Конец лжи ещё не означает начала правды.
Гаара Песчаного Водопада славился не только своей силой, но и тем, что был глубоко неуравновешенным, совершенно безразличным к мольбам своих противников о пощаде и помиловании. Вампир верил в одно: если ты проиграл сильнейшему, то стоит умереть достойно, унеся с собой весь позор от поражения. А еще он ненавидел страх, который сочился ото всех жителей как своей деревни, так и поселений, где приходилось бывать. Что вампиры, что людишки, завидев его на горизонте, уходили с тропы. Запахи трусости, ужаса и паники преследовали парня с детства, поэтому вся сущность вопила об избавлении от смрада вокруг себя. Так было везде и всегда, кроме одного места на земле: кабинета Сенджу Сакуры. Вампирша, которая несмотря на первоначальный испуг от защитной техники песка, не бежала и не сторонилась парня, а продолжала улыбаться и задавать незначительные вопросы во время планового осмотра. Поначалу это выводило из себя: как она смеет не бояться его? Но затем тепло ее чакры, проникающей в тело и изучающей каждую клеточку, стало необходимым, словно успокаивающее снадобье, наконец-то, возымевшее эффект. И пусть судьба распорядилась так, что Гааре пришлось покинуть Коноху и стать Казекаге в деревне Скрытой в Песках, вампир надеялся на малейшую возможность хоть иногда наслаждаться общением и душевностью розововолосой девушки. Так и было на протяжении некоторого времени. Всегда приветливая, улыбчивая Сакура встречала гостя, провожала его, осматривала, если это требовалось. И рассказывала интересные истории, хотя Гаара преимущественно молчал. Парень любовался милым лицом, неотразимым взглядом. Казекаге сгорал от стыда, но продолжал изучать любимые черты. Он не пытался добиться расположения девушки, не завоевывал ее сердце. Вампир четко осознавал: такому нежному и хрупкому созданию не место рядом с чудовищем, ненавидящем весь мир. Сакура обязана принадлежать лучшему мужчину в мире… Когда же парень услышал о предстоящей свадьбе, его сердце пропустило пару ударов. Он не верил до последнего в новость, хотя приглашение получил одним из первых. Разве могла добрая красавица достаться столь… жестокому владыке? Гаара не доверял Нагато, чувствовал исходящий от него гнев. Чистый, будоражащий и неубывающий. И если Казекаге не умел скрывать чувства, то Король справлялся с задачей великолепно: на публике — истинный правитель, переживающий за население, а внутри — смертоносный и неудержимый ураган, состоящий из зависти и мести. Но высказаться Гаара вслух не смел: каким бы он не был, Владыка всегда остается во главе. Да и иначе бы пострадало Селение Песка. Парень лишь надеялся, что предстоящий брак с Сакурой состоится по взаимному и обоюдному чувству. С этими мыслями Казекаге медленно вышагивал по длинному и пустому коридору, отмечая практически полное отсутствие людей или вампиров. И этот факт смущал: разве королеве не обязаны прислуживать? Даже за ним, стоило лишь пересечь границу Конохи, прибыло достаточное количество сопровождающих. Чем же Сакура хуже? Эхо собственных шагов гулко отбивалось в пустом и широком пространстве. Гаара оглянулся, пытаясь увидеть малейший намек на присутствие во дворце любимой девушки. Но нет… чернота и мгла застилали абсолютно все. Атмосфера обреченности, аура смерти… Додумать парень не успел, услышав отдаленный шум. Ускорившись, не в силах побороть любопытство, он двинулся вперед, пока взгляд не наткнулся на фигуру в темных одеждах. И тут ноги внезапно замерли. Во взгляде скользнуло непонимание. — Сакура?.. Хриплый голос показался совершенно чужим, но девушка отреагировала быстро, чуть склонив голову набок. Поднеся ладонь к лицу, она потерла глаза и прищурилась, не произнося ни слова. Гаара, испытывая смятение, робко шагнул вперед, по-прежнему не веря в происходящее. Где та его возлюбленная с лучисто-задорной улыбкой? Почему она сейчас так странно одета? Почему ее взгляд настолько пуст и безразличен? Вопросы проносились в голове