Следующие недели пролетели на одном дыхании. Гарри не успел оглянуться, а Хогвартс уже замело снегом. Все свободное от уроков время оказалось поделено между выполнением домашних заданий, занятий в кружке, которые занимали около двух вечеров в неделю, и участившимися в связи с надвигающимся матчем по квиддичу тренировками. Он снова уставал так, что по вечерам с трудом доползал до постели, лишь время от времени позволяя Дину с Симусом дотащить себя до душевой, и уже не сопротивлялся, когда те помогали ему с наведением красоты.
Наполненная рутиной череда серых будней оборвалась внезапно. Гарри погряз в действительности, увлекся, отодвинул свои переживания на второй план, у него просто не хватало времени на самокопание, и вот жизнь сама тряхнула его за шкирку, напомнив, что не все так просто, что он – не обычный школьник, самой серьезной заботой которого являются подпольные занятия.
Наполненные страхом глаза Малфоя, панически зажмурившиеся, когда кулак Гарри стремительно приближался к его лицу, оказались встряской, в которой он так нуждался. Гарри сумел вовремя отдернуть руку, замер в замешательстве, не понимая, как он к этому пришел. Почему все вокруг белым-бело, почему он так увлекся игрой в учителя, что и думать забыл обо всем, что произошло в начале года?
Гарри не успел остановить Джорджа, и даже не попытался доказать мадам Хуч и профессору МакГонагалл, что сам пальцем не тронул Малфоя. Все еще пребывая в состоянии прострации, он попытался помочь слизеринцу подняться, но тот сделал вид, что не заметил протянутой руки. Зато этот жест заметили члены команды. Гарри даже не понял, за что на него взъелись больше: за то, что Амбридж запретила ему играть, или за его предложение помощи слизеринцу?
Тем же вечером наконец-то вернулся Хагрид, да не один. Он изо всех сил пытался убедить ребят в том, что синяк на пол-лица появился из-за неудачного падения, но Гарри легко раскусил его. Он понимал, как важно для Хагрида обретение родственника, но не мог избавиться от назойливого предчувствия, что добром эта ситуация не закончится.
За неделю до Рождества состоялся второй в этом учебном году, предпраздничный поход в Хогсмид. На удачу Гарри, ни Гермиона, помогающая МакГонагалл с ведомостями об успеваемости, ни Рон, занятый на внеплановой, связанной с массовой заменой игроков, тренировке, в деревню не собирались. Это означало, что он не обязан был везде ходить с ними или объяснять, зачем ему к Соупу. Впервые за долгое время он мог посвятить целый день только себе.
Памятуя о просьбе Соупа прийти в лавку до наплыва клиентов, Гарри отказался от завтрака, покинув территорию Хогвартса сразу, как Филч открыл ворота. За месяцы тщательного ухода его прическа претерпела значительные изменения: волосы больше не спутывались в сосульки и не торчали, они отросли и стали приятными на ощупь, Гарри полюбил иногда запускать пальцы в мягкие пряди. Но порой, глядя в зеркало, ему хотелось увидеть в отражении тот взрослый, стильный образ, созданный для него мастером.
Когда колокольчик на двери мелодично зазвенел, возвещая о приходе посетителя, Соуп выглянул из-за прилавка и широко улыбнулся:
– Мистер Поттер! Вы пришли даже раньше, чем я предполагал, как замечательно!
Без промедления они переместились в соседнюю комнатку, где Гарри занял место на кресле перед зеркалом, а довольный Соуп стал изучать его волосы.
– Совсем другое дело! Вы заметили разницу, мистер Поттер? – Гарри покивал и смущенно попросил обращаться к нему по имени. – Как вам угодно. Теперь можно без проблем сделать ту стрижку, которую мы подобрали в прошлый раз, волосы будут прекрасно держать ту форму, которую мы им придадим, – он взмахнул палочкой, и отражение Гарри в зеркале поменялось, вновь являя так понравившийся ему образ. – Не передумали?
Гарри решительно помотал головой и решился напомнить о еще одном обещании, данном ему волшебником:
– Мистер Соуп, в прошлый раз вы сказали, что могли бы помочь мне скрыть шрам. Вы посмотрите? Он, – Гарри цыкнул, подбирая слова, – довольно сильно влияет на мою жизнь и… реакцию на меня окружающих людей.
