Пуговка. Ее дом

Столько-столько-столько дел! Признаться, пуговка даже позабыла про кроху-Санса, оставленного с мисс Лорой сегодняшним утром. Нужно было купить так много! И сделать до обеда тоже не мало! Ах, она точно-точно ничего не успевает! Пуговка на бегу поправила тяжёлый бумажный пакет в руках, на секунду отвлекаясь от дороги. И тут же врезаясь в чью-то спину, едва не падая. С трудом оставаясь в вертикальном положении. — Простите! — воскликнула девушка заслышав знакомую ругань. — Мистер покупатель! Простите-простите-простите! Это точно-точно вина пуговки! — Еще бы, — цедит застывший перед ней скелет, засунув руки в карманы и явно пытаясь побороть свои черные квадратики, мухами замельтешившие от столкновения ещё сильнее. За все время их знакомства, не такого уж и близкого, надо признать, но уж получше чем до запоминающейся ситуации с грабителем, пуговка четко уяснила два правила общения с все ещё безымянным для нее монстром-скелетом. Во-первых, никогда не спрашивать про его жизнь. Вообще. Ни о чем. Пусть и о такой мелочи, как работа, предпочтения в путешествиях или… имя. Все то, о чем знают даже поверхностные знакомые, как уныло мелькает в голове пуговки. И во-вторых, никогда не касаться монстра. У него была какая-то странная болезнь, заставляющая тело покрываться этими штуками и застывать на время. Похоже одно из двух коротких правил пуговка в очередной раз нарушила. Эх. Тяжело вздохнув, она запустила руку внутрь пакета, вытаскивая одну из купленных упаковок на свет. — Это вам, — пуговка протянула подозрительно посмотревшему скелету коробку с пирожным. — В качестве извинений! — пояснила она. — Госпожа Флора сказала пуговке, что сегодня день, когда все просят прощения и благодарят! — Видимо ты много, где накосячила, — насмешливо тянет черный скелет, небрежно принимая подарок и насмешливо указывая на огромный набитый пакет в ее руках. — Раз набрала гору подобных извинений. — Пуговка не настолько плохая! Нет-нет! Это все благодарности! — искренне возмутилась пуговка. — Мисс Флоре, мисс Лоре, мисс Кларе! А ещё остальным работникам! И мисс Андайн! Доброму продавцу газет. И хорошему пекарю! И мисс Розе из цветочного магазина, которая недавно так хорошо помогла пуговке! А еще мистеру Герсону! Только он живет далеко-далеко за городом, — приуныла девушка, предчувствуя длинный путь. — Ах! Пуговке надо торопиться, если она не хочет возвращаться за полночь! Простите господин! — пуговка стремительно поклонилась и помахала рукой. — Пуговка побежала! Но тут же была остановлена жестокой рукой, схватившей ее за волосы. — Стоять, — запоздало прокомментировал монстр в ответ на навернувшиеся слезы. — Давай сюда, — он вы выдернул огромный пакет из рук девушки и, угрожающе зыркнув, зло пояснил свои действия: — Все равно в сторону ателье летишь. — Ах, — пуговка недоуменно наклоняет голову. — У господина сегодня очень хорошее настроение! — Что за бред, захотелось и дотащу, — цедит сквозь зубы монстр, стискивая цепкими пальцами жалобно закряхтевшие коробочки. Пуговка вскрикнула, пытаясь спасти из костяного захвата сладости, но только пролетела мимо увернувшегося скелета. — Не ломайте, не ломайте, — плаксиво пролепетала она, подпрыгивая вокруг крутящегося монстра и не сдаваясь. — Это ограниченная версия пироженок! Их точно-точно уже раскупили! — Ограниченная, говоришь, — он задумчиво заглядывает внутрь, словно прикидывая, а не забрать ли ему весь пакет, вместо одной подаренной коробочки. Впрочем, насколько пуговка знала отвратительный характер ее знакомого — никаких слов! С него сталось бы и взаправду отнять у несчастной пуговки все ее покупки! Не выдерживая, кукла с силой бьёт туфлей по чужой коленке. А что? Она же все равно уже нарушила сегодня это правило? Подхватив в воздухе выроненный от боли пакет, пуговка стремглав помчалась к ателье. Ругань за спиной, а чуть позже и громкий топот, как никогда подстегивали ее на совершение подвигов. Таких как