И грянул дождь

      — Кто-нибудь ещё сейчас слышал рычание?       София начинает оглядываться в поисках источника звука, а мы с Хьюго переглядываемся и начинаем прислушиваться, ведь в прошлый раз мы нарвались на медведей.       — Я тоже слышу, — произносит друг, а его глаза немного округляются. — Медведи?       — Вряд ли! — прислушиваюсь и по специфичному урчанию, что доносит до нас ветер, узнаю представителей кошачьих. — Похоже, горные львы…       — Кто? — София вздрагивает от звука собственного голоса и повторяет уже тише, почти шёпотом: — Кто?!       — Пума, — отвечаю, прикрыв устало глаза.       — С чего ты так решила? — София разводит руками в стороны.       — Потому что эта кошатина только что вышла из тех дальних кустов, — киваю в сторону. — Без резких движений!       — София, у нас ещё осталось вяленное мясо? — Хьюго медленно и осторожно поворачивает корпус, чтобы увидеть пуму.       — Хочешь угостить эту зверюгу? — София касается лямки рюкзака, что висит на её плече.       — Либо она разорвёт рюкзак и сожрёт мясо, либо порвёт нас, — Хьюго протягивает руку к Софии, ожидая, пока она снимет с плеча вероятную причину того, что привлекло хищника к нам. Запах вяленого мяса учуял этот представитель хвостатых и пришёл посмотреть, кто тут так вкусно пахнет. — Выбирай быстрее!       — Как по мне, лучше остаться голодной, — София протягивает Хьюго рюкзак, и друг, резко замахнувшись, швыряет его в сторону и с горы. Пума, грозно урча и рыча, прыгает и бежит за сумкой.       — А теперь бегом! — срываемся с места и рвём когти в противоположном направлении. — Хватит! Давайте передохнём, — машу рукой, останавливаясь. Мы бежали без оглядки вниз с горы и дальше по полям, пока не оказались у начала леса. Теперь он идёт полукругом на арене, начинаясь в нескольких километрах у подножья вулкана и до середины другого конца арены.       — Я не устал, — Хьюго, почти валясь с ног, старается выглядеть, словно рана не доставляет ему совершенно никаких неудобств, а София валится на землю, раскинувшись, словно звезда.       — А вот я сейчас собственные лёгкие выблюю, — сажусь на землю рядом с Соф. — Так что дай мне передохнуть!       — Сейчас умру! — хрипит София, маша рукой, что и ей нужен отдых.       — Ладно, пара минут, — произносит Хьюго и, положив молот, также ложится на землю, закрыв рукой глаза.       Друг не хочет казаться обузой и не желает доставлять проблем нам, поэтому держится до последнего, готовый умереть во время бега, лишь бы не подвергать опасности союзников. Ведь он в серьёз не думает, что если упадёт, то мы его так и бросим?! А возможно, он как раз уверен в том, что мы его не оставим, и именно это промедление может стоить нам жизни…       Решив, что до Рога изобилия добираться напрямую будет слишком опасно по полям, ведь нам неизвестно, что или кого можем там встретить, решили обойти открытое пространство и подойти к Рогу со стороны леса. Нам всё равно придётся преодолеть несколько километров открытого пространства, когда выйдем из леса, но единогласно решили, что такой маршрут будет безопаснее.       — Я есть хочу, — произносит Хьюго, а мы с Софией переводим на него мрачные взгляды.       — Ты отдал нашу еду пуме, — ворчу и прикидываю, сколько у нас вообще было шансов завалить ту кошку.       — У тебя был другой вариант? — Хьюго разводит руками в жесте: давай же, поделись своей идеей. — Прикидываешь вариант бросить ей меня? Серьёзно?!       — Ну не идеально… — кошу взгляд в сторону и начинаю смеяться. София тоже улыбается, а Хьюго, махнув на нас рукой, поднимается с земли, пряча и свою улыбку. Конечно же я бы так никогда не поступила, я ведь ещё не в конец потеряла совесть и человечность.       — Девчонки, тут есть грибы, — Хьюго подзывает нас, присев у дерева.       — Я в них не разбираюсь, — отвечаю, переглянувшись с Хьюго, переводим взгляд на Софию.       — Они не съедобны, — София смотрит на грибы и качает головой.       — А эти? — указывает в сторону друг.       — Это поганки, — София так на нас смотрит и наверняка думает, как вообще можно спутать хороший гриб вот с этим.       — А тот?! — Хьюго не сдаётся.       — Это мухоморы, — смотрю на друга, ведь, что нельзя есть этот гриб, даже в четвёртом дистрикте знают.       — Вы можете ловить рыбу голыми руками, но не знаете, чем отличаются ядовитые грибы от съедобных? — София немного в шоке, ведь она выросла рядом с лесом, и для одиннадцатого дистрикта дары леса — основной рацион.       — Среди трёх деревьев, конечно, не заблудимся, но с голоду сдохнем, — бурчу, переглянувшись с другом.       — Вы же с побережья, чего ещё можно было ждать, — София, поняв, что и сама немного сглупила в предыдущем вопросе, начала оглядываться в поисках хоть чего-нибудь, что может послужить нам ужином.       — Ягоды? — Хьюго срывает гроздь и протягивает руку Софии.       — Если хочешь быстрой смерти, морник самое то — София выгибает бровь, поджав недовольно губы.       — Сегодня ужин отменяется, — прохожу мимо друзей и начинаю двигаться дальше в лес. Уже смеркается и нам нужно добраться до центра арены как можно быстрее, пока вулкан не рванул.       Решив, что силы нам ещё пригодятся, дальнейший путь мы преодолеваем шагом, стараясь не шуметь и не разговаривать, ведь не знаем, кого можно встретить в лесу. Медведей видели, пум тоже, что дальше? Волки, а быть может, крокодилы? Волков более реально встретить, чем крокодилов… Хотя, это же арена, и распорядители могут смоделировать что угодно, так почему бы им не заселить лес чем-то необычным?!       Сенека Крэйн уже отличился, как главный распорядитель Игр. Раньше вокруг пьедесталов трибутов землю не минировали… А ещё ни разу не было извержения вулкана. На Играх этого года он делает себе имя, спланировав арену так, чтобы она не уступала квартальной бойне. За прошедшие два дня и при третьем цикле осталось шестеро.       Мы шли всю ночь и вот уже, когда рассвело, мы стоим в тени деревьев и осматриваемся. Обойдя арену вокруг, нам всё же нужно преодолеть несколько километров по открытым полям, чтобы достигнуть Рога изобилия. Хоть сейчас вроде как утро, но из-за вулкана и того, что извержение уже началось, небо серое, а если посмотреть на гору, на самой верхушке лава уже стекает через край. Периодически раздаются взрывы, и из жерла летят камни, но у нас ещё есть какое-то время, как он взорвётся окончательно, и арену накроет обжигающий огонь. Искать безопасную зону нет смысла, я указываю направо, а Хьюго налево, София вовсе не понимает, откуда дует ветер. Но мы точно чувствуем в воздухе пепел и жар извержения подымающейся температуры на арене.       — Стойте! — поднимаю руку, заметив впереди в поле силуэт, но София не слушает и срывается с места, бежит к нему.       — Марк! — кричит София.       — Парень из одиннадцатого? — Хьюго косится в мою сторону, и мы начинаем идти за подругой.       — Что он делает? — хмурюсь, понимая, что стоило Софии добежать до парня, который приехал с ней из одного дистрикта, как у них началась потасовка.       — Не трогай её! — кричит Хьюго на бегу.       Мы бежим к ним, но находимся слишком далеко, чтобы помочь подруге. Парень, словно обезумев, бросается на Софию и швыряет её в стороны, словно та ничего не весит. Соф, достав нож, что я ей дала, пытается защититься, но она слабее. Марк, выхватив у неё нож, бьёт её им несколько раз. Наше приближение его пугает, и он бросается прочь, сбегая.       — София! София?! — падаю возле неё на колени и стараюсь зажать рану в груди, из которой сочится кровь. — Смотри на меня, ладно…       — Я думала, что Марк мой союзник, — хрипит, а из её рта появляется кровь. София ею захлёбывается изнутри.       — Тише, — пытаюсь придумать хоть что-то, но уже поздно. Под собственной рукой я больше не чувствую её сердцебиения, а на всю арену звучит выстрел пушки.       Подняв глаза, в которых стоят слёзы, на Хьюго, вижу, что у друга на щеках две мокрые полоски. Он раньше меня понял, что ей уже не помочь, присел рядом и держит её маленькую ручку в своей. Вулкан взрывается, и вот извержение на пике, время вышло.       — Нужно идти, — тяну Хьюго за руку и, оставив бездыханное тело подруги, начинаем бежать к Рогу изобилия.       С каждым новым взрывом по всей арене разлетаются огненные камни. Я, конечно, не видела подобного природного явления, но что-то мне подсказывает, что оно смоделировано по воображению Крэйна, чтобы спалить всю арену за щипанные минуты.       Так как мы бежим по открытой местности, мы с Хьюго замечаем, как до Рога изобилия уже добрался урод из одиннадцатого дистрикта. Переглянувшись с другом, расходимся в разные стороны, начиная петлять, ведь нужно бежать, уворачиваясь не только от летящих камней, но и от стрел, что этот гад пускает по нам из арбалета. Заминка в перезарядке, натягивания тетивы на спусковой механизм, даёт мне возможность подойти вплотную.       — Что? — наношу удар ногой, выбив из его рук арбалет. — Можешь драться только с той, кто в два раза тебя меньше?! — бью кулаком с размаха и разбиваю ему рожу, сломав нос, что почти умывается собственной кровью.       — Пожалуйста, не надо! — кричит Марк, закрываясь руками и сжавшись в позе эмбриона.       Что с ним случилось за три дня? Взгляд шальной и безумный… Хоть он и закрывается от меня, но уверена, он готов кинуться, словно собака, и разорвать мне горло зубами.       — Да он спятил, — хренею, осознав.       — Не важно, — Хьюго поднимает молот и направляется в сторону свихнувшегося парня.       — Стой! Он ведь больной… Совсем с катушек съехал! — пытаюсь удержать друга от ошибки, что может стоить ему человечности. — Ты ведь не убийца… Он того не стоит!       — София этого стоит, — произносит Хьюго и, замахнувшись молотом, одним ударом разносит голову трибуту из одиннадцатого дистрикта, что в следствие поехавшей крыши убил ту, которая до последнего верила, что они союзники.       Отвернувшись, не сразу замечаю, что лава уже подходит к Рогу изобилия. Выстрел пушки сообщает о ещё одном павшем трибуте.       — Хьюго, быстрее! — тяну его в круг, что отмечает центр арены.       Лава волнами заливает арену, сжигая всё, но подойдя к границе круга, словно натыкается на стену, и не пересекает её. Отсчёт часов. Гонг. Белый свет. Новый цикл.       То, что мы видим просто поддаётся описанию... Вокруг Рога изобилия выжженная земля, там, где были равнины и поля теперь пустыня, а где раньше находился лес остались лишь сожжённые деревья. Температура на арене стремительно поднимается.       — Стрельбы пушки не было, — присаживаюсь рядом с Хьюго, что сидит, облокотившись на стену Рога изобилия и рассматривает свои руки. — Профи были в безопасной зоне и всё ещё живы.       — Что будем делать дальше? — Хьюго не смотрит на меня. — Куда пойдём?       Голодные игры изменили Панем навсегда. Арена изменила нас, что теперь остаётся? Крещённые страхом, насилием и кровью, как последнему выжившему жить в мире дальше? Если учесть разрушительную мощь стихии, завершающей третий цикл, то предполагаю, что по завершению четвёртого выживших то и не будет. Хотя у нас с другом есть шанс выжить, ведь осталась вода, а плавать в четвёртом учатся раньше, чем ходить.       — Убийство этого парня не делает тебя чудовищем, — кладу руку на плечо друга, немного встряхнув. — Не сделай ты этого и я бы швырнула психа за границу, чтобы ублюдок сгорел...       — Нет, не швырнула бы, — поднимается Хьюго, встав на ноги, протягивает руку. — Нам нужно решать, что делать дальше.       Стоит ему договорить, как в ногу друга попадает нож. Успеваю толкнуть Хьюго прежде, чем в него попадёт ещё один, но теперь ножом метили другу в шею. Нож пролетает между нами, поблёскивая лезвием. Хьюго оседает на раненную ногу, а в стороне к Рогу изобилия уже бегут профи. Девчонка из первого дистрикта оказалась ближе и именно она метнула ножи. Тоши Уильямс, тот, кто представляет собой большую угрозу для нас с другом ещё далеко и у нас есть шанс сбежать. Сражаться с ним в прямом бою словно смертный приговор для меня, а для раненного друга тем более.       Девчонка из первого уже совсем рядом, Хьюго поднимает свой молот и метает его, метя проломить сучке башку, но она уворачивается, запнувшись за собственную ногу, падает.       — Давай, пошли! — придерживаю Хьюго и начинаем отступать.       — Алебарда, — Хьюго тормозит, кивнув в сторону.       Финнику стоило немало усилий чтобы в списки оружия на арене добавили ещё две позиции: молот для Хьюго и алебарду для меня. Если молот был практически на виду, то алебарда стояла в дальнем углу Рога.       Прихватив оружие, уходим с другом через второй вход Рога, что более узкий и низкий. Приходится наклонить алебарду и пригнуться, чтобы не удариться головой. Хьюго больно, но друг не издаёт и стона, продолжает бежать, прихрамывая. Нож всё ещё в его ноге. Честно говоря, у нас не было ни времени, ни возможности, чтобы осмотреть рану. Я боюсь, что лезвие задело бедренную артерию и стоит вынуть нож, как Хьюго истечёт кровью за считанные минуты.       — Нельзя останавливаться, — Хьюго продолжает бежать, но в этом нет смысла, профи нас не преследуют.       — Им нужен был Рог, они его получили... — перестаю бежать. — Уильямс не пойдёт за нами, скорее думает, что сами подохнем в песках пустыни, — оглядываюсь по сторонам, прикрыв глаза от палящего солнца рукой. — Идём к лесу, хоть какая-то тень.       — Горы больше нет, — Хьюго также оглядывается, ища ориентир.       — И ветер больше не дует, — стараюсь почувствовать хоть малейший его порыв, но нет. — Дай посмотрю, — присаживаюсь, проверяя его ранение. — Больно?       — Я и забыл про него, — отмахивается Хьюго, но по испарине на его лице, понимаю, что лжёт. Конечно на арене жарко, но пока что не до такой степени.       — Похоже заражение, — прихожу к самому очевидному ответу, потрогав лоб друга, у него температура.       — Иди в лес, Алессана, — Хьюго пришёл к такому же выводу. — Из меня теперь хреновый союзник... Вернусь к Рогу и попытаю удачу, если получится, то ты останешься последней и до смены цикла ждать не придётся...       — Не думала, что ты самоубийца, — в моих глазах осуждение. — А ещё я не думала, что ты такого низкого мнения обо мне!       — Я не это имел ввиду, ты же знаешь...       — Заткнись, — устало рычу на придурка. — Каждый раз, как открываешь рот, ты своё положение делаешь только хуже. Ты останешься со мной, даже если мне придётся тебя вырубить и тащить бессознательное тело...       — Не думал, что ты решишься меня отхуярить, — посмеивается друг.       — Я же девочка, — возмущённо поднимаю на него взгляд, перевязывая Хьюго бедро, не вынимая нож. — Я бы не назвала это отхуярить... Подобрала бы более культурную формулировку, — усмехаюсь.       — Назови как хочешь, но сути это не меняет, — отмахивается. — Ты девочка, которая готова отпиздить друга и назвать это "спасением", лишь бы поступить по-своему.       — У нас был план, Хьюго, — поднимаюсь на ноги и начинаю двигаться к лесу, а ноги вязнут в песке. — Финник сказал, чтобы мы держались вместе...       — И с каких пор ты действуешь так, как велит Одэйр?! — перебивает, разводя руками.       — Его уловки позволили нам прожить достаточно долго, так что когда это выгодно... Когда его советы спасают нам жизни, я буду слушать и делать так, как велит Одэйр! — повернувшись, взмахнув алебардой, и выставив её вперёд так, что лезвие касается горла Хьюго. — Есть ещё вопросы, комментарии или дурацкие предложения как бы тебе ни сдохнуть?!       — Не думай, что ты победила в споре, — Хьюго, подняв руку, отводит алебарду в сторону, начинает идти прихрамывая. — Инфекция всё равно меня убьёт.       — Я бы не была настолько уверенной в этом, — на непонимающий взгляд друга, поясняю. — Продолжи козлить, и я тебя придушу.       Поссорившись, мы молча доходим до леса, теряясь среди обгорелых деревьев. Несколько часов мы просто молча идём, голодные, уставшие и измождённые. К сумеркам находим медвежью берлогу в земле. Это просто нора, в которой можно укрыться на ночь.       — А если три медведя придут и спросят: кто спал в моей постели?! — Хьюго прерывает молчание первым, вспомнив сказку.       — Не уверенна, что нам стоит опасаться медведей, — не среагировав на примирительную шутку, бью лезвием алебарды в песок рядом с раненой ногой Хьюго, что стоит опираясь на обгоревшую палку. — В песках есть кое-кто не менее опаснее, — поднимаю алебарду, показывая на её лезвии скорпиона чёрного цвета.       — Только бы не было змей, — Хьюго поднимает руку, показывая скрещенные пальцы. Друг надеется, что не встретится на арене со своим самым большим страхом.       — Отдыхай, я дежурю первая, — сажусь на песок перед норой, кинув Хьюго свою куртку, чтобы ему было удобнее.       Его лихорадит при том что на арене градусов сорок духоты. Уже ночь, и Хьюго спит за моей спиной, стучав и скрежетав зубами на протяжении нескольких часов. Конечно я обещала ему, что разбужу через пару часов и настанет время его вахты, но как оказалось я та ещё лгунья... Перед Играми клятвенно давала другу слово, что не стану возвращаться за ним в подобной ситуации, просто побегу спасая свою жизнь. Игры могут забрать многое, но не мою человечность, за которую держусь из последних сил. Стоит отказаться от убеждений, и я упаду во мрак, сойду с ума и больше ничто не будет представлять значение... Быть мёртвым, когда всё ещё дышишь. Можно конечно поменять приоритеты, сдвинуть границы морали и прогибаться, продолжая жить по обстоятельствам. Но как далеко можно двигать границы? Как долго прогибаться под других? От скольких убеждений отказаться и на какие поступки закрыть глаза? Я видела, как меняется Финник... Как добродушный мальчишка превратился в эгоиста-позёра, неостанавливающегося ни перед чем. Но всё же я вижу в его глазах того мальчишку, он сохранил его, хоть и скрывает глубоко внутри.       — Ну сколько ещё ждать?! — рычу, теряя терпение, и слышу писк.       Подняв голову вижу спускающуюся капсулу спонсорской помощи. Встаю с песка, ночью на арене температура не падает, но хоть песок не обжигающе горяч как днём. Ловлю капсулу, вскрыв, нахожу мазь и записку: Я почти плакал при твоей речи. Спасибо за доверие!       — Увидимся в аду, Одэйр! — показываю средний палец в камеру.       