Истинный провокатор

«Клыкастик». Сообщение Арсений перечитывает три раза. Разгар рабочего дня, Антон не пишет обычно, когда сильно занят. Значит, что-то срочное. «Да, ангел мой?» «Работы невпроворот, но мне очень нужно сказать тебе. Я соскучился, хоть мы виделись утром». Арсений умилённо улыбается. Виделись – это сильно сказано, конечно. Антон улетел в отделение ещё до того, как вампкуб проснулся. Но даже сквозь сон чувствовал, как губы его мага прошлись поцелуями по щеке, шее и остановились на плече. На том всё и закончилось. «Я тоже. Ты прервался на самом интересном...» Он делает это неконтролируемо. Ему нравится... Провоцировать. Арсений с удовольствием представляет, как Антон смущается. Попову очень приятно знать, что это трогательное покраснение кончиков ушей и щёк вызывает он у своего истинного. «Знал бы ты, как мне хотелось продолжить...» Тут вампкуб тяжело сглатывает. По телу неотвратимо искрит мягкое тепло, будто его любимый здесь, стои́т рядом. Слова совсем не похожи на стеснение. Что Антон задумал? «... не стал тебя будить, ты так сладко спал. Да и опаздывать было бы не очень. А прерывать твой сон ради торопливого секса... не для нас, клыкастик». В пору Арсению краснеть. Они едва сошлись после долгих мыслей, и вот теперь даже его огонёчек понимает, что торопиться не нужно, да и не хочется. «Я был бы рад и этому. Ты бы пробудил меня фразой "нет времени объяснять – хочу тебя", и я бы сделал всё, что ты пожелаешь». Некоторое время ответа не было. Скорее всего, работа окончательно захватила его возлюбленного, так и не дав ему ответить. Этот факт печалит Арсения, но ненадолго. Оповещение забавно блямкает. Это голосовое сообщение. – Клыкастик... – вдох звучит судорожно, но тем больше пробуждает в Арсении и без того разожжённое желание, – я тут чуть не умер, поперхнувшись кофе, едва это представив. Короткое сообщение. Но такое сладостное, даже учитывая, что в нём упоминается смерть. Арсению хорошо рисует картинку воображение: губы Антона касаются кружки, он читает присланные слова, посмеивается, а после понимает, какое может быть продолжение и закашливается. «Но раз я выжил, то это к лучшему». «У тебя нет разрешения умирать, ангел;)». Он шутит, теперь точно зная, что Антон его не оставит ни в одном из возможных смыслов. «О, нет, клыкастик. Терпеть тебе меня вечность /коварно смеётся/». «Поверь, милый, ты моё лучшее наказание. Так бы испытал тебя на себе снова». Арсений и правда даже не представляет масштабы надвигающегося на него огненного вихря. Но этому открытию он будет рад как никогда. «Арс». «Да?» «На тебе ведь сейчас только халат?» Вампкуб затаивает дыхание. Но ответить не успевает. «Уверен, что да. Я тебе не говорил, как мне нравится смотреть на тебя, когда ты такой...» Арсений вздрагивает, пальцы как раз держат шёлковый пояс, будто это может спасти, и его не снесёт обжигающим порывом ветра страсти с ног. Он привык к тому, что его ангел постепенно учится не стесняться и выражать своё желание. Но каждый раз как прилежный ученик, желающий произвести впечатление на своего преподавателя, усваивает материал на опережение, приятно удивляя. Так и сейчас, Антон словно подходит ближе. Сначала на шаг, чтобы проверить, примет ли его игру партнёр. Неужели ему могла закрасться мысль о том, что Арсений может отказаться? «Какой?» Это значит «да, продолжай, мне нравится». И по ту сторону экрана смартфона его понимают верно. «Трогательный, интригующий своей полуобнаженностью. Тебя приятно касаться. Твоя бархатистая кожа, подобная ткани любимого халата...» Арсений не может и не хочет его останавливать. Хоть и понимает, что без его ангела только попусту возбудится, но это нисколько не расстроит. У них ещё будет время. Чудится даже – время всего мира и только для них двоих. «Клыкастик, ты такой красивый, когда получаешь удовольствие и я с радостью его тебе доставляю. Чего сто́ит вчерашний вечер». «Ангел мой... как же сладко ты меня пытаешь. Не останавливайся...» «Арс, знал бы ты, что я хочу этого не меньше. Кажется, после обмена уже много прошло времени, а искры суккубьести всё ещё как ноют в груди, вечно стремятся к тебе поближе». «Мой родной». Это перетекание из страсти в нежности Арсению очень нравится, даже больше, чем можно представить. Не просто секс по переписке, а взаимное, откровенное и совсем сокровенное, такое личное общение. «Красивый мой, порадуешь?» «Всё, что захочешь, огонёчек». «Ослабь пояс у халата. Представь, что это делаю я. Оглаживаю взглядом твоё тело, следом касаюсь груди, скольжу пальцами ниже, проходясь по чувствительным бокам». Арсений прикусывает губу, но делает то, о чём просит Антон. Сердце совсем не повинуется, стучит