Дарю тебе свою коробку в форме сердца навсегда

В актовый зал зашёл он. Виновник всех славкиных бед, раздумий и терзаний. Черные, как смоль, волосы были идеально уложены на правую сторону, по обыкновению закрывая половину лица. Черная рубашка, заправленная в узкие черные джинсы, изумительно подчеркивала его худобу. Укороченные джинсы открывали для всеобщего обозрения худые бледные щиколотки, которые казались совсем белыми из-за контраста с черными кедами. Бледная кожа чуть ли не светилась на фоне этого черного моря. Влад вплыл в зал, как черная туча во время грозы. Черная подводка нашла свое место на глазах, а темные мешки только дополняли его образ. Он был идеален, Слава даже не успел отогнать от себя эту мысль. Глаза не слушались своего хозяина и продолжали смотреть на черного принца. На долю секунды гот поднял свой взгляд, морские глаза встретились с глазами черного принца, и началась буря. Смесь моря и неба столкнулась с глубокой ночью. Гопник редко видел глаза Влада, так как тот на людей почти не смотрел, а удостаивал своим взглядом лишь пол. Славик понял, что эти глаза теперь никогда не покинут его голову. Для себя Слава решил, что глаза эти будут смотреть только на него, и только в этих глазах будет любовь к нему. Из романтических розовых соплей Славика вывел фырк рядом с собой. — Вот же педик сраный, смари как вырядился. Кто-нибудь да и зажмет в подворотне, за девку приняв. Так ему и надо, познает вкус жизни. Раздались смешки, но гопник поддержал их только ради гопничего приличия. Гот же отвёл взгляд и сел в самом дальнем углу, на самый незаметный стул. Влад никогда не чувствовал себя частью класса. Да он никогда и не был его частью. В младших классах из-за худобы его просто называли хлюпиком или дрыщем. Но когда в его гардероб внедрился черный, а сам он стал краситься и выглядеть, как неформал, то тут начался школьный ад и тотальный пиздец. Поначалу выкидывали тетради, забирали рюкзак. Чем старше он становился, тем смелее становились обидчики. В старших классах дошло и до избиений после уроков, просто во дворе: косо посмотрел, прошел мимо, не поздоровался или поздоровался. Все это было поводом для новых избиений и насмешек. Со временем Влад просто стал избегать любых встреч с недоброжелателями. Рожденный бегать — пизды не получит. Рано уходил с уроков, на переменах забивался в самые темные углы. Все, чем его природа наградила, были быстрые ноги. Если подворачивался момент убежать, то он им всегда охотно пользовался. Слава, так и не решившись подойти к готу, просто отрешённо стоял со своей компанией. Так, незаметно для всех прошло около часа, может быть полтора. Гопник иногда отвечал на вопросы, шутил, но мыслями он был не здесь. Слава думал о том, сколько уже его сердце и душа изнывают от любви к одному человеку. Года два, не меньше, а то может и все три! И как признаться? После всего, что он делал, станет ли гот вообще его слушать? Вдруг он даже не захочет с ним разговаривать? А признание? Как он вообще должен это сказать? Слава так и не решил, как он это сделает, но точно решил, что сегодня. Больше откладывать он не мог. Гопник понимал, что сегодня без драки не обойдется. Парни только и выжидали удобного случая. Славик решил все брать в свои руки. — Эй, я пойду перетру кое-что с тем заморышем. В ответ все одобрительно закивали, кто-то начал хрустеть пальцами, кто-то потирать кулаки. — Давай, а то нам самим уже не терпится начистить ему его смазливое ебало. Нет, ну, как подстилка выглядит, не по-пацански блять! Раздались противные смешки. Славик пошел в сторону Влада, стараясь сделать максимально угрожающий вид для своей компании, а-ля «иду пиздить пидоров». Влад сидел в углу, погруженный в свои раздумья. Как вышло так, что он влюбился в грозу района? Эти странные и запретные чувства терзали душу парня уже несколько лет. Почему-то Слава казался готу другим. Он всегда извинялся перед ним за свои действия, иногда даже казалось, что он старается свести все нападки на него к минимуму. Влад всячески старался подавить в себе зарождения мыслей о том, что может быть все взаимно. Из раздумий его вывел голос, что звучал совсем рядом — Эй, мелкий, эти амбалы хотят как это… Ебало тебе начистить в общем, да. Свали по-тихому, как ты это умеешь, а я ну, это, догоню и провожу тебя, вот да. Влад, услышав, что кто-то с ним начал диалог, поднял голову, но когда заметил, кто с ним говорил, явно занервничал. Их глаза снова встретились, рождая новую бурю эмоций. Будто заметив напряжение, Слава решил добавить — Не бойся, я не собираюсь причинять тебе вред, доверься мне, как это, пожалуйста. Я хочу помочь, вот. Влад метался и не мог принять решение. С одной стороны, идти с предметом его обожания было крайне неловко, с другой — перспектива быть побитым его не особо привлекала. В