Vivi. Lotta. Ama.

Марко издал звук, отдаленно напоминавший бульканье. – Его… его расщепило? – прошептал Джонатан. В его голове, одна за другой, пронеслись истории о том, что такое может произойти с не имеющими необходимых навыков молодыми волшебниками, решившими аппарировать. Тогда, в детстве, он лишь посмеивался, представляя, как человек исчезает, а на тротуаре, где он был, остается пара ног и глазное яблоко, но в этой ситуации не было ничего смешного! Она была жуткой. Голова у него закружилась, совершенно не способствуя лихорадочным мыслям. Что в таких случаях следует делать? Кровь тем временем образовала большую лужу вокруг побелевшей руки. – Надо как-то остановить… чтобы потом ее обратно приделать, – невнятно промяукал он, не в силах прикоснуться к ней или, хотя бы, склониться. – Приделать?! – взвизгнул Марко. – В Неаполе есть магическая больница? – уже тверже сказал Джонатан, стараясь взять себя в… в руки. Ну, подумаешь, расщеп. Не такая уж и редкость. – Да откуда я знаю! Внезапно воздух рядом с ними засеребрился, уплотняясь, и через несколько мгновений из чистого света соткалась фигурка лиса. Лис беспокойно покрутился, а затем сел, обвив пушистым хвостом передние лапы, и полным боли хриплым голосом Рокко сказал: – Ничего не… предпринимайте. Ждите. Сейчас будет Фурио. – Кто? – переспросил Джонатан, но лис уже растаял. – Что? Джонни обернулся. Марко с непередаваемой смесью отвращения и исследовательского интереса смотрел на руку. Кажется, он даже не заметил патронуса. – Рокко патронуса прислал, велел ждать какого-то Фурио. Кто это? – Что прислал? – Ты не видел? Раздался очередной хлопок и перед ними предстал здоровенный дядька: длинноволосый, бородатый, одетый как байкер. – Это Рокко? – уточнил он, указав на руку. Джонатан кивнул, и мужик деловито взмахнул палочкой, отчего кровь исчезла, а рука приняла какой-то неживой, но и не мертвый вид – Джонатан предположил, что он использовал чары стазиса. Мужчина с невозмутимым видом приманил руку, обхватив ее за запястье, и, с интересом глянув на Джонни, сказал: – Не понял, что здесь происходит, но Рокко велел вам отправиться вот по этому, – он взмахнул палочкой, и перед ним, прямо из воздуха, соткался крошечный клочок бумаги, – адресу. Прямо сейчас, – он отлеветировал записку Марко и исчез. – Блядство, – потрясенно изрек Марко и, сунув записку Джонатану, с силой растер лицо. – Я много чего в своей жизни видел. Но… они что, просто приклеят ее обратно? И она будет работать? – Ну да. Расщеп не редкость; я так понимаю, главное – вовремя оказать медицинскую помощь. – И ты так спокойно об этом говоришь? – Добро пожаловать в волшебный мир! Для одних сказка, для других – сумасшедший дом, – съехидничал Джонатан. Он уже пришел в себя и думал, как бы половчее сбежать от Марко. Лука сказал, что уезжает днем, но когда именно? Часов через пять? Шесть? А ведь ему еще надо было собрать самые важные вещи. И отыскать паспорт! – Раз уж все так случилось, я пойду. Зачем вы Луку-то зачаровали? И чем, империусом? – Нет уж, стой! Сейчас поедем по этому адресу, – встрепенулся Марко и, вновь выхватив из его пальцев бумажку, помахал ею перед его лицом. – Зачем? Лечение займет некоторое время. Поверь, я знаю, о чем говорю: однажды один горе-учитель случайно удалил из моей руки все кости. Они росли всю ночь потом. И очень больно, между прочим. – Сочувствую, – потащил его за собой Марко. – Но Рокко сказал: сейчас. И мужик этот тоже не просто так адрес дал. Там какой-то артек… арт… ученый, короче, он сегодня уезжает, а нам надо успеть к нему попасть. Получасом позже они оказались на отшибе города. Марко раздраженно оглядывался, сверяясь с переданным ему адресом: – Дьявол! Опять ваши волшебные штучки? Вон там, – он кивнул влево, – дом номер тринадцать. А там – семнадцать. Что ты видишь между ними? – Такой же дом, – пожал плечами Джонатан. Он всеми силами старался подавить в себе панику, чувствуя, как с каждой минутой приближается тот момент, когда Лука покинет Неаполь, оставив его один на один с проблемами. Но делать нечего, важно было показать Марко, что