Самый прекрасный вулканин

Ему хочется, чтобы Спок прижал свою ладонь к его лицу - так было пожалуй почти что единственный раз, когда доктору нездоровилось. Тогда Маккою показалось, что весь мир завис над ними и время просто перестало существовать. Когда карие глубокие и такие чувственные глаза смотрели на него, выражая печаль и искреннюю заботу, что сердце доктора заходилось от спрятанных глубоко в груди эмоций. А Спок, наверное,думал, что он умирает, и поэтому так тяжело дышит, глядя неясно и мутно. А мир плыл перед глазами от одного только осознания того, что вулканин - чувствует... Ему нравилось дерзить и пререкаться с коммандером, нравилось задевать его за живое, нравилось напоминать, что он наполовину вуканец, нравилось когда заостренная бровь неисправимо ползла вверх выражая тем самым,что остроты доктора в который раз лишь слегка соприкасаются с его вулканской непроницаемостью, не более... И одновременно с бровью уголок бледных губ едва заметно дергался в незнакомой полуулыбке, но Спок уже спешил удалиться с поля боя. Маккой помнит, как однажды едва не поцеловал вулканца. Все случилось - как обычно - непреднамеренно, они просто попали в передрягу, и Спок умудрился потерять сознание... и тогда Маккой склонился над бледным и прекрасным лицом, собираясь... точно не целовать приоткрытые мягкие губы... которые неистово манили... Доктор помнит, как позвал вулканина своим до неузнаваемости чужим охрипшим голосом, и как вулканин не отреагировал, и тогда... Маккой отдался в волю собственных чувств, и пришел в себя только тогда, когда услышал свое имя, произнесенное ослабленным голосом Спок... доктор поспешно отстранился, так и не почувствовав вкус его губ. Быть может, думает Маккой, будь у них больше времени, они могли бы... Маккой закрывает лицо рукой, чувствуя горький приступ боли. Спок мертв, и больше ему не надо скрывать своих чувств. И раньше не надо было... Маккой кладет цветы, и в последний раз улыбается коммандеру на фотографии - все такому же серьезному и нерушимому и самому прекрасному вулканцу. *** Сидя перед костром, Маккой вспоминает... как они втроем пели у костра, как Спок до умиления серьезно воспринимал шутливые слова из песни, как потом сам играл на гитаре и пел "Вниз по реке"... Доктор закрывает глаза, чувствуя жар пламени на своем лице. Когда он открывает глаза, то пару секунд видит только мутные силуэты огня, которые под порывом ветра резко пульсируют, как кровь в его голове... "Коммандер Спок мертв" - это было первое, что он услышал после их миссии. Казалось все будет по-обычному сценарию - сначала они немного поволнуются, но после - Спок обязательно появится, как обычно невозмутимо заявляя, что они могли бы и не волноваться по пустякам... Пустяки - это то, что осталось после его слов. То, что осталось на душе Маккоя, после того, как Спок их покинул, сев в этот чертов батискаф. Как обычно, доктор не пожелал ему удачи. А ведь мог... Маккой закусывает губу, чувствуя растекающуюся по венам вину от того, что не остановил тогда Спока, что даже не попытался отговорить, найти тысячу причин по которым вулканец должен был остаться. Миллионы причин - они теперь рассыпаются в воздухе отлетая от потрескивающего костра. Спока больше нет. *** Киты всегда будут напоминать Маккою Спока.... никогда не улыбающегося, но умеющего острить, вулканца, чей здравый смысл достигал порой самых вершин абсурда, полу-вулканина полу-человека... Маккой смотрел на китов - когда-то они спасли все человечество, а Он - спас Маккоя от пожизненного одиночества... согрел своим горячим вулканским сердцем, оживил... как теперь не может оживить его Маккой. *** "Прощание" Доктор не мог не замечать как сильно внешне изменился Спок, как на истощенном лице появились резкие глубокие морщины, и, как на чернильно-черных висках наметились, будто прочерченные мелом седые пряди. Коммандер стал больше уделять времени науке, а в крайне редких стычка с доктором, старался остаться в стороне. Это Маккою решительно не нравилось, он настаивал на осмотре. - После высадки на ту планету, вы изменились, Спок! Как внешне, так и... - Не буду спорить с вами, доктор... - Вот именно! Вы даже перестали спорить со мной.. Маккой замер под тяжелым взглядом карих пронзительных глаз. Одни только глаза могли нанести серьезный урон его сердцу. Боунз не выдержал "испытания", и отступил. А Спок молча покинул медотсек. Весь день доктор ходил сам не свой, чем привлек к себе внимание капитана. - Мне не нравится ваше состояние, Боунз, - сообщил ему Кирк, когда они пересеклись в коридоре. - А мне не нравится состояние Спока, Джим, - серьезно