Снейп: Окончательное прочтение (Snape: A Definitive Reading)

      Бурлящее варево горечи, злобы и блестящего гения: от его первого обжигающего взгляда в глаза Гарри Поттера до последнего, Северус Снейп привлекает внимание. Этот персонаж — одно из главных творений Джоан Роулинг, человек смертельных противоречивых крайностей, который может быть глубоко добрым, глубоко злым и ни тем, ни другим. Его непроницаемые глаза были «холодными и пустыми и почему-то напоминали темные туннели». (ГП/ФК, гл.8) В этой части о темных туннелях, которые всегда ведут к разоблачению, прослеживается попытка обнаружить, что — если вообще что-то — находится под фасадом Снейпа совершенной двусмысленности, что приносит читателю бесконечную пользу.       Из всех людей, важных для первого года обучения Гарри, Снейп — тот, с кем он познакомился последним, на добрых четыре десятых романа позже. К тому времени он познакомился или слышал о Хагриде, Дамблдоре, Волдеморте, Квиррелле, Малфое, Уизли, Гермионе и МакГонагалл. Он был в восторге от прекрасного приветственного пиршества, нашел свое место, видел одно чудо за другим… до этого леденящего душу момента. Профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Все произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — и голову Гарри пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. (ГП/ФК, гл.7)       Гарри никогда раньше не чувствовал такой боли. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось. — А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси. — А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Темным искусствам, этот Снейп. (ГП/ФК, гл.7)       Гарри и читатель узнают шесть вещей о Снейпе из этого неизгладимого первого впечатления. Он ужасен в том смысле, что пугает детей. Он имеет некоторое отношение к детской травме Гарри. Он близок ко злу. Он вечно недоволен: «все знают», что он жаждет вести Защиту от Темных Искусств. И ему не нравится Гарри Поттер. Год Снейпа в целом       Неприязнь Снейпа к Гарри — один из четырех элементов, которые остаются примечательными о нем в течение семи лет, что Гарри знает его. Остальные: враждебность Снейпа к другим учителям, которые преподают Защиту от Темных Искусств, репутация Снейпа и тайна истинных его мотивов. Вместе взятые, рассмотрение этих четырех элементов дает хорошее представление о жизни Снейпа в любой момент истории. Личная неприязнь Снейпа к Гарри       После этого первого зрительного контакта Гарри обнаруживает, что враждебность Снейпа еще труднее стереть с лица земли, чем нанесенный урон от Волдеморта. Любой ребенок будет восприимчив к необъяснимой неприязни со стороны взрослого, находящегося у власти. Но для пострадавшего от жестокого обращения, осиротевшего от насильственного преступления, это кошмар, корм для ужасающего сна Гарри той ночью о тюрбане Квиррелла, Малфое и Снейпе. (ГП/ФК, гл.7)       Первый день занятий по Зельям укрепляет понимание Гарри: «Профессор Снейп не просто невзлюбил Гарри — он его возненавидел.» (ГП/ФК, гл.8) Во всех последующих тайнах об истинных мотивах Снейпа, его ненависть к Гарри — одна из немногих данностей, постоянная и абсолютная. В семи книгах читатели, возможно, никогда не будут уверены, почему Снейп что-то делает, но одно можно сказать наверняка: это не из-за любви к Гарри.       Снейп выбирает Гарри мишенью для запугивания уже с первой переклички в классе Зельеварения. — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. (ГП/ФК, гл.8)       Снейп, как глава Дома Слизерин, уже издевался над героической репутацией Гарри до его первого приезда в Хогвартс, и слизеринцы следуют его примеру, чтобы объединиться против Гарри. К этому времени в истории мы увидели, что остальная часть школы ненавидит Слизерин. Хагрид даже говорит Гарри: «Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были.» (ГП/ФК, гл.5). Утверждение, которое не опровергается почти в трех книгах. Слизерин, под руководством Снейпа, выигрывал Кубок Хогвартса за последние шесть лет. Здесь можно прочитать об учителе Слизерина, который усердно охраняет моральный дух своих первокурсников, которые входят в школу, которая видит их как злодеев. Но оно сводится на нет ужасающим зрелищем взрослого человека, который выделяет одного ребенка и учит других учеников насмехаться над ним.       Этот отрывок вводит еще одну константу: беспочвенное убеждение Снейпа в том, что Гарри наслаждается дурной славой, которая приходит от его несчастий. Нигде в «Философском камне» мы не видим, откуда у Снейпа эта мысль, поэтому читатель, как и Гарри, воспринимает ее как условную и озадачивающую.       Но потом Снейп отбрасывает магические заклинания. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. (ГП/ФК, гл.8)       С этой восторженной одой магии этот персонаж показывает то, что для него священно. «Очень точную и тонкую науку.» Он хочет, чтобы дети знали, что мышление и дисциплина имеют значение в магии. «Глупое махание волшебной палочкой» — это первое указание в книге, что магическая подпись Снейпа — это самодостаточность, магия, не зависящая от палочек или заклинаний, или чего-либо вне власти одинокого ума.       