конце концов он согласился. — Ладно. Хорошо. Этого короткого и почти лишённого эмоций ответа хватило, чтобы внутри гопника все перевернулось. Голос у гота был тихий и нежный. Влад чем-то отдаленно напоминал девушку, но было в нем и что-то мужественное. В какой-то момент Слава уловил лёгкие ноты мяты, кофе и корицы. Этот запах был сладким, отдавал свежестью и горечью. Он начал одурманивать гопника. — Мелкий, подай мне знак, когда будешь ливать. Влад в знак согласия кивнул головой. Его челка закрыла собой бо́льшую часть лица и попала в рот. Славик же поплелся на ватных ногах к компании районной «элиты». Влад полностью погрузился в свои раздумья. Он не совсем понимал, почему гопник решил ему помочь. Слава всё-таки иногда задирал его, после чего, конечно, извинялся, но все равно гот до конца не мог разобраться в причинах такого поведения. И оказывается, он умеет разговаривать на обычном человеческом, а не на своем пацанском сленге. Он не понимал, что у Славика в голове. В чужую голову, правда, не залезешь, но попытаться стоило. Владу казалось, что гопник всегда искренен, честен, как открытая книга — читай не хочу! В какой-то момент Влад вспомнил глаза, что увидел сегодня. Эти глаза манили парня, он не могу ничего с собой поделать. Что же происходило в его душе? С губ невольно слетело тяжёлое блять — вместе со вздохом. В этот вечер гот окончательно признал для себя, что любит гопника. Это честное «люблю» прошло через «так не может быть», потом через «просто не может», затем преодолело «так не должно быть», а в конце остановилось «люблю… Наверное… Сейчас лето, успею расставить все точки над ё». Прошло ещё где-то полчаса. Мероприятие было в самом разгаре. Кто-то перелил алкоголь в баночки из-под сока «Фруто Няня» и становился немного пьяненьким. Кто-то просто отрывался как мог. Гот понял, что ему пора «тика́ть с хаты», иначе ему сделают прекрасный макияж набором «Маленькая Фея. Фиолетовый цвет от кулаков сейчас в моде». Быстро собрав свои вещи, Влад встал и посмотрел на Славика. Гопник что-то обсуждал с какими-то парнями, что явно не внушали готу доверия. Славик посмотрел краем глаза на угол, где сидел черный принц. Заметив, что в его сторону смотрят, Влад кивнул и быстро вышел через другую дверь зала, не через ту, в которую он вошёл. Слава подождал минуту, чтобы никто ничего не заподозрил, резко схватился за живот и состроил гримасу боли. Ему явно следовало поступать в актерский. — Бля, ребзя, живот скрутило не по-детски. Я лучше домой попрусь. А вы оставайтесь. Кто-то хотел только что-то сказать, но гопник тут же вставил свою лепту. — Провожать меня не надо. Я сам дойду, празднуйте. Парни сначала недовольно загудели, но потом стали всячески подбадривать, похлопывать по плечу, говоря, что пронесет, и все будет — заебца. Славик попрощался со всеми и, немного хромая, пошёл к выходу, сохраняя за собой образ смертельно больного. Только дверь закрылась, как Славик чудесным образом исцелился и побежал по лестнице вниз, спрыгивая со ступенек. Гот стоял около выхода и нервно оглядывался в поисках гопника или нежданных гостей. — Ну что, пошли? Влад обернулся и кивнул гопнику в знак согласия. Слава сказал это тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Это была их первая совместная прогулка. На дворе стояло начало июня, на улице было тепло, лёгкий ночной ветер приносил приятную свежесть и трепал волосы. На небе красовалась луна, и яркие звёзды были рассыпаны по небосводу. Слава хотел растянуть этот момент навечно. Часы показывали около десяти вечера. — Влад, слушай… А давай пройдемся по мосту, сейчас вид должен быть красивым, — он запнулся, но тут же поспешно добавил — Если ты не против, конечно. Ты же рисуешь, да? Может тебя это вдохновит. Славик, в ожидании ответа, отвёл глаза. Он немного нервничал, но старался не показывать этого, как и своего смущения. Влад впал в небольшой ступор от такого предложения и от того, что мог понимать речь. Ему было непонятно, откуда гопник знал о его увлечениях, почему хотел помочь ему, как он смог сформулировать слова в единое целое без всяких блях-мух. Гот не смог устоять от такого предложения, ведь ему очень нравился ночной вид их городка. — Ладно, пошли. — сухо сказал гот, чтобы не показывать своего восторга. Парни шли по мостовой молча, лишь изредка смотря друг на друга. Они шли мимо горящих фонарей, домов, в окнах которых постепенно выключался свет. Город готовился ко сну. Как только они подошли к мосту, им открылся поистине невероятный вид: темная, почти черная вода, что отражала в себе белый диск луны и звёзды, которые больше были похожи на брызги белой краски на темном холсте художника, мостовая уходила вдаль. Этот вид завораживал, доставал из души что-то, давно заброшенное в самый дальний угол. Влад тут же достал