Отражение

Вечер был окутан тусклым полумраком комнаты, пропитан уже привычным запахом бумаги и свежих чернил, немного — парафином. И конечно, волнением, которое всё подрагивало в воздухе и где-то на кончиках пальцев; Сигма не мог от него избавиться. Впрочем, даже это можно было назвать… привычным. Почти. Оно сгущалось над ним каждый раз, когда Эйсу удавалось заполучить его свободный вечер. Сигма прошёлся по своей комнате, чтобы привести голову в порядок; шагнул мимо зеркала, мазнул взглядом по отражению, но вдруг сразу отвёл, неловко дрогнув. Сам не понимая — почему? Но какое-то странное ощущение кольнуло его грудь, непонятное и напряжённое — как будто что-то либо уже не так, либо вот-вот будет. Не как в те моменты, когда внимательность помогала сразу засечь шулера за столом, скорее как… предчувствие, какая-то специфическая интуиция? …У него-то? «Глупости» — вздохнул он про себя. — «Ты слишком зациклен, ещё не то померещится». Тщетно пытаясь успокоить себя этой мыслью, он натянуто улыбнулся самым краем губ, оглядывая комнату — впринципе, всё было готово. В том, чтобы разобрать оставшиеся документы, привести помещение в порядок, накрыть на стол, расставить свечи и приглушить свет, не было ничего особо сложного — сложнее будет, когда за Эйсом закроется дверь, но пока что… Пока что время было, хоть и мало. При всех многочисленных недостатках его любовника, была вещь, в которой его даже при желании не упрекнуть — пунктуальность. Он явится в назначенный час, ни минутой раньше или позже — в этом Сигма был точно уверен. И это давало ощущение хоть какой-то опоры; Сигма ещё не знал, что и та вот-вот рассыпется в прах. На это намекало лишь то самое иррациональное напряжение, которое до сих пор отказывалось покидать его натруженную голову; оно всё вертелось где-то на периферии сознания и пульсировало где-то в висках, оно ему жутко не нравилось, оно сводило его с ума. Неспособный найти себе место, он снова повернулся к зеркалу, но в этот раз решительно подошёл ближе. Пригляделся пристальней — быть может, где-то расстегнулась пуговица, растрепались волосы? …Вроде нет. Ничего в его облике не выделялось, одежда сидела ровно, локоны не выпирали, тональник исправно маскировал все следы недосыпа. Не считая особенно тревожного блеска в глазах — абсолютно ничего такого. Должно быть, всё в преддверии этого «свидания»… Сигма выдохнул. Зажмурился, тихо цыкнув и потирая виски в надежде, что сейчас эта странная тревога всё-таки уйдёт. Чёрт, демонстрировать такое Эйсу нельзя. Даже мельком. Ни в коем случае — он же опять почувствует преимущество, опять быстрее перейдёт в наступление, опять… …ему показалось, или когда он поднимал руки к вискам — отражение этого не сделало? Ударенный этой мыслью, Сигма вздрогнул и резко распахнул глаза. *** Парой минут тому назад несколько другой вечер также был окутан тусклым полумраком, пропитан уже привычным запахом бумаги и свежих чернил. Сигма сидел на кровати в своей комнате и в который раз досконально проверял и перебирал бумаги, аккуратными стопочками разложенные вокруг. Как назло именно сегодня, именно в этот день он твёрдо решил хоть раз выспаться, чтобы не чувствовать себя в конец разбитым, и хоть чуть-чуть восполнить силы, однако дел, как всегда, осталось так много, что, похоже, придётся отложить этот чудный план на следующую ночь. Или на после следующую… Сигма всегда ненавидел себя за это. За то, что не может просто и быстро запоминать такие объемы информации — а этот навык был просто жизненно необходим для управления таким огромным местом, — за то, что является самым обычным человеком. Утешало лишь одно: никаких иных проблем в его жизни пока не намечалось. Работа в казино текла своим чередом, план придёт в исполнение ещё не скоро, да и к нему всё давно готово. Мирная, ничем не нарушаемая рутина. Ему нравилась такая жизнь. Он привык к ней и ни за что не хотел бы расстаться. Голова предательски начала клониться к подушке во время заучивания очередного списка новых клиентов. Сигма активно тряхнул волосами из стороны в сторону, отгоняя сонливость и мысленно проклиная себя за то, что решил поработать в спальне, хотя ещё в прошлый раз зарёкся так поступать. Слишком уж велик соблазн… Но тут он заставил себя вскочить с кровати и быстрым шагом прошёлся по комнате до двери и обратно. Сегодня он должен разгрести весь накопившийся ворох дел! В воздухе отчего-то витало какое-то непонятное напряжение, источника которого Сигма установить не мог. Решив, что это от недосыпа, он ещё немного походил, и остановился возле зеркала, удручённо оценивая свой уставший вид. Вот ведь… нет, ему точно нужно устроить выходной. В ближайшее время нужно, иначе он совсем загнётся с таким графиком. Прикрыв глаза, и несколько секунд потерев переносицу, он всё же с неохотой разлепил их обратно. Несколько секунд потребовалось, чтобы осознать, что что-то здесь не так. Усталый мозг соображал туго, но понять, что такого просто быть не может, он успел: его комната… перевернулась? Во всяком случае, теперь именно он находился с той стороны, с которой должно быть изображение в зеркале, но отражение по-прежнему стояло перед ним, изумлённо хлопая глазами. И тут Сигма понял: с энергетиками пора завязывать. И с кофе, видимо, тоже. Он решительно развернулся на каблуках, собираясь