бежать десять минут без остановки на самой высокой для несчастной пуговки скорости. Ну знаете, в мыслях бормотала девушка в этот момент, когда за спиной раздаются угрозы в ее адрес, как никогда получаешь невиданную физическую мощь. Ха-ха… ах, старайся лучше, пуговка! — А ну стой, ошибка мироздания! Стой, не то хуже будет!!! Нет-нет-нет-нет. Нетушки. Спасибо, но нет. Пуговка ещё пожить на этом свете хочет. Желательно, признаться, целой. — Эррор? — донёсся из толпы удивленный звонкий голос. — Эррор! Звёзды! Что ты тут делаешь? — Блядь! С дороги, мудак радужный! Пошел нахрен! Ах? Пуговка чуть снизила скорость, а вскоре и вовсе остановилась, ныряя в переулок и осторожно выглядывая. Ей не показалось, удивлённо констатировала девушка, это действительно был голос покупателя! Ну да, тут же проворчала она себе под нос, его-то не с кем не перепутаешь! Рядом с знакомым скелетом крутился еще один. Привычно светлые для скелетов кости, много-много странно-приятной даже на вид ткани, образующей на чужом теле одежду, и практически насквозь пропитанной магией своего хозяина, особенно огромный шарф. А ещё за спиной у ругающегося сейчас с постоянным посетителем монстра висела огро-о-омная кисть! Даже больше самой пуговки! Ну, на вскидку. Пуговка прищурила глаза, всматриваясь. Вроде бы действительно больше, с весельем подумала она. То что ее знакомый с кем-то был на ножах, как выражались местные человеческие дети, пуговку ну вот совсем не удивляло. С таким противным-противным характером, подумала она, странно что черный не воевал с каждым встречным, ограничиваясь по большей части презрительным игнорированием. — Так это ты украл местного человека! Эррор! Что ты делаешь?! Ты не должен разрушать сценарий чужих АУ! — донеслось до пуговки. — Захлопнись, мудак, тебя не спрашивал! Делаю, что хочу! — Но, Эррор! Вселенная должна сброситься! Даже если ты не трогаешь код, неужели ты думаешь, что я позволю тебе играть с чужими жизнями?! — Что, — кукла вскинулась услышав нескрываемое презрение к собеседнику в голосе черного монстра. — Вечный цикл — это и есть твое понятие хорошего для мира? Его собеседник стиснул выращенную из чехла кисть. Тон светлого скелета был полностью безэмоциональным, словно он выговаривал давно заученный текст: — Если это желание создателя АУ. Все они хорошие или плохие, цикличные или нет — драгоценные сокровища своего творца. И мы не вправе их судить. — Ты говоришь, судить не нам? Ха! Ха-ха-ха! Радужный придурок! Мы — Сансы! Мы и есть судьи, гребанный идиот! Сокровища? Тц! Это всего лишь дурацкие ошибки, — зло зарычал черный. — Мерзкие ошибки! Такие же как ты! На улице раздались дикие крики ужаса, стоило только знакомым красным костям прорезать асфальт, в попытке достать увернувшегося оппонента. Плохо-плохо-плохо! Пуговка стремительно понеслась дальше к магазину, не оглядываясь, не останавливаясь. Что же он творил?! О чем, черт побери, вообще думал это сумасшедший?! Его же арестуют! А если ранят?! Не ее проблемы, выдохнула сквозь края тряпичного рта пуговка, сильнее прижимая к себе зашелестевшую бумагу. Не ее! Она ничегошеньки не знает об этом монстре, кроме его любви к грубости! Ах, пуговка совсем-совсем не должна была волноваться! Но подавив порыв остановиться, вернуться, кукла едва не споткнулась, когда на поверхность забитого лишь ватой, не иначе, разума всплыло что-то другое. В голове снова и снова фоном, заевшей старой пластинкой звучало ломаным голосом знакомого: «Ошибки-ошибки-ошибки». Звучало-звучало-звучало, не прекращая своего сводящего с ума цикла. Пуговка не совсем понимала, что именно ее так задело в словах скелета, просто чувствовала, как наворачиваются на глазах очередные слезы. Влетев в ателье, она, не сбавляя скорости, пронеслась мимо посетителей, мисс Лоры, падая на корточки перед удивленным крохой и подхватывая, стискивая его в душащих объятиях, прекращая последние попытки сдержать горький поток слез. На заднем фоне