Vivi. Lotta. Ama.

13 июня 1997. – Джонни, оставь все, я сама уберу, – показалась из кухни Мария, стоило двери «Башмачка» закрыться за последним посетителем. – Вот еще! – фыркнул Джонатан. Собрав посуду и протерев только что освобожденный столик, он вручил грязные тарелки Марии, ослепительно ей улыбнувшись: – Но если ты помоешь вот это, буду очень тебе признателен. Отвернувшись, он начал ловко переворачивать стулья, чтобы они не мешали мыть пол. Когда он нагнулся, чтобы поднять оброненный кем-то фантик, из-за спины снова послышался голос Марии: – Разве поезд прибывает не через сорок минут? – До его прибытия еще уйма времени. Наведя чистоту, он взлетел по лестнице на второй этаж, принял ледяной душ – в условиях летнего зноя отсутствие горячей воды воспринималось скорее как благо, нежели неудобство, – и, нацепив на бедра полотенце, поднялся в спальню. За прожитые в ней месяцы комната разительно переменилась. Исчезли вещи предыдущего владельца, значительно увеличилось количество книг, стены окрасились в небесно-голубой цвет, а постеры сменились несколькими фотографиями самолетов. В центре письменного стола, рядом с раскрытой толстой тетрадью, исписанной корявым почерком, стояла незаконченная модель биплана, а несколько готовых самолетиков тонкими лесками крепились к потолку, отчего создавалось ощущение, что они парят. Джонатан очень скучал по полетам. Застегивая свежую рубашку, он напомнил себе, что сегодня следовало обязательно снять просушивающееся за окном белье и заменить его новым, иначе работать придется топлес. С другой стороны, он готов был поклясться, что такое обслуживание понравилось бы большинству клиентов – постоянные физические нагрузки сделали свое дело, вылепив из нескладного мальчишки статного юношу. Через четверть часа после того, как «Башмачок» покинул последний посетитель, его дверь вновь открылась, и показавшийся на пороге Джонатан светло улыбнулся: – Добрый вечер, Джованни! Как ваше колено? – Прекрасно! Ущерб возмещается согласно графику, – проскрипел старик, заставив рассмеяться. Уже неделю Джованни был главным героем сплетен, причем он сам не уставал напоминать всем жителям улочки о произошедшем с ним казусе. Все дело было в том, что однажды утром, по своему обыкновению устроившись на складном стульчике у входа в дом, Джованни задремал. Проходящий мимо молодой рыжий кот, видимо, признал его вытянутую ногу отличным объектом для метки и сделал свои дела. Почувствовав, как влажная штанина прилипла к ноге, Джованни проснулся и с неожиданной сноровкой сграбастал хулигана, громогласно высказывая его наглой морде все, что он об этом думает. Котяру спасла подоспевшая Бьянка: поняв, что произошло, она невероятно развеселилась и заявила, что хочет оставить маленького героя себе. Джованни пришлось уступить – он слишком хорошо знал свою жену, чтобы понимать тщетность сопротивления. А следующим утром обиженная Бьянка поделилась с Марией трагедией: Пепе – так она назвала котика – променял ее на мужа! Всю ночь не слезал с его больного колена – то ли лечил, то ли пытался загладить вину. Джованни же, в очередной раз установив стульчик, уселся с видом победителя: на его коленях, тарахтя, как мотор Веспы, свернулся Пепе. С тех пор кот каждую ночь проводил исключительно в ногах Джованни, а тот утверждал, что таким образом Пепе искупает нанесенное ему оскорбление. – А где Пепе? – поинтересовался Джонатан, оглядевшись в поисках рыжей шерстки. – Ушел клеить кисок, – хохотнул старик. Он понаблюдал, как Джонни выкатывает на середину улицы Веспу, и прищурился: – Сегодня ведь Лука возвращается? – Да, я как раз за ним. – На скутере? А как же вещи? – Сказал, едет налегке. Мотор взревел, и Джонатан, кивнув на прощание соседу, покатил по мощеной булыжником улочке, стараясь не наехать на зазевавшихся туристов. На вокзал он вошел ровно в тот момент, когда гулкий женский голос объявил о прибытии поезда из Милана. – Джонни! Глазам