Магия огня зиждется на крови.
Драконы и драконья сталь тому подтверждение.
«Дневник Эйгона Завоевателя. Валирия.»
Дейнерис протерла аметистовую бабочку между пальцами. Лучи света игриво преломились в ее крыльях, но принцесса привыкла к обманчивому блеску кристаллов с самого детства, а аметисты — не те камни, чтобы уделять им слишком много внимания. — Ладно, пошли уже, — протянула принцесса лениво и бросила брошку на протертый бархат стола ювелира. Парень — подмастерье, хотя он наверняка почитал себя великим мастером, — смутился от ее показного пренебрежения. Зря они потратили время, войдя сюда: все эти пояса, кулоны и браслеты из дешевого золота и серебра с грязными самоцветами не могли впечатлить маленькую драконью принцессу, получавшую все самое лучшее с пеленок. Арианна будто и не услышала ее. Она продолжала навешивать на себя длинные серьги, любуясь своим отражением в медном зеркале. Затем в ход пошли кольца и браслеты: похоже, она решила перемерить все, что находилось в этой лавке. Дени бы не удивилась, если бы невеста ее брата под конец стянула пояс из бронзовых медальонов с парня и навесила на себя. Дени не раз доводилось быть в ювелирных мастерских — в удивительно прекрасных просторных комнатах с разложенными на черном бархате искуснейшими украшениями, сверкающими редчайшими драгоценностями, и со слитками чистейшего золота — белого и лимонного, в дубовых коробочках, отделанных серебром. Здесь же было все иначе. Сумрачное помещение с низким побеленным потолком, причем белила давно уже посерели. Свет проникал сюда через два небольших окошка с мутным стеклом, и его было ничтожно мало для горстки тусклых колечек, сережек и цепочек. Они не выдавали зеркального блеска, а были будто покрыты белесым налетом, ну совсем некрасивые… — Сир Джонотор, — мелодично пропела Арианна, — вы не могли бы подождать нас на улице. — Хотя она и обращалась к королевскому гвардейцу, ее почти черные глаза сверкнули в сторону мальчишки-ювелира, а Дени со вздохом закатила глаза, понимая, к чему клонит дорнийская принцесса. Сир Джонотор без лишних слов и с угрюмым лицом, гремя доспехами, вошел в каморку в дальнем углу лавки, которая служила мастерской. Около пары минут оттуда доносились треск мебели, скрежет открывающихся ящиков, грохот захлопнутой дверцы. После мастерской рыцарь заглянул под прилавок, пошарил среди ветоши и коробочек облаченной в железо ручищей, обнаружил небольшой кинжал с серебристой ручкой и ткнул острием прямо в перепуганное лицо подмастерья. — У меня пока побудет, — громко и сухо пробасил Дарри, нависнув всем могучим телом над пареньком, который судорожно закивал головой. Джонотор Дарри всегда умел расположить к себе людей. В отличие от своего родного брата Виллема, гвардеец никогда не улыбался, по крайней мере, Дени не могла припомнить такого события. Если к сиру Виллему Дарри она относилась как к родному любимому дедушке, его брата она побаивалась. Ее матушка холодно относилась к нему, и Дени не знала почему. Королевский гвардеец до мозга костей, говорила про него королева Рейла. Принцессы, все то время, пока гвардеец осматривал ювелирную лавочку, молчали, наблюдая за его действиями. Уголки губ Арианны слегка подскакивали вверх, когда она бросала взгляды на парнишку и, наконец, когда входная дверь срыла за собой гвардейца, она шагнула к нему. На ее безымянном пальце сверкнул огонек, и Дени поняла, к чему весь этот спектакль. Арианна играла его всегда, когда ей было что-то нужно. Не удивительно, что такой горячей красотке, как говорили мужчины, это удавалось так легко и свободно. — Вы не покажете мне ваши эскизы? — глубоким чарующим голосом пропела Арианна. Парень стушевался от взгляда из-под густых опущенных ресниц. Она подошла к нему совсем близко, затем скромно, насколько это было возможно, улыбнулась и заправила прядь волос за ухо. Бедный мальчишка совсем засмущался, щеки его запылали. Он быстро подошел к шкафу и вытащил оттуда тяжеленный альбом, а затем распахнул его перед Арианной. Принцесса, перелистывая страницы, как-то невзначай коснулась его руки, а по лицу парнишки Дени поняла, что тот вот-вот разрыдается. Арианна его мучила долго, медленно обжаривая его на костре своего притягательного аромата из смеси сандала и апельсина, нежно и томно расспрашивая его о каждой детали рисунков. Мальчишка лишился возможности пошевелиться и спокойно дышать. Дени пробовала все эти трюки на нескольких пажах и прислужниках, но у нее ничего не вышло, хотя ее и звали первой красавицей королевства. Может, дело было и вовсе не в красоте, а в чем-то другом? В женской груди? Мужчины всегда смотрят на женскую