Paris sera toujours Paris

*** Когда человеком владеет одна мысль, он находит её во всём. (В.Гюго - Собор Парижской Богоматери) *** Девять дней и десять ночей. Ровно столько священник бредил той девушкой. Эсмеральда… Она ни на секунду не выходила из его головы: ни когда он молился, ни когда он читал книги, ни когда он спал. О, что за мукой был для Клода Фролло сон! Он видел её, такую милую, совсем рядом. Она стояла напротив него и улыбалась. А в другом сне, они уже о чём-то беседовали, и девушка, как бы невзначай, касалась его руки. Иногда, ему снилось, будто бы они сидят на поляне, а вокруг них сотни голубых и белых цветов. Девушка читала ему какую-то толстую книгу, смысл которой, он не улавливал. Но уже спустя несколько мгновений, она откладывала чтение. Их взгляды встретились. Уже давно на него так не смотрели - с любовью и нежностью. Эсмеральда тянулась к нему и обнимала за шею. За объятьем следовал поцелуй. Такой плавный и осторожный - неземной. Она, словно боялась того, что он поругает её за эту легкомысленную выходку, но он не собирался этого делать, наоборот, Клод сам льнул к губам Эсмеральды. И вот он, не помня себя, целует её губы, щеки, обнажённые, белоснежные плечи. Они опускались на мягкую траву, Клод нависал над беззащитной красавицей, которая тихо постанывала ему в шею от нетерпения. И в момент, когда он снова тянулся, чтобы поцеловать её порозовевшую от жара и смущения щёчку, он отводил взгляд. Лежащая прямо перед ним брошенная книга – Библия. Священник просыпался в холодном поту, хотя всё его тело горело. Клод лежал в своей жалкой кровати, с ненавистью думая и о мире, и о том самом дне, в который он увидел эту проклятую девушку. Мужчине не верилось в то, что его, казалось бы уже давно бесполезное тело, всё ещё могут охватывать эти необузданные, безумные чувства, готовые сжечь его до тла. Они помутили его разум. Все мысли теперь, были лишь об этой девушке. Но эти чувства были слишком далеки от любви. Всё что он чувствовал – всего лишь дикая похоть, которая являлась самым страшным грехом для любого, но особенно для такого человека, как он. Мужчина думал, что по счастью избежал участи многих других священнослужителей, но сейчас, он сам горел в этом адском пламени доселе неизведанных чувств. Ту девушку он видел всего несколько мгновений, но за всё время пока она пела, в нём, как будто бы что-то изменилось. Клод искал Эсмеральду. Он выходил на площадь, в надежде увидеть её, гуляющую где-нибудь возле собора. Но даже представить себе не мог, что будет говорить ей, когда всё же найдет. Стоит ли признаться ей в чувствах, или же лучше при первой встрече прогнать девушку от себя прочь? Его пугала эта неизвестность. Что она могла после этого сделать? Сумеет понять? Испугается и убежит? Именно поэтому, на шестой день своего бреда, Клод решил выбросить девчонку из головы. Он начал ещё больше кропеть над научными книгами, ещё набожнее молиться и нагружать себя тяжёлой работой. Он отказался практически от всей еды, и только в моменты, когда чувствовал сильное истощение, мог себе позволить съесть кусок хлеба размоченного в вине. Но ночью, его продолжал преследовать тот сладостный сон. Он мучил и распалял его с каждым днём всё больше и больше, а ранним утром, Клод вновь просыпался, будто бы в горячке. Он боялся снова засыпать. Мужчина начинал постепенно отчаиваться. Ему было больно смотреть на себя в зеркало — до такой степени он изменился за эти несколько дней. Под глазами появились черные круги, лицо заметно побледнело и вытянулось. «Возможно, что я постепенно сойду с ума из-за этой девчонки!» — так думалось ему. Даже младший брат и воспитанник Клода — молодой звонарь, выражали свои опасения по поводу здоровья мужчины. Но наступило воскресенье. Самое обычное и ничем не примечательное. Такое же воскресенье, как и сотни ему предшествующих, если бы не одно но… После дневной службы, Клод вышел на площадь, чтобы хоть немного побыть на солнце и свежем воздухе. Как вдруг, он услышал где-то неподалеку звуки музыки. Люди играли на гитарах и раздавался звон тамбурина. Сначала священник не хотел