, закрывая глаза и замер на несколько секунд. Рядом с ним так же поклонился Спок. — …родителям и предкам… Ещё ovulaya. — …друг другу. Спок поднялся на ноги и осторожно подхватил Джима под локоть, помогая восстановить равновесие в тяжёлой одежде. Они на миг замерли друг против друга; человек расплылся в улыбке, в глазах вулканца на отстранённом лице светилась нежность. Спок шагнул назад и склонил голову. Джим повторил его действие. — Принесите клятвы. Человек и вулканец подняли руки ладонями вверх на уровне груди, словно собирались подхватить большие чаши. Залу наполнил их двухголосый хор. — Стою перед тобой… — … вечно далёкий и вечно близкий… — … тот, кого я касаюсь вечно… — … и никогда… — … вверяю тебе тело своё… — … душу свою… — … и разум. — …Владей и распоряжайся… — …по своему усмотрению. — Услышано и засвидетельствовано, — проговорила матриарх C’Чн Т’Гай. — С этого момента ваша связь признана. Небом, водой, огнём и зе… — Стоп! — выдал Джим, до которого внезапно дошло, что пожилая вулканка так и не коснулась их рук, хотя, вообще-то, должна была. — То есть как это, признана? Разве не вы должны протянуть нить уз между нами? Матриарх С’Чн Т’Гай пожала плечами. — Золотая нить th’y’la уже образована и не требует стороннего вмешательства. Эта церемония нужна только для того, чтобы освидетельствовать её наличие. — Ko-mekh-il! — охнул Спок. [ko-mekh-il — бабушка] Воцарилась такая тишина, что можно было услышать, как падает булавка. Повисшее в воздухе напряжение можно было ощупать руками. Глаза Джима опасно сузились. Значит, уже связаны, да? И в какой момент, интересно?! — Спок. Ты ничего не хочешь мне рассказать? Буря эмоций, отразившаяся на лице молодого человека, заставила вулканца отшатнуться. — Ashaya… — осторожно, взвешивая каждое слово, проговорил Спок. — Мы th’y’lа. Эти узы связали нас ещё до того, как мы даже встретились… А потом… Ты… ты помнишь золотой мост, по которому мы шли в твой разум? — Это она, да? Наша связь? Спок настороженно кивнул. Джим рассеянно смотрел на смущённо потупившегося вулканца, и это почему-то показалось ему верхом издевательства. Перед глазами пронеслись все те моменты, когда он слышал голос Спока в голове, но того не было рядом. Вспомнились все случаи, когда он закрывал глаза и видел золотые искры. Затем ему пришло в голову, что, вообще-то, эту золотую паутинку он помнит ещё с Тарсуса. И… разве её наличие не означает, что Спок был всё это время прекрасно осведомлён о том, что творилось у него на душе и в мыслях?! Джима захватила волна безудержной злости. — Ах вот как?! — белугой взвыл молодой человек и, схватив с пола одну из курильниц, бросил её в Спока. — Значит, всё это время ты дурил мне голову?! — в вулканца полетел подсвечник. — Какого чёрта, Суаи?! — следом, расплёскивая масло, отправилась лампада. Джим швырялся всем, что попадалось под руку, а Спок старательно уворачивался. Некоторые «снаряды» улетели в гостей, и те поспешили создать вокруг ругающихся буферную зону. Попыток к бегству вулканец не предпринимал, и Кирк разъярился ещё сильнее. — Ты! Всё это время…! А я…! — Adun, успокойся, и давай поговорим, — предпринял слабую попытку к мирным переговорам вулканец, ныряя за колонну. [adun — супруг] — У-успокойся?! — Джим начал заикаться от возмущения; а ещё он был дьявольски зол на себя. — Да как ты смеешь! Ты, значит, всё это время… Ещё с Академии… Да я дышать в твою сторону боялся! А ты…! Спок стремительно нырнул в толпу; гости поспешно раздались в стороны. Джим не отставал. Когда он пробегал мимо Хао Ту и от души веселящейся команды ромуланского флагмана, генерал высоко свистнул и бросил человеку фазер. Поймав его, Джим несколько притормозил, задумчиво изучая прилетевший в руки предмет, а потом перевёл на прянувшего ухом Спока предвкушающий взгляд и расплылся в улыбке. Спок шарахнулся в сторону. Джим