Родители Теньи встретили гостей радушно. По их лицам, показывающими абсолютную серьезность, видно было, что сдаваться они не намерены.
— Мы так рады, что вы пришли, — темноволосая женщина смахнула набежавшие слезы в уголках глаз и поправила очки на тонком носу. — У моего сына очень хорошие одноклассники.
"Не такие уж хорошие" — Шото едва сдержался, чтобы не сказать это вслух.
— Прошло пять дней, — голос главы семейства звучал уверенно и ровно. — Полиция заверила нас, что они продолжают расследование, и у них уже есть первые зацепки. Говорят, что в этом замешана опасная группировка, особенно активная в последнее время. Думаю, ещё пару дней, и наш мальчик объявится, я уверен, — улыбнувшись своей жене, он поддерживающим жестом приобнял её.
— Тенья — умный мальчик. Он сможет позаботиться о себе, мы верим в это.
Тенсей, выглянувший из дальней комнаты, натянуто улыбнулся, поздоровавшись с ребятами.
Немного пообщавшись с остальными, он вновь скрылся под предлогом важных дел. Шото с беспокойством отметил пару синяков у него под глазами, но решил ничего не говорить.
Передав подарки и угощения, школьники поспешили отправиться к следующей цели.
Ободрённые встречей с полной надежды семьей Ииды, они считали, что и Мидория встретит их столь же радостно.
Но стоило им увидеть женщину, потерявшую своего единственного ребенка, как их лица тот час сковал ужас.
Бледная, подобная самой смерти, обездоленная Инко еле держалась на ногах. Её опухшие глаза говорили о беспокойных ночах последней недели.
— Прошу вас, — хриплым голосом проговорила она, стоило Момо объяснить ей причину нашего визита, — уходите.
По её худым щекам скатилась пара дорожек слёз, прежде чем она, глядя куда-то сквозь подростков, захлопнула перед ними дверь.
Шото, становясь всё хмурее, хлопнул себя по лбу, вызвав ещё большее потрясение у своих одноклассников.
Все сегодня были на взводе, но эта встреча явно подкосила их сильнее обычного.
— Чего зря стоять? Пошлите обратно, — Кацуки широким шагом двинулся обратно в сторону городского парка, где изначально и произошёл общий сбор.
Он был особенно молчаливым в последние пару месяцев, и это можно было понять. Шаткое состояние его родителей, каждую секунду борющихся за свою жизнь, резкое и болезненное расставание с близким человеком и последующее за тем чувство вины — Кацуки невыносимо и очень долго страдал. Он лишь хотел защитить близких людей, но в итоге остался совсем один.
Знающие его люди раньше говорили, что быть настолько вспыльчивым и агрессивным человеком просто невозможно. Большинство же теперешних одногруппников даже никогда не видели этой его стороны, ибо, закрывшись в себе, Бакуго не испускал привычную злобной ауры — он вообще ничего не истощал, превратившись с безэмоциональную куклу.
Холодный, как лёд, он не выражал ни единой эмоции и с каждым днем всё больше уходил в себя.
Тодороки не было до конца ясно, что именно произошло между ним и Кимико, но после её ухода Кацуки немного оживился, начал проявлять хоть какое-то стремление помочь и почти сразу согласился принять участие в общем сборе сегодня.
Шото думал, что ему просто показалось, когда Кацуки за секунду изменился, увидев перед собой старшую Мидорию. Он искренне был рад встретить её и заметно воспрял духом. Однако ей, кажется, необходим сейчас был только покой.
Кацуки никогда не показывал своих настоящих эмоций — он был сгустком гнева, кричащим налево и направо пожелания смерти. Но каждый раз, стоило ему вспомнить о Кимико, его сердце замирало. Она была его слабостью, а от слабостей следовало избавиться, если он не хотел, чтобы она страдала.
Он рассчитывал на то, что так будет лучше для неё, и, впрочем, так оно и было. Но с её уходом в груди Кацуки образовалась дыра, а жизнь превратилась в невыносимую пытку.
— Может, нам тогда просто прогуляться? Или можно... э-эм... — встревоженный, Оджиро судорожно пытался придумать, что им делать дальше.
Дождь на улице усилился, и в итоге перерос в ливень.
— Лучшим решением сейчас будет где-нибудь укрыться, — проворчал Киришима, держа над головой как зонтик свою черную мастерку.
— О, я знаю, где, — Мина указала пальцем куда-то в сторону центра города и помчалась в том направлении. — Все, за мной!
Подростки, побежав за ней следом, укрывались кто чем мог от холодных потоков, надеясь на то, что то место, куда вела их Ашидо, окажется близко.
