Отражение

Несомненно, самый ответственный момент их плана начался в тот момент, когда из двух практически идентичных друг другу людей в казино остался лишь один. Сигма уверенно выполнял те же самые действия, что привык выполнять уже миллион раз до этого, чувствуя себя совершенно в своей тарелке. Привычный маршрут, привычные слова и эмоции — всё тот же безупречный управляющий Небесного Казино. Оставить его здесь было правильным решением. Он не чувствовал себя чужим, работая в чужом кабинете, проходя по чужим коридорам, и наблюдая за игрой чужих посетителей. Словом, привыкнуть к новому-старому месту было довольно-таки легко. И всё же — это не его мир. Об этом то и дело напоминали маленькие различия, сущие пустяки, из которых в итоге складывалась довольно неожиданная картина. Запоминать много новой информации для него было не в новинку, однако разница между мирами добавляла изрядную долю работы как бы сверхурочно. Хватало уже и того, что попал он в несколько другое время: не такое далёкое, но прошлое. Советы его двойника здорово помогли в повседневных делах. В конце концов, они многое обсудили, прежде чем тот отправился добывать необходимые им для решения их неординарной проблемы сведения. Благодаря этим подсказкам, — а они потратили довольно приличное время, скорее чисто по привычке подскочив рано утром даже без будильника, на выявление отличий в их мирах, — Сигма из другого мира мог чувствовать себя здесь почти как дома… Почти, если бы только не одно «Но». «Но», без всякого сомнения, значилось только с большой буквы во всех его мыслях, занимая по надоедливости примерно среднюю строчку между заядлыми шулерами и придурками, считающими, что можно безнаказанно разгромить полказино из-за проигрыша. И то лишь потому, что Сигме удавалось удачно его избегать. Иначе Эйс со всеми его намёками, ядовитыми подколками и гаденькими усмешками непременно взлетел бы в его личном рейтинге самых раздражающих в мире вещей на первую строчку. Даже не так, он, пожалуй, достоин особого положения, эдакого «экстра» места, отдельного приза. Вот только получит он лишь его удаляющийся силуэт, и коротко брошенное «дела» на предложение уединиться для серьёзного разговора. Перед ним пока открывались лишь тёмные стороны эгоистичной натуры «бубнового короля», и непонимание мыслей другого себя лишь крепло с каждой секундой. «Это лишь моя проблема», — говорил тогда его двойник. «Я не хочу, чтобы тебе пришлось расплачиваться за мои ошибки, — вздыхал он виновато, — так что выслушай и запомни…» И Сигма честно выслушал. И даже запомнил, лишь взглянув в ответ с сожалением и беспокойством. Внимательно прочёл заведённое его двойником личное дело, с особыми пометками на всякий случай. И просто покорно терпел, избегая, возражая, стараясь вести себя как обычно, но всё же немного иначе. Легко сказать «держи дистанцию», когда этот всё время трётся где-то поблизости; легко сказать «не позволяй вывести себя на эмоции», когда Эйс буквально каждым своим словом стремился вытянуть их как клещами; просто заявить «не оставайся с ним наедине», когда банально по работе нужно забежать в кабинет, где кроме него _никого_нет_. Разве что охране приказывай его задерживать. Так ведь окончательно разобидится… «Ныкаюсь по углам, как крыса», — то и дело лезла в голову досадная мысль. Хотя и это определение было не совсем верным. Потому что самым главным советом, на котором Сигма из этого мира акцентировал почему-то особое внимание, был: «Не позволяй загнать себя в угол». «Спасибо, конечно, за совет, но…» «Но» продолжало быть слишком настойчивым. А самым обидным было, пожалуй, то, что его двойник говорил это всё совершенно искренне желая помочь, прекрасно осознавая, на кого его оставляет. И Сигма честно не хотел подставлять свою копию под удар. После всего, что ему довелось выслушать, он просто не мог, да и не имел права кипятиться долго; гнев тут же остывал, и он твёрдо решался терпеть до последней капли. Не ради себя и, впервые, не ради своего казино, а ради кого-то другого. Потому что его двойник не должен потонуть под осколками обрушившейся по чужой вине личной жизни. Хотя сам Сигма это всё не одобрял ни под каким углом. Он усвоил лишь одну прописную истину: Эйс был совершенно _невыносим_. И пока он так старался удержать себя в рамках и случайно не разругаться с Эйсом в пух и прах, прошло уже достаточное количество времени, чтобы его двойник успел выяснить нужную им информацию. Если, он, конечно, правильно рассчитал. В любом случае, до его возвращения нужно потерпеть ещё совсем немного. И слава Богу, а то Сигма уже окончательно извёлся и начал жалеть, что не поехал разбираться со всеми этими скачками сквозь миры сам. Тем не менее, он вполне мог похвалить себя за успешно проделанную работу: уклоняться от Эйса до сих пор удавалось, не сказать, чтобы с лёгкостью, но, проявив усердие и внимательность, вполне себе сносно. И вот, спрашивается, что могло пойти не так? Оказалось, ещё как могло. Ставки всегда повышаются перед самым завершением. Что ж, один раз сбежать от Эйса Сигме всё-таки не удалось. И надо же было этому случиться в такое неподходящее время… Впрочем, для самого Короля — вполне подходящее и даже больше: давно пора. Честно говоря, творящаяся весь этот чёртов день бессмыслица не могла не раздражать, доводя до удивительных точек внутреннего кипения, крайне неприятно прохаживаясь по эго и оставляя не менее оскорбительное ощущение того, что Сигма — начиная с вечера, будь он проклят — откровенно водит его за нос. И при этом ведёт себя чрезвычайно странно, подмечал про себя Эйс не раз и не два, наблюдая за ним: словно видевшим какие-то вещи впервые, особенно сосредоточенным, вечно увиливающим. Последнее задевало сильнее всего. Конечно, Сигма мог и раньше его игнорировать. Выстраивать стену отчуждения, теша себя наивной иллюзией того, что ему это поможет, но даже тогда… у этого всегда была _причина_. Обида, конфликт — что угодно. А это — кажется, первый раз, когда такая «причина» была у Эйса и только у него; установленные правила летели к чертям, а его дорогой длинноволосый дилер наотрез отказывался выкладывать хоть одну карту на стол. В этот его так называемый «форс-мажор» не верилось, но здесь и правда что-то не так, что-то изменилось — интуиция никогда не подводила. Что-то пряталось от него в тенях и сухих отговорках, и это чертовски ему не нравилось; даже если он непременно припомнит ангелу то оскорбление, понять, что вообще происходит — важнее. Захлопнуть же свой хитроумный