Paris sera toujours Paris

*** Бесстыдство порой скрывает стыд. ( В. Гюго) *** Оставшиеся пять дней до возвращения Пакетты, пролетели для Клода и Эсмеральды, как один. По вечерам они обнявшись сидели на диване в небольшой кухоньке, девушка брала с собой свою любимую книгу и читала её вслух. Но большую часть времени они разговаривали о прошлом, о мечтах и о своём детстве. Постепенно Клод оттаивал. Ему начали легче даваться воспоминания, и он говорил о прошлом без былой скорби в голосе. Лишь изредка Агнесса видела горькую усмешку, застывшую у него на губах, но девушка тут же придумывала что-нибудь такое, что сразу же его отвлекало. Обычно такие отвлечения продолжались с самого вечера и до поздней ночи. После нескольких часов страсти, мужчина и девушка, раскрасневшиеся и довольные, вместе засыпали крепким сном на сбитых простынях. В моменты своего единения они совершенно не чувствовали того, что делают что-то не правильное или противоестественное. Наоборот, им казалось что всё так и должно быть. Их жизнь казалась куда более насыщенной и веселой, чем когда-либо ещё. Поэтому каждый раз просыпаясь вместе, они чувствовали всё новые и новые волны нежности, которые они старались передать друг-другу. Но кое-что всё же смогло омрачить ежедневное пробуждение Клода - он по прежнему должен был оставаться верным своей работе. Из-за этого, каждое утро, он просыпался ни свет ни заря, аккуратно убирал теплую ручку девушки, лежащей на его плече, и одевшись спешил обратно в Нотр-Дам. Мужчину уже на третьи сутки начала мучить совесть из-за своего поступка. Как бы ни было сильно желание Клода отречься от сана, он всё же не мог пересилить себя. Внутренний страх за туманное будущее сковывал его и не позволял принять мужчине такого решения. Проводя каждый вечер в компании девушки, он чувствовал, что тем самым, обманывал не только других священнослужителей, но и своего Бога. И всё бы ничего, ведь ему было уже поздно думать о Боге, а особенно после всё новых и новых прегрешений с Эсмеральдой. Однако убегать каждое утро в собор от девушки, а потом возвращаться к ней спустя три часа, ложиться обратно в постель, и делать вид, что всё так и должно происходить – было действительно для него трудно. А Эсмеральда раскусила секрет его утренних побегов, уже на второй день их совместного проживания. Девушка проснулась раньше на час и не застала его в своей комнате. Тогда она прошлась по всей квартире и всему кабаре, сумев убедиться в том, что его нигде нет – вернулась обратно в свою постель. Эсмеральда лежала повернувшись лицом к стене. Её душу охватило уже знакомое чувство опустошения, будто бы она потеряла важную частичку себя. Обида больно колола сердце, а ладони невольно сжимались в кулаки. Но в это самое мгновение её отчаянья, дверь, с тихим щелчком открылась, она услышала осторожные шаги и шуршащий звук - кто-то стягивал с себя одежду. Затем, спустя минуту или две, матрас прогнулся под чьим то весом, а теплые, сильные руки обвили её узкую талию - это был никто иной, как Клод. Она без капли сомнения могла узнать его по этой почти тигриной, крадущийся походке. Вот тогда-то, она и перестала ревновать Клода к собору. А всё потому, что в то утро, она почувствовала себя куда более важной для него, чем какое-то, холодное, безжизненное и старое здание. Пятый день стал днём их расставания. Пакетта должна была вернуться на следующее утро, и Агнессе не хотелось объяснять своей маме, что нужно этому человеку в их квартире, и как он тут оказался. Прощание далось Эсмеральде и Клоду довольно таки тяжело. Чтобы девушка не грустила понапрасну, мужчина решил устроить ей настоящий кино-вечер, на котором они бы смотрели старые, чёрно-белые фильмы. К сожалению Клода и радости Агнессы, этот план не был воплощён в реальность. После того как мужчина приготовил закуски, он включил «Дневник горничной» и вежливо позвал Эсмеральду к себе. Но она появилась только под завершение начальных титров, и это появление выбило Клода из колеи. Из спальни девушка вышла абсолютно нагой, и как ни в чём ни бывало, села к нему на диван, при этом поджав под себя ноги. Она явно хотела его подразнить и спровоцировать, но он всё же сумел сдержаться. Первые двадцать минут они сидели спокойно наслаждаясь фильмом, а потом, Эсмеральда не выдержав, перешла в наступление. Всё что запомнилось Клоду в дальнейшем - привлекательная девушка стоящая перед ним на коленях, и она же стонущая под ним на диване. Но ночью ему всё же пришлось уйти, и оставить её одну в пустой, холодной квартире. Агнесса на миг задумалась: «Как сильно может измениться наш мир, когда в нем появляется дорогой тебе человек! Казалось бы, была совершенно обычная квартира в которой из интересного были только посиделки за чаем... но когда приходит тот самый человек, то всё вмиг преображается. Это место становится вашим тайным убежищем, в котором, вы можете быть собой - оно и любовное гнёздышко и дом в котором тебя всегда ждут». Теперь девушка смогла отчётливо почувствовать, насколько же ей тоскливо и одиноко без него и без их совместной жизни. Каждое утро, когда она просыпалась, мужчина ласково целовал её в лоб. Она читала ему книги и рассказывала какие-то нелепые истории из-за которых Клод ещё долго не мог перестать улыбаться. Перед завтраком, обедом и ужином – они всегда вместе становились у плиты и готовили разные вкусности, которые очень быстро съедались. Он пугал её, когда она мыла посуду – мужчина тихо подкрадывался к ней со спины и неожиданно заключал её в крепкие объятья. Клод за эти дни смог ей дать то, чего Феб ей так и не дал - это уверенность. Раньше она не была уверена в прочности отношений, не была уверена в своем парне, не была уверена в том - достойна ли она его. Но сейчас, Эсмеральда чувствовала себя окрылённой. Она, как Феникс, восстала из пепла и изменилась буквально за шесть дней. Теперь из скромной девушки боящейся сказать что-то не впопад, Агнесса превратилась в уверенную, умную и красивую молодую женщину, которая скрывалась в ней всё те месяцы проведенные с Фебом.