своим не верю! – воскликнул показавшийся из вагона Лука. Они сердечно расцеловались, стиснули друг друга в медвежьих объятиях и слегка отстранились, рассматривая друг друга. – Ты волосы отрастил? И, – Лука ущипнул его за трицепс, – подкачался? Ого! Уж не стал ли ты главным ловеласом Неаполя? Погоди-погоди! – он приблизился вплотную и вытянулся, но даже так оказался чуть ниже Джонатана. – Ты что, вырос? – ужаснулся он. – В твоем-то возрасте? Тебя в этой Англии что, совсем не кормили? О, Мадонна, как хорошо, что ты живешь с Марией! Уж с ней-то точно голодным не останешься! – А ты совсем не изменился! – фыркнул Джонатан. Ни к чему другу было знать, что ему нет еще и семнадцати. – Что за словесный понос? Тебе в твоем Милане что, совсем не с кем пообщаться было? – Я учился! – важно провозгласил Лука и, еще раз приобняв Джонни и похлопав по спине, закинул за спину рюкзак и двинулся к выходу с вокзала. – А-а-а, моя голова полна юридических терминов! Умоляю, умоляю, вытряси их оттуда! – Не вопрос. – У тебя есть всего неделя на это! – пригрозил друг. – Кстати, отличный итальянский! Ты все-таки смог! – Как будто у меня был выбор… Стой, почему неделя? – спохватился Джонатан. Они уже вышли на стоянку, и он облегченно выдохнул, увидев вдалеке красный бок скутера – все-таки, оставляя транспортное средство в Неаполе без присмотра, никогда нельзя быть уверенным, что найдешь его на том же месте. – Потому что через неделю у меня начинается практика. Ты ж моя красотка! – заулыбался он, тоже заметив Веспу. Сунув в руки Джонатана свой рюкзак, он обошел скутер по кругу, огладил его бока, приговаривая: – Джонни хорошо с тобой обращался? – Всего неделя? – переспросил Джонатан. Теперь понятно было, почему Лука приехал налегке. Но как обидно! Он соскучился; за месяцы, проведенные без друга, он со многими сблизился, но Лука был особенным, возможно, потому что оказался первым в Италии, кто протянул ему руку. – Это должна быть незабываемая неделя, Джонни! Слушай! Я так пиццу хочу! В Милане совершенно не умеют готовить пиццу, – пожаловался Лука, усаживаясь на Веспу и показывая на место за собой. Хмыкнув, Джонатан просунул руку во вторую лямку рюкзака и пристроился за Лукой, предупредив: – Мария уверена, что ты в Милане голодал. Когда я уходил, готовка была в самом разгаре, так что никакой пиццы! Она в тебя не влезет. – Значит, завтра, – он довольно заурчал, любовно проведя ладонями по рулю, и завел мотор. – Погнали! – О, нет! – взмолился Лука полтора часа спустя, сыто откинувшись на спинку стула. – Мария, свет очей моих, в готовке тебе нет равных! Но сжалься надо мной, я ведь еще не был дома, а там тоже накрывают стол! – Не говори ерунды, – отрезала Мария, на секунду скрывшись в кухне, – Я испекла твой любимый Капрезе. – О, Мадонна! – схватился за голову Лука, но уже в следующее мгновение он против воли вытянул шею, чтобы получше рассмотреть пирог. – Что за сладкая смерть!.. Тихо посмеиваясь, Джонатан собрал со стола грязную посуду и отнес ее к мойке. На душе было легко: не только благодаря искренне радующемуся возвращению домой Луке, но и от того, как горели глаза Марии – она словно сбросила десяток лет. Здорово было видеть ее такой, за год, проведенный под одной крышей, Джонни искренне привязался к этой женщине. Они еще немного посидели, прихлебывая эспрессо и делясь свежими сплетнями, а затем Лука все-таки поехал домой, временно забрав Веспу, чтобы удобнее было добираться. На следующий день Лука показался в «Башмачке» к самому закрытию. – Ты обещал мне пиццу сегодня! – безапелляционно заявил он, облокачиваясь на барную стойку рядом с Марко. – Идите в «L`Antica Pizzeria da Michele»! – выглянула в зал Мария, а Джонатан активно закивал, протягивая Луке его кофе. – Хороший выбор, – улыбнулся Марко, отставив свою чашечку и потянувшись к Джонатану. – Повеселись, – проворковал он, легко чмокнув его в губы и разворачиваясь к выходу. – Ого, – округлил