карандаш и листы бумаги. Только кончик заточенного грифеля коснулся бумаги, гот и гопник услышали нежную и спокойную мелодию. Они переглянулись, а затем стали всматриваться в мостовую, в поисках источника звука. Гот сразу понял, что играли на скрипке, её звучание сложно спутать с любым другим инструментом. Мелодия была спокойной, медленной, она была тягучей, словно смола, но при этом ей была присуща лёгкость и воздушность. В воздухе витала непередаваемая гармония. — Это скрипка, но откуда, да и в такое время? Гот посмотрел на Славика, ожидая от него ответа. — Ага, скажи, красиво, — он улыбнулся, — да вон там, девушка какая-то. Гопник показал на другую часть моста. Влад посмотрел в направлении, что ему указал Слава. Там стояла девушка, лицо которой не было видно. Девушка была худой, хоть и в достаточно широкой одежде чёрного цвета. Кожа бледная, руки худые, пальцы длинные и тонкие, с черным лаком на ногтях. Волосы были длинные, ниже поясницы, по цвету были такие же, как и у Влада, но чуть светлее к концам, видимо пострадали при покраске. Гопник заметил, что Влад и эта девушка были очень похожи, даже рост у этих двоих был одинаковый. Влада считали низким, «чёткий пацан» не мог быть ростом 167 сантиметров. Славика наоборот считали высоким, он был выше гота на две головы. Влад пристально смотрел на девушку, и в его голове начинали всплывать какие-то смутные картинки из его детства. Мелодия, что звучала на мостовой, казалась ему до боли знакомой, будто он всю жизнь ее знал наизусть, да и очертания девушки казались знакомыми. Девушка продолжала спокойно играть, будто не замечая их, ставя пальцы точно на нужные места, извлекая чистый звук, смычок летал в её руках. Влад отчаянно пытался вспомнить, где он слышал эту музыку, и где видел незнакомку, но не мог. Он быстро зарисовал пейзаж, на всякий случай быстро набросал силуэт девушки. Когда он закончил, дёрнул гопника за рукав и в тихо сказал: — Пошли домой. — Да, мелкий, пошли, — ответил гопник, и как бы невзначай подтолкнул гота по направлению к дому. — Какой я тебе мелкий? Большая палка говно мешать! — Влад заметно осмелел. — А ты острый на язык, не боишься? — Слава усмехнулся и посмотрел на него. — Да завались! — Влад хмыкнул и отвернулся, демонстративно откинув челку. Они шли до дома так же молча, как и до мостовой. Пройдя мимо девушки, они так и не увидели ее лица. Только когда они ушли, она позволила себе прекратить играть и улыбнуться. Славик и Влад дошли до дома без происшествий. Перед входом в подъезд, гопник вдруг резко остановился и посмотрел на гота. — Слушай, это… — он взъерошил свои рыжие волосы. — В общем, мы можем как-нибудь ещё раз так прошвырнуться? — На свидание меня зовёшь? — гот усмехнулся. Он позволил себе такую дерзость, потому что знал, что его пиздить за это не будут. — Ты чо, блять, со всем дурак что-ли? — Славик уже пожалел, что вообще заикнулся об этой прогулке. — Да, думаю, что можем. Лето же — в конце концов — сказал Влад. Славик аж просиял, светился, как начищенный самовар. При ночном свете глаза стали похожи на глубокий океан, который тянул на самое дно, желая показать все свои красоты и сокровища. Гопник же тонул в других глазах, цвета ночи. Сейчас они были ещё темнее, чем обычно, а колкие льдинки проявлялись все больше. Он любил эти глаза. Врать себе больше не было смысла. Никто из них не заметил, как игра в гляделки продлилась минут пять, если не больше. Влад для себя понял, что отрицать что-либо уже бессмысленно. В этой игре под названием «любовь», он явно проиграл. Жалел ли он об этом? Он пока не знал. Славик решил, что если не скажет сейчас, то не скажет этого уже никогда. Набрав полную грудь воздуха, он резко выпалил. — Я тебя люблю, мелкий ты засранец. Он отвернулся от гота. Да, ничего лучше не смог придумать, чем обозвать его в конце. Мог хоть по имени назвать, идиота кусок. Влад же понял, что проиграл окончательно. Он молчал минуты три, но для Славы они длились вечно. Он уже молил всех богов о своей смерти или о том, чтобы Влад ничего не услышал, а ему вырвали язык. — Хм… Я тебя тоже. Влад быстро открыл дверь и побежал по лестнице вверх, о существовании лифта он напрочь забыл. Добежал он до квартиры на одном дыхании. Щеки предательски пылали алым. Гот буквально влетел в квартиру сквозь дверь, закрывшись, он съехал по ней вниз, пытаясь отдышаться. Сердце так и норовило выскочить из груди. То-ли от любви, то-ли от ночной пробежки, тахикардия и старость наши лучшие подружки на этот вечер. Гопник же стоял внизу, не веря своему счастью. На щеках появился румянец, а рот украшала широкая улыбка. Он не мог заставить себя не улыбаться, счастье распирало его изнутри, желая вырваться наружу. «Это будет лучше лето в моей жизни» — пронеслось у него в голове, когда он заходил к себе в квартиру.