Ближе, чем кажется

Надежда очнулась. Вынырнула из какого – то тяжелого забытья. Болела голова, во рту стояла пустыня, все тело странно ломило. Она с трудом приподняла отяжелевшие веки и огляделась. Сперва перед глазами все расплывалось, но вскоре картинка сфокусировалась. Вокруг было холодно и темно. Она хотела коснуться рукой лица, но не смогла – руки были скованны. - Что такое? – тихо пробормотала Надя. С трудом приподнявшись, женщина огляделась. Оказалось, что Орлова лежит на железной кровати с панцирной сеткой, которая больно впивалась в ребра, руки прикованы наручниками к изголовью, а из одежды на ней только нижнее белье. От накрывшего панического страха женщину начало мутить. Она снова легла и начала глубоко дышать, стараясь подавить рвотные позывы, а параллельно пыталась вспомнить, что произошло. Последнее, что отпечаталось в подсознании было то, как она скучала на банкете, Таня ушла танцевать, потом появился Жилин… Жилин! Точно! Они поехали к нему, чтобы успокоить его сестру. Потом разбитый телефон, небольшой коттедж. Ее приглашают в дом Дальше?... Дальше какой – то укол в область шеи и темнота... Черт! Неужели она так просто попалась в лапы маньяка. Господи, он же предупреждал! - Будь осторожна, - зазвучал в голове любимый голос, а перед внутренним взором появились синие глаза, смотрящие с укоризной и бесконечной нежностью. Надежда подтянулась и села, прижавшись спиной к холодной железной спинке, и еще раз огляделась. Небольшое окно за решеткой у самого потолка натолкнуло ее на мысль о подвале. Значит, кричать бесполезно. Темно. Вечер? Или уже ночь? Сколько времени она тут провела? От раздумий начинала болеть голова, но женщина продолжала осматриваться. Комнатка не большая. В углу стоит кресло с низким столиком. Последний приют. Неужели все женщины были здесь перед своей… Так. Не думать о плохом. Все образуется. Вадим ее уже ищет… Но ведь она даже не позвонила ему. Господи! Вела себя как подросток в пубертатный период. Вот и доигралась! Но он найдет. Он же у нее лучший. Он же все сделает, чтобы ее найти. А ей только надо выжить. Потянуть время, чтобы он успел. Взять себя в руки, собраться с силами и попытаться не поддаваться истерике. *** Побледневший айтишник с ужасом смотрел на дуло Макарова, которое, в свою очередь, смотрело в лоб его начальника. - Коля, майор ты мой дорогой. Если ты будешь дожидаться ордера и отзовешь спецов, я один туда поеду, - тихий колос Казанцева бритвой разрезал тишину кабинета, - И ты знаешь, что тогда будет. - Вадим, опусти пистолет. Я пойду с тобой, пусть это потом и будет стоить мне погон, - твердо проговорил следователь и посмотрел на программиста, - Ищи все, что можно найти. Сотрудник тревожным взглядом проводил покидавших кабинет мужчин. - Вадим Юрьевич, – окликнул их в коридоре эксперт. - Да?! – резко развернулся тот и увидел взволнованное лицо лаборанта. - К – клофелин, - пробормотал тот, - В бокале. Клофелин. *** Нельзя спать. Нельзя. Так маньяк – Жилин? Да нет. Скорее, его просто заставили… Из тяжелых раздумий Орлову выдернул скрежет открывающейся двери. Она подобрала ноги и вновь попыталась подавить панику. Шаги. Определенно мужские. - Не может быть! - выдохнула она. - Рад, что смог тебя удивить, - в мягкое кресло в нескольких метрах от нее опустился Анатолий Леонидович Жилин собственной персоны. - Все-таки Вы… - А ты ждала кого – то другого? – в голосе послышалась насмешка. - Да…, - малодушно призналась Орлова. - Ты всегда ждала кого – то другого, - задумчиво проговорил он, наклонив голову к плечу. - Зачем я здесь? И почему на мне наручники? – Надежда решила до последнего играть дурочку, чтобы тянуть время. - Потому что ты это заслужила. Это и даже больше… - Что я вам сделала? – тихо спросила женщина. - А ты разве не помнишь? – мужчина подошел и вытянул ее на кровати, - Лежи смирно. Забыла? Опять забыла? – холодная ладонь легла на ее щеку, - Ну так я снова тебе напомню. Чужая ласка вызвала почти инстинктивное желание вырваться, прекратить контакт любым способом, но тут ее жестко схватили за волосы, не давая отвернуться. - Тебе всегда нравилось дразнить меня. Видела же, что не как на сестру на тебя смотрю. А ты всегда только улыбалась и позволяла им все, что они хотели! – хлесткий удар жаром опалил щеку. Из глаз непроизвольно потекли слезы. Жилин довольно усмехнулся. Не той заискивающе - стеснительной