Потерянное дитя

      — ВСТАВАЙ! СОЛНЦЕ ДАВНО ВЗОШЛО! — дверь в комнату распахнулась, ударившись о стену.       — Заткнись, солнечный идиот! — ворох на кровати зашевелился, и в лицо Сергея прилетела запущенная с силой подушка. Парень был отброшен в стену.       Этажом ниже вздохнула Маргарита, прекрасно расслышав донесшуюся по двум этажам тираду, а вот Инна, что сидела за соседним столом и старательно рисовала, счастливо заискрилась, поясняя сидевшим напротив гостям.       — Вик проснулся, — и снова вернулась к листу, где старательно что-то вырисовывала. — Он очень любит поспать.       Хотя, на самом деле, этим гостям было плевать, кто там проснулся, и какие у него привычки. Их волновала только работа. Надо было озаботиться безопасностью двенадцати донов, что прибудут на совещание Альянса на следующей неделе. Также не в первый раз перепроверить арендованный особняк, где будут расположены боссы мафии и их приближенные, и где также будет проходить само собрание.       Если Вонгола будет проживать в гостях семьи Джиг, то остальным придется уживаться вместе. Хорошо, что всего двадцать четыре человека приедут, а их сопровождающие уже сами будут размещаться, где хотят.       Лебедева была против этой идеи, ведь это куда опасней — собирать всех в одном месте. Прямо лакомый кусок.       Капитан Варии и их босс были же против распылять силы по городу и следить за всеми ради двух дней. И аэропорт намного ближе к арендованному особняку.       Такие споры длились уже не первый месяц — с самого лета, когда была объявлена следующая дата и место проведения съезда боссов мафии.       И впервые за долгое время собрание проводилось в России.       Маргарита вздохнула. За это время она не раз пожалела, что согласилась из-за желания не ударить в грязь лицом перед высоким собранием, которое оценивало молодую девушку, только пришедшую к власти в непростое для ее семьи время. А ведь могла отказать, тем самым проявив мудрость, а не идя на поводу у гордости, пытаясь доказать, что они все еще сила, с которой стоило считаться.       Вот теперь и пожинала плоды своей импульсивности.       Не прошло и пятнадцати минут, как рабочую тишину кабинета снова побеспокоили.       Восстановленная за прошедший вечер дверь распахнулась, но уже без прошлых трагедий, и в помещение, чеканя шаг, прошел черноволосый лохматый подросток с другом за спиной.       — Утро, — коротко бросил Вик, мазнув взглядом по очередным гостям, и выжидающе сосредоточился на уставшей Маргарите.       Ну, хоть прошлую ночь женщине удалось отдохнуть около шести часов, и она больше не напоминала поганку цветом.       Лебедева холодно смотрела на подростка и мысленно удивлялась.       Вот как девочке удавалось так себя вести? Ни единого лишнего жеста, женственной мимики или выражения тела. Все строго, четко и с некоей осторожной грацией хищника. Да она даже сидела как мужчины, смотрела, двигалась.       Это очень настораживало Маргариту.       Так невозможно, ей казалось. Хоть что-то девчачье должно было быть в Вике. Какие-нибудь мысли или желания.       Но кроме физиологии в подростке женского ничего не было.       — Уже обед, — ответила Лебедева и опустила взгляд на бумагу, которую коротко подписала и отложила. — И скоро его накроют на стол.       Вик недовольно свел брови и поджал губы. Карие глаза так и сверкали из-под челки.       — Иди лучше в столовую, а после обеда у нас будет тренировка, — сказала женщина упрямому ребенку.       Как только дверь за детьми закрылась, а вместе с ними ушла Инна, радостная от встречи с любимым человеком, Маргарита перевела взгляд на притихших гостей.       Капитан Варии и его босс, оба задумчиво сверлили взглядом двери.       — Откуда у тебя этот мусор? — словно речь о какой-то вещи, спросил напряженный Занзас. Говорил он на итальянском языке.       — Из приюта, — нахмурилась Маргарита, помня, что вчера об этом спрашивал и Скуало. — Он мое Небо, а также ученик.       Предчувствие чего-то нехорошего давило на женщину. И она уже жалела, что вчера не отправила мальчишку домой. Казалось, что вот-вот могло произойти что-то непоправимое.       Для нее.       