Любовь и Долг

- За короля и королеву! Уже в который раз призывы к свадебному тосту заставляли пышно разодетых лордов и леди, собравшихся в Великом Чертоге Красного Замка, улыбаться и издавать одобрительные восклицания. Они взмахивали наполненными вином кубками и провозглашали очередные здравницы в ознаменование великого и благородного брака. На галерее с десяток менестрелей выбивались из сил, чтобы быть услышанными – и не преуспевали.       Торжественная часть прошла быстро: отгремел первый танец молодоженов, произнесены хвалы всем Богам за мир и процветание, преподнесены дары – один роскошнее другого, сказаны все немыслимые слова лести и кучи обещаний. И после него началось настоящее безумие. Столы ломились от обилия всевозможной дичи, деликатесов и фруктов. Быстрые слуги вносили кувшины и на ходу откупоривали, по всему залу разносились тяжелые ароматы тонких духов, изысканных вин, увядающих цветов. Чертог был полон гостей, приглашенных со всех концов Семи Королевств, и после моря выпитого вина цвета всех знамен перемешались, как будто кто-то опрокинул коробку с красками. Флоренты и Хайтауэры поднимали кубки с Блэквудами и Сванами. Девицы Мутонов, Редвинов и Айронвудов кружились в танцах с наследниками Графтонов, Эстермондов и Корбреев. Дарри о чем-то спорили с Фреями и Лидденами. Отцы заключали брачные союзы, лорды – торговые соглашения. Север встретился с Югом, Запад - с Востоком. Рейгар, сидя за расположенным на возвышении, столом, улыбался тому, что единство, о котором он мечтал, расцветало прямо у него на глазах благодаря королевской свадьбе. Никто до него не объединял врагов за одним пиршественным столом, и это дало свои всходы, и, возможно, в будущем принесет свои плоды на благо его государству. Друзья познаются на поле брани, но рождаются они за кубком вина. Каждое королевство – это драгоценный камень в короне Железного Трона. У каждого своя культура, свои традиции, свои богатства. Каждое из них уникально. Единение принесет в страну мир и процветание, а опыт одних передастся другим, и страна выйдет из застоя и пойдет по пути развития. Лианна права: что стоит жизнь одного по сравнению с жизнями тысяч? Жаль, что у этого одного есть горячо любящее сердце и истерзанная душа. В этом буйстве веселья и радости, он чувствовал себя таким одиноким. Даже его матушка протанцевала сегодня с Джоном Арреном, Барристаном Селми, Тайвином Ланнистером, пообщалась с Тиреллами, с Талли и Мартеллами и светилась от счастья. Его королева Серсея одарила милыми взглядами уйму рыцарей и лордов, поднимая каждый раз кубок вина, и была уже изрядно пьяна. Баратеон был определенно самым счастливым на свадьбе короля. Что нельзя было сказать о его друге - Эддарде Старке. Тот явно нервничал, постоянно оглядывался на дверь и как будто ждал чего-то. Рейгар ощущал себя лишним на своем же празднике. Шея затекла от тяжести короны, и он мечтал поскорее снять ее, а лучше вообще покинуть этот ужас, которые другие назвали пиром. Но он не мог – он король. Он стал пленником Железного Трона – один единственный шаг от него в сторону возлюбленной означал войну. Теперь он не мог даже просто умереть. У заключенных в каменных мешках Красного Замка и то было больше свободы. Как противостоять самому себе? Как найти силы против самого себя? Сегодня он чуть не поддался искушению и вопреки всему не кинулся к той, к которой так стремилась его душа. Его сердце желало только одного, с жадностью разрывая его на части. Оно просило о Лианне. Оно хотело вновь прикоснуться к ее личику, к ее губам. Оно хотело их общего смеха. «Моя – твердило его сердце» Для него весь мир сузился до этой хрупкой фигурки. «Так прекрасна – было его первой мыслью, когда он встретился с ее глазами, цвета северного неба» Беременность сделала ее взгляд таким нежным и трепетным, она казалась такой беззащитной. Ему хотелось спрятать ее ото всех, заслонить собой от всего зла этого мира. Рейгар уже давно понял, что потерял ее навсегда. Досада, растерянность и раздражение покрыли его сердце льдом и дали ему сил выстоять на церемонии до конца. Он нашел способ избавиться от Ланнистеров, да так, что другие лорды не будут иметь с ними никаких дел. Но узнав о положении Лианны, ему стало все равно, кто будет стоять рядом с ним в Септе. Тайвин Ланнистер показал себя хорошим Десницей, имел много опыта в управлении государством, и Рейгар выбрал его. Она больше не твоя и с тобой не будет никогда. Она никогда не откажется от ребенка из-за тебя. Почему Боги так несправедливы к любящим сердцам?! За что они наказали меня, послав ко мне Лианну?! Это мог быть мой ребенок! Это мог быть мой праздник… Эти мысли вызвали невыносимую тоску, а в груди вместо сердца выжгли зияющую дыру. - Ваше Величество, - шепнул ему на ухо Варис, - мой друг, о котором я говорил Вам ранее, прибыл ко двору и желает преподнести Вам дар, который, я уверен, не оставит Вас равнодушным. - Проси, - махнул рукой король. В зал вошел тучный мужчина с желтыми волосами и бородой, расчесанной надвое. На каждом пальце было по золотому перстню с различными драгоценными камнями. На нем был шелковый пентошийский халат, также богато украшенный драгоценностями и золотой вышивкой. Глаза его были живыми, а улыбка – лукавой. За ним следовали двое слуг с черной кожей, одетые в грубые холщовые робы, и несли ларь из черного золоченого дерева с искусно выполненной резьбой в виде черепов. Рейгар поднялся на ноги, музыка тут же притихла, лорды и леди с интересом разглядывали заморского гостя. - Ваше Величество! – низко поклонился незнакомец, - я - Иллирио Мопатис, магистр Вольного города Пентоса. Прошу принять это в дар в знак сотрудничества и дружбы между нашими государствами. Слуги положили ларь на мрамор, и Иллирио откинул крышку. Рейгар сначала не поверил своим глазам, но когда подошел ближе – его сердце пропустило удар. Неужели это возможно? Огромный рубин в навершии, гарда