Хрупкое расстояние меж нами

Простыни на кровати скомканы еще с утра. Азирафель толкает Кроули на мягкие подушки и со вкусом целует его с языком и зубами. Они поспешно чудесят одежду прочь, и Кроули вновь приятно поражен жаром Азирафеля, его основательностью и твердостью. Он так долго видел в Азирафеле того, кого нужно защищать, но ангел, что вжимает его сейчас в матрас — совсем не та хрупкая лилия в Риме. Он силен и полон желания, быть центром этого желания — пьянит и кружит голову. Они целуются и трогают друг друга, пока каждый из них не начинает сходить с ума. Кроули знает, чего он хочет, но позволяет Азирафелю принять ведущую роль. Свобода перестать контролировать ситуацию — дурманит голову. Они не знают ответов, но найдут их вместе. — Я не… уверен, что… — Азирафель тяжело дышит, смотрит своими подернутыми поволокой глазами. Его член ощущается почти обжигающе, прижимаясь к животу Кроули. — Все, что захочешь. — Что ж, тогда я очень хочу войти в тебя. Кроули стонет. — С-с-с-супер. — Но разве нам не надо?.. Где?.. — Вот для этого и нужны демонические чудеса, ангел, — цедит Кроули сквозь зубы, сосредотачиваясь. Он чувствует, что теперь растянут и смазан, а когда Азирафель нежно трогает его, он шипит и разводит ноги, внезапно ощущая, как сгорает от желания. — Оу. Ой-ёй, — Азирафель осторожно проталкивает внутрь один палец. — Ты там такой теплый, дорогой. Такой приятный и, ах, тебе больно? — Нет, можешь добавить еще, — Кроули раньше это делал с собой сам. Он знает, сколько может принять. Но сейчас все совершенно иначе, когда там пальцы Азирафеля, когда он не может предугадать, что случится дальше. Лицо Азирафеля сосредоточенное. Он проталкивает палец глубже и добавляет второй. — Вот так? — Черт возьми, ангел, — Кроули ерзает и дергается, хочет полного проникновения. Он никогда не чувствовал такое желание, не был настолько к этому готов. Азирафель двигает рукой ужасно неторопливо, нежно. — Вот здесь, — стонет Кроули, когда Азирафель задевает простату и трет ее подушечками пальцев. Азирафель понимающе улыбается. — О, тебе нравится, не правда ли, прекрасное создание. — Я думаю, мне понравится еще больше, если ты продолжишь. Азирафель выглядит слегка взволнованным, румянец вспыхивает то на щеках, то на груди и плечах. — Боюсь… это не продолжится очень долго. Ты меня довольно сильно… возбудил, дорогой мой. Осознание, что Азирафель возбужден только от того, что просто трогает его, заставляет член Кроули заинтересованно дернуться, истекая смазкой. — Не вижу здес-с-с-сь проблемы. Азирафель убирает руку, и пока Кроули еще не свыкается с ощущением пустоты, одним толчком входит в него. Кроули выгибается, чувствуя восхитительное напряжение — телу нужно привыкнуть. Он чувствует себя наполненным, что не может думать ни о чем другом. Кроули сжимается на члене, и Азирафель сдавленно ахает. — Ох, любовь, моя. В тебе так хорошо. — Ангел, можешь двигаться. — Но я же тогда… кончу. — Давай. С-с-с-делай это, прошу. Азирафель закрывает глаза и толкается бедрами. На его лице застывает удовольствие, он дрожит и отрывисто стонет. Кроули чувствует, как тот кончает, наполняя его. Он сжимает свой член и хватает пары движений, чтобы кончить следом. Азирафель не вынимает, а так и остается, придавливая Кроули телом к кровати. Кроули обвивает его ногами, удерживая на месте, пока ощущения от оргазма не начинают ослабевать. Удивительно, но у Азирафеля все еще стоит. — Я думаю… думаю, мы можем сделать это снова. Если хочешь, — шепчет Азирафель ему в губы. Внезапно того посещает идея. — Азирафель. А что если мы попробуем поменяться телами? Ангел округляет глаза. — Прямо сейчас? — Да, ведь если