останься до утра

— Кот — это друг, который никогда не пытался с тобой дружить. Он нетерпеливо вырывается из твоих рук и каждую ночь спит в ногах. Ему почти ничего от тебя не нужно, но если тебя нет рядом — он скучает. Кот это одно сплошное противоречие, но именно поэтому ты его любишь.

      Сынмин никогда не хотел себе питомца. В детстве было «мам, купи черепашку», но когда тебе девятнадцать, ты — студент и живёшь как бы самостоятельно, начинаешь понимать, что самого себя кормить чем-то надо, а животное и подавно.       Но очень внезапно у него появляется кот. Черный, мрачный, с темно-карим пронзительным взглядом. Студент помнит, что он просто увязался за ним на улице, пришел к нему домой и не захотел уходить. Пару раз Ким уносил его в соседний двор, но каждый раз находил этот черный угрюмый комок у себя на подоконнике, лениво махающего хвостом.       И тогда Ким понял, что не он выбрал питомца, а питомец выбрал его.       Попытки выбрать имя коту были просто мучительными. Сынмин никогда не думал, что коты умеют презирать. Но после «Барсик» взгляд его говорил сам за себя. В итоге сошлись на Бин (Ким был очень рад, что кот не знает английского).       Их отношения были непростыми. Кот не пытался с ним подружиться: всегда держался обособленно, кидая презрительные взгляды со своего любимого подоконника на солнечной стороне; нетерпеливо вырывался из рук, когда Сынмин пытался его подержать или погладить; фыркал и водил носом на обычный корм, но из тарелки хозяина поесть был всегда рад.       Тем не менее взгляд Бина всегда был слишком человеческим. Слишком понимающим, слишком уставшим, будто в жизни он повидал то ещё дерьмо. И студенту было неловко от подобного взгляда настолько, что переодеваться он старался, запираясь в ванной. «Паранойя», — думал он, косясь на спящего кота и пытаясь писать конспект. Тот, будто читая мысли, согласно мяукал.       И как бы он не старался держаться отдельно, Ким все равно чувствовал, что Бин ему доверяет и верит, как хозяину. Он не даёт себя гладить, но засыпает всегда в его ногах, покидая свой излюбленный подоконник. Он делает вид, что ему плевать, но после учебы всегда встречает парня у двери: посмотрит холодным взглядом с тумбочки, махнет хвостом и растворится во мраке комнаты.       А ещё он очень жутко ревнует ко всем, кто рискнёт прийти в гости к Сынмину. Почему-то больше всех страдает любвеобильный Феликс, который очень много виснет на своем друге, а потом ноет, что его ноги все в царапинах.       — Пушистый собственник, — в очередной раз проводив своего раненого друга, посмеивается Ким, наклоняясь к черной недовольной мордочке, и рискует коротко чмокнуть его в нос, за что получает лапой по своему. Без когтей — и на том спасибо.       Однажды, когда все на учёбе жаловались на магнитные бури и на полнолуние, Ким дома у себя застаёт незнакомца. Сначала, краем глаза заметив темноволосого парня, он погрешил на Феликса, у которого были ключи от его квартиры и который в очередной раз попалил свои волосы. Но потом он вспоминает, что парень-то сейчас в студии, танцует, и быть его тут не должно.       На каменных ногах двигаясь в сторону кухни, взяв для самообороны учебник по истории Кореи, студент заходит, прикрыв глаза от страха, и как бы угрожающе замахивается учебником, подрагивающим голосом выдаёт:       — Вы п-пробрались на частную собственность, я полицию вызову. — Он совсем сдувается под конец, приоткрывая один глаз.       На него в ответ смотрят со слишком знакомым презрением. Вообще этот незнакомец кажется ему слишком знакомым: черные, наверняка пушистые волосы, вытянутый овал лица, пронзительный взгляд темно-карих глаз… Кошачьи уши и хвост… Бин. Точно Бин. Но такого ведь не бывает, да?       Кидая взгляд по сторонам в поисках своего кота (мало ли, глюки), Сынмин упускает момент, когда этот незнакомец оказывается слишком близко, прямо нос к носу, и вскрикивает от такого, роняя учебник и свое достоинство заодно, пускай там поваляется, попылится.       