Паучья власть

             — Передвижение займёт больше времени. Замок оказался дальше, чем говорил человек.       Сморщив носик, Красноглазый не обратил никакого внимания на слова Стража. Но его рот исказился в оскале, стоило взгляду пробежаться по выползающим из всех щелей паукам. Некоторые везли на своей спине потомство, большая часть из которого вылупится по пути. И будет готово к бою. Именно на это Красноглазый и рассчитывал. Пополнение воинов по ходу битвы. Смотря, как она ещё развернётся, эта битва.       Солнце медленно катилось к закату. В его лучах пауки шевелились неохотно, точно были сонными. Однако Красноглазый не спешил их подгонять, прекрасно понимая, что тёмные твари активны ночью. Солнце же ограничивало их. Слепило. Замедляло. Только дождаться ночи. Дождаться темноты, и они себя покажут во всей красе.       Страж считал, что они потратили непозволительно много времени на Хранителя. Пока ждали восстановления Кири, потратили дни в никуда. Но и даже сейчас Хранитель доверие не внушал. Скорее наоборот — он сеял сомнения. На вид слабый, никудышный, никчёмный. Пусть он и крупнее предыдущего, пусть Красноглазый над ним столько корпел, пусть он вкусил крови и молока Короля, это не сделало его сильнее. Сейчас он вытянувшись лежал на одном из пауков-гигантов, вместе с несколькими крупными яйцами на загривке. Лежал и вяло игрался с некогда подаренным Красноглазым паучком. Для полного счастья птички не хватало, но Страж был уверен, что Его Паучье Высочество своего любимца не бросит. Как и тех трёх псин, которые изменились не сильно, но теперь походили на своих. Какие никакие, а тоже воины.       Страж прекрасно осознавал, что его обожаемый мальчонка, который так ловко взобрался на его спину, вообще не отдаёт себе отчёт в том, что собирается делать. Мстить — это одно. И совершенно другое — объявлять людям полномасштабную войну. На что он рассчитывал, если люди всего Архипелага объединятся против такой угрозы, как арахниды? На огромном материке, насколько Страж знал, арахнидов уничтожили подчистую.       Но если быть честным, Страж об арахнидах на материке не то чтобы не знал, он их чувствовал. Всё отчаяние, когда другие расы, так же объединившись, уничтожили их города. Оставили одни руины средь гор. Это отчаяние и ужас, ярость и злость… Тогда мысли от этого путались. Страж был совсем юнцом, но понимал, что при союзах сила возрастает многократно. Он помнил лютый холод и яркие льдистые глаза. Какая-то арахнида сыпала проклятия в адрес Владыки Льдов, но он оставался невредим. Союз эльфов, людей и демонов… Что может быть опаснее такого коктейля?       Но на Архипелаге не было ни эльфов, ни демонов. Он был густо заселён людьми. Тысячами тысяч. А в горах и под землёй обитали пауки. Осознавал ли в полной мере его мальчик, что при объединении им точно не выжить? Каким бы сильным Красноглазый ни был, он не одолеет легионы людских армий. Он вёл тёмных на победу в драке, но на гибель в войне…       — Твоя неуверенность во мне поражает, — томно прошептал Красноглазый, поднимаясь на ноги. — Что такое, любовь моя? — он издал короткий, сочащийся холодом смех. — Всё ещё считаешь меня тем глупым мальчишкой? Я привёл нас к победе однажды. Приведу снова. Посмотри на них! — сжав пальцами подбородок Стража, Красноглазый повернул его к ожидающим приказа тёмным. — Они готовы умереть за меня!       — Как и я, — прошелестел Страж.       — Даже знаешь, — Красноглазый ловко спрыгнув, прильнул к торсу Стража, лизнув его и оставив влажную дорожку, — вас приведу к победе не я, а вы сами. Просто я вас подтолкну! А-ах, — прогнувшись назад, он тихо застонал и прикусил губу, когда один из членов Стража проскользнул в него и сразу во второе кольцо, оставляя крохотные яички по всем стенкам. — Серьёзно? — прерывисто выдохнул Красноглазый. — Я бы сейчас не отказался, чтобы ты меня отодрал как следует!       — Не отвлекайся, — отозвался Страж, наклоняясь и горячо целуя своего мальчонку.       — Как она красиво растянулась, — тихо пробормотал Кири, разглядывая, как член Стража медленно двигается вверх-вниз, заставляя Красноглазого громко дышать.       Водя влажным языком по сухому рту арахнида, Красноглазый только от этого уже был готов кончить. И он был бы рад, если бы Охотник не облизывал его анус, а Кири не тыкал в него пальцами. Нашли игрушку!       Откинувшись назад, Красноглазый позволил Стражу протолкнуть в него второй член. Громко вскрикнул от ощущения, как дырочка резко растягивается, и по телу прошла дрожь. Красноглазый шире развёл ноги, ставя их на передние лапы Стража, который сцепил руки в замки на его спине, чтобы была большая устойчивость. Он не стремился принести своему мальчонке удовольствие, лишь оставить внутри него как можно больше своих яиц. Конечно, за то время, что они будут добираться до человеческого города, яйца не выйдут из него, зато подрастут и окрепнут. А когда всё закончится, то колония сразу пополнится. Страж был уверен, что без потерь в их колонии не обойдётся.       