с невероятной скоростью. Душу щемило от боли, а в сердце разрастался гнев. Чудовище просыпалось, рвалось изнутри, грозя уничтожить все селение. — Простите… — наконец, вымолвила королева, не двигаясь. Лишь ладошки в испуге сжали платье. Она кусала губы, словно стыдясь. Будто ребенок, которого наказали по ошибке. Обидели и не извинились. — Господин Гаара, мне не сообщили о вашем прибытии, — на бледном лице мелькнуло подобие улыбки. — Я прошу прощения за такую оплошность, крайне некрас… — Довольно! — грубо перебил парень и за мгновение пересек разделяющее их расстояние. Это, наверное, была чья-то злая шутка, или же от волнения разыгралось воображение, но та девушка, что сейчас находилась перед ним, мало напоминала улыбчивую Сакуру. Темные круги вокруг глаз выдавали усталость, делая когда-то вечно искристо-зеленый взгляд неживым. Губы от нехватки питательных веществ потрескались, превращаясь в иссохшие ошметки. Впалые щеки заостряли скулы и подбородок. Розовые волосы, которыми девушка всегда гордилась и вызывала восхищение вампиров в округе, сейчас потускнели, лишились яркости. — Са… — в горле жгло от ярости, а в глазах туманилось от агрессии, что проникала в сознание. Рука неосознанно потянулась к щеке, пытаясь ощутить и понять: реальность ли это все. В висках пульсировало, а в груди стояла невероятная боль. Смертоносная смесь из злости, жалости и обиды захватывала в свой плен, грозясь смести всю его выдержку. От движения собеседника вампирша съежилась, словно от пощечины, вжав голову и приподняв плечи для защиты. Гортанный рык, что вырвался неосознанно, оглушил. Сакура испуганно отшатнулась, почувствовав, как чакра Гаары всплеском наполнила не только его тело, но и пространство вокруг них. И парня ее реакция несколько остудила: почему она начала бояться? Разве девушка видела в нем когда-то угрозу? Что изменилось?.. И тут внезапная догадка пронзила разум, причиняя неимоверную боль. Нет, Казекаге был совершенно не причастен напрямую, но ведь он позволил данной свадьбе произойти, значит, стал невольным соучастником. И теперь страдания возлюбленной превратились в тяжелый груз ответственности. Ладонь непроизвольно опустилась, парень сделал шаг назад, опуская взгляд. Сакура не должна видеть взор убийцы, погасить который вампир просто не мог. Жажда смерти разрасталась с невероятной скоростью. Гаару трясло, но он не двигался с места, хотя страх зацепить бесконтрольной силой девушку молотом бил в сознание. — Нагато… — имя врага, ненавистного владыки, не ценившего жизни совершенно никого, слетело с губ, заставив Сакуру посмотреть на собеседника. — Нагато… Нагато… — шептал Казекаге, разжигая гнев. Чакра приливными волнами раскатывалась по длинному залу, заполняя пространство. — Не нужно, — осипшим голосом обратилась королева и дрожащей ладошкой коснулась плеча парня. Тот, слабо различая реальность, все быстрее проваливаясь в пучину ярости, вздрогнул и осклабился. Будто зверь, готовящийся к нападению. — Казекаге, вам лучше не вмешиваться, — наконец, твердо проговорила Сакура, пытаясь выдавить улыбку. Ее рука скользнула ниже, привлекая внимания, отвлекая от темного и низменного чувства. — Пожалуйста, — искренность не могла укрыться от чуткого слуха вампира, и он крепко зажмурился, по-прежнему боясь навредить возлюбленной. — Гаара… И тут парень не сдержался. Резко шагнув вперед, глава Селения Песка схватил собеседницу и обнял. Крепко, словно желая удержать навеки. Настолько близко, что бешеный стук девичьего сердца отдавался в ушах. Ее прерывистое дыхание обжигало его тело даже под одеждой. Сакура молчала, не отталкивала, но Казекаге все равно чувствовал неловкость. Он явно не тот человек, которого сейчас желала видеть девушка. Только Гаара ничего не мог поделать, ему так нравилось стоять вот так… утопая в нежности прекрасной вампирши. — Я не оставлю все так, как есть, — на выдохе произнес парень, размыкая объятия. Затем он развернулся и зашагал прочь, оставляя девушку