в виде двух разевающих пасти драконов, полуторный клинок – бастард. Этот меч можно было легко узнать даже в ножнах. Черное Пламя. Рейгар часто задышал, ладони вспотели от нахлынувшего волнения. - Этого не может быть, - выдохнул он, - откуда он у Вас? Фамильный меч Таргариенов пропал еще сто лет назад, после того, как Эйгор Жгучий Клинок увез его в Вольные города. Больше о нем никто не слышал. - Эйгор Риверс, - начал свою речь Мопатис, - после поражения на поле брани собрал отряд из сотни лордов и рыцарей, изгнанных из Вестероса. Они назвались Золотыми мечами. С тех пор клинок хранился у них. Много лет они искали свое место, но нет места роднее отчего дома. Два раза они пытались вернуться сталью и кровью, но оба раза были разбиты. Слухи о Вашем благородстве и помиловании мятежных лордов воодушевили их. Род Блэкфайров прервался, а вместе с ним угасла ненависть к Таргариенам. Пики, Флауэрсы, Стронги, Мадды, Коли [фамилия – Коль] считают, что Вы сможете дать им то, что не смогли ни Жгучий Клинок, ни все бастарды Блэкфаеров – Вы можете вернуть их домой. - Почему же они не явились сами, и в чем выгода в их возвращении Магистру Пентоса? – не отрывая взгляд от меча, поинтересовался Рейгар. - Понимаете ли, Ваша Милость, некоторые в Золотых Мечах посчитали Ваше милосердие слабостью, другие – наоборот, и случился переворот, Волантис и Мир закрыли свои порты, Тирош разграблен пиратами. Эти города во многом полагались на защиту наемников из Золотых Мечей, и вражда внутри них крайне невыгодна для торговли. Мы уверены, если Вы позволите изгнанникам вернуться в Вестерос, раздор утихнет. Я представляю здесь заинтересованных лиц как со стороны Золотых Мечей, так и - Магистров. Рейгар сглотнул. Мысли спутались в его голове. Он встал на одно колено и взял клинок в руки. Поднявшись, он вынул его из ножен. По залу прокатились восторженные шепотки. Валирийская сталь была прекрасна. Как глаза моей Лии. Темно-серая дымка, темный узор, накатывающий на дол, словно – волны на берег. Меч был легче, чем все мечи, которые он когда-либо держал. Рукоять влилась в руку, как будто была специально сделана для нее. Он взмахнул им в воздухе, и, вздохнув от нахлынувшего на него восторга, улыбнулся, глаза его просияли. - Я от всей души благодарен за поистине королевский подарок, - воодушевленно проговорил он, - но за сто лет покинутые замки заняли другие лорды, родились наследники. Я не могу просто взять и отобрать их, даже за столь бесценный дар. К тому же нынешние воины Золотых Мечей родились уже в Эссосе. - Конечно, это подразумевалось, - Магистр явно занервничал, - многие из них хотят создать свои дома на родине, многие из них прекрасные воины. Они намерены принести клятву верности Вашему Величеству. - Я слышал, - перебил его Рейгар, - в Золотых Мечах воины обучаются с детства? - Да это так, - воодушевлено проговорил Мопатис, - они впитывают дисциплину вместе с молоком матери. - Я могу предложить им службу, - король немного помолчал, а после добавил, - наставниками. У них будет жалование, кров и еда. Если они согласны на такие условия, я буду ждать их через две луны. Но если после возвращения, они вновь предадут доверие – изгнаны они будут отнюдь не в теплые страны. - Вы очень великодушны, Ваша Милость,- поклонился Иллирио, - я также надеюсь и на нашу дружбу между нашими народами и на плодотворное сотрудничество. - Разумеется,- улыбнулся король, - меч вернулся домой с миром, пора и сынам Вестероса с миром вернуться домой. Рейгар поднял меч в воздух под ликование восторженных гостей: кто-то смотрел на него с воодушевлением, кто-то с восторгом, кто-то с завистью. - Прекрасный клинок, любовь моя, - Серсея, как кошка, прижалась к его спине, за что заработала возмущенный взгляд Рейлы, - когда – нибудь наш сын возьмет его в свою руку и поднимет его в воздух. И клинок опять перейдет к бастарду. Мысли о ребенке вновь вернули его в Септу Бейлора, к хрупким плечам, к серому омуту глаз, к каштановому переливу. Где она сейчас? Почему ее нет на пиру? Возможно, ей также плохо сейчас, как и мне? - Конечно, - печально улыбнулся ей Рейгар, и вложил меч в ножны, которые разместил у себя на поясе. - Какой прекрасный повод для песни! – воскликнула она одурманенной толпе, подняв кубок вина, - спойте песню, Ваше Величество! - Сейчас не время, Серсея, - бросил он - А по-моему - самое время, - все не унималась Серсея, прожигая его взглядом. - Ты пьяна и не знаешь, чего просишь,- тихо произнес он, наклонившись к ее уху. - Я думаю, у короля найдется песня о любви! - воскликнула она, и лорды и леди тут же поддержали ее идею пьяными возгласами, против которых Рейгар уже не мог возразить. Он скосил взгляд в сторону своей новоиспеченной супруги, которая ухмылялась на него. Рей снял свою корону и подошел к Тайвину, который яростно впился глазами в свою дочь. - Держите ее крепко, лорд-Десница, - коротко бросил он старому льву и передал ему в руки свою корону. На середину зала вынесли золоченую арфу из красного дерева с серебряными струнами. Сердце его забилось бешеным ритмом, жгучей волной прожигая его внутренности, когда он сел у арфы. Мысли его были далеко отсюда - в Башне Радости, с милыми и нежными руками в его волосах, со звонким и чистым голоском, с заразительным смехом, со светом в ее глазах, с ее мечтательным взглядом. Спой мне песню, Рей! Как же он был счастлив тогда, в этот короткий клочок времени, словно Боги собрали всю радость из всей его жизни и поместили в башню у Красных Гор. Она ушла, нет, ее забрали у него, оставив осиротевшую душу одиноко прозябать в этом мире. Вокруг стало тихо, словно все вымерло. Он провел рукой по чувствительным струнам арфы, и каждая нота пронзила его грудь, причиняя неимоверную боль. Спой мне песню, Рей! Чистейшая хрустальная мелодия разлилась по Чертогу, а бархатистый чарующий голос приковал к королю все внимание, вызывая восторженные вздохи девиц.

