***
— Какой этаж? — без церемоний спросил Дэнни, позвонивший мне сообщить о том, что он подходит к моему дому. — Пятый. Квартиру помнишь? — Ага. Тринадцатая, хрен такую забудешь, — он скинул разговор, и в ту же секунду раздался звонок в дверь. — Мое счастливое число, между прочим, — Дэниел зашел в квартиру, поразив меня своим внешним видом, особенно я прифигела с его светлых сандалий и черных носков; в шоке я только смогла раскрыть рот. — Не хочу, чтобы меня узнали на улице, — ответил он на мой немой вопрос. — Я сегодня не в духе, — он подтянул носки и снял дурацкую панаму с розовыми рыбками. — Я переодеваюсь, и выходим, мой недовольный друг, — начала было я, но Дэнни меня прервал. — Ты прекрасно выглядишь, идем, — он взял мою сумку и открыл дверь, а недоуменной мне оставалось только надеть кеды и солнечные очки и подчиниться. — Я сварила кофе, ты даже не дал мне перелить его в стакан, — я отобрала у него сумку и повесила через плечо. — Теперь иди и слушай мое нытье. — Лучше скажи, нет ли у тебя обезболивающего? Голова раскалывается, — мы вышли из моего милого зеленого двора и попали на оживленную улицу с толпой людей и серыми выхлопами машин. — Есть! Только нет воды… — Дэниел резко завернул в Старбакс, в который переделали бывший магазин хозтоваров, взял два холодных латте. — Спасибо за кофе, — я протянула ему блистер с парацетамолом. — Спасибо за таблетос, — он запил таблетку ледяным кофе. — Чертово шампанское… — Ой, точно! У тебя вчера было свидание! Колись, — я пихнула парня локтем. — Были у нее, она залилась шампанским еще до моего прихода, потом выпила со мной. Переспали. Догнались виски. Поболтали. Переспали. Понял, что она не мой вариант. Проснулся с головной болью. Все, конец истории, я не впечатлен и разочарован, потому что убедился, что ее интерес ко мне основан исключительно на моем участии в группе. — Ну эй, не все же такие… — Ты у нас близняшка-исключение. Вот правда, не будь ты сестрой моего лучшего друга и моей близкой подругой, я бы за тобой поухаживал. Может быть, — выдал Дэнни, открывая передо мной дверь салона; он снял дурацкие черные очки и теперь хоть на себя немного походил. — Спасибо. Но что бы я делала, не будь у меня такого классного друга? — тепло улыбнулась я ему. Его слова ничуть меня не задели, наоборот, показали мне, как сильно он дорожит нашей дружбой и, что важнее, уважает Корбина. — Не будь ты лучшим другом моего брата… — Иди ты, — он рассмеялся и подтолкнул меня внутрь. — Алекса, привет. Я к Рону, а Айрис к Ральфу на два часа, — за черной глянцевой стойкой нас встретила шатенка с ярко-красными губами, которые отлично смотрелись с ее черным классическим жакетом. — Привет, пойдем, провожу вас, — она вышла из-за стойки, открыв миру длиннющие ноги в черных классических брюках и красных лодочках. Отодвинув черные портьеры, она пропустила нас в очень светлый зал, а потом незаметно оказалась впереди и зацокала шпильками по черному полу. Дойдя вдоль бесконечных зеркал и нескольких клиентов до конца зала, она обратилась к двум молодым мужчинам, но они и сами заметили нас. — О, вот это гости! — воскликнул тот, что сидел в углу. — Алекса, можешь идти. — Дэниел, рады тебя видеть, как и всегда. Выглядишь… — второй мужчина окинул его быстрым взглядом с ног до головы. — Довольно эксцентрично. — Маскировка, — он кинул панаму на стол. — Рон, Ральф, это Айрис Бессон… — Близняшка! Очаровательно, вы с Корбином одно лицо. Прошу, — сидевший в углу мужчина уступил мне кресло и развернул к зеркалу. — Я Ральф. И, надеюсь, стану твоим единственным парикмахером. Итак, — он потрогал мои волосы, проведя пальцами от корней до сеченых