PEACE.WALKER

А вы знали, что самым масштабным фестивалем, который когда-либо случался является фестиваль рок-музыки под открытым небом прошедший в Вудстоке в 1969 году? Это событие по сей день является неподражаемым и уникальным, как бы организаторы ни старались позднее повторить свой успех. Уму непостижимо, но это было на самом деле. В одном месте собрались полмиллиона человек, преобладающим большинством среди которых были хиппи. Эти ребята, пребывающие в постоянном дзене, видимо, заразили простых обывателей своим струящимся через поры счастьем и блаженством, посему ни один присутствующий не жаловался на постоянный дождь, слякоть и грязь. Конечно, в этом была заслуга не только умиротворенных длинноволосых молодых людей. Хедлайнерами фестиваля были такие легенды рока, как Дженис Джоплин и Джимми Хендрикс, да и наркотиков там было хоть отбавляй, что автоматически превращало этот фестиваль в рай на земле, где абсолютно каждый хоть на три дня смог стать настоящим хиппи. Собственно, в 60-е движение хиппи было очень популярным. Наибольшее влияние на распространение свободного, мирного, с нотками духовности бунтарства образа жизни оказала начавшаяся в 1965 м году война во Вьетнаме. Огромное число американских граждан объединились и выступили с протестами. Митингующие, пребывая в позитивном наркотическом угаре, пели песни, очаровательно улыбались полностью экипированным солдатам, порхали на ходу, словно бабочки, теряя связь с реальностью, размытой LCD, и скандировали лозунги. Кстати, весьма поэтичного характера. Например, "Make love not war", "off a pig" или "give a peace a chance". Стоит отметить, что 60-е были весьма паршивым временем в социальном плане. Вопрос о гражданских правах стоял остро: чернокожих не считались за людей, а из-за разгоревшейся войны молодым людям стало все сложнее получить отсрочку от армии, даже будучи студентами. Многим пришлось помахать ручкой своим планам на будущее, в которые входили получение образования и формирования здоровой ячейки общества. Ведь тысячам из них так и не удалось вернуться домой. Ну и как в этой ситуации можно остаться равнодушным? Ребята, нередко из обеспеченных семей, поспешили проститься с навязанным обществом укладом жизни, пустившись во все тяжкие, шагая босыми ногами по мокрой земле и наслаждаясь свободной от оков молодостью. Не желая быть винтиками в бездушной, жестокой, кровавой машине государства, хиппи создали собственные коммуны, где жили по своим правилам. Они отказались от получения образования, хождения на работу и прозябания в мрачном быту. Они отвергали всякую веру, установленную обществом. Их религией стала свободная любовь. Хиппи противились как капитализму, так и коммунизму. Первое приводило к возврату и подчинению правительству, а второе, в принципе, было запрещено на территории американского государства. Так, чтобы не стать частью коммерции и чего-то материального дети цветов не носили одежду с лейблами и логотипами известных компаний. Антиглобализм- наше все. Посему, чаще всего хиппи расхаживали в поношенных пестрых вещах, максимально простых по фасону и фактуре. Ну и конечно же джинсы. Без них никуда! Со временем движение хиппи начало сходить на нет, но в 80-е, когда Америка стала мировым гегемоном и почивала на лаврах, наслаждаясь стабильным капиталом и бумом рождаемости, у субкультуры открылось второе дыхание. Теперь и протестовать почти не приходилось. Можно было просто курить косяки, балансировать на музыкальных волнах, в живую воспроизводимых радио или акустической гитарой, и смело открывать сердце всему миру, источая положительные вайбы. Ведь где, как не в коммуне, ты сможешь насладиться