***
Я много общалась с Анной и Стоуном. С Анной мы взяли в привычку встречаться по вторникам в кафе, а общение со Стоуном из просто общения за три месяца превратилось в регулярный секс. Я знала, что нравлюсь Стоуну, он говорил об этом, красиво ухаживал, дарил цветы и водил на милые свидания. Но он не давил на меня, а мне это было важно, так что я просто плыла по течению и надеялась, что чувства к этому красивому и высокому блондину появятся и подавят начинающие зарождаться чувства к другому красивому и высокому парню. — Так, а почему вы видитесь только три раза в неделю? — спросила Анна, снимая пенку со своего капучино. — Потому что три раза в неделю у него тренировки, после которых он может только упасть на кровать, а в пятницу у него вечерний эфир, — Стоун работает на радиостанции просто потому, что ему это очень нравится. — А брату ты уже сказала? — Нет. Я ему говорила, что общаюсь с волейболистом, но о том, что мы с ним спим, я умолчала. — А Джона разве не замечает, что ты не ночуешь дома? — В том-то и дело, что ночую. Мы встречаемся днем или вечером в его квартире, а потом он отвозит меня домой. — Все ходы просчитаны у вас, — хихикнула подруга; потом она стала сама серьезность. — Пожалуйста, не нарывайся. Я переживаю за тебя очень, — она знает, что Корбин разорвет любого, кто хоть посмотрит не так в мою сторону. — Обещаю, что сделаю все возможное… — ответила я и почувствовала, что на меня смотрят из другого конца зала. Я подняла голову и встретилась взглядом с карими глазами молодого парня; его глаза сверкнули, и он улыбнулся. За те секунды, что мой мозг обрабатывал только что полученную информацию, он встал и подошел к нашему столику. Я узнала его ровно в тот момент, когда он произнес мое имя. — Андер! Как я рада тебя видеть! — вскочила я и обняла давнего друга. — Ты меня не узнала, признайся, — улыбнулся он и подвинул стул от соседнего столика к нашему. — Ты изменился! Отстриг свои жуткие патлы и стал выглядеть как взрослый мужчина, а не младше своей младшей сестры, — в нашу последнюю встречу волосы Андера были завязаны в мерзкий хвостик, и он категорически отказывался стричься. Я представила Андера Анне, и они обменялись любезностями и улыбками. Так как мы никуда не торопились, то заказали себе еще кофе. — Кстати, как дела у Карлы? Она не ответила на мое сообщение, —спросила я у парня. — О, она сдала свою проклятую работу и сказала, что позвонит тебе на днях. Наверное, она впервые отчиталась передо мной, потому что я пристыдил ее за игнор. — Ты пристыдил Карлу, вот это да. Долго же меня не было, — присвистнула я. Мы провели в кафе почти три часа, когда позвонил брат и наорал на меня. — Ребята, простите, но мне нужно бежать. Корбин забыл, что сегодня я встречаюсь с тобой, Анна, и уперся в закрытую дверь квартиры… — О, за нас не переживай. Главное, чтобы Корбс тебя не убил, — подмигнула мне Анна. — Андер, была очень рада с тобой увидеться. Не пропадай снова! — я чмокнула обоих и поспешила домой. Корбин был очень зол и, когда я прибежала к дому, накинулся на меня. — Что, так сложно было оторвать задницу и прибежать? — Корбин, я примчалась через двадцать минут после звонка. Имей совесть, — я открыла дверь и скинула кеды. — Чего тебе? — Во-первых, хотел предложит тебе шопинг, ты говорила, что у тебя джинсы порвались, — ага, удача: прямо между ног разошлись по шву. — А во-вторых, забрать твои испанские коробки. Точно. Забыла уже о них. Когда я улетела из Испании, я арендовала ячейку, куда поставила коробки с ненужными на тот момент вещами — предметами декора, посудой и домашней мелочью. Прилетев домой, я закрыла аренду и оформила доставку. — Они, небось, все пыльные уже, стоят на складе вторую неделю, бедные, — продолжил брат, откусив от банана. — Так, а почему ты такой злой был? Только из-за того, что я заставила тебя ждать? — я налила нам сока из холодильника и запрыгнула на столешницу. — А, нет. Продюсер недоволен частью сцен клипа, придется их переснимать. И это значит, что обещанный нам месяц отдыха рискует стать неделей. — Не злись. Всякое бывает, — пожала я плечами; близнец такой же отходчивый, как и я. Я знала, что Джона вернется домой расстроенным, поэтому