вскинул фазер. Человек и вулканец закружились по залу, являя собой образец броуновского движения. Гулкое эхо отразило звуки импульсных выстрелов и жалобное звяканье предметов громимого интерьера. — Как ты посмел?! — шипел Джим. — Ты это всё специально?! Спок отшатнулся, уходя из-под выстрела. — Нет! Нет… Я бы никогда… — Не смей убегать, когда я тебя убиваю! — взвыл Джим; выстрел опять ушёл в молоко. — Ashaya… — Врёшь! Ты по… Ай! Чёртово длиннополое одеяние всё-таки подставило его, попавшись под ноги в самый неподходящий момент. Джим неловко взмахнул руками, выронил оружие и схватился за какую-то деревянную штуковину. Мебель оказалась подставкой, на которой возвышалась огромная ваза. Ваза покачнулась, и Спок мгновенно оказался рядом, опуская руки по бокам от головы Джима, закрывая человека собой. Раздался грохот и треск: ваза приложила Спока по плечу и шмякнулась на пол, с невероятным звоном разлетевшись на мелкие кусочки. — Ой… — Джим деморализовано замер, переводя потерянный взгляд с осколков на Спока и обратно. — Гм… Он попробовал сдвинуться в сторону; руки вулканец так и не убрал. — Дай пройти? — прозвучало как-то жалобно. — И не подумаю… Нервно переступив на месте, Джим сделал шаг назад, насколько позволяло место и чёртова накидка. Вулканец неуловимым движением перетёк вперёд, оказываясь совсем вплотную. — Я больше не буду? Джим упёрся лопатками в злополучную подставку, виновато глядя на Спока. Тот, сощурившись, смотрел в ответ. — Th’y’la, неужели ты за всё это время так и не понял? — тихо и совершенно серьёзно проговорил вулканец. — Ты — моя Вселенная. Если ты не рядом — исчезает время, пространство и весь мой мир. Твоя боль — моя боль, твоя смерть — моя смерть. — Ты… — Небом, водой, огнём и землёй. Именем предков, что взирают на нас, я благословляю ваш союз, пусть он даст мир вашим сердцам, — раздался откуда-то со стороны голос Т’Пау, которая единственная ухитрилась остаться невозмутимой в творившемся хаосе. Джим с лязгом захлопнул рот и посмотрел в глаза Споку. Ох, не стоило. Они были такими… — Целуйтесь уже, — раздался в повисшей тишине недовольный голос Сорена. — Сколько можно?! — Sa-fu… — Спок обречённо прикрыл глаза. — Сорен! — Сарек был полностью единодушен с сыном. — Что?! — возмущённо насупился мальчик, поспешно отступая за спину скалящегося Хана и продолжая уже оттуда. — В нашем Пространстве насчитывается более 560 языков. Я говорю на 20 из них, но чтобы описать это, — он непочтительно ткнул пальцем в молодожёнов, разгромленный зал и местами расхристанных гостей, — у меня слов не хватает… Джим не выдержал и рассмеялся. Боунс, Скотти и Чехов, стоявшие в непосредственной близости от Сарека, отчаянно сцеживали смешки в кулак. Ухура и Гейла зажали рот ладошками и стремительно отвернулись к стенке. Сулу пытался удержать лицо. Могли, впрочем, не стараться. Сарек совсем по-человечески закатил глаза.````````````
Из Храма они отправились в специально снятое на сутки огромное здание: отмечать, выслушивать поздравления гостей, отдыхать (если бы). К вечеру, когда большая часть многочисленных родственников Спока разошлась, все заинтересованные передислоцировались на Сигму. Церемония повторилась, связывая человека и вулканца узами земного брака. Крайне нервно реагирующий на любые перелёты в челноках, Боунс разбавил бракосочетание пантомимой «шафер забыл кольца или куда их засунул». Они вышли на огороженную площадку, где служащие уже расставили столы и вынесли угощение и напитки. Радостно гудящие гости рассредоточились по всему пространству, разбиваясь на небольшие группки «по интересам». Диджей в сторонке завёл музыку, что-то зажигательно-ритмичное, и некоторое из присутствующих с удовольствием вышли на танцпол. — Ти-Сау, прости, приятель, мы припозднились! Джим шарахнулся в сторону. Спока принялся обнимать какой-то совершенно посторонний