грудь, а если декольте чуть глубже положенного, готовы упасть в обморок. Но у Коры — септы Дейнис — грудь размером могла поспорить с тыквами, а очереди из мужчин за ней не наблюдалось. Странные существа эти мужчины. Арианна слегка приоткрыла пухлые губы, словно от любопытства, затем прикусила нижнюю губу, обнажая ровный ряд зубов-жемчужин. По смуглой шее ювелира побежала капелька пота, которую дорнийка проводила взглядом, пока та не скрылась за воротом туники. — Здесь довольно жарко, — томно заметила она, пошатнулась и едва не упала, если бы не сильные руки мальчишки. Это все было частью представления. Арианна позволила ему прикоснуться к себе, и теперь он был полностью в ее власти. Щеки Арианны покрылись легким румянцем: скромница, нечего сказать. — Благодарю, — едва слышно сорвалось с ее губ. — М'леди, — ответил он, задыхаясь, не в силах оторваться от ее глаз. — Нам, пожалуй, уже пора. — Ее слова прозвучали как вопрос, словно этот простолюдин решал, куда пойти принцессам. Нужно всегда делать так, чтобы мужчина рядом с тобой чувствовал себя героем, однажды поведала Дени Арианна. Что ж, сегодня дорнийка продемонстрировала наглядный урок от мастера своего дела. Только стоит ли игра свеч? Арианна отступила. С трудом отведя взгляд от ее чувственных губ, подмастерье зарделся. — Я возьму это. — Арианна сняла кольцо с пальца и протянула его парню. — Сколько? Ювелир глянул на ее выбор и вздрогнул; быстро моргая глазами, он произнес: — Двести драконов. Дейнерис нахмурилась. Целая лавка стоила меньше, откуда такая ценность в захудалой ювелирной? — Простите, я не расслышала, — пропела Арианна, грустно взглянув на парня и обиженно надув пухлые губы. Парень прочистил горло, глядя, как она провела кончиками пальцев сначала по своей шее, а затем нарисовала ими загогулину в ложбинке между грудями. Все же секрет успеха заключается именно в них, подумала Дени, ведь не зря же дорнийка наряжается в такие открытые платья. — Я хотел сказать, сто двадцать… пять, м'леди. Арианна широко улыбнулась. Тут же захлопнула ладонь с кольцом на ней, отстегнула кошель с пояса и высыпала монеты на стол. — Тут сто тридцать семь, можешь не пересчитывать. Дейнерис уже стояла у двери, когда дорнийка бросила напоследок парню улыбку, нежно помахала ему своими пальчиками и, шурша юбками, принцессы наконец покинули ювелира, который так и остался стоять у горки золота, улыбаясь, как идиот. Как только они сели в конные носилки, Дени тут же распахнула шелковые занавески и решила сквозь ажурную решетку любоваться городом, от которого она была в полном восторге. Принцесса, сколько себя помнила, жила в скучном, открытом всем ветрам замке. Она ненавидела серый цвет, а на Драконьем Камне серым было все: черно-серый замок с черно-серыми драконами и горгульями, словно бы прилетевшими из древнего серого века, коричнево-серые скалы, мерцающие на солнце бледно-серыми вспышками, сине-серое море, отражавшее тускло-серое небо. Зеленые лужайки, распустившиеся на плодородных пепельных склонах вулканов, и благоухающий сад Эйгона казались потерявшими яркость и оттого зелено-серыми. В дни штормов было особенно мерзко: становился серым и тяжелым даже воздух. По утрам она просыпалась на холодных влажных простынях, а затем наряжалась в пересушенные у очага платья. Нет ничего хуже того, чем ходить целый день в мятой одежде и не мочь ничего с этим поделать: матушка была уверена, что разглаживать ткани при такой погоде бесполезно. Дени же это казалось полной бессмыслицей: можно разгладить, а когда помнётся, разгладить снова — в этом она не видела ничего сложного. Но серые дождливые дни Дени ненавидела еще по одной и более значимой причине: в это время в замке просыпался дракон. Матушка строго настрого приказала никогда не говорить о нем, выпроваживала всех гостей острова за порог, как только над горизонтом нависали серые тучи, предвещавшие тяжелые дни. Замок пустел, а в его стенах дрожащим ужасом поселялся страх. И все молчали. Молчали о том, куда пропадают слуги, молчали о том, почему в длинных запутанных коридорах пахнет гарью, жаренным мясом и жженными волосами. Он не причинял вреда Дени, о нет. Напротив. Он становился ласковее, смотрел на нее долгим томным взглядом, которого она не понимала, от которого по телу бежали мурашки и дрожали руки, а его нежные прикосновения к ее лицу и волосам были подобны раскаленному железу. В ее брате жило два абсолютно противоположных существа. Один был лучезарным, невероятно умным, с глазами, наполненными каким-то волшебным светом и лучистой улыбкой, а от воспоминаний о втором у Дени неожиданно скрутило желудок. Первый не был