и сухих концов, и прошел по ним гребнем. — Что делаем с этой головкой? — Хочу светлый цвет и немного срезать длину, а то концы высохли совсем. — Отлично. Буквально прочитала мои мысли, — пока я пересаживалась в кресло у раковины для мытья волос, Дэнни рассказывал Рону последние новости. — Будешь возвращать платиновый блонд? — спросила я, когда Дэнни подсел в соседнее кресло для мытья волос. Ральф намыливал мою лаванду очень вкусно пахнущим шампунем и делал все так бережно и профессионально, что я твердо решила возвести его в ранг единственного парикмахера. — Ага, заскучал по нему, — отозвался Сиви. — Принцесса, возвращаемся к зеркалу, — скомандовал Ральф, промокнув волосы полотенцем и положив сухое на мои плечи. — Ты устала от такого цвета, да? Он изначально был ярким типа модного фиолетового от Пантона, я прав? — Во всем. Но он начал смываться еще до того, как я покинула Лондон… Наша с Дэнни болтовня с Ральфом и Роном ничуть их не отвлекала. Они с удовольствием слушали о недавнем туре ребят, о последних посещенных мною городах, делились своим опытом путешествий по миру и при этом отлично выполняли свою работу. Естественно, платиновый блонд Дэнни был окончен задолго до моего возвращения к природе, поэтому в ожидании меня они с Роном, подвинувшим кресло и велевшим Алексе подать всем кофе, поддерживали беседу и непринужденно шутили. Мне пришлось скинуть вызов Корбина, за что я тут же получила смс «почему скинула?!» и матерящийся смайлик. Отправив ему свое фото в зеркале, куда попали и свежевыкрашенный Дэнни с Роном, и Ральф, а не смогла сдержать радостную улыбку: все-таки брат окружил себя прекрасными людьми. «О.О-о-о. Жду фото сразу после сушки! Ральфу и Рону привет» — гласило ответное сообщение, что я и озвучила всем троим. — А мне только что написал, что я мог бы и рассказать о своих планах на сегодня, — рассмеялся Дэниел, откладывая телефон. Когда работа была закончена, я искрилась восторгом: блонд отливал медом и солнечным светом, и все это Ральф уложил в отличную укладку. Никакой химической лаванды, все приближенное к натуральному цвету. — Это просто потрясающе. Ральф, вы чудо! — улыбалась я ему в зеркало. — Спасибо! — Радуйся на здоровье. Теперь буду назвать тебя солнышком, ты просто сияешь. — Ральф сжал мои плечи. — Фото для брата? — Точно! Селфи с мастером? По итогу, кроме селфи с моим мастером в моем телефоне появились селфи с Дэнни и Роном и моим мастером, мое фото в зеркале и отличный кадр в кресле, снятый Ральфом так, что было видно и мою новую прическу, и мое отражение в зеркале. Мы с Дэнни вышли из салона восторженные. Мы шутили друг над другом и смеялись, а плохое настроение Дэниела уже забылось. Он радостно вышагивал по парку, куда мы сбежали от душной улицы с пробкой из машин и пешеходов на переходах, и даже не обращал внимание на то, что его черные носки вскоре покрылись пылью. — Сможешь постирать их или просто вытрясти у меня. Ты же зайдешь? — предложила я, когда он заметил пыльные пятна. — Накормишь обедом? — Конечно, — рассмеялась я, и под руку мы направились к дому. — Салат, сэндвичи с лососем и смузи подойдут? — крикнула я в глубину квартиры; пока я занималась обедом, Дэнни в ванной решал проблему с носками. — Ага. К черту носки, — он кинул грязную пару в мусор и радостным повернулся ко мне. — Помочь чем? — Можешь помыть салат и порвать его в миску. — Безжалостно разорву на кусочки. Мы слушали плейлист Дэнни и смеялись, пока не сводило скулы. Потом, когда он ушел и в квартире воцарилась тишина, я наслаждалась спокойствием и даже ходила на носочках. Нет, компания Дэниела мне не досаждала, я обожала проводить с ним