свободой, расширяя сознание и осознавая в себе наличие души. *** - Бадди, перестань, - блондинка звонко засмеялась, застенчиво убирая руку парня со своего бедра. Тот в ответ лукаво улыбнулся, выпячивая тонкие губы, сжимавшие косяк, и глубоко затянулся сладким дурманом. За лобовым стеклом автомобиля извивалась открытая дорога, обрамленная темно-желтыми кукурузными полями. Небо за последние пару часов заметно потемнело, отчего день обещал быть крайне свежим и веселым. Что может быть лучше того, чтобы кружиться под дождем, подставляя лицо навстречу крупным каплям и ощущать, как они бегут по твоим щекам, ладоням, ногам и груди? Нина обожала танцевать под дождем, особенно с каплей кислоты на языке. Тогда она сливалась с ним воедино, завороженно наблюдая за исходящими от каждой капли вибрациями и прислушиваясь к его шепоту, от которого мурашки бегут по коже. Он был лучшим ее любовником, таким нежным и страстным одновременно. Его ласки не раз вызывали у нее неконтролируемое желание, и тогда она падала в такую влажную, изумрудную траву и достигала пика блаженства, находясь в эпицентре вихря эмоций, уносящих ее разум в пустоту. Вот и теперь, прильнув к своему окну, сидя на заднем сидении Форда Тандерберд 1982 года, она с мольбой взглянула на небо, которое постепенно начало затягиваться густыми облаками. Солнечный диск, отчаянно борясь с монохромными странниками, все же проигрывал в этой битве. Небо хмурилось, вот-вот грозя разразиться дождем. Закусив губу от нетерпения, Нина отпрянула от окна и откинулась на местами ободранное светло-коричневое сидение. Взгляд сам собой упал на сидящих впереди молодых людей, которые ни на секунду не унимались и почти безмолвно ворковали. Они, в принципе, редко разговаривали. Их связь была настолько сильна и духовна, что слова были лишними. Бадди, как и Нина, вообще был не из говорливых. Девчонка даже поначалу пыталась вспомнить, не встречала ли она его раньше. Может, за завтраком, когда всех детей сгоняли в подсвеченную софитами столовую или, быть может, во время игрового часа когда они, словно испуганные мыши, набивались в детскую комнату, стены которой были украшены наклейками с овцами и разноцветными медведями. Но тщетно. А потом все прояснилось - парень просто всегда был жесточайше упорот. Такие вот дела. Но если Бадди и складывал какие-либо предложения, то в основном из одних и тех же слов, которые Нина выучила быстрее остальных: "заебись", "чел", "детка", "кайф" и "плевать", что Не скажешь о Пегги. Девушка была выходцем из обеспеченной семьи, во главе которой стоял отец - капитан военно-воздушных сил США. Со слов девушки Нина поняла, что он был человеком жестким и не терпящим возражений. Пытался навязать Пегги режим комендантского часа, целомудренный образ жизни и мечту о создании идеальных американской семьи. Пегги же была с этим категорически не согласна, потому однажды после школы она запрыгнула не в школьный автобус, развозивший учеников по домам, а на заднее сиденье авто Криса Ховарда, открывшего ей мир радужный эйфории. Спустя пару недель тотального забвения и ожившего пространства вокруг, блондинка повстречала жилистого красавца, чьи полуприкрытые глаза смотрели на нее в упор сквозь желтые стекла «леннонов». Это был аномально жаркий для весны день. В заброшенном здании на отшибе Куинси воцарилась нестерпимая духота. Неудивительно, ведь дом до отвала был забит народом. Воздух был настолько плотным, что Пегги казалось, будто она может видеть плавно перетекающие от стены к стене молекулы. Девушка, очнувшись среди нескольких обнаженных потных тел, медленно поднялась на ноги. Она поковыляла к выходу, попутно хватая случайную