Во всем его учении есть колкости, раздражение и негодование в каждой фразе: «Глупое», «не думаю, что вы в состоянии оценить», «стадо болванов, которое обычно приходит на мои уроки». Он оскорбляет детей, которые даже ничего не сделали, наказывает их за недостатки других. Мы пока не можем сказать, действительно ли он жаждет вести Защиту от Темных Искусств, но похоже, что он учит Зельеварению против своей воли — он вынужден, и он считает, что это слишком хорошо для большинства из них.       Но даже колкости намекают на одну из более скрытых тем Роулинг: одиночество одаренных. «Глупое махание волшебной палочкой» звучит как ответ ребенка, чьи собственные страсти были очернены. «Не думаю, что вы в состоянии оценить» передает меланхолию долгого разочарования. «Болваны» — крик разочарования от вундеркинда, несоответствующего студентам, чьи умы работают совсем по-другому. Довольно трогательно, несмотря на свою ярость, он, кажется, не может отказаться от надежды, что сможет передать немного чуда магии этим бесперспективным посвященным.       «Красота медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи». Это магический образ того, что мы — магглы — называем потоковым состоянием, спокойного устойчивого экстаза полного погружения в творческую деятельность. Это состояние наслаждения собственными силами, самодостаточная форма жизненного счастья. Горечь, одиночество и враждебность отпадают. В остальных частях книг, когда мы видим, как Снейп переживает невыразимое давление, мы помним, что он раскрыл свой секрет в этой первой речи. До тех пор, пока он мог поддерживать медленное кипение, будь то в котле или в собственном уме, у него был безграничный источник радости.       «Мягкая сила жидкостей, которая пробирается по венам человека». Каждый отвратительно смешной намек на пугливость этого персонажа проходит через эту фразу. Он говорит о крови; он зловещий? Почему вместо «пробирается» он не мог сказать «течет»? Является ли скрытность частью красоты для него? Он говорит о чем-то хорошем или о яде? Ему нравится нервировать людей, или он даже понимает, что делает это?       Но в то время как она отвлекает нас этим жутким юмором, Роулинг незаметно вписывает в эту фразу первый намек, чтобы предсказать, что в итоге ее серия книг будет иметь большое значение. В последующих книгах Гарри узнает, что, когда его мать умерла, чтобы спасти его, ее жертва пробудила «древнюю магию крови», которая защитила Гарри, и в конечном итоге даже Волдеморта, от темной магии. Снейп тоже узнает больше о том, как работает эта магия — любовь, магический термин того, что мы, магглы, называем окситоцином, гормоном, который течет в нашей крови, чтобы усилить чувства доверия и нежной привязанности… и он сможет использовать эти знания, чтобы остановить смерть.       Но и Гарри, и Снейп далеки от такого мастерства. Речь Снейпа о зельях для первокурсников — это напоминание о волнующем обещании. Это самая настоящая демонстрация магии Роулинг в этой книге, заклинание на читателя — намеренно выбранные слова, которые создают намеренное превращение — чтобы превратить этого преподавателя-задиру в фигуру очарования.       Гарри и Рон молча воспринимают речь Снейпа, но она оказывает зажигательное воздействие на Гермиону, устанавливая причудливую динамику между ней и Снейпом, которая может сама по себе перерасти в отдельную книгу. Она умирает от желания срочно ответить Снейпу, с настойчивостью, которая нарастает в четырех неконтролируемых импульсах, которые в конечном итоге поднимают ее прямо со своего места. Здесь она получает все его сообщения и всегда будет их получать. И неоднократно, через свои попытки игнорировать ее, Снейп пытается ей донести: «Я с тобой не разговариваю. Ты не та история». Гермиона Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. — Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? «Измельченный корень чего с настойкой чего?» — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он покосился на Рона, но тот, похоже, был не менее ошарашен вопросом. Зато Гермиона Грейнджер явно знала ответ, и ее рука взметнулась в воздух. — Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. На лице Снейпа появилось презрительное выражение. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все. (ГП/ФК, гл.8)       Слава — это еще не все? Оставляя в стороне тот факт, что слава вообще ничего не значит для Гарри. Что же тогда? Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. А вот Гарри абсолютно не представлял, что такое безоаровый камень. (ГП/ФК, гл.8)       Значит ли выбор вопросов Снейпа что-нибудь особенное? И старался не смотреть на Малфоя, Крэбба и Гойла, которые сотрясались от беззвучного смеха. — Я не знаю, сэр, — признался он. — Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! Гарри заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза. По правде, он читал свои, новые учебники, пока жил у Дурслей, но неужели Снейп рассчитывал на то, что он наизусть выучит «Тысячу волшебных растений и грибов»? (ГП/ФК, гл.8)       Действительно ли Снейп ожидал этого? Нет, он не мог. Конечно, Малфой, Крэбб и Гойл не выучили свои учебники. Конечно, «открытие книги» — это не то же самое, что запоминание содержания еще до начала занятий в школе. Снейп придумывает причины, чтобы беспокоить этого ребенка? Неужели он, как это иногда делают взрослые, снова ввязывается в старую драку, о которой Гарри и читатель ничего не знают? Снейп продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы. — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку. — Я не знаю, — тихо произнес Гарри. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее? (ГП/ФК, гл.8)       Единственный ученик, который запомнил эти учебники, — это магглорожденная, которая не заняла свое место в Хогвартсе как должное, та, кто стремился научить себя всей магии, которой только можно, потому что для нее магическое образование — это привилегия и мечта. Возможно, она напоминает Снейпу самого себя в этом возрасте, и он не в настроении для уютных воспоминаний или самосознания. Возможно, он не готов покончить с давним негодованием студентов, которые плыли по течению, полагая, что они принадлежат этому миру, что тот обязан им этой привилегией, и им не нужно проявлять признательность. Возможно, эти подробности о Зельеварении были тем, чему он научился до поступления в школу.       Снейп резко отвечает на его внезапный вопрос, добавляя: «А за ваш наглый ответ, Поттер, я записываю штрафное очко на счет Гриффиндора.» (ГП/ФК, гл.8)       И противостояние закончилось. Снейп утверждает свое превосходство над своим классом, и Гарри теряет балл, но это только балл. Его проживание с Дурслями хорошо обучило его: он не отступает, Снейп не отвечает на краткие комментарии о Гермионе, и он отвлекает внимание Снейпа обратно на весь класс, в котором он учится. Гарри — грозный противник. Снейп начинает преподавать в некоторой степени нормально, не более неприятно, чем обычный несчастный учитель-негодяй. Снейп призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Неввил каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках… — Идиот! — прорычал Снейп, одним движением! ладони сметая в угол пролившееся зелье. (ГП/ФК, гл.8)       Некоторые элементы этой сцены примечательны, даже звучат. Его похвала Малфою восхитительно технична: это единственная вещь, которая имеет для него большее значение, чем слава, по-видимому. В этот момент соответствующие приоритеты от этого учителя приходят как сюрприз и облегчение. Кажется, он любит Малфоя, а не просто благоволит ему; может быть, он человек. Его обзывательство Невилла — это начало долгой и позорной вражды, но это имеет чистый смысл, основанный на его природе как нетерпеливого вундеркинда, который не должен преподавать в классе начального уровня. Многие читатели предположили, что у Снейпа сложные причины не любить Невилла, но, учитывая нетерпимость Снейпа, его успеваемость в классе, безусловно, достаточна. Невилл вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями. — Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. А потом повернулся к Гарри и Рону, работавшими за соседним столом. — Вы, Поттер, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибется, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю еще одно штрафное очко на счет Гриффиндора. (ГП/ФК, гл.8)       Такое проявление извилистости обеспечивает Снейпу место в литературном пантеоне плохих учителей. Импровизируя негласные правила, ругая избранных детей за то, что они им не следуют, приписывая детям абсурдные мотивы, заглушая возражения капризно применяемыми штрафами… во всех отношениях Снейп нарушает стандарты справедливости, которые особенно важны для детей. Это было ужасно несправедливо. Гарри уже открыл рот, чтобы возразить, когда Рон пнул его под столом. — Не нарывайся, — прошептал Рон. — Я слышал, что Снейп, если разозлится, может очень сильно навредить. (ГП/ФК, гл.8)       Рон и Гарри узнали правила поведения со Снейпом, и это был всего лишь первый день.       Где-то должна быть альтернативная вселенная, в которой Северус Снейп подвергается испытательному сроку за свое поведение в классе. В этой вселенной он извинится перед своими слизеринцами за то, что научил их запугивать и находить способы поднять боевой дух, что не связано с жестокостью. Он извинится перед Гарри. Он извинится перед Гермионой и научится обращаться к ней честно. Дамблдор будет говорить с ним о том, как он называл Невилла. Он может быть важным элементом более широкого замысла, но не в том, как обращаться с детьми.       Но это Хогвартс, каким его создала Роулинг, и это также, иногда, реальный мир. Некоторые учителя действительно управляют своими классами по правилу мелкой тирании, и директора не всегда знают или заботятся о том, что происходит в классе, и многие читатели признают эту динамику запугивания из своего собственного опыта. Мы еще не знаем, что сделало этого учителя таким презренным. Мы даже не знаем, в истории, что ему всего 31 год. Мы можем только смотреть в его «холодные и пустые» глаза и удивляться, что с тобой случилось? Гарри рассказал Хагриду про урок Снейпа. Хагрид, как и Рон, посоветовал Гарри не беспокоиться, потому что Снейпу не нравится подавляющее большинство учеников. — Но мне кажется, он меня ненавидит. — Да ерунда это! — возразил Хагрид. — С чего бы это ему? Однако Гарри показалось, что Хагрид, произнося эти слова, чуть-чуть отвел взгляд в сторону. (ГП/ФК, гл.8)       Некоторые из самых доверенных взрослых в жизни Гарри, похоже, признают тиранию Снейпа, но позволяют ей идти беспрепятственно. Кажется, они даже уважают Снейпа. В типичной взрослой манере они, похоже, знают о Снейпе больше, чем готовы рассказать ребенку, хотя это напрямую влияет на жизнь Гарри. Тогда понимание Снейпа будет иметь какое-то отношение к пониманию взрослости. Не зрелость; Бог знает, что Снейп продемонстрировал меньшую зрелость, чем некоторые из детей, которых он обучает. Но, возможно, есть что-то в его истории, что, по мнению взрослых, было бы сложным, чем большинство детей могли бы понять, даже дети, которые потеряли столько невинности, сколько Гарри.       