драконом, ведь драконов не выворачивает наизнанку от вида повешенных воров, драконы не скулят перед матерями как слепые щенки, драконы делают что хотят, на то они драконы. Ее отец был драконом и вершил правосудие согласно закону. Она слышала от обитателей замка, что он сжигал заживо даже за самые маленькие провинности, но, с другой стороны, никто же не заставлял несчастных воровать и говорить всякие глупости: живи по закону, держи язык за зубами и никто тебя не тронет. Рейгар ведь тоже наказывал преступников: вешал воров, отрубал головы убийцам. Какая разница: вешать или сжигать? Итог ведь один и тот же. Дени всем сердцем трепетала перед драконьей сущностью Визериса и верила, что однажды она возьмёт верх над никчемной первой. Она хотела перестать бояться ее и научиться управлять, как это делали матушка и бесстыдница Арианна. Был ли Рейгар настоящим драконом? Скорее нет, чем да, но он был настоящим королем — этого не отнять. Голос манящий, глубокий, вибрирующий, взгляд густой и наполненный силой, характером и властью. Человек с таким голосом и взглядом не может подчиняться ничьим приказам, он был рожден, чтобы самому отдавать их. Несмотря на его неприступный вид, люди его больше любили, чем боялись, и смотрели на него как на Бога во плоти. Дени вздохнула, размышляя об этом, когда они свернули на прямую дорогу к замку. Хотела бы она, чтобы и ей однажды поклонялись как Богине. Ей стало грустно, настроение вмиг испортилось от осознания того, что такое поклонение возможно лишь, если она будет сидеть выше всех в тронном зале, что в принципе невозможно. Дени задернула шторку, откинулась назад и скрестила руки на груди. Арианна с восторженным попискиванием любовалась кольцом, купленным по немыслимой цене в захудалой ювелирной. — Потрясающе, — восторженно шевеля пальчиками, проворковала она, как зачарованная, — Боги, мои… Дени фыркнула. — Потрясающе, Боги, — передразнила принцесса, пытаясь придать своему прекрасному голоску как можно более мерзкое звучание, — тебя надули, как последнюю идиотку, а ты и рада. Она фыркнула еще раз и закатила глаза, когда Арианна насмешливо взглянула на принцессу и ехидно ухмыльнулась. — Хочешь не верь, но в моей ладони настоящее сокровище. — А вот и нет! — А вот и да! — Нет! — Да! Дейнерис Таргариен, на этот раз тебе придется признать свою неправоту, — Арианна пихнула свою руку чуть ли ни в лицо Дени и распахнула ладонь, — вот, смотри. На смуглой ладошке дорнийки блеснул яркий огонек. Дени уже хотела раскрыть рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но весь энтузиазм потух, как свеча на порывистом ветру, когда она присмотрелась к кольцу повнимательнее. Белый металл, возможно серебро, особо ничем не примечательная форма шинки и камень. Сначала ей показалось, что это гранат, темный, почти черный, но в сердце камня блеснула малиновая вспышка, и принцесса обомлела. Это невозможно, просто показалось. Чтобы удостовериться в своей правоте, она выхватила кольцо из ладони Арианны и тут же поднесла его к окну, пытаясь поймать солнечный луч. Невероятно, но малиновое сердце камня загорелось насыщенным оранжевым пламенем. Дени сглотнула. Продешевил ювелир знатно: за этот рубин не то что сто тридцать семь золотых отдать, не жалко было бы продать город со всеми его жителями и не пожалеть об этом. Кровь прилила к щекам, когда Дени вертела колечко между пальцами. Это точно не серебро. Белое золото? Вполне возможно. Почему же оно такое простое на вид? А камень то чистейший, без каких-либо мелких включений или царапин. Редкое, очень редкое чудо! Эти рубины добывали только в шахтах Валирии, со слов дворцового ювелира она знала, что в Эссосе их называли драконьими слезами, а здесь рубинами драконьей крови. Такие рубины были инкрустированы в корону ее старшего брата, а еще у матушки имелся браслет с пятью камнями. Хоть один из них и был с царапиной, а огонек в его сердце не горел так ярко, мама очень гордилась украшением и надевала его в особенные дни. Джейхейрис, второй его имени, взял кредит в Железном банке, чтобы подарить горсть камней королеве Шейре, но о том, куда они подевались, старый ювелир умолчал. Дени повертела шинку и прищурилась: ее взору вдруг попалась надпись. Света катастрофически не хватало, и она с нетерпением одернула занавески настолько, насколько это было возможно в сторону победоносно улыбающейся Арианны, а затем прильнула к окну, чтобы прочитать мелкую гравировку, затертую временем и безмозглым ювелиром. Это точно не общий язык. Валирийский. Высокий валирийский. Неужели кольцо настолько древнее? Не похоже. Abrarys ner. «Много людей»? Бессмыслица какая-то. Зачем писать