А если там, под сердцем – лёд, То почему так больно жжёт? Не потому ли, что у льда Сестра – кипящая вода, Которой полон небосвод? Зима приходит за теплом, В горячих пальцах – снежный ком, И никаким неверным снам Не замести дороги нам В ночь под невидимым крылом. Ничего не останется от нас, Нам останемся, может быть, только мы. И крылатое бьётся пламя между нами, Как любовь во время зимы. Вслепую вновь перелистай Пергамент нам доступных тайн. Лёд, раскалённый докрасна, Любовь страшнее, чем война, Любовь разит верней, чем сталь. Вернее, потому что сам Бежишь навстречу всем ветрам. Пусть будет боль и вечный бой Не атмосферный, не земной, Но обязательно с тобой.*

Серсея, слушая песню, потупила взгляд, поняв о ком она. Девицы утирали слезы, а мужчины молча, осушали кубки, погруженные в свои мысли. Роберт метал яростные молнии, сжимая в руках вилку. Где-то на фоне струн зазвенел колокол, и, распахнув двери, залетел сир Герольд. Рейгар понял, что произошло нечто ужасное. - Пожар, Ваше Величество! – запыхавшись, вымолвил гвардеец, - в Твердыне Мейгора! Эти слова прогрохотали в голове короля, как раскат грома. - Мои дети! – в ужасе закричала Рейла и побежала к выходу. Все кто в состоянии был стоять на ногах, бросились вслед за королем и королевой-матерью.

***

      Принцессу Дейнерис вынесли первой, как только заметили дым, и теперь она мирно спала в колыбели в Девичьем Склепе, рядом с потерявшей покой Рейлой: пропал принц Визерис. Именно в его покоях вспыхнул пожар. Джон Дарри, дежуривший у покоев принца, как только заметил дым, вбежал за Визерисом, но к его изумлению его там не оказалось. Барристан Селми в это время уже покидал Твердыню с принцессой на руках и бьющимися в истерике нянями и кормилицами.       - Закрыть ворота! – вбежав во внутренний двор, приказал Рейгар – никого не впускать! Не хватало нам еще пьяных жертв. Открытого огня видно не было, но густой дым валил из окон покоев принца. Золотые плащи и дворцовый гарнизон поднимали воду изо рва через распахнутые окна соседних опочивален. К счастью, пожар обнаружили вовремя и не дали ему разыграться и охватить все здание. Огонь пожрал шторы, слизал гобелены со стен. Ковры сплетенные из тростника дымили так , что им заволокло практически все коридоры Твердыни, наполнив все удушающим травяным ароматом. С пожаром справились быстро. Повсюду распахнули двери и окна, дабы избавить здание от смога. Теперь все силы были брошены на то, чтобы найти Визериса. Гвардейцы с королем, казалось, прочесали каждый дюйм крепости, дыша через намоченные плащи. Глаза заволокли слезы, голоса охрипли. - Ваше Величество! – услышал Рей сквозь непроглядную пелену осипший голос Эртура, - нашли мы Вашего брата! Он выбежал одним из первых и прятался в Башне Белого Меча, проказник. У Рейгара отлегло на сердце. Единственными желаниями стали глоток свежего воздуха и хорошая оплеуха для его брата. Теперь сомнений не осталось: Визерис отправится на Драконий Камень, пока он не спалил всю Твердыню и весь Красный Замок в придачу, а очередная его причуда не привела к жертвам. - Нед Старк так и рвался сюда, - усмехнулся Эртур, когда они прошли по подвесному мосту,- насилу успокоили. - Я больше ожидал такого порыва от Баратеона, а не от Тихого Волка, - улыбнулся Рейгар. Они уселись на траве, жадно глотая воздух. Рейгар и Эртур посмотрели друг на друга, на свои перепачканные сажей лица, взъерошенные волосы, и заливистый смех заставил гвардейцев недоуменно взглянуть на них. - Хоть одно событие, связанное с тобой, может обойтись без сюрпризов? – задыхаясь от смеха, выпалил Дейн. Рейгар ничего не ответил, лишь смахнул слезы с перепачканного лица.       Вечерело. Небо из голубого превратилось в синее, низкие облака окрасились в кровавый цвет, а весь небосклон начало заливать оранжевым огнем закатного солнца. Появилась первая звезда в навершии Меча Зари, воздух наполнился прохладой уходящего дня. Через внутренние ворота Твердыни забежал испуганный Освелл. Лицо его было бледным и перекошенным от ужаса. Волосы прилипли к его лбу, он тяжело и часто дышал. - Долго спишь, Освелл, - пошутил над ним Эртур. - Я…там, - никак не мог унять дыхание Уэнт, рукой указывая в сторону крепости. - Мы всех уже спасли, - улыбнулся ему Рей, - садись рядом и успокойся. - Там… там, - не унимаясь, твердил охваченный паникой гвардеец. На лице всегда бодрого и веселого Освелла читался неописуемый ужас. Это заставило Рейгара насторожиться, он поднялся, схватил друга за плечи и вгляделся в его глаза. - Что случилось, Освелл? – встревожено спросил он. - Лиа.. Лиа, я обыскал все, но ее нигде нет, - выпалил Уэнт,- ей стало плохо в Септе, и мы принесли ее сюда. Она все еще в Твердыне! В заброшенном крыле. - Почему я узнаю об этом только сейчас?! – яростно закричал на Освелла Рейгар. Они с Эртуром переглянулись, расширив глаза и раскрыв рты. - Эддард! – хором произнесли они. Рейгар судорожно сглотнул, глядя на пелену дыма, окутывающую здание, а его сердце рухнуло вниз и забилось в истерике. Он бросился в сторону покинутых покоев, не чувствуя земли под ногами. Кто-то за его спиной кричал, звал Рейгара по имени, но он плохо соображал: обезумевшие мысли кружились в голове, словно ветер, и эта нескончаемая литания сводила его с ума. Никто не слышал ни криков, ни стонов. Никто не заглянул в заброшенное крыло. А если она… нет, нет, нет. Она не может умереть! Она не умерла, не умерла, не умерла!       