ничего особенного не происходит, усыпить его бдительность, или, что более соответствовало сложившейся ситуации, переключить его внимание на волшебство. А потом, когда тот будет занят другими делами, найти паспорт и уйти, пусть даже из города придется выбираться самостоятельно. – А вот я, если напрячься, вижу развалины. Но, как только пытаюсь присмотреться, вспоминаю, что дома утюг не выключен. Иди сам. – Это обязательно? – заупрямился Джонатан. Он никак не мог понять, почему Марко, ненавидящий волшебство, так вцепился в эту идею. Конечно, ему тоже было интересно, как же так вышло, что он снова выделился из общей массы, на этот раз сквибов, но зачем это Марко? – Обязательно! Потом объясню. Давай-давай, топай! Раздраженно покачав головой, Джонни сделал первый шаг. Затем второй, третий, и вот уже он бегом вспорхнул на высокое крыльцо и, прежде чем постучать в дверь, наудачу толкнул ее. Дверь с громким скрипом отворилась. Шагнув внутрь, Джонатан на мгновение испытал дежавю: слишком уж представший ему темный коридор с обшарпанными стенами напомнил дом на Гриммо, двенадцать. Он с секундной ностальгией вспомнил бабушку, и всплывшее в его сознании суровое лицо леди заставило его собраться. Его словно обухом по голове ударило осознание: вместо того, чтобы бежать, спасать столь дорого оплаченную жизнь, он медлит и находит все новые оправдания для этого промедления. Что он творит? Он настолько привязался к новой жизни? Или же в нем не умер маленький искатель приключений, Избранный, самостоятельно притягивающий неприятности на свою задницу? Может быть, разумнее всего сейчас было бы покинуть это помещение и пробраться по стеночке дома, воспользовавшись тем, что Марко не видит его, а значит, не заметит и перемещение? Быстро, пока никто ничего не понял, вернуться на Via Solitaria, собраться и сделать ноги? – Долго вы там стоять будете, молодой человек? – раздался скрипучий старческий голос, и Джонни выдохнул, отбросив свои планы. Конечно же, о его присутствии знали. Его сдали чертовы несмазанные петли на двери. Определив примерное месторасположение окликнувшего его человека, Джонатан прошел по коридору и толкнул одну из дверей. За ней оказалось просторное мрачное помещение, совершенно пустое, если не считать стола на тонких ножках и стоящего рядом с ним стула, которые смотрелись настолько инородно, что не вызывали никаких сомнений в своей волшебной природе. – А Каваллари что, заблудился? Лишь тут Джонатан заметил невысокого сухопарого старичка, с интересом рассматривающего его из дальнего угла помещения. – Синьор Каваллари, он… попал в неприятную ситуацию и будет позже… наверное. Я Джонатан, – представился он. – Пф, этот парень мастер найти приключения на свою задницу. И не потому, что мозгами не вышел, напротив, соображает он за троих. Но, можно подумать, что его руки не поспевают за мыслью, – говоря это, старичок приблизился и уставился на Джонатана удивительно ясными янтарными глазами. – Так в какую лужу он на этот раз наступил? – Пытался аппарировать со мной, ну и… Его прервал громкий каркающий смех: – Ой не могу! И чего он лишился? Руки? Ну и поделом! Говорю же, у него руки, ха-ха, за мыслями не поспевают! Готов поспорить, за секунду до перемещения он предвидел такой исход, но вместо того, чтобы остановиться, закончил начатое. Хорошо, тогда приступим без него. – К чему? – опасливо поинтересовался Джонатан, наблюдая, как старик аккуратно ставит на тонконогий стол большую шкатулку и извлекает из нее несколько предметов. Затем он на пару мгновений застыл и, подумав, сложил все обратно, плотно прикрыв крышку и оставив на столике лишь нечто, похожее на театральный бинокль. – Что это такое? – Артефакт, позволяющий увидеть токи магии. В светлую голову Каваллари пришла весьма странная идея, но, зная его, могу предположить, что в конечном итоге он окажется прав, – старичок обеими руками бережно взял бинокль и развернулся к Джонатану. – Я Франко, кстати. А ты, по словам Каваллари, невосприимчив к магии, и причина этого в том, что ты потерял магические способности вследствие выброса. Все