капкан, аккуратно отсечь пути отступления — вопрос времени. Стена пустынного коридора стала управляющему ловушкой, ладонь же в перчатке, что легла на стену рядом с его головой — почти деликатным намёком. Деваться некуда. Его бедный и порой такой наивный Сигма, как будто он не знал о том, насколько хорошо «Королю» известны укромные места казино, куда не заглядывает бдительное око камер. Как будто не знал, что тот _всегда_ получает то, что хочет. — Знаешь, — голос звучал даже спокойно, но напряжение в воздухе от этого только сгущалась; слишком много крайне нехорошего лукавства таилось в его тоне, в прищуре внимательных глаз, в снисходительной улыбке. — Играть с тобой в «кошки-мышки», безусловно, увлекательно, но если ты действительно думал, что сможешь увиливать вечно — я разочарован. Он мог бы припереть его к этой стене и крепче, мог бы перестать играть «по-хорошему» — но здесь такие приёмы никогда бы не сработали, не в его интересах так просто спугивать свою «добычу». И не впервой давить злость, но в этот раз внутренняя насторожённость почти превалировала даже над ней; в восхитительно прекрасных глазах Сигмы словно что-то изменилось. Чем пристальнее он в них смотрел — тем отчётливее ощущал это где-то на периферии. И тем сильнее зудело это тошнотворное чувство неладного. Он наклонился чуть ближе. — Мы ведь оба взрослые люди, так что я предлагаю тебе прекратить эту нелепицу. Неужели после вчерашнего ты сам не хочешь ничего мне сказать? Сигму пробила нервная дрожь, которую тот унял лишь чудом, пытаясь попутно удержаться от необдуманных действий. Мысли понеслись лихорадочным потоком, где всё же удалось выловить самое главное: «Немедленно успокоиться! И думать. Не показывать эмоций!» И ведь умудрился же подкараулить! Выбрал момент, он даже шагов не слышал! Какое, однако, усердие… Но лучше было на похвалы не отвлекаться; в голове красным замигало предупреждение его двойника: «Не позволяй загнать себя в угол!». Поздно. Сам виноват — придётся выкручиваться. Кажется, его двойник всё же что-то там говорил ему по поводу этого вопроса. — Нелепицу тут затеваешь ты и только ты, — голос пока не дрожит, уже хорошо. — Возникли непредвиденные обстоятельства, а я не хочу, чтобы ты лез в дела _моего_ казино. Просто признай, что сам перегнул палку и отвяжись наконец! Правильно ли он всё сказал? Оо, а это чучело ещё и слишком близко! Где личное пространство? Так и тянуло врезать и убежать. Но! Нельзя. В голову начали лезть непечатные выражения, и, сильно сомневаясь, что счёт до десяти поможет ему успокоиться, Сигма от отчаяния начал перечислять их, стоя с самым каменным выражением лица, на которое только был способен. Но воздух буквально трещал, пока незримая тёмная аура сгущалась до такой степени, что вот-вот станет трудно дышать; Эйс цыкнул — улыбка соскользнула с его лица, а раздражённые глаза прямо-таки впивались в чужое лицо, прожигая. — О, я даже не начинал её перегибать. Чуть ли не прошипел он; кажется, ангел определённо решил доиграться — конечно, он всегда был восхитительно упрям, но чтобы вот так, «отвяжись»? Никто другой никогда не смог бы сказать ему такое и уйти безнаказанным; подумать только, как же много позволено этому созданию. Но его поведение сейчас казалось всё более странным, откровенно подозрительным. Он видел такой взгляд в день, когда они встретились впервые. Прекрасно помнил, не раз и не два замечал снова. Но именно сейчас это каменно-строгое выражение лица необъяснимо и иррационально казалось каким-то _другим_, как если бы и не было всех этих месяцев крышесносной игры. Бред. Но что ещё будет отличаться? Стоило проверить. И заодно заставить отчаянно пожалеть о своих резких словах. Что бы ни нашло на Сигму, лгать он, пожалуй, всё так же не умел — Эйс скрывал злость, но только не насмешку. — Но разумеется. Кто я такой, чтобы вмешиваться? — откровенно иронизируя, он ухмыльнулся, хотя больше напоминало оскал. Слегка отстранился, но плавно протянул другую руку; длинные пальцы властно, но даже ласково коснулись чужого виска, заправили за ухо сиреневую прядь. — Впрочем, всё же смею полагать, что если _мой_ ангел безо всяких причин воротит от меня нос, — он надавил на слово «мой» почти в той же манере, что и Сигма, — Я имею право знать, почему. Разве это не будет честным? Да и что у тебя за «форс-мажоры» такие, о которых никто здесь и краем уха не слышал? Он медленно скользнул ниже, невесомо очертил скулу и кончиком указательного пальца приподнял лицо за подбородок, лишая права отвести взгляд. Чтобы привычно окунуть в чувство уязвимости — и чтобы заставить наконец-то вскрыть свои карты, цепляя взглядом каждое его движение, каждую крупицу реакции. — Осторожнее, господин управляющий, а то вот-вот будет «перебор». Сколько напряжения… Быть может, я и правда был слишком груб с тобой? — Сам-то как думаешь? — сквозь зубы процедил Сигма, только сильнее закипая от каждого прикосновения, внешне же замерев и стараясь удержать дыхание, которое, без его ведома, уже начало предательски учащаться. Чёрт! Деться было некуда: его позиция становилась до отвращения слабой, только ухудшаясь с каждой секундой. Приходилось смотреть прямо в сиреневые глаза, что так и сканировали каждое его движение. Он стоял, вжавшись в стену, чтобы хоть как-то увеличить расстояние, и пытаясь придать лицу как можно более отстранённое выражение; и это не помогало. Сигма медленно, но верно выходил из себя, и сложно было в точности определить, от чего больше: от слов или от действий. Руку, лапающую его по лицу, тянуло попросту сломать, и никакие ругательства про себя уже не помогали вымещать накапливающуюся внутри злость. Никогда! Никогда в его жизни — не то чтобы она у него была особо длинной — с ним не происходило _такого_. И всё же возражать он ещё мог, чем и воспользовался, чтобы не сорваться. — Тебя попросили не распускать руки и просто уйти — но тогда ты не послушал. Ты и сейчас меня, видимо, не слушаешь, раз с чего-то решил, что со мной можно играть, когда тебе это вздумается. Я не твоя собственность и со _своими_ «форс-мажорами» предпочитаю разбираться самостоятельно. И откуда ты, спрашивается, вообще знаешь, что никто не в курсе? Вымещал свою злость на ни в чем не повинных сотрудниках казино, попутно расспрашивая, чтобы совместить, так сказать, приятное с полезным? Такое поведение совсем уж ни в какие рамки не лезет, не думаешь? И если теперь ты всё понял, повторю ещё раз: постарайся не забываться и научись терпеть, когда тебя по-хорошему об этом просят. Как