Связанные

Войдя в цзинши, Цзян Чэн заметил накрытый в центре комнаты стол. Вэй Усянь приглашающе махнул рукой: – Садись. Лань Ванцзи уже сидел с другой стороны стола, уступив Цзян Чэну почетное место. Цзян Чэн смерил пристальным взглядом обоих, но все же сел. К счастью, блюда, которыми его угощали, оказались ни традиционными для Ордена Гусу Лань пресными овощами, ни состоящей из одного сычуаньского перца бурдой, обожаемой Вэй Усянем в юности. Скорее всего, они были заказаны в одном из трактиров Цайи. Цзян Чэн – прибывший в Гусу по делам Ордена и уже имевший длительную и, как ему казалось, довольно успешную беседу с Лань Цижэнем, временно исполнявшим обязанности Главы Ордена, пока Лань Сичэнь предавался уединенной медитации, – понятия не имел, чем удостоился сомнительной чести быть приглашенным в покои Лань Ванцзи, которые тот теперь делил с Вэй Усянем. – И как тебе в Гусу? – спросил тем временем Вэй Усянь. – Навевает воспоминания, правда? Цзян Чэн кивнул, решив поменьше открывать рот. Их с Вэй Усянем негласное перемирие казалось еще довольно шатким, и Цзян Чэн не был уверен до конца, стоит ли сохранять его, но пока решил не усложнять отношения. Начни он вновь спорить с Вэй Усянем, как тут же придется иметь дело с Лань Ванцзи, а драться с ним – по крайней мере, сегодня – он был не настроен. После длительного путешествия и долгого разговора с Лань Цижэнем его физические силы истощились, и сейчас он хотел поскорее закончить с этими ненужными формальностями и отправиться в комнату, выделенную ему Орденом Гусу Лань, чтобы немного отдохнуть. Но Вэй Усяню, похоже, не терпелось удариться в воспоминания. – А помнишь, как мы тогда напились, и меня наказали? – он бросил выразительный взгляд на Лань Ванцзи. – И ты потом всю дорогу до комнаты нес меня на спине. – Помню, – процедил Цзян Чэн, не понимая, к чему все эти разговоры. Если Вэй Усянь собирался пробудить в нем ностальгию, то выбрал неверную тактику. Цзян Чэн уже давно разорвал связь со своим прошлым, особенно с тем, что было связано с Вэй Усянем. Неужели тот действительно думает, что все может снова стать, как прежде? – Нет, – вдруг тихо сказал Вэй Усянь. – Я знаю, что вернуть уже ничего нельзя. Цзян Чэн удивленно взглянул на него, опуская палочки. Неужели он произнес последнюю мысль вслух? Или Вэй Усянь очередным неизвестным темным трюком научился читать мысли? Цзян Чэн бросил быстрый взгляд на Лань Ванцзи, но лицо того оставалось безмятежным. За весь вечер он пока не произнес ни слова. Вэй Усянь вдруг громко расхохотался. – Не забывай, что я хорошо тебя знаю – у тебя всегда все на лице написано. Уверен, ты подумал, что не желаешь иметь со мной ничего общего. Угадал? Цзян Чэн снова взглянул на Лань Ванцзи и пожал плечами, все еще предпочитая помалкивать. Стоит только поддаться хоть на одну из провокаций Вэй Усяня, как все непременно закончится дракой. – Что с тобой? – спросил Вэй Усянь. – Ты как будто воды в рот набрал. Настолько неприятно мое общество? Цзян Чэн тяжело вздохнул. – Просто не понимаю, зачем я здесь. Я разрешил тебе общаться с Цзинь Лином, – тут его правая рука на мгновение сжалась в кулак, а на указательном пальце угрожающе блеснул фиолетовый камень Цзыдяня. – Чего ты еще от меня хочешь? Если думаешь, что мы снова сможем быть одной семьей, то ты глубоко ошибаешься. Ты перестал быть частью моей семьи, когда умерла сестра, – на последних словах его голос слегка охрип, и Цзян Чэн обругал себя за проявление ненужных эмоций. Лицо Вэй Усяня стало серьезным. – Я знаю, – тихо сказал он. – И не пытаюсь вернуть все назад. – Его рука дрогнула, и тарелка на столе зазвенела. Лань Ванцзи бросил на него обеспокоенный взгляд, его брови слегка сошлись над переносицей. Цзян Чэн слегка напрягся и коснулся Цзыдяня. Вэй Усянь посмотрел на него и снова рассмеялся. – Цзян Чэн… ох, простите, Глава Ордена Цзян, ты всегда был таким неаккуратным во время еды! Смотри, снова весь испачкался! – Он взял салфетку и протянул руку к лицу Цзян Чэна. Тот хотел перехватить ее, но все же не успел – салфетка мягко коснулась его губ, а пальцы Вэй Усяня – подбородка. В тот же миг Цзян Чэна тряхнуло, словно от удара молнией, будто Вэй Усянь каким-то образом смог хлестнуть его Цзыдянем. Он снова перевел взгляд на кольцо на пальце, чтобы убедиться, что оно никуда не исчезло. – Ты тоже это чувствуешь? – тихо спросил Вэй Усянь. – Что это? – хрипло спросил Цзян Чэн. – Какая-то магия? – Золотое ядро, – ровным тоном ответил Лань Ванцзи. Цзян Чэн моргнул, непонимающе переводя взгляд с него на Вэй Усяня. – Что это значит? Вэй Усянь улыбнулся. – Лань Чжань хочет сказать, что твое Золотое ядро реагирует на мое присутствие… как первоначального носителя. – Но… но мы видимся не впервые, – тут же возразил Цзян Чэн. – Почему же раньше такого не было? – А ты разве касался меня? – спросил Вэй Усянь. Цзян Чэн кивнул. – Конечно, много раз. – Он почему-то вспомнил первую после трехмесячной разлуки встречу с Вэй Усянем на почтовой станции во время Аннигиляции