Знакомый незнакомец на это лишь довольно хмыкает и с кошачьей грациозностью оказывается опять на подоконнике, вытягивая ноги.       — Полиция не поможет. Изнасилую, вещи заберу — и то на всём, — говорит он хриплым, абсолютно спокойным голосом, а Ким ещё больше напрягается.       Не от страха, а от того, что над ним, кажется, издеваются. Как кот, который переворачивает миску с кормом по утрам, а вместо нее пристраивается к его хлопьям.       — Кто ты?       — Ах, да ладно! — Тот закатывает глаза. — Ты же умный парень, включи мозги. Кто может оказаться у тебя дома, когда ключи есть только у тебя и твоего веснушчатого друга-придурка? С кошачьими ушами и хвостом.       Парень лишь смотрит в пустоту перед собой, не силясь поверить в это. Этого же не может быть…       — Бин. Мой кот. — Он все же находит силы в себе озвучить это и присаживается, все ещё чувствуя себя максимально потерянным. — Но… Как?       — А вот просто так, — усмехается тот в ответ, присаживаясь у ног своего хозяина и опуская голову ему на колени. — Все равно не поверишь. Но не понесешь же опять в другой двор, чтобы избавиться? — Он смотрит с лёгкой насмешкой, хвостом обвивая ногу парня.       Сынмин чувствует себя пристыженно, отводя взгляд и находясь лишь для:       — В данном облике это будет проблематично.       Если обычные люди боятся полнолуний из-за плохих примет, то Ким из-за того, что только в эти моменты месяца его кот становится не совсем котом. Повадки-то кошачьи, а вот внешность и характер…       В обличии человека Бин начинал откровенно наглеть. Тарелку с хлопьями он просто забирал себе, шипя и злобно зыркая, если пытались забрать, и это было и в случае обеда, и в случае ужина. Если те, конечно, были. Без них он тоже справлялся вполне неплохо, до ручки холодильника-то дотягивался.       Спал Бин не иначе, как на хозяине. Вот в прямом смысле этого слова: ложился сверху вдоль и крепко обнимал руками и хвостом. Кусался, если Сынмин пытался противиться и скидывать. Тот в итоге лишь вздыхал, смиряясь со своим положением.       Почему-то кот именно в человеческом облике становился ласковым: подлазил под руку, чтобы погладили, садился на пол рядом, когда Сынмин делал уроки, и требовал, чтобы его гладили. Обнимал крепко в обычные моменты и носом тёрся о шею парня, который на такое лишь краснел. Завел себе кота на свою голову, называется.       Но со временем даже к такому привыкаешь. Студент начинает готовить на двоих, перед тем, как делать домашку, на пол кладёт мягкую подушку, а также договаривается, чтобы тот спал хотя бы рядом, но не на нем, даже выделяет подушку и одеяло. Также он просит на момент полнолуния Феликса не ходить: если Бин в режиме кота на его ногах не оставляет живого места, то что будет, когда он в человеческом облике? Предоставить сложно и страшно, поэтому он не рисковал.       Они привыкли друг к другу и мирились со странностями (хотя Сынмин не всегда понимал, как можно привыкнуть к тому, что твой кот на самом деле человек).       Сынмину уже очень давно нравится его одногруппник. Хёнджин вообще нравился всем, и оно не удивительно: он из тех типажей персонажей фильмов и комиксов, мимо которых девушки не могут пройти, томно не вздохнув. И Ким не очень понимал, как затесался среди них. И также не очень понимал, как это в один момент стало взаимно.       Парень не был сентиментальным, как и не был девушкой, но внезапный букет полевых цветов под его дверью с небольшой запиской заставляет его чуть ли не пищать от радости. Феликс закатывает глаза, первым проходя в квартиру, и подозрительно выдыхает, когда кот не кидается на него с порога:       — Ты его кастрировал что ли, что он присмирел? — Он очень удивлен и на всякий случай обходит кота над стеночкой, для своей безопасности.       А Бину все равно на этого веснушчатого придурка: он, не моргая, смотрит на очень счастливого хозяина и букет в его руках. Ким аж тушуется, прикрывая за собой дверь.       — Хёнджин не прогадал, даже твоему чудовищу букет понравился, — с забитым ртом говорит Ли, выходя с кухни с бутербродом во рту.       