бы ни тяжелы были условия игры, казино всегда остаётся в выигрыше. «Посмотрим, что ты скажешь теперь», — мелькнула в голове торжествующая мысль. И как только лицо Эйса презрительно скривилось, как только после этих слов в коридоре повисла мрачная, тяжёлая тишина, стало ясно: в этой партии победа за Сигмой. Полная, безоговорочная, подобная удачному блэкджеку на руках у дилера. Уязвлённое самолюбие проигравшего откровенно впилось тому поперёк горла, но в этот раз его карты были на редкость плохи, да и блеф наврядли удастся — не сейчас. Что ни говори, но Сигма всегда был достойным противником, этим же отчасти и восхищал, только вот… Эйс не собирался так просто признавать поражение. — Вот как, значит. Неплохо. Сам он лгал, не ведя и бровью, но его интуиция не лгала никогда. Эйс прекрасно знал решимость Сигмы и его силу, но ещё лучше знал уязвимости, когда-то прощупав их лично; будь Сигма хоть трижды непоколебимым управляющим, его эмоции, его чувства — лучший рычаг давления. Ведь Королю так много мог рассказать каждый его неровный вздох, каждое неосторожное движение, тень румянца или дрожь ресниц. И сейчас тоже: он слышал слегка участившееся дыхание, видел, как очаровательно ангел вжимается в стену, видел и яростный блеск в серебристых глазах, так что мог сказать наверняка: его хрупкое сокровище разозлилось не на шутку. Но в нём не было ничего, кроме этой злости и небольшого шока. «Какого чёрта?» — метнулся в голове вполне закономерный вопрос, но он мог бы и не стать критическим, если бы в глаза вдруг не бросилась ещё одна деталь. Сигма, стоя во всём великолепии своего торжества, приподнял голову, и воротник его кофты сполз буквально на сантиметр или два, но этого достаточно. Достаточно, чтобы обнажить небольшую часть шеи, бледной и девственно чистой. Ступор, пробившее насквозь осознание — всего лишь секунда, может две. И Эйс, едва-едва не выдав это внешне, отстранился. Обворожительно улыбнулся, даря управляющему ощущение всамделишней победы. Обманчивой, конечно. Попался. — Пожалуй, теперь я и правда всё понял. Да, — он не торопился отступать, и дьявольски торжествующий блеск в его глазах всё-таки не могла скрыть ни одна маска, даже самая любезная. — Конечно. Что ещё ожидать от моего ангела? Правда, есть одна маленькая проблема… Бросил он так, словно речь шла о каком-то совершенно незначительном маленьком нюансе, но это было не так; «нюанс» грозил стать фатальным. Метки не могли сойти так быстро, и закрасить их так идеально — тоже невозможно. Его Сигма всегда ворчал на него за любовь пятнать укусами, цеплялся за свою надоедливую кофту, как за последнее спасение — молился после каждой их ночи, чтобы никто не смог увидеть. Но теперь ему явно не о чем беспокоиться… было бы не о чем беспокоиться, если точнее. Если бы он лично не выдал Эйсу карт-бланш. — Ты — не он. Игры кончены. Одно молниеносное движение, исказивший лицо дьявольский оскал — и тонкие запястья самозванца вжаты в стену поистине жестокой хваткой. Наклонившаяся к нему фигура всем своим видом обещала жестокую месть за недавнее унижение. Чтобы убедиться наверняка, Эйс перехватил чужие руки одной своей ладонью, оттянул свободной воротник, но лишь подтвердил свою догадку. Довольно усмехнулся. — Как я и думал. Видишь ли, ты можешь обмануть любого идиота в _его_ ненаглядном казино, но только не меня. Итак, — наконец-то наслаждаясь ощущением полной своей власти, зашипел он в его ухо: — Что же тут у нас? Чья-то способность? Умелая маскировка? Тебе лучше не молчать, я слушаю. Кто ты? «И где настоящий?!» — второй вопрос, что почти вызывал беспокойство. Почти; чего уж он точно не мог ожидать, так это того, что ответ на него придёт гораздо раньше, чем можно подумать. — А ну оставь его в покое! Грянул абсолютно такой же голос откуда-то из-за угла; Эйс застыл. Резко обернулся. И весь его мыслительный поток оборвался настолько сокрушительной пустотой, что даже хватка ослабла. Пока он отвлёкся на внезапно появившийся будто из ниоткуда «оригинал», а это именно он грозно и неотвратимо приближался сейчас к ним прямо по коридору, незадачливая «копия» поспешила вывернуться из уже не такого прочного захвата, внутренне надеясь, что такой манёвр будет удачным. И, действительно, ускользнуть почти что получилось. Но, видимо, остатки бдительности ещё остались с Эйсом, и, несмотря на шок, как-то машинально он было попытался перехватить подозрительного для него человека. — Да пусти ты уже наконец! — с некоторой досадой, но довольно твёрдо произнёс Сигма, и только после этого восклицания его удосужились отпустить, всё в такой же прострации переводя взгляд с одного на другого двойника. — Сейчас всё объясним, — с тяжёлым вздохом закончил он, чувствуя какое-то опустошение от всего пережитого. Почему-то именно сейчас краска вдруг решила прилить к лицу. Растирая запястья, на которых остались красные следы, он смотрел чуть в пол, не будучи полностью уверенным, что хочет поднимать взгляд. Когда его раскрыли, он был готов провалиться на месте от обиды. Он обещал своему двойнику, что справится, он старался сыграть как можно натуральнее, и после всего был разоблачён, да ещё и таким глупым образом! Сейчас же не сказать, что стало сильно легче. Точнее так — ситуации ещё хуже и придумать нельзя: Эйс мало того, что понял, что он ненастоящий, вернее, не тот самый управляющий из этого мира, так ещё и увидел их двоих вместе. Весь спектакль был разыгран зря, все усилия потрачены впустую. Всё-таки совладав с собой, и прекрасно зная, что убегать от действительности бесполезно, Сигма поднял взгляд. Его двойник уже стоял прямо тут и пытался отдышаться: весь встрёпанный, в уличной накидке с капюшоном, взволнованный и, что уж говорить, готовый рвать и метать. В поле зрения так же попадал и непривычно растерянный Эйс. Что он предпримет в такой ситуации? Не зря же другой Сигма так опасался их раскрытия. Гость из иного мира точно мог понять одно — расслабляться ещё ой как рано. И его двойник понимал это не хуже. И хотя он выглядел невероятно грозно, а один его взгляд был готов прожечь в Эйсе дыру, винить стоило только себя — это он оставил другого Сигму наедине со своим личным проклятием, он задержался так надолго, и он же в глубине души знал, что что-то обязательно, непременно пойдёт не так. Возможно, не стоило выбегать — но он просто не мог поступить иначе. И сейчас, видя окольцевавшие запястья двойника красные отметины, он вздохнул — тревожно, тяжело и как-то безысходно. Покосился на него, одним сконфуженным взглядом