Инь-Ян-Хрень

Лето в северной столице медленно сходило на нет. Ванька шагал по новому асфальту, переходя дорогу на светофоре и был уверен, что оставляет после себя следы в дорожном покрытии, настолько сильно оно плавилось под солнцем. Жутко хотелось пить, но в такую жару напиться было делом сложным. Опустошив бутылку с уже ставшей тёплой водой, Ванька выкинул её в ближайшую урну и свернул в переулок, сокращая путь. Он не любил больницы из-за их специфического запаха и атмосферы — было в них что-то нехорошее, муторное, вызывающее неприятные чувства в желудке. Дойдя до самого дальнего крыла, где располагалось отделение гастроэнтерологии, Евстигнеев с удовольствием вступил в спасительную прохладу, стараясь не обращать внимания на аромат пригоревшей капусты, витавшей в воздухе просторного коридора. В нужной ему палате обнаружился лишь коротко стриженый мужик лет тридцати, на койке у окна. Ванька приходил к своему приятелю с работы уже вторую неделю, и каждый раз видел его. Словно тот прописался в палате. — Здорово, а где Макс? — Евстигнеев стукнул пару раз для приличия по дверному косяку, привлекая внимания и хмыкнул, рассмотрев обложку книги, которую отложил мужик. Он подарил её Максу на новый год вместе с другими книгами Лавкрафта. — Здоров, — мужчина улыбнулся, махнув рукой с татуировкой Чёрного Адвоката на плече, одной из немногих, которую Ванька смог рассмотреть за все свои визиты. — В туалет ушёл, в конце коридора дверь. — Спасибо, и пока, — Евстигнеев кивнул и вышел из палаты, но тут же заглянул обратно. — Выздоравливайте, а то не дело летом в больнице-то валяться. — Обязательно, парень. Спасибо, — мужик улыбнулся шире и снова поднял книгу, отгораживаясь от Ваньки. Макс загремел в больницу с гастритом после корпоратива в честь юбилея радиостанции, где они оба работали, и сейчас медленно, но верно шёл на поправку. Ванька пересказывал ему последние новости, сидя на лавочке в больничном дворе и щурясь от солнца. — Ты-то тут как? — закончив рассказывать, Евстигнеев воровато оглянулся, в надежде незаметно покурить. — Нормально, обещали выписать на следующей неделе, — парень улыбнулся и встал с лавочки, мотнув головой в сторону тропинки у забора. — Если бы не ты с Ленкой, да Мирон, я бы точно загнулся тут от скуки. — Мирон? — Ванька спрятался за раскидистый куст и с наслаждением закурил. Ленку, соулмейта Макса, он знал давно и иногда мечтал, чтобы его девушка была хоть немного похожа на неё — очень уж ему Петрова нравилась — Сосед по палате, — парень откинул чёлку со лба, и последовал Ванькиному примеру. — Хороший мужик, интересный, жалко его. Он тут всё лето торчит, один-одинёшенек. Его вылечат, выпишут, а он обратно через пару недель. — Охренеть… — Евстигнеев передёрнул плечами представив, каково это — три месяца торчать взаперти. — А почему так? — Соулмейта своего не нашёл до сих пор, а ему через полгода тридцатник стукнет… Симптомы попёрли. У тебя-то с этим как? — Глухо, — Ванька поморщился и потёр шею. — Нигде и ничего. Судьба тех, кто не нашёл своего соулмейта вовремя была незавидной — смерть спустя пару месяцев, либо неизлечимая болезнь, которая даёт тебе ещё пару-тройку лет, но потом ты всё равно умрёшь. Симптомы обычно начинались за полгода-год до тридцатилетия, словно намекая, что времени остаётся всё меньше. Он разместил фотку своей метки во всех социальных сетях и стабильно раз в день проверял программу-приложение на телефоне по их распознаванию и подбору. Но второй Тай Цзы не спешил появляться на просторах интернета. Он даже загуглил однажды информацию на счёт разных меток, и везде говорилось что найденные различия между ними не превышали трёх процентов от общей площади рисунка. В основном это касалось сложных меток с мелкими деталями. Таких случаев насчитывается один на тысячу, и программы всё равно распознают их как идентичные. Радовало его и то, что в мире ещё не было случаев, чтобы соулмейты жили в разных странах, а значит, шанс найти своего был не таким призрачным. Мысли о том, что его пара могла уже умереть он старался игнорировать. Всё-таки пять лет, это приличный срок для поиска. На следующих выходных Ванька нёс в пакете два набора продуктов. Слова приятеля о том, что к его соседу за всё лето ни разу никто не пришёл, он помнил прекрасно. Чисто по-человечески ему стало жалко Мирона, и он решил хоть немного, но скрасить его больничные будни. На этот раз небо с самого утра было затянуто тучами, обещавшими если не грозу, то хотя бы ливень. Макс торчал в коридоре, в компании Ленки, довольный, как кот спиздивший валерьянку из аптечки. Ванька, поздоровавшись с обоими, зашёл в палату, чтобы отдать второй пакет Мирону. — Здорово, — Евстигнеев закрыл за собой дверь и направился к дальней койке. Мирон лежал спиной к нему, отвернувшись к стене. — Я тут это, нормальной еды принёс. Мне Макс сказал, что ты один совсем… Ванька осёкся, заметив, что Мирон не реагирует на него и мысленно чертыхнулся — человек спит, а он тут разорался. Но Мирон вдруг застонал глухо, и прижал ноги к груди, сворачиваясь в клубок. — Эй, тебе плохо? — Евстигнеев подошёл ближе и тронул того за плечо. — Чувак… Мирон, зажмурившись, прижимал руки к животу, его трясло. Пот выступал крупными каплями и скатывался по лицу на подушку — Пиздец… — Евстигнеев выскочил из палаты и за озирался в поисках сестринского поста. — Макс, врача надо, соседу твоему плохо. Врач, вызванный медсёстрами, обколол Мирона лекарствами и попросил понаблюдать за ним хотя бы полчаса, пока тот спит так, на всякий случай. Ванька кивнул и подтащил стул поближе. Зачем-то поправил провалившемуся в лекарственный сон Мирону одеяло, подтягивая выше, и завис, почувствовав вдруг странное ощущение тепла в районе солнечного сплетения. — Пошли хавать, чё встал? — Макс в пол голоса окликнул его со своей кровати и зашуршал пакетами. Уже вечером, копаясь в интернете, Ванька получил по Ватсапу сообщение от приятеля — Мирон проснулся, и просит Ваньку завтра зайти к нему. Евстигнеев объяснил про рабочий день и следующие выходные, но ответа не получил и полез обратно в интернет перепроверять информацию. На сайтах, посвящённых соулмейтам и всему, что с ними связано, Ванька наткнулся на пугающие его подробности — истинные пары в присутствии друг друга на близком расстоянии испытывают «эмоциональные всплески», выражающие различными ощущениями. Кто-то ощущал покалывание в кончиках пальцев, у кого-то «бабочки в животе». В любом случае это были приятные ощущения. — Ещё чего не хватало… — Евстигнеев захлопнул ноутбук и попёрся на кухню курить. Он никогда не допускал мысли о том, что его соулмейтом может быть мужчина, и начинать думать об этом не очень хотел.