попросила Корбина заехать еще и в гастроном. — Зачем? У вас холодильник полный, — ответил брат, когда мы обувались в прихожей. — Хочу испечь пирог, не хватает ингредиентов, — пирог, чтобы поднять настроение соседу, но об этом я умолчала. — Жаль, я не могу остаться на пирог — Джек попросил помочь с мебелью. — Точно. Габби писала, что забирает тебя вечером в помощь Джеку, — я села на пассажирское сидение, даже не спрашивая разрешения сесть за руль: Корбин скорее поедет в багажнике, чем пустит меня за руль своей машины. Мы здорово провели время вместе; я всегда любила ходить на шоппинг именно с Корбином: с Эшли весело, но обычно после походов с ней у меня заканчиваются вешалки в шкафу. Хотя, чувствую, скоро так будет и с близнецом, он тратит слишком много на одежду. — А на что мне еще тратить? Я помогаю финансово всей семье и могу позволить купить новую обувь. Я счастлив, делая вас счастливее. Ну и балуя себя, — улыбнулся Корбин, оплатив очередные кроссовки. — Хочешь замороженный йогурт? Когда мы сели в машину со стаканчиками йогурта, я завела разговор о Стоуне. — Ты же не против, что мы встречаемся? — закончила я. Не то чтобы я спрашивала у брата разрешения, я просто знаю, как он относится ко всем моим парням. — Ну, если он тебе нравится, и ты в нем уверена, то не против конечно. Я только рад, если он сделает тебя счастливой, — Корбин поцеловал меня в лоб, а потом стащил из моего стакана ложку йогурта со вкусом соленой карамели. Дома я сразу разобрала все коробки (вспомнив опыт с чемоданом: тот простоял в спальне две недели), поэтому квартира преобразилась к моменту прихода соседа: появились гирлянды с красивыми лампочками, декоративные тарелочки и фоторамки; холсты с моими картинами пока стояли на полу, а макет выпускной работы пристроился на книжной полке. Солнце заливало квартиру через панорамные окна и окрашивало все в мягкий желтый свет, а танцующие в воздухе пылинки казались частичками золота. Джона рассказал о своем дне и, естественно, о сдвинувшемся отпуске. — Просто не хочется маму расстраивать, я ей почти полгода обещаю приехать домой, — устало выдохнул он, составляя посуду в посудомойку. — Я знаю, что это не поможет решить проблему отпуска, но может, это поднимет тебе настроение? — я достала из холодильника охлажденные пирог и бутылку белого вина. — Ты всегда знаешь, что мне нужно, — парень оперся о кухонный стол и улыбнулся. — Иди сюда, — он притянул меня к себе и поставил подбородок на мою макушку. — Что бы я делал без тебя? — спустя несколько месяцев, прожитых вместе, объятия уже не входили в список наших неловких моментов, поэтому я спокойно гладила его спину, ощущая мышцы. — Вероятно, бухал бы сегодня с Дэнни, — улыбнулась я в его рубашку. — Это правда. Слушай, обычно, если у ребят нет глобальных планов, они приезжают в Миннесоту на недельку-другую. Знаю, что рано об этом говорить, но ты же приедешь? — Ты же знаешь, что я не умею отказывать тебе? — я оторвала щеку от его груди и посмотрела в его светлые глаза. — Конечно знаю, — он поцеловал меня в лоб, и я надеялась, что он не почувствовал резкий удар моего сердца. С Карлой мы встретились через неделю. Я была очень рада ее видеть, мы не виделись добрых четыре года, только фейстайм раз в шесть месяцев и кривые переписки. Карла училась на фармацевтическом, и все ее внимание было уделено исключительно этому — химия, фармакология, технология. Она всегда была самой умной из моих друзей, чем немножечко гордилась. — Господи, ты не изменилась, девочка-испанка, — осмотрев ее с ног до головы, вынесла вердикт я. — Оправу поменяла, — улыбнулась она. Выглядела она потрясающе: темные волосы, серые как грозовое небо глаза за стеклами очков в модной черной оправе, легкая блузка с вырезом и короткая юбка; никаких каблуков, только плоская подошва, никакого лака на ногтях, а из украшений только цепочка и многочисленные серьги. Такая она, моя девочка-испанка. — Я испанка ровно на половину, смею напомнить, — хихикнула она. Ее мама из Страны Басков, а папа англичанин, семнадцать лет назад переехавший с семьей в Штаты из-за работы. И я благодарю судьбу за работу мистера Хейнса, иначе я бы не встретила свою самую лучшую и близкую