Свет и тень моей любви

Мчась по ночному Токио в родильное отделение, принцесса то и дело закусывала губу, чтобы не закричать, и не напугать Мину и Куна, ожидающих своего первенца. Было тяжело это сделать: боль разрывала её тело на части. Малыши просились выйти, ведь пришло их время. Медперсонал проводил девушку в родовое отделение. Выставив за дверь собравшихся к тому моменту девочек, с ней осталась одна акушерка. Вот-вот должна была появится ведущая её беременность врач. Искусственный свет ламп раздражал и резал глаза, вызывая желание разбить их. Кровать-трансформер казалась до ужаса неудобной. Усаги понимала, что дело вовсе не в оборудовании. Несмотря на полный коридор переживающих за неё подруг и их мужей, она, в сущности, одна. Её малыши никогда не увидят своего отца, как и он никогда не встретится с ними. Он не возьмёт их на руки, не утешит из-за разбитой коленки или какого-то огорчения. Очередной приступ схваток мучительной волной окатил принцессу: физическая боль соединилась с душевной. Не выдержав подобного напора, она закричала. Через несколько секунд всё утихло. Переводя дыхание, девушка откинулась на кровать. Равнодушно разглядывая потолок, она вдруг услышала звук открывающейся двери. Неожиданно в родовую вошёл незнакомый врач. Не успев удивиться, Усаги закусила губу, пытаясь сдержать очередной крик. — Частота схваток? — отрывисто поинтересовался он. — Интервал в три минуты, — тут же отреагировала акушерка. Пытаясь отдышаться, принцесса пристально разглядывала мужчину. Что-то казалось ей в нём подозрительно знакомым. Что именно она понять не успела, мучительная схватка опять сковала тело. Врач подошёл к ней. Понять какого цвета его волосы не представлялось возможным, они были тщательно убраны под колпак. Медицинская маска закрывала почти всё лицо. Лишь в тусклом свете ламп темнели внимательные глаза. — Старайся дышать вот так, — и он продемонстрировал то, что девушка не единожды слышала на занятиях для беременных. — Тебе будет легче. Едва успев кивнуть, как очередная порция страданий заставила её схватиться за ближайшее, что было рядом, чтобы не заорать во всё горло. Этим предметом оказалась рука врача. — Простите, — вдыхая-выдыхая, отрывисто пробормотала Усаги, — я не хотела. — Ничего, страшного, — послышался негромкий голос. — Я только рад, если тебе это помогло. Не успев ничего ответить, она крепко сжала зубы, изо всех сил зажмурив глаза, претерпевая очередной приступ. Акушерка окликнула врача, и принцессе оставалось лишь с недоумением глядеть ему вслед. — Открытие десять сантиметров, — отчего-то он казался очень довольным. — Ты вот-вот родишь. Она бы с удовольствием разделила его радость, даже улыбнулась бы, если бы могла. Интервал сократился, и теперь ей казалось, что боль полностью завладела телом. — Тужься, — внезапно скомандовал мужчина, взяв её за руку. — Давай, осталось совсем немного. Беспрекословно выполняя его приказ, Усаги старательно тужилась, дыша так, как он учил. В тишине родильного зала, нарушаемой лишь её глубоким дыханием, сдавленными стонами, и вознёй акушерки, раздался крик. Сначала один, а почти сразу и второй. — Такао, ЧибиУса, — она слегка приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть малышей. — Такао? — нахмурился доктор, разглядывая новорожденных. — Ну, в принципе, хорошее имя. Устав от родов, девушка совершенно не заметила, что акушерка, завершив все манипуляции, вышла, оставив их с врачом наедине. Его замечание возмутило наследницу лунного рода. — Это мой сын, как хочу, так и называю, — выпалила она, мысленно удивившись, что у неё ещё есть на это силы. — Дайте мне скорей их подержать. — А со мной посоветоваться ты не думала, Усаги? — в голосе мужчины послышалась обида. — И вообще, как ты могла уйти после той ночи, не рассказав мне обо всём? Услышав вопрос, принцесса не поверила своим ушам. Ей казалось, что это какой-то странный, и очень явственный сон. Либо она просто потеряла сознание от боли, и это ей лишь чудится? — Эндимион, — ошеломлённо взглянув на него, чуть слышно выдохнула девушка. — Но как? Ей до ужаса хотелось, чтобы происходящее оказалось правдой, а не бредом измученного страданием рассудка. По её лицу заструились слёзы. Неужели любимый рядом? Она была не в силах отвести от него взгляд. — Ты… Ты же должен был жениться на Берилл, — отчаянно всхлипывая, пробормотала Усаги. — Нам нельзя быть вместе, мы ведь из разных миров. Опустив кряхтящих детей в люльки для новорожденных, принц подошёл к ней, и снял маску. Её руки интуитивно потянулись к нему, пытаясь коснуться его лица. — Я же говорил тебе, что мне никто не нужен, — поймав и поцеловав её ладошки, улыбнулся он. — Спасибо тебе за ЧибиУсу и Такао, любимая. Склонившись, Эндимион нежно коснулся губами её губ. Принцесса, прикрыв глаза, ответила на поцелуй. — Ты… Ты правда навсегда останешься с нами? — взволнованно, с некоторым недоверием, спросила она. — А как же твой мир? — Как и в этом мире, там у меня были четыре защитника, — утирая небольшим полотенчиком пот с её лица, начал он. — Они-то и помогли мне всё вспомнить, когда ты исчезла, — принц тяжело вздохнул. — Чувствуя, что я мучаюсь без тебя, они посоветовались и решили взять заботу о Земле на себя, пока в том мире не возродится новый хранитель. — Разве так можно? — изумлённо открыла рот девушка. — Когда хранитель планеты погибает, то вскоре рождается новый, — Эндимион подкатил люльки с детьми к ней поближе, чтобы она могла полюбоваться на них. — В нашем же случае, я просто заменю себя самого. — Я так счастлива, — на её глазах вновь показались слёзы. — Ты… Наши дети… Мы будем вместе. — И никогда не расстанемся, уж я за этим прослежу, моя Лунная Зайка, — склонившись к ней, он нежно поцеловал кончик курносого носа, и тихо попросил: — Не плачь, родная, я сделаю всё, чтобы теперь ты только улыбалась.