А потом чуть не давится, когда питомец начинает на него шипеть и скрывается в неизвестном направлении.       Вечером Сынмин находит букет раскиданным по всей кухне, а Бина безразлично виляющим хвостом на подоконнике. Этого следовало ожидать, поэтому он не ругается: собирает остатки букета и ставит обратно в вазу, а перед котом извиняется. Непонятно за что, но решает перестраховаться. Тот благосклонно кивает головой.       Так звёзды сошлись, но Хёнджин решил позвать его на свидание в первый день полнолуния. Во сне парень чувствует, что Бин в человеческом облике пришел спать к нему, но уже не дёргается: просто позволяет себя обнимать.       А на утро обнаруживает просто огромный укус на шее, который за все время умудрился посинеть и не заметить его мог лишь слепой.       — Зачем ты это сделал? — страдальчески хнычет парень, перерывая все ящички в поисках тоналки, и укоризненно смотрит на кота.       Тот лишь усмехается нагло, довольно, внимательно следя за мучениями студента, и тормозит того, обвив ногу хвостом, когда тот проходит рядом.       — Это знак, что ты только мой хозяин. — Чанбин берет его за подбородок, приподнимая голову, и смотрит проницательно в глаза, а потом на свою метку; Сынмин лишь стыдливо отводит глаза. — Я немного перестарался…       — Немного? — нервно восклицает парень, взмахнув руками. — Что скажет Хёнджин?.. — Он нервно кусает губу, а потом тихо охает, чувствуя лёгкий поцелуй в место укуса.       — Прости. — Бин обвивает его руками, опуская голову ему на плечо, и тихо мурчит.       Знает, что Сынмин не может его ругать, когда тот такой ласковый, и нагло этим пользуется. Парень лишь тихо вздыхает, приобнимая его в ответ, и пишет Хвану, что приболел. С таким негоже ходить на свидания.       Вторая попытка сходить на первое свидание оказывается удачной. Старший сразу после пар тащит его в океанариум, даже не давая зайти домой: Сынмин еле успевает написать сообщение Феликсу, чтобы тот покормил кота.       «ТВОЙ КОТ ПРОСТО ПСИХ, ОН МНЕ ДЖИНСЫ ПОРВАЛ», — приходит через полчаса, и Ким понимает, что свидание не продлится долго. Он однажды уже оставил Бина голодным на весь день: минус подушка и провода компьютера, и что в этот раз будет — предугадать страшно.       Хёнджин, благо, входит в его положение и… Идёт вместе с Сынмином к нему домой кормить кота, чтобы потом опять пойти погулять. Их встречает злой блеск глаз из темноты: кот на попытки погладить себя угрожающе шипит, а на хозяина обиженно фыркает, скрываясь в темноте поддиванья.       — Своенравный он у тебя. Ревнует ко всем? — понимающе хмыкает Хван.       Младший лишь неловко улыбается и пару раз кивает.       За весь вечер, что они провели дома у Кима, Бин не вышел ни разу. Почти. Когда на прощание Хёнджин пытался поцеловать Сынмина, тот выскочил из-за угла, впиваясь в его ногу, и также быстро там скрылся.       И тогда уже обиделся Сынмин. Ему не нравилось поведение питомца, тем более когда он знал, что тот портит все осознанно. Сказав «Поговорим о твоём поведении в полнолуние», парень затих на месяц: не разрешал с собой спать, не гладил, скидывал с колен. Лишь кормил, иногда ругал за очередную попытку убить Феликса.       Бин просто весь из себя исходил: ластился постоянно, будто просил прощения, ложился спать прямо на него, в итоге оказываясь скинутым, несколько дней даже не трогал Ли, давая себя погладить (хотя в итоге не выдержал и цапнул за палец). Он старался загладить свою вину, но Сынмин был неумолим — он молчал.       В первую ночь полнолуния Ким просыпается от того, что кто-то несильно кусает его в плечо. Перевернувшись на спину, он видит пронзительный темный взгляд и тихо вздыхает, отводя свой. Неловко от такой близости, тем более когда осознаешь, что это — твой кот.       Бин пользуется моментом и утыкается носом в шею хозяина, тихо проговаривая:       — Извини.       — Зачем ты это сделал? — Сынмин поджимает губы, чувствуя, как от неосторожного смешка кота по коже пробежали мурашки.       — Я ревную. Ты — мой хозяин, я не хочу тебя ни с кем делить.       