На заре восстания

            

У всякого безумия есть своя логика.

«… весь мой род будет служить вам…»       Слова стучали все громче и громче тревожным набатом в такт пульсации сердца. Появилось ощущение, будто они расползаются по мышцам, растекаются с кровью по венам, заполняя тело, каждую частичку сознания. Саске дернулся, стараясь сбросить с себя наваждение, которое прочно засело в нем. Клыки обнажились вместе с неконтролируемым голодом. Вампир ухватился руками за край стола, сжимая с силой иссохшее изделие.       — Ты только посмотри на себя, — старческий скрипучий голос переманил все внимание на себя. — В тебе ни капли терпения. Сконцентрируйся, — Чиё поставила перед парнем чашу, наполненную темной жижей. — Выпей, станет легче.       Саске потянулся к сосуду в форме полушария и замер, замечая, как мелко и непривычно дрожит его рука. Жидкость в чаше на вид была омерзительной, цвета болотной трясины, да и на вкус, ровно как и на запах, не сильно отличалась от затхлой воды в сточных канавах. Тогда почему его так тянуло к этому веществу? Почему становилось так легко и свободно, стоило зелью исчезнуть в полости рта?       — Твоя сущность рвется на волю, — вампирша замолчала, видя, как парень внимательно смотрит на нее. — Это то, кем ты являешься на самом деле. Ты — Учиха, у тебя на роду написано быть псом той, кто восседает на престоле. Вы ведь связаны. Да ты и сам уже понял…       — Не неси бред, — спокойным голосом молвил вампир. Ему стоило много усилий, дабы контролировать тембр и не показать взвинченность.       Учения старухи его раздражали. Ее фразы били метко, попадали прямо в цель, показывая и раскрывая первооснову. Саске это не нравилось, поэтому вампир пытался сопротивляться. Парень никогда не знал своего рода, никогда не знал Мадару и его возлюбленную, никогда не давал бессмысленной клятвы, тогда почему эти слова высечены в сознании? Почему он не может дышать, осознавая, что предал свою королеву? И почему с каждым днем становится все тяжелее возвращаться в ужасающую и угнетающую реальность?..       Иногда приходилось настолько трудно от ожидания, что Саске стремительно бежал к Чиё, хотя разум кричал об опасности. Это безрассудство, сумасшествие. Он утопает, проваливается в бездну. А должен разрабатывать план уничтожения жестокого убийцы. Вот только тело не подчинялось железной воле. Ноги, словно марионеточные, доходили до дома старой вампирши, руки стучали в дверь и ожидали отклика. И Чиё никогда не медлила с ответом, будто была больше всех заинтересована в изучении подопечного. День изо дня она готовила снадобья, которые, казалось, старалась сделать все отвратительнее. Но их эффект, не смотря на запах и вкус, превосходил все ожидания, и Саске мгновенно перемещался сквозь время. Перед его взором представала великолепная красавица с милейшей улыбкой, и внутри растекалось тепло. Чувство умиротворения заполняло каждую клеточку, даря небывалое наслаждение. Парень не касался божественного создания, опасаясь, что наваждение исчезнет. Ему хватало и лицезрения.       А затем боль разрывала грудь, рвала сознание на куски. Учиха умирал, оставаясь живым. А Чиё наблюдала и просила потерпеть. Ее старческое лицо не менялось, эмоции не просачивались. «Безжалостная. Честолюбивая» — эти слова слетали с губ вместе с хрипом, а следом лишь слышалась тихая усмешка. Саске себя не контролировал в этой пропахшей древностью хижине. Он просто хотел понять произошедшие в прошлом события и принять себя. Но образы двух возлюбленных крепко обхватывали его, выдавливая любые желания, кроме одного — с головой погрузиться в оказавшиеся под запретом жизни королевы и ее подчиненного.       — Кто… я… — глаза, затуманенные пеленой, на мгновение прояснились. Но речь оставалась бессвязной. — Кто я… сейчас? —       Вампир резко вскочил со своего места и схватил собеседницу за плечи, дернув на себя. Та, сохраняя самообладание, даже не дернулась. Голос оставался твердым, будто острые когти и не пронзали слабую плоть:       — Сейчас ты — Учиха Саске. Возвращайся, — командного тона не было, но парень схватился за голову.       — Нет. Нет. Не сейчас! — крик разнесся по маленькой комнате, заглушая прочий сторонний шум. Отчаяние и тоска последовали за ним. — Верни меня! Немедленно! — но Чиё лишь качнула головой и коснулась ладонями рук Саске, намекая, чтобы он убрал их. — Прошу… — вампир размяк, перешел к мольбе. И вся уверенность испарилась, гордость забилась в самые темные уголки, свернувшись тугим клубком. Сильный Учиха исчез, превратившись в жалкое подобие себя.       — Ты должен принять собственную сущность. Принять свое предназначение, — старуха отошла от парня и грузно осела на низкий табурет. — Посмотри внимательно. Сосредоточься, — ее голос проникал в сознание, заставляя чутко вслушиваться в слова. Она нарочно говорила тихо, что сильнее выводило Саске из себя. — Почему ты никогда не садишься на это ложе?       Ее рука скользнула по выцветшему материалу, поднимая невесомые пылинки в воздух. А вместе с ними и запах, который за столько лет должен был уже исчезнуть, но почему-то оставался среди пропитанных травами среде. Саске переместился в угол хижины, стараясь не впитывать аромат, сводивший его с ума. Выцветшее затхлое ложе пахло Сакурой. Ее кровью и потом.       — Ты ведь понимаешь, что аромат не может столько лет держаться на вещах?       Он не был идиотом, и старухе не требовалось это произносить в слух. Парень прекрасно понимал: внутренние ощущения не являются правдой. Но тогда почему кости сводит до ломоты, стоит лишь коснуться края лежанки, где когда-то находилась Сакура? Почему он ощущает запах, который не перепутает ни с кем и ни с чем? Почему зеленые глаза пронзают насквозь, а теплая улыбка проникает под кожу, доводя до исступления? Страх, тонким червем, заползал в сердце и разъедал его, доставляя неимоверную боль. Но это вызывало страшную улыбку на бледном лице: боль — подтверждение того, что ты еще не мертв. Боль — источник силы. И Саске не перестанет черпать из него, пока сам не решит прекратить бесполезные попытки цепляться за так называемую жизнь. Но это не может произойти раньше, чем из тела Нагато вылетит последний вздох. Пусть лучше они оба погибнут, главное, спасти Сакуру. И взгляд парня вновь метнулся в сторону ложа.       — Мне нужно идти, — вампир поднялся и легко поклонился старой женщине. Та промолчала, не вдаваясь в подробности, куда же спешить изгнаннику, лишь проводила еле держащегося на ногах подопечного до двери. Пошатываясь, Саске покинул хижину, направляясь к собственному дому, не менее ветхому и старому. Но он не нуждался в удобстве или комфорте, главное, есть где спать.       Прохладный вечерний воздух при первом же вдохе проник внутрь и задурманил голову. После принятой вонючей жидкости желудок не мог успокоиться. Парень ощутил, как тошнота подкатила к горлу, а внутренности сжались. Он уже привык к подобной реакции организма, поэтому остановился лишь на мгновенье, давая себе мгновение на передышку. Вампир уже сконцентрировал чакру в ступнях, готовясь переместиться подальше от хижины, как с испугом дернулся, с силой ударяясь плечом о дерево.       Легкое касание холодной руки скользнуло по щеке, рисуя невесомую линию и исчезая на шее. Там, где было соприкосновение, вмиг обдало жаром. Саске непонимающе оглянулся, пытаясь отыскать незваного гостя. Ни слух, ни нос не уловили присутствие кого-либо из существ, поэтому техника глаз тут же активировалась, изучая пространство. Мелкие жители леса, учуяв странную ауру, бросились в россыпь, прячась в свои норы, оставляя вампира наедине.       Саске непонимающе мотнул головой, стараясь привести себя в чувство. Если это было нереально, тогда что изменилось? Сейчас ощущение отличалось от видений, которые его посещали. Прикосновение до сих пор горело теплом, отчего Учиха дотронулся до своей щеки. «Смотри, смотри сюда!»       Девичий смех разнесся по лесному массиву. Голос проник в сознание, вызывая спазмы. Саске поворачивался в разные стороны, пытаясь понять, откуда доносится голос. Голова нещадно кружилась, ноги подкашивались, но стремление отыскать неизвестную брало верх. Внезапно чья-то ладонь легла на плечо, и вампир замер, не в силах пошевелиться. Он боялся спугнуть девушку, таинственно исчезающую в темноте. «Ты принадлежишь мне».       Слова прозвучали над самым ухом, лишая парня самообладания. Резко развернувшись, Саске протянул руки вперед, обхватывая незнакомку, но… на ее месте оказалась пустота, а звонкий смех раздался за спиной. Злость и непонимание вспыхнули во взгляде: как вообще такое возможно? Разве способна девушка испариться за мимолетное мгновение? Вампир рухнул на колени, тяжело дыша. И стоило лишь закрыть глаза, как вновь теплое дыхание коснулось уха. Слов разобрать Саске не сумел, но голос казался таким знакомым, таким родным… И этот запах… Его невозможно было перепутать ни с чем.       — Кто ты? — простонал устало Учиха, а затем закатился смехом. Истеричным, пугающим. Но парень иначе уже не мог. Он сходил с ума, жаждал исчезнуть из этого прогнившего мира, пропахшего кровью. Смерть вертелась вокруг него с самого рождения. Боль и страдания находились за спиной, не отставая ни на шаг. И лишь одно поддерживало от шага в бездну. — Сакура? — вампир знал: ее не могло быть здесь, но глаза жаждали увидеть девушку. Ее нежный взгляд, радостную улыбку. — Как ты? — ответа, разумеется, не последовало.       Саске тяжело выдохнул, понимая: реальность снова вступала в свои права, медленно оттесняя желанную иллюзию. И на этот раз его сознание быстрее перебороло мираж, доказывая адаптацию организма к снадобью. Горечь во рту напоминала о том, что травянистая жижа все еще находилась в желудке, впитываясь в эпителий и отравляя. Но вампиру этого было мало, он нуждался в забвении. «Знай свое место…»       Фраза резанула, вырывая из памяти согнутую плачущую Сакуру, которая нуждалась в поддержке, но получила в ответ лишь жесткие слова, произнесенные им же. Неужели он не понимал, насколько сильно ее ранил? Разве он не мог произнести другое? Возможно ли, что именно в тот момент девушка начала ускользать от него, словно поток воздуха сквозь пальцы? Или все произошло тогда, когда ненасытный узурпатор решил присвоить себе луч солнца, пробивающийся в темной душе Саске?       Тошнотворный ком подкатил к горлу, заставляя сильнее сжать зубы. Саске чувствовал, что при всех попытках, но рвоту сдержать не сможет. Такое бывало, его организм не всегда воспринимал снадобья старухи Чиё. Зарыв руки в землю, он с силой сжал кулаки, загребая в тиски сухую листву и мелкие ветки. Желудок в очередной раз содрогнулся, и рвотная масса полилась в грунт. Внутренности горели, опаляя и сжигая дотла, кожа покрывалась мелкой испариной.       Он ощутил, как до волос кто-то дотронулся, слегка приподнимая их, убирая со лба. Это нежное касание было ему знакомо: только Сакура с таким трепетом заботилась о его состоянии. На мгновение стало лучше, но желудок подал очередное недовольство. Парень поднялся и попытался пройти пару шагов в направлении дома, но замер. Прямо перед его глазами стояла такая родная Сакура. С искренней и чистой улыбкой. Медленно она продвигалась вперед, держа руки на спиной. Подойдя вплотную, девушка уткнулась лицом в плечо и начала что-то шептать. И тут боль исчезла, дыхание стало ровным, будто исчезли железные тиски, стесняющие горло.       Рядом с Сакурой вампир всегда чувствовал себя живым. Скромничал, скрывал это, но дышал полной грудью, хотя прекрасно понимал: им никогда не быть вместе. Но ведь можно было… попробовать? Сбежать, скрыться? Чиё ведь столько десятилетий укрывается от Нагато, и ночные жители не догадываются о ее существовании. Так почему Саске даже не попытался?       «Да, почему?» — девушка резко отстранилась, и в ладони сверкнул металл. Учиха не ощутил боли, но воздух вышел из легких быстрее, чем удалось вдохнуть. Голова закружилась, ноги подкосились, а глаза пытались уловить любимый образ. Нет, Сакура не посмела бы, никогда бы так не поступила. Кашель, словно дикий зверь, рванул изнутри, разрывая легкие. Сам того не замечая, парень сплюнул сгусток крови, а потом упал на землю.       Перебирая ладонями иссохший мох и листья, он попытался перевернуться, ощущая, как едва может контролировать свои движения. Легкие не поддавались, поэтому приходилось рваными вдохами втягивать воздух. Непослушной рукой он оттолкнулся от ствола дерева, сдирая с него кору и сжимая до хруста костей. С облегчением выдохнул, когда грузно опустился на спину, чувствуя кожей прохладу, исходившую от земли.       Звезды на темном небе мерцали настолько ослепительно, что вампиру пришлось сощурить глаза, пытаясь убедиться: реальность ли это? Разум затуманился настолько, что не доверял ничему: ни своему взору, ни восприятию. Чиё однозначно изменила состав зелья, ведь видения ранее не были настолько живыми. Или виной всему его грусть по той, кого пытается не вспоминать? Еще никогда образ Сакуры не приобретал такую силу… Саске прикрыл глаза.       Длинные волосы щекотали ему лицо. Легко, словно невесомые перышки птицы, розовые пряди перемещались со скул на шею, а затем обратно. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть того, кто перед ним. Вампир ощущал девушку нутром, что исходило мелкой дрожью. Сакура сейчас с ним. Она восседала рядом, согнувшись и упираясь руками по обе стороны его головы. Зеленые глаза внимательно изучали мужское лицо, замечая каждую ссадину, каждую ранку. В ее взгляде читалось переживание. Учиха был в этом уверен.       — Ты не-ре-аль-на! — Саске пробормотал тихо, а затем, словно пытаясь убедить себя в этом, проговорил громче, срываясь на рык: — Ты нереальная!       — Только догадался? — видение звонко рассмеялось и проворно отскочило. Затем начало медленно обходить парня, чуть склонившись и не отводя взгляда. В зеленых глазах отражалось презрение, губы постепенно скривились в ухмылке.       — Уйди! Прочь! — Учиха бездумно махал в воздухе руками, переходя на крик. По щекам внезапно потекли слезы, в голове стоял дикий шум… словно все звуки разом исчезли, а затем резко вернулись. И вновь тугой ком подкатил к горлу, перекрывая слова. Беспомощность сменила гнев. Вампир совершенно не понимал собственного состояния, поэтому и выбраться из безумной паутины беспамятства не получалось.       Холодный воздух пронзал кожу, проникал в легкие. Словно внезапный спаситель, отрезвлял от дурманящего напитка. Или зелье Чиё не причем? Возможно, парень дошел до предела возможностей, и сила поглотила его? Закрыв ладонями лицо, вампир попытался ни о чем не думать, ничего не ощущать, не слышать. А видение розововолосой девы по-прежнему нашептывало на ухо, сменяя тон с нежного до пронзительно-кричащего.       Немного отдохнув и собравшись, Саске подтянул одну ногу к животу и оперся на нее, поднимаясь:       — Довольно, — и алый взор пронзил предрассветную мглу.       Снадобья Чиё, как и ее учения, плавно проскальзывали в сознание и душу, наводили хаос, вызывая агрессию и поток неконтролируемого желания убийства. Жажда смерти была сильной, и временами парень забывался, что находится на территории земель оборотней, поэтому запах волков будоражил его, разгоняя адреналин по венам. Он становился охотником, преследующим добычу.       Ноги неосознанно несли его в сторону селения, пока реальность пыталась выскользнуть из пучины всплывающих галлюцинаций. Сердце клокотало где-то в районе горла, напоминая хозяину, что энергетический всплеск способен навредить не только в физическом плане, но и в психологическом. Но Саске не обращал внимания. Учиха хотел выплеснуть накопившуюся силу, и сейчас оборотни оказались ближе всего.       …Она появилась совершенно неожиданно. Женщина с длинными розовыми волосами, которую Саске часто видел во снах. Красавица преградила дорогу, печально улыбаясь. Вампир ни на секунду не замедлил, взмахом меча разрезая воздух вместе с иллюзией. Его уже не обманешь жалкими бесплотными образами. Розовые пряди взметнулись, словно рассыпаясь в пространстве. Парень замахнулся еще раз, стараясь отсечь, обезглавить фантом, как в то же мгновенье перед ним предстал мужчина, положивший начало бессмысленной клятве. Учиха узнал бы его из тысячи вампиров, ведь именно их судьбы плотно переплелись, высекая на генах кровавые слова.       Глаза Мадары пылали алым, а томоэ крутились в неизвестном танце, вгоняя в оцепенение. Аура вокруг него пугала, пробираясь в сознание и остужая пыл, заглушая жажду убийства. Мужчина величественно возвышался над дальним родственником, всем видом показывая, что прежде чем Саске доберется до Мияко, ему придется пройти через стражника. А он будет драться насмерть.       — Чего вы хотите? — срываясь на крик, спросил Саске. Он чувствовал, что легкие от переизбытка адреналина горят, горный воздух казался как никогда разряженным, затрудняя дыхание. — Я не давал клятву! Слышишь?! — вампир все же смог сжать сильнее катану и разрезать фантом, смешивая иллюзорные образы. — Я никогда не любил королеву! — на последнем слове сердце сжалось.       — Тогда… кто я для тебя? — голос Сакуры снова зашептал где-то возле мочки уха.       Саске боялся развернуться и посмотреть на девушку. И пусть слова слетели с уст призрачного образа, Учиха все равно опасался встречаться взглядом с потерянной возлюбленной. Он не хотел видеть разочарование. Но еще больше боялся заметить безразличие. Даже от лица последствия зелья старой вампирши. У Саске не было желания обижать Сакуру.       — Уходи… пожалуйста.       Позади, совсем на мгновенье, почувствовался небольшой всплеск чакры, которую Саске ненавидел всей своей бессмертной душой, каждой клеточкой организма, каждым геном, что передался по наследству. Энергия Узумаки моментально возбудила уже остывшую силу, тут же переполнившую тело. Подобная иллюзия была впервые, поэтому Учиха встрепенулся, не задумываясь метнув меч в сторону, где скрывался невидимый противник.       Но что-то показалось странным…       — Эм… Какого черта?! — Наруто скосил взгляд на катану, торчащую в стволе дерева буквально в нескольких сантиметрах от его головы.