подругу. — Как дела? Ты решила свою проблему? — спросила я, играя бровью. Проблемой мы называли отношения Карлы с парнями. Когда мы учились в школе, у Карлы были комплексы из-за акне, она долго лечилась, но ее все равно дразнили «прыщавой зубрилой» и никогда не звали на свидания; пока у всех ровесниц разворачивались бесконечные драмы с парнями, на Карлу особо не обращали внимания, и к выпуску из школы она так и осталась нецелованной. — М, нет. В смысле, за три года я превратилась в поцелованную, но отношений так и не было, — она скромно опустила глаза; с чистой кожей ушли комплексы по акне, но пришли комплексы по нулевому опыту в отношениях. — О, зайка, сколько раз я говорила, чтобы ты не загонялась из-за этого? Не надо стыдиться, ты прекрасна и без опыта отношений. Твой человек тебя примет и научит всем приятностям, — улыбнулась я, увидев робкую улыбку Карлы. Я хотела продолжить мотивационную речь, но мне пришло сообщение от Джоны, поэтому я извинилась и отвлеклась. Джона: Забыл ключи. Можно пересечься с тобой сейчас?Я: Конечно, —
я добавила адрес и вернулась к подруге.
— Не против, если сейчас зайдет мой сосед? Он забыл ключи… — Сосед? С каких пор? — улыбка Карлы стала шире. — О, это забавная история, — я поведала ей о промашке брата, о соседе и о Стоуне, раз уж зашел разговор о парнях. Когда я упомянула о встрече с Андером, в кафе зашел Джона, а за ним шел Дэнни. — Привет. Записался в группу поддержки? — Дэнни наклонился и поцеловал меня в щеку, пропустив колкость мимо ушей. — Я вообще-то привез синтезатор, — ответил Дэнни. — Привет, я Дэниел, — он улыбнулся и протянул руку Карле. — Карла, — представилась она. — А ты, должно быть, Джона? — Верно. Айрис рассказала о нашем с ней знакомстве? — рассмеялся сосед. Ответ не требовался. — Синтезатор работает? — спросила я, передавая Джоне ключи с брелоком в виде диснеевского Балу. — Да, мы съездили в салон и купили новый, потому что это оказался самый простой и наименее проблемный вариант, — мой старый синтезатор пылился на шкафу неизвестно сколько лет и теперь не включался. — Так что теперь у нас новый инструмент, — ответил сосед. — Увидимся дома. Пока, Карла! — Карла, очень рад встрече, — Дэнни снова улыбнулся и ушел за Джоной. — Они милые, — вставила Карла, когда мы остались одни. — Они дружат с Корбином? — Да, такое дело… У Корбина с друзьями своя группа, и, надо сказать, достаточно успешная и популярная, — я немного замялась; не люблю объявлять, что мой брат-близнец — звезда. Поэтому (и не только) Стоун остается в неведении, зная лишь о существовании у меня близнеца. — Надо будет их послушать. А ты все еще поешь? Мы засиделись бы до закрытия, но Карле пришло сообщение от ее научного руководителя с просьбой составить резюме для публикации ее исследования в научном журнале. — Я очень тобой горжусь. Не пропадай так больше, — я крепко обняла ее на улице. — Обещаю. Спишемся, я после публикации стану свободным человеком, — улыбнулась она. — Пока. Брату привет! Открыв дверь, я услышала вторую часть сонаты для фортепиано №14 Бетховена, которая лилась из большой комнаты. Тихо закрыв дверь и разувшись, я на цыпочках пошла в гостиную. Джона расслабленно играл на электронном пианино, полностью отдавшись музыке; перед ним не было нот. Музыка свободно лилась из-под его пальцев, гармония между парнем и инструментом была словно осязаема, так волшебно он играл. Я замерла на пороге и погрузилась в музыку, что даже не заметила, что Джона закончил. — Давно пришла? — он повернулся и смотрел на меня. — Не знаю. Но точно на этой части Лунной сонаты. Никогда у меня не получалось играть Бетховена так проникновенно. — Сыграй мне что-нибудь, — он подвинулся на стуле, приглашая меня за инструмент. — Я долго не касалась клавишных, — пыталась отказаться я, но Джона был непреклонен и сказал, что ему это не важно. Я сдалась. Положила руки на клавиши и сразу вспомнила все уроки фортепиано; пальца все-таки помнят. «Imagine» всегда была одной из моих самых любимых песен всех времен, а Джоном Ленноном я восхищалась с детства. Джона начал петь, я включилась на втором куплете. Получилось красиво и нежно. Закончив, я положила голову на плечо парня, и мы просидели