– О, конечно, конечно. Шрамы бывают очень разные, мистер Поттер, – сказал Соуп, обходя вокруг кресла. – Полученные в драке или от падения очень легко свести. А вот со шрамами магическими совершенно другая история – они несут в себе очень, очень многое, – мужчина снова взмахнул палочкой, отчего освещение в комнате изменилось, стало ярче. – Позволю себе заметить, мистер Поттер, я весьма сведущ в этих вопросах, позволите мне взглянуть поближе?
Он откинул волосы Гарри со лба и неуловимым движением закрепил их какой-то заколкой. Карамельные глаза приблизились, внимательно рассматривая лоб, отчего Гарри на мгновение смутился, почувствовав себя голым. Чтобы немного отвлечься от неприятного ощущения, он сосредоточился на мужчине, и оттого сразу почувствовал изменения в его настроении. Интерес сменился неверием и восторгом, Соуп почувствовал гордость, словно присутствовал при событии, которое могло перевернуть его жизнь. Он и не надеялся, что на своём веку сможет встретить того, о ком читал в легендах, но вот этот удивительный мальчик сидел прямо перед ним, и смотрел с тревогой и затаенным страхом.
– Вот это да... – протянул он, с трудом пересиливая себя и отстраняясь. – Мистер Поттер, а кто сказал вам, что этот шрам от Убивающего проклятия?
– Хагрид, – пробормотал Гарри, по-прежнему чутко улавливая крайний интерес.
– Лесник?! – искренне изумился Соуп.
– Ну, он был первым волшебником, с которым я познакомился. Собственно, именно от него я узнал и о том, что сам являюсь волшебником, и о Хогвартсе, и о... о ночи, когда погибли родители, – с трудом выдавил Гарри. Соуп не все еще понимал, и он пояснил: – Это он пришел подготовить меня к школе, когда мне исполнилось одиннадцать.
– Так вы не знали, что являетесь волшебником, до самой школы? Жили среди маглов? – Гарри кивнул, чувствуя неподдельное потрясение собеседника. – Но все думали, что о вас заботится сам Альбус Дамблдор! И неужели он действительно послал к вам Хагрида? К маглорожденным всегда приходит кто-то из деканов, это их обязанность. Необходимо обладать определенной компетентностью, чтобы объясниться с родителями, рассказать о нашем мире, помочь правильно оформить документы, чтобы исчезновением ребенка не заинтересовался магловский аврорат...
Гарри пожал плечами. Он мысленно прокрутил воспоминания о той ночи: промозглый холод, выломанная дверь, поросячий хвостик и рассказ о том, кто он есть. Как Хагрид нашел его? Почему среди ночи? А ведь он нарушил Статут, заколдовав Дадли! И, действительно, как Дурсли решили вопрос с документами?
Не в силах справиться с хороводом вопросов, Гарри отложил их на потом и, снова сосредоточив все внимание на Соупе, неуверенно пробормотал:
– Наверное, это потому, что Хагрид был другом родителей?..
– Мистер Поттер, я очень хорошо помню вашу маму. Такие шикарные рыжие волосы, очень благородного оттенка, совсем не такие как у детей Артура Уизли. Она еще частенько брала разнообразные средства для своей сестры, да... Так вот, будущая миссис Поттер была очень популярной девочкой, с большим количеством друзей. То же я слышал и о Джеймсе Поттере, хотя он моим клиентом никогда не был, зачем ему, когда есть собственное производство?
– Простите. А что за производство? – тут же ухватился за его слова Гарри. Еще с прошлой встречи он так хотел спросить Соупа о родителях! Он понимал, что в данный момент главным в их беседе является совсем не это, но не смог удержаться.
Соуп взглянул на него странно, все его существо было в недоумении – неужели Гарри совсем ничего не знает о своей семье? Может быть, его не хотели травмировать? Но ведь свои корни надо знать каждому волшебнику. Мужчина был совсем не уверен, что именно он – тот, кто должен рассказывать мальчику о его семье, он и знал-то лишь то, что касалось работы. Но хотя бы это он мог рассказать.
– Ваш прадед создал линейку популярных средств по уходу за собой «Простоблеск». Собственно, в последние годы я готовлю некоторые средства по его рецептам – общеизвестным, конечно же, – для тех, кто ранее пользовался только «Простоблеском» и не признает ничего иного, но то, что получается у меня – все же не совсем то... у каждого мастера свои секреты. Вы собираетесь продолжить дело семьи, мистер Поттер? В таком случае, вскоре мы с вами станем конкурентами! – при этих словах он испытал странный душевный подъем, словно ему очень не хватало духа соперничества.