Что-то неуловимо знакомое скользнуло на лице босса Варии, отчего Маргарита замерла, крепко сжав ручку. Ее будто молния ударила, а в сознании пришло озарение.       Они похожи. Эти двое похожи до безумия.       Женщина лихорадочно заскользила взглядом по лицу и фигуре мужчины, находя все больше и больше черт, объединявшие этих двоих.       Цвет волос и сами волосы. Цвет глаз, но вот разрез слегка отличался — глаза ребенка были чуть выразительней. Форма лица у Вика куда мягче, линии глаже. Как и брови, которые у подростка были тоньше и изящнее. Но вот носы одинаково прямые, да и губы кривили один в один, как и смотрели на мир из-под челки похожими взглядами.       Но если их поставить рядом, то огрехи затирались.       Они до ужаса похожи.       И с подкатывавшей паникой Маргарита понимала это, как и не понимала того, как такое возможно. Несмотря на всю информацию, которую она имела на руках на семью Соболь, туда вот никак не вписывался босс Варии. Где могла встретиться бывшая балерина и мафиози?!       — Сколько ему лет? — разорвал тяжелую тишину Занзас, сверля недовольством двери.       Ребенок давно ушел, но напряжение оставалось и только накручивалось.       — Четырнадцать. Двадцатого октября исполнилось, — тише, чем хотела, ответила Лебедева.       Скуало в это время уткнулся носом в ноутбук, занимаясь своими делами. Но мужчина резко и широко оскалился, поворачивая монитор в сторону босса.       — Смотри! — чуть ли не ткнув экраном в лицо Занзаса, громко бросил капитан Варии. — Вовремя они.       Брюнету не особо понравилось, что ему там ноутбоком в лицо тыкали, но он сдержался от жеста, прочтя заголовок письма. Еще бы немного, и аппарат отправился бы в стену.       Мужчина мрачно вчитывался в строки письма, а кабинет все сильнее затягивала давящая пелена. Маргарита сжала кулаки, отчего ручка в ладони переломилась, — женщина сильно взволновалась. Происходило что-то, чего она не могла исправить. Что-то, что выходило из-под ее контроля.       — Этот мусор — девка?       Непонятно, что именно разозлило босса Варии — факт, что ребенок девочка, или возможная ошибка медицинской лаборатории, куда вечером на анализ отнес материалы Скуало, перед этим хорошо замотивировав работников, чтобы положенная неделя на тесты сократилась до ночи.       В таком стрессе лаборанты могли на самом деле ошибиться.       Занзас требовательно уставился на задумчивую Маргариту. И даже в этом взгляде женщина видела своего ученика.       Разве возможна такая идентичность, когда двое родственников никогда ранее в жизни не пересекались, чтобы ребенок мог что-то взять от родителя, подражая ему?       Лебедева усмехнулась мыслям, вспомнив, как ее мать всегда обиженно поджимала губы, следя за мужем и дочерью, приговаривая, что девочки всегда идут в отца.       — Да. Она — девочка. Соболь Виктория, — холодно произнесла глава семьи Джиг и сцепила пальцы в замок, твердо смотря на союзников.       Скуало, хмурясь, вернул себе ноутбук, тоже перечитывая письмо с результатами анализов.       — Тогда для кого весь этот театр, мусор? — взгляд темных глаз прожигал и требовал немедленных ответов. Еще немного и радужка окрасится алым цветом Пламени, показывая крайнюю степень злости.       Иногда, когда Вик злился, в его радужке тоже вспыхивали алые искры, но быстро пропадали.       Только вот Маргарита не спешила и тщательно обдумывала ситуацию.       Как не допустить, чтобы ее Небо забрали. А ведь Занзас мог и наплевать на всех и забрать ребенка, тем более родного. Особенно, если он силен и перспективен, с ярко выраженным Пламенем Неба. Такими кадрами не разбрасываются.       Значит, надо показать минусы.       Женщина сощурилась и улыбнулась своим мыслям.       Лебедева грациозно поднялась с удобного кресла и направилась к шкафу с досье. Ввела шестизначный пароль и влила Пламя Облака в замок. После щелчка распахнула дверцу, доставая ближайшую, почти доверху забитую бумагами, коробку.       Также плавно подошла к столу союзников. Небрежно отодвинула наполовину пустую бутылку с виски и бокал с напитком, освобождая место, и поставила коробку.       