так с час, тихо перешептываясь. В тот день я не пошла к Стоуну, хотя он меня ждал. Карла вывела меня на студента Гарварда, который делал ремонт в подаренной на поступление квартире. Мне нужно было отрисовать его ванную, чтобы разобраться с метражом и приступить к компьютерной модели. Поэтому я осталась дома и не поехала к своему парню: мы решили, что наш регулярный секс можно считать отношениями, и стали называться парой, что никак не увеличивало моих чувств к Стоуну. На улице была невыносимая серость, вот-вот должен был начаться дождь, поэтому в квартире часов с трех горел свет: естественного дневного не хватало для черчения, а я засиделась с этой ванной до ночи. Джона уехал куда-то, обещал вернуться утром, поэтому я не заморачивалась с ужином: купила себе полуфабрикатную лазанью и сунула ее в микроволновку. Закончив чертеж, я взглянула на часы — полвторого ночи. Чудно, можно и пойти спать, с учетом, что глаза слипались и раскалывалась голова. И только я потянулась к шнуру настольной лампы, как погас свет. Весь свет во всей квартире. Это был кошмар. Я боюсь темноты. Ужасно боюсь. Ложиться спать — это одно, я все равно читаю, или втыкаю в телефон, или рисую с лампой на тумбочке, пока не начнут слипаться глаза, и тогда включаю ночник, но отсутствие света во всей квартире было для меня страшнее всего. Дрожащими пальцами я набрала номер консьержа, и он меня не порадовал: света нет во всех трех домах нашего двора, а сигнализации, камеры и электронные замки пока что работают на аварийном генераторе, но не ясно, на сколько его хватит. У меня началась паника: я одна, и Корбин приехать не сможет, он ездил с Джорданом смотреть игру баскетбольной команды и остался ночевать у родителей. Дэнни с сестрой и братьями уехали к бабушке, у Джека ребенок, Зак никогда не отвечает на сообщения. А Джона… Джона. Я еле набрала ему сообщение, не надеясь на ответ, потому что все нормальные люди уже спят, а я как дура устроила истерику посреди ночи. Он перезвонил через три минуты. — Господи, Айрис, что случилось? — его голос хоть и был хриплым и заспанным, но звучал обеспокоено. — У нас отключили свет во всех трех домах. Я боюсь темноты, Джона, я… — Звонила консьержу? — Да, там какая-то проблема на подстанции, и электричество дадут не раньше утра. Джона, я не усну. Прости, я… я не должна была звонить, извини меня, пожалуйста, — я путалась в формах глаголов, примешивая туда испанские склонения, глотала окончания вместе со слезами. — Дура, разбудила тебя… — Айрис, сделай глубокий вдох и считай до ста. Я скоро буду, — он завершил звонок ещё до того, как я что-то ответила. Я дышала и считала, как он и сказал, но это не особо помогало; я сидела на кровати и освещала самым ярким режимом фонарика постель вокруг. Телефон садился, внешний аккумулятор сел ещё вчера, когда я гуляла с Джорданом; мне грозило полное погребение во тьму минут через десять. В счете я дошла до сорока одного и вспомнила о пачке сигарет в тумбочке — держала их там на всякий пожарный. Я курила одну за одной, ссыпая пепел в грязную кружку из-под кофе. Никотин действовал на мозг, я отвлекалась от истерики, но не от отсутствия электричества. Когда курить стало до тошноты невыносимо, я просто щелкала зажигалкой, чтобы добавить хоть какой-то свет. Время тянулось катастрофически медленно, я не знала, чего ждать в следующую минуту — рассвета или подачи электричества. Или прихода Джоны. — Айрис! — только захлопнулась входная дверь, как Джона очутился около меня. — Господи, ты как? — он взял мое лицо в ладони и посмотрел в заплаканные глаза. Он правда переживал за меня, его выдавали невероятно обеспокоенные глаза. — Пока держусь. — Ну, все-все, я тут, — я слышала, как он скинул обувь и снял куртку. — Не переживай, я рядом, — мой телефон отключился, погрузив нас в кромешную тьму. Я вздрогнула от наступившей темноты, но тут же почувствовала, какие теплые у Джоны руки и как просел матрас под весом парня. Он обнял меня, положил голову на мою, сплел наши пальцы и что-то тихо шептал в мои волосы. — Хочешь я включу фонарик? — спросил Джона, поудобнее устраиваясь в подушках. — Хочу. Но ты успокаиваешь лучше фонарика, — ответила я и уткнулась в его