Vivi. Lotta. Ama.

Солнце клонилось к закату, миллионами бликов переливаясь в позолоченных волнах, а Том все продолжал бесцельно бродить по пляжам Искьи. Он размышлял о том, на что открыто намекал Люциус, пытаясь сопоставить это с собственными чувствами. Выходило неважно: он признавал, что увлечен Джонатаном, что наслаждается его обществом настолько, что, вопреки собственному характеру, не торопит события. Ведь он вполне мог бы развернуть бурную деятельность, чтобы понять, что представляет из себя Сигал, и, скорее всего, уже докопался бы до истины, но так он лишился бы его общества, какой-то изюминки в их неторопливом сближении. Да, они сближались. Джонатан, держащий маску в их первую встречу, постепенно раскрывался, а уж сколько в его бесконечных историях из прошлого было инсайдерской «Клановой» информации! Он не раскрывал их секретов напрямую, но грань была так близка, Том, приложив чуть больше усилий, без труда мог бы докопаться до того, чего никому знать не следовало, но сознательно не делал этого. Он не особо распространялся о собственном прошлом, но и без того чувствовал, как в их общении прочно устанавливается спокойная, доверительная атмосфера. Да, его волновали странности, связанные с Джонатаном, он их потихоньку разгадывал, но не торопился, в надежде эту атмосферу сохранить. Так было до прошлой ночи. До – Том, безусловно, отмечал привлекательность Джонатана, но воспринимал его как приятного собеседника, потенциального приятеля, но после… увиденное то и дело мелькало в мыслях, вызывая закономерную реакцию организма, нарушая его внутреннюю гармонию. Люциусу легко было судить, легко подталкивать его к определенным действиям, этот тайный сводник, зачем-то прикинувшийся Министром, уже давно мечтал устроить его личную жизнь. Люциус был прирожденным семьянином и не понимал, как кто-то может быть вполне счастлив в одиночестве. Он долго осаждал Северуса, и вот результат – тот превратился в женатика, и теперь Люциус, еще более утвердившийся в непогрешимости института брака и положительном влиянии отношений на личность, всерьез взялся за Тома. А ему и так было хорошо. После долгих лет погруженности в рутину, сейчас Том наконец-то чувствовал себя живым. Да, Джонатан начал его волновать, особенно теперь, но стоило ли последовать совету Люциуса и предпринять определенные шаги, рискуя разрушить образовавшиеся между ними отношения? У Тома давно – действительно давно! – не было секса, и он искренне полагал, что уж в его-то возрасте вполне может без него обойтись. Солнечный диск уже утонул в соленых водах Тирренского моря, а Том так ни к чему и не пришел. Да и следовало ли принимать какие-то решения? Кто его торопил? Разве что Люциус. Когда с неба ему подмигнула первая звезда, Том аппарировал обратно в Неаполь, но, в знак протеста относительно какой бы то ни было спешки, перенесся не в свою комнату, а в скрытый от глаз маглов тупичок в нескольких кварталах от Одинокой улочки. Хотелось просто прогуляться по остывающему городу. Пройдя полпути, Том с изумлением понял, что с ним здороваются. Он и сам узнавал некоторых местных – он видел их в «Башмачке». На мгновение он испытал нечто сродни сопричастности и, что странно, несмотря на то, что он всю жизнь старался отдалиться от обывателей, выделиться, управлять ими; сейчас ему было приятно осознать себя частью местного общества. На минуточку, абсолютно магловского. – Мистер Реддл? Том? Грудная клетка наполнилась легкостью, словно он выпил Веселящего зелья. Оборачиваясь, Том уже знал, кого увидит. Строгие брюки, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, пиджак переброшен через плечо – совсем как в их первую встречу. Джонатан пересекал небольшую площадь, стремительно сокращая разделяющее их расстояние, а Том невольно любовался его летящей, и в то же время твердой поступью. – Хорошо, что я тебя встретил, – тепло улыбнулся Джонатан. Том мимоходом отметил, что он подошел куда ближе, чем того требовали приличия, но все же воздержался от присущих итальянцам физических проявлений приветствия. – Я голоден как черт! Здесь за углом подают изумительный bistecca alla fiorentina – хозяин заведения родом из Тосканы, так что его стряпня ничем не отличается от