продавщица, извиняясь, выпроваживала клиентов, закрывая магазин. Она посекундно спрашивала, что же произошло с пуговкой и кто ее обидел, но бросившаяся в отчаяние с головой кукла вовсе не реагировала на окружающий ее мир. Очнулась она в подсобке на небольшом диванчики, закутанная в тяжелое, ватное одеяло. Пуговка едва слышно выдохнула, не вынимая из получившегося тканевого кокона даже головы. Что же… девушка вздрогнула, повернулась на бок, сворачиваясь клубком. Что же она творила… Зачем, скажите ей на милость, пуговка так близко к душе принимала тех, от кого следовало держаться подальше? — Никто не будет с тобой нянчится, пуговка, — пробормотал чуть слышно она. — Больше никто… Звяк-звяк-звяк, зазвенели перебираемые деревянными пальцами ключи. Раз ключик. Это ключ от дома, где жил отец. Пуговка подносит его к самым глазам, пытаясь во мраке собственного убежища рассмотреть до мелких царапин знакомую вещь. Ее возможный дом. Дом принявший бы всех пуговок небесного города с распростертыми объятиями. Сожженный дотла, яростной, недовольной толпой. Потерянный дом. Возможно, пуговка могла бы быть счастливой в нем? Она могла бы быть тем, кем и задумывал ее создатель, кем называли ее монстры, кем никогда не считала себя сама пуговка. Ребенком. Она могла бы беззаботно смеяться, не зная тревог. Радоваться каждому дню, не переживая о будущем. Могла бы играть с другими детьми. Хвастаться мелочами. Капризничать. Она могла бы! Но ключик безмолвной мертвой грудой железа давил на шею, заставляя помнить. Заставляя принимать. Нет, пуговка — не ребенок. Два. Его сосед сверкал красивыми желтоватыми линиями на солнце. Хрупкий, тонкий как и бывший владелец ключа. Он пробуждал куда более болезненные воспоминания. Лёгкий, словно небольшая иголочка, предмет, казалось, тяжелым камнем тянул на глубину из отчаяния и боли. Ах, как хорошо, подумалось пуговке. Как же хорошо, что она уже выплакала на сегодня достаточно слез, и может посмотреть на мир с усталым безразличием. Не заламывать руки в очередной истерике, проклиная себя, людей, жизнь… Как же ей хотелось чуть сжать пальцы. Смять мягкий металл под ними, навсегда уничтожив горестное напоминание о собственной слабости. Этот ключ открывал небольшую шкатулку. Магический, украшенный прекрасно-сказочными птицами сейф, скинутый ее собственными руками с края небес. Ах, если бы не ее любопытство, отчаянно плакала она каждый раз, как погружалась в воспоминания. Если бы не ее доверчивость… Если бы не привязанность… пуговка судорожно сжала в кулаке маленькое доказательство ее глупости. Именно этот ключ как ничто другое напоминал девушке каждый раз, что нельзя верить сладким улыбкам и доброму отношению. Именно с его истории пуговка впервые раскрыла свои глаза так широко, что смогла увидеть всю грязь этого порочного мира. Впрочем, он же показал ей и что такое верность… Но только за этот урок цена оказалась слишком большой, слишком страшной. Первая, самая серьезная ошибка повлекла за собой смерть старшего брата. Три. Пальцы не подвинулись ни на миллиметр к последней подвеске. Девушка лениво сжала кулак, медленно распрямляя его обратно. Ключ от склада. Места, которое некоторые из них, пуговок, считали домом. Место, которое становилось могилой для непокорных. Места, которое девушка, признаться, ненавидела. Она помнила до мелочей огромную железную дверь, окованную специальным материалом, подавляющим любую магию, стоило переступить проклятый порог. Она помнила недлинную цепь, что каждый раз звенела, стоило людям снаружи навесить замок. Помнила как звучит металл, если стучать по нему всю ночь в отчаянной попытке позвать на помощь. Как же пуговка хотела сорвать эти дрянные цепочки. Закинуть их далеко-далеко, чтобы никогда не увидеть больше. Вот только… эти воспоминания нельзя было потерять, нельзя было задвинуть в дальний ящик ее ватного сознания. Нельзя… Не для того она переступила через этот ад, чтобы потерять последние