Vivi. Lotta. Ama.

20 декабря 1997. Джонатан проснулся, почувствовав, как рядом с ним просел матрац, а через мгновение, колыхнувшись, принял прежнюю форму. Раздалось тихое шлепанье – несмотря на промозглый холод, Марко перемещался по квартире босиком. Джонатан затаился, решив притворяться спящим до тех самых пор, пока не скрипнет, притворившись, дверь ванной и шаги не стихнут. Лишь тогда он с тихим стоном потянулся, чувствуя ломоту во всем теле, и открыл глаза. Марко его замучил. Мало того, что в последние недели Джонатану пришлось учиться правильно двигаться, позировать, даже танцевать, так еще и по ночам любовник не давал ему передохнуть. Создавалось впечатление, что из них двоих именно Марко – подросток в пубертатном периоде. И все же Джонни не жаловался. Марко сдержал свое слово, он самостоятельно встретился с Серджо, и тот отстал от них с Марией. А после настоял, чтобы Джонни как можно скорее переехал к нему, что тот и сделал, в течение недели натаскав на свое место Фабио, внучатого племянника Джованни. И понеслось… Задумавшись, Джонатан не услышал, как дверь вновь скрипнула, и так и замер, вытянувшись по струнке и испуганно уставившись на Марко. На Марко с утренним стояком. – Какой же ты красавчик, – мурлыкнул мужчина и, приблизившись, легко пробежался кончиками пальцев от его груди до паха, попутно стягивая одеяло, отчего кожа мгновенно покрылась крупными мурашками. – Марко, холодно, – пожаловался Джонатан, тщетно пытаясь укрыться. – Сейчас согрею, – пообещал тот и одним плавным движением перекинул ногу, садясь ему на бедра, склонился, ведя обеими ладонями вверх по его груди, и впился глубоким поцелуем, щекотно скользя по нёбу. Против воли Джонатана бросило в жар, заставив поерзать и тут же болезненно замычать. – Что такое? – отстранился Марко и, увидев его страдальческую гримасу, усмехнулся: – О! Что, перетрудили? – Джонни, жалобно заломив брови домиком, закивал, а Марко, машинально толкнувшись готовым к подвигам членом вдоль его бедра, задумчиво выгнул бровь. – Ну, и как будем спасать ситуацию? Иди-ка сюда. Он проворно стащил Джонатана с кровати и, подведя к ростовому зеркалу, встал за спиной, через его плечо глядя на отражение. – Смотри, какой ты красивый, – пробормотал он, перехватив готовые прикрыться руки и разведя их в стороны. – Такой молодой, стройный, миниатюрный. Надо что-то делать с твоей застенчивостью, – усмехнулся, глядя на стремительно розовеющие щеки Джонни. А Джонатан не мог спокойно смотреть на собственное обнаженное тело. Это было слишком смущающе! Нет-нет, он совершенно точно не мог расхаживать по дому голышом, как Марко! Он вообще не понимал, что это за фетиш – заниматься сексом перед зеркалом, а они делали это, и неоднократно. При этом Марко настаивал, чтобы Джонни смотрел на себя и старался двигаться красиво, объясняя это тем, что навык полного и постоянного контроля над движениями и позами пригодится, когда он станет публичной персоной. – Пусти, я замерз, – прошептал он, хотя все его тело горело от стыда, и мужчина, почувствовав его жар, рокочуще рассмеялся. – Врешь, – схватив с кровати подушку, Марко кинул ее под ноги и, встав к зеркалу вполоборота, надавил на плечи Джонатана, вынуждая его опуститься на колени. – Давай, оближи его, – выдохнул он, когда Джонни неловко переступил коленями, устраиваясь на подушке поудобнее, и поднял голову, поймав потемневший взгляд Марко в отражении. – Смотри на себя, – велел тот, слегка подтягивая его за плечо и вынуждая прогнуться в спине. Джонатан опустил взгляд ниже, к отражению крупного члена, который в сравнении с его лицом казался еще больше, чем был на самом деле. Рука Марко скользнула ему на подбородок, и Джонни, повинуясь ей, вплотную приблизился к паху и, обхватив губами основание члена, глядя себе в глаза, медленно скользнул к головке, оставляя за собой влажную дорожку. Он решил немного подыграть. – А тебе точно не холодно? – шепнул он и, широко лизнув головку, подул на нее, вырывая из груди мужчины несдержанный стон. Пальцы Марко отпустили подбородок и сжали волосы, подталкивая голову Джонатана к себе, заставляя вобрать головку в рот и пропустить ее глубже, скользнув по нёбу. – Нет-нет, выпрями спину, – пробормотал Марко, удержав его за плечо, когда Джонни попытался придвинуться. – Вот так… – Это извращение какое-то, – заявил Джонатан получасом позже. Он только что вернулся из душа, в котором надолго застрял, пытаясь согреться под раскаленными струями, и, стоило ему оказаться в спальне, как окна моментально запотели. Если присмотреться, он мог бы различить, как от его кожи поднимается едва заметный пар. – Не понимаю, о чем ты. – О