Солнца: тогда он обнял его, обрадовавшись, что тот остался жив. Да и потом он не раз его касался: во время битвы, просто хлопал по плечу… Не говоря уже о том, что во время их недолгой встречи в Цинхэ уже после перерождения, он отвесил ему пару пинков. – Ты касался моей обнаженной кожи? – уточнил Вэй Усянь. Эта фраза прозвучала настолько вызывающе, что Цзян Чэн не сразу нашелся, что ответить. Лань Ванцзи еле слышно хмыкнул, но Вэй Усянь продолжал пристально смотреть на Цзян Чэна, дожидаясь его ответа. – Нет, – ответил тот и для верности покачал головой. Вэй Усянь протянул ему руку, и Цзян Чэн инстинктивно отпрянул. – Не бойся, – снова рассмеялся Вэй Усянь. Цзян Чэн фыркнул и закатил глаза. – Может, мне просто не хочется к тебе прикасаться. Ты разве забыл, что ты… – он не договорил, потому что Вэй Усянь вдруг схватил его за руку. – Ах… – непроизвольно выдохнул Цзян Чэн, когда его вновь тряхнуло от яркого острого разряда. На удивление, это ощущение не было болезненным, даже напротив... Он вдруг почувствовал, что его с непреодолимой силой тянет к Вэй Усяню, и непроизвольно переплел их пальцы. Через мгновение, заметив, что сделал, он тут же отпрянул и вскочил на ноги, перевернув табурет. – Что это еще за чертовщина?! – воскликнул он. – Почему так происходит?! – Потому что мы связаны, – спокойно ответил Вэй Усянь. – И не только общим детством и твоей ненавистью ко мне. – Я не… – Цзян Чэн осекся, поняв, что хотел сказать. После вскрывшейся правды о природе «восстановления» его Золотого ядра, он много думал о том, что случилось уже четырнадцать лет назад, о поступках Вэй Усяня и о своих собственных поступках и решениях. И выводы, к которым он пришел, не всегда оказывались в его пользу. Да, он делал все возможное, чтобы уберечь воссозданный Орден, но и Вэй Усянь сделал не меньше – в том числе и для него. И всегда поступал так, как учил его Цзян Фэнмянь. Цзян Чэн же вечно страшился взглянуть правде в лицо и, подсознательно понимая это, придумывал сотни причин, чтобы оправдать собственный страх. Одной из них и стал Вэй Усянь. И как бы Цзян Чэну ни хотелось и дальше хвататься за свои спасительные доводы, он больше не мог прикрываться ими. И больше не мог ненавидеть Вэй Усяня, хотя самому Вэй Усяню знать об этом было совсем необязательно. – Я не хочу этой связи, – наконец произнес он. – Лучше мне уйти. – Разве тебе не интересно? – вдруг спросил Вэй Усянь, тоже поднимаясь. – Что мне должно быть интересно? – резко переспросил Цзян Чэн. Вэй Усянь приблизился к нему на несколько шагов и понизил голос: – Тебе не интересно, что случится, если ты прикоснешься ко мне… целиком? Цзян Чэн приоткрыл рот и заморгал, совершенно не понимая, что тот имеет в виду. Когда же смысл сказанного наконец дошел до него, то лицо его сначала покраснело, а потом побледнело. – Что?.. – потрясенно перепросил он. Вэй Усянь одарил его лукавой улыбкой. – Тебе повторить или показать наглядно? И тут Цзян Чэн совершил свою самую большую ошибку – он посмотрел на Лань Ванцзи. По-хорошему, в тот же миг, как он услышал провокационные речи Вэй Усяня, ему следовало обругать того последними словами и гордо удалиться, но вместо этого он почему-то посмотрел на Лань Ванцзи, словно… словно ожидая его разрешения?! Цзян Чэн поверить не мог, что посмел даже подумать об этом! Лицо Лань Ванцзи по обыкновению хранило равнодушное выражение, но в глубине его глаз можно было разглядеть разгорающийся огонь. Цзян Чэн сглотнул и отступил еще на пару шагов, почти упираясь спиной в стену. Вэй Усянь продолжал смотреть на него с той же призывно-лукавой улыбкой, все еще ожидая ответа на свой вопрос. – Ты вообще в своем уме?! – Цзян Чэн изо всех сил старался придать своему голосу больше резкости, но тот все же предательски дрогнул. Вэй Усянь приблизился еще на пару шагов, практически припирая Цзян Чэна к стене. – Не нужно бояться, это не больно, – со смехом произнес он. – Что?! Ты… Я не… – голос Цзян Чэна сорвался, и он умолк. – Можешь ничего не говорить, просто кивни, – вкрадчиво произнес Вэй Усянь, подходя еще ближе, почти вплотную. Взгляд Цзян Чэна панически бросился в сторону Лань Ванцзи, словно умоляя, чтобы тот угомонил своего любовника, но Лань Ванцзи даже не пошевелился, с бесстрастным видом наблюдая за ними. Казалось, он вдруг обратился в нефритовое изваяние. Вэй Усянь оказался совсем рядом и протянул руку к лицу Цзян Чэна, не касаясь его, словно ожидая разрешения. Цзян Чэн отстранился, прижимаясь к стене, глядя на него расширившимися от ужаса и потрясения глазами. Вэй Усянь опустил глаза и облизнул свои покрасневшие чувственные губы. – Пожалуйста… – прошептал он. Сердце Цзян Чэна пропустило удар, чтобы потом забиться с удвоенной силой. Он глубоко вздохнул и шумно сглотнул, а затем кивнул, практически незаметно. Он ожидал, что Вэй Усянь не уловит этого мимолетного движения, но тот вновь поднял на него яркие глаза, раздвигая в улыбке соблазнительные губы. В тот же миг его ладонь коснулась щеки Цзян Чэна, прижимаясь к ней. Яркий