Она смотрела сверху вниз на ожидавших объяснения мужчин. Только вот как бы она не хотела придавить своей аурой их, но этот «бой» явно проигрывался. Даже сидя Занзас выглядел куда выразительней и внушительней. Сказывался богатый опыт и мощь его Пламени, тогда как у самой Маргариты за плечами всего лишь четыре года в кресле босса.       Да, она росла в мафиозной семье со своими традициями, но ее никогда не воспитывали как главу. Тем более с ее сильным атрибутом ее могло вообще притянуть на сторону к чужому Небу. Потому лишь тренировки с отцом, да после в четырнадцать лет девушку отправили в США в закрытую школу для девочек, а потом университет.       Лебедевой пришлось быстро учиться, чтобы удержать остатки семьи.       — Здесь, — женщина положила ладонь на крышку коробки, — вы найдете свои ответы.       Занзас раздраженно скривился, бросив короткий взгляд на коробку перед ним, и подвинул ту в сторону капитана.       — Словами, мусор, — притянул к себе бокал с виски.       Женщина поджала губы — не нравилось ей такое обращение, но иного ждать от этого человека не стоило. Она отодвинула стул и села напротив мужчины, напряженно сведя брови.       — Что хочешь знать?       В стороне от них Скуало с интересом достал несколько сшитых папок, осторожно, чтобы не выронить неприкрепленные листы. Каждая папка была бережно подписана, указывая с какого периода по какой там хранились данные. Казалось, что все листы там в хаотичном порядке — анкеты, фотографии, отчеты, характеристики, интервью, наблюдения, рисунки.       Мечник криво усмехнулся, пролистывая бумаги и скользя взглядом по строчкам. По-русски он говорил довольно свободно, но чтение все равно вызывало некоторые сложности, как и у его босса, потому тот и поручил разбор капитану.       Для них русский нужен был только для речи и простого понимания. Все.       Только вот…       — Почему здесь нет с пяти до десяти лет? — поняв, какой там пробел, усмехнулся варийский капитан, явно намекая на несостоятельность как отличного информатора Маргариты.       Женщину это ни капли не смутило, и она перекинула холодный взгляд на блондина.       — Потому что здесь и кроется причина, почему Виктория стала Виктором.       Скуало вкинул бровь, не понимая, в чем именно причина таких перемен. Не операция же по смену пола.       Лебедева усмехнулась.       Пока все шло по ее плану.       — Побыстрее, мусор, — раздраженно дернул плечом Занзас и приложился к бокалу с напитком.       Маргарита будто играла на нервах босса Варии.       Она хитро улыбнулась и прищурилась, изящно откинувшись на резную спинку стула.       — Хорошо. Я расскажу вам историю одной маленькой и невероятно одинокой девочки, над которой решила посмеяться сама Жизнь. Маленькая Виктория родилась в довольно бедной семье нежеланным ребенком. Мать несколько раз пыталась избавиться от малышки, пока та была еще в утробе, да и после рождения сдать в детдома, но ее мать была категорична и весьма религиозна.       — Давай без этого, мусор, — поморщился от презрения Занзас.       Лебедева усмехнулась, а брюнет предупреждающе сверкнул глазами, снова наполняя бокал виски. Но женщина дала понять, что будет рассказывать все, как бы ни кривился мужчина. Было видно, что знать он хотел, ему просто не нравилась подача информации, будто Маргарита специально давила на жалость, чтобы пробить на сочувствие, но вызывала только отвращение.       На самом деле, это и надо было ей. Вызвать к ребенку брезгливость.       — Виктория росла в ненависти и непонимании. Она видела, как ее бабушка сошла с ума, и ту сдали в лечебницу. Да и ее мать, Света, после этого опять понесла документы в приют, отказываясь от ребенка. Дело было на рассмотрении. Виктории только исполнилось пять лет. И одним декабрьским холодным вечером девочка с матерью попали в автомобильную аварию. После обильного дождя на дорогах был сильный гололед. Пассажирский автобус не справился с управлением и врезался в лобовую с машиной, где ехали они вдвоем. Света погибла на месте от полученных травм. Сразу. Мгновенно. Вика была на заднем сидении с правой стороны, но тоже значительно пострадала.       