одежду, чтобы освежиться и попытаться вспомнить детали событий, произошедших с ней за последние дни, как вдруг входная дверь распахнулась, и на пороге показался он… Его длинные каштановые локоны струились по широким плечам, а на лице тут же заиграла соблазнительная улыбка. А еще Пегги понравилась расцветка рубашки Бадди – голубоватая, разбавленная мелким узором из подсолнухов. «Он был похож на ангела. – говорила она. – Такой прекрасный, излучающий небесный свет». Ну, а после этой внезапной встречи они не расставались. Не сказать, что они были верны друг другу безоговорочно, но в том и прелесть свободной любви. Дарить тепло и ласки любому, но оставаться преданным душой, в их конкретном случае, одному единственному. Потрясающая история любви с первого взгляда. Забавно, но если спросить Бадди, что конкретно его зацепило в Пегги, то он ответит примерно следующее: «Так она же… Голая была, когда я ее встретил». Во многом они сильно отличались. По темпераменту, например, если Бадди был флегматиком, то Пегги, определенно, сангвиником. Им нравилась разная музыка. Бадди променял бы свою древесного цвета тачку на коллекцию пластинок Хендрикса, Пегги же заслушивалась Jefferson Airplane. Бадди любил желтый, Пегги зеленый. Бадди тащился от жары и солнца, Пегги всегда любила пасмурную погоду (она же и показала Нине, о чем и как дождь может с тобой говорить). Но в некоторых вещах они, все же, сходились. Во-первых, они оба безгранично любили LCD и MDMA, во-вторых, они оба души не чаяли в Нине. Пускай, девчонке уже 16 лет, т.е. она младше их на 6-7 лет, Бадди и Пегги относились к ней, как к своему дитя. Своеобразно, учитывая, что свой первый джоинт, как и первую марку, Нина раскуривала или съедала вместе с ними. Но они лишь хотели помочь ей заглянуть вглубь себя, чтобы обрести гармонию и познать истину бытия. У нее, наверное, получилось. Наверное… Достаточно того, что Нина осталась довольна результатом. - Ты голодна, Нина? – брюнетка не обратила внимания, как Пегги, наконец, прервав брачные игры со своим бойфрендом, развернулась к ней лицом и выжидающе смотрела на нее. - Да, - соврала она. И не только потому что жаждала отправиться в объятья сил природы. Они выехали из Иллинойса еще три часа назад, а долгих остановок не совершали еще ни разу. Остановились лишь раз, чтобы наспех собрать как можно больше початков кукурузы, в связи с чем ее тело буквально изнывало без амплитудных движений. К тому же, в машине становилось душно из-за назревающей грозы. - Я тоже, - губ розовощекой блондинки коснулась теплая улыбка. – Давай остановимся, Бадди, птичка хочет есть. Это прозвище Нине придумал их старый знакомый Тед. Это случилось пару лет назад и, собственно, сам Тед стал свидетелем того, как болезненно худая незнакомка, облаченная в грязную, ободранную, походившую на больничную, рубашку, возникла из ниоткуда на скромной ярмарке, проходившей на севере Иллинойса. Эта судьбоносная встреча поначалу вызвала страх и недоумение у всех участников процесса. Как позднее призналась Пегги, затравленный взгляд и окровавленные по локоть руки Нины натолкнули ее на мысль о том, что они столкнулись с ребенком-маугли, от которого можно было ожидать чего угодно. В какой-то степени она оказалась права, не предложи она тогда Нине пару сандвичей с индейкой, малышка бы сорвалась с места и убежала прочь. Или еще хуже, воспользовалась бы своей «особенностью». Но все обошлось, и уже через неделю, сидя в палатке вдвоем с заметно преобразившимся ребенком, она случайно наткнулась на странный шрам, коих у девочки было множество, на левом предплечье. Он походил на цифру «6» или «9». Тогда, Пегги спросила у своей новой