Красноглазый тоже понимал, к чему Страж это делает. Он был ему за это даже благодарен. И он бы прямо сейчас его завалил, чтобы как следует насладиться его членами внутри своего тела, позволил бы сделать всякое грязное, но, увы и ах, Страж был к этому не расположен. Можно приказать…       Красноглазый вскрикнул громче и выпучил глаза, когда в анус протиснулось сразу два члена. Ещё два. И Король потёк. Анус ныл. Стенки внутри точно грозились лопнуть. А Страж продолжал «развешивать» крохотные яички, старательно делая волны стволами, чтобы принести своему обожаемому мальчонке больше удовольствия. Не хотел, но и лишать его таких мгновений тоже не дело. Тем более, чем сильнее возбуждался Король, тем больше становилось соков внутри него. А значит и благоприятная среда для яиц.       Страж немного лукавил. Ему самому было приятно находиться в заднице Короля. Ощущение горячности и давления со всех сторон сводило с ума. И плевать, что на них направлено столько взглядов. Особенно ощутимыми были у туманных. Так бы и сожрали всех. Особенно Короля. Не в прямом смысле. Но с ног до головы бы точно вылизали. И устроили на его радость оргию.       Красноглазый таял всё больше. Страж задвигался резче, а его острые концы тыкались в стенки, заставляя его вздрагивать всем телом. Это было потрясающее ощущение. Особенно когда оно отозвалось покалыванием в сосках. Это словно почувствовал Охотник: поднявшись на ноги и перестав созерцать огромную дырень любимого Короля, он впился в левый сосок, принявшись его мусолить.       Кири продолжал созерцать дырку. Это казалось ему чем-то невообразимым. Некогда маленькая дырочка теперь могла с лёгкостью вместить в себя член паука-гиганта. А хуи Стража двигались так споро, что задница тряслась. Да и анус вытягивался так красиво и снова пропадал внутри. А чего стоил тот момент, когда показалась кишка! Вид багровой стенки, сверкающей от влаги в лучах заходящего солнца, заставил потечь и Кири. Внутри его собственной задницы нарастала пульсация, от которой он пока не знал, как избавиться. Но ему в этом любезно помогут позднее.       Красноглазый охнул и затрясся сильнее, когда все четыре члена ткнулись в одно местечко. Он громко стонал от каждого толчка. И того, как Охотник кусает и сосёт его сосок, доя точно корову. К нему присоединился и Кири. Сначала он просто смотрел, как Охотник жадно чмокает, играясь ртом с большим соском, и как тихо постанывает от того, что Король пропихнул руку между его ног и теперь сам игрался с его дыркой. Кири стало ревниво. Ему казалось, что за спасение Красноглазый должен целиком и полностью принадлежать ему, но как оказалось, принадлежит он всем и никому одновременно.       Наслаждаясь всесторонними ласками, Красноглазый не оставлял без внимания и своих мальчиков. Пусть он не хотел пока трогать Кири, но, похоже, тому уже и самому хотелось вкусить этого. Красноглазый не стал его обделять. Особенно, если учесть, что чем активнее он щекотал две тугие дырочки, возбуждая и распаляя их обладателей, тем эмоциональнее становился. Точно эмпатия. Это приносило больше удовольствия. И оно передавалось колонии, вынуждая туманных раздвигать ноги перед арахнидами и пауками. Кто-то даже завалил Мечника с Карлом.       Ощущая всем своим естеством массовую похоть и помешательство, Красноглазый всё больше сходил с ума. Хуи приносили колоссальное удовольствие. И чтобы каждый почувствовал то же самое на себе, он был готов делиться собой со всеми.       И как бы странно это ни звучало, но развращённость и происходящее заставили Красноглазого очистить разум. Точно ебущий его арахнид вытрахал из него всё беспокойство, поставив разум на место, заставляя мысли течь в нужном направлении. Он так старательно долбил его отростками, что сотрясалась не только задница, но и огромная грудь, за которую сейчас так жадно цеплялись Охотник с Кири. Парни как будто пытались сделать его соски ещё больше. Они и так опухли от возбуждения, а два неугомонных рта, кусающих и сосущих горошины, вынуждали опухать их ещё больше.       Не выдержав настойчивости любовников, Красноглазый застонал. Громко. Протяжно. Удовлетворённо. Задница оросила члены Стража, который только издал урчание, полное наслаждения. Он начал привыкать к тому кипятку, которым Красноглазый кончал своей задницей. Боли почти не чувствовалось. Вместе с Королём «описались» и Охотник с Кири. По рукам Красноглазого так активно потекло, что он сам не сдержал мурчания. А мальчишки, точно голодные дети, продолжали постанывать и хныкать, вбирая в себя больше особого молока. Это даст им больше сил. Насытит. Изменит.       — Вы меня с ума сведёте, — прохрипел Красноглазый, чувствуя головокружение.       — Сам связал себя со всеми, — хмыкнул Страж, закидывая его на свою спину, куда бегом умчались и мальчишки. Широкая спина Стража позволила им с лёгкостью поместиться на ней, обхаживая своего горячо обожаемого Короля.       — Солнце уже достаточно село, — выдохнул Красноглазый, пытаясь не застонать от двух активных язычков в его дырке.       Кивнув, Страж издал громкий вопль. Шипя и подгоняя, арахниды разогнали туманных по паукам, к кладкам, командуя выдвигаться.       Прижав уставших, но довольных мальчишек к себе, Красноглазый без сожаления смотрел на медленно удаляющийся дом. Укрытие, которое стало для них временным пристанищем. Он считал, что они осядут тут до скончания времён, но, похоже, судьба у них иная. Раз уж человеческого правителя понесло сюда для чего-то.       — Наша стезя это война. Разве нет? — ни у кого конкретно спросил Красноглазый, настраиваясь на кровопролитную стычку не с одним поселением людей. — Мы их не трогали…