как сумасшедшее, заставляет дыхание частить. Словно нет между ними расстояния, словно бы Антон любуется своим вампкубом, мягко улыбается и ласково касается. Арсений хочет донести до своего возлюбленного, как ему хорошо, потому отправляет голосовое сообщение. – Ангел, – шёпотом, с придыханием, – тебя вроде и нет здесь, а все касания ощущаются как реальные. Так хочу в твои сильные руки, обнять тебя, поглаживать твои широкие плечи, вдыхать твой запах кожи... Палец соскальзывает с кнопки записи. Это и хорошо, а то наговорил бы минут на сорок, потом его ангела бы уволили ненароком. Арсений продолжает мягко проводить по своему телу, ожидая ответа. Возбуждение в нём не сжигает все внутренности дотла, но ласково перекатывается под кожей, наполняя тело приятным томительным жаром предвкушения. Правда, ответа сразу не следует. Ни через пять, ни через десять минут. Арсений вздыхает, снова обстоятельства прерывают их на столь интимном моменте. Но делать нечего, приходится чуть успокоить сердцебиение, немного отдышаться, чтобы кровь отлила ото всех возможных поднимающихся мест. Но не успевает бег сердца замедлиться, как с лестничной клетки доносится знакомый звук открывающихся лифтовых дверей. Затем дверь в квартиру распахивается и тот самый огненный вихрь из прикосновений рук и губ набрасывается на вампкуба. – Провокатор, – выдыхает в губы Антон, на мгновение переставая касаться полуобнажённого тела. Все вопросы про то, каким образом любимый здесь, а не на работе, откладываются на потом. Нет ничего важнее, чем изнемогающий от желания истинный. Арсений чувствует, что кожа его мага пылает, любимое сердце бьётся в груди сильно и громко, пока собственное тело совсем отчаянно сжимают руки в крепких объятьях. Ни секунды вдохнуть, но это вампкубу и не нужно, лишь бы этот вихрь закрутил его сильнее, запутал в своих потоках. Антон и миллиметра кожи не пропускает, постоянно оглаживая и целуя. И кто из них ещё суккуб? Сомнения имеют место быть, ибо маг с таким остервенением ластится к нему, что хочется улыбнуться и сказать «вот что бывает, когда долго подавляешь чувства». Но говорить не получается, только постанывать от жарких ласк по всему телу. Арсений не терпит столько преград в виде слоёв одежды, стягивая всё, что попадается под руки, за что цепляются пальцы. На секунду в голове вампкуба всплывает мысль, что дверь надо бы прикрыть, но тут же рассыпается словно искрами из глаз... Антон собственнически прикусывает сосок, вызывая сильное желание вот прямо сейчас отдаться, хотя куда уж сильнее. Истинный подхватывает своего суженого на руки и уносит в спальню, очень бережно укладывая на кровать. И смотрит во все глаза так, что даже видавшему многое за свою долгую интимную жизнь вампкубу становится неловко и трепетно. – В сообщениях-то я красноречивый, – винится Антон, вновь целуя выгибающуюся навстречу ласке шею, попутно гладя нежную кожу, – а рядом с тобой... все слова разбегаются. Арсений улыбается, нежит прикосновениями подушечек пальцев к груди и ключицам. Он хочет втянуть его в бесконечный поцелуй, оплести высокое, сильное тело всеми конечностями, но Антон так увлекается зацеловыванием каждой родинки на теле... – Ангел мой, – полустоном зовёт его Арсений, притягивая лицо к своему. – Прости, клыкастик, губы на тебе заблудились, – и целует уже сам, глубоко, привычно проводя языком по клыкам, нежа горячую влажность рта. Арсений делает то, о чём думает с самого появления его возлюбленного на пороге квартиры – оплетает собой, прижимается так близко, что и миллиметра между ними не остаётся. Он подаётся бёдрами вперёд, заставляя их члены притереться друг к другу через ткань оставшегося на обоих белья. И это побуждает и возбуждает его ангела, который выдыхает в поцелуй с рыком, зеркаля движение, повторяя его сильнее и увереннее. Лучшая месть, точно. Арсений едва сознание не теряет от того, с каким пылом Антон ласкает его, прикусывает и засасывает кожу, и с каким-то необычайным удовольствием вылизывает. Этот юркий язык везде оставляет мокрые касания: за ухом, походя, по контуру губ, на изгибах ключиц и округлости плеча, на шее, прямо на самой пульсирующей венке, на сосках поочередно, на животе вообще выписывает какие-то неведомые узоры. Арс с предвкушением бы замер, но все эти ласки не дают спокойно лежать – выгибает так, словно его бьёт током, и от этих разрядов ему хорошо. Антон спускается ниже, увлечённо скользит языком по коже под коленками, довольно улыбаясь от услышанного стона одобрения и упоённо льнёт губами к чувствительным лодыжкам... прихватывает мягкую кожу на выступающей косточке и возвращается медленно, оттягивая момент. Арсений теперь сам