поток энергии прошел сквозь тело Цзян Чэна, мигом выбивая из головы все мало-мальски приличные мысли. Он закрыл глаза и непроизвольно выгнулся, всем телом подаваясь к Вэй Усяню. Тот тихо рассмеялся, продолжая гладить его по щеке. Тонкие пальцы скользнули к губам, обводя их, и Цзян Чэн не выдержал – обхватил его за талию, прижимая к себе, и впился в губы требовательным поцелуем. Как только их губы соприкоснулись, новая волна ослепительной силы, смешанной с удовольствием, накрыла Цзян Чэна, унося его куда-то далеко. Вэй Усянь тихо застонал, отвечая на поцелуй. Цзян Чэн грубо раздвинул его губы языком, проникая им в горячий и влажный рот, и чуть не потерял сознание, когда почувствовал, как язык Вэй Усяня ласкает его в ответ. Эти головокружительные ощущения порождали глубокую порочную жажду – Цзян Чэну хотелось полностью погрузиться и раствориться в них, пока от него не останется ни крупинки праха. Никогда в жизни он еще не ощущал себя настолько цельным, словно две половинки давно разбитой печати вдруг вновь соединились вместе. Теперь уже он прижимал Вэй Усяня к стене, ощупывая и оглаживая его тело, стараясь добраться до обнаженной кожи под многочисленными складками одежд. Как изнывающий от жажды путник, наконец-то добравшийся до вожделенного источника, он хотел насыщаться им все больше и больше, пока не изопьет до дна. Вэй Усянь вдруг схватил его за плечи, отстраняясь. Цзян Чэн издал возмущенный звук, похожий на рычание, и вновь попытался приникнуть к его губам, но Вэй Усянь ловко увернулся. – Подожди… – задыхаясь, прошептал он. – Не все сразу, иначе… Иначе мы оба сойдем с ума. Он протянул руки и вынул заколки и украшения из сложной прически Цзян Чэна, позволяя его длинным густым волосам рассыпаться по плечам. Цзян Чэн сдул упавшую на глаза прядь и потянулся к его поясу, принимаясь развязывать его. – Подожди, – повторил Вэй Усянь, теперь уже с легким смешком. – Всегда знал, что ты нетерпеливый, но чтоб настолько… – Он приподнялся на цыпочки, выглядывая из-за плеча Цзян Чэна, и негромко позвал: – Ханьгуан-цзюнь, не желаешь присоединиться к нам? Цзян Чэн остолбенел. Только сейчас он вспомнил, что они с Вэй Усянем не одни – в комнате по-прежнему находился Лань Ванцзи, наблюдавший за развернувшимся представлением. Более того, они находились на территории Ордена Гусу Лань, и Цзян Чэн не представлял, чем может обернуться его спонтанная выходка. Возможно, стоит ему сейчас повернуть голову, и он тут же ее лишится. Правда, Цзян Чэн сомневался, что будет слишком уж жалеть об этом. За спиной послышались легкие, практически неразличимые шаги, а потом почти неуловимо запахло сандалом. Цзян Чэн поднял глаза, чтобы обнаружить, что Лань Ванцзи стоит рядом с ними, все с тем же каменным лицом глядя на Вэй Усяня. Цзян Чэн понял, что все еще прижимает его к стене, и отступил, но Вэй Усянь не дал ему сбежать, притянув за ворот. Второй рукой он схватился за ворот Лань Ванцзи и потянулся к его губам. Лань Ванцзи мягко обнял его за талию и поцеловал, чувственно и глубоко. Цзян Чэн смотрел, как их губы и языки ласкают друг друга, и ощущал себя, словно во сне. Наконец Вэй Усянь оторвался от Лань Ванцзи и повернулся к Цзян Чэну. – Видишь, – сказал он, вновь правильно трактуя выражение его лица, – ничего ужасного не случилось. И прежде чем Цзян Чэн смог что-либо ответить, прижался губами к его шее. Цзян Чэн охнул и покачнулся, но чьи-то сильные руки придержали его за плечи. Плавясь в ощущениях от единения с Вэй Усянем, Цзян Чэн с мимолетным удивлением заметил, что это был Лань Ванцзи. Тот теперь стоял за его спиной, поддерживая его за плечи, в то время как Вэй Усянь уже развязал его пояс и распахнул ханьфу. Когда руки Вэй Усяня проникли под нижнюю сорочку, касаясь груди Цзян Чэна, тот не выдержал и громко закричал, не в силах справиться с эмоциями от накативших острых ощущений. Лань Ванцзи за его спиной что-то пробормотал, а Вэй Усянь тихонько рассмеялся и сказал: – Тише, гэгэ, в Облачных Глубинах запрещен шум. Цзян Чэн моргнул, с усилием разлепляя сомкнувшиеся в истоме глаза. – Как ты меня назвал? – хрипло спросил он. Вэй Усянь снова рассмеялся в ответ. Цзян Чэн почувствовал скольжение ткани по плечам – Лань Ванцзи снял с него ханьфу. Цзян Чэн все еще не решался прямо посмотреть на него – не из страха, а скорее, от смущения – все же он никогда не предполагал, что окажется в подобной ситуации. Лань Ванцзи снова обхватил его за плечи и развернул в сторону двери, вероятно, ведущей во внутренние покои цзинши. Вэй Усянь схватил Цзян Чэна за руку и потянул за собой. За дверью действительно оказалась просторная спальня с неприлично большой кроватью. Цзян Чэн понятия не имел, что строгие правила Ордена Гусу Лань одобряют подобную роскошь – в комнатах учеников были узкие и твердые койки – но тут же вспомнил, что в этой комнате Лань Ванцзи жил не один, а делил ее с Вэй Усянем. И это, скорее всего, было их любовное ложе. При этой мысли Цзян Чэну вновь захотелось сбежать, но Вэй Усянь весьма вовремя