Открыв мазь, в нос сразу бьёт мерзкий запах, что аж глаза слезятся. Присев возле Хьюго снимаю повязку с раны. Друг лежит почти что бредя. В таком состоянии и наркоз не нужен, поколебавшись насколько секунд, вынимаю нож из раны. Стоит лезвию покинуть плоть, как кровь начинает сочиться заливая всё вокруг. Артерия была повреждена и если ничего не сделать, Хьюго истечёт кровью. Сняв ремень, затягиваю его чуть выше раны на ноге друга. Взяв мазь, просто переворачиваю баночку, чтобы всё содержимое покрывала рану плотным слоем. Оторвав от своей куртки рукав и разорвав его, начинаю перевязывать ранение.       К утру жар спал, и рана стала выглядеть гораздо лучше, почти зажила. Стоило начаться дню, как стало ясно, что солнца сегодня не будет. Над головой грозовые тучи, раскат грома и начинает капать слабый дождик. Запрокидываю голову, подставляя лицо под капли.       — Ты пыталась убить меня пока я спал? — Хьюго просыпается от очередного раската грома.       — Ты раздражающе живучий, — отвечаю даже не повернувшись.       Проснувшись, друг заметил запечённую кровь на штанах и не обнаружил нож в своей ноге, он был воткнут в землю совсем рядом. Также Хьюго удивлённо приподнял бровь, заглянув под повязку. Попытавшись встать на обе ноги, он не смог пройти и шага, упав на колено больной ноги.       — Рана ещё не полностью зажила, пара часов и будешь как новенький, — поднявшись с песка и прихватив алебарду, начинаю идти на запад. — Попробую найти, чем можно перекусить...       — Я иду с тобой! — Хьюго вновь пытается подняться, опираясь на обгоревшую палку, но та ломается, и друг снова падает. — Предлагаю есть кору деревьев... — машет рукой в сторону, лишь бы я не уходила.       — Тебе какую? — наношу удар по дереву алебардой, что кора разлетается кусками в разные стороны. — Сильно сгоревшую или сожжённую?! — смотрю на друга и понимаю, что если я уйду сейчас, то он уже и не надеется увидеть меня живой, — И мы с тобой не лоси, чтобы кору грызть.       — Если ты не вернёшься до конца цикла? — Хьюго всё же поднимается, подпрыгнув на одной ноге, но на раненную наступать не может.       — В конце будет вода, — указываю на небо, имея ввиду идущий дождь. — Похоже он зальёт арену, а плавать мы с тобой умеем, так что смену цикла пережить сможем...       — Ты не берёшь в расчёт другие факторы! — Хьюго разводит руками. — А если на арену обрушатся тонны воды разом? Нас просто раздавит! — указывает в строну, взмахнув. — Или ты не увидишь скорпиона, и он ужалит тебя...       — Кстати можно перекусить ими, — щёлкаю пальцами, идея то вполне даже.       — Не боишься воды, Алессана?! — не сдаётся Хьюго. — А если она быстро не уйдёт?       — Ляжем звездой и будем плыть по течению, — показываю руками жест волн.       — Акулы, блять?! — почти срывается, раздражаясь.       — Завалим, — покручиваю в руке алебарду. — А когда вода уйдёт зажарим и съедим!       — У тебя на всё есть ответ, — друг злится. Его злит не вечные ответы, а факт, что я не воспринимаю серьёзность ситуации.       — Это Голодные игры... — подхожу к Хьюго. — Все когда-нибудь умрём, — привстаю на носки, чтобы дотянутся до шеи друга, обнимаю его так крепко, как только могу.       Хьюго обняв меня в ответ, утыкается носом в шею. Не хочет отпускать, но вынужден. На арене смена циклов — это половина беды... Нам и есть что-то нужно, а постоянно бегая и опасаясь катаклизма, мы долго так не протянем.       Обойдя всю округу и не найдя ничего, просто совершенно нихрена, решаю возвращаться. Похоже четвёртый цикл совершенно не располагает никакими ресурсами... Арена выжжена, сейчас идёт дождь, земля под ногами начинает вязнуть превращаясь в грязь.       