— — —

— Привет моя маленькая! Соскучилась по мне? - на пороге спальни Эсмеральды стояла Пакетта. На её щеках горел яркий румянец, глаза блестели от счастья, а губы растянулись в широкой, лучезарной улыбке. Тёмно-синее платье, как всегда выгодно подчеркивало её чудесную фигуру, о которой мечтают многие женщины в таком возрасте. — Мама! - девушка не смогла сдержать восторженного вскрика. Они тут же крепко обнялись после столь долгой разлуки. Пакетта никогда ещё не оставляла свою маленькую дочурку на такой большой промежуток времени одну. Ей не терпелось узнать, как же Агнесса жила тут и чем занималась во время её отсутствия. Пока девушка что-то весело рассказывала о репетициях с Клопеном, посиделках у Флёр и о всяких разных мелочах, от Пакетты всё же не утаилось что-то странное в поведении и чертах своей дочери. Её прелестное личико украшало выражение лёгкой мечтательности, своими тонкими пальцами, она нервно поправляла подол красного платья, а её глаза лихорадочно блестели. «С ней что-то не так. С ней определенно что-то происходит, но только что?» - подумалось Пакетте. «Я ведь не могла, из-за парочки вопросов, заставить её так сильно нервничать и смущаться? Но она сейчас чересчур взволнованна, складывается впечатление, будто она не с родной матерью говорит, а выступает на сцене перед миллионной публикой. Почему же она тораторит каждый свой ответ? Неужели придумывает историю на ходу...Стало быть, моя дочь что-то от меня скрывает?! Нет. Это не похоже на неё» И действительно, сердце матери верно почуяло, что с её ребёнком происходило нечто странное. Взгляд Пакетты, изучающе скользнул по всему телу девушки начиная от её лица и заканчивая ногами. — Прости что прервала тебя, доченька, - с тревогой начала женщина. — Но уж очень хочу тебя спросить о том, что произошло с твоими коленями?! Они все в синяках! Ты что, упала где-нибудь? На секунду Пакетте показалось будто щёки девушки заливаются алым, жгучим румянцем. Но как только женщина моргнула, щёки её дочери снова стали обычного, бледно-розового цвета. — Да, мамочка, - с живостью заговорила Агнесса. — Ты ведь и сама знаешь, какой я могу быть неуклюжей иногда. Если вкратце, то я взяла у Флёр туфли на высоком каблуке, чтобы научиться на них красиво и с достоинством ходить, прямо как ты. Но я не смогла на них удержаться и упала, - с досадой произнесла она. — Господи! Бедный мой ребёнок! - воскликнула женщина с опаской поглядывая на колени дочери. — Тебе сейчас, как? Не очень больно? Может быть врачу покажемся? — Нет, я думаю, что не стоит. Со мной всё нормально, мамочка, - попыталась заверить её Эсмеральда. — Я прикладывала к синякам лёд, обрабатывала их мазью. Мне кажется, что дня через два, они пройдут. — Что ж, это меня немного успокаивает, - вздохнув подытожила Пакетта. - Агнесс, ты знаешь, я ведь не только о тебе сейчас хотела поговорить. — Не обо мне? А о чём же? Ой, прости, я такая эгоистка - просто ужас! Как я могла позабыть?! Ты наверное хочешь рассказать мне о вашем выступлении на фестивале в Испании! — И да, и нет... Но дело действительно касается Испании. Пойдем на кухню и выпьем чай, уверена этот разговор у нас с тобой затянется надолго...