пылает, понимая, чего хочет его истинный. Нежный, временами упрямый, но такой любимый истинный. Антон устраивается между ног Арса, притягивая к себе ближе, попутно от души сжимая упругие половинки «восхитительной задницы». Он вчера так и сказал, потому они и не отрывались друг от друга, прямо как сейчас. Язык влажно скользит по стоящей колом плоти, и вампкуб стонет тягуче, почти умоляюще. Маг прислушивается, даруя это удовольствие медленно, будто испытывая на выносливость, но сам проигрывает, приласкав рукой член и спустившись к чувствительному местечку. На несколько секунд всё вокруг перестало существовать, и лишь судорожный выдох со стоном заверяет самого Арсения, что он жив. Он неотрывно смотрит на то, как его возлюбленный, осторожничая, оглаживает языком вход. Самого же вампкуба еле заметно трясёт от смешавшихся чувств, и хоть они все сплошь положительные, они настолько сильные, что можно потонуть. Подрагивающие пальцы хватаются за сбившееся под их телами покрывало. Антон замечает это, нехотя отпуская упругую кожу и переплетая пальцы. Он не останавливается, проникая внутрь самым кончиком, затем выходит, чтобы вновь погрузиться и с каждым разом всё глубже. Арсений задыхается от нахлынувшего на него горячими волнами наслаждения от неторопливой ласки языком. – Ангел, – в силу своих возможностей восхищённо произносит вампкуб, сжимая переплетение их пальцев, пропадая весь полностью от ощущения принадлежности своему истинному. Антон не прерывается, аккуратно и в то же время решительно подводя своего клыкастика к пику удовольствия. Арсений теряется в ощущениях, чувствуя, как его тело едва не вибрирует, почти содрогается... но его желание отдаться не эгоистично – его любимый наверняка так сильно поглощён стремлением доставить удовольствие, что о собственном и не думает. Арсений свободной рукой гладит по плечу своего истинного. – Родной мой, – зовёт он сквозь очередной стон, – хочу... с тобой... Антон теперь замирает, смотря на Арса немного удивлённо, поначалу даже не понимая, что тот имеет в виду. Вампкуб пользуется этим замешательством, притягивая к себе, целуя отчаянно, глубоко, потираясь, гладясь всем телом об другое, не менее привлекательное. Он манит любимого к себе, и тот накрывает собой, делясь теплом. Именно в этот момент Арсений перекатывается так, что теперь Антон лежит на спине, пока сам садится на него. Они вновь прикипают друг к другу взглядом. Вампкуб налюбоваться не может удивлённым выражением лица его ангела, который лишь сейчас понимает суть просьбы, чуть улыбнувшись. Длинные пальцы ведут вверх по коже от бёдер до груди будто шлифуя идеальные изгибы тела. Арсений наклоняется, целует губы возлюбленного, устраиваясь, притираясь и без того возбуждённым членом и раздразненным донельзя входом к другому. Антон почти шипит от нетерпения, на ощупь находит тюбик смазки, привычно лежащий на тумбочке, быстро выдавливает большую порцию, молниеносно раскатывая по члену. Вампкуб понимающе кивает, умудряясь как-то совместить в этой улыбке нежность и нетерпение, приподнимается, направляя в себя потемневший, твёрдый ствол и насаживается до основания. Стон они делят на двоих. Антон чуть поддерживает Арсения за бёдра, проникает сразу до упора, но медленно, давая привыкнуть. Правда вампкуб не считает, что медлить сейчас необходимо, потому приподнимается и вновь насаживается резко и сильно, выбивая из своего истинного судорожный выдох, а повторением ещё и стон. И больше не прерывается, как задаётся целью доставить всё удовольствие, что есть в этом мире. До финала они доходят почти синхронно, на долю секунды опережает вампкуб, громко простонав «Ангел!» и почти падая на едва не потерявшего сознание Антона. Приходить в себя даётся труднее, чем предполагалось. Арсений не чувствует себя способным на какие-либо телодвижения, но пересиливает себя, слезает с возлюбленного, укладываясь рядом. – Не хочу тебя отпускать, – лепечет Антон, тут же обнимая своего вампкуба, едва тот ложится. – Ангел мой, – выдыхает Арсений куда-то в шею, – ты такой внезапный. Как... – Ты будешь смеяться, – Антон улыбается, – я впервые в жизни притворился, что мне нездоровится. В магическом плане. Скакнула температура до немыслимых высот. Того и гляди сгорел бы. И он прав, Арсений смеётся – мягко и всепрощающе. Ещё бы, даже увещевать по этому поводу не стал, да и кто бы жаловался на такой приятный сюрприз. – Хотя отчасти не соврал. Ведь температура и правда была высокая. Антон проводит по щеке вампкуба, отчего тот жмурится, и ластится к ладони, а потом обхватывает пальцами за запястье и целует. И ещё отмечает себе, что заслуживает звания «Истинный провокатор». Неплохо звучит.