Голос Маргариты неуловимо посерьезнел и похолодел. Она вся собралась и напряглась, взглядом находя нужную папку, к которой еще не добрался Скуало, и который заинтересованно прислушивался к истории, забросив рассматривание бумаг.       При констатации гибели Светланы Занзас заметно усмехнулся, будто был доволен такому исходу. Но в остальные моменты сохранял напряжение, взбалтывая янтарную жидкость в стакане.       Найдя в папке нужные листы, она подвинула их к Занзасу. Там было заключение от врачей.       — Помимо многочисленных ушибов, были переломы ребер, левой руки и ноги. Сильная черепно-мозговая травма и проблемы с позвоночником. Девочка впала в кому. На пять лет, — теперь Маргарита глянула на Скуало и усмехнулась. — Кома. Осознанная кома. Она оставалась в сознании, запертая в нем на пять лет.       Занзас еле заметно изменился в лице и как-то потемнел. От напряжения по бокалу потянулись трещины, и мужчина отставил испорченную посуду в сторону. Скуало застыл, приготовившись слушать дальше.       Лебедева притянула к себе очередную папку, куда она собирала все, что было связано с лечением и посещением Викой психологов и психиатров.       — На самом деле врачи не давали никаких прогнозов по возвращению девочки из комы. Да, мозговая активность была, но шансы на пробуждение слишком низкие. Кто-то даже говорил, что проще было дать ей уйти, чтобы зря не мучить. Тем более у девочки никого не осталось, — Маргарита презрительно скривилась, вспомнив того умника, который через два месяца после беседы с женщиной, когда она собирала информацию по своему Небу, скончался. Несчастный случай. — Но за пару недель до своего десятилетия девочка очнулась. Холодная. Мрачная. Неразговорчивая. И невероятно агрессивная. Вроде пять лет комы, нужно время для восстановления, почти снова учить ходить, двигаться, социализироваться. А она напоминала животное, которое кидалось на всех. Первое время ее забрали в психиатрическую лечебницу. Спустя два месяца словно чудо — она физически была полностью здорова, но не головой. На самом деле, ее бы там и оставили в лечебнице, но проблески сознания и хороший врач не дали загубить девочку.       Маргарита открыла папку и аккуратно разложила перед Занзасом пять мрачных рисунков, полностью закрашенных черной краской, лишь маленькая голубая фигурка человека в центре отличалась по позам. И последний, пятый рисунок — густо-красный, щедро залитый краской, и оранжевая фигурка в центре, раскинувшая руки и ноги в стороны.       — Это она нарисовала во время сеансов терапии с психологом, — пояснила женщина и указала на первый рисунок. На черном фоне маленькая голубая фигурка с опущенными руками. — Поиск. Свое состояние тогда Вика описывала как нахождение в некоем черном пространстве. Абсолютной тьме, где есть только она, преследуемая холодом, который будто щупальцами стремился окутать ее. Сначала девочка искала выход и звала на помощь, — Маргарита перевела внимание на второй рисунок, где фигурка сидела, обхватив руками ноги. Вокруг была разлита белая лужа. Слезы. — Отчаяние. Не найдя выхода и помощи, девочка отчаялась и долго плакала, — на следующем рисунке фигурка лежала, раскинув руки и ноги. — Апатия, — на четвертом рисунке фигурки не было, лишь голубой шарик. — Страх. Она испугалась, что так и останется там навсегда и захотела исчезнуть. Испариться. И последнее.       Присутствующие синхронно перевели взгляды на пятый рисунок. Краска заметно крошилась, и алый порошок пылью разлетался в стороны. Занзас не обратил на это внимания, пальцами приподняв рисунок, внимательно разглядывая.       — Ярость. Злость на себя и свою слабость. Она вспыхнула, прогоняя холод и сжигая тьму, — мрачно произнесла Маргарита и закончила. — И Вика очнулась.       — А дальше? — почуяв, что больше ничего женщина рассказывать не будет, Занзас поднял глаза на главу Джиг.       Та нахмурилась.       — Как только дали добро, девочку определили в приют, где я ее и встретила, признавая в ней свое Небо. Но до четырнадцати лет по негласному правилу я не могла к ней лезть, потому только издалека заботилась, упрощала жизнь и ждала.       — Ты так и не объяснила, причем тут ее смена пола, — напомнил Скуало.       