Дарю тебе свою коробку в форме сердца навсегда

Прошлый учебный год для Славы был достаточно тяжёлым. Пришлось сдавать экзамены, на подготовку к которым ушла целая вечность, а добрые учителя вместо пощады требовали от них невозможного, будто пытались из жухлых апельсинов выжать литр сока. Держать район в этот период было крайне сложно. Утром школа, где каждый из учителей считает своим долгом подсунуть тебе с утра пораньше пробник на оценку по своему предмету, даже если ты его не сдаешь, задать огромное количество домашнего задания, от которого аж портфель придавливал к земле, днём тёрки района на район, а вечером подготовка. Выйти на турники в выходные было роскошью. Гопник часто ругался с родителями из-за того, что те не разделяли его взглядов на жизнь и хода мыслей. В конце концов все сошлись на том, что закончить этот год нужно с минимальным количеством двоек и троек, а экзамены просто сдать. Нельзя было сказать, что Славик не отличался умом и сообразительностью, но он никогда не пользовался своими способностями на полную, так как считал это ненужным. Чтобы стать главным на районе конкурс аттестатов не проводили. Ещё одна напасть, которая подкралась к нему со спины и выбила из колеи ударом под колени, заключалась в том, что юный гопник осознал: " не чётко как-то он по самые помидоры втрескался» в своего одноклассника- гота по имени Влад. И нашего горе-романтика не сильно удручало то, что Владик был готом. Ну да, была у него челка на пол-лица и до подбородка, ну был выбрит висок, ну и красился он, ну смахивал немного на пидора, но это не так важно, правда же? Владик, как это смешно ни звучало, парень. В это сложно поверить, но из пацанов вроде никто не проверял, верили на слово. Перспектива распространения новости о том, что глава района тот ещё голубой пидрила, светила Славику позором со стороны братков до конца его голубой жизни. Его авторитет полетит к чертям, если не дальше, а об уважении можно даже не мечтать. Могут еще и оторвать что-нибудь из самого дорогого. Обычно дальше выдернутой сережки из уха самые отбитые и недоразвитые из отбросов не доходили, но кто их знает, этих припизднутых. Нет, его авторитет точно полетит куда дальше дна Марианской Впадины, образование хоть какое-то Слава все же имел, прямиком в тартарары, а допустить этого никак нельзя. В итоге, после долгой, как показалось Славе, мозговой деятельности, было принято решение скрывать от всех его предмет обожания. Любовь любовью, конечно, а кореша знать ничего не должны. Славу очень раздражало то, что школьные отморозки сделали бедного гота главным объектом унижений, избиений и издевательств. Будто что-то знали, ироды. Сам гопник старался крайне редко участвовать в подобных потасовках, правда иногда, когда над головой висела плита собственного унижения, мол «чо не как наш» или «чо как баба, хватку потерял?», приходилось легонько прикладывать бедного паренька. Он всегда старался действовать мягко и аккуратно, но чтобы для других выглядело убедительно. Оскар ему до сих пор не дали, хотя он явно тянул на лучшую мужскую роль. Славик всегда испытывал дикий стыд из-за своих действий по отношению к мелкому, поэтому, когда никто не видел, извинялся перед готом за то, что делал, мол «обстоятельства дворовой жизни, понимаешь?». Влад был очень тихим мальчиком. Пару раз пытался что-то отвечать на нападки, но когда понял, что это только усугубляет его положение, решил держать язык за зубами. Внешне гот выделялся на фоне остальных, но многие решили не обращать внимания, неформал он и в Африке неформал, что поделать. Бледная кожа, худое телосложение, вот сейчас ты на него посмотришь с высока, плюнешь в него, а он так и сложится пополам. Чёрные, как смоль, волосы, левая сторона со сбритым виском, справа красовалась челка до подбородка, которая почти всегда закрывала половину его лица. Из одежды Влад предпочитал черные узкие джинсы, иногда с дырками на