так? – Д-да, – кивнул Джонатан. Глядя на бинокль, он вспомнил, как читал в книге дедушек об очках с похожими свойствами. Судя по осторожным движениям Франко, артефакт в его руках был на вес золота, страшно представить, насколько уникальны были те очки – гораздо меньший и практичный артефакт. Может быть, поэтому мужчины в их семье и носили очки-велосипеды, как дань этому изобретению? – Никогда с таким не сталкивался. Даже если Каваллари промахнулся в своих предположениях, мне будет очень любопытно тебя исследовать. Видишь ли, в Италии магический и магловский мир четко разделены, и лишь некоторые волшебники имеют деловые отношения с маглами, остальное строго запрещено. Сквибы, как ты понимаешь, автоматически переводятся в категорию маглов. Я слышал о том, что у некоторых сквибов наблюдается непереносимость магии, им буквально становится дурно рядом с любым магическим источником, включая волшебников, но о таких как ты, с некоторым… иммунитетом к магии, не подозревал, – говоря это, он приблизил бинокль к глазам и несколько раз обошел вокруг Джонатана. А затем, не доставая палочки, взмахнул ладонью, отчего Джонни почувствовал на лице легкое дуновение ветра. – Хм, очень интересно. Тишину заброшенного дома нарушил громкий скрип входной двери и последовавший за ним топот. Джонатан дернулся, но, увидев вошедших, немного расслабился. Рокко был смертельно бледен и немного пошатывался, а Фурио шел на шаг позади него и, судя по сосредоточенному взгляду, был готов в любую секунду подставить ему свое плечо. – Как рука, Каваллари? – поприветствовал их Франко. – Нормально, – кивнут тот и тут же покачнулся вперед. Фурио поймал его за локоть и подвел к единственному стулу. – Ой, ради Мерлина, только молчи! Сам знаю, что дурак. – Толку-то, что знаешь? Ты это и раньше знал, вот только не вижу усилий по исправлению ситуации. – Ой, все, – Рокко, не обратив никакого внимания на возмущенный оклик: «Осторожнее!», слегка подвинул стоящую в центре стола шкатулку и, сложив на освободившийся участок ладони, опустил на них голову. – Не обращайте на меня внимания, продолжайте. – Как там тебя? – Франко подозвал Фурио. – Раз уж твой дружок временно недееспособен, помогай ты. – Что делать? – Фурио скинул с плеч кожаную куртку, заботливо укрыл ею Рокко и, закатав до локтей рукава рубашки, шагнул ближе к старичку. – Надеюсь, вы не будете меня бить, – пробормотал Джонатан, глядя на мощные руки Фурио. На внутренней стороне левого предплечья промелькнула тень татуировки, и по его спине пробежал табун мурашек. Сказанная слишком тихо, его реплика осталась без внимания. Вместо этого Франко поинтересовался у Рокко, какие именно заклинания он на нем испытывал, и, услышав лаконичное: «все», велел Фурио делать то же самое, пока он будет наблюдать за происходящим с помощью артефакта. В сторону Джонатана полетели разноцветные лучи заклятий, и он лишь усилием воли заставил себя стоять на месте – затверженные за годы учебы рефлексы велели уклоняться, бежать, защищаться. Но, как и днем ранее, ничего не произошло. Лучи просто исчезали, стоило им коснуться его тела. – Ты как черная дыра, – пробормотал Франко. – Еее!.. – умирающим лебедем простонал Рокко. – Ну да, да, ты был прав, – Франко аккуратно положил бинокль рядом со шкатулкой, но руки от него так и не отнял, словно бы придерживал, опасаясь, что Рокко может дернуться, ненароком уронив артефакт. – Объясните? – Что это значит? – одновременно спросили Фурио и Джонатан, переглянувшись. – Магическое поле, – проскрипел старик. – оно незримо существует вокруг нас, где-то оно более разряжено, а рядом с магическими источниками – насыщенно. Магическим источником в данном случае выступает что угодно: дома, где живут волшебники, артефакты, магические существа и растения, заклинания, сами маги. Маглы в этом плане пустышки, но каждый волшебник в магическом спектре светится, как… факел или свечка, тут уж зависит от потенциала. А этот мальчик, – он кивнул на Джонатана, – так сказать, отрицателен. Рядом с ним не то, что нет этого поля, хотя он, на минуточку, находится в магически защищенном доме! Нет, он