снова поцеловал его, лишая всяческого сопротивления. Лань Ванцзи подтолкнул Цзян Чэна к кровати и сам опустился рядом. Вэй Усянь остановился перед ними, оценивающе оглядывая, а затем принялся медленно раздеваться. Его движения были настолько гибкими и плавными, что казались непристойными, и Цзян Чэн опустил глаза, чувствуя, что краснеет. В отличие от Вэй Усяня, он не мог похвастаться богатым любовным опытом – всю жизнь его больше интересовало самосовершенствование и благополучие Ордена, чем личная жизнь, к тому же Цзян Чэн не желал никому давать такой власти над собой, какую мог бы получить человек, в которого бы он влюбился. Большую часть жизни он считал, что нет никого, кто был бы достаточно хорош для него, достоин прикасаться к нему и делить с ним ложе. Что ж, хотя бы в этом отношении он не изменил своим принципам – более достойных людей, чем находившиеся в этой комнате, еще следовало бы поискать. Вэй Усянь был единственным, кого Цзян Чэн всю жизнь не мог превзойти, а о Лань Ванцзи – примере для подражания тысяч заклинателей – даже и говорить не стоило. – Шиди, ты не хочешь смотреть на меня? – послышался нарочито обиженный голос. Цзян Чэн резко поднял глаза, чувствуя, как спина покрывается мурашками – Вэй Усянь с детства не называл его так. Это заставило его вспомнить о причинах их вражды, и Цзян Чэн нахмурился. Вэй Усянь одарил его обворожительной улыбкой, стаскивая с себя сорочку и штаны. Рядом послышался шумный вздох – Лань Ванцзи неотрывно смотрел на Вэй Усяня, буквально пожирая его глазами. Цзян Чэн тоже посмотрел и шумно сглотнул – тот действительно был прекрасен. Пусть его тело было другим, не таким, каким его помнил Цзян Чэн, оно оставалось самым желанным на свете. Неожиданно осознав это, Цзян Чэн почти не удивился и просто не стал заострять внимание на этой мысли. Возможно, когда-то давно он и был немного влюблен в Вэй Усяня – всего на капельку больше, чем полагалось брату, но это уже не имело значения. Те времена давно прошли. Он протянул руку, и Вэй Усянь прильнул к нему, усаживаясь на колени – теперь Цзян Чэн мог ощущать под пальцами его горячую гладкую кожу. Он провел руками по спине Вэй Усяня и потянулся к его губам, но Вэй Усянь вновь увернулся, вместо этого потянув за край сорочки Цзян Чэна. Тот тут же понял намек и разделся, замешкавшись в последний момент, когда вспомнил о шраме от дисциплинарного кнута, пересекающем грудь. Цзян Чэн считал, что тот уродовал его вполне привлекательную внешность – возможно, это тоже было одной из причин, почему он не желал ни с кем близости. Но Вэй Усянь видел этот шрам сотни раз, как и Цзян Чэн видел шрамы Вэй Усяня – теперь ушедшие в прошлое вместе с прежним телом – поэтому Цзян Чэн сорвал сорочку и бросил ее на кровать. Вэй Усянь тут же прижался к нему всем телом, и Цзян Чэна вновь накрыло этим невероятным чувством единения – теперь оно было не таким ошеломляюще ярким, как поначалу, но все же самым прекрасным из того, что он когда-либо испытывал в своей жизни. И настолько правильным, что становилось страшно. Вэй Усянь вдруг отстранился, и Цзян Чэн поднял глаза, чтобы увидеть стоящего за ним Лань Ванцзи. Тот тоже полностью разделся, на нем осталась лишь одна лобная лента. Цзян Чэн мельком успел заметить протянувшиеся от спины на плечи и бока знакомые шрамы и приподнял бровь. Похоже, в свое время не одному ему досталось дисциплинарным кнутом, и шрамы Ханьгуан-цзюня выглядели гораздо страшнее. Если бы у него сейчас было желание, он мог бы задуматься, что такого совершил один из величайших заклинателей, чтобы получить подобное наказание, но мысли его были заняты совершенно другим, поэтому он довольно быстро отвел взгляд. Лань Ванцзи снял лобную ленту и, схватив Вэй Усяня за запястья, обмотал их ею, связав несколькими довольно крепкими узлами. От этого зрелища Цзян Чэна непроизвольно обдало жаром, спустившимся по телу и прочно поселившимся в паху. Чего-чего, а такого от Лань Ванцзи он точно не ожидал, хотя вообще предпочитал не думать о природе их отношений с Вэй Усянем. Пока Лань Ванцзи старательно вязал узлы, Вэй Усянь поднял голову, глядя на него снизу вверх, и спросил: – Ханьгуан-цзюнь, что это ты такое удумал? Хочешь лишить меня возможности сопротивляться? – Мгм, – односложно ответил Лань Ванцзи. Цзян Чэн взглянул на них с удивлением. Он так и не понял, чему поразился больше: тому, что в подобной ситуации Вэй Усянь называет Лань Ванцзи по титулу, хотя практически со дня знакомства, нарушая все правила этикета, звал по имени, данному при рождении, или тому, что Вэй Усянь собирается сопротивляться. Что же такое с ним обычно делает Лань Ванцзи? Ремнем, что ли, порет? При этой мысли Цзян Чэн бросил непроизвольный взгляд на Цзыдянь и слегка покраснел. Связав руки Вэй Усяня, Лань Ванцзи провел ладонями по его телу вниз, касаясь темных маленьких сосков. Вэй Усянь застонал и призывно посмотрел на Цзян Чэна. Тот, практически не соображая, что делает, широким мазком лизнул его упругий сосок. Вэй Усянь вскрикнул, обнимая