напоминания! Три ключа. Три утверждения, которые пуговка так хотела обратить вспять. Раз. У пуговки не было детства. Два. У пуговки не было семьи. Три. У пуговки не было дома. Так почему же, скажите на милость, она вела себя так, словно это было в ее руках? Почему она так наивно ластилась к чужому теплу? Почему так легко привязывалась к месту? Почему вела себя как… — Дура, — прохрипела пуговка, стискивая кулаки. У нее был план! Хороший, продуманный и главное — выполнимый! Там, в небесном городе! Она знала, как поступать. Знала, как себя вести. Знала, чего хочет добиться! А сейчас? Ну же, скажите ей кто-нибудь! Что ей делать?! Что?! Жить как и прежде лишь сегодняшним днём, улыбаясь прохожим и сбегая от первых признаков опасностей? Только вот сейчас она прекрасно осознавала свой самый большой недочет. Место вокруг не было знакомым куском суши в небе! Здесь мир был совсем иным, с другими законами, с чужими правилами! Перед глазами встало жесткое лицо с признаками безумия в красных глазницах. Его слова, его действия, его поведение. Пуговка не понимала всего, но это было совсем не важным… Вера знакомого скелета в свое мировоззрение — вот, что всколыхнуло ее осколок, порождая эмоциональную бурю. Отчаянное желание его отстаивать, следовать собственному пути. Это было то, чего так не хватала пуговке. И то, к чему она так стремилась. У нее не было ничего. Совсем-совсем ничего. Она не могла сказать насколько задержится в этом месте, не могла удержать рядом с собой никого, даже что произойдет через час не могла бы с точностью сказать. Но разве у пуговки не оставалась… пуговка? И пуговка… не была ошибкой. Вовсе нет. Пуговка не хотела быть чьей-то ошибкой! Поверьте… поверьте-поверьте-поверьте, пуговке хватало и собственных демонов, чтобы олицетворять еще и чужие проступки. Ах, как обидно! Девушка закуталась в одеяло еще сильнее. — Пусть ему свернут там шею, — мстительно пробормотала она, не желая ничего хорошего тому, кто невольно случайным словом всколыхнул отвратительные воспоминания. — Переломают его тонкие шейные позвонки, чтобы он никогда-никогда не мог больше произнести такие глупости. Ах… И почему же сейчас ей было столь обидно? Пуговка надулась, зарываясь лицом в ткань. Ну конечно она знала — нельзя было ожидать, что грубый покупатель хорошего о ней мнения! Сложно, знаете ли, не догадаться, когда тебя постоянно обзывают! — Когда же… ах… — пролепетала кукла, пытаясь что-то вспомнить. Когда же они прекратили коситься друг на друга? Скелет — с отвращением, пуговка — с раздражением? Может, после нападения грабителя, когда пуговка невольно вышла из привычного образа глупой прислуги, казалось, впившейся в саму ее сущность? Или чуть позже, спустя неделю, когда мистер монстр пришел в ателье под мышку с маленьким котенком, скидывая его на руки мисс Флоре? Пуговка до сих пор прекрасно помнила с каким независимым видом, скрывающим дискомфорт от любопытных взглядов, он вслушивался в телефонный разговор хозяйки, обсуждающий новый дом четвероногого питомца, подобранного, что смутило девушку сильнее всего, прямо на улице этого большого города. Тогда они все вчетвером умиротворенно пили какао с принесенными мисс Лорой пончиками, ожидая пока за дрожащим худым созданием приедет племянница хозяйки… Или… или это чувство невольного спокойствия появилось в свете расцветающих в небе ярких цветов одним поздним вечером? Фейерверки не были для пуговки чем-то особенным, вовсе нет. Они не могли заменить света прекрасных далеких звезд, не пробуждали никакого праздничного настроения, да и сами по себе не особо привлекали внимание. Но в тот злополучный вечер, на огромной поздней ярмарке, куда вытащила пуговку добрая хозяйка, цветные блики на черных костях показались ей удивительно красивыми. Пуговка признавала, сама она не за что бы не потревожила спокойное уютное созерцание скелета в глубине темной аллеи. Лишь под агрессивным напором госпожи Флоры, девушка нервно