наконец вернуться к делам, но сзади него неожиданно оказался шкаф с… зеркалом, в котором отражались почему-то оба двойника. Причем второй повторять его движения не спешил. Да что происходит?! Второй не спешил повторять его движения и вообще ожидал чего угодно — но не того, что его, как он думал, отражение, вдруг повернётся и… окажется не совсем отражением; его шаги, силуэт, всё было до одури реальным и настолько пугающе осязаемым, что Сигма не мог и дёрнуться, скованный жестоким ступором. Лишь стоял и таращился во все широко распахнутые глаза, переводя взгляд то на затылок двойника, то на отражение в зеркале. И понимал с не меньшей ясностью: чёрт, с энергетиками точно пора завязывать. А то довели нервы до галлюцинаций — почему-то эта мысль прозвучала ехидным голосом Эйса, и Сигма резко тряхнул головой, даже тихонько себя ущипнул, шикнул: тщетно. Во всяком случае, уж лучше бы этому быть галлюцинацией или сном, чем… чьей-то способностью, специфической атакой на его казино; мысль была бредовой, но Сигму всё равно словно током прошибло; если это так, то!.. Но прежде чем догадка полетела дальше, он резко отшатнулся, нахмурился, глубоко вдохнул и голос его грянул в неловкой тишине максимально грозно: — Кто ты такой и что здесь делаешь?! Но голоса было два. — Это мои слова! — и вновь одновременно. «Да что происходит?!» — лишь один вопрос крутился в голове того Сигмы, что стоял сейчас спиной к зеркалу, уже развернувшись обратно, и сверля недобрым взглядом своего двойника. Да он так скоро с ума сойдёт, честное слово! Сколько поворотов вокруг своей оси ему уже пришлось совершить? И почему этот неизвестный, с которым он сейчас оказался лицом к лицу, так до ужаса похож на него самого? Он, кажется, даже начал догадываться, что происходит, но верить как-то не хотелось. Оставалось уповать на то, что это какая-то неизвестная способность… — Скажи то, что могу знать только я. — Эй, это моя идея! — Почему мы говорим одновременно? — Нас посещают одни и те же мысли? — Ты — это я? Порочный круг всё не спешил прерываться. Сигма уже чуть было не отчаялся, как тут его двойник совершил действие, которое наконец пошло вразрез с его собственными. В явной панике оглянувшись на дверь, он перевёл на Сигму такой удрученно-испуганный взгляд, что тот невольно вздрогнул. Следующие же его действия и вовсе ввели управляющего казино в полнейший ступор. — Эм… Послушай, — вдруг судорожно выдохнула его незадачливая копия, не в силах скрыть тревожные нотки во внезапно притихшем голосе: — Это прозвучит странно, но сейчас у меня совсем нет времени разбираться, что здесь происходит, и если мы действительно думаем одинаково, то… Он осёкся и снова напряжённо обернулся в сторону двери; его передёрнуло. От одной мысли о том, что будет, если он не успеет, паника вспыхивала всё сильнее и ярче. Что бы здесь не происходило, его проклятый вечерний «гость» не должен об этом узнать. «Ну почему именно сегодня?!» Абсурд ситуации зашкаливал. — Так. Надо спрятать тебя, — Сигма вперился взволнованным, почти отчаянным взглядом в те серые глаза, что каждое утро видел в зеркале. — И побыстрее, времени объяснять у меня тоже нет!.. Видел в зеркале… Зеркало! Он быстрым решительным шагом прошёл мимо своей застывшей в ступоре копии и распахнул зеркальную дверь своего огромного шкафа, отодвигая в сторону несколько вешалок со своими рубашками и сменным камзолом. — Сюда, — лихорадочно оглянулся. — Пожалуйста. Это неожиданно тихое, почти сдавленное «пожалуйста» выдало его испуг, как ничто другое. А когда в дверь раздался стук — размеренно, деликатно, три раза — он и вовсе онемел, вздрогнув и уже одним жестом умоляя свою копию о том, чтобы та не задавала вопросов. По крайней мере, сейчас. «Он это серьёзно?» — хотела было возмутиться эта самая копия, скептическим взглядом окидывая место своего предположительного заточения на неизвестное количество времени. Но, видимо, этого самого времени, только уже на раздумья, у него и не было. Взгляд двойника так и кричал: «Более чем серьёзно!» Он находился сейчас в таком до боли знакомом ему самому состоянии, что Сигма невольно проникся ситуацией и наконец сдался, повинуясь неведомо окуда взявшейся интуиции. Лезть в шкаф было как-то несолидно для человека его уровня: весь годами выстраиваемый имидж за один вечер летел к чертям. А, с другой стороны, если говорить откровенно, сейчас летело к чертям буквально всё. Прямо перед носом хлопнула створка двери, оставив, однако, маленькую щёлку, что хоть и не полностью, но давала какой-никакой простор для наблюдений за происходящими в комнате событиями. Одновременно с дверью шкафа хлопнула и входная, и Сигма, уже устроившись среди прекрасно знакомой одежды, затаился, как маленький ребёнок, подглядывающий за взрослыми, стараясь не шевелиться и не дышать. — Добрый вечер, — раздался обольстительно вкрадчивый мужской голос. Затем — плавные, шаркающие шаги. Эйс был во всеоружии. По крайней мере, сам так считал; при нём была бутылка восхитительного вина, колода карт, обворожительная улыбка и — судя по полному скрытого предвкушения взгляду — большие планы на этот вечер. И на своего Сигму, само собой. Но что-то явно пошло не по этим планам, понял он, когда увидел его внезапно хмурое лицо и холодные глаза. От неожиданности даже треснула