ответил Маккой. - Вы думаете, он не в порядке? - Один его вид приводит меня... - доктор выдохнул, беря себя в руки. Он потер виски, и изложил капитану все свои опасения на счет вулканца. Конечно, он скрыл свои сердечные страдания к полу-человеку - не хватало еще, чтобы об этом пошли слухи, и еще больше не хватало, чтобы эти слухи коснулись его заостренных зеленых ушей!.. - Я волнуюсь, Джим, - закончил свой рассказ Маккой, и невольно закусил губу. - Ясно, - согласился Кирк, - я сам поговорю с ним. - Все будет хорошо.. - похлопал капитан по плечу медика дружеским жестом, - все обязательно будет хорошо!.. - Не думаю, - проскрипел зубами доктор вслед Джиму. Когда вулканец снова появился на пороге медотсека, у доктора сжалось сердце - от прежнего Спока не осталось и следа, перед ним был выцветший серый человек. Только лишь заостренные уши и величественные брови наполовину покрытые сединой напоминали ему коммандера. - Проводите ваши тесты, доктор, - холодно, или скорее безразлично, произнес Спок. Их взгляды встретились, и дрожащее сердце Маккоя покрылось тонкой коркой сверкающего льда. Он сглотнул. - На вас лица нет... - тихо ответил он. Но вулканин прервал его жестом призывающим к молчанию. Молчание, однако, не было природной чертой Маккоя. - Лягте сюда, - указал ему Боунз. - Только... снимите сначала вашу форменку. Вулканин смерил его взглядом, не предвещающим ничего хорошего. - Зачем? - лед в его тоне можно было использовать для создания ледяных статуй... - Я хочу посмотреть на ваши руки, - как можно более остраненней ответил Боунз. - Зачем? - повторил свой воспрос вулканец, настаивая на прямом ответе. Но доктор молчал. Он знал, что вера вулканина не позволит ему свести счеты с жизнью, но что-то явно заставляло его не бороться со своим недугом. - Вы стареете быстрее обычного, - после недолгого раздумия ответил Маккой, - я должен понять причину. - Причина не в руках, - упрямо отозвался Спок, и лег на кушетку, не снимая форменки. Доктор стиснул зубы. - Я не смогу вас вылечить, если вы не будете меня слушаться, чертов вы вулканец! Но, как и прежде, его оскорбления пролетели мимо цели, хоть Маккой и не осознанно их произнес. Точнее, не для того, чтобы проверить его реакцию... - Зачем вы вернулись, если не собираетесь лечиться?.. - Меня попросил капитан, - легко и просто ответил Спок. Доктор с силой ударил кулаками по панели - благо, не работающей. - Так может мне попросить капитана, чтобы он попросил вас... Боунз замер на полуслове, так как вулканин начал расстегивать пуговицы. - Не стоит отвлекать капитана по пустякам, - объяснил ему коммандер, стягивая с себя форменку. Очередная порция сарказма застряла у доктора в голе, когда он увидел шрамы на коже вулканина. - Что... что это?.. - удивленно и очень-очень тихо спросил Маккой: ему вдруг стало трудно дышать. Он не мог поверить, что видит то, что видит. Вся кожа была покрыта рубцами свежими и затянувшимися. Но больше всего его поразило то, что цвет крови был... красный. Не зеленый, не фиолетовый, не чуть голубоватый, как это уже было однажды, когда Спок серьезно заболел. Нет- этот цвет крови доктор знал наизусть! Он знал, потому что... это была человеческая кровь. Спок стал человеком! - Вы... - начал Маккой, до которого внезапно стало доходить причина такого внезапного старения его доброго сердцу друга. - Спокойно, доктор, - чуть мягче, чем пару минут назад, ответил вулканин. Он снова натянул водолазку, чтобы не вызывать такую бурную реакцию судового врача. - Вы... - снова начал Боунз, и снова застыл, не смея поверить. - Умираю, доктор, - так же спокойно, и, на удивление, мягко подтвердил его подозрения Спок. - Клетки моего тела не были подготовлены к столь неожиданному изменению. Как вам известно, вулканцы живут гораздо дольше людей. И поэтому мое перевоплощение в человека - рушит мое тело. Поэтому я так внезапно состарился, и поэтому старые раны дали о себе знать. Вскоре мое сердце переместится в центр моей грудной клетки, и остановится. Голубые глаза Маккоя стали влажными, а лицо выражало тончайшую боль. Губы вулканца мягко дрогнули в незнакомой, но такой человечной улыбке. - Я стану более эмоциональным, доктор, - тихо и с ноткой печали произнес мужчина с заостренными ушами, - но это продлится недолго... - Спок... - жалобно пискнул Маккой, его губы тоже дрогнули, но не от улыбки. - Лекарства нет, доктор, - опередил его заявление вулканин, и встал с кушетки. - Мне правда жаль... Он коснулся рукой горячих и мокрых от слез щек Маккоя, и снова по его губам скользнула немного горькая улыбка. - А ведь у нас все могло получится... Не так ли? ***