оригинала. Составишь мне компанию? Ну разве можно было отказаться? Том вдруг осознал, что за всеми размышлениями совсем позабыл об обеде. Как и большинство неаполитанских кафе, местечко, в которое его привел его Джонатан, оказалось крохотной, ничем не примечательной забегаловкой с несколькими истертыми временем столиками внутри и парой снаружи. Не сговариваясь, они устроились на улице – вечерняя прохлада и падающий из открытых дверей кафе свет создавали приятную, интимную атмосферу. Первая часть ужина прошла в уютном молчании: они дружно уплетали стейк, невероятно сочный и нежный. Лишь утолив первый голод, они завели неспешную беседу. – Хочу получить образование, – поделился Джонатан. – Не знаю, как обстоят дела у вас, но в Италии магловедение сейчас ведут сквибы. В принципе, неплохо материал дают, в свое время и я в его разработке участвовал, местные маги-то вообще о маглах ни черта не знали. Но, знаешь, не хватает системности. Нет научного подхода. Адаптации под разный возраст – обучать ведь не только детей приходится, но и взрослых. Так что было бы здорово получить профильное образование. Как думаешь, получится из меня педагог? – Увлекать слушателей у тебя отлично получается. А как же нынешняя работа? – Тому не верилось, что Джонатан мог так просто отказаться от того, что он делал по заданию Клана, будь он хоть трижды близок с Доном Марино. – А что работа? Я, можно так сказать, больше не профпригоден. Я должен много перемещаться по миру, и если раньше это не вызывало никаких затруднений, то за последние полтора года меня трижды... уже четырежды задерживали на таможне. Шрамы, конечно, красят мужчин, но еще они вызывают подозрения. Ну и… к лучшему все. Плохо для финансов, замечательно для моральных принципов. – Так почему бы тебе не найти себе замену? Или у тебя есть что-то, делающее тебя незаменимым? – как бы невзначай поинтересовался Том. – А тебе все расскажи, – хитро ухмыльнулся Джонатан и откинулся на стуле, отчего его колено скользнуло между ног Тома. Реддл безмолвно проклял драккловы крохотные столики, но Джонатан, кажется, не придал этому никакого значения. – Ты и так рассказываешь мне гораздо больше, чем должен знать волшебник, не состоящий в Клане, – голос сел, и Том потянулся за стаканом воды, придвинувшись ближе и плотно прижав бедро к чужому колену, и в ту же секунду по ноге побежали знакомые теплые мурашки. Окружающий их шум города незаметно стих, а мир сузился до сидящего напротив человека. Сделав несколько крупных глотков, Том постарался скрыть волнение, подпустив в голос вкрадчивые нотки: – А я, между прочим, резидент другого государства. Чиновник. Не боишься, что я использую информацию против тебя? – А ты используешь, Том? Всего пара слов, но сказаны они были таким тоном, что в животе сладко потянуло. Сразу вспомнились все намеки Люциуса, и Том впервые попытался распознать в поведении Джонатана флирт. Тот своими словами, жестами, действиями словно бы сметал между ними все барьеры, провоцировал на какое-то совершенно ненормальное доверие, но при этом сохранял некоторую дистанцию. Вот и сейчас, в ожидании ответа он смотрел на Тома испытующе, но без тени вожделения. – Нет. По губам Джонатана пробежала мимолетная улыбка и лучиками морщинок поселилась в уголках глаз. – Пойдем домой? Позже, закутавшись после душа в халат и заняв полюбившееся место у окна в ожидании, когда оживут темные окна напротив, Том снова и снова припоминал их прогулку, пытаясь понять для себя, а были ли со стороны Джонатана какие-то знаки? Он знал, что Сигал одинок, знал и то, что он, по всей видимости, предпочитал мужчин. Но был ли у него интерес к Тому? Он старался не думать о разнице в возрасте и положении, не вспоминать о том, что Джонатан не маг – какая разница, если им комфортно быть рядом? Но пусть он не думал о разнице в возрасте, все же годы, посвященные исключительно работе, а до этого – захвату власти, оставили его совершенно неискушенным в сфере взаимоотношений. В молодости все было просто: захотел – взял, Том просто удовлетворял физические потребности, не интересуясь личностью тех, кто оказывался в его постели. Джонатан же был для него прежде всего интересной личностью. Проклятье, из-за озабоченности Люциуса он