его маска, сползла улыбка; «Король» вопросительно вскинул бровь. Молчаливое «и что не так?» буквально буравило Сигму, но Сигма стоял спокойно. Безукоризненно держал себя в руках. И неважно, какой ужас бушевал в его голове. — Если бы, Эйс, — отрезал он, наблюдая, как гость медленно ставит бутылку на стол и оглядывается. Воздух трещал от напряжения, Сигма чувствовал то спиной. Это неплохо подстёгивало разум. — Боюсь, у меня для тебя плохая новость. Он давил в горле нервный смех; он легко мог представить, как бы чувствовал себя на месте своей бедной копии. Какой ужас и позор, прости господи… ещё и эта ухмылка Эйса, слишком нехорошая и опасная. — Что-то случилось, мой ангел? — как всегда, он делал особый акцент на слове «мой»; как всегда, его глаза пронзали насквозь, но в этот раз по-особому: в них сталью сверкало подозрение. Сигма чувствовал: сейчас он особенно тщательно прощупывает его реакцию, каждую её крупицу. Даже когда, всё так же ухмыляясь, нарочито небрежно добавил: — Тогда я весь во внимании. Тем более, у двери я слышал твой голос и как раз хотел поинтересоваться: здесь кто-то был? Он обвёл комнату изучающим взглядом. Медленно, пристально. И в какой-то момент Сигма перестал чувствовать кончики собственных пальцев — до того напрягся. Ведь если бы Эйс обратил внимание на шкаф, всё могло быть кончено с самого начала. Ему пришлось заговорить как можно быстрее. Возможно, из-за этой судорожной спешки голос прозвучал куда резче, чем стоило: — А ты что, кого-то видишь? Не говори глупостей. Я всего лишь… болтал сам с собой. Задумался. Ничего особенного. Сигма отвёл руку, незаметно опираясь на стол; так было немного проще удержать возведённую им стену из спокойствия, холодности и подчёркнутого удивления. — Ничего особенного, говоришь. Не поверил — один взгляд на его лицо, и Сигма это понял. Он прекрасно знал такое выражение: фальшивая снисходительная улыбка, прищур — искусная маска, которая скрывала бурлящее в его любовнике раздражение. Сигма юлил, и Эйс это прекрасно чувствовал; Эйсу это не нравилось. А то, что его ангел явно что-то скрывает — не нравилось вдвойне, и это ещё мягко сказано. Но давить напрямую — бесполезно, когда речь идёт о ком-то вроде Сигмы. Он знал это не хуже, чем Сигма — то, что так просто он от него не отделается. — Ну раз ничего особенного, — сохранив псевдо-любезные бархатистые нотки, но понизив тон, Эйс одним шагом сократил дистанцию и изящным приглашающим жестом указал на кресла: — То думаю, мы легко могли бы обсудить твою «новость» за бокалом вина… как, собственно, и собирались. Что скажешь? Этим же он отсёк ангелу путь к отступлению; он был слишком близко. Его ладонь в безмолвном намёке легла на стол совсем рядом с чужой, его дыхание щекотало Сигме кожу возле виска. Сигма застыл; вместе с мурашками его прошиб холодный пот. Когда он заставил себя посмотреть любовнику прямо в глаза, ему пришлось постараться, чтобы голос не дрогнул: — Подожди… Нет. К сожалению, нет: обстоятельства изменились, и… Он не успел закончить. Недовольно цыкнув, всё-таки положив руку поверх его и властно сжав пальцы, Эйс резко наклонился; его терпение, кажется, лопнуло, но он всё ещё не собирался упускать свою возможность. Поэтому поцелуй вышел… почти нежным. Но слишком неожиданным. И вот на этом моменте Сигма, сидящий в шкафу, окончательно выпал в осадок. Чего он только не передумал за время этого странного разговора, попеременно то краснея от смущения, то бледнея от негодования, а тем не менее не мог до конца определиться, что должен чувствовать в такой ситуации. Одно только он понял для себя наверняка: то, что сейчас творится за дверцей в корне неправильно и идёт вразрез со всеми моральными нормами. По крайней мере, в его голове это выглядело именно так. Он не должен здесь находится, не должен подглядывать — это все было так очевидно, и всё же ситуация, что привела его в такое прискорбное положение не оставила ему ни единого выбора. До поры до времени он ещё старался хладнокровно рассуждать, и кое-какие выводы напрашивались сами собой: парочка ведёт себя как дома, хотя он мог поклясться, что ни одна живая душа не могла знать его комнаты так, как он сам, значит — это всё-таки не его комната; кроме того, странный тип ведёт себя с его двойником так, будто бы они давно знакомы, хотя сам Сигма впервые видел этого человека, значит… А что это значит, чёрт бы побрал эту иррациональную ситуацию? Значить это могло только одно, и хоть Сигма никогда особо не верил в параллельные миры, однако сейчас он был готов признать очевидную истину, что так и витала в воздухе этого места. Но, в таком случае, происходящее начинало играть совершенно другими красками. И Сигме это вовсе не нравилось. Если двойник является им же из параллельного мира, значит, неизвестный господин сейчас обращается так, по сути, к_нему_самому_, пусть может и немного иному. О характере их отношений и говорить не стоило — очевидно, как белый день. Ни на что иное, как на романтическое свидание, это и не было похоже. Осознание этого знатно расшатывало и без того натянутые до предела нервы, а тот факт, что означенный господин ему был банально противен, лишь усугублял ситуацию. Но Сигма почти держал себя в руках… Ровно до тех пор, пока этот отвратительно самодовольный петух не потянул свои лапы