это на кольце, на драгоценном, подобном чуду, кольце? «Масса людей»? Нет, нет, нет. Первая буква просто затерлась, точно. Тем более ys означает предложный падеж единственного числа. Abrar — люди. Множественное число. Если речь шла о людях было бы Abrarrzy. Может это Ābrar? Ābrarys ner. «Жизнь»? Точно! Это «жизнь»! Тогда получается «Много жизни»? Чушь! Как может быть много жизни? Жизнь она и есть жизнь, ее не может быть много. Тут что-то не так. Думай, Дени, думай. Все дело в слове ner. Ner, ner, ner. Дени, ты тупица! Nir’ — «много», а ner — «больше», то есть «сильнее». «Больше жизни»! Вот как переводилась эта надпись, и, наверняка, для того, кому принадлежало кольцо, эта фраза означала что-то очень-очень важное. Дени вновь развернула кольцо таким образом, чтобы рассмотреть поближе всю красоту драконьей слезы, когда на внутренней стороне шинки она заметила еще две буквы. От исчезновения их спасло только то, что это была не просто гравировка. Буквы впечатали в металл, и теперь на фоне белого золота они выглядели черными. LR. Что же значат они? Дени мысленно прокрутила в голове все фразы на валирийском, которые знала, но ничего не подходило. LR, «больше жизни» и драгоценный рубин, подобный которому не сыскать на белом свете. Его достойны носить только люди истинной валирийской крови, ни дорнийцы, ни кто-либо еще. Дени стиснула зубы, пытаясь придумать любую отговорку, чтобы завладеть кольцом. — Ты мне подарок на день рождения не дарила, — едко заметила Дейнерис, а сама зажала кольцо в кулаке и хотела было убрать руку за спину. — Как это не подарила? — горячо возмутилась Арианна, широко распахнув глаза, — а шелка? — Шелка? Я думала они предназначались моим служанкам. Разве нет? Они показались мне весьма дешевыми для моего положения. — Дени нарисовала на лице милую улыбку и пару раз похлопала ресницами, пронзительно посмотрев Арианне в глаза. — Я хочу это кольцо. Подари мне его, тем более это подделка, хотя и весьма искусная. — Что?! Да как ты смеешь? Отдай сейчас же, дрянная девчонка! Щеки Арианны вспыхнули от возмущения, в глазах промелькнула убийственная искра, и вся она напряглась, будто готова была вот-вот накинуться на Дени. Вот еще! Драться с полукровкой. Куда уж валирийской принцессе до дорнийки: слишком долго придется падать! Дени презрительно фыркнула и нехотя протянула Арианне руку, а потом будто нечаянно уронила кольцо. — Ой, — принцесса сделала невинное лицо, прикрыв ладошками рот. Арианна зло цыкнула. Ее темные, как самая непроглядная ночь, глаза сердито блеснули, и вся она напомнила Дени маленького, ничего не значащего, задиристого воробья. Арианна опустилась на колени в тесных носилках и начала шарить по полу, создавая при этом массу неудобств. Пришлось даже поднять и подогнуть коленки, чтобы, не дайте Боги, дорнийка не испачкала нежно лавандовое платье своим размалеванным лицом. Через некоторое время носилки резко остановились, а Арианна вписалась лбом в дверцу, ахнув при этом. Наверное больно. Да и поделом ей. Зануда! И вообще кольцо совсем некрасивое: да, камень дорогой, но шинка вся исцарапана, никакого изящества, еще фразы непонятные — может это и вовсе проклятие? Стоит ли ради него стоять на коленях и трогать руками грязный пол. Настоящая леди до такого не опустится. И почему носилки встали? Не может быть, чтобы они уже приехали в замок. Стоило ей только об этом подумать, как дверца распахнулась, и хмурое лицо сира Джонотора прикрыло дневной свет своими размером и выражением. Он встретился взглядом со стоящей на коленях Арианной, и его брови сдвинулись еще ближе, практически став единым целым. — Все в порядке, ваше высочество? — пробасил он, — вы не ушиблись? Арианна покосилась на Дени, которая в эту минуту кротко изображала на лице глубокое сочувствие, хотя едва сдерживалась, чтобы не захихикать от удовольствия наблюдать выразительную и восхитительную картину унизительного положения дорнийки. — Все хорошо, сир Джонотор, — прошипела Арианна, а затем злобно добавила: — все просто замечательно! — Ее высочество задремала и не удержалась, — пропела Дени тонюсеньким голоском, — мне стоило ее разбудить, это моя вина. Надеюсь, принцесса Арианна не держит на меня зла за мою неосмотрительность. — Нет, что вы, ваше высочество, — каждое слово Арианны сквозило холодом и дорнийским ядом, что еще пуще позабавило Дени. Как можно так демонстративно показывать всем свои эмоции, еще и принцесса называется. Полукровка, что с нее взять. — Почему мы остановились, сир, — усевшись и в спешке откинув прядь с лица, поинтересовалась дорнийка. — Похоронная процессия, миледи. И что с того? Почему они должны