весь день размышляет о Джонатане как о сексуальном объекте! Но что же думает сам Джонатан о нем? Все же сейчас Реддлу как никогда не хватало его утраченного дара. Шагая по узким улочкам, Джонатан находился так близко, что у Тома зудели кончики пальцев от желания к нему прикоснуться. Он улыбался, он всегда поддерживал зрительный контакт, говорил тихо и доверительно… Это могли быть те самые знаки? Сложно, как же все сложно. Тем временем в спальне напротив зажегся приглушенный свет, и Том гулко сглотнул, накладывая на себя абсолютно все скрывающие чары, которые знал. Потому что на Джонатане было лишь полотенце, обернутое вокруг бедер. Потому что, подойдя к столу и включив компьютер, он не скрылся в глубине комнаты, а продолжил наблюдать за экраном, не глядя вылив себе на ладонь какую-то жидкость и принявшись массирующими движениями распределять ее по влажным волосам. В этот момент пришло понимание, откуда великие скульпторы черпали вдохновение. Том, подогнув под себя ногу, боком сел на подоконник и прикусил ноготь, наблюдая за тем, как напрягаются красиво очерченные руки, когда Джонатан пальцами зачесывает волосы назад. Закончив, Сигал склонился к компьютеру, пощелкал мышкой, напечатал что-то, а затем скрылся из виду, чтобы уже через несколько мгновений вернуться, сжимая в руке небольшой флакончик. Том, опомнившись, убрал от губ истерзанный палец, и сделал это крайне вовремя – от увиденного его челюсти непроизвольно сжались. А Джонатан как ни в чем не бывало начал наносить принесенное средство на тело. Шея, руки, грудь – он не пропускал ни сантиметра кожи, и те ее участки, что он уже обработал, влажно блестели в свете экрана. Когда Том отчетливо увидел, как сжались от свободно проникающего в открытое окно вечернего воздуха темные горошины сосков, он не выдержал и, длинно выдохнув, прикрыл глаза ладонью, думая, что в его возрасте мастурбировать вторую ночь подряд – совсем уж несолидно. Проклятый мальчишка, что же он делает?! И где его любимые трусы с ромашками, когда они так нужны? Когда он осмелился сквозь щелку между пальцами посмотреть в заветное окно, то никого не обнаружил. На секунду он разозлился на самого себя: прячет тут взгляд, как застенчивая девственница, нет, чтобы брать, что дают… Вернулся Джонатан уже в домашних брюках и распахнутой на груди рубашке. Его вниманием полностью завладел компьютер, и Том уже хотел было прекратить наблюдение и отправится спать, когда Сигал внезапно хлопнул ладонью по столу: – Ага! Попался, сукин ты сын.

***

Следующим утром Тома ждало разочарование: по залу «Башмачка» сновал один Д`Интино. Накануне Мария сорвала спину, и Джонатан прочно оккупировал кухню, готовя вместо нее. – Прости, Том, – виновато заломил брови он, не отрываясь от нарезки овощей. – Я должен подготовиться к дневному наплыву гостей. У меня нет сноровки Марии. Давай я разогрею тебе пирог, а кофе приготовит Д`Интино? – Не хочу кофе Д`Интино, – вздохнул Том. Он покосился на табуретку, раздумывая, уместно ли будет остаться на завтрак здесь, но в конце концов решил не отвлекать Джонатана. – Я думал посетить Венецию, так что, наверное, позавтракаю там. – Обязательно попробуй zaeti! – Джонатан обтер руки висящим на поясе полотенцем и повернулся к Тому, но, сделав пару шагов, как-то неловко замер, словно хотел, подобно прочим итальянцам, приветливо приобнять его или хлопнуть по плечу, но одернул себя. Вместо этого он сунул руки в задние карманы джинсов и улыбнулся: – Обожаю их. – Гм. Обязательно, – Мерлин, его глаза с лучиками морщинок напоминали два нефритовых солнышка, и эти солнышки на мгновение словно заглянули ему в душу, согревая ее. – Я тогда пойду? – Повеселись. – Спасибо, – уходить отчаянно не хотелось. Джонатан по-прежнему улыбался, стоя в паре шагов от него, и Тома так и подмывало сократить это расстояние самостоятельно. Впрочем, скорее всего, его порыв оказался бы столь же неловким, как тогда с Северусом. – Заети, да? – Угу. – А это?.. – Печенье. – Хорошо. Кхм… Слушай, а почему бы тебе просто не закрыть на сегодня тратторию или сократить меню? – Потому что Мария откусит мне за это голову! – Джонатан сделал большие глаза. – Все нормально. Скоро кто-нибудь из наших принесет зелье, и она быстро