Со вкусом абсента

      В этой квартире на тринадцатом этаже было только самое необходимое — кровать, шкаф-купе в прихожей, пара тумбочек, стол со стульями на кухне, опять же кухонные шкафчики и бытовая техника. Никаких предметов интерьера, вроде рамок с фото, сувенирных статуэток, картин, ковриков, всего того, что добавляло уют и говорило о том, что здесь живет человек, не было.       В этой квартире жил, причем не один год, черно-бурый лис Домино, и предметами интерьера он не обзаводился, чтобы не привыкать к месту — мало ли, куда могла отправить его судьба.       В тот вечер, когда она решила выкинуть очередной фортель, Домино пришел с работы, где он занимался обычной банальнейшей канцелярщиной в виде составления и проверки договоров, позже обычного, задержавшись у газетного киоска с бездомышем. Худой пес, прячась от ветра под козырьком, заглядывал в глаза прохожих, высматривая сочувствие. Он прошел мимо, чертыхнулся про себя, дошел до магазина, купил пачку сосисок и скормил их счастливому псу подальше от людского взора. Проявлений единственной слабости он стеснялся как проказы.       Хотя нет, слабость, причем основная, была и помимо этой, и носила человеческое имя Александр.       Снимая ботинки, Домино почувствовал, как вибрирует в кармане телефон, взглянул на номер и поморщился. — Надо же, сразу взял, — крякнул старческий голос в трубку. — Как день прошел? — Замечательно, — вздохнул Домино. — Ты за этим звонишь — узнать как обстоят мои дела? — Скорее рассказать о своих. Хочешь закрыть долг полностью?       Домино замер посреди прихожей с застрявшей в рукаве пальто рукой. — Ты не шутишь? — спросил он. — Хотелось бы, но не в этот раз, — в голосе прозвучало искреннее сожаление. — Мой старый московский приятель начинает меня беспокоить. Бизнес у нас общий, а компромат у него на меня нехилый. Крыть мне особо нечем, намечается крупная сделка, где он может меня заложить, поэтому нужно взять его на короткий поводок. У Семена есть сын от первого брака. — Я не беру дел, где фигурируют дети. — Давай ты будешь на уровне ширинки рассуждать, что ты берешь, а что нет? Рассказываю дальше: недавно новый муж Семочки пригласил в няни англичанина-специалиста для воспитания будущего наследника, только он еще не знает, что сегодня утром англичанин немножко утонул в Темзе с камнем на шее. Старые методы самые верные, помни. — Ты предлагаешь мне быть нянем? — поразился Домино. — Ты точно смеешься надо мной. — С детьми ты вроде неплохо ладишь. Тебе всего лишь нужно таскаться рядом с пацаном и, в случае неприятного исхода, припугнуть его папашу. В случае совсем неприятного — вышибить ему мозги. Понял? — Почему я? — Ты больше всех похож на иностранца. Весь в ублюдка-отца. К тому же я уверен, что ты сделаешь все как надо. Хочешь поговорить с Сашей? — Ты разрешаешь? — у Домино перехватило дыхание от осознания того, что сейчас, спустя почти полгода, он может услышать знакомый голос. — Нет, — отрезал голос. — Но мог бы немного поумолять, я бы и смилостивился, быть может… Дальнейшие инструкции на почту. Не возьмешься — забудь о Саше. Пока, сынок.       Домино отключился раньше, чем в трубке запищало.       Шесть лет назад у Домино был муж. Красивый улыбчивый омега с милым кукольным личиком и безупречными манерами, которые не помешали тому спустя несколько лет соблазнить отца Домино и сбежать вместе с ним в счастливую неизвестность. Папа, устроившийся за границей, подключил все доступные ему связи, но парочку найти не удалось, как и те миллионы, что пропали вместе с ними. Домино оказался в роли козла отпущения — на него лег тяжкий грех в виде разрушения семьи, и вина за случившееся грызла его по сей день. Впрочем, обозленный папа, финансист по натуре, наказал его не только словом, но и долларом, заставив выплачивать украденную неверным благоверным и паскудным родителем сумму. А чтобы выплачивать он не забывал, забрал единственное дорогое, что у него оставалось после побега мужа — сына Сашу, которому в этом году исполнялось пять лет. Его он не мог увидеть до тех пор, пока последний доллар не ляжет на счет в швейцарском банке.       «Завтра самолет в Москву — оплаченный в онлайн-кассе билет прилагаю» — значилось в пиликнувшем письме, которое Домино, чтобы запомнить подробности, прочел дважды.       