Замечаю, как вдалеке за деревьями происходит какая-то потасовка. Срываюсь на бег, понимая, что как раз там я оставила Хьюго. Стоит выбежать из-за дерева как рядом с мной пролетает нож, едва не задев. Верхом на друге сидит девчонка из первого, как только она заметила меня, то попыталась убить, но Хьюго помешал, ударив по её руке...       Поворачиваю голову чтобы посмотреть на нож, что вонзился в дерево за моей спиной, а с его лезвия капает кровь. Дыхание прерывается, я просто не могу вздохнуть от осознания того, что оставила друга в тот момент, когда он был уязвим.       — Ты убила его? — задаю вопрос смотря на девчонку и не верю, что это мой голос: спокойный и равнодушный.       Не знаю, что она увидела в моём взгляде, что испугало её, но встав, девчонка начинает пятиться. Пробежавшись по ней глазами, оценивая угрозу, понимаю, что тот нож был её последним в то время как у меня в руках алебарда. Девчонка начинает бежать. Замахнувшись, пускаю алебарду словно копьё, попадая в её ногу. Лезвие алебарды прошло насквозь в районе её бедра. Девчонка кричит валяясь на земле, но я не слышу её вопля. Ярость настолько сейчас меня поглотила, что внешний мир оказался словно за прозрачным стеклом. Я вижу его, но не воспринимаю.       Подойдя к телу друга, присаживаюсь рядом, приподняв ему голову. Хьюго почти не реагирует на меня, просто переведя взгляд на моё лицо, а из раны на его шее словно фонтаном сочится кровь. Зажимать рану нет смысла, она режущая, проходящая по всей шее и заканчивается за ухом. Друг в последний раз смотрит на меня и приподняв уголки губ, закрывает глаза. Дождь смывает с его лица кровавые подтёки, а я слышу выстрел пушки.       Положив голову друга на землю, быстрым шагом достигаю ползущую суку, что пытается спастись. Одним движением вынимаю алебарду и пнув девчонку в живот, заставляю перевернуться на спину.       — Где Уильямс? — держу лезвие у её горла.       — Иди нахуй! — плюётся, шипя.       — Можно и по-плохому, — взмахнув алебардой, одним движением перебиваю кость, отсекая суке руку. — Мне повторить вопрос?       Девчонка вопя от боли где-то сейчас находится на грани сознания и забытья. Болевой шок, вот-вот и она потеряет сознание. Наступаю ей на бедро, возвращая в реальность новой волной боли от раны. Пена изо рта, заливает девчонке подбородок и шипя, произносит.       — Он у Рога, — боясь потерять ещё часть тела, — Я же сказала... Сказала-сказала! — начинает кричать, стоило мне вновь замахнуться.       Знаю, что девчонка говорит правду, вижу, что это так. Забавно провести всю ночь раздумывая о принципах и о гранях, которые не смогла бы переступить... Ещё ночью у меня не было причин чтобы переступить через собственную человечность. Я никогда раньше ещё не чувствовала подобной ярости... Опуститься до пытки.       — Я тебе верю, — произношу спокойно и наношу удар алебардой, снося ей голову с плеч. Выстрел пушки звучит вперемешку с громом. — Хм, а почему бы и нет?!       Подопнув голову девчонки, надеваю её на алебарду. Что может лучше донести мой посыл Тоши Уильямсу, как не отрубленная голова его очередной подружки... Я больше не могу бегать, нет ни сил, ни желания. Игры должны закончиться, пускай даже если погибну сама, но ублюдка заберу с собой.       — Прощай, Хьюго...       Не могу заставить себя обернуться. Не хочу видеть бездыханное тело парня, что за короткое время стал мне чуть ли родным. У меня никогда не было братьев, а Финник словно противный дальний родственник, которого никогда не хочется приглашать на семейные торжества... Хьюго стал мне братом, которого запомню улыбающегося, в кругу его друзей, глупо роняющего стопку книг на пол, потому что просто взял слишком много. Всегда буду помнить тепло его объятий, заразительный смех и безграничную доброту в глазах.       — Прощай, друг.