словно бы отменяет саму магию, поглощает ее. Она просто исчезает, уходит куда-то, не задерживаясь в нем. Так что не рассчитывай, что можешь таким образом напитаться и снова стать волшебником, – с жалостью посмотрел он на Джонни. – Я молодец? – слабо спросил Рокко. – Ты идиот! – отрезал Франко. – Сейчас и смысла нет его улавливателями проверять, и так все ясно… – А вот и нет, – оторвал голову от стола Рокко. Он осоловело моргнул, явив им краснеющий отпечаток пальцев на щеке. – Джонни? Та сумка, что я вчера тебе дал, с тобой? Джонатан кивнул и достал из-за пазухи портмоне. – Видишь ли, Франко, эта сумка с чарами расширения пространства. Я так понимаю, твой артефакт ее не засек? Будь другом, проведи измерения. Джонни ее почти сутки рядом держал, – он вопросительно посмотрел на Джонатана, и тот кивнул: действительно, сумка была у него даже тогда, когда он уснул в спальне Луки. Да что уж там, утром он все-таки спрятал в ней жуткий контракт. Франко махнул ладонью, а затем нахмурился: – Кажется, я тоже идиот. Джонни, так? Дай сумку. Ты держишь ее в руках, препятствуя манящим чарам. Джонатан положил портмоне на стол, и последний раз взглянул на скрывающийся в недрах шкатулки бинокль. Фурио тоже приблизился к ним и, встав за спиной Рокко, двумя руками оперся на обманчиво шаткий стол, явив взгляду Джонатана татуировку. Никаких черепов и змей, лишь ладонь, сжимающая палочку, на фоне большой каллиграфической «М». Джонни судорожно выдохнул, что не укрылось от внимания Рокко. – Что, все-таки припрятал там свой смешной договор? – он кивнул на портмоне, над которым в этот момент вовсю колдовал Франко. Джонатан запоздало задался вопросом, стоит ли беспокоиться за сохранность бумаг? Но даже эта мысль его не встревожила – настолько сильно было облегчение: пусть Рокко и имел на него какие-то подозрительные планы, по крайней мере, он не был Пожирателем. – Забудь о нем. Вот что я тебе скажу, малец: мой… гм, – он осекся, нервно глянув на Франко. Джонатан припомнил, как уже не раз за эти два дня слышал, что в Италии маги не общаются с маглами, особенно с родней, а значит, встречаясь с Марко, Рокко нарушал закон. Джонни кивнул, давая понять, что понял его. – Так вот… на тебе хотели сделать деньги. Но я знаю, как можно заработать гораздо, гораздо больше, и с гораздо более приемлемыми для тебя условиями. Никто в накладе не останется. – А если я откажусь? – А у тебя есть выбор? И… агент твой согласится. Если бы ему было на тебя плевать, ты бы уже давно работал, а он все время тянет. Так что он ухватится за эту возможность, и тебе я рекомендую сделать то же. – Все в порядке, – подал голос Франко. – Чары незримого расширения сильны, словно их только что наложили. – Отлично! Тогда давай сделаем вот что: посмотри через свой замечательный артефакт на этот кошелек, а потом на него же в руках Джонни. Франко вновь достал свой бинокль, и, бросил через него взгляд на тот самый кошелек, из которого Джонатан вчера достал портмоне. Через секунду он вынес вердикт: – Светится как ритуальный костер. Ты туда что, сложил абсолютно все магическое, что у тебя было? – Почти. Теперь Джонни, – Франко, кивнув, махнул рукой, запустив кошельком в Джонатана. На этот раз, прежде чем поймать, Джонатан заметил, как его полет слегка замедлился. – Инерция, – кивнул своим мыслям Франко и поднес к глазам бинокль. – Ничего, – сообщил он. – Ну-ка попробуй положить его на пол и отойти на шаг. Еще дальше, еще… стоп! Вот, магические потоки становятся видны на расстоянии полутора метров от Джонни. – Потрясающе, – прошептал Рокко. – Без четверти двенадцать, – внезапно прогудел Фурио, и Франко, досадливо поморщившись, засобирался. – Как жаль, как жаль, – качал головой он. – Надеюсь, еще свидимся, молодой человек, загадки я люблю. Каваллари, расскажешь потом, к чему вы придете. – Портключ в полдень, да? Спасибо за помощь, Франко. – Должен будешь! – погрозил ему пальцем старик и стремительно скрылся в коридоре, а через пару секунд протяжно скрипнула дверь. – Мне тоже пора! – всполошился Джонни. До отъезда Луки осталась пара часов, как он все