улыбочкой, за которой прятался в институте, а каким - то холодным, плотоядным оскалом, от которого в женщине поднялась новая волна паники и возникла твердая уверенность, что живой она отсюда не выберется. - Я освежу твою память, малышка, - в его руке появился бокал с вином, - Ну – ну, не плач. Выпей, - мужчина, преодолев слабое сопротивление, влил жидкость в женский рот и осторожно стер влагу со щек. Разговор обещал быть длинным, и Надежда, неимоверным усилием взяв себя в руки, попыталась изобразить заинтересованность, чтобы потянуть время. - Хотя, это скорее я малыш, да? Ты же старше была на три года. Старшая дочка, красавица, гордость родителей... ... Пионерка, отличница... Но ведь только я знал, какой ты была на самом деле. Когда нас оставляли вдвоем. Я как сейчас помню то лето, когда все началось. Теплый солнечный свет, мягкая трава и такие же мягкие твои волосы. Ты разрешаешь мне перебирать их, когда мы, после купания лежим на берегу. Еще совсем дети. У тебя еще не оформилась фигура, только обозначились грудь, талия и бедра, но ты уже начинаешь осознавать, какую власть имеешь над мужчинами. Ты хотела позагорать, поэтому осталась в одних плавочках. Я же брат. Меня можно не стесняться. Ты пробовала на мне свои сила, не так ли? Как используют грушу боксеры для оттачивания ударов, так ты использовала меня для оттачивания своего развратного мастерства! Бесцветные глаза подернулись какой - дымкой воспоминаний. Мужчина явно был не здесь. - Да, - Надежда решила не спорить и не вызывать раздражение у психически-неуравновешенного человека. - Да? – удивился Жилин, фокусируя на ней взгляд, - Они все отрицали, а ты помнишь. Я всегда считал, что ты особенная, малышка, - снова это жуткое «малышка», у нее даже зубы застучали от страха и омерзения, - Тебе холодно? – он снял с себя халат и закинул ее. Орлову обдало неприятным запахом парфюма. Снова затошнило. - Спасибо, - хрипло выдохнула она, когда доцент, наконец, отстранился. А потом появился сосед. Студент, вдвое старше тебя. И ты перестала ходить со мной на речку. О, как я страдал, не имея больше возможности прикасаться к тебе! Зато видел, как он трогает тебя, твои плечи, берет за руку, проводит по волосам. А ведь никто не смел трогать тебя. Ты была только моей! Я любил тебя. А ты всегда считала меня маленьким и глупым! - он сорвался на крик, ударив кулаком по раме кровати в каких - то паре сантиметров от ее лица. Отпил вина, успокоился и продолжил, - Скрывалась от бабушки, но не от меня. Мне лишь хитро подмигивала, когда выбегала к нему через заднюю калитку. А он, глупая рыбка, заплыл в твои сети, хотя думал, что ты попала в его. Дарил тебе всякие дешевые украшения, платочки... Вечерами надевала все зараз и спрашивала у меня, красивая ли ты. Эти огромный клипсы, совершенно не шли твоим аккуратным точеным ушкам, а платок делал какой - то взрослой, но я не мог сказать "Нет" Надежда дрожала, пылая румянцем, слушая все это. И вот однажды, когда я проходил мимо домика соседей, то увидел тебя. Ты сидела на столе, платок неаккуратно сполз с волос, и обнимала его ногами, а этот урод быстро трахал тебя. Откуда я знаю, что быстро? На столе стояла прозрачная ваза и вода в ней выплескивалась через край. Я просто онемел. Ты заметила меня, широко улыбнулась и подмигнула. А эти уродливые клипсы блеснули на солнце. А вечером, как ни в чем не бывало, болтала о всякой ерунде. Я ненароком задел твои волосы. Они перестали быть мягкими. Этот сукин сын испортил тебя! Я прорыдал всю ночь в подушку, пока ты спокойно спала в нескольких метрах. Через несколько дней все повторилось. И ты позаботилась, чтобы я опять это увидел. Жилин блеснул стеклами очков. С каждой секундой в этом человеке все сильнее пробуждался монстр, и женщина это прекрасно чувствовала. Я малодушно надеялся, что когда мы вернемся в город, этот кошмар закончится, но, как оказалось, ты только вошла во вкус. В полной мере осознав свою силу, ты теперь меняла их как перчатки, заставляла бегать за собой, ухаживать, дарить всякое барахло. И всегда, смеясь, рассказывала мне о них. О каждом. Я же брат. А я каждый раз искал в себе силы рассказать о своих чувствах, хотел попросить тебя замолчать и не делать мне больно, но не мог. И ты продолжала рассказывать мне, звонко смеясь и прохаживаясь по комнате, спрашивала, какие бусы лучше подойдут к платью, когда собиралась на очередное