Лебедева нахмурилась и постучала ногтями по лакированной столешнице.       — Слабость, — коротко ответила женщина и дополнила, заметив, что мужчины не совсем понимали ее намек. — Она посчитала, что девочки слишком слабые. И чтобы быть сильной, то ей надо быть мальчиком. Так мне объяснил ее психолог. У Вики произошла замена. Она считает, что мальчиком ей будет проще выжить.       Занзас задумался и откинулся на спинку стула, посмотрев в потолок.       Он был твердо уверен, что причина заключалась не в этом, хотя и имела место слабость. Но развивать тему мужчина не спешил — будет он еще обсуждать такое со всяким мусором. Босс Варии узнал достаточно, чтобы утолить свой интерес.       Теперь осталось заключить свое мнение.       — Мусор, когда там обед? — резкая смена темы немного дезориентировала Маргариту, но женщина быстро взяла себя в руки, посмотрела на наручные тонкие часы.       — Уже.       Лебедева облегченно вздохнула, отметив, что Занзас потерял всякий интерес к ребенку, будто того и не существовало вовсе. Женщина поспешила проводить гостей к столовой, где должны были все сервировать и ждать хозяйку.       Но стоило открыть двери в просторную и светлую столовую, как Маргарита замерла, а после спрятала лицо в ладонях, подавив тяжелый вздох.       Хоть Вик последние два месяца только по выходным гостил в особняке Джиг, стоило уже давно запомнить, что, когда вокруг него собирались все те, кто признал его своим Небом, то начинался сущий бардак.       На ее глазах от сильного удара ногой в грудь несчастный Павел влетел спиной в стену и скатился по ней на пол, а сверху в довершение на него рухнула картина. Хорошо, что реплика Айвазовского. За один из оригиналов, что имелись в доме, сама бы Лебедева превратилась в фурию, если бы кто-нибудь посмел тот испортить.       Сергей, откинувшись на стуле, громко и от души смеялся, видимо из-за ситуации, что привела к таким последствиям, как и над самим неудачником, но и его не обошли стороной. Вик, подхватив из вазочки с фруктами сочное красное яблоко, метко запустил другу в лоб. Парень ойкнул и свалился на пол вместе со стулом, а бедный плод раскололся о чужой череп.       — Заткнись! — донесся злой рявк взбешенного Вика.       Мимо Инны прошел ураган, не зацепив. Девочка весело улыбалась и грызла яблоко.       А. Нет. Показалось.       — Не порть аппетит перед едой! — из рук девочки выхватили плод и небрежно бросили на стол, попав в одну из тарелок. Маленький Туман погрустнел.       И только потом Вик заметил, что в столовой прибавление.       — Долго, — зло процедил мальчишка, глянув на Маргариту, и сел за стол, скрестив руки на груди и сверля пронзительным взглядом женщину, где время от времени вспыхивали алые огоньки.       Ученик Лебедевой, казалось, совсем и не заметил гостей хозяйки дома, напрочь игнорируя. Но зато эти самые гости с каким-то плотоядным интересом следили за ребенком.       — Еще одна подобная выходка и о тренировках с Пламенем в ближайшем будущем можешь забыть, — строго и холодно произнесла Маргарита и подошла к столу, сев во главе.       Ее проводили испытующим прищуром, но женщина не дрогнула, да и никак не отреагировала на подобную мимику Вика.       Все заняли свободные места. И даже Павел, кряхтя и потирая затылок, сел недалеко, болезненно морщась.       Гости устроились с той стороны стола, где босс Варии сел напротив Маргариты.       Сразу после этого засуетились слуги, подавая горячие блюда.              ***       Я уже устала ждать, когда этот балаган возьмет перерыв.       Обещание Маргариты жгло и распирало, призывая к действию. Хотелось вскочить и бежать, а женщина как назло неторопливо и грациозно шла к ожидаемой мной цели. Будто специально распаляя.       Так она еще смела шантажировать, готовая от любого неверного, по ее мнению, слова или жеста отказать в первом занятии с Пламенем.       Ненавижу.       Обед прошел как-то мимо — я, почти не ощущая вкуса, справилась с ним и теперь сидела и сверлила взглядом Маргариту, которая медленно и с наслаждением ела, соблюдая все правила поведения за столом.       