к его точной копии, а затем и вовсе поцеловал. Сигма был готов провалиться на месте со стыда, а в следующую секунду выпрыгнуть из шкафа и заявить сладкой парочке всё, что о них думает, но… привычка держать себя в руках всё-таки сыграла свою роль. Да и кто он такой, в конце концов, чтобы вмешиваться в чужую жизнь, пусть этот человек хоть сто раз походил бы на него самого как две капли воды? Раз это _не_ его мир. Прикусив палец с досады, и поморщившись от неожиданной боли, он продолжил выжидать, мрачнея с каждой секундой. Буря временно запряталась в подкорку сознания, однако это ещё не значило, что она не разразится вновь. Тем более, гром уже разразился где-то в голове того Сигмы, что резко отмахнулся от собственнического поцелуя, протестующе зашипел и оттолкнул своего раздражённого любовника; безумие продлилось не дольше пары секунд. Судорожный вздох и румянец на лице безбожно выдавали смущение, но Эйс не смог добиться своего: Сигма не отвлёкся, не забылся и не поддался. И выглядел теперь подобно фурии, которой нужна лишь секунда — перевести дыхание. — Как ты напряжён. Что, всё так серьёзно? — выдохнул Эйс, презрительно усмехаясь; в его змеином взгляде было что-то очень оскорблённое, злое. — Мне казалось, что у нас был уговор. Ты постоянно упрекаешь меня в нечестной игре, а теперь и сам собрался нарушить слово? Я почти разочарован, ангел. «Что поделать, ты отвратительно на меня влияешь» — эти едкие слова комом застряли в горле Сигмы, и он заставил себя их сглотнуть, напоминая: не надо разжигать пламя чужой злобы ещё сильнее, он не хочет распалять ссору — он просто должен его выставить. Сейчас. Любой ценой. Впрочем, от стыда, хаоса ситуации и стресса он и сам начинал потихоньку закипать. — Я сказал, — грянул его голос. — Обстоятельства изменились! Так что не сейчас, слышишь? И не сегодня. Я не нарушаю слова, но у меня на руках форс-мажор и внезапная куча работы, которая не терпит отлагательств, и если ты… — он глубоко вдохнул, почему-то ему жутко не хватало воздуха: — Если… если ты думаешь, что раз уж я не против наших встреч, то поставлю их выше дел казино, или что ты впринципе можешь творить, что тебе вздумается — ты ошибаешься! Он сделал шаг вперёд, и в какой-то миг даже несмотря на разницу в росте — казался чуть выше. Он решительно вскинул голову, но изнутри его почти потряхивало. Он выдохнул, пытаясь успокоить терзающий нервы мандраж. Слегка смягчился, но лишь «слегка»: сталь никуда не делась, его голос всё так же не терпел возражений. — Надеюсь, я понятно выразился? Пока ты здесь, уж постарайся не забываться. Хорошо? Мы ещё побеседуем, но… не в этот раз. Он даже улыбнулся краем губ, хоть и натянуто, как-то нервно-иронически. Он не хотел знать, сколько ошеломлённой и бессильной злости сейчас в голове собеседника, но легко мог понять по его виду: тяжёлый угрюмый взгляд свысока, поджатые губы, а уж мрачную ауру можно даже пальцами нащупать, было бы желание. Сигма не отводил пронзительных глаз, мысленно молясь — лишь бы сработало. Секунда паузы, две, три — они показались вечностью. Прежде чем Эйс, по всей видимости, сам решил, что пора пасовать — иначе есть нешуточный риск потерять ставку, как всегда чрезвычайно высокую. — Так и быть, — его нарочито спокойный тон был так фальшив и непрочен; Сигма ведь почти слышал, как скрипят его зубы. — Не моё дело, значит. Если уж так настаиваешь… то я тебя оставлю. Не переживай. Хотя знаешь, в одном ты прав: мы обязательно ещё _побеседуем_, Сигма. Почти прошипел он, и Сигма незаметно сглотнул, прекрасно понимая: «чёрт, мне это аукнется». Тщеславные люди вроде Эйса таких обид не прощают, и то, как он демонстративно кланяется, как ядовито улыбается, как резко разворачивается к двери — не более чем подтверждение тому, что он непременно попытается отомстить. Но это будет проблемой завтрашнего дня. А пока, буравя напряжённым взглядом его спину, Сигма продолжал считать секунды до того, как можно будет вздохнуть с облегчением, хотя с облегчением ли?.. Не сказать. Он вздрогнул, снова услышав голос у двери; это Эйс обернулся. — Хорошего тебе вечера в компании твоего «форс-мажора». Но позволь дать напоследок небольшой совет, прелесть моя: если _ты_ считаешь, что можешь держать меня за идиота — ты тоже ошибаешься. Сигма стиснул зубы, но промолчал. Только крупно вздрогнул, когда оглушительно хлопнула ни в чём не виноватая дверь. И снова повисла тишина. То ли ещё будет. Мрачно и тревожно размышляя об этом, Сигма выждал несколько бесконечно долгих секунд, пока удалялись шаги, и пока его собственная кровь лихорадочно отбивала где-то в висках. Он уже знал — его ждёт чрезвычайно неловкий разговор. Он уже пытался мысленно подобрать хоть какие-то слова, но получалось очень плохо. Так что он просто оглянулся, неловко повёл плечами и устало, даже как-то обречённо вздохнул: — Всё. Можешь выходить… То, что вылезло из шкафа, вряд ли с первого взгляда можно было назвать человеком. Нет, если приглядеться, всё было вполне на месте: руки, ноги, голова на плечах, слегка помятый от сидения в шкафу костюм, растрёпанные волосы, но вот взгляд… От такого взгляда можно было смело идти вешаться, а аура, окружающая фигуру, напоминала тучу, и чуть ли не светилась разрядами молний. Сдерживаться больше не было никакой нужды. — И что это только