в одиночестве. Гаара был уверен лишь в одном: если сейчас на его пути окажется владыка, то вся та злость, что заполонила сознание, вырвется на свободу, сметая границы, которыми вампир сам себя ограничил. В глазах мутнело от негодования, непонимания и желания убить. Он должен что-то сделать. Он не может просто закрыть на подобное глаза. Сакура не может больше оставаться в этой черной бездне одна. Гаара должен быть решительным, должен направить всю жажду уничтожения лишь на одного противника. Не собираясь больше и мгновения проводить в отвратительной резиденции короля, Гаара Песчаного Водопада направился к своему временному жилищу, на ходу обдумывая план спасения той, в которой погас огонь жизни.***
Нагато едва заметно склонил голову набок, внимательно вслушиваясь в отчет стражника о том, что гости деревни в лице Казекаге и его сопровождающих покинули пределы Конохи. Подобное неуважение со стороны жителей Песка задевало гордость короля, но и задерживать еще хоть на день заносчивого неконтролируемого вампира, Узумаки не хотел, поэтому лишь отмахнулся от дозорного, отпуская его. Он предполагал, что Гаара Песчаного Водопада не просто так захотел увидеться с Сакурой. И то, насколько быстро Казекаге покинул селение, вызывало тонкие отголоски волнения, которые Нагато воспринимал как раздражение. Не то что бы он боялся кого-то из них… Но… какие-то сомнения разрастались внутри. Словно король упускал из виду невидимую нить, которая опоясывала Сакуру и расходилась паутиной в неизвестных направлениях. И это злило. Раздражал и тот факт, что все его надежды на возможности крови Сакуры оказались лишь пустым звуком. Сколько бы не проходило времени внешнее состояние короля не улучшалось. Да и морально не становилось лучше. Нагато совершенно не ощущал приливов силы, могущества. Ничего не менялось, вне зависимости от количества поглощаемой алой притягательной жидкости. Супруга угасала на глазах, как, впрочем, и сам владыка. И гнев превращался в привычно-отвращающееся явление. Узумаки грезил могуществом столь долгие годы, а теперь… теперь, обретя желанную девушку, наследницу величайшего клана, мог лишь купаться в исчезающих грезах и заливаться безумным смехом. Отчаяние. Непонимание. Страх. Мужчине казалось, будто он давно отказался от этих чувств. В тот далекий день, когда его оружие обагрилось кровью сильнейших, а упоение наполнило сердце. Тогда Нагато осознал простую истину: желающего стать лучшим не остановит никто и ничто. Только жаждущие, готовые распроститься с прошлым способны покорить высоты. И слабину проявлять ни в коем случае нельзя. Любовь, надежда, переживания… Все это не соответствует идеологии правителей. Лишь стремление вперед. Жизнь другого — сущий пустяк, мелочь. Умрет один или сотня — разве подобное имеет значение, когда адреналин бушует по венам, придавая уверенность. Он знал, что во всей вселенной не существует вампира сильнее его. А если и были враги, способные потягаться по силе, то все равно никто не устоит перед способностью глаз, которыми Узумаки так дорожил. Эпоха «псов» прошла, теперь Нагато стоял во главе иерархии, упиваясь властью. Но этого оказалось мало. Он жаждал силу, что принадлежала той, в ком текла королевская кровь; той, что в генах несла способность контролировать сильнейших и подчинять своей воле. Но в итоге? Все рассказы, услышанные в детстве, оказались выдумкой? Неужели возможности наследников престола, что управляли королевскими псами, были лишь бреднями воспаленных фантазий? Вся кровь, которую он поглощал, опустошая вены Сакуры, давала лишь временное спокойствие и регенерацию. Не более. Он все еще оставался дряблым вампиром, посягающим на силу глаз, никогда ему не принадлежавшую. Злость густым комом застряла в горле, сдавливая его. Хотелось выхаркать, разодрать гортань. Содрать ту горечь, что оседала на языке с именем Сакуры. Девушка была бесполезной. Несмотря на пробивающиеся способности, что когда-то его завораживали, сейчас Нагато мог с уверенностью сказать: она ему не нужна. Она никто. И он ее ненавидит.***