изначальное чудо должно было свести нас вместе, может теперь, когда мы, эм, ближе некуда… — Будет проще его развернуть. Кроули облизывает губы. — Если мы оба одновременно подумаем об одном и том же. — То сумеем разорвать связь. Будем близки, но по своей воле. — Вот именно. Азирафель шевелится, и членом проезжается по простате Кроули. У него самого снова встает. Что ж, их счастье, что ангелы и демоны не ограничены телесными законами. — Хорошо. Давай попробуем. Азирафель начинает двигаться, неторопливо трахая Кроули и не отводя взгляда от его глаз. Ощущения неописуемые: щекотно, немного холодно, словно под кожей подул морозный ветер. А затем, сладостное мгновение, когда сущность Азирафеля касается его. Они сплетаются, время и пространство перестают существовать; тела больше не важны. Ничего не было так хорошо, как это; смешение душ, возвращение домой. Кроули чувствует себя единым, полноценным. Его потряхивает, возвращает в тело, и когда он моргает, то видит свое собственное лицо, но за желтыми глазами — Азирафель. — Как интересно, — говорит он голосом Азирафеля. Тело Азирафеля ощущается совершенно иначе, отвечает на секс совсем по-другому. Он чувствует себя таким жадным, раскрываясь и принимая член с отрывистыми вздохами. О, он еще успеет хорошо провести время, поменявшись ролями, ведь теперь он знает, чего хочет тело Азирафеля. — Безусловно, — отвечает Азирафель голосом Кроули, который немного его подводит. Он делает крепкий толчок, и кровать трясется. — Да, ах, вот так. Азирафель подчиняется, используя бедра Кроули, чтобы трахнуть его как следует, его движения расчетливые, плавные, и Кроули просто не может — от удовольствия у него закатываются глаза. Точнее, глаза Азирафеля. Это немного путает. Он трахает Кроули, как Кроули хотел бы трахнуть Азирафеля, хотел заполнить его, растянуть его, сделать его своим. Он почти чувствует, как член внутри него, внутри себя, какая вообще разница? — твердеет. Это странно, за гранью эротики. Может, немного чересчур для Азирафеля, как Кроули может судить по выражению собственного лица. Он выглядит абсолютно выбитым из колеи, хотя пытается таким не казаться. — Тебе нравится, ангел? — ехидно спрашивает Кроули. — Видеть себя таким? — Кр-Кроули, ты абсолютное зло. — Здесь только мы. Только я. Нет причины отрицать. Ох, как же хорош-ш-шо-о, — это звучит куда пошлее голосом Азирафеля. Кроули стонет и берет себя за член — за член Азирафеля. Он намного толще и влажнее, чем у него. Он хотел бы остаться в этом теле подольше, но в глубине души знает, что им нужно поменяться обратно. — Это и правда… неплохо, — признает наконец Азирафель. — Нгк. Так и знал. А теперь. Дай мне… сосредоточиться. Замедлись. Азирафель так и делает, с очевидным усилием. Кроули закрывает глаза, ощущая слияние тел, как атомы еще разделяют их, пусть они и находятся настолько близко, насколько это возможно. Он отпускает сознание, возвращается в тот день на скамье, когда он так отчаянно желал связи. Она у них и так есть, и им нужно освободиться, потому что это единственный способ, чтобы быть вместе. — Сейчас, — шепчет он и тянется за поцелуем. На сей раз смешение занимает больше времени. Кроули чувствует, как парит, краем сознания ощущая движение их тел. Невозможно понять, кто внутри кого, или как, но это ощущается потрясающе, он никогда не ощущал ничего подобного. Они — единый дух, единое тело, а затем медленно, очень медленно они снова начинают разделяться. Кроули чувствует, как возвращается в себя. Он сосредотачивается на ощущении нити, протянутой между ними, и тянет ее. Сделай все правильно, разорви ее. — Ох! Кроули! — глаза Азирафеля ярко светятся, что