знакомой, не показалось ли ей, и в действительности ли на ее руке красовался номер. Она не надеялась получить в ответ, девочка не разговаривала и не отвечала на вопросы. Но попробовать стоило, и это был первый раз, когда блондинка услышала голос загадочной девочки. - Nine, - тихо произнесла малышка. Дальнейшие расспросы остались, как обычно, без ответа. Сдавшись, Пегги устало выдохнула и, извинившись, покинула укромное место, но ненадолго. Через полчаса она вернулась в компании Бадди, на лице которого мелькала довольная улыбка. Он присел на корточки напротив ребенка и со смешком произнес: «Нина? Заебись». - На Нину Саймон ты, конечно, внешне не тянешь, - девушка выглядела заметно более расслабленной. Скорее всего, из-за тлеющего косяка, который был зажат меж пальцев ее правой руки. – Но это имя весьма созвучно с твоим престранным клеймом. Так вот, возвращаясь к Теду, который был трепетным поклонником творчества афроамериканки. Когда ребята представили коммуне ее нового члена, он с глухим смешком бросил в воздух: «Ну, привет, птичка. Надеюсь, что ты также сладкоголоса, как твоя теска». Автомобиль плавно затормозил на обочине двухполосной дороги и, издав громкий рокочущий звук, заглох. Светлый, потрепанный салон, словно по щелчку, наполнился жарким влажным воздухом, и Нина поспешила выйти из машины. Ветер мгновенно задул ей в лицо, как будто только и ждал, когда девчонка покинет железную коробку, и ее волосы цвета вороного крыла взмыли вверх. Его резкие порывы оглушили ее на мгновение, но Нина широко улыбнулась в ответ, расставив руки в стороны и, закрыв глаза, втянула, сколько могла, этого дыхания природы через нос. Ее обнаженные плечи покрылись россыпью мурашек, а ткань хлопчатобумажного оранжевого топа, сотканного будто из сотни ажурных цветов, приятно захрустела. - One pill makes you larger, And one pill makes you small, - послышался нежный голос Пегги, - And the ones that mother gives you, Don’t do anything at all, - брюнетка, игриво хихикнув, распахнула веки и, по-детски встрепенувшись, подбежала к Пегги, пританцовывая на ходу. Go ask Alice, - в руке у блондинки показалась розовая таблетка, а ее губы искривились в заговорщицкой усмешке. Птичка поспешила раскрыть рот и высунуть розовый язык. Через секунду она почувствовала горьковатый вкус. Экстази – взрыв не только мозга, но и всех органов чувств. – When she’s ten feet tall. *** Над земным покровом повисли долгожданные сумерки. Дождь закончился недавно. Нина не могла сказать, когда именно, волна эйфории уже успела смениться легкой стагнацией разума, и произошедшее осталось в ее воспоминаниях окутанным плотным туманом. Она помнила, как едва слышно смеялась, бегая в высокой траве. Легкие сдавило от переизбытка чувств, посему любое напряжение голосовых связок давалось ей с трудом. Смутно помнила блеск глянца развевающихся каштановых волос Бадди, крутящегося вокруг своей оси с Пегги на руках. Вальсирующий на ветру красный ситцевый сарафан блондинки. Мелькающую то тут, то там хлопковую рубашку парня цвета фуксия. Треск деревянного ожерелья на его шее, когда он прижал к груди Нину, обмениваясь с ней потоками невидимой глазу энергии. Грозовые тучи и капли дождя размером с виноградину, как ей тогда казалось, ласкающие ее лицо. Доносящиеся до нее сладкие стоны Пегги. Внезапные слезы, вызванные трепетанием сердца, когда она провела ладонью по травяному покрову, заставив запах озона резко ударить по ее обонятельным рецепторам. А сейчас она чувствовала дикую усталость, дискомфорт из-за влажных расклешенных джинсов, которые, к тому же, покрылись кое-где светло-зелеными пятнами. Девушка лениво подняла глаза и заметила, что