– Нет, не думаю... Снейп говорит, что я полная бездарь... А можно и мне что-нибудь из этого... «Простоблеска»?
– Только не шампунь, мистер Поттер! – ахнул мужчина. – Судя по состоянию шевелюры вашего отца, не слишком отличающейся от вашей, проблему жестких и непослушных волос ни Генри, ни Флимонт Поттер так и не решили. Кхм. Могу предложить вам крем – он успокаивает и питает кожу после мороза. Вы часто бываете на морозе? Акцио!
– Да, я играю... В смысле, играл в квиддич, – в данный момент потеря места в команде не имела для Гарри никакого значения. Он трепетно взял в руки баночку, открутил крышку и принюхался к содержимому. Подумать только, вот это средство придумал кто-то из его семьи! А сейчас он мог им воспользоваться, ощутить на своей коже.
– Гарри, – спохватился Соуп. – мы с вами так и не занялись волосами, а скоро придут другие покупатели. Я не смогу скрыть ваш шрам чарами, но выбранная прическа прекрасно справится с этой задачей. Давайте приступим, а между делом я расскажу вам то, что знаю. Что вас больше интересует?
Гарри задумался. О чем спросить в первую очередь? То, что мужчина понял про шрам, было очень важным, так считал и сам Соуп, Гарри чувствовал. Но по-прежнему открытая, источающая свежий травяной аромат баночка приятно грела пальцы, и он тихо попросил рассказать о маме.
Лили была похожа на солнышко. Когда она заходила в лавку, в ней словно становилось светлее. Она всегда улыбалась и расспрашивала Соупа, как у него дела. Она любила свою семью, и часто приобретала всевозможные средства для них, уверяя, что на маглов они действуют точно так же, как и на волшебников. Однажды Лили привела молодого Снейпа, но тот так смущался, что убежал из лавки, так ничего и не купив.
– И так до сих пор и не вернулся, – грустно подытожил Соуп, обращая внимание Гарри на зеркало. Его двойник по-прежнему выглядел серьезным и утонченным, но теперь это была не модель, а настоящее отражение Гарри.
Колокольчик на двери звякнул, сообщая о первых посетителях. Соуп крикнул, что будет через пару минут, и с сожалением посмотрел на поднявшегося с кресла парня.
– Я не успел вам рассказать о том, что значит этот шрам, Гарри. Это долгая история, а сегодня ожидается большой наплыв клиентов, ведь скоро Рождество, понимаете? – Гарри чувствовал, что мужчина действительно придает большое значение шраму, буквально благоговеет перед ним. – Вы можете попробовать сами поискать информацию об этом, быть может, в Хогвартсе есть что-то… Существуют легенды об Истинных, они довольно редки, но кто ищет, тот всегда найдет, не так ли? – Гарри нахмурился. Его уже называли Избранным, этот ярлык не принес ему ничего хорошего. Во что же он вляпался на этот раз? – В любом случае, если у вас возникнут вопросы, какие угодно, вы можете прислать мне сову, Гарри.
Снова раздался звон колокольчика, и Соуп, дождавшись кивка Гарри, вышел в торговый зал.
Гарри еще раз окинул взглядом свое отражение. После нескольких недель сомнамбулического существования на него в одночасье свалилось слишком много откровений. А ведь это было только утро! У него оставалось еще несколько часов на прогулку по Хогсмиду, но разве мог он гулять по лавкам и пабам, когда в голове жужжат сотни вопросов? Пусть Соуп не успел рассказать ему всего, но теперь Гарри знал, что нужно искать и, самое главное – где.
Он глубоко вдохнул, изо всех сил постаравшись немного унять волнение и отложить мысли об услышанном до тех пор, пока не останется один. Ни к чему всяким надзирателям видеть, что произошло что-то важное.
На выходе из комнатки Гарри услышал знакомый голос и ухмыльнулся. Что может отвлечь лучше, чем шокированное выражение лица Малфоя? Может быть, ему даже удастся сгладить впечатление от той безобразной сцены на квиддиче?
И верно, выйдя из-за стойки, первое, что он увидел – вытянувшееся лицо слизеринца.
– Неплохо получилось? – непринужденно спросил Гарри и покрутил головой из стороны в сторону.