вопрошая — «ты в порядке?..». Увидев — а отчасти даже почувствовав — немой ответ, нервно выдохнул и снова повернулся к свидетелю их «маленького» секрета. К собственному страху, откровенно говоря. — Эйс. Его голос прозвучал обрывисто, но твёрдо и строго; сам же он был невероятно напряжён, едва ли осознавая, насколько эпичное зрелище предоставляет сейчас «Королю». Пока тот разглядывал и сравнивал их, его застывший ошарашенный взгляд становился всё более осмысленным, задумчивым. Хоть и не менее удивлённым, что едва-едва разбавила усмешка: — Вижу. И, недоумённо изогнув бровь, он уставился в глаза _своего_ — а в этом сомневаться уже не приходилось — Сигмы. Надменно, но особенно пристально, проницательно до дрожи. — Так это и есть твой «форс-мажор», ангел? Сигма, нахмурившись, коротко кивнул — а что ещё оставалось? Бывают моменты, когда слова не особо-то и нужны, хотя этот — явно не один из них. Эйс на удивление быстро запрятал все следы недавней вспышки гнева, но его мрачное лицо всё-таки требовало объяснений, обещанных одним из «ангелов». И прежде чем «его» Сигма смог сформулировать в голове хотя бы одну фразу, способную хоть как-то разрядить накалившуюся в воздухе атмосферу, Эйс внезапно продолжил гнуть линию «любезного джентльмена», хотя там несомненно скрывался подвох — Сигма знал это, даже не сомневался. Раздался тихий скрип открываемой двери, безупречно изящным движением руки мужчина пригласил их внутрь: — Нам не стоило бы стоять в коридоре. Мало ли, — колючие нотки в его голосе всё-таки намекали: он до сих пор тихо зол. — Здесь появится кто-то ещё. А ведь нам предстоит долгая и _невероятно_ увлекательная беседа. Сердито щуря глаза, он первым же скрылся за дверью; типичная отельная комната, на их счастье абсолютно пустая. Но всё же Сигма замялся на пороге, переглянулся с другим собой; тот выглядел мягко говоря сконфуженно, подавленно, растерянно, и что-то в груди от этого ёкнуло — так больно. — Прости, — шепнул он одними губами, очень обеспокоенный; его пальцы осторожно коснулись чужого плеча. — Я не имел права так сильно задерживаться… Он не успел причинить тебе вред? Это было единственным, что его по-настоящему волновало; насчёт казино можно было даже не уточнять, сомнений не было и даже быть не могло. — Да… то есть, нет, всё в порядке, правда, — поспешил заверить его Сигма из другого мира, ободрительно улыбнувшись. Гроза миновала не начавшись, и он внезапно понял с необычайной ясностью: пока он винил себя во всём произошедшем, его двойник делал абсолютно то же самое. Ещё раз внимательно проанализировав ситуацию, он успокоился окончательно, прекратил растирать запястья, спрятав красные следы под длинными рукавами и выпрямив спину. И всё же не мог не спросить для верности: — Ты… правда не злишься на меня? — Поверь, я прекрасно знаю, с кем связался, — с этими словами его двойник покосился на приоткрытую дверь. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: он ни капельки не злится, не винит его ни в чём и искренне беспокоится. Рука на плече придавала уверенности. Сигма был до глубины души тронут такой заботой. Неожиданно действительно стало легче — теперь он не один, а вместе они, казалось, могут справиться с чем угодно. — А мы точно не можем… — Нет, — второй как всегда понял его с полуслова, — теперь он не отвяжется. — Что ж, тогда пошли, — констатировал Сигма, спросивший скорее для галочки, чем серьёзно рассчитывая улизнуть. Он уверенно распахнул дверь и вошёл внутрь, чувствуя почти осязаемую поддержку за спиной от вошедшего следом. Они как будто объединились против общего… что ж, в данной ситуации можно сказать и врага. Пройдя небольшой коридорчик, — Эйс уже ждал их, бросая очень многообещающие взгляды, и явно терял терпение, — Сигма облокотился на стену и скрестил руки на груди. Разговаривать с этим человеком решительно не хотелось, но теперь проблему иначе, увы, не решить. — С чего бы начать? — Ну например, — бросил Эйс, обращаясь вовсе не к нему: к «своему»: — Со вчерашнего вечера. Должно быть, он рассчитывал на оправдательный тон, на виноватый вид — но Сигма этого мира быстро понял, что нет. Долгое и томительное изучение друг друга неизменно играло своё, даже сейчас между ними мелькнуло что-то на уровне лишь полужестов, полувзглядов. Сигма ответил на вопрос, не произнесённый вслух, но очевидный: — Да, всё началось именно тогда. Насколько я понял, — тут он, повернув голову, скорее обратился к двойнику: — Наши с ним первые предположения были примерно верны. Что-то действительно пошло не так в самой канве наших миров, словно бы помарка на полях. И они наслоились друг на друга. Частично. Когда сработал… некий триггер, — он не имел права произносить слова «Книга», но был уверен, что другой Сигма поймёт, о чём речь: — Он оказался здесь. Своего рода побочный эффект. Прозвучит безумно, но это никакая не способность, Эйс. Это — тоже я. Просто как если бы мы с самого начала… никогда не встречались. Его спокойный, твёрдый голос звучал уверенно, как никогда — быть может, сама встряска придала ему сил, а может, присутствие другого Сигмы. Партия один-на-один всегда была привычной, но в этот раз всё иначе. Это чувствовал «ангел», это чувствовал Эйс. Которого всё ещё не отпускал ступор, ведь он бы никогда в жизни не поверил во что-то подобное, не стой доказательство прямо о перед ним. Потому, несмотря на внутреннее раздражение и шок, он кивнул — медленно, задумчиво. Да, если вспомнить то, что было в коридоре — можно было не сомневаться, что сейчас ему действительно говорят правду; что «дилер» наконец-то выложил свои карты на стол. — Гм… предположим. Получается, ты мне даже не солгал. И всё-таки, — фыркнул: — Зачем был нужен этот цирк, скажи на милость? — Потому что я… — Не мог мне доверять? Его Сигма вздрогнул, точно чем-то ударенный — в комнате резко повисла напряжённая тишина, а мрачная усмешка «Короля» казалась одновременно оскорблённой, ироничной и презрительной. Сигма сглотнул; тем не менее, ответил твёрдо: — Да. — Кто бы сомневался. Раздались вальяжно шаркающие шаги, и вот оба любовника — друг перед другом. И Эйс, так невыносимо пристально глядя в сощуренные серые глаза, вдруг на удивление аккуратно смахнул со своего Сигмы капюшон, пригладил его встрёпанные на висках пряди. — А ведь напрасно. Если бы вы _оба_ не стали держать меня за идиота, — сделав размашистый жест второй рукой, небрежно бросил он уже в сторону двойника. — Быть может, нервов могло быть и меньше. Не так ли, «форс-мажор»? — А чем вы заслуживаете