время, просто после его ухода стало так тихо, что я поняла, как устала за день от различных звуков. И просто дала мозгу и ушам расслабиться. Когда в замке повернулся ключ и из коридора донеслось «Я дома», я заканчивала проект кухни для одного итальянца, которого нашла по фрилансу еще полгода назад. А приехав в Италию, лично обсудила детали проекта и сроки. — Привет, — Джона зашел в гостиную, где я сидела на полу у окна, прижавшись спиной к шкафу. — Привет. Как дела? — спросила я, отложив графический планшет и стилус. — Все отлично. Как прошел день? — он скинул рюкзак и устало опустился на диван. — Хорошо. Сходила в магазин, теперь есть, чем питаться, и еще… — Ты покрасилась, — парень оживился. — Можешь подойти ко мне? Я устал смертельно, но хочу рассмотреть, — он включил напольную лампу и похлопал по свободному пространству рядом. Я села и убрала волосы из-за ушей, куда заправила их во время работы, чтобы не лезли в глаза. — Очень красиво. Тебе так идет, — Джона улыбнулся. — Ты раскрылась с этим цветом, и глаза кажутся ярче. — Спасибо, — я смущенно убрала прядь за правое ухо, но она выпала обратно. — Ближе к природе. Устала я от этой лаванды, к тому же она поблекла и стала немодной, — улыбнулась я. — Хочешь, пока сходи в душ и переоденься, а я разогрею ужин, все уже готово. — Ты просто чудо. Я быстро, — Джона заправил мою несчастную прядь за ухо и, достав из шкафа домашние штаны и чистую футболку, ушел в ванну. А я, поставив пирог с брокколи и курицей разогреваться, доделала цветовую выкладку и отправила макет заказчику. Это был уже третий окончательный вариант, а он все не мог выбрать. Он хотел черную кухню с акцентами одного цвета, но ни один из выбранных цветов он не одобрил. Я уже предлагала ему отказаться от этой идеи, но он настаивал, поэтому сейчас кроме очередного макета с акцентным красным я отправила ему почти такой же макет этой кухни, но с акцентным панно, включающим все предыдущие цвета. — Прости, что снова подглядываю через плечо, но это смотрится очень стильно, — раздался сверху голос. — Хочешь, можешь посмотреть, — я протянула Джоне планшет и встала разрезать пирог и налить чай. — Я бы сделал себе такую кухню, серьезно. — Тебе я спроектирую лучше. Заказчику все не нравится, — накрыв на стол, я устало села напротив парня. — Ну и дурак. Сегодня мы не сидели до трех часов ночи; Джона был вымотан, поэтому я не стала ему навязывать свое общество и позволила пойти спать, а сама в спальне читала книжку до полуночи.***
Когда я вышла с утра из комнаты в спортивной одежде, собираясь на пробежку, из ванной показался Джона, уже одетый в черные джинсы и футболку. — Доброе утро! Ты рановато встал. — Доброе, — он оценивающе осмотрел мои бордовые леггинсы и растянутую майку. — Тебе Корбин ничего не говорил вчера? — Он постоянно что-то говорит, уточни, пожалуйста, о чем ты сейчас. — Господи, ему мозг вправить надо. У нас съемка клипа через два часа, и как минимум три участника группы желают тебя там видеть. Ноги в руки и бегом собираться! — Но я… — Вечером обещаю с тобой побегать, милая, а сейчас время поджимает, — он постучал по циферблату, а его глаза щеночка меня добили. Как и всегда. — Дресс-код имеется? — крикнула я, распахнув шкаф. — Что твоей душе хочется надеть сегодня. Кофе будешь? — Да, спасибо, — я надела красную вельветовую юбку и дополнила ее черной майкой, завязав на талии наброшенную поверх белую рубашку. — Сколько у меня есть еще времени? — Пять минут. Накормлю тебя по дороге, идет? — Идет, — за пять минут я накрасила ресницы тушью и сделала губы идеально красной помадой, а перед выходом успела перелить кофе в свой стеклянный