Профессор МакГонагалл, кажется, не только уважает Снейпа, но и активно наслаждается работой с ним. Эти двое демонстрируют безупречное партнерство, когда они и Квиррелл идут по следам тролля в туалет для девочек. Как будто по молчаливому согласию, Снейп разбирается с троллем, МакГонагалл — со студентами. Снейп ничего не говорит, хотя то, как «Снейп скользнул по лицу Гарри острым как нож взглядом» (ГП/ФК, гл.10) — является первым, неназванным примером Легилименции в серии книг, один из многих навыков взрослого человека, о котором дети и не подозревали.       Почему Снейп присутствует на месте чрезвычайной ситуации с МакГонагалл и Квирреллом? Это не потому, что он глава Дома, как МакГонагалл, или Флитвик и Спраут. МакГонагалл оказалась на месте как заместитель директора. Квиррелл присутствует как профессор Защиты от Темных Искусств, но он бесполезен; он скулит и держится за сердце. Это ранний пример того, как Снейп вмешивается и выполняет обязанности учителя Защиты без такового титула, но с другой стороны, он действует и как сигнал для читателя: Снейп всегда там, где история.       Следующее столкновение Гарри со Снейпом происходит через несколько дней, когда таинственно хромой Снейп конфискует у него библиотечную книгу, ссылаясь на правило, которое он мог или не мог придумать прямо на месте. Рассуждая: «Почему он должен бояться Снейпа?», раздраженный Гарри зашел в учительскую и попросил вернуть ему книгу, на случай, если «Снейп не откажется, если другие учителя будут слушать». Гарри приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Его глазам предстала ужасная картина. В учительской были только Снейп и Филч. Снейп сидел, поддернув свою длинную мантию выше колен Одна нога его была сильно изуродована и залита кровью. Справа от Снейпа стоял Филч, протягивающий ему бинт. (ГП/ФК, гл.11)       Ужасная картина. Все в этой сцене отражает отвращение, которое студенты чувствуют, когда они узнают слишком много о своих учителях: тошнотворная близость. Убогость. Унижение при раздетом Снейпе. Вот что происходит, когда мы заглядываем под защиту Снейпа. Его стыд слишком гротескный, чтобы на него смотреть. — Проклятая тварь, — произнес Снейп. — Хотел бы я знать, сможет ли кто-нибудь следить одновременно за всеми тремя головами и пастями и избежать того, чтобы одна из них его не цапнула? Гарри медленно попятился, закрывая за собой дверь, но… — ПОТТЕР! Лицо Снейпа исказилось от ярости, и он быстро отпустил край мантии. Профессор явно не хотел, чтобы Гарри увидел его покалеченную ногу. Гарри судорожно сглотнул воздух. — Я просто хотел узнать, не могу ли я получить обратно свою книгу. — ВОН ОТСЮДА! НЕМЕДЛЕННО ВОН! (ГП/ФК, гл.11)       Гарри чудом сбегает оттуда живым и говорит Рону и Гермионе, что он думает, что Снейп пытается украсть то, что охраняет трехголовая собака. Гермиона посмотрела на него округлившимися глазами. — Нет, это невозможно, — возразила она. — Я знаю, что он не очень приятный человек, но он не стал бы пытаться украсть то, что прячет в замке Дамблдор. (ГП/ФК, гл.11)       За двумя заметными исключениями, это останется неизменной оценкой Гермионы в отношении Снейпа на протяжении всей серии книг: не хороший, но заслуживающий доверия. Вместе с Хагридом и МакГонагалл она считает, что Снейп по существу хорош и всегда на стороне Дамблдора.       Первое исключение происходит во время матча по Квиддичу на следующий день, когда Гермиона считает, что Снейп пытается убить Гарри, сглазив его метлу. Она пытается прервать проклятие, поджигая одежду Снейпа. Похоже, после всего случившегося сегодня она коренным образом изменила свое представление о Снейпе, которого еще вчера защищала от обвинений Гарри и Рона. — Я знаю, что такое колдовство, Хагрид. Я все о нем прочитала и сразу могу понять, когда кто-то! пытается что-то заколдовать! Для того чтобы наложить заклятие, нужен зрительный контакт, а Снейп не сводил с Гарри глаз, даже не моргнул ни разу. Я наблюдала за ним в бинокль, и потом видела, когда к нему подкралась! — А я вам говорю: неправда это! — выпалил разгорячившийся Хагрид. — Не знаю, что там с метлой Гарри стряслось, но Снейп бы в жизни такое не вытворил, чтобы ученика попробовать убить! (ГП/ФК, гл.11)       Гермиона никогда больше не перескакивает к такому полуосведомленному выводу о Снейпе; второе исключение не происходит до конца шестой книги, и Снейп делает все, что в его силах, чтобы привести ее к этому. Но, возможно, совесть не слишком беспокоила ее, когда она поджигала одежду учителя, который обращался с ней так, словно она была невидимкой. В конце концов, огонь не причинил ему вреда. Мы так и не узнаем, выяснил ли он, кто это сделал. Либо он действительно не видел ее, либо не признавал, но в любом случае, она научилась использовать свою незаметность.       