поздоровалась с непривычно тихим монстром. Это был не плохой вечер. Достойный, чтобы с улыбкой вспоминать его долгими одинокими вечерами. Они смеялись под непрекращающееся ворчание примкнувшего под уговорами хозяйки скелета, пробовали новые блюда, красиво выставленные в огромном дегустационном зале, присмотрелись к разнообразным товарам, собранных, казалось, из каждого магазина города. Даже все еще прячущийся, как бы пуговка его не уговаривала прекратить это, от взгляда их покупателя кроха, остался доволен проведенным вечером. Так когда же? Ах… Она не считала их друзьями. Святой клубочек, она была не настолько глупа! Но не думала, что все они — и мисс Флора, и мисс Лора и пуговка — были для монстра всего лишь «мерзкими ошибками». — Ну и плевать! — громко вскрикнула девушка, рывком вырываясь из одеяльного плена. — Да о чем я вообще думаю?! Дверь с грохотом распахнулась, невольно заставляя вздрогнуть от неожиданности. — Пуговка! Боже мой, деточка! — на пороге на секунду замерла хозяйка магазина, прежде чем броситься обнимать и так помятую девушку. — Как же я переживала! Как хорошо, что с тобой все в порядке! Господи! — она сжала руки еще сильнее, не переставая говорить. — Когда Лора позвонила у меня чуть сердце не остановилось! Такой кошмар! Ты это видела, да? Тридцать пострадавших! Говорят, там даже кто-то умер! И это все прямо рядом с нами! Боже! — женщина всхлипнула, отстраняясь и вытирая платком собственные слезы. — Чертовы террористы! Это все они, говорю тебе! Я видела по новостям — вся улица будто взорвана! И никто не может сказать, что случилось, ты представляешь? Камеры все сломаны, а свидетели говорят, что ничего не помнят! Да разве может такое быть? Я уверена, это какой-нибудь страшный газ! Или заговор! Ох! Прости-прости, ты в порядке? Милая, тебе не стоит сейчас вставать! — мисс Флора надавила на плечи пуговки, усаживая обратно на диван. — Сейчас я заварю тебе горячий чай, а пока отдыхай, дорогая! Ах, — она развернулась на пороге обратно, с любопытством кося глазом из мокрого платка. — Ты, кстати, что-нибудь помнишь о том, что случилось? Пуговка прикусила язык, нервно улыбаясь. И, чуть подумав, отрицательно замотала головой: — Ничегошеньки, — слабо протянула девушка. — Только то, что я сильно испугалась… — Ох, деточка! Бедненькая моя, милая Пуговка! Ничего, сейчас мы попьем чайку и немножечко успокоимся, ладно? Подожди меня, дорогая, я ненадолго. Пуговка тяжко сглотнула вязкую магию, скопившуюся во рту. Почему? Ах… Что? Она сжалась, пытаясь унять в голове набатом стучавшие вопросы. Почему мисс Флора говорила, что принесшие разрушения существа были неизвестны? Пуговка своими глазами видела как призывал боевую магию их знакомый, как под острыми пиками костей трескался камень. Что происходило? Не могло же такого быть, чтобы свидетелей не было! Она же точно помнила — улица была заполнена, едва ли не забита существами! Это походило на какую-то неудачную шутку. Крайней-крайней неудачную! В дверь слабо заскреблись и чуть толкнули, отчего та приоткрылась, открывая небольшую щель. — Кроха, — пробормотала пуговка, помогая подняться маленькому другу. — Какая же я глупая, Санс. Совсем ничего не могу понять, — слабо улыбнулась она внимательно выслушивающей куколке. Девушка откинулась на спинку дивана, запрокидывая голову. Ладно… ладно. Ладно-ладно-ладно. Пока она примет все как есть, устало пронеслось в голове пуговки. Быть может, если она напрямую спросит черного скелета о прошедшем дней, он расскажет, почему мир вокруг преподносит настолько странные сюрпризы. Главное, хмуро прицокнула про себя пуговка, чтобы монстр не выпотрошил ее острыми костями за не понравившийся вопрос. Смирившись в очередной раз, пуговка вновь втянулась в жизненный поток, следуя за течением. Виновного в «теракте» — так назвали тот бой местные стражи порядка, так и не нашли. Ни одно, даже крохотное воспоминания не всплыло в головах людей и монстров, заставших