коленях, черную или темно-коричневую, с отливом в бордо, толстовку, которая была на размера два-три больше, черные кеды или берцы. Вся остальная атрибутика была, соответственно, черная. Черный пенал, рюкзак, тетради, писал черными ручками, чем иногда раздражал учителей, но в конце концов те сдались, ведь «а хули вы мне сделаете» и юношеский максимализм. По велению матушки фортуны, которую гопник иногда боготворил, а иногда посылал на три веселые буквы, а именно на хуй, жили они с маленькими готом в одном доме, но на разных этажах. Славик проживал на шестом этаже, а Влад на двенадцатом, под самой крышей. Это были старые дома на окраине города, выше старых пятиэтажек, но ниже стандартных жилых домов по семнадцать этажей. По логичным стечениям обстоятельств, они должны были обязательно пересекаться по дороге в школу и из нее, по пути в магазин, кто за пивом, а кто за йогуртом, но логика почему-то решила оставить этот момент в их жизни. В школу Влад выходил либо очень рано, когда никто из «эй, пацан, сиги есть? А если найду?!» ещё не собирался даже выходить из объятий Морфея, либо когда эти же «а если найду?!» уже были в школе. С уроков он старался исчезнуть со скоростью света, чуть ли не за пять минут до конца уроков стоял собранный у дверей. Часто отпрашивался раньше с последнего урока под предлогом того, что надо бабушке помочь. На самом деле просто чтобы избежать неприятных встреч. Жил гот с бабушкой, если объяснять подробно, то у них были две соседние квартиры, соединённые дверью и проходом через балконы. Так что у каждого был свой уголок, но при этом все были рядом. Проводили бабушка и внук вместе очень много времени. В распоряжении Влада была двухкомнатная квартира, а его бабушка жила в однокомнатной. О родителях гота никто не знал ровным счетом ничего. Раз уж он появился на свет, значит они точно есть, а бо́льшего не дано. О жизни самого гота тоже мало что было известно. Гопник только знал, что в детстве Влад частично потерял память из-за стресса, но врачи сказали, что он все вспомнит, нужно только ждать. Славик жил один в однокомнатной квартире. Его родители переехали в другой город из-за работы и по каким-то другим причинам. Они посчитали, что в свои шестнадцать парень прекрасно справится сам. Деньги на его содержание они исправно переводили на карту каждый месяц. Сегодня был последний день девятого класса. Экзамены все сдали более или менее прилично, никто, даже те, кто не верил, что вообще хоть что-то напишет, не остался на второй год. Их классная руководительница устроила им мини-выпускной в актовом зале. Слава впервые изменил своим принципам и решил сменить вечный синий спортивный костюм, на что-то более приличное, а именно джинсы и белую рубашку. Как такие вещи вообще оказались в его гардеробе, он не знал, но решил дать им шанс увидеть белый свет. В таком наряде он выглядел вполне привлекательно. Ярко голубые глаза, как море, отражали фиолетовые отблески заката, волосы спелой пшеницы были впервые уложены и вымыты начисто. Маленькая щербинка между передними зубами отдаленно делала его похожим на маленького рыжего хомячка. Иногда проглядывались рыжие веснушки на его носу и щеках. Гопник все время выглядывал в толпе одного единственного человека. Слава ждал его. Своего черного, как смоль, принца. Он нехотя иногда танцевал с девушками их своего класса, болтал с «братками», но все равно ждал. Влад должен был прийти, и гопник в этом не сомневался. Лето — идеальное время для того, чтобы разложить все по полочкам. Время действий, решений, новых эмоций, возможность разобраться в себе и в своих силах. Собрались все, кроме одного единственного гота. Славик искал его в толпе, но все его поиски не увенчались успехом. Гопник уже успел устать поносить его на чем свет стоит и совсем потерять надежду на то, что эта бледная физиономия удостоит их сегодня своим визитом, но вот скрипнула дверь актового зала, и вошёл он…