Тихий шорох за специально уплотненными сёдзе привлек внимание Неджи. До рассвета оставалось всего каких-то полчаса, но нежданная гостя решилась навестить его, ставя визит выше своей безопасности. Метнувшись к перегородке, вампир широко распахнул фусума, заставляя девушку вздрогнуть от неожиданности. — Хината-сама, я не думаю, что вы можете здесь находиться, — Неджи схватил плащ, что висел на крючке возле двери, и расправил его над головой вампирши, скрывая ее от медленно расползающихся лучей восходящего солнца. — Это небезопасно. — Я знаю, но… — она замолчала, стараясь скрыть волнение и смущение, которое испытывала возле своего двоюродного брата. — Я хотела… — Если это речь о том… — Неджи замолчал, старательно подбирая слова и выискивая в голове более мягкие выражения. Но заметив, как запылали щеки при возможном упоминании вампира, что был не безразличен Хинате, заместитель начальника охраны слегка прокашлялся. — Наруто на миссии. — Я о другом, — девушка снова опустила глаза, понимая, что брат не воспринимает ее всерьез, раз подумал, что она пришла узнать о подобном. — Это дал мне отец. Как наследнице, — вампирша достала из-за пазухи небольшую старую книжку и протянула родственнику. Неджи опустил взгляд, рассматривая ничем не примечательную обложку, не спеша принимать подарок. — Но, полагаю, ты должен узнать о написанном. Правда… — девушка замялась, ещё больше покраснев. — Не говори ничего отцу, прошу. Больше не дожидаясь ответа брата, она схватила его за руку, всунула книгу и быстро скрылась под слабо проявляющиеся лучи солнца, еще не опаляющие, но уже несущие разрушении и смерть для вампирской расы. Неджи пару мгновений стоял молча, не двигаясь. Пытался осознать произошедшее: с двоюродной сестрой парень не любил общаться, вообще не воспринимал ее всерьез. Скромная, не способная постоять за себя, плаксивая — разве может такая стать наследником клана? Каждый вокруг понимал, что лучшая кандидатура на эту роль — Хьюга Неджи, но… младшая ветвь рода не может обойти старшую, пока те живы. И вампир терпел, принимал наказание судьбы, в то время как Хината тянулась к нему, словно не видя возводимой каждый день огромной стены. Девушка любила брата, не обращала внимания на равнодушие и холодность. По крайней мере, так думал сам Неджи и еще больше ненавидел наследницу… слабачку, занявшую его место. «Что могло заставить Хинату прийти в такое время?» — парень покрутил книгу в руках и бросил мимолетный взгляд на гордо поднимающееся светило. Горячий луч скользнул по бледной ладони, отчего кожа вампира тут же запылала, появились жуткие ожоги и волдыри. Но Неджи будто и не обратил внимания, хотя дверь закрыл, оказываясь в благостной темноте. Зайдя в спальню, Хьюга бросил книгу на кровать, а после зажег свечу. Почему-то таинственная дрожь пробежала по телу. Это явно было волнение — чувство, которое парень испытывал в последнее время слишком часто. Но ни разу еще причиной не являлась Хината. Даже невооруженным взглядом можно было увидеть, насколько стара книга: кожаная вытертая обложка с оттиском кланового герба семьи Хьюга; потрепанные края пергаментных страниц, что, казалось, лишь от одного прикосновения рассыплются в невесомую пыль. Использовав способности глаз, Неджи смог разглядеть сквозь толщу бумаги размытые печати, знакомые ему до боли. Одна из них находилась у него на лбу. Сомнений не оставалось: книга передавалась от наследника к наследнику, раскрывая тайны, столетиями покрытые завесой таинственности. Но что такого Хината могла узнать, отчего решилась нарушить законы семьи и передать книгу ему? Сегодня явно будет не до сна… Стоило только открыть первую страницу, как в нос ударил запах трав и зелья, которым обрабатывали страницы всех книг, свитков и карт, находившихся в хранилище клана. Состав был изобретен одним из старейшин семьи, поэтому именно Хьюга сделали ответственными за хранение и