их пропускать, разве мертвым есть куда спешить, разве им не все равно? А Дени так устала за этот день, что мочи нет. Сейчас бы поскорее вернуться в замок, скинуть с себя запылившееся платье, окунуться в горячую воду. Она только что поймала себя на том, что надула от возмущения губы и тут же одернула себя, мигом со скорбью опустив глаза и глубоко вздохнув. Это ведь было похоже на жалостный вздох? Дени вынула бархатный кошель, высыпала на ладошку монеты, выудила всех драконов и оленей, а оставшиеся медные звезды протянула сиру Джонотору. — Передайте родственникам. Так нужно, так мама делает, а зачем — уже другой вопрос, на который Дени не знала ответа. Простолюдины должны радоваться, что на один рот стало меньше, сразу столько экономии, а им еще и деньги раздавать. Сир Джонотор учтиво поклонился и закрыл дверцу. Дени пыталась не встретиться с пристальным взглядом Арианны, наверняка там нет ничего кроме змеиного яда, который она ощущала всем телом. С деланным величием принцесса отряхнула подол платья и, улыбнувшись своей победе над Арианной, уставилась в окошко, за которым так ярко и красиво садилось солнце. Замок встретил их переполохом невиданных масштабов. Слуги бегали туда-сюда, не зная за что уцепиться, словно овцы, неожиданно обнаружившие в своем стаде волка. Дени, выбравшись из носилок, с гордо выпрямленной спиной, терпеливо ожидала своих служанок для сопровождения. Они долго не появлялись. Да что вообще происходит?! Одними глазами она посмотрела налево, затем направо. Казалось, ее никто не замечал. Губы сжались сами собой, а зубы прикусили щеку, чтобы как-то избавиться от наполнявшего все нутро дискомфорта. Наконец, эти никчемные крольчихи соизволили явиться, спешно присели в неуклюжем реверансе и даже не извинились. Она поговорит с ними в покоях: слишком много глаз и ушей вокруг. Как поняла Дени из лепета ее служанок, виновницей суеты вокруг (кто бы мог подумать?) оказалась Дейнис. Наверняка, опять свалилась в обморок или с выражением глубокого страдания рассказала всем свои страшилки. Принцессе было неинтересно, каким образом безумие девчонки проявило себя на этот раз, хуже все равно уже быть не могло. Дейнерис вошла в твердыню медленно и вальяжно, по пути жалуясь служанкам на утомительную прогулку, чересчур шумный город и слишком жаркое солнце, те лишь кивали в ответ, уткнув глаза в пол и соглашаясь со всем, что бы она ни сказала. Тираду принцессы бесцеремонно и нагло прервала Арианна, посмевшая обогнать ее и, нарушая все правила приличия и этикета, задеть девочку локтем. Змея. Дорнийка даже не обернулась, чтобы попросить прощения, а упрямо, подняв гордо голову, прошла мимо. Интересно, она нашла кольцо? Необходимо обязательно рассказать матушке об этой замечательной находке, наверняка, она заинтересуется и отберет у Арианны сокровище, которое та не имела никакого права носить. И тогда в шкатулке Дени появится предмет для гордости. Дени самодовольно улыбнулась в спину удаляющейся неудачнице, когда на втором этаже раздались крики. — Сарра, постой, это всего лишь мейстер. Дени подошла к подножию лестницы. Невзрачная полноватая служанка торопливо спускалась, нет, убегала от кого-то, смахивая по пути слезы с раскрасневшегося лица. — Сарра, да постой же. За ней следовал долговязый худощавый парень в королевской ливрее. Дени сразу же узнала его, это был личный слуга Рейгара. Краем глаза она заметила, что и Арианна прервала свой путь и теперь недоумевая наблюдала за развернувшейся драмой. Дени хмыкнула, скрестила руки на груди. Сарра и не думала останавливаться, а только ускоряла свои шаги. На вершине последнего пролета она все же заметила принцессу, со строгим видом ожидавшую ее внизу. И тут Сарра споткнулась. Все произошло настолько быстро, что Дейнерис пришла в себя, лишь тогда, когда девушка лежала, скорчившись у ее ног и судорожно хватаясь за живот. Ей было больно, очень больно. Дени откуда-то знала это. Роуэн с широко раскрытыми глазами как истукан застыл наверху, а Арианна со всех ног бросилась к Дени, но вопреки ожиданиям, она лишь грубо оттолкнула принцессу в сторону и опустилась на колени возле служанки. Дейнерис почувствовала легкий толчок в груди. Это показалось ей странным, она и раньше замечала за собой это непонятное чувство. Становилось жарко. Кровь загудела в ее ушах. Тук, тук… Тук, тук… За ним послышался и второй, более быстрый и невесомо нежный. Тук, тук, тук… тук, тук, тук… Дени застыла на месте. Было нечто прекрасное в угасающих глазах служанки, нечто необъяснимо манящее в том, как синели ее губы, как бледнело ее лицо. Тук, тук… тук, тук, тук. Ладони загорелись, стало неимоверно