Искры прошлого
– Хозяин! Этому молодцу, чтобы войти, понадобилось изрядно согнуться. Да и сейчас он стоял… ну, не касаясь потолка, конечно, там еще пальца четыре оставалось, и хороших таких пальца, какие только у серьезных молотобойцев и бывают… в общем, не задевал он макушкой потолка, но стоял, невольно втягивая голову в плечи. Серьезные плечи. – Что тебе? Оружие пришел заказать и ошибся Ярусом? вряд ли: он при мече. Кольчугу? тоже вряд ли: одет бедновато. Нож ему нужен? не смешно. Конь расковался? так не слышно его коня. – Подмастерье не пригодится? – прозвучало из-под потолка. – А зачем мне тебя нанимать? – спросил Даннир, заново оглядывая верзилу. Нет, то есть силен он понятно как – подкову голыми руками согнет небось и даже не на спор… – Хочу в Минас-Тирите пожить, – искренне ответил здоровяк. – Год, другой… как получится. Возьми? Тут Даннир понял, что в этом воине было не так. У него был очень, очень дорогой меч, даром что только рукоять и видно. И столь же очень бедная одежда. А так одеваются известно кто. Северяне. – Ваши стражниками устраиваются… – Даннир не то чтобы гнал, он просто не понимал, что ему с таким гостем делать. – Устраиваются, – грустно прогудело сверху. – Только я в стражниках жиром зарасту и от безделья помру… Здоровяк развел руками. Ручищами. Да уж. Минас-Тирит – город спокойный и для таких лап в страже действительно дел нет. – Так. А делать что умеешь? – Да ничего, – виновато ответил северянин. – Но молотобоец же тебе лишним не будет? За харч и угол. Харч и угол, когда речь о таком медведе, – это не так уж и дешево, но… Даннир столько слышал про этих северян, пойми, где байки, где правда, что искушение пустить одного из них в свой дом и всё разузнать самому – это искушение было слишком велико. Ну сколько он съест? Ну, за двоих. Не обеднеем. Здоровяк оказался… спокойным. Черта, в сущности, обычная, мало ли спокойных людей на свете, да и с первого взгляда было видно, что Бердир не буян и не драчун… да, всё так, но что-то было в его спокойствии не таким, как у всех. Не таким, как у самого Даннира, который тоже в задирах не числился, да и в кузне кричал не больше любого. В спокойствии этого медведя была уверенность – ровная, глубокая, словно он все про тебя знает наперед и не только про тебя. Вот ты так молот в руках держишь, как он… что и как держит он? И всё это вызывало больше любопытство, чем настороженность. Бердир, конечно, опасен, еще как опасен, да только не для мастера, пустившего его под свой кров. Вскоре выяснилось, что верзилу очень любят лошади. Или он любит лошадей. Или он с лошадьми любит друг друга, или как это сказать? В общем, дело было так. Они делали важный заказ – большой светильник в дом на Третьем, когда позвали срочно перековать лошадь. Господин был раздражен, конь наверняка тоже уже злился, и Даннир отмахнулся на северянина: иди, займись, от тебя всё равно толку мало, у нас серьезные узоры. Бердир кивнул, потом поклонился заказчику, подошел к коню, погладил по шее, что-то сказал… скакун было слышно что стих, спокойно стоял, пока его перековывали, под это успокоился и господин, а потом даже заплатил больше обычного, уж больно ему понравилось – что? Когда снова позвали ковать коня, Даннир уже нарочно отправил Бердира и теперь знал, что северянин говорит лошадям какие-то слова, незнакомые, не на Всеобщем. Только вот доверялись его рукам еще прежде этого. Да и вообще успокаивать он умел. Пару раз, когда приходят и требуют, чтобы бросили всю работу и занялись непременно его заказом, и чтобы вот сейчас же и к завтрему, если не ко вчера… Даннир выходил «на минуточку», вроде как подобрать нужное для этой работы, а на самом деле оставляя крикуна на Бердира. Когда мастер возвращался, заказчик был «оббит и начерно отшлифован», по выражению кузнеца. То есть вполне пригоден к здравому разговору. Спустя какое-то время Даннир счел, что бессовестным будет не платить такому полезному работнику. И выложил перед ним честно заработанное серебро. Бердир поблагодарил, деньги взял, но… кузнец ожидал большего. А не вот этого невозмутимого «нет денег – и не надо, есть – и ладно». Мастер был раздосадован. Не в благодарности дело даже, а просто… ну он обрадоваться должен был, медведь толстокожий! А ему хоть кувалдой по голове – спокойный, вежливый, хоть с тобой, хоть с кем! Оставив работу на подмастерьев, Даннир пошел в тот чулан, что жена отчасти разобрала под жилье северянину. Что там найти – кузнец не думал, да и вряд ли бы стал рыться в его вещах (какие вещи у этого бродяги! котомка за спиной – и всё, первое серебро он получил вот сейчас!), нет, он просто хотел понять, просто… Просто там в уголке стоял его меч. Так, будто