Оказавшись, наконец, в длинном коридоре с десятками закрытых дверей, он застыл на месте, прислушиваясь к звукам. Но вокруг была лишь тишина. Мертвая, заставляющая сердце сжиматься в судороге, тишина. Где же ты, любимая? Когда он уже в ужасе обреченно обхватил лицо руками, сдавленный стон раздался где-то в глубине коридора, и он побежал на его призыв. Следом его настиг Эртур. Стоя перед заветной дверью, Рейгар замешкал: что ждет его там? Собравшись, наконец, с мыслями, он толкнул дверь. Она упрямо не хотела поддаваться, забаррикадированная сорванными шторами. - Закройте, наконец, эту дверь! – услышал он яростный возглас повитухи, сидящей на корточках у ног Лии. Вилла обернулась и по ее лицу пробежала гримаса страха. Она побледнела и опустила голову. - Прошу меня простить, Ваша Милость,- едва дыша, пролепетала она. В комнате пахло кровью, потом и смертью. В камине еле дрожало потухающее пламя, окна были распахнуты, и в покоях было холодно. Повсюду стояли стопки чистых простыней и полотенец. Ее черно-золотое жемчужное платье лежало в ворохе грязной ткани. - Почему здесь нет мейстера? – возмутился Рей. Вилла пожала плечами и растерянно начала твердить, о том, что он приходил, потом почему-то ушел, затем появился дым - стало нечем дышать, как она сорвала шторы и накрыла ими двери, в надежде остановить заполнявший комнату смог, как она молилась всем Богам, чтобы хоть кто-то появился. Все время, пока она рассказывала, как тяжело ей пришлось, он не сводил глаз с измученного лица Лианны. Рей стоял как вкопанный, не смея приблизиться к ней. - Мы должны унести ее отсюда, - сдавленно произнес он. - Поздно, Ваша Милость, - твердо сказала Вилла, и сердце Рейгара пропустило удар. Что значит – поздно? – Ребенка принимать будем здесь, согрейте воду. Рейгар жестом приказал выполнить просьбу Эртуру, который сейчас едва дышал, отвернувшись к стене. Лицо Лианны было таким бледным, а дыхание таким поверхностным, что его даже не было слышно. Горло Рейгара сдавило. - Рей,- раздался приглушенный звук с иссушенных губ. Он упал на колени, схватил ее руку и прижал холодные безжизненные пальцы к губам. Воспаленное потное лицо Лии с прилипшей ко лбу прядью волос было обращено к нему и искало его взгляда. Неописуемая гримаса боли прокатилась по бледному личику, и она закричала давно осипшим голосом, выгибаясь и до хруста сжимая его пальцы. Рейгар зажмурил глаза от беспомощности, прильнув губами к ее пальцам и мысленно перебирая все молитвы, словно он держал не руку Лианны в это мгновение, но пытался удержать жизнь Лианны на этой земле, слезы покатились по его щекам. Он обратился ко всем Богам - и к Новым, и к Старым - дал им всевозможные клятвы и обещания - только бы они облегчили ее муки и не забрали ее к себе. Страх завладел его сердцем, и в это мгновение он понял, что не проживет и дня, если его Лианны не станет. Он ощутил, как тело ее обмякло, и она часто и глубоко задышала. - Чем я могу помочь? - в отчаянии прошипел он. - Ничем - это ее бой, - ответила Вилла, - хотя… Положите руку ей на живот, когда он станет твердым, просите ее тужиться: меня она давно не слышит – столько сил потеряли за зря. Рейгар нежно убрал волосы с лица Лианны. Он никогда еще не чувствовал себя таким слабым и беспомощным. Его ладонь мягко легла на ее живот, и внезапно ее рука легла поверх его. - Прости меня, Рей, - прошептали ее уста, - прости меня, прости. - Нечего прощать, любимая, - судорожно улыбаясь, пролепетал он. Ладонь его почувствовала, как начал каменеть живот, а глаза Лианны расширились, и все ее лицо напряглось, ожидая очередные муки, - тужься, родная, дай своему малышу увидеть свет, ну, давай же, помоги ему! Он всем своими силами пытался помочь ей, но не знал как, не знал, что говорить, что делать. - Я люблю тебя, слышишь, люблю тебя, - бормотал он словно в бреду, когда ее тело силилось освободиться от ребенка,- Я не могу потерять тебя, не могу. - Вот хорошо! - подбадривала Вилла, - давай еще чуть-чуть, Лиа! Закройте окна, сир! Эртур в два шага оказался у окон и захлопнул их. Тело Лианны вновь напряглось в агонии, а с губ сорвался ни на что не похожий крик. Сердце Рейгара сжалось до боли, глядя на муки его любимой Лии, его маленького волчонка, света его жизни. Он ни за что не хотел отпускать ее руку, целуя ее холодные пальцы. Внезапно, тело Лианны ослабло, взгляд застыл. Сердце Рея рухнуло вниз, руки задрожали. Ужасающая тишина в комнате прервалась истошным криком младенца, но Рей не слышал этого: все его сознание было приковано к омертвевшему лицу Лианны. - Ты не умерла, не умерла, - всхлипывая, повторял