страшную картину, будто из памяти всех стерли целый пласт, посвященный прошедшему событию. Пуговка страдала. Закусывала язык изо всех сил, чтобы не проболтаться, не возмутиться, не вскрикнуть на весь город — как же так! Они же были там! Они же все видели, как и она, пуговка! Так почему же, скажите на милость горожане не помнили ту ярость, разлившуюся в воздухе? Безумие и злость кричавшего голоса? Взрывов от соприкосновения магических атак и мира, раздававшиеся за спиной? Почему они не помнили — а она просыпалась каждую ночь от кошмара? Это было нечестно! Нечестно! Но девушка молчала, не желая ни прослыть обманщицей, ни привлечь беду на голову черного монстра. Как бы это ни прозвучало, пуговка больше не злилась на скелета. Она просто хотела, чтобы он наконец появился на пороге ателье, как всегда огрызаясь на малейший взгляд в его сторону. Чтобы ругался, заставляя их в панике бегать, искать нужные ему ткани. Чтобы презрительно фыркал, воспринимал в штыки любое встречное предложение. Просто, чтобы показал, что он все еще живой, что его противник не развеял прах над разрушенной улицей, навсегда ставя точку в их споре. Пуговка с надеждой вглядывалась входную дверь каждый раз, как соловьем разливался колокольчик… Но скелет не показывался на глаза, заставляя осколок в груди напряженно ныть. А еще, происходило что-то странное. Там, за этой дверью-предательницей, на улицах недавно еще тихого городка стали пропадать монстры. Пуговка помнила с каким отчаянием пыталась дозвониться до мистера Герсона, когда в новостях рассказали о первых исчезновениях за границей мегаполиса. Как судорожно, загнанно дышала, пробежав огромное расстояние на доступной для нее скорости, вламываясь в деревянный домик старика. С каким отчаянным воплем отшатывалась, натыкаясь лишь на горстку праха, вместо ворчливого, но родного монстра. И как несколько дней проревела, сидя у осиротевшего дома, пока перепуганная долгой отлучкой работницы мисс Флора самолично не приехала, чтобы забрать замершую с пустым взглядом пуговку. А потом волна смертей из пригорода дошла и к ним. Монстры боялись выходить из собственного дома, тряслись, нервно оглядывались, стоило им остаться одним, требовали собственной защиты у правительства. Но все равно каждое утро находили новый прах, оставшийся после чужой смерти. Будто кто-то поставил себе цель вырезать всю расу и с упорством шел к намеченной цели. Возможно черного скелета уже давно не было в живых, мелькало в голове пуговки, пока она вглядывалась в собственное потрепанное отражение в зеркале чужой квартирки, откуда мисс Флора строго-настрого запретила выходить. Возможно ей больше некого было ждать? Возможно и ее-то скоро не будет? О нет, пуговка не собиралась прятаться. Девушка едва дотрагиваясь, провела пальцами по стеклу, очерчивая на отражении подтеки собственной магии, не желающей исчезать от постоянных слез. Пуговка так долго пряталась. Долго-долго-долго бежала, что сейчас она не желала запираться от внешнего мира. От опасности, таящейся за дверью в ночном городе. Чего же хотела пуговка? К чему она стремилась, оставляя за спиной безопасное убежище квартиры, выходя на прохладный воздух темных улиц? Быть может мести, пронеслось у нее в голове. А может быть, чтобы все это безумие наконец закончилось. Она всего лишь хотела немного стабильности, чтобы проснувшаяся в ее голове паранойя переставала подкидывать сотни вариантов. Ужасных, опасных, отвратительных. Девушка устало вздохнула, приземляясь на лавочку пустующего парка. Свет от лампы освещавший ее, казалось, сильнее приманивал чужой взгляд. Но он же и слепил пуговку, совершенно не видевшую что происходило в темноте деревьев. Впрочем, она и не пыталась. Забравшись на сидение с ногами, она вжала лоб в коленки, мысленно проклиная копошившегося в кармане кроху, не пожелавшего отпускать ее одну ни на секунду после смерти старика. Пуговка прекрасно знала, что она здесь делала, чего хотела