Кроули едва не приходится отвернуться. Он смотрит на него, привороженный этим небесным созданием, которое решило любить его в ответ. Если это последнее, что он увидит, то это того стоило. Только когда свет тускнеет, Кроули понимает, что они оба кончили второй раз, а потом чувствует, как Азирафель выходит из него, оставляя за собой влажную дорожку, которая подозрительно пахнет амброзией. Мгновение спустя он чувствует теплое покалывание, резкое ощущение сухости. — Своевольничаешь чудесами, ангел? Азирафель смущенно улыбается и пожимает плечами. Кроули обвивается вокруг Азирафеля и впервые за много лет, он думает, что был бы не против принять змеиное обличие. Он находит это весьма расслабляющим. Будет здорово иметь возможность обвиться вокруг плеч ангела. Он решает обдумать это чуть позже. — Думаешь, сработало? — наконец спрашивает Азирафель. — Есть только один способ выяснить. Они неохотно отодвигаются друг от друга. Кроули последним расцепляет пальцы и готовится ощутить боль и тошноту. Ничего не происходит. — Ох, слава богу, — шепчет Азирафель. Кроули усмехается, пытаясь скрыть нахлынувшее на него чувство облегчения. — Она здесь не при чем, ангел. — Я бы не был в этом так уверен, милый, — Азирафель подтаскивает простыню к талии и чопорно ее разглаживает. Он выглядит таким распутным, таким чувственным и красивым, что Кроули чувствует, как его член заинтересованно дергается. И, черт побери, екает сердце. — Откуда ты знаешь? — Что ж. Как ты знаешь, пути Господни… — Не смей. — Неисповедимы, — Азирафель выгибает бровь. — Посмел-таки, — бурчит Кроули, обхватывая Азирафеля и толкая его обратно на кровать. — Ты же не имеешь в виду, что Она хотела, чтобы мы сношались, как кролики? — Я не могу и утверждать, что Она этого не хотела. Кроули молчит, ведет пальцем по груди ангела. — Приятно знать, что ты не потерял свою веру. Даже после всего случившегося. — Ну, я больше не слеп к неправедным действиям Небес. И я не желаю быть частью этого. И уж, конечно, я бы предпочел пасть, чем снова иметь дело с Гавриилом или Михаилом, — он пожимает плечами. — Но я верю, что Всевышняя еще там, и все это… что-то значило. — А если я в это не поверю? — спрашивает Кроули. Его рука замирает, и он чувствует под ладонью биение ангельского сердца. — О, Кроули. Я думаю, поверишь. — Прекрати думать, что я лучше, чем есть, — он пытается добавить в свои слова яду, но это довольно трудно, когда ангел гладит его по волосам. — Я знаю тебя, старого хитрого змея, злодейства твой конек. И я люблю тебя. Не забывай об этом. Кроули не забывает об этом, когда в этот же день Азирафель держит его за руку на прогулке по парку после ужина, сытый и довольный. Он не забывает об этом зимой, когда переезжает к Азирафелю, забрав с собой растения и несколько сувениров, но оставляя остальное позади. Он не забывает об этом, когда дергает своим змеиным языком на солнышке, свернувшись калачиком на столе Азирафеля внизу в книжном. Он не забывает об этом следующей весной на свадьбе Ньюта и Анафемы, и много лет спустя на выпускном Адама, где они стоят плечом к плечу. Он не забывает об этом, когда Азирафель, нервничая и проглатывая слова, встает на одно колено с кольцом в руках. Это глупо, я знаю. Так по-человечески. Но я хочу любить тебя, как супруг, мой милый. Не нужно никаких церемоний, если не хочешь. О… И Кроули прерывает его протесты поцелуем. Он не забывает об этом, когда они переезжают в коттедж в Саут-Даунсе. Или, когда утром он просыпается от размеренных движений Азирафеля сверху, и лицо ангела лучится удовольствием. Или, когда он учит Азирафеля печь его любимые сконы. Впереди целая вечность, и Кроули не забывает.