мужик. — Марк, — вулканец осторожно коснулся спины субъекта. — А где же леди Уэйк? Мужчина рассмеялся. — Анна сейчас подойдёт. Они с Вейджем пытаются оторвать Баста от бара. Ну, хвастайся! Спок фыркнул, обернулся к Джиму. Джим возмущённо уставился в ответ. — Я тебе что, медаль?! Губы Спока тронула улыбка. — Даже не думай! Иначе я снова одолжу у Хао фазер, — вздёрнул нос молодой человек; вулканец опустил голову, всем своим видом давая понять, что Джиму это только померещилось. — О! — обрадовался Маркус. — Наш человек. Молодец, парень! С Ти-Сау иначе нельзя, уж поверь моему опыту. — Опыту? — Мы знакомы уже полвека. Буквально! Я помню ещё те времена, когда Ти пешком мог под стол пройти и не стукнуться макушкой! Джим перевёл удивлённый взгляд на Спока. — С Маркусом я познакомился, когда мне было двенадцать. И после этого мы постоянно общались и… сотрудничали. — Ха! Сотрудничали, — хохотнул Маркус. — Парень, — он повернулся к Джиму. — Не верь! Твой муж пишет для ‘Sable Quama’ скрипичные партии и иногда тексты уже долгие годы. Время от времени. Иногда наведывается на выступления. И его даже можно уговорить выползти на сцену. — Да? Джим пребывал в ступоре, пытаясь переварить новость, что сейчас общается с солистом одной из известных земных групп, исполняющих ретро-классику. Маркус похмыкал над его видом и снова переключился на Спока, изливая на вулканца ушат новостей из рубрики о «богатых и знаменитых». Спок вежливо кивал. Откуда-то раздался оглушительный свист. Маркус принялся озираться, а потом энергично замахал кому-то руками. Оттуда ему, видимо, ответили, и мужчина нахмурился. Коротко извинившись, он смешался с толпой, перед уходом взяв со Спока слово, что тот непременно подойдёт пообщаться с ребятами. Вулканец согласно кивнул. — Серьёзно?! Ты? Ты, блин, выступаешь с рок-певцами?! — Джим всё ещё не мог поверить услышанному. — А я почему про это не знаю? — прозвучало как-то обиженно. — Теперь знаешь, — проговорил Спок, и следом в голове Джима раздалось: «Не сердись, ashaya. Если хочешь, моя память открыта для тебя. У меня нет и не будет от тебя никаких тайн». Память? Джима передёрнуло. Спок так спокойно предлагал ему такое. Сам молодой человек не показал бы никому некоторые эпизоды своей жизни даже под страхом расстрела. Нет уж. Лучше по старинке: языком и через рот. На плечи легли горячие руки вулканца, и человек почувствовал, как его словно укутали в тёплое одеяло, сотканное из сожаления-раскаяния-печали. «Я расстроил тебя, adun» [adun — супруг] Джим замотал головой. — Нет. Нет, просто… — он уткнулся лбом в плечо мужа, наслаждаясь лёгкими поглаживаниями по спине. — Я всё никак не осознаю, наверное… Спок вздохнул и задумчиво покосился куда-то в сторону. — Ты будешь сильно против, если я ненадолго оставлю тебя? Джим с сожалением отстранился от тёплого, почти горячего тела, и кивнул; Спок практически сразу же скрылся из виду. Джим огляделся и пошёл курсировать по площадке. Он перебросился парой слов с МакКоем (Боунс уже успел принять на грудь и перестать злобствовать); отвесил комплимент Джоанне (девушка польщённо зарделась); перемигнулся с Ухурой и Гейлой и угодил в объятия Хао Ту, где и подвис на полчаса. От жаждавшего общения экипажа «Ка-Икс-Мо» молодого человека спасли Ясон с Ханом, которые искали почему-то Стона. Джим понятия не имел, где носит целителя, но воспользовавшись благовидным предлогом, сбежал подальше от генерала. Обнаружив Сарека, степенно беседующего с какой-то пожилой дамой, Джим перепасовал свёкру проблему Хана, и отчалил на танцпол, где бесновались под гремящую музыку ромулане, люди и даже пара вулканцев… Джим удивлённо покачал головой: бывает же. Музыка стихла и из динамиков раздался резкий свист. — Хэй, народ! Ау? Меня всем слышно? Гости принялись разворачиваться к источнику звука; около установки диджея стоял с