Зов крови

Рассвет — любимое время суток Тессы. Для кого-то первые лучи — начало очередного рабочего дня, но для Тессы они — символ подходящего к концу ночного патруля. Под восходящим солнцем девушка позволяет себе чуть растаять: расслабиться, почувствовать вдруг накатившую легкую усталость и сонливость. На сегодня ее дозор окончен. Остается только дождаться сменных солдат, а потом уж можно, ни о чем не думая, на весь день утонуть в подушках и одеялах… Предрассветное небо над столицей постепенно окрашивается из темно-синего в нежно-розовые оттенки. Облака мягкими и пушистыми подушками лежат у самого горизонта, они словно впитывают в себя свет пока еще спящего солнца и начинают тепло сиять изнутри. Прохладный ветер медленно гонит ленивые облака по краснеющему небосводу, играя их формой и окрашивая в новые тона. Солнце, не торопясь, как важный и почетный гость, медленно поднимается над башнями столицы, цепляясь золотыми лучами за каменные стены, флаги и черепицу крыш. Оно ползет все выше и выше под пение проснувшихся птиц. И вот, лучи касаются воды в реке, и игривые блики заставляют ее сиять. Небесно-голубой плащ за спиной девушки будто впитывает теплый солнечный свет, и в атласную ткань нитями вплетается розовое золото. Не одну ночь Тесса провела на посту у моста к главным дворцовым воротам, и каждый раз ждет именно этого момента. Ни один рассвет никогда не повторяет другой. Тесса любит это время: раннее летнее утро, когда столица, которая, казалось бы, никогда не спит, замирает на несколько часов в полной неподвижной тишине. — Да озарит сиянье Эландор! — в унисон произносят солдаты, явившиеся на смену. Типичное приветствие в гвардии столицы, которое у каждого солдата уже отлетает от зубов на любой повод. Но в смене патруля, разумеется, это формальность. — Да пусть сияет Гайденнорд! — такой же типичный ответ, восхваляющий уже не столицу, а целое государство. Только вот замечтавшаяся об уютной постели Тесса лишь вздрагивает, упустив возможность отдать дань уважения родине и товарищам, пришедшим подменить девушку и ее напарника на посту. Она сначала беззвучно открывает рот, прикидываясь, будто произнесла полагающуюся речь, а затем, поняв всю глупость и абсурдность ситуации, просто устало выдыхает, чем еще больше усугубляет провал. — Впрочем, я не удивлен, — один из только что прибывших солдат отбрасывает в сторону формальности и криво улыбается, — ничего нового, Тесса. Опять считаешь ворон? Девушка корчит гримасу, забрасывая массивный щит почти с нее ростом за спину: — Нет, я просто забыла слова, — она тут же усмехается, чем выдает в своей речи шутку. Не особо удачную. Как и все остальные. Никто не смеется и даже не улыбается, и Тесса, недовольно щелкнув языком, отворачивается к реке. Она хочет уже скорее уйти, но ее напарник по дозору все еще стоит, не трогаясь с места и будто чего-то ожидая. Новоприбывшие солдаты что-то тихо обсуждают вполголоса, и Тесса нетерпеливо прикусывает губу — она не может покидать пост одна. Тем более, мост к главным воротам — важная точка города, и даже маленькое нарушение правил с ее стороны, пусть и такое крохотное и глупое, может больно ударить по карьере. Длинный и широкий каменный мост пестрит чуть ли не через каждые десять шагов флагами: на небесно-голубой ткани красуются слитые серебряные солнце и полумесяц. В конце моста — высокие ворота из литой стали. Издалека совсем не видно узоров, которые в свое время исполняла целая группа мастеров, но Тесса прекрасно знает, что вход на дворцовую площадь украшен металлическими розами в шипах. На удивление тонкая, аккуратная и визуально хрупкая работа для такого грубого материала. За стеной, обросшей почти до середины мхом, возвышаются серые башни, дома знати и влиятельных людей, и белые, самые высокие и величественные, — королевские. Солнце играет в витражных окнах домов за стеной, и, кажется, там сияет целый город внутри столицы. — Ральф не уходит, потому что я попросил его вчера немножечко задержаться на своем посту, — парень, что до этого смеялся над Тессой, осторожно касается ее плеча, вырывая из раздумий о тех, кто прячется за стеной под опекой дворцовых стражников. — Что? — она с недоумением обращает взгляд обратно на своего собеседника, который уже отводит ее в сторону. — Алан, ты куда идешь? Сейчас твоя смена. Вон, Аррон уже сменил меня, а ты… — Я же сказал. Мне просто нужно с тобой поговорить. Он обеими руками сжимает плечи подруги, заглядывая ей в глаза. Алан очень высок, и Тессе приходится задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо, а не на ключицы. У него, как и всегда, растрепанные светлые волосы, но очень твердый и уверенный взгляд серо-зеленых глаз. Высокие и четкие скулы, тонкие губы… Он бы мог сойти за аристократа, если бы сменил военную форму на шелковые блузы и кафтан. — Хорошо, пошли поговорим, чтобы я могла уже идти домой и поспать. Алан вежливо улыбается язвительному замечанию, принимая его за шутку, а затем кивает и уходит чуть вперед, показывая дорогу. Город впереди него, по эту сторону моста, не столь