ему здесь и место. Ну да, где и место мечу, как не в изголовье кровати, которую соорудили из пары колод, доски и тюфяка с травой. Даннир осторожно потянул клинок из ножен. Он узнал эту сталь сразу же, в темноте чулана. Но не поверил своим глазам, подошел к полосе света из приоткрытой двери. Людям, которые носили такие мечи, кузнец кланялся, сложив на груди руки крестом и согнувшись пополам. А они хорошо если замечали его приветствие. Гномья сталь. И всё сложилось. И спокойствие его, и уверенность, и равнодушие к деньгам… и еще все разговоры о северянах, которые звучали скорее как сказки: дескать, эти бродяги – лорды, и потомки Исилдура, и вот даже Король где-то там в неведомых лесах живет. Сейчас Даннир держал в руках доказательство того, что всё это – правда. Понимал кузнец и другое: его рот на замке. На хорошем таком замке, вот как сам кует, ни один вор не подберет ключа. Тайну Бердира он не выдаст. И не только потому, что иначе потеряет мастера, кто людей умеет перековывать неприметно… нет, не в работе дело, не в заказчиках. Даннир не мог найти слов, что меняется в нем самом рядом с этим спокойным медведем, с которым на сердце тепло, вот просто как из январского дождя к очагу сесть… * * * – И сколько лет ты так провел? – на лице Берегонда была смесь непонимания и жалости. – Все десять. – Десять лет просто в кузнице?! – Посмотри на это иначе, – качнул головой Арассуил. – Я приехал узнать Гондор. И я это получил. Первый ярус, проезжая улица. Ковать коней, возиться с телегами купцов было моим правом… или привилегией, что точнее. Это не было нужно другим подмастерьям, это кажется диким тебе, но для меня это был весь Гондор на ладони. Путешественники очень словоохотливы, если правильно держать себя с ними. – Да, понимаю, но не болтали же они с тобой дни и ночи напролет… – Ночи напролет, – усмехнулся в густую бороду Бердир, – ночи они как раз болтали. В харчевнях. Сначала в Первом ярусе, потом, как наши с Данниром дела пошли в гору, мы тоже пошли пить вино повыше. Так до Четвертого и дошли. Там я мно-ого наслушался…Искры прошлого
– Хозяин! Принеси-ка нам… Бердир, что будешь пить? Я угощаю. В душе Даннира бурлили и клокотали два чувства. Первое отчасти походило на почтение: раз Бердир – из высокой арнорской знати, то обращаться с ним надо… ну, конечно, скрывая, что ты брал в руки его меч, но всё-таки уважительно. Кузнец уже велел жене совсем разобрать этот чулан и придумывал, как бы там постелить приличную постель, не выдавая, что всё знаешь… Ну пока вечер провести весело, и не в Первом, а во Втором… не по лорду, конечно, развлечение, но хоть что-то. Второе же чувство толкало кузнеца под колени «Пойдем в Третий!», а сейчас вот под локоть… азартное желание расшевелить невозмутимого северянина. «Я удивлю тебя! Ты обрадуешься! Ты засмеешься! Ты… знатная неблагодарная зверюга, ты мне ответишь! По-настоящему ответишь, по-человечески, а не этой своей вежливостью! Для коней ее побереги, это с конями ты учтивый, а я тебе не конь!» – Пить? – пожал плечами арнорец. – Не знаю… пива? – Погоди… – Даннир прищурился, – ты вино вообще в жизни пил? – Бывало, – Бердир проговорил не то неуверенно, не то смущенно. – Но я не разбираюсь… – Ах, ты не разбираешься, – сверкнул глазами кузнец. – «Черного Лекаря» нам и к нему что сам знаешь, – небрежно сказал он хозяину. Все трактирщики во всех городах и странах принадлежат к единому удивительнейшему роду: они мгновенно исчезают, едва гость с тугим кошельком закажет «что сам знаешь», а через почти что пару мгновений на столе окажется именно то, что гость хочет, пусть даже сам он и не подозревал об этом. – Это что? – Бердир недоуменно смотрел на цветы немногим меньше лилии, золотистые… из-за тонкой поджаристой корочки, пышущие жаром: видно, что только что из кипящего масла. – Цветы цуккини, – Даннир старательно скрывал торжество. – Никогда не ел? Поддразнивать нехорошо, тем паче – лорда, но сдержаться невозможно. – Цветы можно жарить? Какой он смешной, когда удивленный. Точно – ручной медведь. – Так они в тесте. Давай есть, пока горячие! Век ты на них смотреть будешь? К жареным цветам явился и кувшин вина, действительно темного настолько, что в оловянном кубке оно казалось просто черным. – За что будем пить? – За твою удачу, медведь лесной. Бердир чуть улыбнулся – только глазами. Серые, а светятся как солнце поутру. Вот то-то же. Вино он пил маленькими глотками, катая во рту и вслушиваясь во вкус. «Лекарь», конечно, штука дорогая и залпом глотать его не стоит, но не пьют так простые люди. Если они не виноделы, конечно. – Нравится? – В нем солнце юга… и терпкий дух трав, иссушенных зноем… – Ты прямо певец, Бердир! Тот не ответил.