его за шею связанными руками. Возбуждение стало практически невыносимым, член Цзян Чэна затвердел до полной готовности, мошонка слегка ныла. Внезапно Цзян Чэн напрягся и замер – до него только сейчас дошло, что он понятия не имеет, что Вэй Усянь и Лань Ванцзи собираются делать с ним дальше. А вдруг они… насильно попытаются овладеть им? Однажды, совершенно случайно, Цзян Чэну на глаза попалась одна из брошюр Лунъяна, поэтому он знал, как предаются любовным утехам мужчины. Почувствовав, как его захлестывает паника, он попытался выбраться из объятий Вэй Усяня. Тот, будто снова прочитав его мысли, звонко рассмеялся. – Не бойся, гэгэ, – прошептал он ему на ухо. – Тебе не будет больно. Обещаю, что тебе понравится. Цзян Чэн не стал уточнять, почему Вэй Усянь поочередно зовет его то старшим, то младшим братом, а просто кивнул, сам не зная, почему вдруг решил ему поверить. Вэй Усянь толкнул его связанными руками в грудь, заставив лечь на спину, и склонился над ним, вновь накрывая его губы своими. Его поцелуи были настолько сладкими, что Цзян Чэн мигом перестал волноваться, забыв практически обо всем, кроме ласкающих его рот губ и языка. Вэй Усянь оторвался от его губ, проведя языком по шее, медленно спускаясь к груди. Покрыл невесомыми поцелуями уродливый шрам – кожу в том месте закололо невидимыми иглами, немного болезненно, но приятно – а затем скользнул губами по животу, спускаясь еще ниже. Цзян Чэн вздрогнул, когда пальцы Вэй Усяня коснулись завязок на его штанах, принимаясь неловко распутывать их – все же связанными руками делать это было не слишком удобно. – Глава Ордена Цзян, помогите мне раздеть вас, – с тихим смехом попросил он. Цзян Чэн шумно сглотнул. – Можно не так официально, – хрипло произнес он, потянувшись дрожащими руками к поясу штанов. Он уже догадался, что у Вэй Усяня было какое-то ненормальное пристрастие к странным обращениям во время занятий любовью. Завязки путались в пальцах и никак не поддавались. Краска прилила к щекам Цзян Чэна, но тут чьи-то руки накрыли его ладони и распутали все в два счета. Подняв глаза, Цзян Чэн увидел перегнувшегося через Вэй Усяня Лань Ванцзи, который и помог ему справиться с одеждой. Цзян Чэн не знал, стоит ли благодарить его, но потом решил, что фраза: «Спасибо, Ханьгуан-цзюнь» в подобной ситуации будет казаться до неприличия идиотской, поэтому промолчал. Вэй Усянь стянул штаны и нижнее белье Цзян Чэна, обнажая его напряженный член, и недолго думая, обхватил его губами. Цзян Чэн распахнул глаза, невольно поддергивая бедра – такого он явно не ожидал, хотя и не мог сказать, чего именно ожидал после того, как его раздели. Вэй Усянь брал его очень глубоко, почти по самое основание, и перед глазами Цзян Чэна поплыли цветные пятна. Он протянул руку, запуская ее в волосы Вэй Усяня и сдергивая с них красную ленту, позволяя мягким блестящим прядям рассыпаться по спине и плечам. Они тут же коснулись его бедер, даря дополнительную ласку. Вэй Усянь быстрее задвигал головой, и Цзян Чэн прикусил губу, чтобы не застонать. Обжигающие головокружительные ощущения утаскивали его словно в бездонный омут, умелые ласки рта смешивались с новым ярким ощущением единения. Внизу живота, в районе даньтяня, образовался пышущий жаром шар – Цзян Чэн впервые так ясно ощущал энергию своего Золотого ядра. Оно пульсировало и горело, разгоняя по телу жаркие волны удовольствия. Глаза непроизвольно норовили закрыться, но Цзян Чэн усилием воли распахнул их – ему хотелось смотреть, хотелось упиваться открывающейся картиной, хотелось видеть, как чувственные губы Вэй Усяня скользят по напряженной плоти, как он сначала вбирает член почти до основания, а затем выпускает его, дразня языком головку. Вэй Усянь глухо постанывал, выгнув спину и выпятив зад. Заметив какое-то движение позади него, Цзян Чэн поднял глаза и увидел, как Лань Ванцзи плавными неторопливыми движениями вылизывает его между ягодиц. От этого зрелища новый поток невыносимого вожделения прокатился по телу, стремительно приближая пик наслаждения, и Цзян Чэн схватил Вэй Усяня за плечо, останавливая его. – Стой… – хрипло попросил он. Вэй Усянь поднял голову, хитро усмехаясь. – Только не говори, что тебе не понравилось. – Я и не говорю, – тихо произнес Цзян Чэн, глядя на него во все глаза. – Я просто… – Он запнулся, не зная, как объяснить, чего хочет. Но Вэй Усянь сегодня отличался поразительной догадливостью. Выпутавшись из объятий Лань Ванцзи, он оседлал бедра Цзян Чэна. – Помоги мне, – попросил он, демонстрируя связанные руки. – Я сам не смогу направить тебя. Цзян Чэн снова шумно сглотнул, протягивая дрожащую руку к члену и направляя его между ягодиц Вэй Усяня. Влажная головка скользила по такой же влажной промежности, все никак не попадая внутрь. Цзян Чэн покраснел, стыдясь своей неопытности. Если бы Вэй Усянь сейчас засмеялся – а это было вполне в его характере – он, наверное, вырвался бы и ушел. От волнения и смущения член начал слегка опадать, но тут чьи-то прохладные пальцы обхватили руку