он, осыпая ее лицо поцелуями, смешивая ее слезы со своими. - Я тоже люблю тебя, - чуть слышимый, сравнимый с тишиной, прозвучал ее голос. Лицо Рейгара просияло. - О, Боги, спасибо, спасибо, спасибо! – воскликнул он, прижавшись губами к ее руке. - Какой славный! Даже не похож на недоношенного! Мне нужно что-нибудь острое – кинжал, нож, что угодно! – потребовала Вилла. - Эртур! – обратился к другу Рейгар, не сводя глаз с Лианны. Все это время гвардеец крутился у камина, подогревая воду, не смея и глаз поднять в сторону развернувшейся драмы. - У меня только Рассвет, - буркнул он, не оборачиваясь, - кинжал я оставил где-то в суматохе. - Ваша Милость! Ваш меч! Надеюсь, он достаточно острый? - спросила Вилла, бросая взгляд на его ножны. Рейгар, наконец, найдя в себе силы выпустить из рук ладонь Лии, вынул Черное Пламя из ножен и протянул его Вилле. - Ой, нет, нет, Ваша Милость – мои руки не привыкли к мечу, - замотала головой повитуха, - давайте сами, только сначала раскалите его. Рейгар подержал меч над огнем и подошел к ложу. Он замер с открытым ртом, забыв все слова, вертевшиеся на языке, когда он смотрел на окровавленные простыни у ног Лианны. - Ну что же Вы? Режьте! – возмутилась Вилла, и Рейгар одним легким движением отделил ребенка от матери. Повитуха энергично перевязала пуповину шерстяной нитью, обтерла малыша тканью, смоченной в теплой воде, и, завернув его в одну из простыней, передала опешившему Эртуру. - О, Боги! – всплеснула руками Вилла, - самые смертоносные и храбрые, становятся такими беспомощными, когда им на руки кладут новорожденного, - она перевела глаза на Рейгара, - Ваша Милость, мне еще раз понадобиться Ваша помощь – верните Вашу зазнобу из небытия и попросите ее еще раз потужиться. Рейгар взглянул на Лианну: лицо ее было изнеможенным, бледные губы пересохли, а глаза ввалились. Она очень тяжело дышала и о чем-то бредила. Он вновь взял ее руку в свою, поцеловал каждый ее пальчик. - Лианна, - ласково позвал он ее. Лиа обернулась на звук его голоса, не в силах открыть глаза, одарила его болезненной улыбкой. - Рей, - отозвалась она глухим, надломленным голосом, - ты здесь… это не сон? - Нет, это не сон, родная, я рядом с тобой, тебе нужно… - Я так скучала… - Я тоже скучал по тебе, послушай меня… - Мой малыш? Он жив? Почему я не слышу его? - Лиа попыталась приподняться, но оставшись практически без сил, вновь рухнула на подушку. - Да, да, он жив, - успокаивающе протараторил Рей, - у тебя прекрасный мальчик, Лиа, он похож на тебя. - Снег укроет пепел, - безжизненно сорвалось с ее губ - Лиа, я знаю, что ты очень устала, но тебе нужно еще чуть-чуть поработать, совсем чуть-чуть, любимая. - Я не могу: у меня больше нет сил. Ты позаботишься о нем? - Ну что ты, глупышка. Тебе нужно всего лишь малость потужиться, и все закончится, я обещаю тебе. Ты сама сможешь прижать сына к груди, послушай, как он зовет тебя! Я буду рядом, только и ты не оставляй меня, хорошо? - Я так люблю тебя, - чуть слышно прошептала она, - я не хочу умирать… - Нет, нет, нет, ты не умрешь – слезы катились по его щекам, он пытался придать голосу твердость,- ты нам очень нужна, очень… - Нам? - Да, мне и твоему сыну, Лиа, прошу тебя... Он почувствовал, как ее тело слегка напряглось, и кровь хлынула из ее лона вместе с детским местом. Его с новой силой охватил страх. Кровотечение. Он затаив дыхание, ждал приговора Виллы, но она с безмятежным и спокойным лицом завернула все в простынь, припасенную заранее, и взглянула на короля, улыбнувшись. - Все хорошо, Ваша Милость, она не умрет. Просто она очень устала, вот и бредит. Ей необходим отдых.       Внутри него смешались все чувства: волнение, смятение, облегчение, тревога. Лицо Лианны было умиротворенным и спокойным. Дыхание ровным и тихим. Силы окончательно оставили ее, погрузив в глубокий сон. Рейгар хотел остаться рядом с ней навечно, смотреть, как вздымается ее грудь, как подрагивают ее пушистые ресницы, как безмятежная полуулыбка озаряет ее лицо, никогда не отпускать ее руки. Мир разделился надвое: эта комната, наполненная любовью, и все остальное за этой дверью, придавленное долгом.       Он обреченно посмотрел на Эртура, который так и стоял, словно статуя, держа сопящего младенца на руках, и глубоко вздохнул. Он снова должен покинуть ее, вернуться в мир предательства и лжи, лести и подхалимства, оставить все свое счастье и нежность в маленькой комнате в заброшенном крыле Твердыни Мейгора, недавно пострадавшей от рук его младшего брата. - Мы позаботимся о ней,- сказал Эртур, понимая терзания короля. Он всегда тонко чувствовал душу Рейгара, и Рей без сомнений мог доверить ему самое дорогое. - Я должен идти, - уговаривал он сам себя, силясь отпустить ее руку, - я должен… Рейгар встал с колен, смахнул прядь волос с ее заплывшего лица, и прильнул губами к ее виску. - Я вернусь, родная, - тихо шепнул он ей на ухо, и с тяжелым сердцем побрел к выходу, не оглядываясь, - ты отвечаешь за нее головой, - бросил он Эртуру, открыв двери, и вышел из покоев.