подобное доверие? — в ответ на язвительного «форс-мажора», Сигма из другого мира подчёркнуто перешёл на «вы», как бы отгораживаясь холодной стеной от неприятного собеседника. Его ужасно покоробило от развязных действий Эйса. Он мог бы перевести разговор в другое русло, мог уже справедливо добиваться от своего двойника ответа, как вернуться назад. Но уйти сейчас означало бы оставить другого себя один на один с проблемой, — как раз этого он и не хотел. Хотя бы потому, что его снова посетило такое же неприятное чувство, как и вчера, когда он сидел в шкафу и не в силах был ничего предпринять, вынужденный просто смотреть за очевидно не предназначенной для чужих глаз сценой. В такой ситуации оставалось лишь почувствовать себя решительно лишним, но отступать он намерен не был. Напротив, Сигма вперил в Эйса гордый взгляд полный сознания своей правоты: — Всё должно было пройти тихо и незаметно, чтобы никого не обеспокоить. И если бы вы проявили хоть капельку терпения, сегодня всё бы уже закончилось. Вы решили поступить иначе. Итак, вы сами не доверяете (тому, кого, я надеюсь, хоть капельку любите — мысленно добавил он), однако требуете этого от нас. Не думаете, что это несколько нечестно? — Почему же. Ведь к сожалению, — ответный взгляд был не менее пронзительным, пусть и где-то в глубине всё ещё удивлённым, даже растерянным; это сходство и одновременно различие не могло не поражать с каждой новой деталью. Многократно подмечая, но не показывая этого, Эйс сощурился: — Такие правила установил не я. Именно вы, господа, ещё с вечера сделали это максимально подозрительным; хочешь сказать, мне стоило просто закрыть глаза? Что за глупости. Не говоря уже о… Обстановка всё накалялась, собеседники понемногу закипали, а другой Сигма резко понял — ещё секунда, и ему придётся быть свидетелем их перепалки. — Это в любом случае, — резко и решительно вмешался он, — закончится сегодня! Как минимум, в ближайшее время. На секунду или две повисла тишина достаточная, чтобы можно было более-менее перевести дух; честно говоря, в нём всё ещё витал осадок от «впечатлений» сегодняшнего дня; его двойнику непросто дались «прятки» в казино, но и он потратил немало нервов там, на земле. Пожалуй, только удачное стечение обстоятельств и удивительная благосклонность Достоевского помогли ему вернуться с тем знанием, что могло дать им хоть какую-то уверенность. И он повернулся к своей копии; волнительно, но ободряюще улыбнулся, как бы говоря — «у меня хорошие новости». — Наш случай — не единичный, представляешь? Буквально недавно _он_ сам имел с этим дело. И сказал, что подобная аномалия долго не продержится. Рано или поздно твой мир среагирует на несостыковку, и тогда ты вернёшься точно так же, как появился. К тому же, раз ты изначально попал сюда относительно гладко, всё должно пройти хорошо. Видимо, наши миры и правда достаточно близки. Хотя конечно, всё это до сих пор казалось чрезвычайно странным, безумным; это очень отчётливо отражало слегка исказившееся лицо Эйса, задумчивое молчание которого, увы, не казалось хорошим знаком. Сигма напряжённо покосился в его сторону буквально на секунду, выдохнул и продолжил. Всё так же негромко, серьёзно, максимально осторожно подбирая слова. — Но между ними есть некое… противоречие, которое всё тормозит и, видимо, держит тебя здесь. Он сказал, надо «признать его». Что бы это ни значило. Глаза его двойника, до сего момента излучавшие внимательность и некоторую долю облегчения от того факта, что он всё же сможет вернуться домой, подёрнулись дымкой задумчивости. «Признать? И что бы это могло значить? — нахмурившись, он смерил напряжённым взглядом стоящую перед ним парочку. На душе всё ещё оставался тяжёлый осадок от спора с Эйсом. Сигма из этого мира, конечно, хорошо поступил, решив замять их конфликт, — ссора лишь усугубила бы ситуацию, — вот только легче от этого не стало: что Эйс сейчас стоял с непередаваемым выражением, словно приготовившись выдать очередную гадость, что он сам едва ли мог отступить, остыть и признать наконец… — Неужели?.. — неприятная мысль сверкнула яркой вспышкой, больно ударив по самообладанию. — Я должен смириться с _этим_?» Воцарившаяся сама по себе пауза не заканчивалась, давая время для размышлений. Он перевёл туманный взгляд в пол, потом вновь поднял его, но будто уже не видя перед собой никого конкретного, ещё раз внимательно обкатывая свою догадку, разглядывая ситуацию под разными углами и всё никак не желая верить в то, что условие возвращения может быть настолько нелепым. «Догадались ли они?» — он хотел бы думать, что нет. Слишком уж это было личное, какое-то неловкое чувство, требующее только тщательного обдумывания наедине с самим собой. В любом случае, сейчас всё зависело лишь от него одного. Пока он размышлял, его физически и морально измотанный двойник пытался смотреть куда-то в стену, пол — куда угодно, лишь бы не встречаться взглядом со своим любовником; его пристальное внимание почему-то снова переключилось на него, и сиреневые глаза буравили Сигму насквозь. В любой другой момент Эйс бы, наверное, не упустил и возможности хитро намекнуть, что упорство «господина управляющего» граничит с абсурдом, что такими темпами оно будет стоить ему здоровья, может и жизни. А потом зацепиться за что-то ещё — лишь бы вогнать в ступор, сделать его уязвимым; сейчас же радовало, что он не посмеет в присутствии столь необычного свидетеля — и Сигма это прекрасно понимал. Но всё же… — И давно же я не видел тебя на таких нервах, — чужой голос прозвучал непривычно тихо, лишь с тенью привычных ноток. Сигма нахмурился, уже инстинктивно отстранился было от касания, но рука всё равно легла на его плечо, заставив замереть, но тем не менее вскинуть голову и взгляд. И видимо, напряжение и усталость в нём были слишком очевидны. Эйс, какой-то подозрительно внимательный, покачал головой. Сигма был абсолютно точно уверен, ни секунды сомнения — промелькнувшее в его прищуре беспокойство ему _померещилось_. Даже если он — от неожиданности, не более того — невольно вздрогнул. А Эйсу, определённо, тоже померещилось. Что всё равно не мешало его вкрадчивому голосу звучать почти мягко, _почти_. — Именно поэтому я считаю, что тебе стоило сказать мне сразу. Это было бы шокирующе, конечно, но всё же лучше, разве нет? К тому же, ты прекрасно знаешь, ангел: я терпеть не могу, когда тебя беспокоит что-то… другое. Он и не подумал скрывать намёк; хитро улыбнулся, увидев, как Сигма невольно зарделся. Как сердито дёрнулся, перехватил