Цзян Чэна, легко поведя ей вверх и вниз, а потом направляя точно к горячему и влажному отверстию. Цзян Чэн вскинул глаза, чтобы увидеть над плечом склонившего голову Вэй Усяня бесстрастное лицо Лань Ванцзи. Лишь учащенное дыхание и едва различимый блеск глаз выдавали его возбуждение. Головка члена легко проскользнула внутрь горячего отверстия, и Цзян Чэн не сдержал стона. Вэй Усянь тут же насадился на него, заставляя его член проникнуть сразу до основания. Цзян Чэн инстинктивно обхватил его за бедра, слегка придерживая, и понял, что лучше умрет на месте, чем когда-нибудь признается, что это его первый раз – не только с мужчиной, а и вообще. Вэй Усянь начал плавно двигаться, скользя связанными руками по его груди, задевая напряженные соски. Цзян Чэн снова заставил себя открыть глаза, чтобы смотреть на него, упиваться его видом в этот момент. Внутри Вэй Усяня было тесно, горячо и влажно, тугие мышцы ритмично сжимали член, даря просто неописуемые ощущения. Вэй Усянь выгнулся, подставляясь под ласки рук и губ Лань Ванцзи, который поглаживал его плечи и грудь и целовал в шею. Цзян Чэн крепче обхватил его бедра, подстраиваясь под ритм и слегка ускоряя движения. Жар и пульсация внизу живота становились все сильнее, кожу словно покалывало невидимыми иглами, по телу то и дело прокатывалась волна яркой пульсирующей энергии. Неожиданно Лань Ванцзи толкнул Вэй Усяня вперед, заставляя его улечься на Цзян Чэна сверху. Его лицо оказалось совсем близко, и Цзян Чэн потянулся к нему, снова накрывая его губы своими губами. В тот же миг он почувствовал, как внутри Вэй Усяня стало еще теснее и жарче – рядом с его членом в тугое отверстие вторгался еще один пульсирующий орган. Вэй Усянь разорвал поцелуй, попытавшись приподняться, но рука Лань Ванцзи снова прижала его к Цзян Чэну. – Ханьгуан-цзюнь, пощади! – взмолился Вэй Усянь. – Вы же вдвоем порвете меня на части! Цзян Чэн никогда бы не произнес такого вслух, но тоже подумал об этом. Вэй Усянь и ему одному показался достаточно тесным, несмотря на то, что тот, скорее всего, уже имел богатый опыт подобных соитий, и Цзян Чэн даже представить не мог, что в него возможно еще что-то впихнуть. К тому же, по ощущениям, природа одарила Лань Ванцзи более чем щедро. Цзян Чэн бы даже позавидовал, если бы мыслил более трезво. Но Лань Ванцзи не внял мольбам Вэй Усяня, продолжая короткими, но сильными толчками проникать внутрь его заднего прохода. Вэй Усянь захныкал, но не сделал попытки вырваться, лишь теснее прижался к Цзян Чэну. Теперь ритм задавал Лань Ванцзи, каждый его толчок заставлял Вэй Усяня и Цзян Чэна двигаться в том же темпе. Вэй Усянь дрожал и ерзал на бедрах Цзян Чэна, постанывая все громче и громче. – Ханьгуан-цзюнь, мы так не договаривались… – снова захныкал он. – Я думал, вы будете по очереди, а не одновременно… – Терпи, – лаконично ответил Лань Ванцзи. Цзян Чэн прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Он принялся двигать бедрами ему навстречу, и наконец член Лань Ванцзи тоже проник в тесный задний проход. Внутри стало так тесно, что Цзян Чэн едва тут же не кончил. – Лань Чжань… Цзян Чэн… теперь вы оба… во мне… – прошептал Вэй Усянь, слегка выпрямляясь. К лицу Цзян Чэна снова прилила кровь – Вэй Усяню обязательно было все комментировать? Похоже, он не затыкался даже во время любовных утех. Цзян Чэн даже посочувствовал Лань Ванцзи, правда, тот, скорее всего, знал много способов, чем занять этот болтливый рот. Они принялись медленно двигаться – ритм снова задавал Лань Ванцзи, Цзян Чэн инстинктивно подстраивался под его движения. Вэй Усянь между ними стонал и дрожал, его напряженный член скользил по животу Цзян Чэна, пачкая его в вязкой смазке. Цзян Чэн нащупал его и сжал, несколько раз резко двинул рукой. – Стойте, не двигайтесь, – неожиданно попросил Вэй Усянь. Цзян Чэн замер, его рука на члене Вэй Усяня тоже застыла. – Цзян Чэн, можешь продолжать ласкать меня, – тут же сказал Вэй Усянь. – А двигаться я буду сам. Упираясь связанными руками в грудь Цзян Чэна, он ритмично задвигал бедрами, насаживаясь на них обоих одновременно. Перед глазами Цзян Чэна снова все поплыло, ощущения захлестнули его с головой. Он несколько раз быстро двинул рукой на члене Вэй Усяня и почувствовал, как тугие мышцы его заднего прохода принялись сжиматься сильнее. – Цзян Чэн… я… – простонал Вэй Усянь, наклоняясь и прижимаясь губами к его губам. Цзян Чэн ответил на поцелуй, проникая языком в его рот, и тут же почувствовал пульсацию члена в руке, а потом теплая жидкость брызнула на его пальцы и живот. В тот же миг Вэй Усянь с силой сжал оба члена внутри, и Цзян Чэн не выдержал и кончил. Перед глазами словно вспыхнули яркие фейерверки, тело будто бы воспарило к Небесам, рассыпаясь золотистыми искрами. Он попытался отдышаться после этих невероятных ощущений, но Лань Ванцзи не позволил ему перевести дух, продолжая трахать Вэй Усяня прямо на нем, размазывая между ними его семя. Похоже, у Ханьгуан-цзюня выдержки было гораздо больше. Вэй Усянь