touching the sky with your hands

      Её последний взгляд, последняя слабая улыбка... Мидория качнулась вбок, перевалившись за перила лестницы, и исчезла из поля зрения.       Шото с ужасом глядел на то, как её тело падало вниз, не в силах остановить это падение. Девочка в его руках визгнула и закрыла глаза, предвкушая последующий глухой удар.       Громадная тень, которая явилась на помощь своему соучастнику, исчезла так же быстро, как и появилась перед ними ранее. Она, молниеносно скользя, устремилась к падающему телу, окутывая его тенью своих объятий, и снова пропала.       Оглянувшись назад, Шото увидел лишь исчезающего в портале виновника всего этого кошмара. Заметив на себе взгляд, он на секунду остановился, саркастично помахав парню на прощание.       Пару секунд Тодороки потребовалось, чтобы прийти в себя и убедиться, что они правда ушли.       До сих пор не веря в произошедшее, он, крепко сжимая в руках малышку, поспешил спуститься вниз, слыша громкий стук собственного сердца.       К его ужасу — и одновременно с тем, облегчению — тела Кимико нигде не оказалось.       Гнев за мгновение сковал разум, заставляя сжать челюсть, чтобы не закричать.       Она исчезла.       — Когда ты видел похищенную последний раз? — жужжание вентилятора в кабинете начальника полиции проникало под корку мозга. Тонким шлейфом слышался запах свежего кофе, а помимо него аромат свежего мяса, погружающего кабинет в сладковатый смрад.       — Я уже говорил. Она передала мне часть своей крови, а потом упала с лестницы, — в глубине большого стола, под залежами книг, папок и прочих документов, слышалось равномерное тиканье часов.       — Кровь, кхм... С этим ещё предстоит разобраться, — с высоты двух метров взирал огромный пятнистый пёс, создавая необъятное давление одним только своим тяжёлым взглядом. Он наклонился над толстой тетрадью и сделал какие-то записи, прежде чем снова вернуть к парню строгий взгляд. — Упала, а потом что?       — Потом... — Шото попытался вспомнить, но в раскалывающейся от боли голове крутилась только одна мысль и одно желание — хорошенько выспаться и отдохнуть. Указательные пальцы потерли ноющие виски. — Простите, нельзя ли продолжить завтра?       Послышался разочарованный вздох, но, кивнув, начальник безмолвно вернулся к лежащим у него на столе документам.       Прошло всего несколько дней с момента похищения, но все силы полиции города, а вместе с ними и учителей академии уже давно были брошены на поиски пропавшей.       Кимико действительно пропала, растворившись в этом чёртовом тумане.       Не зная ни о том, где она, ни о том, как она, можно было лишь догадываться, что с ней сейчас происходило. Шото на некоторое время решил выбросить из головы всяческое волнение, стараясь сохранить здравый рассудок. В конце концов, сдаваться было ещё слишком рано, а на глупые гадания ушло бы то драгоценное время, которое можно было потратить с пользой.       Занятия в академии отменили на неделю после нападения неизвестных, и всем ученикам оставалось только одно — надеяться, что Мидорию найдут в ближайшее время, и всё вновь вернется на круги своя.       Взволнованные произошедшими событиями, многие родители с возмущением отозвались на просьбу директора Юуэя сохранять спокойствие — это было смешно и невозможно в данной обстановке. Особенно для матери пропавшей, что ни секунды после пропажи дочери не могла спокойно вздохнуть.       Тяжелее всего сейчас было только ей — женщине, что, непохожая на саму себя, стала собственной бледной тенью Инко Мидории — призраком, потерявшим единственное ценное, что было в её жизни.       Роящиеся мысли в голове в момент исчезли, стоило Тодороки вновь вспомнить о той последней подаренной Мидорией улыбке, прежде чем она соскользнула с перил.       Тот страх, выжженный у него на сердце, изо дня в день возвращался и даже ночью, когда он то и дело просыпался от кошмаров, не давал уснуть.       