величественен и богат на вид, как дворцовая площадь, напоминающая сама по себе отдельный мирок. Однако это не значит, что этот район чем-то плох. Просто он выглядит спокойнее, скромнее и, наверное, даже уютнее. Невысокие домишки и тесные улочки, цветы на окнах, дым из труб пробуждающегося города… Более крупные улицы ведут к торговым площадям и на них открываются лавки и забегаловки. Первые телеги уже везут товары, а из окон и дверей то и дело выглядывают проснувшиеся для работы горожане. Сначала Алан следует по большой улице, ведущей прямо от моста. Тесса торопливо следует за товарищем, попутно думая о том, как странно наблюдать его перед собой на пока еще пустынной улице, обычно полной людьми. Но сейчас она видит только его: небесно-голубой плащ от плеч почти до земли развевается от свежего летнего ветерка и быстрой ходьбы, сапоги по колено звучно ознаменовывают каждый шаг по мощеной камнем дороге. Тесса воровато и слегка смущенно оглядывается по сторонам, разглядывая сонный город, и сама не замечает, как взволновано начинает то и дело играться с цепочками, скрепляющими края широкого воротника синего армейского камзола. — Сюда, — произносит Алан и заворачивает на мелкую пустую улицу, оканчивающуюся тупиком. Девушка кивает и послушно следует за своим другом, сгорая от любопытства и мучаясь от страха. В тишине слышно, как бренчат золоченые заклепки и пряжки на плечах и рукавах, на поясе в ножнах стальным звуком напоминают о себе мечи, изготовленные для каждого из них на заказ. Тесса помнит тот день, когда они с Аланом получили свое оружие — это был настоящий праздник. Она мысленно улыбается теплым воспоминаниям, а затем поднимает темно-карие глаза на товарища. — Я разговаривал с капралом, — эти слова заставляют шатенку вздрогнуть в ужасе. — Боже, я знаю, что много раз делала что-то не так, но, клянусь, это были полные мелочи! Это ведь не повод, чтобы… — Тесса. Нас повысят. Она недоверчиво вглядывается в глаза Алана, пытаясь увидеть в них признаки обмана или шутки. Но не находит. Парень очень серьезен и ждет того же от подруги. Юноша берет Тессу за руку и крепко сжимает в своей ладони: — Больше никаких дежурств у ворот, никакого патруля улиц за мостом. Нас обоих переводят на дворцовую площадь. Куда именно, точно не знаю, но я слышал, что нескольким домам требуются гвардейцы. Недоверчивое покачивание головой, полная каша в мыслях. Тесса даже не замечает, как Алан прижимает ее к своей груди и касается губами темноволосой макушки: — Зачем аристократам гвардейцы? Покушения? Воровство? Почему мы из солдат превращаемся в цепных псов какого-то знатного дома? Алан крепче сжимает в объятьях девушку и проводит ладонью по длинным, до самой поясницы волосам. Он слегка дрожит, но его голос почти не выдает радостного волнения: — Неужели это так важно? Если столице нужны элитные прислуги, мы станем ими. То, что мы будем служить на территории самого сердца страны, значит не только прибыль, но кое-что еще. Мы становимся все ближе к тому, чтобы сменить свои плащи с голубых на белые. Белую форму в Гайденнорде носят лишь приближенные короля, самые сильные и достойные воины, и далеко не каждый солдат в своей жизни может добиться того, чтобы быть приглашенным служить хотя бы в столицу, не говоря уже о вступлении в лучшие отряды. Везение, удача или просто чудо, что на девятнадцатом году жизни Тесса и все ее товарищи оказались в Эландоре? Скорее, просто удачное стечение обстоятельств. Но однажды вступить в Белый отряд было их общей мечтой, которая сейчас, кажется, стала еще на шаг ближе. — Я позабуду о казармах, ты перестанешь ночевать в трактирах, мы позволим себе свой собственный дом. У нас будут средства. Появятся шансы проявить себя и свои таланты, — Алан расписывает безоблачное будущее, мечтательно представляя все открывающиеся перспективы. Он отстраняется от девушки и заглядывает в глаза, с улыбкой ожидая реакции на столь прекрасную новость. Но та лишь недоверчиво отступает назад, задевая щитом стену и звонко шаркая металлом о камень. Тесса скрещивает руки на груди и задумчиво отводит взгляд вверх, разыскивая клочок зардевшегося неба меж крышами домов. — Пока нас никуда не перевели, и я не хочу радоваться раньше времени. Но ты прав, новость, действительно, прекрасная. Я буду ждать новых вестей. В конце фразы она складывает губы в приятную улыбку и делает шаг в раскрытые объятья Алана, поддавшись его счастью. В порыве радости он приподнимает подругу над землей и кружит ее на руках, пока та восторженно и наигранно визжит. — Что же, — прекратив смеяться, произносит юноша, — мне пора на свой пост, а то Ральф наверняка заждался. Я просто не мог больше терпеть, чтобы не сказать тебе об этом всем. До скорого, Тесса. Он наклоняется и целует девушку в губы, не дав сказать той и слова. Затем Алан коротко улыбается и быстрым шагом уходит прочь. Плащ за его спиной перекатывается светло-голубыми волнами. Как скоро он переменится на белый? — Да, пока, Алан, — запоздало лепечет Тесса, пораженная вестями и событиями, что принесло в ее жизнь это утро.