Для их следующей игры в Квиддич команда Гриффиндора получает неприятный сюрприз: Снейп настаивает на том, чтобы быть судьей, хотя он никогда не судил игру раньше. В отсутствие доказательств обратного, Гарри делает обоснованный вывод, что Снейп намерен убить его или, по крайней мере, помешать другим командам обогнать Слизерин в рейтинге факультетов. Конечно, он замечал нежелательное увеличение частоты их встреч со Снейпом в своей жизни. Возможно, Гарри это просто казалось, или он сам это придумал, но он натыкался на Снейпа повсюду, куда бы он ни направлялся. Иногда он даже спрашивал себя, не следит ли Снейп за ним, пытаясь подловить его на чем-нибудь или сделать ему что-нибудь плохое? Во всяком случае, уроки Снейпа превратились в ежедневную пытку. Снейп придирался к Гарри по любому поводу и вел себя просто омерзительно. Может быть, он каким-то образом догадался, что они узнали о философском камне? Гарри не представлял, как такое могло произойти, но иногда у него появлялось очень неприятное ощущение, что Снейп может читать чужие мысли. (ГП/ФК, гл.13)       Роулинг привносит в свои писания о Снейпе неоднозначные мотивы и противоречивые возможные интерпретации. Снейп усилил наблюдение за Гарри: почему? По его собственным причинам или по приказу? Он пытается поймать Гарри самостоятельно или пытается убедиться, что другие этого не делают, или и то, и другое? Будет ли он ужасно обращаться с Гарри на Зельеварении, или же у него стресс и он вымещает это на Гарри? Снейп выполняет то, что мы позже узнаем, является Легилименцией, или Гарри просто мучает совесть?       К облегчению Гарри, Дамблдор тоже посещает матч по Квиддичу. Гарри чуть не расхохотался во весь голос — ему стало так легко, что он мог бы сейчас воспарить безо всякой метлы. Он был в безопасности. Снейп не осмелится причинить ему вред в присутствии Дамблдора. Наверное, именно потому Снейп выглядел таким раздосадованным, когда команды вышли на поле. Даже Рон заметил с трибуны, что Снейп вне себя. (ГП/ФК, гл.13)       Настроение Снейпа ухудшается во время игры. Гриффиндорец Джордж Уизли отбивает бладжер в его сторону. Снейп назначает Пуффендую пенальти за это, а затем, через несколько минут, «снова наказал Гриффиндор штрафными очками, причем абсолютно без повода». (ГП/ФК, гл.13)       Предвзятость? Раздражительность? Или что-то еще?       Гарри пролетел мимо Снейпа и «вышел из пике», когда он гнался за снитчем, а у Снейпа после этого «лицо его было белым, а губы плотно сжаты». (ГП/ФК, гл.13) Гарри ловит снитч, и все ему аплодируют.       То есть почти все. Снейп в ярости сплюнул на землю. (ГП/ФК, гл.13)       Учитель сделал что? Перед Дамблдором. Перед своими учениками.       Конечно, никто не пострадал от того, что он плюнул, но степень озлобленности просто поразительна. Даже читатели, знакомые со всей историей Снейпа, могут оглянуться назад на эту сцену, еще на первый курс Гарри, и с ужасом вспомнить этот момент. Враждебность Снейпа к учителю Защиты от Темных Искусств       Но у Гарри мало времени, чтобы обдумать шокирующее зрелище. Через несколько минут он узнает Снейпа, спрятавшегося под плащом с капюшоном, бегущего на тайную встречу с Квирреллом в Запретном лесу. Он слышит, как Снейп угрожает Квирреллу насчет Философского камня: «Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл». (ГП/ФК, гл.13)       Вам не нужен такой враг, как я. Иногда фразы Снейпа выделяются на фоне всей двусмысленности тем, что они универсальны, независимо от того, что о нем думает персонаж или читатель. С любой точки зрения, этот нечитаемый человек грозный, ужасный, в качестве врага.       Убедившись, что Снейп собирается украсть Философский камень, Гарри, Рон и Гермиона планируют остановить его. К несчастью для них, они бегут прямо в команду «хорошего полицейского — плохого полицейского» МакГонагалл и Снейпа. — Что вы, трое, делаете в замке? К ним приближалась профессор МакГонагалл. В руках у нее была стопка книг. (ГП/ФК, гл.16)       Она роняет книги в шоке, когда Гарри говорит ей, что они думают, что кто-то украдет камень. — Я не имею представления о том, как вы узнали о камне, но будьте уверены, что его весьма надежно охраняют и никому не удастся его украсть. — Но профессор… — Поттер, я знаю, о чем говорю, — отрезала профессор МакГонагалл. Она нагнулась и начала собирать упавшие книги. — Я думаю, что вам троим лучше выйти на улицу и как следует насладиться хорошей погодой. (ГП/ФК, гл.16)       Дети замышляют ослушаться ее, когда… Гермиона поперхнулась воздухом. Гарри и Рон, заметив, что она смотрит за их спины, быстро оглянулись. Позади них стоял Снейп. — Добрый день, — вежливо поздоровался он. (ГП/ФК, гл.16)       Он никогда не разочаровывает. — Не стоит упускать возможность насладиться хорошей погодой, — произнес Снейп со странной кривой усмешкой. — Мы… — начал Гарри, совершенно не представляя, что собирается сказать. — Вы должны проявлять разумную осторожность, — закончил за него Снейп. — У вас такой вид, что можно предположить, будто вы что-то затеваете. А ваш факультет не может позволить себе еще сотню штрафных очков, не так ли? (ГП/ФК, гл.16)       «Странная кривая усмешка» Снейпа говорит читателю, что он сам что-то задумал. «Вы должны проявлять разумную осторожность» — это классическая фраза