ее «мамочка» начинает клевать носом, в то время, как Бадди преспокойно ведет свой Форд, не выказывая ни грамма сонливости. Машина, а не человек. - А твоя тетя тоже хиппи? – задумчиво спросила Нина, вяло рассматривая сменяющийся за окном пейзаж. – Уверена, что это хорошая идея? - Была когда-то, - с легким смешком ответила Пегги, - она тебе понравится. Тем более, нам понадобятся деньги, чтобы заправлять тачку и прикупить еды в дорогу, так что… - она пожала плечами. Нина лишь кивнула в ответ, накинув на плечи вельветовую куртку. Она любила Пегги и любила Бадди, почему и доверяла им безоговорочно. Их друзья – ее друзья. Так всегда было, есть и будет. Девушка откинулась на сидении и прикрыла веки, постепенно впадая в дремоту, как неожиданно по ее позвоночнику пробежал холодок, вырвавший ее из внутреннего равновесия. Знакомый, недобрый холодок. Она мгновенно открыла глаза и опасливо повернула голову к окну. В поле ее зрения попала коричневая табличка с надписью «Добро пожаловать в Хоукинс». - А… На сколько мы планируем здесь остаться? - На пару-тройку дней. Не больше. Мы все-таки уже три года не виделись с Джойс. *** К тому моменту, как они добрались до первой попавшейся на пути заправки, городок погрузился в объятья темноты. Узкие дорожки слабо освещались, чего не скажешь о бензоколонке. Вывеска ярко подсвечивалась неоном, а витрина миниатюрного магазина была обрамлена гирляндой, походившей на рождественскую. Нина стояла у входа в магазин, смоля скрученный наспех косяк и ожидая, когда ее «родители» расплатятся за бензин. На улице стало очень свежо, отчего брюнетка решила не расставаться с коричневой курткой, и теперь она небрежно висела на узких плечах. Выглядело это комично, оттого, что верхняя одежда была явно ей не по размеру. Но несмотря на огромные, по сравнению с ее обладательницей, размерами, вельвет все равно никак не мог спасти Нину от холода. Светло-голубые джинсы до сих пор оставались мокрыми, что заставляло ее тело биться в мелкой дрожи. Но даже несмотря на столь неприятные погодные условия, девушка молча вдыхала густой дым сативы и задумчиво смотрела вдаль. Ощущение, возникшее на въезде в Хоукинс, не на шутку встревожило ее. Последний раз она сталкивалась с ним еще в лаборатории в Небраске при, мягко говоря, паршивых обстоятельствах. Погружаясь в картинки прошлого, она почувствовала, как запах гнили заполонил ее ноздри, и она сдвинула к переносице черные густые брови на переносице. Отрешившись от реального мира, она не заметила подъехавшую к заправке Шевроле Камаро, визг колес которой заставил даже кассира Глена перестать сверлить раздраженных взглядом двух хиппи, залипших на аквариуме с его разноцветными рыбками, и на пару секунд обернуться на источник звука. Билли не торопился заглушить двигатель и, резким движением прикурив зажатую меж его полных губ сигарету, уперся затылком в подголовник. Из колонок доносился высокий голос Роберта Планта, с надрывом поющего о большой-большой любви. Парень издал уверенный смешок. Уж кого-кого, а его уж точно сегодня ждут занятия далеко не по любовной теории. Кому в его возрасте вообще нужна эта теория? Тем более, с такими внешними данными, как у него. Харгроув был красавцем, и это свойство его отличало с младенчества. Он понял это еще в 12 лет, и с тех пор всякая девчушка в нем души не чаяла, а он, в свою очередь, не без удовольствия их приручал. Поначалу любую, внутри него просто кипели гормоны и порой, не выдерживая температуры, взрывались. Но с возрастом он стал разборчивее и теперь отправлялся в эротическое путешествие только с лишь с красотками. Мозги не имели для него вообще никакого значения. Хотя нет, чем