успеет? Да и где искать самого Луку? Он ведь под принуждением! Да и до «Башмачка» так просто не доберешься, с самой окраины-то. – Ладно, – благосклонно кивнул Рокко. – Самое главное – что я был прав, – мы уже узнали. Я поговорю с Доном насчет своей идеи, но заранее уверен, что он согласится, глупо не воспользоваться таким шансом. Так что можешь быть спокоен, из того болота, в которое ты сам же вляпался, мы тебя достанем. – С Доном? – переспросил Джонатан. – Вы что, из каморры? Рокко вскинул брови и переглянулся с Фурио. – Плохо, что на него и магические клятвы не подействуют, – заметил Фурио. – Есть такое, – согласился Рокко. – Значит, Джонни, пока я не получу одобрения Дона, никакой информации тебе больше не предоставлю, ты у нас лошадка темная. Сейчас Фурио поможет мне переместиться к брату – он не стал нас дожидаться, дела какие-то запланированы, – а ты, раз уж такой нетранспортабельный, добирайся сам. Завтра или послезавтра я с тобой свяжусь. Да, и сумку возьми, посмотрим, не ослабнут ли чары расширения, если она будет у тебя несколько дней. Наскоро распрощавшись, Джонатан покинул дом. Что ж такое-то! Только он чуть успокоился, поняв, что новые знакомые не связаны с Пожирателями, как выяснилось, что они из каморры. И Марко из каморры! Права была Мария, в Неаполе куда ни плюнь, попадешь либо в каморриста, либо, если повезет, в его родственника. Это лишний раз подтверждало, что ему не место в этом городе, поэтому Джонатан, окончательно утвердившись в своем намерении бежать, спешил в «Башмачок». Рокко намекнул, что у Марко есть какие-то дела: тот нередко уходил куда-то, в разные дни, но в одно и то же время, около двух пополудни, поэтому Джонатан быстро распланировал свои действия: собрать вещи и попытаться связаться с Лукой по телефону, взять мантию-невидимку и под ее защитой отправиться домой к Марко в поисках паспорта, тот как раз должен будет уйти. В «Башмачке» было пусто. Выходной, кто пойдет в тратторию в день Святого Стефано? Даже Мария отсутствовала, возможно, она осталась ночевать у Бьянки – она нередко оставалась у соседей с тех пор, как Джонатан переехал к Марко. Первым делом он позвонил домой к Луке. Ответил раздраженный Массимо, судя по хриплому голосу, только проснувшийся. Луку не видел, но ключи от машины на месте. Вещи? Вещей нет. Уехал, не попрощался. Джонатан расстроился. Глупо было ожидать, что их спонтанный план удастся: мало того, что Лука и сам находился в зависимом состоянии – машина-то не его, а одногруппника, – так ведь он еще и подвергся магическому воздействию и мог элементарно забыть о том, что они вообще что-то планировали. Стоило Джонатану зайти в свою спальню, как сердце мучительно защемило. Несмотря ни на что, он привык считать это место домом. Полюбил голубые, напоминающие о полетах стены, и висящие на тонких лесках самолетики. Да, последние он мог забрать с собой, спасибо Рокко за то, что вернул ему сумку с расширением, но стоило ли привлекать дополнительное внимание к своему побегу? Не дай Бог, отвечать за это придется Марии. Так Джонатан решил забрать с собой лишь часть вещей – быть может, это даст ему фору. Упаковал книгу об артефактах, свои письма к Тому и оставшиеся документы; часть одежды и необходимых в быту мелочей. После всех сборов спальня так и не растеряла жилой вид: и это несмотря на то, что большую часть времени он проводил у Марко. Сверившись с часами, Джонатан понял: Марко уже должен покинуть дом, а значит, пора выдвигаться к нему. Он тщательно закутался в мантию-невидимку и удостоверился, что его не видно. Ощущения были донельзя странные, ведь он не прибегал к ее помощи уже полтора года. Никем не замеченный, он выскользнул из траттории, радуясь тому, насколько безлюдны улицы – он боялся с непривычки как-то выдать свое незримое присутствие. Джонатан уже хотел свернуть на Via Monte di Dio, на которой жил Марко, когда из-за угла до него донесся знакомый голос: – Вообще не понимаю, зачем ты сюда пришел. Не хватало еще, чтобы нас увидели вместе! – Да ладно тебе, всем насрать. Все отдыхают, не так ли? О, Джонатан хорошо помнил