учителя, чтобы студенты знали, что их действия прозрачны. В этом случае, однако, это также настоящий момент обучения от опытного взрослого, который знает, с чем борются эти дети. С помощью нескольких тонких подсказок Роулинг показывает, что Снейп поговорил с МакГонагалл и пришел, чтобы подкрепить ее предупреждение своим собственным. Его упоминание о том, что они находятся в замке и «упускают возможность насладиться хорошей погодой», повторяет слова МакГонагалл, а насмешка над баллами Гриффиндора, в дополнение к большой пользе раздражать студентов, напоминает дружеское соперничество МакГонагалл и Снейпа. (ГП/ФК, гл.8)       После того, как Снейп уходит, Гарри поручает Гермионе следить за ним, тактически используя тенденцию Снейпа относиться к Гермионе как к невидимке. На этот раз, однако, Гермиона сообщает, что это не сработало: «Снейп вышел из учительской и спросил меня, что я тут делаю. Я сказала, что жду Флитвика. А Снейп пошел и позвал его. И я только что от него отделалась. А пока я разговаривала с Флитвиком, Снейп ушел, и теперь я не знаю, где он». (ГП/ФК, гл.16) Очевидно, Снейп прекрасно способен разглядеть этого ребенка и обмануть его, когда ему это удобно.       Когда Гарри и его друзья проходят через несколько ловушек, охраняющих Философский камень, препятствие, подготовленное Снейпом — это последнее, что нужно пройти, прежде чем Гарри доберется до зеркала Еиналеж, в котором Дамблдор спрятал сам камень. Для того, чтобы молодые читатели поняли, что средства защиты, установленные Спраут, Флитвиком, МакГонагалл, Квирреллом и Снейпом, были разработаны специально для Гарри и его друзей, им потребуется очень мало подсказок. Только защита Дамблдора, зеркало Еиналеж, была надежной против кражи, что объясняет, почему МакГонагалл была так уверена, что камень невозможно украсть. Она, несомненно, знала, что она и ее коллеги намеренно поставили все остальные ловушки на надлежащий уровень сложности для группы первокурсников.       Следуя хронологии событий, мы можем видеть, что это, должно быть, было где-то после Рождества, когда Дамблдор попросил других учителей установить свою защиту, своего рода практический выпускной экзамен для Гарри и его друзей. К тому времени у МакГонагалл была возможность наблюдать за мастерством Рона в шахматах, Флитвик уже прокомментировал полет Гарри (ГП/ФК, гл.10), и Квиррелл знал, что три студента могут победить тролля. Защита Спраут, как указала писательница Clare Moseley (Клэр Мозли), указывает на то, что, когда учителя планировали поставить ловушки, они не были уверены, какие друзья в конечном итоге будут сопровождать Гарри: Дьявольские силки предназначалась для Невилла. (Clare Moseley (Клэр Мозли), 2015)       В отличие от прямоты защиты Квиррелла и простоты Дамблдора, Снейп замысловато разработал свое препятствие, чтобы бросить вызов решателю головоломок в плане нескольких навыков с очаровательным добавлением потенциально смертельных последствий для неправильных догадок; возможно, они были персональным подходом Снейпа. Он сварил зелья и яды. Он представил их в семи флаконах, именно в этом самом магическом числе, чтобы сделать аллегорический момент, что охраняемое сокровище — это человеческие мечты и выбор. Он предоставил ограниченное количество, чтобы указать, что существует правильная стратегия приема зелий: если зелья будут потрачены впустую, их больше тут не будет. Он вложил подсказки в стихотворную форму, восемь рифмующихся куплетов, чтобы усилить чувство события. (ГП/ФК, гл.16)       Вот как это выглядит, когда Снейп наконец-то обращается к мисс Грейнджер. Эта подсказка для последнего задания написана на языке логики, языке, подвластном ей. Гермиона глубоко вздохнула. Гарри поразило то, что она улыбается. Этого он ждал от нее меньше всего. — Гениально, — произнесла Гермиона. — Это не магия — это логика. Логическая задача. Между прочим, многие величайшие волшебники были не в ладах с логикой, и, попади они сюда, они остались бы здесь навечно. — Как и мы, — мрачно вставил Гарри. — Разве не так? — Разумеется, нет, — удивилась Гермиона. — В свитке есть все, что нам надо. (ГП/ФК, гл.16)       Они в смертельной опасности, но она успокоилась. Она даже улыбается. Она ничего не может с этим поделать. Это ребенок, который понимает красоту мягко кипящего котла, не нуждаясь ни в чем, кроме того, что находится в ее собственном уме. Эта подсказка была предназначена только для нее. Он предвидел, что она будет здесь.       Гермиона решает, какое зелье предназначалось для Гарри. Это приводит его в комнату, в которой стоит зеркало Еиналеж, где Квиррелл уже пытается извлечь Философский камень. Квиррелл подтверждает Гарри, что Снейп не строил заговор против Гарри в конце концов. С этим ранним сюжетным поворотом Джоан Роулинг устанавливает, что в волшебном мире, который она создала, всегда стоит читать за пределами поверхностных проявлений. — Я думал… что Снейп… — Северус? — Квиррелл расхохотался, и это было не его обычное дрожащее хихиканье, но ледяной, пронзительный смех — Да, Северус выглядит подозрительно, не правда ли? Похож на огромную летучую мышь, парящую по школе и хватающую невинных учеников. Он оказался мне полезен. При наличии такого Снейпа, никто не мог заподозрить б-б-бедного за-за-заикающегося п-п-профессора Квиррелла. (ГП/ФК, гл.17)       Те, кто хочет расшифровать тайны Роулинг, видят, что в ее рассказах дурной характер, даже издевательства, не обязательно означают зло. — Но Снейп пытался убить меня! — воскликнул он, ухватившись за спасительную нить. — Нет, нет и нет. — Квиррелл категорично замотал головой. — Это я пытался убить тебя, Поттер. Твоя подруга мисс Грейнджер случайно сбила меня с ног, когда бежала к Снейпу, чтобы подпалить его мантию. Я упал, и зрительный контакт прервался. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы сбросить тебя с метлы. Конечно, ты бы давно был мертв, если бы Снейп не пытался спасти тебя. (ГП/ФК, гл.17)       Хагрид был прав, а Гермиона ошибалась: пытаясь понять, что делает Снейп и почему, недостаточно «прочитать все» о сглазах. Мы увидим в следующих книгах, что, когда Гермиона делает ошибки, особенно в отношении любого вида защиты от темных искусств, она никогда не позволяет себе забыть их. Легко представить себе, как она отреагирует таким образом, когда в конце концов услышит об этой встрече от Гарри. Она больше не повторит эту ошибку. — Снейп пытался меня спасти? — Гарри показалось, что он сходит с ума. — Разумеется, — холодно подтвердил Квиррелл. — А как ты думаешь, с чего это он решил судить следующий матч? Он пытался помешать мне сделать это снова. Это на самом деле смешно — ему вовсе не надо было так стараться. Я все равно ничего не мог сделать, потому что на матче присутствовал Дамблдор. А все преподаватели решили, что Снейп хочет помешать сборной Гриффиндора одержать победу. Так что Снейп сам себя подставил и стал весьма непопулярной личностью… (ГП/ФК, гл.17) Репутация Снейпа       То, что говорит Квиррелл, недостаточно, чтобы читатель смог разобраться со всеми сложностями, которые возникли в мотивах Снейпа, когда он настаивал на том, чтобы быть в качестве квиддичного судьи. У нас нет полной картины.       Неужели Снейп действительно хочет быть судьей? Или кто-то приказал ему настаивать на этом? Неужели он действительно хочет остановить Квиррелла от убийства Гарри? Или ему пришлось притворяться, потому что Дамблдор наблюдал за ним? Неужели «все преподаватели» действительно думают, что он просто пытается помешать Гриффиндору победить? Это было, конечно, самое правдоподобное объяснение, касаемо этого учителя, который сделал все, что в его силах, чтобы помочь своим ученикам выигрывать Кубок Хогвартса в течение последних шести лет. Вероятно, по крайней мере некоторые, а может быть и все остальные учителя действительно думали, что он пытается обмануть всех; Дамблдор заверил каждого учителя, кроме Квиррелла, в своей уверенности в нем.       Снейп был в состоянии, добровольно или по приказу, представить прикрытие, которое вызвало бы активную неприязнь со стороны его коллег. Он не смог защитить себя, объяснив свой истинный мотив, который включает в себя выполнение работы, которую он иногда опасается. Защитить мальчика, которого он не может вынести. Для человека, который всецело сосредоточен на способах защиты, неспособному заступиться за себя, не раскрывающим свое истинное «Я», должно быть, было почти невыносимо. Тайна истинных мотивов Снейпа       Он действительно хочет предотвратить смерть Гарри? У нас есть ключ к разгадке, что он выглядел сердитым до матча и плюнул на землю после: он не пытался скрыть от Дамблдора, что он ненавидел выполнять эту работу, поэтому мы можем догадаться, что по крайней мере он не сильно надеялся на смерть Гарри и скрывал этот факт от своего начальника, иначе он бы представил более приветливое лицо. К концу игры «лицо его было белым, а губы плотно сжаты». Возможно, он не хотел быть в центре матча по Квиддичу, и он выглядел сердитым, потому что Дамблдор потребовал, чтобы он присоединился к игре. Возможно, он просто презирал неуклюжесть прикрытия: если у Снейпа нет истории участия в Квиддиче, никто не поверит, что он захочет судить игру, если только он не был движим каким-то скрытым мотивом. Вносить неумолимый вклад в ухудшение собственной репутации никому не может быть весело. Темы в плане занятости Снейпа начинают складываться для читателя. — Но мне всегда казалось, что Снейп меня ненавидит… — О, конечно, — равнодушно подтвердил Квиррелл. — Небо тому свидетель — он тебя ненавидит. Он учился в Хогвартсе вместе с твоим отцом, разве ты этого не знал? Они друг друга терпеть не могли. Но Снейп никогда не желал тебе смерти. (ГП/ФК, гл.17)       Снейп знал отца Гарри? Как могли взрослые, присутствующие в жизни Гарри, скрыть от него эту информацию? Они ненавидели друг друга? Это наводит на мысль об одной из немногих деталей, которые Гарри рассказали о Джеймсе. МакГонагалл сказала Гарри, что Джеймс, «просто потрясающе играл в Квиддич» и сейчас он гордился бы им. (ГП/ФК, гл.9)       Читатель еще не знает, что Джеймс, как и Гарри, играл в Квиддич и был охотником. Мы пока не можем догадаться, что Снейп, вероятно, имел буквальные кошмары Поттера-охотника, летящего на него на дорогой метле. В тот момент, когда он плюнул на землю, психологически предполагая, Снейп, вероятно, вернулся в свои школьные дни тощего подростка. Он не хотел быть судьей, но все равно не заслужил похвалы за это, разозлил своих коллег, уклонился от бладжеровской атаки Джорджа Уизли и не смог защитить себя объяснениями. Единственными выходами для его чувств были второе наказание, которое он назначил Пуффендую «без всякой причины», и его свобода в плевке на землю, когда все закончилось. Единственное извращенное милосердие состояло в том, что это была феноменально короткая игра, благодаря умению Гарри, а не соображение, чтобы высказать Снейпу благодарность.       