микрофоном Маркус. За его спиной стояли двое мужчин и миниатюрная женщина. Убедившись, что на него обратили внимание, Маркус продолжил: — Мы вообще-то не планировали сегодня вылезать на сцену, но нас очень убедительно попросили. Толпа зашушукалась, пытаясь понять, что происходит. Служащие споро вытаскивали на отгороженный участок площадки музыкальные инструменты и подключали их к аппаратуре: синтезатор, ударную установку и две гитары. — Спасибо, — Маркус кивнул, принимая гитару и проверяя настройку. — Так вот, господа. Старый друг уговорил нас подержаться за инструменты минут пять, он хочет выступить. Так нам и не жалко, верно? Стоящие за его спиной музыканты закивали. — Ну, правда, обычно он не поёт. Говорит, что по религиозным соображениям, — хохотнул мужчина. — Но теперь, видимо, сменил вероисповедание, да? — Что-то вроде того, — прозвучал ответ откуда-то сбоку. Джим удивлённо заморгал и на всякий случай протёр глаза. Впрочем, не он один был озадачен происходящим. В гробовой тишине Спок поднялся на сцену. — Готов? Вулканец кивнул, и из динамиков полилась мягкая ненавязчивая музыка. И вдруг раздался голос, глубокий и звучный, словно в его распоряжении было четыре, а то и все пять октав.(Подсказонька: Abney Park — Breathe)
Джим поражённо слушал. Это что же… Признание? Сердце человека бешено колотилось в груди. — Спасибо, Суаи, — одними губами проговорил он; вулканец прикрыл глаза, словно пытаясь показать, что услышал. Когда Спок закончил петь, около минуты все пребывали в ступоре, а затем разразились аплодисментами. Музыканты раскланялись и, оставив инструменты, покинули импровизированную сцену. Диджей запустил новую композицию, загремела музыка, и опьяневшие от веселья гости принялись снова лениво двигаться в такт. Спок уже успел куда-то испариться. Интересно, а… — Хочешь, сбежим отсюда? — раздался тихий шёпот у самого уха, и Джим вздрогнул, когда его со спины обняли сильные руки; Спок прижался щекой к его виску. — Сбежим? А Сарек нас отпустит? — рассеянно поинтересовался он, откидываясь назад и устраивая голову на плече вулканца. — А мы станем спрашивать? — Логично, — хмыкнул Джим. — Давай. Спок отстранился и потянул его в сторону от гудящей толпы. Мелкими перебежками они прокрались по полупустым улицам Сигмы на причальную верфь. — Ты что творишь? — ошарашенно поинтересовался Джим, круглыми от удивления глазами глядя на то, как Спок, вырубив охранника нервным захватом, вскрывает замок на чьём-то стареньком неказистом кораблике. — Я думал, мы возьмём «Лару». — Не думаю, что sa-mekh не учёл подобного развития событий, adun. У причала «Лары» нас наверняка ждут и тотчас развернут обратно, — хмыкнул мужчина; индикатор на двери мигнул зелёным огоньком. Взбежав по трапу, Спок развернулся и протянул руку в сторону Джима. — Ты со мной? Помедлив мгновение, Джим крепко сжал ладонь мужа.````````````
Спок провёл потрёпанный кораблик в стороне от врат перехода и, проскочив мимо патрульных крейсеров, направил звездолёт куда-то в известном одному ему направлении. Перелёт протекал в молчании. Джим расслаблено откинулся на спинку пассажирского сидения, сквозь ресницы наблюдая за чередой проплывающих мимо небесных тел. Минут через тридцать на обзорном экране крошечной искоркой замерцала небольшая планета, лениво вращающаяся вокруг миниатюрного солнышка. — Где мы? — с любопытством поинтересовался Джим, глядя на медленно приближающийся сине-зелёный шарик. — Это Шàула. Планета класса O. Дневной цикл: 17 часов. Здоровый климат, чистый воздух, прекрасные виды, жаркое солнце… Я наткнулся на неё несколько лет назад… — Шàула, — проговорил Джим, настороженно наблюдая за тем, как вулканец мягко сажает кораблик неподалёку от береговой линии. Видавшее виды корыто даже не скрипнуло. Выбравшись вслед за Споком на прогретую вечерним солнцем гальку, Джим с облегчением