что было? Его двойник был почти готов к чему-то такому, но ключевым словом здесь было «почти»; он всё равно с первых секунд мягко говоря оробел и даже отшатнулся, но потом подумал, прикинул — будь он на его месте, и отреагировал бы точно так же. Как ни странно, это немного успокоило. Совсем немного, но… По крайней мере, теперь точно не было сомнений — это не чья-то способность или галлюцинация, это действительно он сам, как будто две разные реальности внезапно наложились друг на друга. Звучит как бред или странный сон, но доказательство — вот оно. Испепеляет. Ждёт ответов. Вполне справедливо, он и правда задолжал парочку объяснений. — Это было, — и потому нервно выдохнул, скрестив руки на груди и бросив короткий хмурый взгляд на дверь; взгляда своих же глаз он, пристыженный, упорно избегал: — Скажем так, это было моё личное проклятие. Прости, что так вышло и тебе пришлось всё это слышать… Когда он всё же осмелился посмотреть в лицо напротив, взгляд его был действительно виноватым, растерянным. Глядя на такую картину, воплощающую собой чистосердечное раскаяние, туча постепенно начала исчезать, сужаясь до размеров одной фигуры. Сигма всё же справедливо рассудил, что истерики до добра не доведут, а раз уж человек напротив — он сам, то придти к взаимопониманию тем более необходимо. — Я бы хотел сказать, что твои слова меня успокоили, но — ты и сам прекрасно понимаешь — это было бы ложью. Нам явно надо спокойно разложить всё по полочкам. И не жди, что отделаешься от меня парой предложений. Словив себя на мысли, что чуть не начал распоряжаться в чужой комнате как хозяин, он невольно усмехнулся, всё же предоставив своему двойнику возможность первому предложить проследовать к креслам. — Даже не думал об этом, — неловко усмехнулся тот, но на его лице уже виднелась робкая улыбка; обстановка заметно разрядилась, и его это очень радовало. Сделав пару шагов, он плавно повернулся, опустил голову и сделал вежливый приглашающий жест: — Прошу, присаживайся. В ближайшее время нам никто не помешает, а я хотел бы загладить свою вину. Уже спустя пару минут сюрреалистичная пара переместилась за стол; два похожих как две капли воды молодых человека удобно устроились в креслах, хозяин охотно предложил необычному гостю свою (его?..) расчёску. Даже вино, оставленное «личным проклятием» для романтического вечера, неожиданно нашло применение: Сигмы задумчиво переглянулись и решили — «а почему нет?». — Итак… Если уж нам надо хоть как-то разобраться в том, что происходит, то начнём сначала? — Тогда, если я правильно тебя понял, полагаю, мне стоит рассказать, как я вообще здесь оказался. Что ж, в моей истории нет ничего необычного. Либо я просто чего-то не заметил, — сказал Сигма из другого мира, задумчиво делая первый глоток. — О, а этот твой знает толк в хорошем вине. — Д-давай пока не будем об этом… — Прости, — поспешил извиниться он, примирительно улыбнувшись, отнюдь не желая терять воцарившуюся было мирную атмосферу. — Так вот, ничего особо необычного я не заметил. Занимался делами, как всегда. Немного походил по комнате, затем стоял лицом к зеркалу, моргнул и вот… дальше ты уже знаешь. Разве что… — Разве что ты чувствовал какое-то странное напряжение, не так ли? — догадался двойник, вспомнив собственное смутное беспокойство прямо перед появлением копии. — Верно. Так ты тоже? — гость из другого мира почти не удивился тому, насколько легко собеседник уловил его мысль. И вновь улыбнулся: — А мы отлично друг друга понимаем. — Вот только это ни на шаг не приблизило нас к разгадке, — вздохнул Сигма из этой реальности, и ненадолго повисла задумчивая тишина. Возможно, если хорошо прислушаться — можно было засечь скрип синхронно работающих шестерёнок в их головах, но зацепок и правда не наблюдалось. Лишь факт реальности — вот он. И делай с ним, что хочешь. Отпив из бокала ещё немного и аккуратно его придерживая, всё тот же Сигма смотрел неподвижным взглядом перед собой и сосредоточенно хмурился; знакомое его двойнику выражение, оно всегда находило на них _обоих_, когда приходилось долго корпеть над очередным пластом информации. — Но кто-то или что-то, — наконец он подал голос, — всё-таки должно было перенести тебя сюда, так ведь? Я никогда не слышал про способности, которые могли бы так раздваивать само мироздание, однако… Книга, может? Ты точно помнишь, как Достоевский говорил о том, что при любой записи она создаёт новую реальность, и как бы… наслаивает ту на предыдущую. — Конечно, но ведь… — Да. Ни ты, ни я, мы вроде ещё не… — он запнулся и сглотнул, внезапно напрягшись от такой пугающей мысли. Тут же поспешил продолжить свою: — Но может, какие-то реальности могут существовать и параллельно друг другу, равноценно… или даже в непосредственной близости? С какими-то своими особенностями, различиями, и… ох, ну и глупо это, конечно, звучит. Он отвёл взгляд. — Вовсе нет, почему же? Вполне дельная мысль. И про реальности с какими-то минимальными отличиями ты хорошо подметил, — Сигма из иного мира посмотрел на него с неким сочувствием, как тот, кто точно так же часто сомневается в себе. Это чувство роднило ещё больше, хотя, казалось бы, куда? И как всякому, кто встречает свои недостатки в собеседнике, ему было проще попытаться утешить другого, чем побороть их в самом себе. Несколько