стакан. Пока я ждала машину во дворе, Джона сгонял в пекарню в соседнем доме и купил мне круассан с лососем и миндальную печеньку. — Классно выглядишь, кстати, — он открыл мне дверь все той же черной машины, на которой мы путешествовали в пятницу. — Спасибо, — разместив стакан на опущенном подлокотнике между мной и соседом, я принялась за завтрак. — Ты съела помаду, — заметил Джона, когда я закончила с едой и убрала весь мусор в бумажный пакет. — Что, всю? — я достала зеркальце и помаду. Джона был близок к истине, однако тон на губах остался; это самая стойкая из всех моих помад. Я подправила цвет в уголках и убрала все в сумку. — Впервые вижу девушку, которая накрасила губы в машине и не размазала помаду по лицу, — усмехнулся Джона. — Талант не пропьешь, — хмыкнула я и про себя отметила, что Джона обратил внимание на мои губы. Через секунду я нашла объяснение: губы были накрашены ярко-красной помадой, такой цвет сложно не заметить. Но все равно стало чуточку теплее в душе. — Айрис, приехали, — Джона вывел меня из моих мыслей этой тихой фразой и легким прикосновением к руке. — Мы опоздали? — забеспокоилась я, увидев на телефоне время, и спешно вышла из машины. — Нет, но без меня все равно не начнут, — он подождал меня у входа в серое здание, чем-то похожее на ангар, и повел меня вглубь. В центре было большое яркое пятно, куда светили почти все лампы и прожекторы, и мы шли именно туда, как мне казалось, но Джона завернул влево и распахнул дверь, откуда полился чистый дневной свет. — Привет, сестренка. Как доехали? — Корбин сгреб меня в объятья и усадил рядом. — Если бы я не встала на пробежку, Корбс, то вообще бы не приехала. Ты мне разве говорил, что ждешь на съемке сегодня? — А… Ну, я думал, что ты и так приедешь с Джоной. — А я знала, что мне вообще можно приехать? — Прости, косякнул. Волосы у тебя супер, — брат попробовал накрутить прядь на свой палец, как он делает всегда, но она была коротковатой и слетела легким колечком. — А где остальные? — спросила я, осматривая гримерную, где у стены стояли два зеркала с подсветкой и высокие стулья, один из которых был занят ждущим визажиста Джоной, а диваны оккупировали мы с братом. — Дэнни в пробке, Зак проспал, а Джек снимает свою сольную сцену. — Твое соло когда? — После Джека. Что означает через час минимум, — брат похлопал по карманам джинсовки. — Пойдем покурим, — кивнул он Джоне, а я хвостиком пошла за ними. — Дай мне тоже, — я потянулась к пачке сигарет в руках брата, но он шлепнул меня по руке. — Чего придумала! С каких пор куришь? — он прикурил от протянутой Джоной зажигалки и выпустил дым в другую от меня сторону. — С тех самых, как меня впервые ударил парень, — хмуро отозвалась я и выдернула пачку. Крепковатые для меня, но за неимением альтернативы пришлось курить их. Джона поднес зажигалку к концу моей сигареты, и я жадно затянулась. — Не курила с Лондона, рекорд. Спасибо. — От тебя будет вонять куревом, — заметил брат, снова выпуская дым в сторону. — От тебя тоже. — Я парень, а ты женственная девушка. Такая красивая в этой мини-юбке, с красной помадой и новой стрижкой. Запах сигарет тебе точно не пойдет. — У меня с собой есть парфюм, антисептический гель для рук с ароматом жасмина и мятные леденцы, — я снова затянулась и хмыкнула. — Могу поделиться, для близнеца ничего не жалко. — Как-нибудь переживу без твоих духов, — Корбин затушил окурок и опустил его в специально стоящую здесь алюминиевую банку. — Жду вас внутри. — Честно, не подумал бы, что ты травишь себя никотином и мерзким дымом, — сказал молчавший до этого Джона. Он прислонился к стене, а его взгляд блуждал по мне, начиная