даже с места двигаться, но вдруг, он услышал такой знакомый голос и сразу же понял, это она – Эсмеральда. Ноги сами понесли Клода к тому месту, где уже начала собираться публика, привлеченная группой музыкантов. И действительно, оказавшись совсем близко к ним, он увидел её. Поначалу он даже не узнал девушку, настолько она отличалась внешне от их первой встречи. Темные тени, яркая, вызывающая помада. На плечи небрежно наброшена кожная куртка из под которой виднеется черная футболка с черепом. Узкие джинсы соблазнительно облегали её стройные ноги. Её внешний вид завершали грубые, потрепанные, старые берцы. Эсмеральда появилась перед ним совсем иной, не такой, какой он её рисовал в своём воображении. Мужчина уже хотел уйти. Наверное, он просто обознался. Его больной разум помутненный похотью и развратными фантазиями, теперь в каждой девушке рисует ему Эсмеральду. Рассудок решил сыграть с ним плохую шутку. Но вот она вновь запела, и именно это, заставило его остаться в толпе и наблюдать за девушкой. Её голос он бы никогда ни с одним другим не спутал бы. Но песня её, была больше не о любви. Эсмеральда хриплым, надрывным голосом пела о войне, боли и бесконечных потерях. Несомненно, что для него, она всё также оставалась красивой и желанной. Она сама того не зная, подвергла его сердце сильнейшим мукам. А он почувствовал, как внутри него, всё сжимается, и какое-то время, Клод стоит практически не дыша. Мужчина не мог отвести взгляда от девушки, в его голове вертелась только одна мысль: «Господи, неужели ты услышал молитвы презренного раба твоего, неужели сделал так, что она сама сюда пришла?!». Он чувствовал, что среди всей этой толпы, выделяется сильнее всех. Мужчина боялся её спугнуть своей сутаной. Ему бы хотелось, чтобы все эти люди, в мгновение ока исчезли; а она, продолжила петь и танцевать, но уже для него одного. Вдруг, Клод почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. Только что, она встретилась с ним взглядом. У неё были необыкновенные медово-карие глаза. И вот теперь они стоят и смотрят друг на друга ещё несколько секунд. Девушка резко перевела взгляд в другу сторону и прерывая песню закричала: «Полиция!» Действительно, в сторону музыкантов шли полицейские с недружелюбным видом. Толпа сразу же разбрелась в разные стороны, будто бы и не было их вовсе. Через несколько секунд музыканты, последовав примеру толпы, убежали в сторону старых кварталов, но только Эсмеральда осталась стоять на своём месте, стараясь вглядеться в лица полицейских. Клод услышал, как она тихо прошептала: «Кажется, там не он…», и её лицо приобрело выражение испуга. Мужчина не растерялся, и как только к ней подошли люди в форме, он громогласно с ними заговорил.  — Что вам нужно от неё?  — Месье… Святой отец, - немного запнувшись начал тот что помоложе. — Видите ли какое дело… Девчонка нарушила правила, она пела песни с провокационным подтекстом. Мы должны отвезти её в участок.  — Эта девочка, только что попросила убежища в соборе, а как вы знаете, законы святой церкви никто не в праве нарушить, поэтому я вынужден забрать девочку с собой, - продолжал более спокойным голосом священник.  — Но ведь, - хотел было возразить юноша, но его прервал тычком в бок мужчина постарше.  — Тише, дурак! Отче прав, эти законы древние как мир, против них даже полиция ничего не значит. Клод подал руку Эсмеральде, а она стояла и смотрела на него не понимающим взглядом. Она не помнила как мужчина провел её к собору, не помнила как оказалась внутри. Но её вывел из оцепенения вопрос заданный священником:  — И что же заставило тебя петь такие песни перед многолюдной толпой? - спросил он со всей мягкостью, на которую только был способен.  — А это не ваше дело! - огрызнулась девушка.  — Какая ты сердитая…  — Просто, я не хочу слушать ваши проповеди, о моём непристойном поведении, святой отец. Вот и всё. Девушка отвернулась от него и начала рассматривать привлекший её внимание потрясающей красоты витраж.  — Я и не собирался тебе что-то проповедовать. Лишь хотел поинтересоваться, что именно тебя подтолкнуло петь такие песни перед собором? - он всё больше старался придать своему голосу дружелюбную окраску, хотя понимал, что эта девушка явно не заинтересована в продолжении беседы.  — Что подтолкнуло? Моя любовь к этим песням. Они мне очень нравятся, в них есть смысл. Я думаю, что люди, которые хоть раз послушают их, начинают задумываться над своими поступками, да и над собой в целом. - После этих слов, девушка улыбнулась своим мыслям.  — Что ж… в этом ты может быть и права, дитя. Но разве нужно из-за этого так выглядеть? - и он обвел её взглядом, от которого девушка резко развернулась к нему лицом.  — Теперь и внешний вид вам не нравиться! Может быть мне стоило напялить на себя какое-нибудь средневековое платье до пят?! И если я уж вам так не понравилась, то может, вам вообще не стоило спасать меня?!  — Нет-нет, девочка, теперь я вижу, что ещё как стоило.  — Ну, да, конечно. И вместе со спасением, наставить меня на путь истинный! Вы ведь именно поэтому были на нашем выступлении? Так вот, что я вам скажу: Не нужен мне этот путь истинный и проповеди и спасение. Всего этого не нужно! - воцарилось долгое молчание. Он не знал как реагировать на столь бурные эмоции девушки, а она не понимала зачем вообще разожгла этот дурацкий конфликт с человеком который спас её. Клод услышал, как Эсмеральда несколько раз судорожно вздохнула, а затем приложила ладонь ко лбу.  — Простите... Простите, я честно говоря, не хотела всего этого. Я наверное устала и испугалась.  — С тобой точно всё хорошо, девочка? - спросил он спокойным и твердым голосом, стараясь не выдать в нём тревогу.  — Да, всё вроде бы в порядке, просто… О, всё так запутанно! - Эсмеральда медленно отошла в сторону колонн и провела по одной из них своим пальчиком. — И отчего-же для тебя всё так запутанно? — Ну, я ведь вижу вас впервые, поэтому не знаю как с вами общаться. Обороняться ли, или же не бояться вас вовсе. — Не понимаю тебя дитя, - его это удивило. Как служитель собора, Клод, привык видеть почтение и ропот со стороны паствы, либизящих перед ним людей. Но в это мгновение, девочка, своим незнанием растоптала его образ сурового священника. Он посмотрел на Эсмеральду стараясь понять её. — Все мы люди изменчивые по природе своей, не так ли, святой отец? Например, в компании друзей я одна, с семьей я могу быть другой, а с подружками вообще кардинально меняюсь. И так происходит с каждым. Но теперь, я не знаю как себя правильно вести когда вы со мной разговариваете, я просто теряюсь. Вы уж простите… — Веди себя так, как ты хочешь себя вести. — Боюсь, что вам это может не понравиться, - грустно отозвалась она. — Выходит, что тебе легче быть хамелеоном? Ты подстраиваешься и под людей и под обстоятельства? - ещё более озадачено спросил он. — Честно говоря, да. Мне так намного проще жить. Уже и не пойму где настоящая Я, а где мои маски. Именно поэтому, мне так тяжело рядом с вами, - и девушка горько усмехнувшись посмотрела на Клода. — А так ли это? По-моему сейчас ты ведешь себя гораздо искренней чем там, среди музыкантов. Больше нет никаких хриплых завываний и наигранных эмоций. Мой совет тебе девочка: Не теряй свое истинное «Я». — Это что, всё-таки проповедь? - Эсмеральда прищурившись посмотрела на священника, стараясь понять, что же ему было нужно от неё. — Нет, скорее исповедь. - Сказав эти слова, он увидел, как на лице девушки, появилась тень улыбки. Такая незаметная, но такая невероятно теплая и искренняя, что Клод улыбнулся ей в ответ. — Я думаю, что полицейские уже далеко. Ты можешь идти, но если хочешь – оставайся. — Ах, нет! Я вам очень благодарна, но мне пора. Спасибо вам большое за всё. — Ну что ты, дитя. Это моя работа. Клод открыл для неё тяжелую дверь собора и несколько секунд смотрел в спину удаляющейся от него девушке. Нет, он её больше никогда не упустит. Он будет тенью следовать за ней, шаг за шагом. Ему не хотелось вновь её потерять. Клод не желал более мучиться от этого наваждения. Он хотел всегда знать, что сейчас происходит с девушкой и где она. Поэтому, быстро накинув на себя черное пальто, мужчина поспешил вслед за Эсмеральдой, неотступно следуя за ней.