отвлёкшись на эту мысль, он не сразу сообразил то, что уже так и вертелось на языке: — Кстати об отличиях. Ты так удачно сменил тему, что я и не сообразил. Раз уж мы не можем пока решить одну проблему, предлагаю вернуться к нашим баранам… или петухам, — добавил он вполголоса. — Ты так и не объяснил толком, кто был тот человек. Возможно, я и не прав, раз лезу в чужую личную жизнь, но, пойми, мне он кажется крайне подозрительным и неприятным типом. Как ты вообще умудрился связаться с _этим_? Он уже не стал упоминать вслух то, что «это» также является особью явно мужского пола, решив всё же тактично промолчать. И так странностей хватает… Но эту мысль прекрасно уловил его сконфуженно притихший и даже покрасневший двойник. Впрочем, прекрасное вино, прекрасная компания и это необычное ощущение полного взаимопонимания делали своё дело — он остался спокойным, но всё-таки помедлил с ответом, медленно пригубив свой напиток; ему надо было собраться с мыслями. «Хороший вопрос. Я часто его себе задаю». Наверное, как-то так и должен был выглядеть его диалог с собственной совестью. — Это долгая история… — тихо произнёс он, разглядывая переливы алой жидкости в бокале: — Но ты абсолютно прав. Он поднял взгляд, решив, что если уж и сознаваться — то глядя в глаза, никак иначе. — Эйс очень подозрительный и неприятный тип, — Сигма нахмурился. — К тому же подлый, хитрый, чрезвычайно самоуверенный, иногда просто невыносимый, и… опасный. Впрочем, он действительно умеет наслаждаться игрой и хорошо в ней разбирается. К сожалению, в мухляже — ещё лучше. Но только не здесь, вот чёрта с два. Он фыркнул — и прекрасно чувствуя немой вопрос в глазах напротив, на удивление невозмутимо продолжил: — Это началось несколько месяцев тому назад… он объявился за покерным столом, срывал победы одну за другой, наделал шумихи в VIP-зале. Конечно же, это было очень подозрительно. Конечно же, я должен был разобраться с этим лично, вот и встал на место дилера… провёл там несколько партий, чтобы убедиться. Наверное, мне стоило сразу же попросить его на выход, но без точных доказательств это могло выйти боком для репутации, да и… Сигма поставил стакан обратно на стол и деликатно кашлянул в кулак, пытаясь подобрать подходящую фразу; его щёки покраснели чуть больше. — Он был… чрезвычайно любезен, но всё равно вывел меня так сильно, что мне захотелось тупо поставить его на место, — он глубоко и раздосадовано вздохнул. — Поставить-то поставил, обойти правила тоже не дал, только вот деньги после этого его уже не так интересовали, скорее реванш. То есть… — запнулся, смущённый ещё чуть сильнее, но потом просто вынужденный сказать очевидное: — Я. Его почему-то очень сильно интересовал я. И в итоге, шаг за шагом, я действительно ввязался в эту его чёртову игру. Знаешь, это было похоже не столько на покер, сколько на какой-то странный блэкджек, где против тебя играет единственный игрок, и он никогда не стесняется в ставках. Он усмехнулся, но как-то нервно. Столь же тактичный, он очень хотел уберечь двойника от лишних подробностей. «Да уж, тяжелое вышло признание» — думал Сигма из другого мира, пытаясь как следует разложить по полочкам в голове полученную информацию. Ситуация продолжала ему не нравится, как бы он не старался вникнуть и принять чувства своей копии. Представить себя на его месте и вовсе было противно, а не представлять, не выходило — они были похожи, они были одним и тем же человеком, и всё же чьи-то обстоятельства сложились иначе. И как бы он повёл себя в подобной ситуации? Ответ сидел перед глазами, красноречиво отводя глаза, а ему ещё наивно хотелось верить, что он не повёлся бы ни на какие уловки, сладкие речи, и прочую любовную чепуху. Есть вещи и поважнее в его жизни. Он глубоко вздохнул, вдруг столкнувшись со странной мыслью, что ведёт себя как строгая мать, выговаривающая дочку за то, что та связалась с нехорошей компанией. От этого почти усмехнулся как-то неловко, и всё же взял себя в руки, стараясь вернуть мысли в серьёзное русло. В конце концов, и что с того? Имеет он право наставить на путь истинный того, что, по его мнению, свернул совсем не на ту дорожку. — Ты хотя бы знаешь кто он? Прошлое? Где сейчас работает? Не сидит же он с тобой двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Это всё похоже на какие-то слишком подозрительные махинации. Я бы на твоём месте опасался за благополучие казино. Он не хотел давить на другого себя. Но беспокойство буквально съедало изнутри. Да, то сравнение с матерью и дочкой не было таким уж глупым. А в их случае они были, пожалуй, даже ближе. Достаточно, чтобы его двойник сам прочувствовал это сравнение, поперхнулся воздухом и «вспыхнул» со стыда до кончиков ушей — боже, от одного такого предположения, тем более от себя же, хотелось провалиться сквозь небеса и землю! Тем более, к логике этих слов было сложно придраться. И всё же… — Что ты, я бы никогда не!.. — выпалил он, судорожно замотав головой: — Я бы никогда не позволил себе быть таким глупцом! Конечно же, я сразу навёл все справки. Ничего обнадёживающего, конечно: он относится к портовым мафиози и занимает там довольно высокое место, но это не первый подобный клиент… и не последний, ты и сам знаешь: здесь равны все, кто любит игру и следует правилам. А кто вдруг позволит