Голландский яблочный крамбл

Второго Ноября в Вонделпарке запускали бумажные кораблики. Альдо Рейн стоял в сторонке, наблюдая за чарующим и трогательным ритуалом, на который собрались поглазеть местные жители и туристы. Американец потягивал из пластикового стаканчика Zatte местного разлива. В пиве сочетались пряные нотки специй, солодовая сладость и лёгкие тона карамели. Рейн любил пробовать всё новое. Во время войны он дал себе зарок: как только его миссия закончится, он навсегда расстанется со своим ремеслом. Уедет, куда глаза глядят, и нигде не остановится надолго, чтобы не пустить корни. Как бы хорошо ни было. Парк привлёк его возможностью посмотреть на восхитительно красивый и ухоженный ландшафт в английском стиле, идея которого заключалась в том, чтобы посетитель ощущал себя на лоне природы. Альдо всегда ценил настоящую красоту и любил странные сочетания. В Голландии всё было странно, удивительно и привлекательно. Начиная с яблочного appelkruimeltaart*, до совершенно невозможного, казалось бы, сочетания улицы Красных фонарей с детскими садами и церквями, расположенных напротив витрин с полуголыми проститутками. С присутствием на территории разврата церкви Альдо был согласен: помолился и пошёл трахаться. Но что, интересно, родители говорят своим детишкам, ведя их в детский сад мимо витрин со шлюхами? Детка, эта тётя продаёт поцелуйчики? В нескольких сотнях метров от Вонделпарка располагались дома терпимости, больше похожие на уютные кафе, чем на грязные бордели. В один из них Альдо предвкушал заглянуть. Заниматься сексом на территории парка показалось ему несусветным свинством, когда узнал, что с лёгкой руки мэра, это теперь вполне легально.* Альдо допил пиво. В путеводителе уже был отмечен адрес, куда он собирался направиться. Бордель располагался в обычном жилом доме. Американец долго искал на входной двери нужную табличку. Зрение было уже не то что в молодости. Да и сама табличка оказалась неприметной. Альдо нажал на звонок. Ему открыли и проводили в небольшую — даже тесную, — комнатушку. В домашних борделях было принято как можно тщательнее оберегать приватность, не давая клиентам пересекаться. Альдо сел в мягкое удобное кресло. Тусклым золотом светили на стенах бра. Альдо зевнул. Ему предложили меню. — Вы желаете перед выбором лично поговорить с сотрудниками нашего заведения? — спросил его администратор. — Вы можете посмотреть на них, спросить какие услуги вам могут оказать, и заранее рассчитать сумму. Если наш сотрудник не захочет исполнить ваши желания, он в праве отказаться от обслуживания. Мы не принуждаем сотрудника делать то, что для него неприятно или недопустимо. Альдо изобразил задумчивость. Чего он на самом деле хочет? Расслабиться, как делал время от времени. Ему не важны ни внешность, ни раса, ни пол проститутки, в которую он всего лишь хочет спустить накопившуюся сперму. За это всегда приходилось доплачивать и торговаться, порой прямо во время процесса, и сулить щедрые чаевые, пихая член в дырку шлюхи. В некоторых борделях Альдо отказывали. Иногда охранники стаскивали его прямо с проститутки (тревожными кнопками были оборудованы все мало-мальски приличные бордели), и вышвыривали вон. Но ему было важно накончать, не прерывая акта в шлюху. Он не боялся подцепить болезнь от грязной суки. Он хотел метить; наслаждаться настоящим трахом, а не скулить, зажимая в кулаке хуй. Рейн не коллекционировал свои половые достижения, хотя парочку сексуальных приключений он бы с удовольствием описал, когда совсем состарится и сядет за мемуары. Он просто любил ебаться со смаком. Шлюхи его устраивали лучше всего. Никаких чувств. Только деловые отношения. — Мистер? — опять ненавязчиво напомнил о своём присутствии администратор. — Прикажете принести вам выпить? Альдо бросил меню на стол и откинулся в кресле. — Мне нужен только список с именами и перечнем услуг. Сам разберусь, — буркнул он. — И тащи бутылку лучшего коньяка. Коньяк ему принесли мгновенно. Альдо сам плеснул себе в бокал. Любой алкоголь в борделе стоил сумасшедших денег. На них можно было купить ящик хорошей выпивки в винном магазине. Альдо же никогда себе ни в чём не отказывал. Ни в жестокости, плюя на начальство, когда казнил фашистов, ни в наслаждениях. Он не ждал и не терпел, чтобы потом вознаградить себя. Он просто брал. Альдо поднёс бокал к губам, вдыхая аромат коньяка. Нацепил на нос очки и внимательно прошёлся взглядом по списку проституток. Проститутки были разделены на две колонки: слева расположили шлюшек с пенисами, справа — с вагиной. Альдо с интересом ознакомился с товаром. Выбор был как велик, так и разнообразен. Он тихонько засвистел. «Мадам Роше, 73 года». Спектр предоставляемых мадам услуг поражал воображение. Альдо не отказался бы попробовать спелую ягодку, но его внимание привлёк иной товар. «Ганс. 50 лет. Крепкое телосложение. Не доминантное поведение. Массаж, оральный секс, анальный секс. Допустимы не причиняющие травм секс-игрушки и связывание. Некоторые услуги могут не входить в перечень. Полчаса — 70$. Цена каждой дополнительной услуги — от 40$». Наткнувшись на это имя, у Альдо сразу запульсировало в промежности. Кровь прилила к чреслам, яйца заныли. Рейн кашлянул в кулак и осушил большим глотком бокал. Следивший за ним администратор слегка наклонился к нему. — Желаете сделать заказ? — поинтересовался он вежливо. — На час. Альдо вдавил обкусанный, неровный ноготь в напечатанное на бумаге имя проститутки. — Этот господин как раз только что освободился, вам не придётся ждать. Позвольте вас проводить, — администратор поклонился, приглашая следовать за ним. Альдо встал, сгребая за собой бутылку и бокал. В борделе было тихо как в могиле. Звукоизоляция не давала даже намёка на то, что творится за каждой из расположенных вдоль стен дверей. Не скрипела ни одна половица, стук каблуков приглушал ковёр. Коридор напоминал узкие улочки, по которым Альдо прогуливался ради любопытства, как только приехал в Амстердам. Узкие, неприветливые словно девственная вагина, но красивые, упоительные, зовущие посетить их и раскрыть их тайны. Альдо оставили возле нужной двери. — Приятно провести время, — пожелал ему администратор. Альдо поднял сжатый кулак и постучал в дверь. Дверь подалась вперёд. Рейн вошёл в комнату, ища взглядом того, о ком он подумал. Ганс Ланда практически не постарел. Волосы с проседью закрывали ему лоб, обрамляя сложно вылепленное природой мужское лицо. Бывший офицер СС стоял возле умывальника, вытирая полотенцем руки. Он равнодушно посмотрел на вошедшего. Рейн усмехнулся себе в усы. Он стоял перед бывшим нацистом с расстёгнутым воротом рубашки, бутылкой и бокалом в руке, и мощным стояком в штанах, который был заметен за версту. — Heil Hitler, Hans, — Альдо прислонился к косяку, болтая бутылкой в воздухе. — Скорее, для нашей встречи подойдёт другое приветствие: Hitler caput, Meine Liebe.