добиться, чего стоило ожидать. Но все равно вздрогнула, когда рядом с ней кто-то приземлился. Не кто-то, поправила сама себя девушка, сжимая руки вокруг ног еще сильнее, убийца. Отвратительный убийца монстров. Пуговке не надо было даже поднимать голову или задавать вопросы. Никто в здравом уме, даже люди, так же прятавшиеся по домам, не стал бы бродить по темному парку, пока вокруг было столько смертей. Ах, а стражи, задерганные еще больше в последнее время, предпочитали патрулировать местность на машине, не подвергая себя опасности. — Впервые вижу самоубийцу, — веселым детским голосом произнесли рядом. Знакомым голосом, тихо выдохнула пуговка и приподняла голову, поворачивая ее в сторону занятого места. — Я не самоубийца, — поправила кукла, разглядывая улыбающуюся Фриск, испачканную чужим прахом. Именно такой и запомнила ее в последний раз пуговка. Безумной, с горящими красным зрачками и твердо сжимающей в пухлой детской руке остро заточенный нож. — Я пуговка, — словно это все объясняло, глухо выдохнула девушка. Фриск рассмеялась. Звонко, счастливо, как могли смеяться только дети. — Все же это было правильным решением, — пропела она, подскакивая на ноги. — На поверхности вас убивать намного веселее! Есть, знаешь ли, некий азарт охоты! Ха-ха-ха! И новые жертвы, — она растянула рот, словно хотела порвать его широкой ухмылкой. — Так много новых жертв! Здесь вы не прячетесь за стальной стеной убежища, — мурлычет ребенок, подходя вплотную. — Ну же, — капризно тянет он. — Почему же ты сидишь на месте? Беги! Повесели меня! Пуговка чуть дернулась, когда лезвие прочертило по ее руке длинную глубокую царапину, сквозь которую сразу же засочилась магия. Красная, будто человеческая кровь. — Обязательно, — тихо пробормотала пуговка зажимая ранение. — Ответишь только на вопрос? — Ха-ха? Господи! — ребенок рассмеялся, утирая выступившие слезы с лица. — Только не говори мне что-то в духе этого придурка! Ха-ха-ха-ха! Может ли даже самый худший человек может измениться? Что кто угодно может быть хорошим, если только постарается… — пропела девочка, крутя в руках оружие. — Был тут один идиот, который любил спрашивать что-то подобное. Ты же не повторишь его ошибок, правда? Впрочем, конец все равно будет одинаковым, так что спрашивай… — Убивала ли ты черного скелета? — пуговка посмотрела прямо на замершего ребенка спокойным взглядом. — Черного, — безумие в глазах Фриск отступило, освобождая место для чего-то нового… страха? — Н-нет. Хотя-а-а, — она криво, бешено усмехнулась в лицо куклы. — Очень надеюсь, что любой монстр когда-нибудь присоединится к праху на моих вещах. — Вот как… Это хорошо, — пуговка ласково улыбнулась отшатнувшейся в удивлении Фриск. — Мистер покупатель все еще живой… ах, это действительно радует пуговку. — Ты… Но пуговке не суждено было узнать что же хотела высказать юная убийца. В один момент на все доступной ей скорости кукла с силой черкнула по чужой шее излюбленными красными ножницами, разрезая детскую гортань, заставляя захлебываться собственной кровью. Все же, это был не небесный город… То, что ей следовало принять еще в первый раз, пуговка наконец осознала, глядя на задыхающуюся девочку. Здесь над ней, пуговкой, не было абсолютной власти, здесь не надо было бояться огромной печи и скрывать в себе всю переданную и накопленную ненависть в душе. И дети здесь не были такими уж невинными детьми, к которым она привыкла. Пуговка наконец поняла. Не давая крохе вылезти из кармана, она с безразличием смотрела на затухающие зрачки распластанного на земле тела. В этом, новом для нее месте, пуговка могла делать все, что посчитает правильным. Когда, наконец, тело затихло, мир знакомо вздрогнул, подергиваясь вокруг, мерцая, словно не понимая что только что произошло и исчез, в который раз кидая пуговку с темную бездну. Ах… Что же это было? Перед глазами пуговки вновь пронеслись последние мгновения перед тем, как она начала падать. Сброс. Что