ведение исторических записей. В некоторых местах кандзи были выцветавшими, а иногда и вообще отсутствовали, но смысл, который пытались донести до читающего, плавно проникал в сознание, выстраивая картинку мира, что был за пятьсот лет до рождения Неджи. Иероглифы менялись, как и построения предложений. Письменность развивалась, как и суть написанного. Неджи с жадностью поглощал текст, стараясь не упустить ничего важного, понимая, что перед ним открылась правда, похороненная столетия назад. Вампир аккуратно отложил книгу, стараясь не упустить смысл прочитанного. Он потер глаза, тяжело выдыхая. Упоминание особого вида вампиров, что были непобедимыми и которые якобы видели будущее, звучало слишком неправдоподобно, но если бы это все не хранилось в архиве его семьи, то парень списал бы все на бредни старого сумасшедшего. Протянув руку к книге, Неджи замер. Всплеск воспоминаний разговора с Какаши, которому он не придал большого значения, считая, что учитель просто коротал время с ними, стараясь задержать их подольше, застал врасплох Как он их там называл? Королевские псы? Глаза быстро заскользили по рядам, выискивая знакомое словосочетание. — Они были подвластны… Не то, — тихо пробормотал вампир. — Сила их глаз превосходила… Нет. Ну, где же ты? — он перевернул страницу и вздрогнул, цепляясь глазами за обведенные несколько раз кандзи. — Королевские Псы. Сердце застучало в несколько раз быстрее, руки дрожали. Парень стоял, застыв, словно Вселенная давила со всех сторон, лишая возможности на малейшее движение. В висках стучало, испарина выступила на лбу. Неджи был взволнован даже больше, чем после пропажи своего командира: открытая правда сводила его с ума. Но как дядя мог скрывать… Нет! Почему он вообще молчал о подобном? Кто запретил рассказывать о столь сильном клане? Каковы причины отсутствия информации? Хьюга вновь коснулся пожелтевших страниц и аккуратно перелистнул. Страх сковывал все больше, ведь парень проникал в те тайны, что обязаны были исчезнуть в веках прошлого. Каждый прочитанный иероглиф будто предостерегал: «Остановись, не иди далее!» Но вампир уже не посмел бы захлопнуть фолиант. Взор быстро пробегал по написанному, впитывая информацию. — Прекрасная и добрая королева. Безумно любивший ее супруг. Королевский пес Мадара. Ребенок… — Неджи неосознанно сделал шаг назад, пытаясь упорядочить в голове увиденное. Разумеется, он был знаком с историей собственного селения, но… что-то не сходилось. — Ведь Нагато стал правителем… — и снова парень впал в оцепенение. Если королева была беременна, то куда мог деться новорожденный? Как Узумаки оказался на престоле? Мысли Неджи водоворотом кружили в голове, не желая сливаться в единое цельное. Вера в короля — пусть корыстного, пусть жестокого — не отпускала юного вампира. Правители всегда должны держать подданных в повиновении, ведь иначе воцарится хаос. Вот только… Хьюга анализировал прочитанное и соотносил с уже имеющимися знаниями, с творящейся на его глазах историей. Почему внезапно Нагато решился на брак, да и выбрал в супруги совершенно незнатную и ничем не примечательную кандидатуру? Чем могла зацепить владыку Сакура? И почему теперь она оказалась запертой во дворце? — Вряд ли выбор был случайным, — прошептал Неджи и вновь перевел взгляд на книгу, где красовалось изображение королевы Мияко. — Будто небесная богиня, — произнес вампир, которому не хватало сил отвести взор от притягивающих зеленых глаз. Даже сквозь века краска не смогла исчезнуть со страниц книги и испортить великолепие девушки. А после внезапно пришло озарение: — Да вы, наверное, издеваетесь?! — слова, совершенно не используемые представителем клана Хьюга, случайно слетели с губ. Парень сам изумился подобной реакции, но моментально вспомнил, откуда такая фраза могла появиться: Наруто бесконечно так говорил во время их последних встреч. — Быть не может… — со страницы книги, написанной задолго до его рождения, на Неджи смотрела будто сама… Сакура.