глупее была девица, тем лучше. Меньше разговоров, больше дела. Блондин, глубоко затянувшись, выдохнул через нос клубы молочного дыма и прищурился, завидев у магазина одиноко стоявшую девчушку. Она была среднего роста, худовата и неестественно бледна. Прям как тот доходяга, стриженный под горшок, один из дружков Макс. Но если сопляк выглядел жалко, то эта особа показалась ему весьма привлекательной. А судя по ее наряду: джинсам-клеш и ретро тряпью, она была хиппи. Высунув изо рта догорающую сигарету, он медленно провел кончиком языка по левому уголку губ и лукаво улыбнулся. Под Билли пару раз дрожали на пике оргазма девчонки-хиппи, и он знал, что уж что-то, а представительницы этой субкультуры раздвигают свои изящные ножки на раз-два. - Wanna whole lotta love? – безмолвно шевеля губами, «подпел» он Планту, когда к незнакомке подошел верзила-заправщик, чье лицо было искажено гневом. – For sure, babe. - Эй, дамочка, здесь запрещено курить, - раздался за спиной Нины грозный мужской голос, отчего она вздрогнула и живо обернулась. Перед ней стоял молодой парень высокого роста, одетый в запачканный бог знает чем комбинезон. Он всем своим видом выказывал раздражение, что заставило сердце брюнетки сжаться. - Ч…Что? – непонимающе произнесла она, опуская правую руку с джоинтом вниз и сделав шаг назад. Юноша в ответ демонстративно принюхался, и его лицо стало темнее тучи. Он скрестил руки на груди и буквально навис над девушкой. - Это что, травка? – холодно произнес он, сверля Нину пристальным взглядом. – Долбанные хиппи. Мне что, вызвать полицию, чтобы ты, наконец, затушила свой косяк? Это заправка, дорогуша, здесь нельзя курить, тем более, травку. - Я… Не знала, что… - Как дела, Джордж? – взгляд девушки тут же перебежал от пары свирепых карих глаз к другим, водянисто-серым, один из которых пересекала кудрявая русая прядь длинных волос. Они улыбались ей и заманчиво блестели. – Познакомишь меня со своей подружкой? Все напряжение, сквозившее через поры бугая в комбинезоне, будто рукой сняло, и он, завидев своего бывшего одноклассника, засиял и протянул тому огромную руку. - Харгроув! Не ожидал тебя встретить в столь поздний час в одиночестве, - Билли, ответив ему уверенной усмешкой, обменялся с ним крепким рукопожатием. – Теряешь хватку, а? - Скорее ты залезешь под юбку Меган Шоу, чем я растеряю свой навык, mate. – Он снова скользнул заинтересованным взглядом по лику Нины, отчего та с придыханием приоткрыла рот. Не сказать, что птичка не встречала обаятельных молодых людей, но все они были… Другими. В глазах Билли горел огонь, от которого градом летели искры и прожигали в ней микроскопические дыры, бросая ее тело в жар. Его кожа была молочного оттенка с примесью легкого румянца. Она казалась такой нежной, что девушке захотелось прикоснуться к его щеке. Его кудри отливали золотом, идеально дополняя его образ, и Нина в глубине души позавидовала ему. Такой благородный цвет волос ей мог только сниться, ведь свои угольно-черные волосы казались ей слишком мрачными. - Да иди ты, - рокочуще засмеявшись, промолвил верзила и отмахнулся от собеседника. Он кивнул в сторону брюнетки – Понятия не имею, кто она вообще такая, но чертова хипарша смолит прямо перед окном Глена, а если он это заметит, то непременно вставит мне… - Брось, Джордж, ты напугал ее до полусмерти своей суровой рожей. Глянь, девчонка аж побелела, как полотно. – ухмылка будто приклеилась к лицу Харгроува, и он хлопнул приятеля по плечу. – Остынь, выпей пивка, а с Гленом, если понадобится, я сам разберусь. – Юноша подмигнул заправщику и оттеснил его плечом. – Я – Билли, а как зовут тебя? – ухмылка сменилась хищной улыбкой, и