душно. Жизнь Сарры была подобна свече, уже догоревшей, угасающей. Дени отчетливо ощущала слабеющее пламя. Но оно было не одно. Странное, до боли странное чувство. Она представила, как душа покидает тело служанки, ей действительно казалось, что эфемерная субстанция окружила кожу Сарры, ее как будто можно было потрогать. Тук, тук… тук, тук… Тук, тук, тук… Один слабенький огонек погас, его безмолвная прекрасная мелодия затихла. Но Сарра еще была жива, ее всю трясло от боли. Тук, тук… Тук… тук… Дени не обращала внимания на то, что творилось вокруг. Завороженная, она наблюдала за тем, как нечто, похожее на искрящийся дым, зависло над Саррой и кружилось у ее сердца, растворяясь в воздухе. Кто-то громко ахнул, выдернув принцессу из наваждения. — Кровь! Боги, столько крови! Арианна крепко сжимала руку девушки. — Потерпи, — приговаривала она, — потерпи. Дени шагнула ближе и услышала глухой хлюпающий звук под ногами. Кровь! Юбки служанки казались сухими и чистыми на первый взгляд, но алое пятно, подобно ужасающему цветку, расцветало на ее бедрах. Принцесса тут же приподняла подол своего платья и отшатнулась. Тук… Тук… Что-то скрипнуло под каблуком; глянув вниз, она увидела несчастное кольцо: наверно, Арианна выронила его, когда бросилась к служанке. Дени оглянулась вокруг себя. Все взгляды были прикованы к умирающей девушке. Никто и не заметил, как принцесса медленно подняла кольцо с пола, зажала в кулачке и незаметно скользнула на лестницу, а затем помчалась вверх, так быстро, словно за ее спиной внезапно выросли крылья. Кольцо жгло руку, но ровно до того момента, пока она не перестала слышать охающие и ахающие звуки столпившихся внизу зевак. Нужно было поскорее показать его маме. Почти у самых ее покоев Дени остановилась. Руки по-прежнему двигались, только теперь дрожали, а вот ноги отказывались повиноваться. Их было невозможно оторвать от пола, и ей показалось, что она просто топчется на месте. Дейнерис попыталась привести в нормальный ритм хотя бы дыхание, но ее сердце ударило в голову жгучей ледяной волной, подпрыгнуло на месте и провалилось вниз. Это… это… дракон! Его голос. Весь ее разум заморозило и превратило в чистый лист бумаги, в котором не было ничего кроме всепоглощающего липкого ужаса. — Успокойся, Визерис, — твердый голос матери, доносящийся из покоев, красноречиво говорил Дени спасаться как можно скорее, но принцесса будто отключилась от внешнего мира, боясь не то что вздохнуть, даже если она моргнет сейчас, шорох ресниц разрушит стены, а Дени окажется лицом к лицу со своим братом. Но сегодня была отличная погода. — Одно слово способно сравнять все мои усилия, и тебя в том числе, с землей. — Мама, я не понимаю! Почему север?! Сколько еще мы должны отдать Старкам за их шлюху? Отстроенный замок, золото, верфи, теперь еще и сестру?! — Замолчи, — зло прошипела мама, — закрой свой поганый рот. Если ты такое выпалишь при Рейгаре, он от тебя и мокрого места не оставит, будь уверен. Таково его решение, и ты не посмеешь воспротивиться ему. Ты слышишь меня? Слышишь?! — Еще как посмею! Пусть отдает свою ненаглядную дочурку. А что? Достойная замена: бастардка взамен падшей девки. Я не допущу, чтобы сестра сгнила в этом убогом крае! Не допущу! Я принц Драконьего Камня, я следующим сяду на трон! А Рейгар и пальцем не посмеет тронуть меня, иначе… — Иначе что?! Сколько можно?! Откуда столько дерзости?! Ты будешь держать свой рот на замке до конца своих дней, ты уяснил?! — Хватит! Я не должен спрашивать тебя, что мне делать! Больше никогда не смей вмешиваться в мои дела! Не смей! Где же сир Барристан? Почему его нет, когда он так нужен здесь? Может он в тронном зале или на Малом Совете. Рейгар точно там. Нужно позвать кого-нибудь на помощь. Кого угодно. Просто сбежать отсюда, чтобы Визерис ее не нашел. Шаг. Еще один. Дени, ты сможешь. Из покоев послышались тяжелые шаги, но они оборвались гневным голосом матери. — Я предупреждала тебя, Визерис! Без меня ты ничто! Все, что ты получил, дала тебе я! Я! Если ты сейчас переступишь этот порог, я отниму у тебя все! Шаги Дени стали шире, быстрее, но она все еще не была способна бежать. Мысли в голове перепутались и превратились в кашу. Громкое, подобное ударам колокола, «Я дракон!» разрезало тишину твердыни. Дейнерис не хотела знать, почему вскрикнула мама, не хотела знать, что упало в ее покоях. Добравшись до конца коридора, принцесса вдруг осознала, что шла в абсолютно противоположную сторону. Она повертела головой и была готова уже расплакаться от отчаяния, потому что просто не находила выхода. — Дени?! Принцесса подпрыгнула на месте, сердце сорвалось и