за запястье чужую руку — но лишь сжал её, не стал убирать. И не помешал продолжить: — У меня больше возможностей, чем ты думаешь. Быть может, я даже мог помочь, и тебе бы не пришлось… — Я не настолько глуп, чтобы давать тебе возможность, — управляющий перешёл на слегка отрывистый шёпот, — оставить меня обязанным. Во сколько бы мне обошлась эта «помощь» — хороший, знаешь ли, вопрос. Он отвернулся. Впрочем, не отстраняясь. — Я бы в любом случае попросил компенсацию за тот вечерний инцидент, — невозмутимо парировали в ответ; заставив его прикусить губу от смешка, подытожил: — И попрошу. Ты это знаешь. Но, тем не менее, я позволю себе поинтересоваться… В раздумьях его двойника, в этой туманной паузе раздался почти беззвучный вздох. И столь же тихое, явно не предназначенное для чужих ушей: — Ты в порядке? Сигма растерянно застыл. Его двойник чуть вздрогнул, неожиданно выходя из задумчивого оцепенения. Он будто тоже почувствовал что-то, хоть и не мог услышать последнюю фразу; окинул взглядом двоих стоящих перед ним людей, — всё это время он как-то бессознательно прислушивался к их разговору, улавливая далеко не всё из доносившегося до него шёпота, и всё же этого было достаточно, чтобы внести в его мысли некоторую долю сомнения. Тон Эйса казался каким-то обманчиво мягким и в то же время насмешливым, в словах звучало и беспокойство и откровенный эгоизм. Во всём этом было так сложно разобраться, но тем не менее, он должен был придти к какому-то выводу. И как вообще можно смириться с таким недоразумением? Если он сейчас просто скажет «признаю», не будет ли это откровенным лицемерием? И не может же он, в самом деле, просто так уйти и оставить себя из этого мира на такого… этого… — даже слово подобрать трудно! Слишком странными и неправильными казались эти отношения. Нет, просто так уйти невозможно. Разве что попытаться расколоть «скорлупу» и выяснить наконец, может ли Эйс хоть иногда представлять из себя нечто стоящее. Он нарушил паузу, будто ножом разрезал, немного неожиданно возвращаясь к прерванному разговору. — Сложная ситуация, но, хорошо, что бы ни означали _его_ слова, предположим, я скоро вернусь. Я рад и хотел бы сказать «спасибо», — он бросил взгляд на другого себя, на секунду приподнимая уголки губ, но затем вновь серьёзно посмотрел на Эйса. — Но, раз уж я пока здесь, у нас ещё явно остались неразрешённые противоречия. Не хотелось бы мне просто исчезнуть, так и не получив от кое-кого извинений за произошедшие недавно события. Если для выяснения всей картины ему понадобится раздуть тлеющие угли конфликта вновь — он это сделает. В конце концов, в этом вопросе, он полагал, что может рассчитывать на поддержку. Двойник, обернувшись на голос, тут же поймал его взгляд. Эту тень улыбки и сменившую её серьёзность. Гость не ошибся, думая, что найдёт поддержку. Удивлённые серые глаза быстро прояснились, в них скользнуло понимание. Даже если пришлось украдкой вздохнуть, похоронив свои надежды на хотя бы относительно спокойный исход, он не думал, он _знал_ — скорее всего, он бы поступил точно так же. Даже если это означало очередную конфронтацию. Что ж, не привыкать. Он всё-таки отступил назад к двойнику, поравнялся с ним в молчаливом одобрении, глубоко вдохнул и точно так же вперился строгими глазами в Эйса, прекрасно видя выражение его лица, насмешливо вскинутую тонкую бровь и полный скептицизма взгляд. Кажется, ему не понравился намёк. Конечно же, ему и не мог понравиться. Но безмолвного натиска _двоих_ Сигм он явно не ожидал, и это дало им преимущество. Он приподнял голову; в основном чтобы подчёркнуто смотреть сверху вниз. — Какое заявление, — едва ли не воркуя, он медленно переводил взгляд с одного на второго, но мрачная гримаса явно предназначалась «форс-мажору»: — Правильно ли я тебя понял: ты хочешь _моих_ извинений за _твою_ ошибку? Эти слова были ведром холодной воды на голову Сигме. На секунду он даже замер от шока, но уже вскоре горячая волна возмущения поднялась в нём на новые высоты. «Неисправим!» Нет, ну, а чего он ожидал? В общем-то, чего угодно, но точно не такой наглой попытки перекинуть вину на него. Вот и пытайся после такого придти к положительному выводу. Будь это _его_ казино, Эйс бы уже вылетел за порог, — не буквально, конечно, убивать он никого не собирался, хотя был и близок. — Ты… — от эмоций он даже забыл, что собирался держаться холодного «вы». Слова застряли в горле, и всё же кое-что таки помогло взять себя в руки: это игра два на одного, что давало какую-никакую, но опору, а, кроме того, отступить сейчас он едва ли мог. Тон не изменился, так же серьёзно он заявил: — Именно. Я признаю свою, нет, нашу ошибку. Возможно, следовало изначально сказать, или хотя бы вести себя менее подозрительно, но, что поделать, всего не предусмотришь. Возможно, я так же мог сказать нечто обидное для тебя, это от нервов — уж ты-то должен хорошо знать наш характер. Хорошо, я приношу извинения от себя и, беру на себя такую смелость, от нас. Но, хочу заметить, это не я подкарауливал в коридоре, не я… — тут он запнулся, подыскивая наименее смущающую формулировку, — не говорить же «домогался», в самом деле, — но продолжил почти так же уверенно, лишь чудом не покраснев: — нагло нарушал чужое личное пространство, и… И ещё — запястья до сих пор болят. Итак, я всё же хотел бы дождаться извинений. Он выдохнул и попытался успокоиться. Окончание речи далось ему очень нелегко. И другой Сигма, стоявший рядом с ним, это прекрасно понимал и чувствовал — столь же сдержанный, он кивнул ему и одобряюще улыбнулся краем губ, мол — «всё будет хорошо, ты сказал замечательно. Теперь оставь эту проблему мне». И это абсолютная правда — ему практически нечего добавить, двойник изложил всё более чем исчерпывающе, а ему оставалось лишь окончательно это закрепить, если вдруг что-то пойдёт не так. Перехватить ситуацию, куда более привычную для _него_, в свои же руки. И всё, что не донесли бы слова Сигмы другого мира, подытоживал один лишь пронзительный взгляд Сигмы из этого. Не считая того факта, что на него таращатся _две_ пары этих абсолютно одинаковых восхитительных глаз — Эйс не выглядел удивлённым. Даже откровенное недовольство в его взгляде плавно сменилось чем-то, одновременно напоминавшим снисходительность, слабое удовлетворение и интерес; впрочем, со всё той же надменностью. И тем не менее, вопреки всем опасениям — напряжение в комнате слегка поутихло, замерев где-то на уровне фона, не больше. — Ну что ж, — не то чтобы этот низкий