глаза Лука, а Джонатан почувствовал, как жар, лизнув щеки, быстро начал растекаться по всему лицу. – Что ж, по крайней мере, теперь я могу не волноваться, что обновленный ты заберешь себе внимание абсолютно всех девушек Неаполя. Это хоть кто? – Марко, – смущенно пробормотал Джонатан, прячась от взгляда друга за кофемашиной. Уши вспыхнули, когда жар добрался и до них, и он поспешно занялся чисткой аппарата, лишь бы избежать этого разговора. – А поподробнее? На вид ему за тридцать. Чем занимается? Лука был не из тех, от кого можно отмахнуться. Дело не только в его любопытстве и настойчивости; Джонатан понимал, что взяв однажды его под свое крыло, Лука не просто оказал сиюминутную помощь, а принял ответственность за его судьбу. И, следовало признать, Джонни действительно нуждался в его опеке. Где бы он оказался без помощи? – Вот что, – сказал Лука, ослепительно улыбнувшись последним покидающим «Башмачок» клиентам, – чтобы как можно скорее добраться до пиццы, я сейчас помогу тебе быстренько убраться. А ты за это расскажешь мне все о своем Марко. – Ладно. На самом деле, помощь Луки не требовалась. Джонатан уже давно организовал свою работу так, что после закрытия траттории у него уходило не более десяти минут на уборку – это давало ему полдня свободного времени, которым он очень дорожил. И все же, выполняя рутинные действия в компании друга, он начал: – Марко – хороший знакомый Марии. Он некоторое время жил на нашей улице, но после женитьбы переехал. А осенью развелся и вернулся. Работает в модельном бизнесе, агент. – Ты же в курсе, что в Неаполе нет модельного бизнеса как такового? – Часто уезжает по работе в Милан, – пригорюнился Джонатан. На самом деле его отношения с Марко были совсем молодыми. На протяжении полугода мужчина регулярно появлялся на пороге «Башмачка», и с его появлением в помещении всегда становилось чуточку светлее. Джонни готовил ему кофе и с удовольствием беседовал, чувствуя, как во время этих разговоров его отпускает напряжение. А однажды Марко пришел в очень тяжелый день – помнится, Джонатан тогда попал в крайне неприятную ситуацию с подвыпившими немецкими туристами и, с трудом уладив конфликт, по привычке спрятался за кофемашиной, силясь прийти в себя и унять дрожь в руках. Момент четко отпечатался в его памяти: вот он смотрит на дрожащие пальцы и рассеянно думает о том, что, в отличие от туристов, никогда не видел пьяными итальянцев, хотя те пили вино постоянно; а в следующее мгновение слышит шорох и, вскинув взгляд, ловит на себе ласковый взгляд Марко. Тогда, увидев его нервное состояние, мужчина обогнул стойку и крепко обвил его руками. И что это были за объятия! Теплые, невозможно уютные, правильные – так непохожие на обычные похлопывания по спине или приветственные обнимашки. В тот миг что-то в его сердце дрогнуло, давая понять: Марко – не просто приятный клиент. Джонатан быстро успокоился и смог продолжить работу, но даже гораздо позже, лежа в постели, он ощущал невесомое касание к своей спине. С тех пор это стало их маленькой традицией: приходя, Марко дожидался, когда Джонни освободится, и обнимал, нежно, как драгоценность, прижимая к себе. Казалось, так он делится своим теплом, энергией, и, подзарядившись, Джонатан находил в себе силы работать дальше, становиться лучше. Едва ли он продолжал бы постоянную работу над собой, если бы не желал хоть чуточку соответствовать мужчине, работа которого была связана с исключительно красивыми людьми. Как-то незаметно обнимающие руки Марко спустились сначала на середину спины, а потом на поясницу, и сердечко Джонни в такие моменты наполнялось все большим трепетом. Мария, обычно зорко наблюдающая за ними из кухни, за ужином то и дело пыталась аккуратно выведать у Джонатана, что он чувствует к мужчине, но тот лишь краснел и бормотал что-то несвязное. Этому была причина – он видел, что Мария намекает на романтические отношения, но был совсем не уверен