Семен Евгеньевич Рылеев — нефтяной магнат, медийная личность, в списке Форбс самых богатых людей планеты далеко не на последнем месте. Очень занятой человек, любил мужа Кирилла и сына Яна, часто выезжал из страны на семейный отдых.       В плане особняка в Барвихе значилось три этажа, тридцать жилых комнат, пятнадцать нежилых помещений вроде кухни и ванных, бильярдная, сауна, финская баня, зал для занятий танцами, тренажерный зал, бассейн на крыше и бассейн на первом этаже, оранжерея, китайская беседка и сад камней.       Все, что требовалось от Домино — прикидываться хорошим нянем (?!) и быть готовым по первому требованию приставить ко лбу мальчишки пистолет. Отвратительное дело, и он надеялся, что до такого не дойдет.       В Москве его встретил молодой муж Семена, который сам был на переговорах заграницей, кудрявый блондинистый омега с прозрачными голубыми глазами. — Очень рад, что вы приняли наше предложение! — восторженно пожимая его руку в перчатке, воскликнул омега. — Правда, я думал, что вы старше. И на фото вроде старше были… Хотя ладно, это все ерунда. Скорее идемте, у нас холодно! — В Англии сейчас холоднее, — проговорил Домино, вспоминая, как произносить слова так, чтобы появлялся иностранный акцент. — Вы очень любезны, спасибо, что решили меня встретить.       В особняке ему выделили комнату на верхнем этаже, рядом с детской, и она была полна теми самыми уютными вещами вроде статуэток и выставленных в хаотичном порядке книг на полке, от коих он старательно всегда отгораживался. Неизвестно, сколько времени придется пробыть среди них, но комната теперь принадлежала ему и приходилось мириться с ее обстановкой.       Увидев своего воспитанника, восьмилетнего альфу Яна, Домино закрыл глаза и проклял папу в сотый раз за месяц. Ян принадлежал именно к тому типу детей, что не могли сидеть на месте долгое время, их рот не закрывался никогда, а руки ломали очередного солдатика или робота. — А вы из Англии? А сколько вам лет? А вы говорите по-русски? А вы тоже пьете чай на завтрак? А газеты вы читаете? — посыпался град вопросов, и Домино, поймав крутящегося вокруг мальчишку, строго произнес: — Все вопросы — только после того, как ты умоешься и почистишь зубы. Маленьких поросят в этом доме быть не должно, особенно если они должны стать будущими джентльменами. Ты меня услышал?       Ян кивнул, смотря на него с уважением.       Правда, с того дня альфенок, хоть и принимал нового няня, все равно старался показать, что будущий хозяин из них двоих все же он. На Домино совершенно случайно падали острые кубики, в ботинки попадали детальки лего, на одежду высыпались испачканные в песке солдатики, и, наконец, выплеснулась целая банка разведенной зеленой акварели. — Ой, извините, я случайно, — улыбаясь, проговорил Ян, явно ожидая, что он вспылит. — Ничего страшного, в следующий раз будь осторожнее, — проговорил Домино спокойно. — Посиди тут, пока я переоденусь.       Рассматривая жирные зеленые разводы на белой рубашке, Домино услышал привычную уже болтовню хозяина дома, но когда тому ответил другой голос, мягкий и мелодичный, смутно знакомый, он поднял голову и подумал: вот оно, то дерьмо, что должно было случиться, когда все идет по плану. И почему он тогда, в подворотне, закончив с «клиентом», оставил в живых свидетеля? Что это вообще было?       Омега с длинными черными волосами, заправленными за аккуратные уши — красивые уши, почему-то подумалось ему, — смотрел на него с любопытством, со спокойным, невызывающим интересом, скользя по лицу завораживающими непроницаемыми глазами мифического василиска. Тоже узнал, не иначе.       Когда Кирюша повел омегу дальше, Домино обернулся, снова натыкаясь на этот взгляд, и до него дошло, что полное отсутствие запаха и необычные глаза могут означать лишь одно — незнакомец был оборотнем из, немногочисленного в России, змеиного семейства.       За ужином выяснилось, что омега временно гостит в доме в качестве личного инструктора по йоге. — Йога? — удивился Домино. — Вы верите в эти сомнительные упражнения? — Вы зря недооцениваете пользу этой духовной практики, — деловито кивнул Кирюша. — Я сходил всего на одно занятие, а уже чувствую умиротворение… Ян, ешь нормально, для отбивных придуманы нож и вилка, руками можно есть только фрукты!       