затрепыхалось как птенчик в ее груди. Она сглотнула. Сделала глубокий вдох. Еще один. Крепко зажмурила глаза. Выдохнула. И обернулась с улыбкой на лице. — Визерис, — поприветствовала она брата, учтиво склонив голову. Ее брат казался выше и шире в плечах, чем был на самом деле. И пусть ее обманывает сейчас эта милая улыбка, делавшая его лицо немного детским, но заостренные и тонкие черты, хищные скулы, низкий бархатистый голос и таящаяся в глубине взгляда опасность подсказывали Дени, что ей нужно притвориться маленьким олененком, желающим, чтобы его съели. Визерис шагнул ближе. У Дени пересохло во рту, но она не осмелилась сглотнуть. Только не сейчас, когда брат смотрит на нее сверху вниз. Его рука медленно и ласково коснулась ее щеки. Большой палец собственнически провел по ее скуле несколько раз. Принцесса пыталась совладать с дыханием и жгучим чувством покалывания на лице. — Ты вся дрожишь, — тихо, почти шепотом, заметил он. Дени мысленно чертыхнулась на себя за свою неспособность сдерживать эмоции. Нужно было солгать, сказать что угодно, лишь бы Визерис не понял, что именно он был причиной этого всепоглощающего страха и трепета. — О каком Севере вы только что говорили с матушкой? — ляпнула Дени первое, что пришло ей в голову, и мысленно отругала себя, заметив в глазах брата ничем не скрытое отвращение. Он отдернул руку. У принцессы скрутило живот. — И что ты слышала, милая сестрица? — Ничего особенного, — попыталась улыбнуться Дени, — если честно, я только краем уха уловила вашу беседу. Не мог бы ты мне рассказать — между нами ведь нет секретов. — Наш венценосный брат хочет продать тебя Старкам. — Что? — слетело с ее губ, и Дени не знала, испугалась ли она того, что Визерис порывисто схватил ее за плечи или того, что ее на самом деле отправят на серый-серый север. — Я ему не позволю, ты веришь мне? Веришь? Я не отдам тебя никому! Принцесса не знала, что сказать, а лишь сжалась в его руках и часто-часто заморгала, глядя в упор в одурманенные пламенем глаза. — Мы сейчас же пойдем к нему. Сказав это, брат крепко схватил ее за запястье и потащил к лестнице. В груди Дени похолодело: Рей не должен ничего знать о Визерисе и его припадках, так сказала мама. Если они сейчас заявятся вместе к королю, то и она попадет под удар. Верно? Что подумает о ней Рейгар? Что подумает о ней мама? Но Дени ничего не могла сделать, кроме того, как подчиниться. В таком состоянии Визериса нужно только радовать, не перечить ему, не злить, не расстраивать, восхищаться им, и в первую очередь проводить время именно с ним, если он того пожелает. Сарру, по всей видимости, уже унесли. Сколько же прошло времени? Страшным напоминанием трагедии, что случилась тут совсем недавно, осталось огромное багряное пятно на полу, которое разлилось у подножия лестницы, и Визерис вместе с принцессой сейчас несся прямо на него. Она едва поспевала за его широкими шагами и не успела перепрыгнуть лужу крови, как это сделал он. Многие свидетели еще не разошлись, столпились в маленькие группки у стен и наверняка обсуждали свои версии произошедшего. Арианна была одной из тех, кто до сих пор молчаливо стоял там, где раньше лежала служанка. На скорбном лице дорнийки тут же блеснула утонченная улыбка, когда она, подняв голову, увидела Визериса и Дейнерис. Арианна преградила им путь, все также улыбаясь, но тень холодного предчувствия отразилась в ее глазах, и они на мгновение расширились, когда дорнийская принцесса прочитала по губам Дени — «дракон». Она подхватила Визериса под локоть, улыбка стала шире, а голос, тонкий и сладкий, потек как яблочный джем из горячего пирога: — Ваше высочество, я сегодня наткнулась на одну занятную вещицу, мне кажется, она станет столь же любопытной и вам. На ней фраза на валирийском, и мне никак разобраться в ней. Я уповаю на ваш ум и прошу помочь мне. Пожалуйста, ваше высочество. Дени с мольбой прикрыла глаза и зажала губы. «Занятная вещица» обожгла ее ладонь, и принцесса крепче зажала ее в кулачке, а затем едва не выронила, почувствовав вспышку острой боли, но стерпела. Ладонь запульсировала, отвлекая ее от липкого страха и стыда, а потом Дени ощутила, как что-то влажное стало просачиваться сквозь пальцы. Проклятое кольцо! Проклятый камень! — С дороги! — прошипел Визерис и с силой оттолкнул Арианну в сторону. Та, вскрикнув, наверняка упала бы, но толпящиеся вокруг люди успели вовремя подставить руки и поймать ее. Все намного страшнее, чем казалось Дейнерис. Испуганно она озиралась по сторонам, ища спасения в взволнованных и растерянных лицах перешептывающихся друг с другом свидетелей приступа неконтролируемой ярости ее