в том, что испытывает именно влюбленность. Да, Марко ему очень-очень нравился, с ним было так легко и спокойно, и словно бы дома, но любовь? С мужчиной? Разорвав свою связь с Волдемортом, он и не думал, что когда-нибудь взглянет на собственный пол в этом ключе. Но Мария заговаривала об этом все чаще и все более открыто, и он поневоле стал присматриваться к Марко именно как к мужчине. Замечал малейшие детали внешности: лучистые морщинки в уголках глаз, немного веснушек на скулах, родинку чуть выше левого виска, – и ловил себя на том, что любуется. А Марко, замечая его внимание, улыбался и ласково поглядывал из-под ресниц, заставляя смущаться. «Вы такая красивая пара», – говорила с улыбкой Мария. – «Как трепетно он к тебе относится!» – умилялась она. – «Ты точно ему нравишься». Когда очередные объятия закончились целомудренным поцелуем в щеку, в животе Джонатана словно что-то перевернулось, и он понял – все-таки влюбился. Но что следовало делать в таких случаях? Признаться в своих чувствах? Предложить встречаться? Марко был гораздо старше, и, несмотря на их странное взаимодействие, Джонни был совсем не уверен в том, как относится к нему мужчина. К тому же, совсем недавно тот был женат. На женщине. Он тосковал, когда Марко пропадал – наверное, ездил в Милан, – радовался его возвращениям и маялся от собственной неуверенности. Все решилось, когда уставшая наблюдать его терзания Мария сама рассказала все Марко. Выдала ему все как на духу, даже не посоветовавшись с Джонатаном: и то, что видела, и то, что додумала. Он был готов сквозь землю провалиться от стыда! Когда Марко, с пониманием покивав на исповедь Марии, перевел задумчивый взгляд на него и предложил пройтись, на Джонатана обрушилось понимание: сейчас, вот прямо сейчас его оттолкнут. Своей глупой влюбленностью он разрушил их замечательные отношения! Как же он будет жить без ощущения тяжелых теплых рук на спине? Шагая в сторону дома Марко, он словно ослеп и оглох: мир сузился до идущего рядом мужчины, уши заложило, он даже не замечал, какие многозначительные взгляды кидают на них обитатели улочки. – Все так, как сказала Мария? – спросил Марко, пропустив Джонни вперед себя и притворив дверь. – Не совсем… – испуганно прошептал Джонатан, стараясь не смотреть на стоявшего перед ним мужчину. Тому, впрочем, был нужен не его взгляд – Марко в пару шагов преодолел разделяющее их расстояние и сделал то, чего так не хватало Джонни с того самого момента, как Марко появился на пороге «Башмачка», но направился совсем не к нему, а к поманившей его Марии, – обнял. – А как же? – оставив легкий поцелуй на щеке, Марко опалил дыханием ухо, заставив Джонатана задрожать. Это были все те же волшебные объятия, но на этот раз они приобрели иной подтекст: руки Марко не обвили бережно поясницу, а едва заметно поглаживали ее, спускаясь все ниже, а носом он нежно потерся о висок Джонни, заставив того судорожно выдохнуть и, повернув голову, неловко прижаться к губам Марко. Это произошло всего пару недель назад. Марко не предлагал встречаться, но стал более явно выражать симпатию: целовал его у всех на виду, приглашал погулять по городу, свозил на пляж. Джонатан был счастлив и в то же время напуган – вдруг он сделает что-то не так? Вдруг Марко в нем разочаруется? У него ведь нет никакого опыта! Чтобы хоть немного сориентироваться, он пытался узнать побольше о жизни, работе Марко, но тот со смехом отвечал, что не хочет омрачать их встречи разговорами на серьезные темы. – Так насколько далеко вы зашли? – поинтересовался Лука, когда освежившийся и переодевшийся Джонни спустился из своей комнаты. – Никуда мы не!.. – задохнулся Джонатан. Сошедший лишь благодаря ледяному умыванию румянец вспыхнул с новой силой. – Ну и ладно. Взрослый любовник – это хорошо, всему тебя научит. – Лука! – А что Лука? Ты же не думал, что вы с ним только в буракко играть будете. Ты же взрослый парень! Правда ведь? – обратился