До конца ужина, на который Бу, как сам себя представил омега, не явился, сославшись на занятость разгребанием вещей, Домино высидел с трудом, поднявшись затем на верхний этаж и легко находя комнату нового жильца. Когда он вошел и закрыл за собой дверь, Бу улыбнулся, будто давно ждал его появления. — Не хотите представиться? — поинтересовался он, складывая в стопку выглаженные футболки. — Кажется, нас уже представили друг другу? — Я про настоящее имя. Я же пообещал, что никому не расскажу. — Можешь звать меня Домино. Но только между нами, раз уж так вышло. И я хотел бы предупредить, о том, что мы как-то пересекались, лучше не упоминать вообще. Иначе…       Омега повернулся, наклонился над чемоданом, не сгибая коленей, вытащил оставшуюся одежду и проговорил: — Да, я знаю, я не хочу утруждать тебя и не хочу утруждаться сам, подставляя свою голову под пулю. Поэтому не станем взаимно огорчать друг друга.       Домино, сложив на груди руки, прислушался к тону, каким были произнесены эти слова, но ничего подозрительного не нашел. Бу действительно говорил, что думал. Начало союза было положено. — Что-то еще? — вдруг спросил тот, и Домино обнаружил, что довольно давно молча разглядывает ноги в лосинах, имитирующих полоски зебры. — Нет, на этом все, — произнес он, направляясь к выходу. — Подожди! — воскликнул Бу, останавливаясь меньше чем в шаге от него и нарушая все границы допустимого личного пространства. — Не хочешь присоединиться к нашим занятиям? Ты слишком нервный. — Думаю, что нет, — ответил Домино, сдерживаясь, чтобы не шагнуть назад. — Уверен? Я научу тебя любить себя. — В этом нет необходимости — себя я люблю. — Недостаточно часто, поверь, иначе бы ты не пялился на мои ноги. — Трудно не пялиться на то, что открыто.       Бу улыбнулся снисходительно. — Если что, я всегда готов провести индивидуальные занятия. И это не предложение секса — я люблю помогать таким зажатым и закостеневшим принципиалам, как ты, — произнес он, протягивая руку и открывая дверь. — Спокойной ночи, — ответил Домино, покидая комнату. — Спокойной ночи, — мелодично пропели в ответ.       Это было в воскресенье вечером. В понедельник утром Ян, бегая вокруг детского уголка на крыше особняка, подозрительно затих. Поднявшись из плетеного кресла, где он сидел с книгой по детской педагогике, Домино осмотрелся и увидел мальчишку затаившимся за пластиковыми стульями. Он был на полпути к перехвату, когда резинка рогатки натянулась и маленький мячик для пинг-понга попал в цель — прямо в правое полупопие, затянутое в эластичную розовую ткань.       Домино смог отобрать рогатку, но мальчишка, хихикая, скрылся за лестницей, а Бу обернулся, потирая ушибленное место. — Вот уж чего не ожидал от вас, так это подобных знаков внимания, — проговорил он насмешливо. — Дэмьен, как вам не стыдно! Вроде взрослый человек, педагог, а туда же! — запричитал Кирюша, правда, приглушенно, находясь в процессе изучения позы «Собака мордой вниз». — Прошу прощения, это случайность, — произнес Домино, пряча рогатку за спину. — Надеюсь, вы не сильно ушиблись? — Вы хотите проверить? — Воздержусь, пожалуй. Не буду больше отвлекать вас.       Оглядываясь на растянувшегося у бассейна Кирюшу и руководящего его трансформацией Бу, Домино нашел воспитанника и оттянул его ухо: — Ты меня подставить решил? — Простите, я нечаянно! — захныкал тот. — Ага, как же! Сегодня без сладкого, брысь в свою комнату!       Домино еще постоял, любуясь ногами в розовом, а затем отправился помогать Яну с уборкой игрушек. До конца дня тот не разговаривал с ним, трогая покрасневшее ухо и жалуясь на несправедливость джунгарскому хомяку Володе. После ужина Домино, как примерный нянь, уложил Яна в постель, прочитал сказку про трансформера Оптимуса Прайма, спасающего галактику от вторжения колонии космических жуков, дождался, пока тот уснет и двинулся к выходу. Взглянув на открытую дверцу хомячковой клетки, Домино забеспокоился. — Блядский хомяк, — ворчал он, тихо переставляя игрушки и заглядывая под кровать. — Куда ты делся, урод полосатый?       