от ног и заканчивая волосами, свободно лежащими на спине. — Нашла способ отвлечь мозг от побоев и синяков. Знаю, привычка ужасная, но не могу отказаться от нее. А ты зачем себя травишь? Хочешь голос пониже? — Нет, — засмеялся он. — Тоже дурная привычка, приобрел еще в школе, когда с одноклассниками курил за бейсбольным полем… Твой фотоаппарат далеко? — внезапно спросил он. — В гримерной остался. А что такое? — Жди меня здесь, — он кинул бычок в банку и убежал, оставив меня стоять в недоумении. Вернулся он с моей пленочной камерой и широкой улыбкой. — Ты прямо светишься весь, — улыбнулась я ему. Улыбка невероятно шла Джоне, это правда. — Не против, если я сделаю несколько снимков? Тебя, — добавил он. Ему пришлось немного меня поуговаривать, но я сдалась; Джона скомандовал опереться спиной о стену. — Пленка же цветная? — Да, черно-белую никак не распробую, что-то мне в ней не нравится. Или просто у меня не получается, — сигарета медленно догорала в моих пальцах, и я, сделав последнюю затяжку, потушила ее о стену рядом с собой и опустила в банку. Джона в это время настраивал камеру для следующего кадра. — Можешь прикурить еще одну? — он протянул мне свою пачку и зажигалку. Я покорно выполняла его просьбы, а после нескольких кадров он взял мою руку и вытянул так, чтобы стал виден отпечаток помады на сигарете, и сделал снимок. — Очень красиво и интимно — красная помада на фильтре. Уловил магию момента, молодец. — Посмотрим, что получится из этого. Я все же не великий фотограф, — он прислонился к стене одним плечом и как-то смущенно опустил голову. — Может и нет. Но ты определенно художник, раз увидел такую маленькую деталь, как помада на фильтре, — я взяла его за руку, и он поднял голову. — Спасибо. Меня никто раньше не фотографировал на пленку. — Все бывает в первый раз, — Джона наконец перестал смущаться. — Пойдем обратно? Ты же не хочешь пропустить соло близнеца, — хмыкнул он и, оторвав себя от стены, повел нас вглубь «ангара». Корбин уже стоял под прожекторами, а молодая девочка наносила ему пудру кистью. Все как в фильмах. — Ты здесь! Слава богу, — выдохнул Корбин и указал на стул справа от всех камер и экранов. С режиссером я уже встречалась в студии, заново знакомиться не пришлось. Я наблюдала за тем, как двигаются камеры, перемещают лампы осветители, создавая причудливые блики, и как поет брат. Он делал все так профессионально, что у меня мурашки шли, когда он снова и снова пропевал свою партию. Чьи-то руки опустились сзади на мои плечи, и я тут же почувствовала поцелуй на щеке. — Как дела? — прошептал Дэнни мне на ухо; разговаривать в голос можно только режиссеру. — Ты что, курила? — друг понюхал пряди, перекинутые на ключицы, и снова зашептал на ухо: — Плохая девочка, тебе не говорили о вреде никотина? — Наверное, говорили. А ты решил стать моим лечащим врачом? — Ха-ха, очень смешно. Давно Корбина снимают? — я все еще не видела Дэнни, он стоял сзади, обнимая меня за плечи. — Да где-то с полчаса. Зак приехал? — Клянется быть через пятнадцать минут. Джек уже бесится, потому что общие сцены сдвинулись. — А вначале снимают общие? — По-разному. Сегодня договаривались начать с них, потом снять персональные и разъехаться. Обычно первый на персональных тот, у кого дела после съемок серьезнее. — А какие у тебя планы после съемки? — спросила я, наблюдая за братом: он спел очередной дубль и, пока режиссер просматривал материал, подошел к нам с бутылкой воды. — О, это сюрприз. Мы с Дэнни и Джоной отвезем тебя в секретное место. Тебе понравится, успокойся, — добавил Корбин, видя мое замешательство. — Ладно, только не бейте в подворотне за курево.