себе слишком много — не задержится. Хоть у него и сугубо личный интерес, он это прекрасно понимает. Он глубоко вдохнул, более или менее успокаиваясь, хотя его лицо всё ещё пылало, а глаза как-то лихорадочно сверкали: — По крайней мере, думаю, что я заставил его понять. Я давно выучил все его чёртовы приёмы, и здесь ни один из них не сработает, хотя я всё равно не теряю бдительности. Да и то, что происходит между ним и мной, это… честно, безумие, но никак не касается нашей с тобой работы и нашей драгоценной души. Единственная причина, по которой я позволяю ему остаться — тот факт, что правила этой чёртовой игры всё равно мои, — он особенно надавил на последнее слово. — Нравится ему это или нет. И к тому же, он появляется не так уж и часто: окажись ты здесь дня на два позже, и одной проблемой могло быть меньше. Прозвучало уверенно, но Сигма незаметно для себя же прикусил губу, понимая: это всё меньше походило на истину, и всё больше — на оправдание той самой дочки, которая отчаянно пытается убедить свою маму в том, что у неё всё-всё под контролем. — И… не думай, пожалуйста, — произнёс он тише. Прежде, чем его двойник нашёлся с ответом, — что ты бы… так легко повёлся на чьи-то сладкие речи, или что повёлся я. Ему нельзя верить, и я знаю это. Знаю, что всё это опасно. И, чёрт, даже не понимаю, что он такого во мне нашёл… В груди от этих слов почему-то что-то горьковато сжалось, а взгляд так и вовсе застыл где-то в пустоте; как будто он сам случайно тронул в себе то, что заталкивал долго, старательно, упорно. Лишь бы не думать об этом… лишний раз. — Просто иногда что-то внутри меня словно не слушается, а он… просто бывает рядом, и… порой ведёт себя так странно, как будто я и правда ему дорог, — на его лице скользнула слабая, чуть дрогнувшая ироничная улыбка: — Знаю, что ты хочешь сказать. Согласен. Это полный бред. И так не должно быть, но… казино тоже не должно нарочно позволять клиентам выигрывать, но мы ведь иногда так делаем. Можно сказать, что здесь… похожее. Только это касается одного меня, а лишнего я не допущу. Словом, всё в порядке… правда. Он шумно вздохнул, переводя дух, лихорадочно обдумывая: достаточно ли убедительно, верит ли он в это сам, сможет ли сейчас посмотреть в глаза себе же. Растерянность и смятение превращали мысли в настоящую кашу, но вдруг молнией сверкнула мысль — достаточно пронзительная и ясная, чтобы вмиг привести в чувство, прояснить взгляд и голову. — Подожди! А что насчёт тебя? Если ты-то здесь, то как же!.. — ошеломлённый ей, он резко вскочил, на миг даже забыв о том, что говорил минутой назад: — Как же Небесное Казино _твоего_ мира?! Ох, чёрт! Чёрт! Надо срочно тебя вернуть! Мысль была настолько внезапной, что сбила у другого Сигмы весь настрой на долгие душевные разговоры. Он честно старался прислушиваться к словам своего двойника повнимательнее, но, как ни старался понять, выводы всё равно были весьма неутешительные. Видя сомнения своего двойника, как свои собственные, он ещё в глубине души надеялся его переубедить, и даже приготовился было говорить, но слова внезапно застряли в горле. Последняя фраза буквально вывела из равновесия и выветрила из его головы все возможные аргументы, которые он ещё мог привести, оспаривая позицию другого себя. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что его двойник опять уходит от темы, но тут же исчезла, задавленная беспокойством. «Казино». То, что было причиной их существования в обоих мирах. Они прекрасно друг друга поняли. Снова. — Ещё ведь неизвестно, сколько я здесь пробуду, и что же тогда станет… ох, чёрт, — начал размышлять он вслух, поражённый этой мыслью. Она была изначально так очевидна, но почему-то именно в этот момент ударила с поразительной ясностью, а стимул поторопиться с решением проблемы резко возрос до невиданных масштабов. Атмосфера вокруг вновь сгустилась до состояния напряжения и контролируемой паники. Он снова чуть не прикусил палец как до этого в шкафу, но вовремя остановил себя, с мыслью, что вредные привычки, оказывается, заразительны. Но это же и натолкнуло его на следующие размышления: — Если во всём всё же виновата Книга, или нечто подобное, кто-то должен пойти и выяснить всё подробнее. Ведь… что вообще мы знаем о Книге? Зато мы точно знаем того, кто знает. Что думаешь? Его двойник тем временем судорожно мерял шагами пространство возле стола, полностью погрузившись в раздумья; с его сосредоточенного серьёзного лица вмиг отлила всякая краска — очевидно, он откинул прочь все свои сторонние мысли и словно забыл, о чём они говорили ещё минутой назад. Ещё бы: вопрос стоял более, чем серьёзный. Стоило лишь представить себя на месте выброшенного из родного мира Сигмы — и по коже мурашки шли. Что вообще могло быть хуже? Абсолютно ничего. Будь он проклят, если не поможет — даже не так, он просто обязан. И, несмотря на всю сюрреалистичную запутанность ситуации, что-то подсказывало: вдвоём у них могли быть шансы в ней разобраться. Тем более, они всё так же с поразительно естественной лёгкостью угадывали мысли друг друга. — Точно! Я думаю, — он резко остановился, обернулся и на миг даже просиял лёгкой улыбкой. — Что ты прав, сейчас это — наш единственный ориентир. Да, — но улыбка почти тут же соскользнула с лица, сменившись всё той же напряжённой