Девочка, ради которой Кимико рисковала жизнью, была передана в этот же день перепуганным до смерти родителям. После они в слезах благодарили Шото за спасение их дочери. Вот только это была не его заслуга, и он полностью осознавал это. Но сказать им об этом почему-то не смог.       Теперь вообще странно было упоминать её имя или хоть что-то, связанное с Мидорией. В воспоминаниях она отпечаталась ярким пятном. Вот она, когда ещё была рядом — а теперь её уже нет.       Боль, периодически стискивающая грудь, была непривычной, но в то же время такой знакомой. Благодаря ей Тодороки мог вспомнить свою маму, которая теперь была далеко от семьи, и всю ту ощутимую им тоску прошлого, когда она впервые с презрением посмотрела на своего сына.       Лежа на постели, глядя в потолок — только так парень мог на пару минут успокоить мысли. Он чувствовал острую необходимость в передышке прямо сейчас — что-то подсказывало ему, что вся эта менжа — лишь начало настоящей трагедии.       Если бы однажды сказали, что средь бела дня прямо посреди общественного мероприятия на них могут напасть злодеи, Шото, конечно, поверил бы и с опаской стал готовиться к чему-то подобному. Но все ожидания невозможно было сравнить с той утратой, которую понесла академия и все люди, причастные к этой трагедии. Утратив прежний авторитет сильной академии, способной защитить своих учеников, Юуэй бросила немало сил на помощь полиции города в поисках своей ученицы. Они также наметили в планах решение дальнейших проблем, связанных с нападением на учеников академии, но пока почти не распространялись об этом.       Столько всего произошло за эти сутки... Это выматывало как физически, так и морально.       Шото тяжело вздохнул, размышляя о том, что завтра ему ещё нужно дать показания в полиции, перед тем, как провалиться в сон.       — Тодороки, пожалуйста, доверься мне, — перед глазами мелькнули знакомые тёмно-зелёные кудри, но стоило протянуть к ним руку, как они стали исчезать.       Рассыпаясь на кусочки прямо в руках, девушка, скрывая собственное волнение, тепло улыбнулась, жмуря глаза. Сердце в грудной клетке забилось быстрее, и в уголках глаз стало неприятно пощипывать.       — Спасибо, — по её щекам скатилась пара слезинок. Подняв руку, она слабо помахала, прежде чем окончательно испариться.       Тодороки проснулся от невыносимой головной боли. Привычным движением массируя виски, он перерыл комнату в поисках обезболивающего.       Когда он нашёл нужный пузырек с таблетками и потянулся к нему, в голове вновь вспыхнул её силуэт.       Рука, остановившись, замерла на половине действия. Пульсирующая боль в миг стала слабее.       Нервно сглотнув, Шото всё же выпил лекарство, решив перестраховаться.       — Дурак, — неожиданно для самого себя вынес он вердикт и снова отправился в кровать.       — ...возвращаясь к новостям, — телевизор, включенный лишь для фона, слабо гудел. Кухня как и в обычное время суток была пуста — кроме Шото, так рано поднявшегося в выходной день, в комнате никого не было. Неторопливо готовя себе завтрак, парень в пол уха слушал новости, прикидывая все запланированные дела на день. — На данный момент известны имена двух пропавших в следствие нападения на...       Понимая, что не мог ослышаться, Тодороки замер, внимательно вслушиваясь в слова диктора.       — ...ученики академии Юуэй — Кимико Мидория и Иида Тенья, чьи семьи сейчас прилагают все усилия для того, чтобы...       Чашка с кипятком, приготовленная для заваривания чая, выскользнула из дрожащих рук. Успев отскочить и избежать ожога, парень тяжело выдохнул, но резко выругался, наткнувшись на что-то острое. Осколки, поблескивая в свете тусклого светильника острыми краями, словно распустившие шипы розы, больно изрезали кожу ноги. Оглядев стопу, Шото заметил длинный порез, вызвавший непонятное чувство дежавю.       — Черт возьми, — устало уперевшись руками в стол, он склонил голову, размышляя о том, что ему делать дальше.       — Это хорошая мысль. Ради Кимико и... Ииды, и их семей, мы должны будем собраться, — в телефонной трубке раздался хриплый кашель, и девичий тонкий голос выдал дрожь. Шото уже пожалел о том, что решил позвонить сначала именно ей.       — Отлично. Тогда я обзвоню остальных и позже сообщу тебе точное время.       Он и сам не понимал, в какой момент времени придумал и почему вообще решил воплотить эту идею в жизнь. Однако теперь, после этого недолгого разговора, понимал, что решение было правильным. Теперь перед ним ясно представлялся фрагмент картины — дрожащий в трубке голос Очако срывался, иногда переходя на писк. Она едва держалась, чтобы не расплакаться прямо во время разговора. Если для неё было столь тяжело перенести потерю сразу двух близких друзей, то каково было семьям тех двоих, потерявших не просто членов семьи, а главный фрагмент их жизни?       Всё это — ради оказания поддержки.       Прежний Шото отказался бы от такой благотворительности. Прежний Шото бы не волновался о пропаже одноклассницы и вряд ли бы даже вспомнил о ней, а если и вспомнил, то лишь на незначительный отрезок времени.       Но его жизнь полностью перевернулась вверх ногами с тех пор, как он увидел её впервые на вступительном экзамене. Пред ним впервые было столько решимости во взгляде человека, пожертвовавшим собой ради кого-то другого. Это удивило его настолько, что Шото, сам того не осознавая, продолжал размышлять об этом изо дня в день. Он никогда и ни за что не променял бы свою возможность поступить в академию на то, чтобы спасти кого-то. До сих пор он считал, что все люди схожи в своих эгоистичных целях. А то, что кто-то другой был способен на это, буквально сломало все его стереотипы.       Он встретил её снова уже в 1-А и с тех пор каждый день наблюдал за тем, как девушка по-немногу меняла свой мир и одновременно с этим расширяла границы его мира. Шото не был навязчивым преследователем и не вел за ней слежку специально, но где бы он ни был, его взгляд всё время искал её.       Кимико Мидория.       Удивительная, изменившая его, сама даже не зная об этом — она была так близка ему. Но то были лишь его грёзы.       Вряд ли она думала о нём так, как он о ней — до щемящей рези в груди, до потери самообладания.       — Спасибо за поддержку, Шото. Рассчитываю на тебя, — голос Урараки становился всё тише и совсем стих к последнему слову. Послышались короткие гудки, ознаменовавшие конец разговора.       Записав на листочек рядом с собой имена тех, чьи номера были, и отдельно тех, чьих не было, Шото постарался обойтись без тяжелых вздохов.       Он листнул список контактов ниже, решив начать с самого энергоёмкого, и набрал очередной номер.       — Тодороки Шото, — раздался на другом конце линии усмехающийся голос.       — Кацуки Бакуго.       Весь город по прошествию первых пяти дней застыл в ожидании чуда. В парке вечером стали реже беззаботливо прогуливаться школьники, а родители всё меньше отпускали своих детей на улицу без присмотра — новость о похищении учеников из самой продвинутой геройской академии стала главной темой дня. Улицы рядели.       Говорили, что полиция активно занимается расследованием, а излишняя помощь привлекла бы ненужное внимание. Иначе говоря, помочь ученики академии ничего не могли и, не имея других вариантов, они сохраняли решимость.       Теперь, когда замер город, замерла и жизнь Шото. Одинаково текущий день сурка повторялся каждые сутки.       Время шло, а новостей всё не было.       Наконец пришло время для действий. 1-А спустя столько времени решил вновь собраться, чтобы воплотить задуманное.       Не ожидая увидеть на их лицах столько оживления, Шото и представить себе не мог, как много для их значит этот шаг.       — Что ж, все наконец собрались... — решил заговорить Ханто, но его тут же перебила Мина.       — Не все, — зародившаяся беседа резко оборвалась, и ребята вновь утихли, неловко глядя друг на друга.       По небу медленно тянулось большое серое облако, затмевая тепло солнечных лучей.       