То, что хомяк нашелся, он понял, когда под тапком мягко хрустнуло. Домино зажмурился, опасаясь услышать испуганный детский визг, но Ян, на его счастье, спал крепко. Хомяк погиб не самой красивой смертью, с этим нужно было что-то делать, и Домино, сняв с полки пустую металлическую коробку из-под леденцов, переложил в нее тушку почившего. С этим определенно нужно было что-то делать, и единственный, кто мог помочь ему сейчас, был случайный союзник. Бу открыл после второго стука, уже в пижаме, опустил глаза на коробку и поднял бровь: — Мы снова в пятом классе? Сначала из рогатки подстрелил, теперь конфеты носишь? — Там не конфеты, — вздохнул Домино, приоткрывая крышку.       Бу наморщил нос. — Ну да, чего еще ожидать от такого, как ты. — Помоги мне достать живого хомяка, Ян может проснуться среди ночи и заметить, что его нет. До закрытия ближайшего зоомагазина час, успеем на твоей ямахе? — Успеем даже раньше. Жди меня через пару минут у ворот.       В кожаных штанах и короткой куртке Бу был похож на змею больше всего. Перекидывая ногу через сиденье мотоцикла, Домино надел протянутый шлем и произнес: — Главное не забыть закопать его, когда вернемся. — И дня не прошло, как мы знакомы, а я уже зарываю трупы, — фыркнул Бу. — С тобой не соскучишься!       Домино выдержал первые десять минут трассы, держась за сиденье, а потом его руки обхватили Бу за талию, приятно согревая живот под расстегнутой курткой. Обычно Бу не брал пассажиров, слишком уж это стесняло движения и ограничивало скорость, но лис не возмущался, ни о чем не спрашивал, он вообще молчал всю дорогу, не позволяя себе прижиматься больше положенного. С ним было удобно.       К зоомаркету они успели за десять минут до закрытия. — Стойте, не закрывайте смену, нам срочно нужен хомяк! — воскликнул Бу, пугая стоящего у кассы омегу в желтой кепке. — Покупки завершаются за десять минут до закрытия, — прогундосил тот, явно не осознавая всей срочности приобретения животины. — Я вас очень прошу, — тихо произнес Бу, слегка подаваясь вперед и заглядывая продавцу в глаза. — Продайте хомяка.       Тот моргнул, взял ключи от клетки и кивнул. Спустя минуту выловленный среди полосатых собратьев хомяк сидел в картонной коробке с проделанными по бокам дырочками. Выйдя из магазина, Домино посмотрел на Бу с одобрением. — Спасибо, я бы так легко его не уговорил. Все таки дар убеждения, да? Тот самый, змеиный? — он вдруг улыбнулся, впервые за все время, и провел перед его лицом раскрытой ладонью. — Это не те дроиды, которых вы ищете!       Бу расхохотался: — Оби-Ван Кеноби из тебя не очень, хотя что-то в этом есть! А ты все части смотрел? — Лучше спроси, сколько пересматривал.       Обратно возращались тоже молча, но уже без прежнего напряжения, все же улыбка Домино, непривычная, но характерная для всех лисов — широкая и хитроватая — смогла убедить Бу, что тот не такой уж и сухарь, а вполне молодой и привлекательный альфа, который способен сжимать пальцы на ребрах под курткой так, что в груди замирало.       Аккуратно подсадив нового жильца в клетку, Домино закрыл дверь детской и выдохнул: — Думал, не получится. — Так помочь тебе зарыть труп? — спросил Бу. — Только пойдем моим путем, через кухню и за оранжереей. Там слепые зоны камер, светиться не хочу.       Скользнув следом, Бу вскоре занялся раскапыванием свежей земли в оранжерее. Хомяка было решено похоронить под пышным розовым кустом. — Почему нельзя было просто выбросить его в контейнер? — поинтересовался он. — Хомяк — не человек, — произнес Домино с особым выражением. — Звери не могут за себя постоять, в отличие от нас, и их тоже нужно уважать. К тому же, я перед ним виноват.       Засыпая ямку сверху, Бу взглянул на его испачканные до локтя руки и далеко не белую к этому моменту рубашку, сосредоточенное лицо, сжатые губы и произнес с редкой даже для себя соблазнительной интонацией: — Мужчина, вы такой сексуальный, можно, я вам приснюсь?       Домино среагировал именно на интонацию, а не на слова, поднимая голову. — Да, — сказал он невозмутимо. — Только ты будешь сверху. Я не слишком-то активный. — Зато очень романтичный. С кем бы я еще закапывал труп хомяка среди ночи. Луна, розы, красивый альфа. Что еще нужно?       Домино усмехнулся, качая головой, и Бу подумал, что лиса еще можно реанимировать к этой жизни.