голос сочился меньшим ядом, но теперь по крайней мере не казалось, что он вот-вот выйдет из себя: — Я даже тронут. Не думаю, что имею право излагать тебе… _вам_ какие-то претензии после этих слов. И _возможно_, — тем не менее, он выделил слово «возможно», даже не пытаясь скрыть иронию: — Я действительно немного перестарался. С твоими руками, форс-мажор. Однако не забывай, я не знал этих интереснейших подробностей… а ты, в свою очередь, вряд ли захочешь отрицать, что тоже не знаешь _многого_. Не правда ли? Тут он взглянул в сторону «своего» Сигмы со слишком очевидным намёком, и тот едва задавил в себе желание отвести взгляд; нет, вместо этого он, даже невольно краснея, ещё упрямей вперился в это лисье лицо. Он будет стоять до конца за другого себя, за них обоих. — Это не имеет значения. Даже если бы там и вправду был _я_ — это не оправдание, и ты прекрасно это понимаешь. Дай угадаю: ты же трепал ему нервы, как только мог? Фыркнул он, и это очевидно возымело эффект. Впрочем, во многом Эйсу просто не хотелось развивать заведомо проигрышную для него конфронтацию, потому он и ответил терпеливо, даже вполне спокойно. — Ты не дал мне ровным счётом никакого ответа, вот я и хотел добиться его сам. Не больше и не меньше, Сигма. Впрочем… да, предположим ещё раз, некоторые вещи и правда были чрезмерны. В таком случае, — он приложил руку к груди в вежливом изящном жесте, даже слегка наклонил голову: — Мои извинения. Им обоим. Прозвучало даже мягко, но очень неохотно, не особо искренне: будто бы сквозь зубы, и Сигма, буквально слышал тот жёсткий скрип, с которым он переступал через собственную гордость. Что-то ему подсказывало, что это аукнется. Если уже не аукнулось, когда Эйс снова заставил его напрячься; выпрямившись, он добавил, как бы между прочим: — Но знаешь, если представить это с немного другой стороны… вдруг это и правда была бы чья-то способность, какие-нибудь коварные происки в твоём обожаемом казино. М? — он вопросительно, выжидающе изогнул бровь. — Мои действия всё ещё были бы чрезмерными, или бы ты всё-таки остался у меня в долгу? Его Сигма едва заметно дрогнул, глубоко вдохнул — и мотнул головой, железно сохраняя самообладание. — Думаю, в таком случае я бы разобрался сам. В горле застрял ощутимый ком, но — парадоксально — дышать становилось всё легче; он выдохнул, и от внимательных глаз Эйса это не укрылось. Он скорее констатировал факт, чем предложил — со снисходительной улыбкой и не особо меняя тон: — Тебе явно понадобится выходной. Предложение было на редкость заманчивым, но оба Сигмы понимали, что «выходной» это слегка так не про них. Впрочем, почему бы не устроить себе небольшой праздник после такой-то нервотрёпки? Гость из другого мира так и не понял, как это произошло, но всё напряжение прошедшего дня, весь тот фарс, что тут творился и сдулся так же внезапно буквально в никуда, оставив лишь неприятное послевкусие, повлёк за собой совершенно неожиданную реакцию, и, как воздушный шарик лопается, поднявшись на слишком большую высоту, он вдруг взорвался совершенно искренним смехом, и даже обычная сдержанность совершенно не помогла с ним справиться. Это была истерика. — Извинения приняты, заботливый ты наш, — сквозь слёзы выдавил он. Сигма не пропустил мимо ни словечка, ни многозначительных, совершенно непонятных для него взглядов, ни странного, искажённого, еле заметного беспокойства. И пришёл лишь к выводу, что ему этого никогда не понять: — Чёрт с вами и вашими тайнами! «Ты как с ним вообще уживаешься? Он же опять попытался переложить вину на меня!» — так и кричал его красноречивый взгляд, внезапно обращённый к двойнику. «Как-то» — второй прыснул в кулак. Он был несколько обескуражен, даже шокирован, но внезапно поддался настроению своей копии. Эйсу только лишь и оставалось, что непонимающе смотреть на них. Такую истерику он, пожалуй, видел впервые. Сигма обычно выражал эмоции иначе, чаще ему всё же удавалась держать лицо; мог, конечно, вспылить достаточно неожиданно, мог паниковать из-за, казалось бы, мелочей, но никогда — так в открытую смеяться. — Эта партия… — обращаясь к нему, не его Сигма слегка приостановился, вытер слёзы с глаз, и попытался успокоиться. Не получилось. — …была даже увлекательной. Хах. «Я бы даже не отказался сыграть ещё. Если подумать… всё ведь не так уж и плохо, правда?» Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Почувствовав что-то странное, Сигма из другого мира сначала совершенно не понял в чём дело. В полной, накрывшей комнату куполом, тишине, на него удивлённо уставились две пары глаз. Так и хотелось выдавить что-нибудь избитое в духе: «У меня что-то на лице?»; но весёлость рассеялась как дым, стоило только взглянуть на свои руки. Те были уже наполовину прозрачными и медленно таяли, сливаясь с окружающей обстановкой всё больше и больше. Сигма сглотнул. — Это ведь… и есть развязка, да? — упавшим голосом проговорил он. — А вселенная решила оставить нам время на прощание… Он странным взглядом смерил своего двойника. Слишком уж неожиданным казался исход. Странно, но облегчения он совершенно не чувствовал. Тем более, когда другой Сигма смотрел на него таким ошарашенным, не менее странным, но по большей части потерянным взглядом; иррациональная пустота сжала изнутри его грудь, придушив на корню положенную радость. Ком, застрявший в горле, не давал дышать. Всё возвращалось на круги своя, это было _правильно_, им обоим положено было _радоваться_, но… «Но». Это предательское «но» больно ткнуло Сигму носом в тот факт, что за этот на редкость безумный денёк он — впервые в жизни встретив настоящее понимание — умудрился абсолютно нелепо, нерационально и бессмысленно привязаться. Всё норовило закончиться так же внезапно и стремительно, как началось. Вернуться к своим местам, вернуть _их_ на свои места, что самое-самое главное, и всё же… Так сильно, несмотря на все доводы разума, хотелось крикнуть самой Вселенной — «постой!..». Сигма не крикнул. Но, не в силах совладать с хлынувшим на него потоком эмоций, метнулся вперёд так резко и так быстро, как только мог — точнее, метнулся бы, не ухвати его внезапно Эйс за руку, стиснув крепко и сильно. Сигма рывком обернулся — и застыл, увидев в сиреневых глазах, ничуть не менее ошарашенных, такое непривычное для них замешательство и страх. Как будто он, наблюдая за тем, как исчезает в воздухе _этот_ Сигма, неожиданно для себя самого чудовищно испугался того, что с _его_ «ангелом» будет то же самое. Но точно так же, как он никогда не слышал от него