Видела ли солнце Кимико все эти дни? Цела ли? В плену, или же ей удалось выбраться и сейчас она в бегах? Жива ли она сейчас?       В голове один за другим всплывали все эти вопросы, не оставляя пространства ни для чего другого.       Начавшаяся неприятная морось не вызвала ни у кого недовольства — сейчас, даже если бы землю засыпало метровым слоем града, они не обратили бы на это внимание.       — Что делали всё это время? — тишину прервала Яойорозу. — Мне удалось уговорить родителей продолжить учебу в академии, хоть они и требовали, чтобы я перешла на самостоятельное обучение.       Простые повседневные заботы неплохо разбавили мрачное настроение. Забыв на пару минут о том, где и с какой целью собрались сегодня, подростки принялись обсуждать свои новости.       — Я купил превосходно-сияющие золотые часы. Они сверкают и днём, и ночью от моего блеска! — после этого Аояму вытеснили из круга общения.       — А мне подарили новую электрогитару, — лицо Кьёки выражало равнодушие, и она лишь слегка поддергивала плечами, хоть и видно было, как она нуждалась в том, чтобы кто-нибудь восхитился её обновкой. — Скоро начну создавать свой собственный альбом.       — Ух ты. И почему ты до сих пор не знаменита?..       Моментально исказившуюся от страха физиономию Каминари, когда к нему буквально подлетела и отвесила тяжёлый подзатыльник гитаристка, нужно было видеть. После этого парень смолк, присоединившись к группе нежелательных собеседников.       Кто-то начал замерзать, когда первые капли дождя упали на землю.       — Мне жаль отвлекать вас, — до этого молчавшая Урарака вдруг присоединилась с разговору, — но если мы не хотим попасть под дождь, лучше будет поторопиться.       — Она права. Незачем тянуть, — Момо кивнула девушке, мягко положив ей руку на плечо, слегка подбадривая. — Начнём с семьи Теньи?       Основной целью собрания являлась хоть и не большая, но поддержка семей пропавших. Некоторые принесли утешающие подарки, другие же цветы и конфеты. Девочки принесли испеченные ими кексы и пирожные.       Очако шла отдельно от основной группы школьников, неуверенно сжимая в руках два скромных букета белых маков.       Её плечи изредка вздрагивали, а подбородок едва заметно дрожал. Пышные ресницы, опущенные вниз, поблескивали в свете просачивающихся редких лучей солнца, спрятанного за тёмной тучей.       Улицы погрузились в сумрак, и казалось, что за пару минут наступил холодный вечер.       Косой мелкий дождь покапывал с высоты облаков, иногда попадая на лицо, заставляя жмуриться.       В какой-то момент Шото, идущий позади остальных, заметил, что Урарака отстала, и оглянулся назад.       Стоя посреди тротуара, она, опрокинув голову назад, смотрела в высокое небо, и белые цветы в её руках ловили лепестками невидимые капли.       Тодороки, впервые видя столько страдания на лице жизнерадостной девушки, изумленно глядел на неё, не в силах заставить себя окликнуть Очако.       Кто бы мог подумать, что надежда так скоро покинет её?       Хотя Шото и сам уже не был так уверен в благополучном окончании этой долгой истории и с каждым днём всё больше погружался в глубокую печаль. Но в его груди, словно вечное пламя, ещё теплилась надежда, за которую он цеплялся, как за спасательный круг.       Чувство вины терзало его двадцать четыре часа в сутки, и только он знал настоящую этому причину.       Причина, которую он скрывал от всех. Причина, из-за которой теперь каждый день для него — очередная борьба с собственной совестью.       Он не хотел того, что произошло на самом деле.       Но теперь это вряд ли было столь важно: Кимико была так далеко от него, а он ничего не мог сделать. Как иронично.       Тодороки Шото действительно дурак.       Он не в праве был сейчас идти утешать Очако, ведь первоначальной причиной этой трагедии стал именно он.       Грусть, переполняющая душу, чувство отчаяния и одиночества — Урарака была бессильна против этих эмоций, но помочь ей Тодороки бы не смог.       Белые маки — символ утешения мечтами.