сосредоточенностью: — Если это как-то связано с Книгой… какая-то её аномалия или глюк… то если кто-то и может помочь, это он. По крайней мере, даже малейшая зацепка будет важна. Они обменялись кивками — они оба прекрасно понимали, о каком человеке идёт речь. Жаль только, не знали — насколько ключевую роль «виноватая» Книга сыграла не столько в их встрече, сколько в жизнях, как таковых. — Тогда я как можно быстрее выйду с ним на связь, — торопливо рассуждал двойник, принадлежащий этому миру. Он снова продолжил шагать по комнате, и в его походке сквозило всё больше и больше решимости, смешанной с волнением. — Но может статься, что… придётся даже спускаться, да и в любом случае это займёт время. А мне ведь тоже нельзя оставлять казино без присмотра… особенно сейчас. «Но если вдруг ты выйдешь в зал вместо меня… никто и не заметит» — задумчивый, он не произнёс этого вслух, но эта мысль очень ясно отразилась в его глазах. Стоило лишь бросить взгляд на всё то же злополучное зеркало. На их отражения. Абсолютно идентичны — подметили уже в который раз за сегодняшний вечер. Они даже смотрели сейчас одинаково: один сидя в кресле и положив ногу на ногу, другой в раздумьях замерев возле зеркальной дверцы шкафа, но оба — со взаимным пониманием на лице. Читать мысли Сигма из другого мира, конечно же, не мог, однако ответил так, будто бы другой всё же озвучил свою предыдущую реплику: — А ведь это… удобно? Пока ты будешь искать ответы — что логичнее, ведь это всё-таки твой мир — я вполне смогу справиться с делами казино. Это вдруг показалось самым подходящим решением проблемы из всех возможных. В голове сразу возникла просто утопическая картинка, некий идеальный план, что позволил бы вдвое лучше работать и вдвое больше отдыхать: пока один находится в залах, другой отбирает из кучи отчётов самые необходимые, пока один разучивает что-то новое, другой спит. Пока и если бы их всегда, с самого начала существовало двое — вполне возможно было бы установить такой идеальный график, чтобы не работать на износ, тратя на казино последние оставшиеся нервы. Такое оставалось нереальным, покуда существуют оба мира, но если бы… Если только предположить… На обоих лицах вдруг отразился почти детский восторг. Впервые Сигма мог довериться кому-то, впервые знал, что ему доверились тоже. Это было похоже… на сон. Прекрасный сон. Несколько успокоенный и сморённый этими мыслями, сидящий в кресле мечтательно уставился в пустоту. Вполне возможно, он ещё способен был сказать что-то умное, связать в единое целое пару предложений, возможно, даже пытался рассуждать и дальше о своём положении, но на него вдруг разом навалилась такая усталость — от работы, которой он честно пытался заниматься до попадания сюда, от всех пережитых за короткий отрезок времени впечатлений — что уже попросту невозможно было сопротивляться. Да и нужно ли теперь? Изначальная проблема миновала, решение следующей было найдено, адреналин от нахождения в таких необычных обстоятельствах мгновенно перестал поддерживать бодрость разума и тела, уступая место тишине и спокойствию как внутри, так и снаружи. Так хорошо, когда есть человек, с которым можно приятно, ни о чём особо не беспокоясь, помолчать. А, кроме того, хотелось просто и по-человечески _спать_. С принятием решения в комнате повисла удивительно уютная, мирная тишина, мягко растворившая в себе всё напряжение и беспокойство; Сигма этого мира оглянулся через плечо — и ласково, тоже откровенно устало улыбнулся, чувствуя умиротворение двойника и легко разделяя. Да уж, тот ещё у обоих выдался вечерок — с грустной иронией подумал он, тоже морально измотанный. Можно сказать, выжатый. Впрочем, стоило этой сюрреалистичной ситуации стать определённее — и дышать уже легче. Пускай умозаключения крайне лениво плелись в его голове, почти не стыкуясь друг с другом, в кои-то веки его это почти не беспокоило — понимание того, что он с этим не один, дарило чувство какой-то надёжности, безопасности. И с одной стороны, сложно сказать, так ли уместно было чувствовать подобное счастье, но с другой — что в этом плохого? Ведь это и правда напоминало прекрасный сон — возможно, сейчас они проснутся? Скорее уж наоборот. До чего же редко такая фраза звучала в их жизни. По крайней мере, произнесённая самим — один из них по большей части слышал её от любовника в куда более едкой формулировке, но пока с особым старанием гнал любые мысли о нём из головы; нет-нет, не сейчас, просто… не сейчас. Он ещё побеспокоится об этом, побеспокоится в полной мере — в конце концов, на его плечах тяжким грузом висит ответственность за «ошибку», от которой он обязан уберечь того, кто её не совершал. Эта решительность тлела в груди всё ярче, когда он с улыбкой взглянул на собственное — и всё-таки такое странное ощущение — сонное лицо. Беззвучно усмехнувшись, кивнул — едва заметно, своей же мысли. Пожалуй, в комнате легко сможет устроиться ещё один «самый обыкновенный человек». И пожалуй, у остатка этой ночи — насколько слово «ночь» применимо к казино — даже был шанс стать относительно спокойной. Подарить им, едва-едва разобравшимся между собой, столь необходимую передышку перед одной из самых непростых игр, что когда-либо приходилось вести. Этот шанс, бесспорно, сыграл. Но основные ставки здесь только начинались.