эту манеру заканчивать почти каждое предложение вопросом. Серджо! Он что, общается с Марко? В следующее мгновение его пронзила догадка: ту ситуацию с «долгом» Марии мог подстроить Марко! Ведь не один месяц он пытался склонить Джонатана работать с ним, а он отказывался, оправдываясь нежеланием и тем, что ему хватает тех денег, которые есть. Что ж, если так, Марко разом убил нескольких зайцев: оставил Джонни без копейки, и даже должником – своим должником, – не предоставив ему иного выбора, кроме как согласиться на свои условия. Он прижался к каменной стене, пытаясь переварить только что открывшуюся правду и стараясь не дышать – мужчины как раз прошли мимо него, мирно беседуя: – …и все-таки, не кажется ли тебе, что ты заигрался? Твой птенчик давно должен был работать, так какого черта он до сих пор не вылезает из твоей постели? – Я его учу. – Ой ли? А по-моему, ты в него втюрился, не правда ли? Правда, по глазам твоим вижу! И что дальше? Может ты и правда из него модель вылепить решил? А что, я прекрасно помню, как ты мечтал покорить Милан! – Ой, лучше заткнись! – Ага, щас. Я тебе лишь напомню: я сделал тебе одолжение, тогда с Марией, помнишь? И нет, деньгами птенчика своего ты не отделаешься. Ты мне что обещал? – Рот закрой, кому сказал! – А я напомню: ты обещал мне его попку, до того, как ее на съемках растрахают. Так? А я, знаешь ли, привык получать желае… Договорить ему не дал Марко, он яростно схватил его за грудки и прижал к стене. – Я же… говорю, – выдавил Серджо, лицо которого от нехватки воздуха стремительно краснело, – втюрился. – Не твое дело! Ситуация изменилась, понял? И нет, до собрания я тебе ничего не расскажу, потому что ты, – он тряхнул Серджо, сильнее впечатав его в стену, – меня выбесил! – Собрание? – насторожился Серджо. – Ты что, хочешь привлечь его в организацию? На кой он там сдался? – Сдался! Уж поверь мне – очень даже сдался! Джонатан и не осознавал, что словно зачарованный шел за ними, пока не осмотрелся: узкое пересечение улочек казалось ему совершенно незнакомым, единственный ориентир – виднеющуюся неподалеку церквушку, он определенно никогда раньше не видел. Он заблудился? – Ладно, тогда обсудим это после собрания, – неожиданно покорно согласился Серджо. Высвободившись из захвата, он одернул куртку. – Но не рассчитывай, что я прощу тебе должок. – Даже не думай! Джонни полезный, в наших интересах, чтобы он самостоятельно принял нашу сторону. А тебя я знаю: покалечишь мальчишку, и что потом? Потеряем ценного… – Марко запнулся, не в силах подобрать нужное слово. – Такое всего-то один раз было! Ну, может, два? Да и не верю я, что он где-то еще, кроме койки, ценен, понял? – Ладно, пошли, – потянул его в сторону церкви Марко. Никем не замеченный, Джонатан скользнул за ними. Он так и не стал верующим – какая вера, если он не понаслышке знаком с миром магии? Но иногда он сопровождал в церковь Марию, слушал проповеди и в целом понимал, почему итальянцы столь глубоко веруют – так хочется уповать на кого-то всесильного и справедливого, когда вокруг бедность и произвол мафии. Зайдя в церковь, Джонатан тотчас же прижался к стеночке – зал оказался под завязку забит прихожанами. Марко и Серджо встали неподалеку и словно бы прислушались к проповеди. За неимением других занятий Джонатан тоже обратил внимание на слова священника: – …Христианин – воин; если он не доносит на еретиков, он изменяет; по справедливости он будет наказан инквизиторами. Святой Стефан просил Бога, когда его били камнями, не вменять его гонителям их греха. Но эти люди совершили два греха: они согрешили против него, избивая его камнями, и против инквизиции, противясь Духу Святому… Пусть Джонатан родился недавно, пусть он больше не был волшебником, но единственным чувством, что вызвал в нем размеренный голос священника, был безотчетный ужас. На него обрушился шквал информации из школьных эссе: о пытках и казнях, о тысячах смертей волшебников и миллионов – маглов, вспомнилось даже упоминание погибшей на костре Истинной из книг Дамблдора. Откуда, Мерлин подери, взялась Инквизиция в двадцатом веке?!