зеркале! Я совершенно не хочу видеть себя со стороны, когда… когда… – Ты скажешь мне спасибо, когда в будущем попадешь в двусмысленную ситуацию и мгновенно сориентируешься, как из нее выйти. Ты должен в любой момент осознавать, как ты выглядишь со стороны, и стараться произвести лучшее впечатление. – Но не во время секса же! – Хватит! – Марко запустил в него джемпером и, подскочив к одной из открытых полок, взял с нее стопку фотографий, которые когда-то показывал Джонатану. Это были снимки с разных фотосессий, на их примере он пару недель назад объяснял Джонни, как влияет на образ внутренняя сексуальность. – Вот, смотри! – сунул он ему под нос снимок, на котором девушка в изящной позе свесилась с крупа лошади: она грациозно выгнула спину, на губах играла легкая полуулыбка, а длинные волосы волнами ниспадали до самой земли. – Мариэлла Бочелли. Это один из самых известных снимков, и знаешь, как он получился? Она упала! Буквально соскользнула с лошади, но зацепилась ногой за стремя и застряла! Ты видишь на ее лице или в позе испуг или боль? М? Естественно, нет, потому что она – профессионал! Она сумела удержать лицо, обернула ситуацию в свою пользу, и это принесло ей успех! Именно с этой фотографии началась ее карьера. А ты, Джонни, не умеешь лицо держать. Оно как открытая книга. И грация в тебе… есть, но над ней еще работать и работать! – Так если я такой никчемный, зачем ты взял меня? – возмутился Джонатан, отодвигаясь от него подальше. Его снедала обида: ведь он вовсе не напрашивался в модели, напротив, он искренне считал, что это не для него, но Марко вынудил его ввязаться в эту авантюру. И что теперь: он должен выслушивать то, в чем и сам уверен – что он не подходит на эту роль? – Так учись! Слушай меня! Ладно, – Марко нахмурился и потер переносицу. – С сегодняшнего дня будешь к одной синьоре ходить, она научит тебя… в общем, актерскому мастерству. – Зачем? – Затем, что, когда ты на виду, ты должен соответствовать образу. Конечно, никто не будет сбрасывать тебя с лошади, но ты можешь, например… стереть в кровь ноги, но при этом должен улыбаться. Это профессионализм, и ты должен этому научиться. – Так себе реклама… – буркнул Джонатан. Он взял расческу, чтобы привычно стянуть волосы в хвост, но Марко перехватил его руки, и, пододвинув табуретку, усадил его, занявшись прической самостоятельно. – Ты меня уговариваешь или отговариваешь? Он не видел лица Марко, но едва не охнул, когда тот с силой сжал его волосы, потянув на себя. – Малыш, ты что-то путаешь. Думаешь, я с тобой в игры играю? Ты подписал контракт, все, назад пути нет. Это бизнес. Я вкладываю в тебя деньги, ты помогаешь мне заработать. Отныне ты должен слушаться меня во всем. Ясно?

***

– Так и сказал? – нахмурился Лука. Он приехал в Неаполь на пару дней, что называется, «Durare da Natale a Santo Stefano», и тут же, прознав о злоключениях Марии и Джонатана, примчался в «Башмачок». Был уже вечер, так что они закрыли тратторию и, как в старые добрые времена, устроились на кухне, за обе щеки уплетая приготовленное Марией угощение. – Ну да. Ты не представляешь, как я задолбался! Если бы у меня был выбор, я бы лучше и дальше между столиками бегал! – Подожди, подожди, – прервал его Лука. На его лице все еще была отпечатана глубокая скорбь о судьбе Веспы, но вместе с тем оно приняло озабоченное выражение. – А какие условия сотрудничества прописаны в договоре? – А? – не понял Джонатан. Впервые за долгое время он немного расслабился: Марко в преддверии Рождества куда-то уехал, в кои-то веки предоставив его самому себе, рядом были друг и Мария – те, кого он считал семьей, он выпил, даже немного перебрал и желал лишь одного: как следует выговориться. Не держать все в себе – а переживаний у него накопилось действительно много, будучи постоянно на виду у Марко, он даже перестал писать в дневнике, отчего ему казалось, что он вот-вот взорвется, – рассказать: и про все эти тренировки, и про поход в салон красоты, и про чертов секс, которого внезапно стало чересчур много. – Условия в договоре, – терпеливо повторил Лука и прищурился: – Ну не-ет. Пожалуйста, скажи, что ты внимательно прочитал его, прежде чем подписать. Джонатан икнул. – Ладно, – мученически возвел очи к потолку Лука. – Ладно. Неси свой договор сюда, я посмотрю. – А у меня его нет. – Как это – нет? – Ну, я подписал его и оставил у Марко. – Джонни, мать твою! – не выдержал Лука. Джонатан снова икнул и слегка втянул голову в плечи. Он уже понял, что проебался, осталось лишь понять, насколько. – Ну как можно быть таким тупым?! Голова тебе на что дана? Чтобы в нее есть? Так, – он глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. – Так. Отвечай по существу. Сколько экземпляров ты подписал? – В смысле? – Договор, Джонни, это скрепленные между собой листочки. Сколько было таких пачек? – Две? Да, кажется, две. Я не помню, Лука! Ты хоть представляешь, что я тогда испытывал? Я был напуган! Я… черт, да я испытывал кучу всего, и… – Ой, заткнись! Сейчас-то с тобой все в порядке, хватит ныть! У меня нет времени на то, чтобы тебя успокаивать, потому что надо разобраться в том дерьме, в которое ты снова влип! Ну сколько можно-то, Джонни? Как тебе вообще это удается? – Природный талант, – буркнул Джонатан и опрокинул стопку граппы. – Так, все, тебе хватит, – отодвинул бутылку Лука. – Значит так. Договор подписывается в двух и более экземплярах, и после заключения у каждого участника должен остаться его экземпляр. Ты свой, по-видимому, оставил у этого Марко. Моли Господа, чтобы он оказался у него дома! А вообще, нет. Сейчас же шуруй туда и ищи. Принеси договор мне сегодня же, слышишь, и чем раньше, тем лучше! Из Милана я тебе помочь никак не смогу. – Ты же только завтра уезжаешь? – А мой мир не крутится вокруг тебя! Рождество, знаешь ли, с семьей принято встречать, а не… Черт! Не делай такое лицо, конечно же, ты тоже приглашен, но нужно разобраться во всем до этого. – Понял-понял, – поднялся Джонатан и, стянув со спинки стула свое пальто, юркнул рукой во внутренний карман в поисках ключей от квартиры Марко. Он не особо любил находиться у него дома в отсутствие хозяина, чувствуя себя как-то неуютно, воровато, поэтому обычно, когда тот отлучался, Джонатан ночевал у Марии. Ключи нашлись в положенном месте, и Джонни, пообещав Луке скоро вернуться, пошатываясь, покинул «Башмачок». – Пошевеливайся! – донеслось ему в спину прежде, чем претворилась входная дверь. Промозглый воздух бодрил. Вопреки подгонявшему его Луке, Джонатан не стал торопиться, напротив, пройдя несколько шагов по улице, чтобы его не было видно из траттории, он остановился и, запрокинув голову к пасмурному небу, глубоко вдохнул, чувствуя, как выветривается из головы алкогольный дурман. Неужели он действительно снова влип по самые помидоры? Думать об этом не хотелось, но он невольно заразился тревогой Луки. И все же… Ну, не прочитал он договор, и что? Это же Марко! Марко, который настолько залюбил его, что хоть на стенку лезь. Тряхнув головой, он все же быстрым шагом отправился дальше, нервно крутя на пальце ключи, отчего те издавали резкий, немелодичный звон. Идти к дому Марко в его отсутствие казалось неправильным, и Джонатан, чтобы отвлечься, стал раздумывать, где же можно найти договор. В одной из вечно неразобранных спортивных сумок? На открытых полках в кухне? Или в комоде в спальне? Впрочем, нет, там только одежда... Через пару минут таких размышлений он еще больше помрачнел, осознав, что собирается заняться ничем иным, как копанием в чужих вещах. Фу. Но ноги уже донесли его до нужного дома. Вставив ключ в замочную скважину, он привычно прижал дверь плечом и, услышав щелчок, вошел и взбежал по лестнице, отпирая дверь в квартиру. Бодро пройдя вглубь квартиры, Джонатан встал как вкопанный, недоуменно уставившись на сидящего за кухонным столом человека. Одетый чересчур дорого, он странно контрастировал с обшарпанным стареньким гарнитуром. – Добрый день, – вежливо поздоровался мужчина, и Джонатан увидел в чертах его лица отдаленное сходство с Марко. Родственник что ли? – Здравствуйте. Я Джонатан, – протянул руку он, ловя на себе оценивающий взгляд. – А… новая куколка Марки… – Что? – как он его назвал? Может быть, Джонни ослышался? – Меня зовут Рокко. Рокко Каваллари. Я брат Марко. – Очень приятно, – пробормотал Джонатан. Он непроизвольно переступил с ноги на ногу, делая крошечный шажок назад. Этот Рокко вызывал у него какое-то странное, словно бы позабытое чувство узнавания. – А Марко нет, он… – О, Марки скоро вернется, – улыбнулся Рокко. – Мы всегда встречаемся в канун Рождества, это наша традиция. Джонатан промычал что-то нечленораздельное. Так вот в чем было дело – Марко не уехал, а просто хотел провести время с братом! Но почему он не сказал об этом прямо? Зачем врать? К тому же, это ломало его планы. Конечно, Джонатан мог попросить Марко отдать ему экземпляр договора, но хотелось бы все же найти его самостоятельно. Вдруг Марко спросит, зачем он ему? Что Джонни ответит? «Я хочу, чтобы Лука, как будущий юрист прочитал его, вдруг ты меня обманываешь?» Нет-нет, исключено! – Эм… – протянул он, делая уже явный шаг в сторону спальни. – Я тогда пойду, чтобы вам не мешать. Только заберу кое-что. Он уже повернулся к гостю спиной, когда услышал странный шорох. – Конфундо!