Очако, оставшаяся стоять под навесом дома Мидории, аккуратно уложила букет цветов перед входной дверью. В последний раз взглянув на неё, она развернулась на пятках и неторопливо зашагала в противоположную сторону от того, куда убежали все остальные.
Мина привела подростков на небольшой дачный участок, где, как она сообщила, её семья отдыхала летом.
Ловким движением отыскав в цветочном горшке ключ от входной двери, она пригласила промокших до нитки ребят зайти внутрь.
Сейчас было не лучшее время для таких массовых закрытых мероприятий, но отрезанные от своих домов, подростки согласились остаться до окончания дождя.
Здесь были все, кроме дружественной тройки, отколовшейся от общей массы, и осознание этого тяготило душу каждого.
— Ну, может, нам духа вызвать какого-нибудь? — когда началось обговаривание дальнейших планов, все мало-помалу подтянулись к разговору. Однако спонтанное предложение Киришимы вновь насторожило всех присутствующих. — Только чтобы время убить...
Несмотря на всю бредовость этой идеи, подростки явно заинтересовались предложением, ибо других занятий придумать не могли.
На чердаке, под завалами старого хлама, нашлась старая доска — больше похожая на разделочную — из которой Момо умудрилась сварганить нужную нам спиритическую.
Ребята уселись в тесный круг, касаясь друг друга телами.
— Черт, осторожнее, — зашипела Кьёка на Денки. — Ты мне руку отдавил!
— Ох, прости-прости.
— А кто вызывать будет? — все тринадцать пар глаз оглядывали друг друга, ожидая, что найдётся доброволец.
— Предлагатель — испытатель...
— Ну и ладно! — Киришима рывком придвинул к себе доску, грубо повертел в руках, осматривая края, и наконец вынес свой вердикт. — Как это делать-то?
— Я, — Шото вырвал из его рук доску, забрав к себе. — Я вызову.
— А ты умеешь, ква? — девушка, с сомнением прищурившись, почесала затылок.
— Видел, как сестра это делала. Разберусь по ходу дела.
Кто-то облегченно выдохнул. Никто не хотел брать на себя ответственность быть проклятыми из-за неправильного отношения с Уиджи, даже учитывая то, что многие относились к ней довольно скептически. А вот кто-то, вроде Шото, сумел бы разобраться с ней на ура.
Тодороки подобно Киришиме осмотрел Уиджи. Когда-то в детстве ему правда пришлось видеть, как его старшая сестра баловалась этой штукой. Но тогда он мало чего запомнил из того, что она делала.
"Ни за что бы не поверил, что когда-нибудь буду заниматься подобной ерундой" — вздыхал про себя Шото, мечтая о том, как бы быстрее закончился дождь.
Мина достала всё с того же чердака старые свечи, и девочки выстроили их в ровный круг. Запах сгорающих благовоний мутил рассудок, и в голову постепенно приходили всё более бредовые идеи.
Шото ловким движением положил на шероховатую гладь планшетку, а остальные, кто мог, взялись за края доски. Было решено задавать лишь те вопросы, которое не касались тем смерти и загробной жизни, а то кто их знает — этих духов? Любой вопрос не к месту мог вывести их из себя, и добром бы это вряд ли кончилось.
Но тогда вновь возник вопрос: кого же вызвать?
— Пиковую даму! — скучная классика.
— Джефа Убийцу! — слишком страшно.
— Садового гномика! — дети до пяти лет оценили бы, но этим подросткам было одного лишь гнома мало.
— А м-может в-вызовем умершего п-профи? — гул затих, и все изумлённо воззрились на трясущегося от страха Коду.
Темно. Только приглушенный свет белых свеч, словно пять островков света среди кромешной тьмы, освещали маленькую комнату. Дождь явно затянулся, потому как часы давно пробили полночь. Однако никому и в голову не приходило остановить ритуал и вернуться домой.
Девчонки испуганно вжимали пальцы в доску, будто надеялись, что так они создадут защитную стену, через которую не сможет пройти ни один злобный дух в подземном мире.
В этом мрачном сумраке никто бы и не заметил, как Каминари, испуганно вжимаясь пальцами в руку Джиро, прятался за ней, как за щитом. Девушка, устало вздохнув, сплела пальцы их рук в успокаивающем жесте. Засмущавшись, Денки отвернулся от неё, но руку не убрал. Чернота, поглощающая комнату, растворялась у пламени свеч, скрывая за собой этот умилительно-смущенный жест.