Нина дважды моргнула от неожиданного обращения к ней. - Нина, - почти шепотом произнесла она. Блондин плавным движением взял брюнетку за руку и поднес ее к своим губам, не сводя внимательного взгляда со своей жертвы. Сердце девушки забилось часто-часто, подобно баскетбольному мячу, умело ведомому к корзине профессиональным игроком, и в ярком неоном свете белел выдыхаемый ею пар. Тело на мгновение ослабло, и злосчастная самокрутка выпала из ее аккуратной руки . Харгроув и был таким профессиональны игроком, о чем узнало уже множество девчонок, чьи сердца он однажды заставил также трепетать, но, к сожалению, все они, как одно остались разбитыми. - Похоже, что подол юбки Шоу только что хлестнул меня по щеке, - гоготнул верзила и направился прочь. – Бывай, Харгроув, приятного тебе вечера! Нина, не в силах оторвать глаз, жадно разглядывала своего спасителя, медленно отпускавшего ее кисть, на тыльной стороне которой остался влажный след. Билли успешно принял передачу и перешел в нападение, заметив, что оборона противника, и без того хлипкая, посыпалась, как карточный домик. - Заблудилась, Нина? - Нет, мы с Бадди и Пегги едем к Джойс Байерс. - Да ну? – Харгроув изогнул левую бровь, упираясь правым плечом в стеклянную витрину и скрестив руки на груди. – Решили навестить друзей? Рывок, и Билли отправляет мяч в корзину. - Ну… Можно и так… Снаряд, отправленный им, как ему казалось, точно в цель, неуверенно прокатился по баскетбольному кольцу… - Поехали, птичка! – за широкой спиной Билли показались знакомые лица, и девушка впервые расстроилась их возвращению. – В этом магазинчике та-акие чудесные рыбки. Ты бы видела. – Пегги, вяло следуя за Бадди, махнула своему «дитя» рукой в знак того, что им пора отправляться и, не обратив никакого внимания на компанию Нины, залезла в машину. Но, похоже, удача решила улыбнуться Харгроуву, и мяч, мгновение назад балансировавший на самой кромке кольца, все же провалился в него. Трехочковый! На секунду Билли почувствовал, как его виски привычно запульсировали от нарастающего в нем гнева. Потрепанный жизнью Форд издал грохочущий звук, означавший, что его маленькая овечка сейчас ускользнет прямо из-под носа. Но внезапно он ощутил сладкий вкус на своих губах и жар, исходивший от гибкого девичьего тела, прижавшегося к нему вплотную. Брюнетка трепетала всем своим существом, переполненная чувствами. Отказавшись перебороть возникшее в ней желание, она накрыла своими губами манящие ее уста, прижав ладони к нежной бархатной коже лица Харгроува. Нина, в принципе, всегда шла на поводу у своих эмоций, так почему она должна поступить иначе в этот раз? Билли, все же обескураженный происходящим, на миг оторопел, но, опомнившись, ответил на поцелуй, скользнув холодными пальцами по талии девушки и смотря ей в глаза. Они были серо-голубыми, как превратившаяся в лед при отрицательной температуре вода, отражавшими возбуждение. Она больше не казалась ему робкой и застенчивой девчушкой, боявшейся сказать хоть слово. И это ему нравилось. Значит, он не ошибся, и при следующей их встрече они развлекутся по полной. Поцелуй оборвался так же резко, как и начался. Они стояли молча, окутанные облаками пара. Их лица были на одном уровне, и теперь они обжигали друг друга своим жарким дыханием. Губ брюнетки коснулась легкая улыбка, и она, пробежав взглядом по его губам, прошептала: «Увидимся, Билли» *** Улицы Хоукинса были почти безлюдны, несмотря на столь не поздний час, и это показалось Нине странным. На небе низко висела луна, обозначая неровные края пепельных туч. Воздух свободно сквозил меж лабиринтов деревьев, но теперь его прикосновения к кое-где оголенной бледной