Мне казалось, что вот-вот и я вспыхну, потому сжала кулаки и стиснула зубы, чтобы что-то еще не использовали против меня, снова круша все надежды.       А еще бесил внимательный и изучающий взгляд этих иностранцев. Оценивающий. Пробирающий.       Будто продукты на базаре выбирали. Мясную тушу в лавке.       Ужасно выводило.       — Кстати, я хотела представить наших гостей… — заговорила женщина, отодвигая пустую тарелку.       Служанка услужливо подскочила, подливая свежего чая в чашку.       Я не выдержала.       — Блядь, да ты издеваешься?! — резко вскочила со стула, отчего тот рухнул за спиной, и ударила кулаками по столу. Тот скрипнул.       Взгляд прикован к Маргарите, которая невозмутимо отпила ароматный чай, чуть прикрыв веки, чтобы лучше насладиться напитком. Сергей и Павел, что сидели напротив, мгновенно побледнели и попытались слиться с мебелью, а лучше спрятаться под стол. Даже Инна дернулась в сторону, чуть не упав со стула. Нечего говорить о служанке, у которой из рук все вывалилось на пол, посуда побилась, да и сама девушка стала белее полотна.       А меня чуть ли не разрывало от бешенства.       Она специально меня провоцировала, чтобы отменить тренировку?!       — С капитаном Варии ты уже знаком, — не обращая ни на что внимания, продолжила Маргарита, отставив чашку на блюдце. — Рядом с ним сам босс Варии — Занзас…       Лебедева говорила что-то еще, но я уже не слышала.       В голове что-то щелкнуло на этом имени, а в памяти всплыло завещание матери и ее последняя воля.       Я застыла.       В ушах отдавал лишь гул крови, все тело горело.       Занзас.       Много ли Занзасов в Италии?       Мог ли быть это он?       Почему-то чуйка говорила, что мог. Еще как мог. А ей я доверяла. Она не раз вытаскивала меня из дерьма.       Резко повернула голову, натыкаясь взглядом на мужчину, глаза которого горели алым. Хоть он и сидел расслаблено, закинув ноги на стол, но вот слишком сильно стиснул бокал с виски, да сдвинутые брови выдавали напряжение. Он будто что-то важное решал.       — Отец? — я вскинула бровь. Слово вырвалось само.       Где-то сбоку заткнулась Маргарита. Вот теперь она потеряла контроль над собой, показав изумление и легкую растерянность.       — Ты знал? — явно что-то пошло не по ее плану, раз она сбилась.       Я презрительно скривила губы, обернувшись к ней.       — А с хуяли я не должен знать имени отца?       — Но… тогда почему?..       — Я не искал? Я должен бегать по Италии и искать человека с таким именем? И сколько их там таких Занзасов? — я фыркнула, подняла стул и села, скрестив руки на груди и приняв независимый вид. — Конечно, я мог найти в Милане ту гостиницу и заставить поднять базу за прошедшие пятнадцать лет. Но теперь представь, что мне четырнадцать, а государство вряд ли будет этим заморачиваться, имея на руках только имя.       Говорила я довольно грубо и резко, а, закончив, отвела взгляд от притихшей женщины и вперила его перед собой.       И тут столовую огласил смех.       Мужчина громко и как-то весело смеялся, но быстро затих.       — А с чего ты уверен, что это я? — голос звучал низко и хрипло, слова с легким акцентом, а сам он цепко следил за мной.       Я задумалась и нахмурилась, а после раздраженно дернула плечом, ведь не могла точно описать странное ощущение, которое буквально голосило о родстве.       — Не уверен. Но что-то говорит, что это так.       Мужчина хмыкнул и глотнул виски. Он заговорил на незнакомом языке, что-то приказывая своему спутнику, а вот Маргарита заметно опешила, но спустя секунду зло сощурилась, а холод заметно засквозил от нее.       То, что она сказала боссу Варии, вызвало у него смех и резкий, грубый ответ.       Я не понимала чужой речи, но подсознательно ощущала, что говорили обо мне.       И это опять злило. Кто-то в открытую, да при мне решал мою судьбу. Мне это не нравилось. Унявшийся было гнев, вновь поднял голову, призывая к бунтарству.       Ударила кулаком по столешнице, чтобы на меня обратили внимание. Зло глянула исподлобья сначала на Лебедеву, потом на Занзаса.       — Нет, — вырвалось рыком из горла, и я вскочила со стула, быстро удаляясь из столовой.       Как же они меня бесят!