вздохнул: он был уверен, что звездолёт может разлететься в полёте от малейшего чиха. Рука об руку, они осторожно спустились к кромке воды и замерли, наблюдая за тем, как бирюзовые волны распахнули объятия навстречу заходящему солнцу. Джим закрыл глаза и запрокинул голову, наслаждаясь вечерней прохладой. Спок молчал, и молодой человек был ему за это благодарен. В глубине его души натянутой до предела пружиной скрутилось беспокойство. Что, если всё это ему только снится? Но страшнее всего… Что, если всё это и в самом деле происходит с ним? — Мы… теперь связаны… — рассеянно озвучил мысль Джим. — Поверить не могу… «Ha, ac'ruth…» — шепнул в ответ Спок, не размыкая губ. — «Dva-tor» [Ha, ac'ruth. Dva-tor. — Да, едины. Уж поверь.] Поверить в реальность происходящего? Что же, тогда, наверное, стоит начать с физического подтверждения? Джим неуверенно потянул руки к чёрной гриве, сколотой тонкими острыми шпильками. — Могу я…? Спок растерянно моргнул, а потом просто опустился вниз, на тёплую гальку. Джим устроился у него за спиной на большом валуне. Запустив руки в тяжёлые, будто конская грива, гладкие волосы, он принялся вынимать и откладывать в сторону шпильку за шпилькой перебирая чёрные пряди. — Знаешь, кажется, что, касаясь тебя, можно порезаться, — рассеяно озвучил Джим мысль, крутившуюся в голове. Спок прикрыл глаза, с тихим урчанием впитывая всем телом ощущение от пальцев, медленно массирующих голову. — Ты несколько утрируешь… но… в целом… прав. О камень щёлкнула последняя заколка, и Джим растерянно очертил пальцами контур остроконечного уха, которое тотчас дёрнулось. — Я… — несколько секунд человек колебался. — Дай мне привыкнуть, пожалуйся… Сколько они просидели так? Минуту? Три? Пять? Вечность? Наконец Джим пошевелился, и Спок поднял голову с его коленей, позволяя подняться и приблизиться к морю. Застыв на несколько секунд у самой кромки прибоя, Джим осторожно двинулся вперёд, заходя по колено в тёплые парные волны. Наклонившись, он зачерпнул руками изумрудную прозрачную, как слеза, воду и умыл лицо, смывая золотистую краску. Послышался тихий шелест и плеск. Джим скосил глаза; Спок последовал за ним, медленно приближаясь. Вулканец вёл себя точь-в-точь как ле-матья, что боится спугнуть shatarr, которую выбрал своей добычей. Джим хмыкнул, прогоняя из головы нелепые сравнения. Поняв, что его манёвр засекли, Спок замер. Джим усмехнулся — смотри-ка, действительно крадётся. [shatarr — ящерка, саламандра] Сделав ещё несколько шагов на глубину, молодой человек остановился и выпрямился. От захлестнувшей его высокой волны он промок насквозь. Расправив плечи, Джим с наслаждением подставил лицо солёным брызгам. Спок, неотрывно следивший за ним, быстро преодолел те несколько шагов, что разделяли их, обнял его и прижался губами к виску. «Смотри на меня» — раздался в голове человека тихий голос вулканца. «Просто смотри на меня, ashaya. В этом мире… во всей вселенной… только ты и я». Джим почувствовал, как всё тело прошила судорога жара, и прохлада, ощущавшаяся от вымокшей одежды, исчезла как не бывало. Он резко развернулся и рванул тяжёлую ткань на груди Спока в стороны, слушая в ответ тихое гортанное рычание. Сильные горячие руки лёгкими касаниями пробежали по спине человека, перед тем как подхватить и вынести на мелководье. Вулканец распустил шнуровку своей накидки, стащил её и бросил на мокрую гальку как подстилку. Ноги Джима подкосились, и он увидел над собой антрацитовое небо и бездонные карие глаза. Ему хотелось, чтобы всё произошло быстро, но Спок решил по-другому. Мед-лен-но. Так медленно. Совсем невесомо. Вулканец зачарованно гладил тело человека. Там, где его касались прохладные пальцы, оно мгновенно согревалось и загоралось внутренним жаром. Спок поцеловал его в губы, и Джим со вздохом ответил на поцелуй, обнимая шею мужчины, чувствуя под