уткнулся носом в шею Цзян Чэна, опаляя кожу горячим дыханием. Цзян Чэн обнял его обеими руками, крепко прижимая к себе, чувствуя, как под напором толчков Лань Ванцзи, снова начинает возбуждаться. Лань Ванцзи, казалось, был неутомим. Крепко обхватив руками бедра Вэй Усяня, он быстро насаживал его на себя, даже не запыхавшись. Немного придя в себя, Цзян Чэн присоединился к нему, двигая бедрами в том же ритме. Вэй Усянь снова начал постанывать, его член опять затвердел и уперся Цзян Чэну в живот. – Лань Чжань… Цзян Чэн… пощадите, я не могу больше… – принялся умолять он. – Можешь, – равнодушно выдохнул за его спиной Лань Ванцзи, схватив его за плечи и заставляя выпрямиться. Вэй Усянь выгнулся, забрасывая связанные руки ему на шею. Цзян Чэн успел изумиться неожиданной жестокости Лань Ванцзи, когда Вэй Усянь, соблазнительно улыбаясь, томно протянул: – Ханьгуан-цзюнь, ты такой беспощадный… Цзян Чэн перевел дух – это была всего лишь игра. Он совсем не ожидал, что за этот единственный вечер узнает о Вэй Усяне больше, чем за всю свою жизнь. Руки Лань Ванцзи скользили по телу Вэй Усяня вверх и вниз, поглаживая грудь и живот. Пальцы то теребили напряженные соски, то касались мышц на плоском животе, то обхватывали налитый кровью член, истекающий вязкими каплями. Цзян Чэн тоже коснулся члена Вэй Усяня, лаская его вместе с Лань Ванцзи. С тех пор как началось это безумие, они с ним не перекинулись и словом, и Цзян Чэн был этому рад. Он даже смотреть на Лань Ванцзи лишний раз не хотел, не то что говорить с ним. И надеялся, что, когда все закончится, ему не придется краснеть в его присутствии. Движения Лань Ванзци стали более быстрыми и резкими, и Цзян Чэн ускорился вместе с ним. Вэй Усянь подпрыгивал на его бедрах, стоная все громче и громче, иногда что-то бессвязно бормоча. Наконец он вновь наклонился к Цзян Чэну, закидывая руки ему на шею, и потянул его вверх. Цзян Чэн не сразу сообразил, чего от него хотят, но потом все же уперся руками в кровать и сел, широко расставив ноги. Лань Ванцзи встал на колени позади Вэй Усяня, слегка наклонившись вперед. Цзян Чэн прижал Вэй Усяня к себе, тот обхватил его ногами за талию, оказавшись зажатым между ним и Лань Ванцзи. Теперь они могли делать лишь короткие, зато более глубокие толчки. – Хватит, пожалуйста, умоляю… слишком глубоко… – простонал Вэй Усянь, но, судя по дрожи, пронзавшей его тело, он был на грани разрядки. Сейчас оба члена входили в него ровно под тем углом, чтобы задевать чувствительную точку внутри его тела. Его член терся о живот Цзян Чэна, практически полностью залив его смазкой. Цзян Чэн прижался губами к его шее, с силой прихватывая зубами чувствительную кожу, так, чтобы оставить на ней след. Лань Ванцзи наклонился, впиваясь в шею Вэй Усяня с другой стороны – это в какой-то мере напоминало соревнование. Вэй Усянь дрожал между ними – доведенный почти до исступления, горячий и мокрый. Его задний проход судорожно пульсировал и сжимался, оба члена с силой терлись друг о друга, с каждым толчком порождая шквал непередаваемых ощущений. Притяжение Золотого ядра так сильно сплелось с чувственным удовольствием, что Цзян Чэн больше не мог разграничить их. Пульсация в даньтяне нарастала, и на мгновение ему показалось, что он сейчас просто взорвется, рассыпавшись на множество сверкающих искр. Цзыдянь на его руке сверкал так ярко, что затмил свет освещавших комнату свечей. Лань Ванцзи еще сильнее прижал к нему Вэй Усяня, его руки скользнули по плечам Цзян Чэна, сжимая их, и на какое-то время они втроем действительно стали одним целым. Вэй Усянь между ними дернулся, снова пачкая живот Цзян Чэна семенем, и сжался внутри так крепко и сладко, что Цзян Чэн кончил снова, чувствуя рядом сильную пульсацию и обильную влагу – вместе с ним кончил и Лань Ванцзи. Какое-то время они по-прежнему не разъединялись, словно забыли, как это – быть порознь, а затем Лань Ванцзи отстранился, одним плавным – почти изящным – движением выскользнув из Вэй Усяня. Цзян Чэн обессиленно повалился на спину, утаскивая Вэй Усяня за собой. Вэй Усянь наконец отлепился от него и уселся рядом, протягивая руки Лань Ванзци, чтобы тот снял с его запястий лобную ленту. Цзян Чэн поискал, чем прикрыться, и в конечном итоге натянул на бедра край легкого одеяла. Пока он мучительно соображал, стоит ли что-то говорить, или лучше улучить момент и незаметно сбежать отсюда, Вэй Усянь обратился к Лань Ванцзи: – Ханьгуан-цзюнь, ты не мог бы оставить нас с Главой Ордена Цзян наедине? Нам нужно кое-что обсудить. Услышав его официально-вежливый тон, который совершенно не вязался с тем, что происходило здесь пару минут назад, Цзян Чэн еле сдержал истерический смех. Он даже прикрыл рот рукой, чтобы не расхохотаться. – Мгм, – Лань Ванцзи, уже полностью одетый, кивнул и направился к двери. Как только он покинул комнату, Цзян Чэн не выдержал и все же расхохотался. Он смеялся так сильно, что из глаз выступили слезы. Вэй Усянь наблюдал за ним со слегка рассеянной улыбкой на чувственных губах. Наконец