коже и вьющимся локонам не вызывало у девушки ощущения промозглой сырости. Сидя на предпоследней ступеньке узкой лестницы, выходившей на задний двор, она со скучающим видом наблюдала за тем, как Бадди неспешно устанавливает палатку ярко-желтого цвета – их с Пегги спальное место. Джойс Байерс поначалу была ошеломлена внезапным появлением блудной родственницы, да еще и в компании двоих хиппи, но все же согласилась их приютить на несколько дней. А теперь на плечи брюнетки был накинут клетчатый плед, любезно предоставленный ей хозяйкой дома. Взгляд Нины томно скользил по редким островкам травы, устилавшим участок перед домом, неприметному сараю и высоким деревьям, возвышавшимся над ее длинноволосым другом, подобно вратам, ведущим в густой темный лес. Позади нее раздавались женские голоса, без конца щебечущие о чем-то, что ей было неподвластно услышать. Да ей, в принципе, было все равно. Главное, скоро она сможет расположиться на диване в уютной гостиной и отправиться в царство Морфея. Все тело изнывало от усталости, но вопреки этому, Нина чувствовала умиротворение и легкость. Ее мозг, словно сломанный видеомагнитофон завис на одном кадре – глазах Билли Харгроува. Однажды, когда она оказалась на хиппи-фестивале впервые, один чудак, закинувшийся кислотой, не отходил от нее около получаса, норовя завладеть всем ее вниманием. И когда Пегги отошла поприветствовать старых знакомых, он, взяв ее за руку, заглянул ей в глаза и сказал: «В твоих глазах весь мир покрывается льдом, дитя». Звучало это, конечно, красиво и необычно, но Нине было чуждо столь пристальное внимание со стороны, отчего она застыла на месте, чувствуя, как над ней берет верх животный страх. Благо Пегги, завидев приставшего к брюнетке возрастного худощавого мужчину, чьи зрачки походили на блюдца, поспешила прервать установленный им контакт. Вспомнив об этом в данную минуту, девушка подумала о том, что если под ее радужками и впрямь господствует лед, то под радужками Билли бушует тропический дождь. Эта мысль заворожила и возбудила ее одновременно, нарушив воцарившуюся в ней гармонию, отчего она невольно сдвинула угловатые колени и смущенно улыбнулась, зарывшись носом в теплую ткань. Из приятных грез ее вырвал звук захлопнувшейся двери. Выпрямившись, как струна, Нина почувствовала, как на ее спину опустилась легкая рука Пегги. Блондинка подсела к ней почти бесшумно. - Ну, что скажешь, птичка? Тебе здесь нравится? - Да, - пытаясь унять разбушевавшиеся гормоны, которые подобно току, наэлектризовывали одну нервную клетку за другой, сдавленно произнесла она, не решаясь повернуть голову в сторону собеседницы. - Замечательно, - по-матерински ласково сказала Пегги и окинула шустрым взглядом уже собранную палатку, которая пестрым пятном выделялась на фоне мрачных ветвей и редкого газона. Она устало улыбнулась, когда заметила торчавшие из проема мужские ноги. – Послушай, Нина, я ни в коем случае не собираюсь осуждать твои поступки, но запомни одно – люди здесь кардинально отличаются от ребят из коммуны. Они зажаты и вынуждены пребывать в ограниченной реальности, опираясь на нее, как на костыль, поскольку не могут или боятся шагнуть за рамки обыденности. Нина, не сдержавшись, окинула Пегги непонимающим взглядом, насупив густые брови. От блондинки не ускользнуло замешательство ее подопечной, посему она тихо хихикнула и прижала к ее впалой щеке маленькую ладошку. - Ты прекрасна, птичка, и я уверена, что никто не сможет в этом со мной поспорить. Мы с Бадди любим тебя и никогда не обидим. Но люди бывают разные, и кто-нибудь… - ее голос дрогнул. - Просто будь осторожна, ладно? - Ладно. Я тоже вас люблю. Вы – моя семья.