встанет на ноги. Зато после сегодняшнего у нее не останется аргументов против того, чтобы нанять помощника. Позади раздались торопливые шаги, и в следующую секунду кто-то с размаху врезался в спину Реддла. Ноги подогнулись, будто под действием Импедименты Том, теряя равновесие, наклонился вперед, а Джонатан встрепенулся, вытаскивая руки из карманов, и уже в следующее мгновение тишину разорвал звон бьющейся посуды, а Том уткнулся носом в чужое плечо, повиснув в сильных объятиях. – Д`Интино… – скорее почувствовал, нежели услышал Реддл. Звук зарождался в глубине прижимающейся к нему груди и восхитительной волной прокатывался по всему телу Тома, дополняя собой уже такие знакомые теплые искорки, разбегающиеся от мест соприкосновения. – Простите, синьор Реддл! Джонни! Черт, я сейчас все уберу! – Пошел вон с моей кухни! – Но я… – Vaffanculo, brutto bastardo! Гребаный рукожоп! Mille cazzi nel tuo culo! Coglione! Ты в порядке? Погрязнувший в удовольствии от всех этих чарующих мурашек, Том даже не сразу понял, что обращаются к нему. Чуть отстранившись, он уперся взглядом в чужие губы, слишком близко. Сердце гулко стукнуло по ребрам, заставив его закашляться. Джонатан подтолкнул его, усаживая на табуретку, и налил стакан воды. Благодарно кивнув, Том принялся судорожно глотать, стараясь не обращать внимания на то, как Джонатан, присев на корточки, бережно обхватил свободную ладонь двумя руками и с беспокойством поглядывал на него снизу вверх. – Пей помедленнее. Все хорошо? Черт, я когда-нибудь убью этого придурка! Том? – Нормально, – выдавил он. Мелькнула мысль, что его желание «обнять» Джонатана сбылось, и он сдавленно фыркнул. – Что смешного? – Ничего, – Том отставил стакан и обхватил руки Джонатана, признательно их сжав. – Кажется, ты меня спас? – Ты сам об меня спасся, – прыснул тот. Они замерли, не решаясь разомкнуть их странное рукопожатие, и Том задумался, а чувствует ли Джонатан эти теплые искорки? В дверной проем опасливо заглянул Д`Интино, и Сигал, заметив его, отпустил Тома, потянувшись к столу: – Вон отсюда! – схватив из плетеной корзинки яблоко, он швырнул его в незадачливого официанта. Том, ощутив в ладонях пустоту, посмурнел. – Ну что за недотепа! Если бы не Репаро, я бы на нем разорился! Знаешь, у меня есть коробка, в которую я складываю все, что он разбил, чтобы Фурио починил потом, – Джонатан бросил взгляд на висящие на стене часы, а затем оглянулся на огромную кастрюлю, в которой вовсю кипела вода. – Ты не мог бы? – он указал на разбросанные по полу осколки. Том отрешенно повел пальцами, отчего те слетелись, склеиваясь и превращаясь в стопку целехоньких тарелок. – Силен… Спасибо. Ты точно в порядке? – он снова протянул ему ладонь, чтобы помочь подняться, и Том с готовностью за нее ухватился. – Чт?.. – встав, Реддл не отпустил его руки, вместо этого сделав шаг вперед, и наконец притянув его в объятия. И никакой неловкости. Как будто он делал это всю жизнь, как будто он был создан для того, чтобы касаться крепких плечей. Хотелось скользнуть дальше, запустить пальцы в волосы, от которых тонко веяло цитрусом, Том вспомнил, как накануне Джонатан наносил на них что-то, и прикрыл глаза, глубже вдыхая аромат. Джонатан был на несколько дюймов ниже него, и это ощущалось так правильно. – У тебя вода убежала, – пробормотал он, млея от поглаживающей его поясницу теплой руки. В груди словно снитч трепыхался: ведь если бы он не нравился Джонатану, тот бы его оттолкнул, правда? Том щелкнул пальцами, отчего разлитая вокруг кастрюли вода зашипела, испаряясь. Джонатан вздохнул и, на мгновение прижав его крепче, отстранился. – Тебе пора, Том, – он мягко подтолкнул его к выходу. – А ужин?.. – Реддла вновь захлестнула неуверенность. Может быть, не стоило этого делать? Может, он форсировал события или вовсе повел себя неуместно? В конце концов, чтобы избавить себя от пустого беспокойства и убедиться в том, что вечер они как обычно проведут вместе, он внес предложение: – Давай на ужин я захвачу что-нибудь из Венеции? – Отличная идея, – он что-то чиркнул на развороте использованного чека и с улыбкой вручил Тому. – Название ресторана и мой заказ. И чтоб до вечера я тебя здесь не видел, ты напрочь сбиваешь рабочий настрой!