***

      Вся тяжесть этого дня, внезапно, рухнула на его плечи, мышцы сводило от усталости, и он едва передвигал ноги по пустым проветренным коридорам Твердыни. Он не помнил, как добрался до внутреннего двора и приказал гвардейцам открыть ворота. За ними уже никого не было, лишь одинокий Эддард Старк, сидел на земле, упершись на стену, и нервно заламывал свои руки. - Ваша Милость, - он порывисто вскочил на ноги, почтительно поклонился и с мольбой взглянул на короля. Рейгар устало улыбнулся ему в ответ. - У Вас замечательный племянник, лорд Старк, - прохрипел он, но тревога не сошла с лица Неда, и тогда Рей добавил, - с ней все хорошо, она спит. Вы можете пойти к ней, наверняка, там понадобится Ваша помощь, или можете пойти осчастливить отца. Лицо Неда просияло, похоже, он не мог ничего сказать в этот момент, и лишь широко улыбнулся. Подойдя к королю, он протянул свою руку, а Рейгар рассмеявшись, обнял его как старого друга. Посмотрев в спину Старка, который со всех ног спешил увидеться со своей сестрой, Рейгар потупил глаза и, тяжело вздохнув, побрел дальше. По дороге ему сообщили, что покои для новобрачных подготовили в Башне Десницы, и горячая купальня ждет его.

***

      В покоях было темно, несмотря на множество свечей, на полу и на постели были разбросаны лепестки роз, а воздух был наполнен тяжелыми благоуханиями. Он прошел мимо всего этого великолепия, по пути сбрасывая с себя прилипшую от пота одежду. Единственное, что сейчас жаждало его изнуренное тело – горячая вода. Рейгар залез в купальню, погрузившись по шею, полностью расслабился и закрыл глаза. В голове мелькали разные отрывки тяжелого дня, и все были связаны с ней. Даже восторг от возращенного меча не мог затмить того, что он смог вновь прикоснуться к ее коже, целовать ее руки, вдохнуть аромат ее волос. Он мысленно возблагодарил всех Богов, что они оставили ее на земле. Снег укроет пепел. Снег укроет пепел. Укроет пепел.       Рейгар ощутил легкие объятия, нежные руки ласкали его плечи, мягкие губы коснулись его щеки и рта. - Вы устали, Ваше Величество, - пролепетал возле уха тонкий девичий голос. Рейгар распахнул глаза, поняв, что все происходит наяву, и перед ним изящно развязывает завязки на ночной полупрозрачной рубашке вовсе не Лианна. Серсея залезла к нему в воду, уселась на его бедрах, и наклонилась, представляя его взору обнаженную грудь. Она разомкнула губы у его рта и обвела языком контур его губ. Давно не испытывавшее женского тепла, тело Рейгара отреагировало на ее ласки, но в душе Рей не почувствовал ровным счетом ничего. Серсея уперлась на его плечи и опустилась на его естество, издав сладострастный стон. Она двигалась томно и медленно, осыпая его лицо и шею поцелуями. Безудержная страсть, поглотившая всю его ярость и безысходность, завладела его разумом, заволокла его мраком. Он силой прижал ее к себе, двигаясь все быстрее и быстрее. Серсея извивалась в его руках, сгорая в сладкой неге. Вода в ванной давно остыла, но они, кажется, и не заметили этого. Через некоторое время он услышал ее судорожный вздох, и не в силах больше сдерживаться, излился в нее, освобождаясь от неимоверного внутреннего напряжения. Он тяжело дышал. С некоторым презрением Рей посмотрел на свою супругу. - Я сохраню Ваш секрет, Миледи, - едва слышно, сквозь сбившееся дыхание, произнес он, и заметил, как Серсея напряглась, - не хочу, чтобы о моей королеве говорили, что она шлюха. Она отпрянула от него, резко выскочила из купальни и накинула на свои плечи шелковый халат. Рейгар вышел вслед за ней и хитро улыбался, когда надевал свежую одежду. Попалась. - Ничего не хотите мне сказать, Миледи? – издевательским тоном проговорил он. - Вы тоже любили, - судорожно бросила она, - Вам не в чем меня судить. - Я уверен, вы не способны любить кого-то, кроме себя, - тихо сказал он, а затем, наклонившись к ее уху, прошептал: - не думайте, что стены моего дома хранят тайны от меня, Миледи.       Внутреннее ликование заставило его почти рассмеяться, когда он увидел, как задрожали ее руки. Он видел ее насквозь. Рей с детства был приучен видеть, за нежными взглядами и милыми улыбками, прогнившие души, которые стремились задушить все сопротивление себе, для которых истинную ценность представляют лишь они сами, которые способны пойти по головам даже родных им людей, лишь бы получить желаемое. Власть. Вот то единственное, что им дорого. Он учился играть по их правилам. Пьяный язык Джейме оказался довольно развязанным, Варис – прозорливым. Но теперь это не имеет никакого значения: Лианна не простит его, если ее сын станет бастардом, без наследства, без будущего. Вся его игра провалилась. Стоит ли теперь разворачивать кровопролитие, если это все равно не вернет ему ее? Нет. Тайвина он искренне уважал, за его ум и хладнокровность. Во времена правления его отца, Лорд Ланнистер принес много лет мира и процветания в страну. Что ж. Это лучше, чем ничего. Он отправит Джейме на Драконий Камень с Визерисом, а ее заставит выпить лунный чай в день его отъезда. Раз хотела стать королевой, значит, будет выполнять свой долг – рожать его наследников. Его наследников. Столько, сколько это будет необходимо. - Спокойной ночи, Миледи, - бросил он дрожащей королеве, покидая покои.