ладонями его горячую кожу, стальные мускулы и шрамы, оставшиеся от старых ран. Спок поцеловал шею Джима, опустился ниже, к груди, и все тело человека вдруг изогнулось вверх, словно дуга лука, а с губ слетел слабый стон. Руки скользнули ниже, от них волнами расходилось покалывание. Прикрыв глаза, Джим со стоном сдался на милость этих рук, позволяя мужу трогать себя, дразнить, играть со своим телом. Спок опустил голову, и там, где только что были его пальцы, оказался язык. Джим задохнулся, захлебнулся криком; голос пропал. Наслаждение захватило его, сводя с ума. Волна ударилась о прибрежные камни, разлетелась белой пеной и солёными брызгами, и такое же стремительное удовольствие прошило вдруг позвоночник, и Джим закричал. Ему хотелось прекратить эти мучения, но сопротивляться не было сил. Ничего подобного он не испытывал никогда в жизни. Пальцы Спока вдруг скользнули глубоко внутрь него, и на секунду молодому человеку показалось, что он теряет сознание. Он слышал вокруг себя шелест моря, воздух вдруг наполнился озоном, словно после грозы. Последние лучи догорающего солнца примешивали к тёмной лазури золотистые краски. Спок накрыл Джима своим сильным телом, обхватил запястья, и Джим на секунду подумал о том, какие у вулканца невероятные руки — лёгкие, с чуткими длинными пальцами. С этого мгновения для него больше не существовало ни моря, ни солнца. Только короткие отрывистые поцелуи, плавные движения, шумное дыхание и грохот двух сердец по венам. Джим жадно притягивал к себе супруга, не позволяя отстраниться. Сквозь прерывающее дыхание он бормотал что-то бессвязное, сам не очень понимая, что слетает с губ: просьбы? угрозы? стоны? «Любовь — светлое чувство» — говорят люди. Как низко и мелко. Как тускло. Как неправильно. Любовь — это наивысшая точка, и там наверху есть только…он… Тела двоих изгибались. Глаза Спока были закрыты, и Джим жалел о том, что не может видеть сейчас их выражения — оно сказало бы ему о… супруге… больше, чем он узнал за все это время. Очевидно, Спок прочитал его мысли. Взгляд карих глаз встретился с синим. Джим подавался навстречу до невозможности медленным, почти робким движением. Ему хотелось большего. Он кричал, он плакал, он хотел крепко сжать плечи Спока, но его руки были по-прежнему прижаты к земле, и Джиму оставалось лишь сплетаться с ним своим телом, растворяться в нем. Он хотел большего. Он хотел… Он хотел всего! Он жаждал всего, и Спок распахнул перед ним свою душу. Джим почувствовал, что теряет сознание. Ему казалось, что он умирает, но сейчас и это было ему безразлично. Он пил… впитывал в себя душу вулканца, отдав взамен свою собственную. Их души вились лентами, каждым движением озаряя мир заревом золотых искр. «Лети», — раздался в голове голос Спока, и он полетел, содрогаясь, возносясь к небесам и умирая. И Спок растворился там вместе с ним.````````````
Спок обернул ослабевшее тело Джима тканью робы и легко поднял на руки. Человек прижался к его груди и тихо вдохнул. Вулканец осторожно отнёс его подальше от береговой линии, туда, где прибрежная галька сменялась мягким песком. Опустив Джима на землю, он устроился рядом, убирая со лба человека мокрые пряди светлых волос. Обхватив руками его лицо, Спок заглянул в синие глаза. Он не знал, что мог прочитать в них. Раскаяние? Смущение? Отрицание? Джим лениво вывернулся из-под ткани и накрыл пальцы Спока своей ладонью. Их руки легли друг на друга так легко и привычно, словно были созданы для этого самой природой. — Ты мой? — прошептал человек. Эти слова поразили вулканца — настолько чётко они отразили суть связавшей их золотой нити. «Ты мой», — сказал Джим, и Спок знал, что так оно и есть. — До смерти, в смерти и после неё, — прошептал он, нежно проводя кончиком пальца по припухшей губе и заключая уже уснувшего человека в объятия. — Я буду крепко держать тебя, adun.