Шото тихим голосом повторил три раза:
— Дух Наны Шимуры, приди, — не сказать, конечно, что он не чувствовал себя при этом глупо...
Воздух в комнате будто стал плотнее. С окна повеяло прохладой с улицы, и заколебалось пламя свечей. Тодороки напряженно спросил:
— Нана Шимура, вы здесь?
В ушах зазвенело.
Медленно и плавно, ожив, плыла по доске планшетка, сдвигаясь к краю доски.
Словно решив окончательно убить все предрассудки о нелепости вызывания духов, она остановилась, когда достигла
«Да».
Немного удивившись, Шото оглядел остальных, что, испугавшись, отскочили от доски, как от раскаленного утюга. А ведь до этого он ещё надеялся на баловство ребят, только вот в данный момент лишь его пальцы касались указателя.
Едва слышно цыкнув, Тодороки прикусил внутреннюю сторону щеки.
Тринадцать подростков замерли с широко раскрытыми глазами. Мало кто мог поверить в наличие у Шото чувства юмора, поэтому объяснить такое явление не представлялось возможности.
Все молчали.
Понимание, что если ритуал уже начался, то его невозможно прервать, пришло слишком поздно.
Теперь оставался лишь один вариант.
— Шимура-сама, вы пришли сюда добровольно? — Шото успокоил себя тем, что Шимура была героем и не могла навредить ему. Планшетка не сдвинулась с места.
Огорчённый тем, что спиритический сеанс придётся продолжить, Шото лихорадочно думал, что стоило спросить дальше.
Ему в голову пришла неожиданная идея.
Хоть он и понимал, что будет опрометчиво сейчас действовать в своих интересах, ему всё же захотелось узнать одну вещь.
— Нана Шимура, правда ли, что при жизни вы были знакомы со Всемогущим? — всё же, косвенно, но ему пришлось задеть вопрос смерти.
Указатель раздражительно дёрнулся и начал путешествие по доске, набирая из слов предложение.
«О. Н. Б. Ы. Л. М. О. И. М. У. Ч. Е. Н. И. К. О. М»
Парень нервно сглотнул, прокручивая в голове решающий вопрос.
— Тогда вы, наверное, знаете о его нынешних учениках.
Ребята в ужасе переглянулись, понимая, к чему он ведет.
Момо Яойрозу попыталась передать жестами сигнал, чтобы Тодороки остановился. Шото, взглянув на неё, проигнорировал предостережение.
Киришима, решив заставить его замолкнуть силой, направился к доске, но был остановлен Каччаном.
Кацуки кивнул Шото, поддерживая его решение, загородил парня от всех остальных, кто ещё хотел остановить ритуал.
Одна из девушек замахала руками, в безмолвном ужасе предвкушая дальнейший поворот событий. Хоть они и собирались лишь скоротать время, всё явно шло не по плану, и причиной тому был не кто иной, как...
— Шо-!.. — Шоджи рукой прикрыл Хагакуре рот, не дав ей закричать. Дабы не вызвать гнев духа, этого делать было никак нельзя.
— Два из них пропали без вести пять дней назад, — беспардонно продолжал переговоры Шото. — Вы знаете, что с ними сейчас?
Пальцы на планшетке сдвинулись, выдав очередной набор букв.
Глупо было вообще все это начинать. Глупо было пытаться выведать правду с помощью потусторонних сил. Духи не знали о жизни на земле после их смерти и, собственно, глупо было вообще задавать такой вопрос.
Вот только Шимура, кажется, знала. Об этом можно было судить по скорости, с которой она уверенно передавала свои слова.
Сильная духом, смелая женщина никогда бы не позволила себе обмануть кого-либо. Она не сказала бы лжи — Шото отчаянно верил в это.
«Х. О. Р. О. Ш. И. Е. Б. Ы. Л. И. Р. Е. Б. Я. Т. А»
Надеясь на чудо, мы обрекаем себя на отчаянье и страдания, когда то, чего мы так сильно ожидали и цеплялись за мечту об этом, в конечном итоге растворяется в мгле. Оно погибает прямо на глазах, ломаясь так же быстро, как карточный домик под едва слышным порывом ветра.
Где свет, там и тьма. Так было всегда.
Пальцы сдвинулись на «GOOD BYE». Шото пролетел мимо оцепеневших от страха одноклассников и вылетел на террасу дачного домика, где просидел очень долго, мучаясь от невыносимой боли, раздирающей его грудную клетку.
Он вглядывался в темноту, где сейчас, возможно, и вправду были уже мертвы девятнадцатый и двадцатый ученик из классного списка 1-А.