такого истерического смеха, он никогда не видел _таких_ его глаз — абсолютно потерянных, одновременно понимающих и откровенно умоляющих, выжигающих изнутри. Он застыл в ступоре. Сигма коснулся его запястья, прерывисто вздохнул и мотнул головой — буквально секунда, но они поняли друг друга без слов. Ладонь в перчатке медленно ослабла, и Сигма тут же выскользнул из её хватки — в следующую же секунду он стоял напротив двойника, разве что пара сантиметров разделяла их. Сигма начинал видеть стену комнаты сквозь чужой силуэт. Сигме было страшно — от неумолимой силы чего-то, что куда превыше не то что их, самого человеческого понимания. И одновременно было горько, но как-то по-тёплому горько — и он улыбнулся ласково, кротко. — Вселенная вообще была к нам удивительно благосклонна… Он вздохнул, ни на миг не отводя взгляда; желая запомнить само ощущение. И прежде, чем успел подумать — он рывком подался вперёд и крепко обнял фигуру напротив, ещё чувствуя его тепло, отчаянно прижавшись и ткнувшись куда-то в плечо. — Если уж мы справились с этим, то и со всем остальным в наших мирах справимся тоже… обязательно, слышишь? И так странно прозвучит, но… я правда рад, что всё это произошло. Прерывисто шептал он, зажмурившись — как будто это могло хоть немного оттянуть неизбежный финал. Столь внезапный порыв служил как бы доказательством их новой нерушимой связи. И если бы только было возможно остаться… Гость из другого мира лишь покачал головой с грустной улыбкой. Всё уже решено, его здесь присутствие было ошибкой в ткани мироздания, и сейчас всё должно вернуться на круги своя. И поэтому он, прекрасно это осознавая, лишь обнял своего двойника в ответ, прикрыв глаза. Всё ещё способный ощутить реальность этого мира, он искреннее радовался теплу, разлившемуся по телу, и тоже едва ли хотел, чтобы финал приближался. — Я тоже рад. Это был, пожалуй, самый необычный опыт в моей жизни. И, благодаря тебе, в хорошем смысле. И… правда прости, если вёл себя глупо и зря настаивал на своём, — голос звучал мягко и почти беззвучно, растворяясь и отдаляясь вместе со своим хозяином, — Я понимаю, что ты справишься и без меня, — он сделал паузу и вздохнул. Грусть не отпускала, и он всё же высказал вслух то, что было с одной стороны очевидно, а с другой… отчаянно хотелось верить, что это не так: — Мы ведь… больше никогда не увидимся? — Почему же? — его двойник из последних сил улыбался. — В отражении. Как глупо прозвучало. И как ни странно, но они действительно нашли друг друга в отражении, — два осколка одной души. Им обоим хотелось бы сказать ещё очень многое, но вот гость из другого мира растворился окончательно, и руки Сигмы из этого провалились сквозь пустоту. Он едва не потерял равновесие, одним лишь коротким рывком удержался. Невидящим взглядом смотря в точку, где только что был его двойник, опустил руки — те безвольно повисли по краям его тела. Он вздохнул — и тем не менее, всё ещё улыбался, пребывая в неге странной задумчивости. Какая-то его часть, глубокая и подсознательная, уже знала — всё действительно вернулось на круги своя, и с _ним_ всё хорошо. В точности как и говорил Фёдор. Удивительно, подумал Сигма — он хоть когда-нибудь ошибается?.. И ответил самому себе: вряд ли. Но это даже хорошо, по крайней мере сейчас. — Удивительно. — М?.. — Сигма обернулся на чужой голос, моргнул, смахивая наваждение; он на секунду словно и забыл, что Эйс всё ещё стоял позади, не без интереса наблюдая за их прощанием. И интерес этот был, честно говоря, не очень-то и правильным…весьма грешная мыслишка промелькнула тогда в его голове. «До чего интересная возможность упущена» Впрочем, вслух он этого не сказал из соображений своей же безопасности: навлекать на себя праведный гнев аж _двух_ излишне правильных красавцев? Увольте. Ему хватит и одного. Подойдя, он покровительственно положил руку на его плечо, и Сигма не отстранился — кажется, он был не против кого-то рядом. А может, был слишком погружён в собственные мысли, чтобы обращать на такое внимание. Они стояли так вдвоём, не сводя взгляда с места, где ещё парой минут тому назад был их удивительный гость; им обоим было о чём подумать, и тот же Эйс, вспоминая произошедшее в коридоре, ухмыльнулся от ностальгии. — Понятия не имею, что это было, но он, говорю, был удивителен. И навевает воспоминания, не думаешь? — Возможно, — вяло отозвался Сигма, складывая руки возле груди. — Но… давай пока не будем, хорошо? Несмотря на его слабую улыбку, было очевидно: ему нужно немного времени, чтобы прийти в себя, тем более что произошедшее всё ещё слегка казалось сном; точнее, казалось бы, не чувствуй он до сих пор отголосок чужого тепла. Потому-то и улыбался. — Хорошо, — удивительно покладисто отозвались сбоку, и Сигма не успел подумать «в чём подвох» — тот явил себя сам: — Тем более, что скоро у нас будет достаточно времени. В конце недели ты — мой. Не предложил. Констатировал факт. И Сигму всё равно что холодной водой откатили; он вздрогнул и, растерянный, рывком повернул голову. — Ч-чего? Полная бесстыдного торжества ухмылка была ему ответом. — Позволь напомнить, ангел: я сказал, что тебе понадобится выходной… а может и два. И я сказал, что попрошу компенсацию за тот упущенный вечер. Так чему ты так удивлён? — Это… эй! Э-эй, ты не можешь так просто!.. У меня же!.. Но он уже отстранился и плавно прошёлся к двери, у неё обернувшись — и какая-то часть Сигмы была готова его прибить уже за этот лисий взгляд, взгляд кого-то, кто даже из такой специфической ситуации всё равно возьмёт _свою_ выгоду. — Могу и с удовольствием сделаю. Не переживай, тебе понравится. А работа твоя, — он вскинул ладонь, обрывая возмущение ошалевшего ангела на полуслове: — Никуда не убежит за это время, казино тоже не упадёт, так что расслабься. Тем более, теперь уж я не приму твоих возражений. Дверь с тихим скрипом закрылась, и Сигма, оставшись один, обрывисто выдохнул — а оглянувшись, поймал взгляд отражения. Зеркало в этой комнате было практически идентично его зеркалу, и Сигма посмотрел в свои же глаза — усмехнулся. — Нет, ну ты можешь себе представить? Конечно же, ему не ответят. Он знал, и тем не менее почувствовал — хоть и очень отдалённо — то самое понимание, что так грело душу. Быть может, те слова про отражение и были его горькой шуткой, но всё-таки — всё-таки глубоко в душе он знал, что после этой встречи уже никогда не будет одинок. Что где-то за гранью его реальности точно так же смотрит в своё зеркало другой Сигма. И точно так же улыбается ему.