он к сидевшему на своем складном стульчике и почесывающему за ухом блаженно прищурившегося Пепе Джованни. – Еще недостаточно взрослый, но Марко скоро исправит положение! – неприлично заржал старик, а Пепе, приоткрыв один янтарный глаз, смерил Джонатана высокомерным взглядом и в следующую секунду ткнулся лбом в замершую ладонь Джованни. Почувствовал пушистое касание, тот начал энергично наглаживать кота, продолжая посмеиваться над споткнувшимся на ровном месте Джонни. На их улочке все всё и про всех знают! – Поехали скорее, – буркнул Джонатан, осматриваясь в поисках Веспы. – Не-не-не! Мои ступни соскучились по брусчатке Неаполя! Пойдем-пойдем! Ты представляешь, в Милане совсем нет таких узких улочек!.. – Лука увлек его на пешую прогулку, весь путь до пиццерии рассказывая о своей жизни в модной столице. Перед «L`Antica Pizzeria da Michele» как всегда собралась огромная очередь. Переглянувшись, парни решили не ждать места, а взять пиццу с собой и, уже через четверть часа забрав свою Маргариту, свернутую, чтобы было удобнее есть, конвертиком, вгрызлись в ароматную хрустящую корочку. – М-м, божественно, – промычал Лука, двинувшись дальше по улице. – Не люблю есть на ходу, – заявил Джонатан и, подхватив друга под руку, потянул его в сторону соседнего кафе – один из официантов был ему знаком, значит, проблем из-за того, что они пришли со своей едой, быть не должно. Заказав сок, он расслабился, развалившись на удобном деревянном стуле. В конце концов это неугомонный Лука мог бодро гарцевать по всему центру Неаполя, а он всю смену на ногах отпахал. Проследив взглядом за тем, как друг выписывает чек, он вздохнул: – Наверное, надо завести еще одну чековую книжку… это кажется удобным. – Зачем тебе вторая? – непонимающе нахмурился Лука и отпил свой напиток. – Нет, – тряхнул головой Джонатан. Недоеденная Маргарита так и манила, но, чтобы достать до нее, надо было выпрямиться, а он так удобно устроился. – Предыдущую-то у меня украли. – Опять?! – Нет, тогда. – Стой, ты меня запутал, – отставив стакан, Лука подобрался, серьезно уставившись на Джонни. Под пристальным взглядом тот тоже с кряхтением выпрямился, чувствуя, что чего-то не понимает. – Ты говоришь про то время, когда мы с тобой познакомились? – Джонатан кивнул. – Хочешь сказать, что у тебя украли чековую книжку? Ты же говорил, деньги! – А какая разница? Украли барсетку, в ней были и деньги, и книжка. – Долбанный ты!.. ты… ты идиот? – взвился Лука, едва не опрокинув стол. – У тебя вообще мозги есть?! Кретин! Да чековую книжку можно легко восстановить! Просто обратиться с документами в банк! Документы же не тронули?! О, Мадонна, свела же судьба с долбоебом! – А какой в этом смысл? – промямлил сжавшийся под его взглядом Джонатан. – Наверняка все чеки уже использованы. – Да чеком нельзя воспользоваться просто так! Ты сам-то хоть раз ими пользовался? – Нет, не успел… только получил, и все... у меня же наличные были! – Какой же ты дура-ак, – неверяще покачал головой Лука, залпом допивая то, что осталось в его стакане. – Вот что. Завтра я заменю тебя в «Башмачке», а ты пойдешь в банк. Или мне с тобой пойти?! – Да?.. – неуверенно переспросил Джонатан. Он еще ни разу не был в банке! – Ладно! Ладно. Попросим Марию закрыться на время полуденного затишья. Ну почему ты такой идиот?! Лука еще добрых полчаса отчитывал бедного Джонни. Прогулка оказалась сорвана: выговорившись, друг отправился разузнать, куда именно следует обратиться, ведь чековая книжка была оформлена в банке Великобритании. Джонатан же понуро поплелся домой. Ему не верилось, что есть шанс вернуть деньги, поэтому он упрямо давил в себе ростки надежды, вместо этого сконцентрировавшись на стыде за собственную неграмотность. Конечно, он понимал, что не виноват, его просто некому было обучить всем этим премудростям, но досада все равно преобладала над прочими чувствами. Было абсолютно очевидно: того, чего он достиг, мало. Мало