***

-Боги! Какой же длинный был день! – выдохнул он в пустоту, раскинувшись под сердце-древом в Богороще. Час волка. Самое темное время суток. Где-то вдалеке слышались отдаленные голоса людей, собачий лай, ржание лошадей. Ночная прохлада переборола удушливый зной покоев, а сырая трава показалась ему королевским ложем. На черном небосклоне рассыпались мириады звезд, холодно подрагивая от малейшего дуновения ветерка. Бледная уходящая луна тускло освещала высокие шпили Красного Замка. В памяти всплыла такая же темная ночь в маленьком городке, где позже погиб его друг.       Ярые языки пламени, с жадностью пожирали сухое дерево, озаряя одинокий силуэт, трепетно сжимающий свои ладони. Из-за нестерпимого стыда она опустила голову. Каскад темных, словно тень, волос скрыл от его взора свежее, юное личико. Весь его мир сжался до этой хрупкой фигурки, стоящей босыми ногами на зябком полу в простом темном платье из шерсти. Самое прекрасное создание, которое Боги могли себе вообразить! Она была необычайно молчалива, и Рей понял что все, что сейчас происходит, страшит ее. Он легко откинул прядь ее волос, легко приобнял ее за узкую талию и нежно прильнул губами к ее шее. После его поцелуя по ее телу пробежала судорога, рассыпаясь мелкой дрожью. Дыхание ее стало тихим и прерывистым, почти неощутимым. - Ты боишься меня? – чуть слышно, стараясь не спугнуть это божественное мгновение, прошептал он у ее уха. Он увидел, как краска залила ее лицо, заставив щеки гореть, бликам быстрее заиграть в застывших слезах в ее глазах. - Нет, - голос ее дрожал, а биение ее неистового сердца он ощущал каждой клеточкой своего тела, - просто, я боюсь огорчить тебя. Не в силах больше сдерживаться, Рейгар порывисто прижал ее к себе, обнимая и укачивая ее, как младенца. - Я люблю тебя, Лианна! – воскликнул он, - мне не достает слов, недостает мыслей, чтобы осознать и выразить, как сильно я люблю тебя! Ты моя! Еще тогда, когда ты так беспомощно посмотрела на меня, судорожно заслоняя ржавые доспехи, я понял, что ты должна быть моей. После этих слов он прильнул к ее губам, нежно и трепетно, видя, как сотрясаются ее плечи от всхлипов и тяжелых вздохов. Рейгар почувствовал соленый привкус на языке, и что все тело его становится легким и прозрачным, будто наполненное солнечным светом, и уносится куда-то ввысь. Его сердце готово было вырваться из груди и упасть в ее ладони, ведь теперь оно всецело принадлежало только ей. Все его чувства стали острее и глубже, и когда Лиа обхватила его шею, углубив поцелуй, в Рейгаре проснулась неудержимая жажда. - Я хочу тебя! Только Боги знают, как хочу тебя! – хрипло шептал он, покрывая поцелуями ее лоб, щеки и шею, - но ты так невинна, родная. Я не хочу пугать тебя… - Я не боюсь, не боюсь, - вырывалось из ее губ при каждом ее томном вздохе, но все ее тело содрогалось от каждого его прикосновения. Рейгар поднял ее голову и всмотрелся в потемневшие от любви глаза. Щеки Лианны горели румянцем, нежные губы были приоткрыты, в сияющих глазах он увидел свое отражение. - Так прекрасна, - наполненный до краев своими чувствами, выдохнул он, - я хочу, чтобы ты была матерью моих детей, чтобы маленькие Лианны Старк звонко хохотали и будили меня по утрам… - А маленькие Рейгары Таргариены отмахивались от них своими фолиантами и арфами, - улыбнулась она. Он радостно рассмеялся и вновь прильнул к ее губам. Лианна сильнее прижалась к нему всем телом. Всю его душу пронизывали огненные языки – но этот огонь не жег, а лишь согревал его изнутри. Ему казалось, что до сих пор он не жил, а существовал, и только сейчас узнал, что такое настоящая жизнь. - Моя жена! – прошептал Рей,- моя единственная любовь! Не отрываясь от ее губ, он подхватил ее на руки и опустил на кровать, а дальше он уже не мог думать ни о чем. - Так и знал, что ты здесь, - слегка сиплый голос Эртура раздался где-то в ночной тиши, - Не спится? Рейгар глубоко вздохнул - изящный воздушный образ танцующей Лии упорхнул куда-то в черноту ночного неба. - Как она? – спросил он присевшего рядом друга. - Она постоянно звала тебя во сне, просила за что-то у тебя прощения, - Эртур выглядел грустным и уставшим. - Это я должен просить у нее прощения, - с горечью произнес Рей, - я разрушил обе наши жизни. Похоже, все Таргариены безумны: Лианна - мое персональное безумие. Как мне жить дальше, Эртур? Сегодня я навсегда потерял ее. Гвардеец ничего не ответил, лишь протянул ему ключ: - Мы с Эддардом поместили ее в Девичьем Склепе. У покоев стоят наши гвардейцы. Твоя матушка выделила служанок, возможно, они еще там. Роберта поблизости нигде нет – я проверял. Эддард тоже ушел. Этот ключ от ее дверей – запрешься, и вам никто не помешает. Иди. Рейгар просиял, крепко обнял друга, и помчался со всех ног, к той, в руках которой было его сердце.