брата. Дени готова была сгореть от стыда, но начала трястись от холода в груди, словно ее сердце студенело и хотело расколоться на мелкие льдинки. Она умоляюще посмотрела на сира Джонотора, но он застыл с опущенной головой у выхода и не предпринял ровным счетом ничего, чтобы остановить их, и в этот момент Дени поняла, что теперь надеяться она может только на себя. Но что же придумать? Какие слова могут достучаться до «дракона», с решимостью снежной лавины шагающего к самому Рейгару Таргариену. Боль в руке помогала не впадать в отчаяние, когда все ее мысли, приходящие в голову, казались ей абсолютно бестолковой глупостью. Она тщетно перебирала все варианты и в красках представляла, как отреагирует Визерис на каждый из них. В тронном зале у Дени больше не оставалось выбора и времени. — Визерис! — как можно тверже крикнула она, остановилась и решительно выдернула руку из его железной хватки. Принц обомлел от ее дерзости, но делать было нечего: дальше за пустым тронным залом палата Малого Совета. — Что, скажи мне на милость, ты делаешь? На что это будет похоже? — Дени? — Визерис непонимающе нахмурил брови, а у принцессы подогнулись коленки, но кольцо, будь оно неладно, придало Дени уверенности и дало силы не свалиться от страха замертво. — Я леди, Визерис, а ты тащишь меня туда, где собрались одни достопочтенные мужи. Ты хочешь моего позора? Мне не место среди них, и ты это прекрасно знаешь. Или ты не мужчина? Разве ты не мой брат? Разве не ты должен решать мою судьбу? Повисло мучительно долгое молчание. Визерис даже не сдвинулся с места, обдумывая услышанное. Дейнерис мысленно представила все пути для бегства за ее спиной. Сердце пульсировало в ее голове, в горле, в желудке, принцесса почувствовала внезапный приступ тошноты, и последней каплей ее бесконечного унижения станет, если ее сейчас вывернет прямо у подножья Железного Трона. Дени старалась не двигаться, а лишь крепко стиснула зубы и с вызовом загнанного олененка смотрела в глаза «дракона». Черты его лица неожиданно смягчились, в этот момент Дени подумала, что вернулся тот самый Визерис, который любил цветы, любил конные прогулки по берегу, любил, сняв сапоги и закатав штанины, стоять по щиколотку в прохладной морской воде и, утопая ногами в мокром песке, наблюдать, как опускается в водную гладь горячее солнце, но кривая усмешка в уголках губ разбила мимолетную надежду принцессы вдребезги. Он присел перед ней на колени, его руки коснулись ее. — Милая моя, — прошептал он, — прости, прости меня. Я действительно не подумал об этом. Ты простишь меня? Дени вспомнила, как дышать, и потом поняла, что его холодные бледные ладони лежат на ее плечах, а лицо так невыносимо близко к ее, что выбившиеся пряди ее волос трепетали от его горячего дыхания. Она медленно кивнула в ответ. — Дождись меня здесь, хорошо? Все что ты захочешь, только отпусти… Дейнерис кивнула еще раз, а Визерис, наконец оставив ее одну, скрылся в проходе за троном. Тяжесть всего происходящего смяла ее, как тряпичную куклу, и заставила ее рухнуть на колени, она бы заплакала сейчас, но это неподобающее для принцессы поведение, поэтому Дени просто прикрыла глаза и старалась дышать полной грудью. — Грандиозное сооружение, не правда ли? У принцессы не осталось больше сил даже на то, чтобы вздрогнуть от неожиданного голоса за ее спиной, она лишь устало повернула голову на непрошенного гостя. Невысокий мужчина с острой бородкой и аккуратно причесанными волосами, сцепив руки за спиной, медленно приближался к ней. Озорные глаза, цвета которых в тусклом свете фонарей принцесса не смогла различить, улыбались, и с бледных тонких губ тоже не сходила странная улыбка. Маленькая серебристая птичка сверкнула на его груди. Он учтиво поклонился ее направленному взгляду, а затем перевел свой взор на трон. Дени последовала его примеру. Отсюда Железный Трон и правда выглядел таким высоким, что, казалось, касался потолка. Наверняка, когда Рейгар сидит на нем, подданные видят лишь его пятки. Эта мысль вызвала непрошеную улыбку. — Не хотели бы вы увидеть, как выглядит тронный зал с его вершины? — мужчина поравнялся с ней, все так же не сводя глаз с груды черных острых мечей. — Вам не интересно? Когда еще представится такой шанс? И представится ли вообще? Никогда… После Рейгара на него взойдет Визерис, затем его сын, а за ним — внук. А Дени? А Дени так навсегда и останется на коленях перед величеством, закаленным в пламени самого Балериона, и никто, никто не посмотрит на нее, как на Богиню. Дейнерис порывисто встала и с горечью отвернулась. От самого входа до трона тянулась вереница из ее крошечных кровавых следов.