свидание, которое всегда кончалось одним и тем же. Я с ума сходил, а ты все расцветала, притягивая к себе все больше похотливых взглядов, и была этим вполне довольна. Но сама не заметила, как стала грязной. Однажды я посмотрел на тебя и чуть не задохнулся. Надо было срочно что - то делать. Вернуть тебе твою чистоту, твои мягкие волосы и детский взгляд... Только я мог очистить тебя. - Боишься… Правильно, - он протянул руку к ее волосам и начал неторопливо перебирать пряди. Надежда замерла, перебарывая отвращение. Совсем другие руки так же любили перебирать ее волосы, шептать нежности и нежно целовать. Теперь я точно знал, что мне надо делать. Я долго готовился, планировал. Чтобы все было правильно, красиво. И вот момент настал. Ты верила мне, поэтому легко согласилась прогуляться ночью до пруда. Я собрался и все тебе рассказал, открыл сердце и душу, а ты... Ты только засмеялась и взъерошила мне волосы. "Мы же брат и сестра, малыш. Идем лучше плавать". Ты начала раздеваться. Я повалил тебя на траву. Ты опять засмеялась "Хватит дурачиться, малыш", но когда увидела, как в моих руках блеснул шприц, перестала смеяться и начала вырываться. Но я был сильнее. Прости, мне пришлось усыпить тебя. Но иначе я бы не смог тебя очистить. Когда все было кончено, ты лежала на траве, я перебирал твои волосы. Они снова стали мягкими, а значит, мой замысел сработал. В лунном свете твоя красота казалась еще более неземной. Первый раз за несколько лет я дышал свободно. Но вдруг я вспомнил твои глаза перед уколом. Ты, хоть и вырывалась, не была напугана, нет. Ты смотрела с жалостью и... ты все знала. Знала до того, как я признался... Но моя сестра не могла так поступить со мной. А значит, это была не ты. Я с отвращением нацепил на тело эти дурацкие клипсы и платок и сбежал. Чтобы найти тебя. И вот, спустя столько времени, нашел. - Ну, сколько уже на твоем счету? Сотни? Тысячи? - он снова смотрел на Орлову. Ее трясло от страха и напряжения. В голове не укладывалось все то, что она сейчас услышала. Но это было похоже не на яркие фантазии, а на историю бедного ребенка. Как будто что – то почувствовав, Жилин резко отстранился. - Вот опять. Опять ты смотришь на меня, как на брата! Жалеешь! – с ненавистью прошептал он. - Я признаю, что вела себя… - Да ты ни разу не приласкала влюбленного мальчишку! Не поцеловала… Но сейчас мы это исправим. Да, малышка? – хищно улыбнулся мужчина, фиксируя ее плечи и нависая сверху. Он сам жестко впился в ее рот, но женщины укусила и оттолкнула опешившего мужчину. Скованные руки не позволили сопротивляться в полную силу, поэтому она начала брыкаться как можно сильнее. Еще один хлесткий удар заставил ее затихнуть. - Видит бог, я не хотел, - мужчина вздохнул и отошел к столику, налив в бокал из другой бутылки. Затем он снова вернулся к кровати. - Пей. - Не буду! - Будешь, - еще один резкий удар. Силы полностью покидают женщину и отравленное вино льется в приоткрытый рот.

До последних мгновений Будет нить сожалений Жить в гибнущем сердце О горькой любви. К ней тянулся, как к свету, Молился на женщину эту, Но канули в лету Те добрые дни. Боль моя Всё сильней! Вновь я Во власти теней, Будет страсть Жить во мне, В час, когда На смертном одре Расстанусь со своим проклятьем на земле. И пленённые чувства Порождают безумство, К своей жертве бесстыже Подбираюсь всё ближе. Скрываясь от луны, У каменной стены Во мраке я стою, В её окно смотрю. Свой приближая смертный час, Рассудок болью истязая, Не видя в зеркале гримас, Лишь отпечаток смерти зная, Усугубляя муку, вновь Спирт с кровью смешивая в жилах, Несчастный лорд свою любовь Оставить, позабыть не в силах.

*** - Послушай, Вадим. Ну нет их здесь. Но это ничего не значит. Николай был собран. Таким он своего друга не видел давно. Пятнадцать минут назад они ворвались в квартиру Жилина и перевернули там все, но ничего не нашли. Сейчас Казанцев жадно курил в форточку на кухне. - Полтора часа прошло, - от обычно безупречной укладки не осталось и следа, седые пряди беспорядочно свисали, пальцы, сжимавшие сигарету, едва заметно дрожали. - Ну ты же не думал, что все будет так просто. У тебя никогда не было простых дел, - постарался подбодрить Круглов, - Соберись. Ей нужна твоя холодная голова. Все, поехали в отдел. - Только бы жива была…, - хрипло пробормотал мужчина. - Идем, - Николай сжал Казанцева за плечи и повел в машину.