Звучит неожиданно честно. Ким сразу теряет всю обиду, которая копошилась в нем весь месяц, и начинает объяснять, как несмышленному котенку:       — Вот именно, что я твой хозяин. Я — человек, который за тобой присматривает. Мне же, как человеку, нужен другой человек для отношений. Чтобы был рядом, поддерживал постоянно, любил…       — Разве я этого всего не делаю? — И снова пронзительный взгляд, настолько темный, что зрачков почти не видно. От этого немного не по себе.       — Это немного не то, понимаешь… — Парень кусает нижнюю губу, пытаясь подобрать слова, но просто теряется от такого внимания и резко выдыхает: — Не смотри на меня так.       Бин усмехается привычно, слегка насмешливо, и напротив склоняется ниже, касаясь носом его щеки:       — Поверь, я смогу дать тебе намного больше, чем тот человечишка. И я буду верен тебе всегда, чего ты можешь и не ждать от него.       Сынмин нервничает, ладошки потеют, а от почти мизерных манипуляций кота что-то мешает нормально дышать. Собрать мысли в кучку сложно.       — Но ты все ещё кот, который непонятно как превращается в человека. На несколько дней в месяц.       — Однажды выбрав себе человека, мы не отказываемся от него. — Садясь в сторонке, понимая, что студенту некомфортно, Бин, тем не менее, не сводит с того взгляда. — Поэтому я всегда буду за тебя и с тобой.       От такого признания неловко, и чтобы скрыть это от слабо улыбающегося кота, Сынмин кидает в него подушку, отворачиваясь и тихо бурча.       Тем не менее, ему не удается избежать того, что Бин будет решительно добиваться своего. Дома находиться было почти невыносимо из-за пристальных взглядов и, как ни странно, мимолётных поцелуев: в макушку, когда он делает всю ту же домашку, в щеку перед сном, с крепкими объятиями в шею на прощание. И так как кот никогда не был тактильным, от подобного поведения неловко вдвойне.       Каким-то образом это даже начинает действовать. Его подкупает эта самоотдача: было видно, как Бину сложно даются подобные действия, но он не знает других способов, поэтому продолжает. И Сынмин даже как-то пропускает тот момент, когда полнолуние заканчивается, а питомец не спешит принимает свой кошачий облик.       — Как? — внезапно спрашивает он, спустя три дня все же заметив неладное.       — Что как? — Тот поднимает недоуменный взгляд с книги, которую читал, валяясь рядом с ним в кровати.       — Полнолуние закончилось. Ты не кот. Как?       Бин недоуменно моргает, будто сам это только заметил, а потом слабо улыбается, будто что-то осознал, и пожимает плечами, вновь уделяя внимание книге:       — Вот как-то так. Все равно не поверишь.       И Сынмина этот ответ в который раз устраивает.       Пока не начинает напрягать Феликса, который не может понять, почему его выселили из периодического места жительства на дольше, чем обычно.       Вваливаясь без предупреждения, Ли не ожидает застать своего друга не одного. Тот режет что-то, пока его со спины обнимает какой-то незнакомый парень, умостив голову на плече. Все бы ничего, если бы у этого парня не было хвоста, который лениво телепался из стороны в сторону, и пары ушей, иногда довольно подрагивающих от мимолётных почесываний.       — Ёбушки-воробушки…       Сынмину приходится очень долго объяснять другу, что вообще происходит, и отвечать на вопросы, иногда подключая фантазию, ведь сам не знает очень многого (что его вполне устраивает).       — Так вот почему ты бросил Хёнджина? — подводит итог Феликс, сидя с лицом, будто ему открылась какая-то вселенская тайна.       Бин, который до этого сидел, уткнувшись в книгу, и старался не лезть, навострил уши в прямом смысле этого слова и кинул хитрый взгляд на Сынмина. Тот краснеет, буквально почувствовав это, и пару раз несильно пихает друга за то, что не умеет держать язык за зубами.       Когда дверь за ошарашенным Феликсом закрылась, цепкое кольцо рук ловит Кима в свой плен, к чему тот, в принципе, себя готовил.       — Бросил Хёнджина, значит?       Сынмин лишь согласно мычит и прикрывает глаза, получая настойчивый поцелуй в губы.       Дорвался-таки.