понимать язык, мало работать над своим телом. Ему было жизненно необходимо разбираться и в таких вопросах, как финансы. На следующий день они закрыли «Башмачок» в полдень и разошлись по своим делам – оказывается, Мария тоже давно откладывала какие-то бюрократические вопросы, так как время работы нужных ей инстанций совпадало с графиком траттории. Банк, в который они пришли, оказался совсем не похож на Гринготтс. Не то чтобы Джонатан ожидал увидеть за стойками гоблинов, нет! Иной была сама атмосфера: Гринготтс вызывал в душе какой-то трепет, словно был вовсе не банком, а храмом – там даже говорили все исключительно вполголоса. Здесь же все было совершенно обычно: у стоек образовались очереди, люди в которых беспечно болтали друг с другом или скучающе рассматривали своих соседей; по залу бегали несколько ребятишек, играющих в догонялки – их никто не пытался призвать к порядку; да и само помещение было самым обычным, без какой-либо вычурности. Словом, когда подошла их очередь, Джонатан практически успокоился – возвращение денег больше не воспринималось чем-то нереальным, невыполнимым. Вряд ли он был единственным, кто обратился с такой проблемой. Он еще больше расслабился, наблюдая, как Лука объясняет ситуацию банковскому работнику – сам Джонни понимал не все используемые ими термины, но сотрудник выглядел вполне доброжелательно. – Вот, заполни эту анкету, – придвинул Лука листок. Джонатан старательно вписал свои данные, расписался и передал бумагу обратно сотруднику, который, попросив подождать, скрылся за стойкой. – Ну вот, а ты боялся, – сладко потянулся Лука. – Сейчас все быстренько решим – и на пляж. Мими по тебе соскучилась. – Она тоже будет на пикнике? – расплылся в улыбке Джонатан. Он скучал по этой потешной девчушке; несмотря на то, что Массимо регулярно приглашал его поужинать в кругу семьи, Джонни просто стеснялся приходить слишком часто. – Конечно. Она обожает море. – Простите, – привлек их внимание вернувшийся сотрудник. – Образец подписи не совпадает с оригиналом. – Он говорит, – начал было напрягшийся Лука, но Джонни его перебил: – Я понял. Вот ведь чувствовал он, что все не может быть так просто! Как подпись могла не совпасть? Ведь Джонатан ничего не придумывал, просто писал свое имя! – Может быть, просто почерк изменился? – предположил Лука. – Ты ведь не так часто расписываешься, правда? Может, закорючка какая… Посмотри в своем паспорте. Можно попробовать еще раз? – спросил он у сотрудника и протянул Джонни новую бумагу. На этот раз он, держа паспорт перед глазами, старательно скопировал подпись оттуда. На его взгляд никакой разницы с первой попыткой не было, но он все же протянул листок сотруднику, заранее предчувствуя, что ничего не выйдет. – Ну почему у тебя все не как у людей, – тяжело вздохнул Лука. Вновь вернувшийся работник покачал головой: теперь он поглядывал на Джонатана с подозрением, от которого у того иррационально обострилось чувство вины, словно он и правда что-то натворил. – Ерунда какая-то, – пробормотал Лука, когда они покинули прохладу банка, выйдя на полуденный зной. Джонатан лишь пожал плечами: кажется, он все-таки позволил себе надеяться на лучшее, а теперь у него в груди снова разверзлась пустота. – Может, у них какой-то глюк в системе. – Может, – меланхолично кивнул Джонни. Он думал о том, что, по сути все его документы – гоблинская липа, так что ничего удивительного в появившихся проблемах нет. – Видимо, не судьба. – А сколько там денег-то было? – Кажется… – Джонатан нахмурился, припоминая, – десять или одиннадцать тысяч. – Сколько?! – вылупился Лука и ухватился за его локоть, разворачивая к себе и заглядывая в глаза. – Фунтов?! – Да. Слушай, я не уверен! Как только получил эти деньги, сразу сделал ноги из Англии! Книжку-то эту в руках держал всего пару раз. – Вот что! Если ты думаешь, что я позволю тебе спустить все на тормозах, ты ошибаешься! Это же куча денег! На них