умерив свой хохот, Цзян Чэн глубоко вздохнул и произнес: – Поверить не могу, что выгнал Ханьгуан-цзюня из его собственной спальни. Такое даже во сне не приснится. Теперь настал черед Вэй Усяня хохотать, как помешанного. В его смехе, так же как и в смехе Цзян Чэна, прослеживались истерические нотки, но они оба сделали вид, что не заметили этого. Наконец он перевел дух и объяснил: – Я просто попросил его выйти на случай, если ты захочешь поколотить меня. Не нужно, чтобы он это видел. Улыбка на губах Цзян Чэна растаяла. – Я не собираюсь с тобой драться. Между ними повисла неловкая пауза. Цзян Чэн поискал глазами свои одежды, раздумывая о том, как бы так незаметно одеться и ускользнуть. Вэй Усянь задумчиво наблюдал за ним. – Ты ничего не хочешь мне сказать? – наконец спросил он, невольно возвращая Цзян Чэну его старый вопрос, о котором, вероятно, давно забыл. Цзян Чэн задумался. Он действительно хотел кое-что узнать. – Ты ведь нарочно устроил все это? – наконец спросил он. – Пригласил меня сюда? Вэй Усянь кивнул, опуская глаза. – Откуда ты узнал? – снова спросил Цзян Чэн. – Мы же действительно не касались друг друга… после тех событий. – Я однажды прикоснулся к тебе, когда ты спал. Хотел узнать, смогу ли я почувствовать… – Вэй Усянь замолчал, но Цзян Чэн прекрасно понял, что он собирался сказать: он хотел узнать, сможет ли почувствовать свою духовную силу в теле Цзян Чэна. – Я никогда не жалел о том, что сделал, – твердо произнес он. – Просто в тот момент… не знаю, что на меня нашло. Может, мне надоело, что все снова спрашивают, почему я не ношу меч. – И ты почувствовал? – Цзян Чэн непроизвольно смутился, тут же рассердившись на себя за это. Вэй Усянь кивнул. – Это было так… странно. Ты тоже почувствовал – заворочался и застонал, и я сразу ушел. Но потом часто думал о том, что хочу ощутить это снова. Хоть и не имею права. – Ты имеешь полное право! – возмутился Цзян Чэн. – Это же твое Золотое ядро! Вэй Усянь медленно покачал головой. – Оно больше не мое, я отдал его тебе. И это было правильно. Я сдержал обещание, данное твоим родителям… Хотя нет. Все же не сдержал. Они оба поняли, что он имеет в виду. Такого взаимопонимания между ними не было с юношеских лет – возможно, единое на двоих Золотое ядро действительно установило между ними незримую связь не только на физическом, но и на духовном уровне. – Это было давно, – резко произнес Цзян Чэн. – Я не хочу говорить об этом. Вэй Усянь кивнул, его лицо стало непривычно серьезным. Цзян Чэн вдруг сел в кровати и потянул его за руку, усаживая рядом. – Хочу кое-что попробовать, – пробормотал он, снимая с пальца Цзыдянь. Вэй Усянь сначала с интересом наблюдал за ним, но когда Цзян Чэн взял его за руку и надел кольцо-кнут ему на палец, ошеломленно замер. Кольцо засветилось призрачным светом, и Цзян Чэн удовлетворенно кивнул. – Попробуй воспользоваться им, – предложил он. – Ты шутишь? Во-первых, это твое духовное оружие, оно не станет слушаться меня. Странно, что оно вообще меня не убило. Во-вторых, у меня недостаточно духовных сил, чтобы использовать его. – Но все же они у тебя есть, – возразил Цзян Чэн. – Пусть в этом теле и нет Золотого ядра, но оно не было сожжено, поэтому ты сможешь сформировать его, если постараешься. Попробуй. Вэй Усянь вздохнул и поднялся с кровати, как был, обнаженным, абсолютно не стесняясь своей наготы. Цзян Чэн заметил густую белую струйку, стекающую по внутренней стороне его бедра, и смущенно заморгал. Вэй Усянь же, сосредоточившись, взмахнул рукой. В воздухе появилась призрачная фиолетово-серебристая тень, изогнувшись искривленной дугой. Несколько свечей, стоявших на столике, погасли. Губы Цзян Чэна непроизвольно растянулись в улыбке. Вэй Усянь ошарашенно смотрел то на свою руку, то на свечи. – Ты удивлен гораздо больше, чем я ожидал, – наконец сказал Цзян Чэн. Вэй Усянь повернулся к нему. – Я все еще не могу понять, почему он слушается меня. Госпожа Юй никогда не позволила бы мне… – Матушка не позволила бы, а я разрешаю, – просто сказал Цзян Чэн. Вэй Усянь посмотрел на него с такой благодарностью, что у Цзян Чэна защемило сердце. Он нахмурился и протянул руку: – А теперь отдай. Вэй Усянь вернул ему Цзыдянь, но Цзян Чэн не отпустил его руку, потянув его на себя. Заключив Вэй Усяня в объятия, он принялся покрывать поцелуями его тело, с удовольствием слушая его стоны и злорадно представляя Лань Ванцзи в соседней комнате. Когда он вновь вошел в горячее влажное отверстие, Вэй Усянь распахнул глаза, обхватывая его ногами за талию. – Цзян Чэн, – прошептал он, касаясь ладонью его лица. – Вэй Ин, – ответил Цзян Чэн, поворачивая голову и прижимаясь губами к его ладони. Он услышал изумленный вздох и, прежде чем Вэй Усянь смог опомниться, принялся двигаться резкими размашистыми толчками. Громкие стоны Вэй Усяня были музыкой для его ушей. Он ощущал, как незримая сила, энергия единого на двоих Золотого ядра окутывает их плотным призрачным коконом, связывая навсегда так, как не смогут ни одни кровные узы.