же это за надпись, появившаяся над не успевшим остыть трупом? Она еще помнила… помнила, что в прошлый раз видела эту же надпись. Помнила, что противник черного монстра говорил о сбросе мира. Имел ли он в виду именно это — разрушение устоявшегося мира вокруг? Иди под словом, ассоциируемого теперь лишь в потерей, имелось в виду что-то намного большее, чем обычное уничтожение. — Давай-ка лучше увидимся еще раз, — процитировала она всплывшую в сознании фразу, брошенную ребенком еще тогда, на клумбе с цветами, осыпая со свитера прах мисс Ториэль. — Еще раз, — пробормотала она. — Но может ли такое быть? Фриск явно не помнила пуговку, не помнила своего обещания, да и что-то в ее поведении, в том как она держалась, не напоминало ту прошлую полностью сумасшедшую девочку. И уж тем более, в ней ничего не было от первого встреченного перепуганного ребенка, не способного за себя постоять. Может ли такое быть, пронеслось у пуговке в голове, когда она запрокинула ее, вглядываясь наверх, словно пытаясь увидеть место, откуда ее вытолкнули. Что это были не просто разные города… а… Она моргнула своими глазами, действительно пытаясь поверить в возникшую в голове мысль. Что если все эти места, куда попадала пуговка — были разными мирами. — Альтернативные вселенные, — прохрипела практически пропавшим от волнения голосом пуговка. Она слышала о теории альтернативности, выданным каким-то ученым. Возможно существует ещё один мир, наш, уточнял он, только там земля не была в таком бедственном состоянии. Или такой, где магия так и не пробудилась, оставляя планету безжизненной пустыней. Кучи-тысячи вариантов одного мира, находящихся где-то за гранью обычного понимания. Были ли они… на самом деле? Это полностью объясняло и незнание знакомых-незнакомцев, и различия местности, и произошедшие ситуации, которых не было в другом месте. Однако не значило ли это, что сброс уничтожал альтернативную версию, стирая целый мир? Нет. Нет-нет, потому что иначе Фриск не была бы столь уверена в их следующей встречи. Так что же такое было сбросом? Пуговка вытащила из кармана клубок с вцепившись в него крохой и устало улыбнулась возмущающему другу. Сейчас она хотела проверить кое-что странное. Что-то, о чем бы не додумалась ранее. Пуговка ровным потоком влила в магический предмет энергию, не загадывая никакого определенного места и выдохнула, ослепленная множеством появившихся вокруг светляков-звезд. Они были на месте, здесь в темноте. Ровно сияли вокруг застывшей, словно в патоке, пуговки, будто предлагая протянуть руку к любому из них, затянуть в себя, почувствовать свою их историю. Кукла уже более внимательно огляделась, не видя конца желтеющим кристаллам. Так вот, как миры выглядели со стороны… Или это были только порталы к ним? В любом случае, пуговка чуть усмехнулась, размах поражал ее скудное воображение. Она сосредоточилась на воспоминаниях о последнем доме, вкладывая в засветившиеся в руках нитки не только магию, но и воспоминания, с просьбой не перенести — найти. Треньк! Звонко, словно канат, оторвалась от клубка нить. Она как змея обвила деревянное запястье, потянув в только ей известную сторону. Пуговка послушно двинулась. Нет, она не шла — плыла куда указывала ей путеводная нить, чтобы через некоторое время замереть перед ярко светящейся, как и ее копии, точкой. Эта? Пуговка неуверенно глянула на кроху, напряженно выглядывающего из кармана и дотронулась, чувствую начинающийся перенос. В этот раз, зная к чему следовало быть готовой, пуговка вовремя сгруппировалась, приземляясь на ноги, а не срываясь в обрыв, чтобы скатиться кубарем к подножью горы. За спиной была пещера, окутанная мраком и фонящая большим количеством концентрированной магии, в противоположной стороне с высоты было прекрасно видно знакомый город, таранящий небо высокими многоэтажками. По тропинке вниз чинно спускалась группа монстров, среди которых весело вышагивала Фриск. Ах… Мир был абсолютно целым.