плечо. Так мы и уснули. Проснулась я в руках Джоны, он все так же бережно меня обнимал и держал за руки, вопреки моим опасениям, что он уйдет, как только я успокоюсь и усну. И он не спал. — Давно проснулся? — прошептала я. Мне так нравился этот момент, что я не хотела разрушать магию своим голосом. Из-под шторы пробивалось бледное свечение, придавая утру еще больше нежности. — Минут тридцать назад. Не стал тебя будить, ты беспокойно спала ночью, притихла только к четырем, — ответил он тоже шепотом, а потом улыбнулся теплее солнечного света. — Пиналась и вертелась как червяк? — Как очень заботливый червяк, пиналась ты очень мягко, — хохотнул он и поцеловал меня в лоб, а у меня перехватило дыхание. — Джона, прости за вчерашнее. Точнее, сегодняшнее ночное. Мне очень стыдно, я выдернула тебя посреди ночи из-за своих глупых страхов темноты… — Айрис, все в порядке. Я приехал бы к тебе, позвони ты из другого штата, — его глаза пристально смотрели в мои. — Мне неудобно спрашивать, но ты же был с девушкой? — Ага, я был у Тейт. — Ох черт, — я закусила нижнюю губу. — Как ты объяснил ей, что уехал посреди ночи к истеричной соседке? — Никак. Она узнает, когда проснется. И не надо извиняться, это был мой выбор, — он чуть крепче сжал мою ладонь, а я обводила большим пальцем его костяшки. — А как ты так быстро приехал ночью? Вызвал такси? — Нет. Я прибежал, — я остановила свои пальцы и удивленно подняла голову. Он выглядел вполне серьезно. — Бег с тобой и мои тренировки не прошли даром. — Ради меня? Сколько ты пробежал ради меня? — Неважно сколько. Ради тебя и твоего ментального здоровья. Выбирая между твоим страхом и желанием Тейт проснуться со мной, я не раздумывая выбрал тебя. — Ты слишком хорош для этого мира. Спасибо тебе, — я колебалась, подавляя свои желания и чувства. Мне было немного жаль Тейт, но было очень приятно слышать такие слова соседа. — Ты такая красивая, — прошептал он, убирая за уши мои волосы и открывая предательски вспыхнувшие щеки. — Я смотрю только на тебя, когда мы в одной комнате. И ничего не могу с собой поделать. — Я привязалась к тебе за эти месяцы совместной жизни, — призналась я. — А мне хватило одного взгляда на тебя тогда утром. Ты была такая милая, сонная, немного помятая и невероятно нежная, что мне сразу захотелось тебя обнять и больше не отпускать. — Я знаю это. Но что насчет меня? — я увидела его улыбку: цитировать его партию из песни, одной из моих любимых у ребят, было моей хорошей находкой. — Я буду ждать сколько потребуется, — я знала, что ждать ему осталось недолго. Я бросила короткий взгляд на его губы, а он наклонился и коснулся. Мягкий теплый поцелуй. Золотой как майское солнце. Сладкий как подтаявшая карамель. Нежный как шелк. — Прости, мне не следовало… — начал было он, но я так не думала. — Заткнись, — теперь поцеловала его я, о чем никогда не жалела. Губы начало саднить от долгого поцелуя, и мы остановились. Лежали, прижавшись лбами, и тихо разговаривали. Я заметила часы на запястье парня и спросила, который час. — М, шесть двадцать. — Ой. Не думала, что еще так рано, — отключенный телефон — это здорово, он не мешал, а я не отвлекалась на него. — Давай еще поспим. Ты из-за меня плохо спал ночью, — я перевернулась на бок спиной к Джоне, а он обвил мою талию руками и прижал к себе. — Мне нравится, как ты заботишься обо мне. И еще нравится запах твоих волос, — пробормотал он и вскоре тихо засопел, а я уснула под этот звук. Проснулись мы около десяти. Мы больше не целовались, просто разговаривали, обсуждали какие-то события этих месяцев, прошедших с моего приезда, и абсолютно не хотели вставать. — Давай проведем весь день в постели, — предложил Джона, выводя кружочки на моем плече. — Заманчиво, но после ночных событий я хотела купить свечи. В квартире нет ни одной, — я гладила его грудь и немного жалела, что между моей ладонью и его кожей есть футболка. — Пойдем. Наведем уют дома. — Хочу ароматические. Я разбила свои во время последнего скандала с Хави. — Все, что ты захочешь, — я улыбнулась нашему отражению в зеркале и подумала, что не знаю, какие силы способны поднять меня с кровати в это магическое утро и вырвать из теплых заботливых рук Джоны.