Хагрид был прав: Снейп никогда не хотел смерти Гарри. Мы должны поверить Квирреллу на слово. Слуга Волдеморта наверняка догадался о чувствах Снейпа по этому поводу, и у него нет причин лгать, так как он думает, что Гарри не выживет после их встречи. Еще одна тема серии книг обретает форму: линия между ненавистью к вашим врагам и верой в то, что они заслуживают смерти.       Дамблдор говорит Гарри, что Джеймс и Снейп ненавидели друг друга, но Джеймс спас жизнь Снейпа. Он не верил, что тот заслуживает смерти. — Профессор Снейп не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снейп верил, что таким образом он вернет долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нем… Гарри попытался понять услышанное, но у него сразу разболелась голова. (ГП/ФК, гл.17)       Опять же, у нас недостаточно доказательств, чтобы понять, что Дамблдор имеет в виду. Любое полное прочтение серии книг «Гарри Поттер» должно включать в себя осознание того, что Роулинг опубликовала эту первую часть без какой-либо гарантии, что она сможет опубликовать другую, не говоря уже о ее грандиозной мечте о целой семитомной истории. Откровения в конце «Философского камня» предназначены для того, чтобы быть достаточными для закрытия истории, но также довольно провокационными, чтобы поддержать последующее исследование.       Но с другой стороны, фрагментарное объяснение странного, неприятного поведения Снейпа, тайна того, как доверчивые взрослые могут работать с ним, несмотря на его нарушения общей порядочности, является мощным напоминанием о том, каково это — быть ребенком в мире, управляемом непонятными взрослыми. Почему взрослые вообще что-то делают? Литературный опыт раскрытия Северуса Снейпа — это опыт взросления от детского к взрослому пониманию.       К концу книги «Гарри Поттер и Философский камень» триумф трех первокурсников над Волдемортом и Квирреллом вполне обоснованно выиграл Кубок Хогвартса для Гриффиндора. — Таким образом, — громко прокричал Дамблдор, пытаясь заглушить аплодисменты, которые только усилились оттого, что факультеты Когтевран и Пуффендуй тоже возликовали по поводу поражения Слизерина. — Таким образом, нам надо сменить декорации. Он хлопнул в ладоши, и свисавшее со стены зелено-серебряное знамя стало ало-золотым, а огромная змея исчезла, и вместо нее появился гигантский лев Гриффиндора. (ГП/ФК, гл.17)       Это решение Роулинг было неприемлемым у многих читателей, которые возражают против жестокости объявления в последнюю минуту разворота, инсценируя победу для детей Слизерина, а затем забирая ее публично, перед конкурентами, которые желают им зла. Это можно было бы сделать и без этой драматической смены знамен факультетов. В то время как даже «факультеты Когтевран и Пуффендуй тоже возликовали по поводу поражения Слизерина», Драко Малфой выглядел «обескураженным и испуганным» (ГП/ФК, гл.17) и, конечно, не может быть единственным, кто чувствует себя преданным, что директор почти сравнял три четверти школы, чтобы превознести оставшуюся четверть. Тревожно, что автор представляет сцену без какого-либо намека на симпатию к слизеринцам. Читатели должны либо присоединиться к аплодисментам — что может быть нелегко для тех, кто пережил издевательства со стороны трусливых, лживых хулиганов-одноклассников, таких как Драко — или, если это их не устраивает, они должны отступить от истории и настроиться против автора, который так ясно осудил этот вид межгрупповой враждебности, когда дело касается слизеринцев.       В этом свете шестилетняя череда побед Слизерина в соревновании за Кубок Хогвартса становится предметом гордости и сопротивления. Кубок Хогвартса просто значил для слизеринцев больше, чем для других студентов. У Снейпа были причины снимать баллы с других Домов. Мы еще не знаем, что ему было всего 24 года, когда началась серия побед, но это было замечательное достижение для очень молодого учителя. Когда все, от сокурсников до директора, настроены против его слизеринских предъявлений, мы видим, что его насмешки и издевательства — все еще абсолютно неправильные, все еще позорные со стороны учителя — могут показаться ему и его ученикам мелким возмездием после явного превозношения, которое на них не распространяется.       Слизерин тяжело воспринял бы потерю Кубка Хогвартса при любых обстоятельствах, но с эмоциональным импульсом последнего переворота и последовавшими аплодисментами Дамблдор только что гарантировал, что Снейп будет вести длительную, яростную групповую беседу в общей комнате Слизерина. Возмездие будет впереди, и Снейп не сможет следить за ними всеми. Было бы сверхчеловеческим со стороны слизеринцев не вымещать свое негодование на директоре и на гриффиндорских студентах, особенно тех, кто выиграл дополнительные баллы. Гарри, возможно, победил своего смертельного врага в конце своего первого курса, но враждебность Снейпа — это, безусловно, большая часть его истории.