***

      Когда он вошел, служанки королевы тихо вышли за дверь. Рей вставил в замочную скважину ключ и пару раз повернул его. За окном шелестел сад, в камине трещал огонь, являясь единственным источником освещения в полумраке. На полу расстелили свежий тростник, который укутал воздух легким травяным ароматом. Стены были отделаны золотистыми гобеленами, они, мерцая от всполохов яркого пламени, наполняли комнату какой-то волшебной аурой и безмятежным спокойствием.       Рейгар подошел к широкой кровати, на которой мирно, укутавшись пуховым одеялом, спала его любимая. Пушистые ресницы слегка подрагивали от ярких сновидений, а розовые мягкие губы дергались, то превращаясь в улыбку, то - в испуг. Лицо ее оставалось бледным, и темные тени пролегли под глазами. Блестящие волосы разметались по подушке – она выглядела такой беззащитной, такой невыносимо прекрасной. Рей ласково провел тыльной стороной ладони по ее щеке и мягко, чтобы не спугнуть ее сон, поцеловал в лоб. Лиа немного поморщилась от его прикосновений, вызвав у Рейгара улыбку умиления. Он уселся на край кровати у ее ног и решил, что проведет всю ночь, глядя в лицо самой милой, самой удивительной, самой желанной и единственной, которой навсегда будет принадлежать его сердце. Но его надеждам не суждено было исполниться, потому что в колыбели, стоящей недалеко от постели Лианны, заворчал ее младенец. Заволновавшись, что дитя нарушит сон его возлюбленной, он подошел к ребенку и аккуратно взял его на руки. Рейгар ожидал ощутить отвращение, презрение или даже ненависть к мальчику, но в сердце его были совсем иные чувства. Малыш замер в его руках, распахнув темные глаза, обрамленные длинными ресницами. Светло-каштановые волосики покрывали его голову, а личико было таким светлым и милым, с тонкими кукольными чертами. Сердце Рейгара вздрогнуло. О Боги, ты так похож на нее! Только Лианна могла создать столь совершенную красоту! Душу Рейгара охватил благоговейный трепет, и он прижал мальчика к груди, положив его головку на сгиб локтя. Ребенок недовольно заворочался, и Рей стал мерно бродить по комнате, укачивая младенца. - Тише, малыш, - шептал Рейгар, не отрывая взора от розовощекого личика,- не будем будить маму: она очень устала, давая тебе жизнь. Ребенок вновь успокоился, а Рей, заметив, что тот с интересом слушает его голос, начал с ним беседовать. - Ну, давай знакомиться, - вполголоса бормотал он, - я, Рейгар Таргариен, король Семи Королевств, и как ни странно, я помогал твоей маме родить тебя. К сожалению, я не знаю, как назвал тебя твой отец, поэтому давай придумаем тебе имя на время нашего общения. Итак, какое имя тебе больше всего подойдет? Эйгон? Безусловно, прекрасное королевское имя. Для завоевателя, сжигающего тысячи людей в пламени дракона; для труса, ввергающего страну в ужасную кровопролитную войну; для сладострастника, не думающем о будущем своего народа. Дейрон? Тоже прекрасное имя. И оба короля были неравнодушны к Дорну. Но твое лицо источает Север. Это имя определенно не годится для тебя. Когда-нибудь ты вырастешь, станешь Верховным лордом Штормового Предела, возможно, однажды ты полюбишь одну из моих дочерей, и я с удовольствием назову тебя своим сыном. Этот союз погасит вражду между Старками, Ланнистерами, Таргариенами и Баратеонами. Миротворец. Джейхейрис. Это имя подходит тебе. Один из правителей с этим именем летал в Винтерфелл – на родину твоей матери. И оба самозабвенно любили своих королев. Как и я свою… Ты даже не представляешь, как сильно я люблю твою маму. – Рейгар замолчал, от подкатившего к горлу кома, и одинокая слеза скатилась по его щеке, - да, ты не от моей крови, Джейхейрис, но тогда почему мое сердце так больно сжимается, когда я смотрю на тебя?       Рей провел костяшкой пальца по маленькой щечке мальчика и прильнул губами к его лобику, всей грудью вдыхая аромат новой жизни. Маленький «Джейхейрис» чихнул, поморщив свой крошечный носик, и это явно ему не понравилось. Поворчав несколько мгновений, он заливисто и требовательно заплакал, а все попытки Рейгара успокоить его были тщетны. - Рей, - послышался приглушенный голос Лианны. Она приподнялась и с ужасом посмотрела на своего сына в его руках, - что ты делаешь? - Мы пытались познакомиться, - взволновано ответил он ей, - но он, к сожалению, не смог сообщить мне свое имя. - Роберт, назвал его Джоном, - быстро проговорила она и протянула свои руки, - дай мне его, Рейгар, он, наверно, хочет есть. Он растерянно взглянул на плачущего малыша и передал его матери. Лиа обнажила свою небольшую, но набухшую грудь, и приложила к ней кричащего Джона. Рейгар сглотнул, смотря на это зрелище, и ощутил, как кровь прилила к его щекам. - Великий король Семи Королевств засмущался? – съязвила Лианна, улыбаясь, и тут же протянула ему свою руку, - иди ко мне, - прошептала она. Рейгар присел с ней рядом и обнял ее за плечи.       На горизонте появилась узкая полоска нового дня, и с восходом солнца он снова станет королем Семи Королевств, а она – леди Штормового Предела. Но пока просто Рей и его Лиа с переплетенными пальцами, с сердцами, бьющимися в унисон, умиленно наблюдали, как маленький мальчик с жадностью, причмокивая, сосет мамино молоко в маленьком мире, наполненном счастьем и любовью, обнесенном стенами покоев Девичьего Склепа в Красном Замке.