можно собственное жилье купить! Или бизнес! Да что угодно, только не оставлять их банку! Черт, да это же то немногое, что тебе от родителей осталось! Так что не смей руки опускать, понял?! Понял?! Джонатану оставалось лишь растерянно покивать. Как и подавляющее большинство неаполитанцев, Лука не был избалован лишними деньгами. Именно поэтому он так старательно учился – чтобы выбраться из нищеты, чтобы больше никогда не быть вынужденным бегать между столиков в надежде на дополнительные чаевые. Так что он прекрасно понимал возмущение друга. – Поехали на чертов пикник. Но ты не расслабляйся, слышишь? Думай, что делать! И Джонни думал. Прыгая на волнах и плескаясь с Мими, греясь на солнышке и играя в бочче, уплетая мороженое и провожая взглядом разномастные суда, плывущие в порт – он не мог расслабиться, размышляя, как же ему быть. Под вечер он так замучил себя, словно и не отдыхал вовсе, а обслуживал особо вредных клиентов. Мими обиделась, решив, что он не рад ее видеть, старшее поколение то и дело пыталось его расшевелить, и в какой-то момент он махнул рукой, решив – будь что будет! И он просто окунулся в веселье, отбросив лишние мысли. Он по-прежнему старался стать настоящим итальянцем, а итальянцы умели отдыхать. – А ведь ты уже почти год с нами, правда? – спросила в какой-то момент сестра Луки, Микаэла. – Ты же примерно в это время в Неаполь приехал? – Нет, в июле, – покачал головой Джонатан. – Ну, почти! Вспомни точную дату, можно будет устроить вечеринку! – Тебе лишь бы новые праздники придумать! – засмеялся Массимо. Джонатан еще немного понаблюдал, как тот продолжает подтрунивать над невесткой, и задумался. А ведь и правда, его новая жизнь началась год назад. Примерно в это время он навсегда покинул Хогвартс и сделал самый страшный шаг в своей жизни. Он нечасто вспоминал тот период, по крайней мере, старался не делать этого самостоятельно, ведь иногда прошлое напоминало о себе само – в кошмарах, в фантомном ощущении магии. Эти размышления потянули за собой образы из прошлого. Вот он в последний раз выпускает из окна Буклю, вот идет по улице Магнолий к остановке, вот берет в руки палочку, и не чувствует отклика. Собирает вещи, видит обновленное отражение, есть в нем что-то от нового имени… От нового имени? Разноцветные стикеры на документах, предупреждения гоблинов, снял очки, расписываясь в некоторых документах по инерции едва не написал старую фамилию… Вот оно! Он ведь так испугался тогда, что все испортил! Так старательно маскировал «П» под «Дж»! – Лука! – потянул он в сторону друга, отрывая от спора о футболе. – Замени меня завтра ненадолго. Я понял, в чем дело! – Аллилуйя! – возвел тот очи к небу. – Сам справишься? – Да, постараюсь! – Народ, вы о чем? – встрял в их разговор Массимо. – Джонни – человек-косяк. – Есть такое!.. *** Все прошло как по маслу: не придавая значения недоверию в глазах уже знакомого сотрудника банка, Джонатан постарался повторить собственную ошибку и ее исправление, и наконец услышал вердикт – совпадает! Его запрос на восстановление чековой книжки приняли в работу и пообещали связаться в течение трех недель, и окрыленный успехом Джонни поспешил обратно в «Башмачок» – негоже было сваливать на Луку свою работу. – И что ты теперь будешь делать? – полюбопытствовал друг, глядя, как он мастерски откупоривает бутылку вина и разливает его по бокалам. – Куплю бойлер! Ледяной душ – это выше моих сил, а таскать полные кипятка кастрюли на второй этаж – так себе тренировка… – Я имел в виду – вообще. – Не знаю. Ничего. Просто буду более уверен в завтрашнем дне. – Не хочешь перебраться в какой-нибудь более спокойный город? Со стороны кухни послышался грохот и сдавленная ругань Марии. Джонни уже хотел было поспешить на выручку, но услышал ее: «все в порядке!» и расслабился. – Нет, – у входа послышались шаги и Джонатан, вскинув взгляд, радостно улыбнулся вошедшему. – Кажется, я и тут неплохо прижился.