– Очень даже, – растерянно пробормотал Малфой. На мгновение взгляд его расфокусировался, но парень быстро взял себя в руки, насмешливо прищурился и добавил: – Хоть на человека стал похож, а не на задницу книззла.
– О, так вы друзья! – воскликнул Соуп, приманивая с полок несколько флакончиков и упаковывая. – Как замечательно! Ваша мама, Гарри, тоже дружила со студентом Слизерина, догадайтесь, с каким именно, – он весело подмигнул и протянул сверток Гарри. – Теперь волосы достаточно просто мыть, но хотя бы раз в месяц следует проводить и остальные процедуры. Крем в подарок. Удачи вам.
Только сейчас Гарри обнаружил, что по-прежнему сжимает заветную баночку в руках. Он расплатился, собрал покупки и, кивнув Малфою, выскочил на улицу.
Вдохнув морозный воздух, он нервно хихикнул. Хотел выбить из колеи Малфоя, а в итоге сам оказался на его месте. Подумать только, мама дружила со Снейпом! Как это могло быть?
А что, если они не просто дружили? Тогда становилась понятна ненависть Снейпа к Джеймсу Поттеру и к нему, к Гарри.
Он тряхнул головой и оглядел заполненную школьниками улицу. Нет, в таком состоянии нестись к школе – все равно, что вывесить перед собой плакат: «А я кое-что задумал!» Поэтому Гарри юркнул в узкий проулок между лавками, накинул мантию, и отправился дальше под покровом невидимости.
Школа казалась необитаемой. Так тихо в ней бывало только по ночам. И все же Гарри шел по длинным коридорам, стараясь производить как можно меньше шума, он помнил о бдительных портретах, которым совершенно не следовало знать, что по школе бродит невидимка.
Добравшись до восьмого этажа, Гарри три раза прошел вдоль нужной стены, думая: «Мне нужно узнать об Истинных, и как я с ними связан», и, когда дверь появилась, на секунду замер, сжав ручку. До этого момента он лишь каким-то чудом сохранял самообладание, но сейчас дурное предчувствие ледяной лапой сжало его сердце, заставляя ладони потеть, а голову – кружиться. Но ответы на его вопросы были так близко, разве мог он отступить? Гарри потянул дверь на себя и, усилием воли заставив подгибающиеся ноги передвигаться, вошел в небольшой кабинет.
На этот раз Выручай-комната предоставила ему лишь старое глубокое кресло и стол. Но самое главное – на столе были аккуратно разложены пара древних фолиантов, потемневший от времени свиток и ровная стопочка тетрадей. Гарри зачарованно подошел и открыл ближайшую книгу. Содержимое заставило его поморщиться: текст был написан таким архаичным языком, что он с трудом разбирал лишь каждое второе слово. Отложив ее, Гарри с сомнением посмотрел на свиток, который выглядел еще более древним, и решил изучить тетради, на корешках которых были педантично указаны даты, начиная с 1900 года и заканчивая 1981 годом. Рука сама потянулась к верхней тетради с цифрой «1981».
С замирающим сердцем он открыл тетрадь примерно на середине, пролистал несколько страниц, остановившись лишь, когда взгляд зацепился за собственную фамилию. Вчитался в изумрудные буквы и почувствовал, как сердце ухнуло вниз, а колени подогнулись, вынуждая его рухнуть в кресло.
Хорошо знакомые ему узкие летящие буквы с завитушками складывались в страшные слова:
...навестил Поттеров, видел их сына, на его лбу Шрам. Подумать только, на лбу! Должно быть, сама Судьба понимает, что Том слишком глуп, чтобы самому найти мальчишку, вот и разместила метку на самом видном месте, чтобы Том уж точно нашел свое спасение.
Но Я не позволю этому произойти.
Мальчик должен умереть.
14 июня 1981г.
Я придумал, как все провернуть. Все будет выглядеть так, словно сама Судьба уничтожила их. Ибо само их существование противоестественно, Я – единственный Истинный!
Спасение Тома станет его погибелью.
31 октября 1981г.
Поверить не могу! Щенок Поттеров выжил! Проклятие, это значит, что Том тоже жив. Что пошло не так? Где Я просчитался? Означает ли это, что Судьба на их стороне?
5 ноября 1981г.
Над Поттером явно был проведен какой-то ритуал. Его дед с бабкой мертвы, Блэки тоже передохли, значит, и они приложили к этому руку. Ну ничего. Никакая защита не продержится вечно. А устранить беззащитного ребенка может любая случайность.
